Текст книги "ОПГ «Деревня» 3 (СИ)"
Автор книги: Alchy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Я у тебя пять человек забираю, Вахромей, пусть собираются. До Миасса поедем. Возможно, немного задержимся, с инспекцией едем. – Прихлебывал горячий чай Серёга.
– Так ты все посты и заводы проверять будешь⁈ – С надеждой на реванш и зарождающейся мстительной улыбкой на губах спросил десятник. – А можно с тобой⁉ Я знаю, как к Егору можно врасплох подобраться, и Пантелеевских можно посрамить в Сатке!
Серёга с интересом посмотрел на него: «А что, хорошая идея!» – пришло в голову: «И Вахромею отыграться дам, и „героя“ приземлю чутка, и Пантелеевским дадим угля! Я то с этой проверкой от скуки на ходу придумал, а как хорошо получилось! Дельная мысль!»
– Да, я так и задумывал, всех проверить. Не думаешь же что я только на тебя так ополчился? Всех! – Серёге идея нравилась всё больше. – Собирайся тогда, контрдиверсионную проверку вы провалили, посмотрим, как в роли партизанов справитесь.
Десятник, не веря своему счастью – потерял дар речи, потом пришел в себя и погрустнел:
– Не получиться Егора так же оконфузить, надо как нас, по темноте скрадывать. У него и место удобное, тяжело незаметно по свету подобраться…
– А куда нам торопиться! – Участковый и сам прикинул, как можно незаметно подобраться в лежащее в распадке между гор Известковое, по свету это представлялось неосуществимым. Со стороны дороги никак, там посты с двух сторон, обойти по горам – заметят в момент спуска, склоны то вырублены довольно прилично. А вот прикрываясь сумерками… – Отдыхаем, собираемся, а как темнеть начнет – поедем брать братана! Тепленьким!
Глава 3
Южный Урал февраль 1797 г.
Весь день Вахромей, собирающийся уехать с атаманом – посвятил обучению личного состава и тщательному контролю за сборами. Не к теще на блины собрались, а до Миасса считай. Вскоре после разноса подъехали возчики Викула, отвезшие детей в Попадалово, загрузившиеся там свеклой и держа путь в Известковое. К обеду заглянул брат десятника – Ефим, начальник почтовой станции через дорогу.
– Ты чай надолго собираешься в отъезд, Вахромей? – Степенно начал Ефим. – Я переберусь к тебе с семьей на несколько дней? Тараканов да клопов выморозить, а то давеча господа проездом были. Сами бедны как церковные мыши, копеечки сверх почтового сбора пожалели, да ямщику чарку, а гонору как у князей. Ну попался тебе таракан во щах, выплюни на пол, зачем хай поднимать?
Казаки, присутствовавшие при разговоре – с осуждением покачали головами, разделяя мнение Ефима о чересчур изнеженных и брезгливых барах. Десятник по поводу временного переезда брата не возражал, попросив однако тщательно перетрясти скарб, с коим собрались заехать: «Только своих выморозили надысь, не завези нам на расплод!»
– У меня там щей пол-котла осталось, – Сделал «щедрое» предложение Ефим. – чегой добру пропадать, прикажи казакам, чтоб к вам отнесли, разогрели. Там и пообедать хватит, и повечерять.
Мужики встретили предложение начальника почтовой станции одобрительным гомоном, а Серёга с облегчением вспомнил о том, что с собой у них достаточно припаса, чтоб не пользоваться «гостеприимством» Ефима. Заодно озаботился покупкой барана в дорогу у крестьян, лишним не будет. Своих то Анисим берёг пуще зеницы ока, оставляя на развод.
Овечку, по габаритам больше напоминавшую песеля средних размеров, голодавшего с детства – крестьяне щедрому барину предоставили. Тут же за полчаса разделав и нарубив кусками. Участковый, разглядывая небольшую тушку – чаяния ветеринара по сохранению и размножению генофонда из двадцать первого века понял и разделил. «Ничего, и этого кабыздоха сварим, бульон нажористый выйдет, картохи туда и сала – съедим!»
После трех вечера вернулся обоз из Известкового, Серёга расспросил возчиков – производство работало штатно, можно было начинать подготовку к проверке режимного предприятия. Из саней достали охотничьи лыжи, познакомили казаков десятника с ними и даже успели потренироваться. Не горные и не беговые – встал и иди, подготовки особой не надо. А камус – не дает лыжам скользить назад, так что хоть в горку поднимайся не торопясь.
Вахромей лыжи оценил и повеселел ещё больше: «Этак то чего не воевать! Мигом через горку незаметно подкрадемся!» Участковый про себя подивился: «Эко его заело! Никак по сугробам в лесу собирался пробираться, по яйца в снегу? Недооценил я его самолюбие!» Наконец, ближе к вечеру – стали запрягать лошадей и не торопясь выехали на дорогу к Троице-Саткинскому заводу.
Новую Пристань проехали засветло, перебрались через Ай и как по заказу – стало садиться солнце. Продвинулись ещё немного и приметив удобное место – свернули в кусты перед горкой. Спрятали лошадей за густом ивняком и ольховником, что десятник посчитал излишней предосторожностью: «Да кто тут на ночь глядя пойдет, однова сторожа оставим». Серёга с ним не согласился: «Не дело спустя рукава к учебе относится, потом в бою аукнется!»
Споро разобрали лыжи, попрыгали – не звенит ли чего и тронулись в горку через лес. Уже на подъеме Серёгу стали одолевать сомнения, а стоит ли оно того. Но дабы не расхолаживать десятника с его казаками, которые целеустремленно перли вперед – промолчал. Как на зло – ночь намечалась безлунной, ну а под пологом леса и вовсе было хоть глаз выколи. Причем в прямом смысле – ветки так и норовили зрения лишить. Кое как, шепотом перекликаясь, идя цепочкой – по гребню хребта подобрались к лежащим внизу строениям Известкового.
Держа курс на огоньки из окон и нещадно дымившие печи – стали осторожно спускаться, что далось тяжелей подъема, особенно непривычным к лыжам казакам Вахромея. Добравшись до границы вырублено леса – замерли, наблюдая за беспечной жизнью не подозревающего о нависшей над ним опасности поселения. Здесь, в тени деревьев, раскинувшаяся в распадке стройка лежала как на ладони.
– А это что⁉ – Растерянно вопросил Вахромей. – Никак наш обоз обнаружили и ведут?
– Не, – авторитетно возразил его казак, – у нас шесть саней было, а тут восемь едут, никак купцы какие. Только что это они на ночь глядя?
«Ну Егор, ну жучара!» – Серёга сразу понял, что это за обоз и почему вечером: «То-то сахара в последнее время мало отгружает. Галка жаловалась, мол для заводов приберегает, им отправить хочет. А он тут втихаря левый сбыт наладил! Ну держись, сейчас за всё прилетит, и за ненадлежащую службу безопасности, и за макли!»
На территории химического производства тем временем запалили несколько факелов и в их свете явственно было видно, как лошадей с санями провели к двум приземистым строениям. Не иначе, как к складам. Народу на улице прибавилось, увиденное участковому не понравилось: «Совсем ничего не боится, в наглую действует! Мог бы и втихаря делишки обстряпывать. А не эдак напоказ, зато как пел, про воспитание местных личным примером!»
Тем временем две фигуры с факелами подошли к ограде, примыкающей к подножию горы. Начали махать осветительными приборами, а один даже подпрыгивать от экспрессии. Издевательски выкрикивая в сторону леса голосом Егора:
– Эй, диверсанты! Вылезайте на божий свет к людям! Операция Ы провалилась! Ужин готов, хорош уже там отсиживаться и пыхтеть! Слезайте с горы, партизаны!
Участковый, ища сочувствия – обернулся к десятнику: «Вот как так, Вахромей⁉ Всё тщательно спланировали, подобрались скрытно, да даже обоз укрыли, а они⁉» Вахромей, в отличие от Серёги – был доволен: «Всё как ты учил! Опора на местное население – первое дело! Думаю, что ещё утром Викуловские рассказали, как ты нас врасплох захватил. А Егор чай не дурней тебя…»
«Спускаемся!» – Махнул рукой участковый и тщательно скрывая досаду, первым двинулся с горы, держа курс к воротам. Не через забор же с лыжами корячиться. Заходя на территорию комплекса, Серёга состроил индифферентную рожу – кирпичом. В ответ на дружественные и шутливые приветственные возгласы. Егор, щадя самолюбие брата – глумиться не стал: «Лошадей ваших распрягли и обиходили, казаков к своим в казарму определю, а ты айда ко мне, покажу свое хозяйство».
Проходя через КПП к лаборатории – Серёга одобрительно отметил поставленную охрану и глухой забор из горбыля, отделяющий временное жилище брата и несколько сараев для экспериментов от остального производства. «Может поедим вначале, потом экскурсия?» – Поинтересовался Серёга, за время подкрадывания к режимному объекту изрядно проголодавшийся. «Идем-идем, мы быстро! Я только телефон возьму, и в столовую, у нас вечером ещё сбор ячейки язычников, тебе полезно поприсутствовать будет».
– Братан, а ты не офигел со смартфоном⁈ – Вознегодовал участковый. – Всем же сдать велели!
– Я и сдал, – не стал спорить и что-то доказывать Егор. – но мне для работы надо, вот и взял, под роспись. А честно скажи, все сдали, на руках не осталось в деревне гаджетов?
Участковый, для которого это было больной темой – не ответил. Не жаловаться же брату, что по агентурным сведениям в деревне телефоны были. Другое дело, что почти все находящиеся на руках приборы были известны, заряжать то ходили втихаря в больницу со школой, в гараж и на ферму, где у Серёги были свои люди. Да что там население, у детей находилось несколько смартфонов в коллективном пользовании, причем это он узнал не от Мани. Та своих не сдавала, мало того – в первые же дни переноса, глядя отцу в глаза своими зелеными глазищами– заявила, что потеряла свой телефон. Искала-искала и не нашла, честное слово! Ага, вместе с зарядником сразу…
– А чо у тебя с родноверами? С Пантелеевскими стакнулся?
– Ага, – Егор запер покинутую лабораторию и вместе направились к посту. – Тут какая ситуация, батюшка наш Гнидослав активно лез в первые ряды язычников, так я придумал двухуровневую структуру создать. Малый и тайный круг из особо доверенных людей, с девизом: «Больше дела, меньше слов!» А поп пусть варится в большом кругу, для привлечения неофитов и теша свое самолюбие. Из них уже будем выбирать, кого до настоящего дела допустить можно и в малый круг пригласить.
– Вы не заиграйтесь только, – недовольно буркнул Серёга. – я по этому поводу и приехал, ваши горячие головы остудить и предупредить, чтоб поменьше игрались, больше присматривались, что вокруг творится. Так что там с Гнидославом?
– О, с служителем культа всё хорошо, – оживился Егор. – я ему отличное название придумал, для первичной ячейки: «Звенящие дубы Руси!» Звучит? У него ещё заимка есть, вроде хутора с доверенными людьми в окрестностях завода, пасека там у них, скотину держат. Летняя резиденция и вотчина, так батюшка её с большой охотой предложил, для нужд тайного общества. Будет тайная база «Дупло орла!»
– И не стыдно тебе идеи Китова воровать из нашего времени? – Ворчливо заметил Серёга. – Батюшка небось приятных ликом и телом пригожих прихожанок собрался в язычество вербовать? И мистерии проводить в «Дупле орла»?
– Есть такое подозрение, – согласился Егор. – но мы ему фитилек прикрутили слегка, предупредили, что если чего, он первый кандидат в жертву богам на капище, коли накосячит. Вроде проникся, но на всякий случай присматривают за ним. А с плагиатом у Юрия Ивановича не, не стыдно. Наоборот, дань памяти отдаем, все бы бизнесмены такими были. Вы же тоже «Сонькину лагуну» на берегу пруда собрались обустраивать?
– В планах, ага. – Утвердительно кивнул Серёга. – И комплекс санаторный, врачи прямо обеими руками ухватились за идею Андрюхину, хоть сейчас на Тургояк выехать готовы. Ты к приезду со столицы готовишься? Как бы после этого визита планы не пришлось пересматривать…
За разговором незаметно дошли до столовой, где «диверсанты» уже отужинали и теперь распивали чаи. Серёга с Егором плотно поели и не рассиживаясь – вышли перекурить. Во время перекура к ним подошел смутно знакомый Серёге казак из Пантелеевских, доложил Егору что все в сборе, ждут только его. «Пойдем, на ходу докурим!» – Озаботился брат и потащил его за собой, в сторону к новопостроенной то ли казарме, то ли бараку. Белеющей в темноте свежим деревом.
В полумраке казармы, неярко освещенной огоньками нескольких свечей – на Серёгу пристально уставились глаза десятка собравшихся казаков.
– Всем здорова, вои Сварожича! – Обратился к ним Егор. – Брата моего знаете, представлять не буду. Сегодня поговорим коротко о русском мире, что запомнили и уяснили. Кто начнет? О, давай ты, Азамат!
На недоумение брата ткнул его локтем и прошипел: «Мы на форму черепа не смотрим и не национализм в приоритете, главное – чтоб человек наши идеи разделял и поддерживал! У меня в нулевых в Москве скинхед был в приятелях. Сам якут, но более преданного общему дела камрада не встречал!» А тем временем вставший с места Азамат откашлялся и бодро начал:
– Русский мир, это связь поколений! Общность с нашими предками! Союз многонациональных и русскоязычных народов, разделяющих ценности русского мира! Мы выбираем образом своей жизни мирное существования друг с другом! – Азамат перевел дух и продолжил. – Основная ценность русского мира, это справедливость! Защищать слабых и угнетенных независимо от их рода! Помогать им, не мириться с несправедливостью, возвеличивать добро! Презирать паразитизм на труде народа, ставить созидательный труд превыше торгашества и стяжательства купцов! Относиться к роскоши равнодушно, а если эта роскошь порождена несправедливостью – презирать её! Русский мир, это не кровь! Это дух! Братство по духу людей, для кого на первом месте стоит справедливость! Сила в правде!
На последних словах Азамата все дружно вскинули правую руку, не стал исключением и Серёга, в некотором обалдевании от прозвучавшего монолога. Хотя услышанное ему понравилось. «Ты как до такого додумался, неужто сам⁈» – шепотом спросил у брата. «Ты не поверишь, почти дословно с ролика из интернета сплагиатил, там мужик казах так здраво раскидывал. Иной выруси и новиопам у него поучиться стоит!» – так же негромко ответил Егор. Тем временем, закончив с официальной частью, собравшиеся стали требовать какую-то песню. Егор достал телефон:
– Пока так, братья! Сподобится Серёга с гитарой приехать, вживую споет! – И включил воспроизведение:
'Звездопад да рокот зарниц,
Грозы седлают коней,
Но над землей тихо льётся покой монастырей.
А поверх седых облаков
Синь, соколиная высь,
Здесь, под покровом небес мы родились.
След оленя лижет мороз,
Гонит добычу весь день,
Но стужу держит в узде дым деревень.
Намела сугробов пурга,
Дочь белозубой зимы,
Здесь, в окоёме снегов, выросли мы.
Нас точит семя орды,
Нас гнёт ярмо басурман,
Но в наших венах кипит небо славян!
И от Чудских берегов
До ледяной Колымы
Всё это наша земля, всё это мы!
А за бугром куют топоры,
Буйные головы сечь.
Но инородцам кольчугой звенит русская речь.
И от перелеска до звёзд
Высится белая рать.
Здесь, на родной стороне, нам помирать.
Нас точит семя орды,
Нас гнёт ярмо басурман,
Но в наших венах кипит небо славян!
И от Чудских берегов
До ледяной Колымы
Всё это наша земля, всё это мы!
Нас точит семя орды,
Нас гнёт ярмо басурман,
Но в наших венах кипит небо славян!
И от Чудских берегов
До ледяной Колымы
Всё это наша земля, всё это мы!'
К. Кинчев
– Мда, братан, ты реально осторожней с этой тайной организацией, – выговаривал Серёга, возвращаясь из казармы к пенатам брата. – Зигуете ещё в полный рост, меня это смутило больше всего. Так то сама идея по нраву, не то что в наше время. Как патриот, так сразу два восемь два и по статье уехал. А чурки беспределят и то диаспора порешает, то денег занесут и держи условку или УДО. Или вообще на свободу из зала суда, Рафик не уиноуат… На что у нас провинция, а в город приезжаешь, там эти замоташки в мусорных пакетах на голове ходят. Хиджабы или никабы, не суть, на Урале и этакая мерзость. Одни глаза посверкивают недобро, а сама по русски ни в зуб ногой…
– Это не зига, а старинное приветствие, от сердца к солнцу. Фашисты его зафоршмачили просто, а вслед за ними и небратья как обезьяны переняли. Те вообще весь национализм дискредитировали. – Объяснял Егор. – Дай бог, нашим вмешательством ни Гитлера не будет, ни чубатых!
Серёга, хорошо представлявший себе как человеческую природу, так и ценности дорогих западных партнеров – переубеждать брата не стал, а про себя решил приложить все силы, чтоб задавить все эти либеральные ценности в зародыше. Желательно – с их носителями. На новом месте долго ворочался, не в силах уснуть, вспоминая, как же так получилось в том мире, что русских стали повсеместно заменять многонационалочкой, а славян – пропускать через мясорубку в так называемой СВО…
«Я настоящий русский!» – Перед тем как окончательно заснуть, пришла в голову мысль: «У меня дед серб и бабка крымская татарка, так что запомните, твари – Крым наш, Косово это Сербия! А всё остальное – Россия!»
Утром участковый с озабоченностью наблюдал, как шесть саней его обоза нагружают мешками с сахаром:
– Это, Егор, хорош может уже⁉ – Не выдержал.
– Нормально! Там же наши и дети местные в школе, сахар, он для работы мозга первое дело! В Сатке ничего не выгружай, им через день отвозят, в Златоуст и Миасс вези! Андрюхе от меня персональный приветище передавай!
– Я давно по тебе понял, раз такой сладкоежка, значит тупенький изначально. Тяжело без допинга! – Не смог удержаться Серёга.
Егор, не слушая сетований брата на перегруз – сверился со списком и анонсировал: «А сейчас самое интересное, этому точно все наши обрадуются. Я даже ещё в деревню не отправлял, в первую очередь на заводы. Тадамс!» – и жестом фокусника вытащил пачку чего-то, смутно напоминавшую упаковочную магазинную бумагу времен СССР.
– Постой, это оно⁈ – Серега взял в руки пачку квадратных салфеток, помял в руках, чуть ли не обнюхал. – А чо не в рулонах⁈ А чо темная такая?
– Через плечо! – Не выдержал Егор. – Тебе какая разница, чем жопу подтирать?
– Ну так то да, – вынужден был согласиться с братом участковый. – а чо фактура такая, у меня после неё точно заноз не останется там⁈
– Дай сюда! – Егор забрал у брата стопку. – Два мешка передаю, они опечатаны, чтоб в целости довез и передал! Первые эксперименты по бумаге, писчей пока не получается, но хоть туалетная вышла! А ты и дальше можешь палкой сухари на морозе оббивать, раз не нравится!
Участковый тут же стал упрекать брата в отсутствие чувства юмора, говоря что всем доволен, это он от радости пошутил! А тут и два казака деревенских оттерли начальника плечами и стали просить у Егора для тест-драйва немного. «Мы тебе и отзыв потом составим, Егор!» – Уламывали они химика: «А Серёгу не слушай, он у вас с придурью, то по сугробам лазать приходиться, то ещё чего отчебучит!»
Глава 4
Южный Урал февраль 1797 г.
Серёга испытывал двойственные чувства. Как и всегда при общении с батюшкой, но так как сейчас они беседовали тет-а-тет – сдерживаться не стал. Вытащил из кармана скомканную бумажку, расправил её и положил на стол, бросив попу: «Читай!» Подслеповато прищурившись, Гнидослав склонился над столом. Участковый помог ему, с силой впечатав мордой в стол. Затем, после секундного раздумья – добавил правой в печень. Батюшка хрюкнул и зажимая рукой кровивший нос – загнусавил::
– Нешто сразу так нельзя было⁈ А то ходишь вокруг да около… Что узнать то хотели, барин⁉
– А давай всё, – не стал мелочиться Серёга. – только не с сотворения мира и без этого, как один мужик другого родил, Авраам Якова и прочее. Ты мне расскажи, что у вас тут происходит и чего у тебя глазки бегают?
– Так это, с епархии вопрошают, что у нас дееться! – Разговорился батюшка. – И я им не раз отписывал, что народ во грехе погряз. Службы не посещает, в церковные праздники вино пьют и в храмы не ходят. И умаление духовного сану!
– Никак на сотника кляузы строчил, что он тебе рожу бьет? – Поинтересовался участковый, в любой момент готовый подстегнуть священника к новым откровениям. Тот, видя это, словоохотливости не унимал.
– И это тоже… – Повинился Гнидослав. – Пишут, что будут проверять рвение духовных лиц, кто глазом худ и к службе церковной ленив и малогоден, тех пастырей сана лишат! В отношении вас просят сыск учинить тайный, прихожан на исповеди спрашивать, чтоб не таясь о деяниях доносили.
– Ничего не меняется, – стал сокрушаться Серёга. – а мздоимство среди духовенства не собираются искоренять?
– То дело житейское! – Бросился защищать политику епархии поп. – Пастырь, заботясь о своем окормлении, приумножает благосостояние церкви!
– Ты мне давай про веру предков лучше, – построжел участковый. – про это не отписал ещё начальству? И что за рвение, тебе же сказали сидеть тихо⁈
– Как можно⁉ – Всполошился батюшка. – Меня же первого извергнут из церковного чина! А родноверие не православие чай, я сердцем принял!
– Ты тише будь, сердечник, – посоветовал Серёга. – и давай, поспособствуй рукоположению Саввы, весной церковь поставим, будет у нас село, а не деревня.
Дождавшись уверений Гнидослава, что всенепременно поможет и поспособствует – участковый вышел на улицу. Снова в размышлениях, а не стоило ли при расставании закрепить условный рефлекс батюшки, вот хоть убей – не нравился он ему…
Определив казаков на постой к Пантелеевским – предупредил, что сегодня переночуют здесь, а с утра отправятся в Златоуст. Попросив не усердствовать с посещением трактира вечером, по крайней мере – не засиживаться допоздна. Вахромея он ещё вчера в Известковом отправил обратно домой, решив не позориться дальше – со стихийными и непродуманными проверками. А сам, взяв провожатым одного из отряда сотника – пошел осматриваться. Как обжились деревенские, какие изменения затронули завод.
В заводоуправлении его встретили суматохой и известием, что Расула на месте нет. Отбыл в Ветлугу, на место залегания магнезита. Зато пообщался с Матвеем, секретарем Губина, оставленного купцом потомкам – для координации действий и в помощь. Матвей, подвизавшийся в качестве незаменимого помощника – «обрадовал» Серёгу известием, что деньги кончаются. И тут же успокоил, сказав что есть инструкции от Михаила Павловича на этот счет.
«Дождемся приезда гостей из столицы и надо за золотом, не дело это – у купца кредитоваться» – Решил участковый и послал провожатого спроворить транспорт, ехать в Ветлугу. Через полчаса лошадка бодро чапала в сторону поселка, а сидящий в санях Серёга и Матвей с удовлетворением оглядывал окрестности. Завалы из навозных куч, которые поразили ещё при первом посещении Троице-Саткинского завода – исчезли.
– А вот и школа! – С гордостью показал рукой секретарь на два строения. – Целиком и полностью заслуга Пантелея! Заедем?
– А давай! – Согласился участковый.
Школа встретила их тишиной и неповторимым, знакомым каждому с детства запахом мела и чего-то ещё, не оставляющим сомнений в том, что здесь вам не тут – а дети учатся! Хорошо ещё, что проходили занятия, так что опасности в виде неконтролируемой орды учащихся на перемене не было. В коридоре скучал один из казаков, приставленный для порядку, на столике возле него красовался здоровый бронзовый колокольчик, больше напоминавший корабельную рынду. Охранник махнул рукой, показывая как пройти в учительскую.
В кабинете на них коршуном налетела тщедушная преподавательница из деревенских, с упреком на плохую обеспеченность школы абсолютно всем, начиная от учебных пособий, заканчивая расходниками. Серёга вовремя сориентировался и выставил впереди себя Матвея: «Я по вопросам безопасности! Украдут чего или покалечат, а это в компетенции Матвея! Он сейчас все запишет и в ближайшее время решит, да ведь?» Матвей, которому отступать было некуда – обреченно кивнул.
Следующие минут десять Серёга, устроившись в углу на стуле – с удовлетворение наблюдал за муками Матвея, на которого насела учительница. По мере её просьб мрачнея всё больше и больше: «Да уж, ликвидация безграмотности нам в копеечку встанет. Но иначе никак!» Наконец, удовлетворенная учительница отстала от Матвея и вновь нацелилась на участкового. Тот, отговариваясь делами, не терпящими отлагательств – утянул за собой секретаря и позорно ретировался, помня о том, что перемена не за горами.
В санях Матвей утер со лба пот и посетовал, что заехать с инспекцией в школу было так себе идеей. «Ты же сам предложил!» – Хохотнул Серёга и показывая пальцем на второе здание, поинтересовался: «А здесь что? Может тоже зайдем?» Секретарь схватился за вожжи и уверяя, что это девичья епархия, со своей спецификой и там уж точно ничего нет интересного – поспешил отъехать.
– Ты, Матвей, на тормозах не спускай просьбы учительские, – Посоветовал. – если затруднения будут, обращайся, дети и образование у нас в приоритете, наряду с промышленностью. И девкам выпиши, чего им надо, чую, не зря заходить не хотел?
– Да им как в прорву! – В сердцах высказался секретарь. – То шьют, то вяжут и всё им дай!
– А грамоту то хоть учат? – Живо поинтересовался Серёга. – Если не в ущерб обучению, то пусть шьют!
Матвей что-то невразумительное пробурчал под нос, из чего участковый сделал выводы, что с наделением женщин правами он в корне не согласен. «Привыкайте!» – С удовлетворением подумал: «А то устроили здесь патриархат и домострой! Главное, чтоб без перекосов было, как у нас, когда куру мороженную отбитая феминистка в себя пихала, да ещё и в храме…» Так, под бурчание секретаря в ответ на подначки Серёги – подъехали к рабочему поселку, который Расул грозился снести подчистую, чтоб не мешал добыче огнеупоров.
Дома пока стоили нетронутые, но судя по обилию шурфов, пятнавших снег и тут и там – это было ненадолго. Самого Расула нашли как раз возле одной из этих ям, что-то деловито втолковывающего рабочим. Серёге обрадовался, сразу же вместо приветствия наехав:
– Скажи Егору своему!
– Чо ему сказать? – Удивился участковый.
– Всё! Пусть магнезит в приоритет ставит, я ему ещё вчера образцы отправил! – Горячился осунувшийся Расул. – Мы и Митеньку от него не дергаем, прописался там! А нам край как надо технологию огнеупоров отработать, будем полный цикл ставить к осени. Получение чугуна, выплавка стали и прокат. Никакого золота не надо, сейчас сталь сама по себе золотое дно!
– Тише ты! – Шикнул на него Серёга. – Разорался! Сам и скажешь, я тут у вас проездом. Бросай ямы копать, поехали перекусим, заодно переговорим. А то у тебя вид такой, как у шахтера, словно сам с лопатой впереди всех в карьер несешься…
По смущенному виду завгара стало понятно, что предположение участкового недалеко от истины. Однако оторваться от добычи образцов не отказался, распорядился продолжать работы и оттерев измазанные руки снегом – залез в сани. Всю обратную дорогу до завода Расул рассказывал делающим вид что внимательно его слушают Серёге с Матвеем – о своих глобальных планах. Рассказывал с огоньком и истинной увлеченностью, а участковый в это время с озабоченностью размышлял, как при таком масштабе и тем более понаехавших со столицы – сохранить секретность и не допустить утечек. А Матвей мрачно думал, что никаких денег не напасешься на эти хотелки потомков, эвон как размахнулись…
– Егор хвалился, что как-то может окись магния получать, используя отходы сахарного производства. А нет – мы первую технологию воспроизведем, дореволюционную! – Продолжал лекцию Расул. – Печь на четырнадцать камер поставим для обжига сырца и кирпича, с газовым генератором, узкоколейку к шаровой мельнице и двухкоробочному прессу, заживем! Не только себя обеспечим, но для других заводов наштампуем! А там и на Порогах электроплавку освоим!
Безудержный полет фантазии безжалостно прервал Серёга:
– Слышь, прожектер, а чо у тебя с немцами мастерами?
– А всё, нету немцев… – Развел руками завгар. – Кончились…
Участковый от досады не знал что сказать: «Вот что за душегубы, просил же тихо-мирно вопрос решить…»
– Как погибли то хоть, в результате несчастного случае на производстве? – Уточнил у Расула.
– Ды ты чо, Серёга! – Сделал испуганные глаза. – Я же не Егор и не Айрат, живы они! Посмотрел на их рожи зажравшиеся, требования по оплате несоразмерные и сделал им предложение, от которого они были вынужденны отказаться. А зачем нам они тут нужны, понтов через край, а знаний и умений – смешно просто, с нашей колокольни глядя. Попыхтели, покряхтели и принялись манатки собирать. Письма рекомендательные требовали. Прикинь, не просили, а требовали. Я уж было Корепанову распоряжение дал, чтоб составил им рекомендацию, а тут вечером прибежали рабочие с цеха, с новостями. Что немец старший осатанел и злобу свою на рабочих вымещает, зуботычинами их потчует. Так мы им вместо резюме пизды дали обоим и направили с богом. Скатертью по жопе!
– Ничо вы тут раздухарились… – Не то осуждающе, ни то с одобрением протянул участковый. – Жаловаться не побегут?
– А пусть бегут, – развеселился Расул. – они не дворяне, вылезли из какой-то дыры заштатной, за несколько лет в России не удосужились язык выучить толком. Да и весь их профессионализм, что где-то у себя в подмастерьях поработали недолго, приехали тут к «варварам» пыль в глаза пускать. Ладно бы мастера дельные были, а то проходимцы какие-то…
Вечером Матвей настоятельно просил у Серёги привести с заводов на обратном пути отчет финансовый. Очень уж ему по душе пришлась система отчетности, внедряемая потомками. «Даже не думай, Серёга, там твои бухгалтера такого накопали уже!» – Уверял он участкового, сомневающегося, что за такое короткое время возможно всё учесть и подсчитать: «У нас тут за три дня двух приказчиков на чистую воду вывели! Кабы не запрет на телесные наказания – запороли! А так – в цеху сейчас трудятся, наравне с рабочими. Хотя Корепанов их, кажется – всё таки помял втихаря. Пока никто не видел, они же почитай – несколько лет у него из под носа по чуть-чуть подворовывали. Вот и осерчал!»
А чуть попозже – устроили небольшой междусобойчик для своих, на котором Серёгу пытали, как там без них поживает деревня. Участковый с удивлением отбивался: «Вы чо чудите то? Что за вечер ностальгии? Три раза в неделю от нас обоз приезжает, при желании – и сами можете выбраться, плохо вам здесь что-ли⁈» Хорошо ещё что гитару не взял, а то бы утомили просьбами спеть. Сам Серёга, как пока непьющий – с неодобрением поглядывал на разворачивающееся веселье.
– И часто вы тут так отмечаете? – Ворчливо поинтересовался у Расула.
– Нет конечно! – Не моргнув глазом отбрехался завгар. – Тебе обрадовались! Серёга, ты чо душным таким стал, как пить бросил? Сколько не пьёшь то?
– Полтора месяца. – Буркнул участковый, не любивший упоминаний о своей завязке.
– Представляю, как ты к лету озвереешь! – Незамысловато пошутил Расул.
По здравому размышлению – Серёга взял себя в руки и не стал портить людям праздник. Да и вечеринкой это можно было назвать лишь с большой натяжкой, так – небольшой корпоратив мелкой фирмы. Даже изрядно приняв на грудь, народ не переставал обсуждать работу, в одном углу бухгалтер схлестнулся с учительницей в жаркой полемике, а в центре стола всеобщее внимание занял Расул, опять со своими планами догнать и перегнать. И пятилетку к осени…
