Текст книги "ОПГ «Деревня» 3 (СИ)"
Автор книги: Alchy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ОПГ «Деревня» – 3
Глава 1
Деревня Попадалово февраль 1797 г.
– И чо, и чо, завтра уезжаешь уже⁈ – Кипела Ксюша от возмущения. – Да я к Захару Михалычу лично пойду и прямо в лицо выскажу, что о его методах управления думаю! Больного человека, героя, на работу гнать!
– Ну надо, Ксюх, действительно зашиваемся! – Егор наконец то добрался до сладкого, правда, мешала рука с шинами и повязка на животе, но это его не останавливало. – Я же не с утра поеду, к обеду, так что у тебя завтра законный повод забить на работу до обеда!
– Ах, Егор, ты что делаешь⁉ Посмотри, аффтырь плашку восемнадцать плюс поставил⁈ – Ксюха, вопреки своим словам, активно разоблачалась сама и ещё помогала мужу, у которого сломанная рука застряла в рукаве рубашки. – И Мася вон как смотрит, давай её тоже в подпол к Гуглу, а то научим плохому! Ох!
– Пусть смотрит, ей можно, она скромная и застенчивая. Ишь как лапкой мордочку прикрывает! – Егор наконец то героически преодолел трудности и им вдвоем стало не до кошки.
Расслабленно откинувшись на спину, Егор любовался красивой головкой жены, уютно устроившейся у него на груди. В голове прекратился внутренний диалог, все заботы и проблемы куда-то отступили, осталось только здесь и сейчас. «Моя прелесссть!» – потянулся он поцеловать Ксюшу в голову, а она вдруг затряслась как в припадке. В начале мелко и всё сильнее и сильней. Встревожившись, начал её тормошить: «Ксюша, Ксюшенька, что с тобой⁈ Да Окся, блин, что происходит⁉»
– Ыыы! – Ксюха оторвала лицо от его груди, сотрясаясь от смеха, на глазах выступили слезы. – Я щас уссусь, ой не могу!
– Что, где⁉ – Закрутил головой по сторонам.
– Да мы же, Егорский! – Всхлипнув, простонала Ксюха. – Ыыы! Камеру надо, со стороны это снять! У нас же не секс был, а бессмысленная и беспощадная ебля инвалидов! Ахахах! Ты со своей рукой и инородной повязкой на животе, я со своим пузом! Я щас умру!
– Ааа! – Дошло и до Егора. – Ахаха! Не, ну я то ладно, а у тебя пузико секси прям! Можем повторить!
Отгремели звуки битвы, с печки спрыгнула успокоившаяся Мася, из подпола выпустили недовольного Гугла. А Егор, набив трубку одной рукой – стал собираться на улицу. «Куда ты собрался?» – Сонно спросила умиротворенно лежащая Ксюша: «Кури в печку, тока без этого вот всего, аккуратно и бошку суй поглубже, чтоб по комнате не несло! Это разовая акция, не обольщайся! Пока детей нет и тебя жалко, чо морозиться будешь…» На душе у Егора потеплело: «Заботится!»
Покурил, почистил зубы – попутно отметив что зубной щетке приходит кирдык: «У Галки вроде изделия местных умельцев есть, надо взять на пробу. Запас то не бесконечный, штук двадцать всего, ребёнку лучше оставлю…» Стараясь не шуметь, подошел к кровати, на удивление – Ксения не спала, дожидаясь его.
– Ну так что, муж мой, в Известковое переезжаем со временем?
– Да, Ксюша, так лучше всего будет. – Егор давно думал, как подступиться к этому разговору. Разрываться на два дома было тяжело, а свое будущее он видел исключительно там, в сердце зарождающейся химической промышленности. И обязательно чтоб жена была рядом. Оставалось только её убедить. – Пойми, это пока я могу вырываться, а чем дальше, тем трудней будет…
– Всё понимаю, милый, мне же тоже без тебя плохо. Ни поорать на тебя, ни побороться! Хихихи! – Ксюша посерьезнела. – Ты же там построишь дом к осени⁈ Не хуже чем этот?
– Лучше! – С горячностью обнадежил Егор. – Наливную систему водопровода сделаю, возни больше, зато и горячая вода будет, и холодная! И генератор подключим! Стиралку перевезем, ещё чего, не хуже чем в двадцать первом веке жить будем! И какая осень, весной отстроюсь, не сам же буду корячиться!
– Торопыга! – Прильнула к нему Ксюша. – Дай родить нормально здесь, потом перееду к тебе! Хахаха, тебя со сломанной рукой и порезом на санях везли, ты всю дорогу помирал, как Федус рассказывал. А я точно со схватками не выдержу поездку летом на телеге. А здесь Марина Сергеевна, акушерка опытная и врачи, дотерпим же до конца лета, Егорский⁈
– Конечно дотерпим! – Обрадовался Егор. И самому как-то спокойней было, что жена под присмотром специалистов и действительно, следовало быт наладить, прежде чем жену с ребенком перевозить.
Ксюха, определив дальнейшую стратегию их совместной жизни на ближайшие полгода – успокоилась и прилегла, прикрыв глаза: «Давай спать, всё равно заняться нечем, и компа тебе нет, ложись». «Щас, дорогуша, перекушу только, что-то аппетит зверский проснулся. Ты спи!» – Егор забрал светильник и прошел на кухню, прикрыв за собой дверь. За ним увязались и кошки, поощрительно мурлыча: «Наш человек! Ночной дожор – он сытный самый!»
В атмосфере дружелюбия и взаимопонимания насытились, Егор, пользуясь тем, что Ксюха уснула – снова закурил у печки. Благодушно читая лекцию питомцам, на сей раз – принялся воспитывать Гугла: «Вот чо ты ночью бесоебишь, а? Спишь днем, дармоед, о других то тоже думать надо!» Кот потупился: «У меня это бесконтрольно!» Егор погрозил пальцем: «Бесконтрольно, это у умственно отсталых, а у тебя – распущенность!»
Гугл покосился на него, как на надоедливую муху и с презрением дернул ухом: «Не вам, блядям, меня судить! Вы мне ещё за подпол ответите! Скоро Мася подрастет, и чо нам тогда – тоже вас в подпол закрывать⁉» «Ты тут не это!» – Растерялся хозяин от наезда питомца: «Спать по ночам надо, я сегодня у кровати валенки поставлю, буду на лету сбивать тех, кто спать мешает!» Мася фыркнула издевательски, а кот с независимым видом стал чесать за ухом: «Удачи, чо, снайпер!»
С твердым намерением отомстить – Егор сделал вид, что отправился спать. А сам прижался к жене и поджидал момента, когда можно будет включить светильник, схватить приготовленный валенок и попасть им по морде. По наглой усатой белой морде. Однако время шло, а Гугл нагло его игнорировал. Минут сорок он мужественно боролся с накатывающей дремотой, за это время Ксюша два раза закидывала на него ноги во сне и беспардонно отбирала одеяло. «Да у них заговор!» – Сообразил Егор: «А я гадаю, чего не высыпаюсь!» Отобрал одеяло у жены обратно, положил свою руку ей на грудь и безмятежно заснул.
Приснилась лютейшая дичь, будто бы в деревне организовали реабилитационный центр для городских котов и кошек, а Егора поставили директором. Вначале была презентация в каком-то офисном центре, где Маня, в строгом деловом костюме – вещала в микрофон: «Избавим ваших питомцев от любых зависимостей, от вискаса до роял канина! В программе санатория: трехразовый нажор свежайшей печенкой, походы в подпол за дикими мышами, обязательные ежедневные прогулки – почувствуйте себя в винтажном ЛТП! В последний день наш директор лично обхуюжится валерианкой и устроит вашим любимцам незабываемую прощальную ночь, о которой они будут помнить всю жизнь!»
Потом возникла картина непосредственно самого реабилитационного центра, почему-то на ферме Анисима. Егор встречал приезжающих на дорогих машинах владельцев кошаков, лично убеждал каждого, что ничего страшного с их животными не случится. А коты с истошным ором цеплялись в обивку салона, не желая вставать на путь исправления. Как сердцем чуяли!
Следующий слайд – вставшие на путь исправления коты на задних лапах строем прогуливаются по двору. А упорствующие – смотрят на них со злобой из-за решетки вольера. «Дай закурить, гражданин начальник!» – Внезапно развязно и фамильярно обращается к нему весьма упитанный рыжий котяра из-за сетки-рабицы: «Век воли не ведать, отпишу своим маляву на волю, как вы над нами издеваетесь! Вискаса!» К нему присоединяются остальные и скандируют хором: «Вискаса! Вискаса!! Вискаса!!!» Одновременно начиная стучать по деревянному полу вольера хвостами: «Вискаса!!!»
Когда грохот и вопли котов достигли крещендо – Егор проснулся, а вот грохот не исчез. Не сразу догадался, что вот он, шанс поймать нарушителя ночного спокойствия с поличным и научить правилам человеческого общежития. «Зубы и когти против валенка! В мире нет места для нас двоих!» – как мантру повторял Егор про себя, взяв в левую покалеченную руку светильник, а в правой зажав валенок. Подкрадываясь на цыпочках к двери в соседнюю комнату, где судя по звукам – творилась настоящая вакханалия. «Щас я тебя прижучу, акселерат! Разъел харю на осетрине!»
Толкнул валенком дверь и щелкнул фонариком, высвети в мечущуюся фигуру кота, размахнулся… И выронил валенок – по комнате в упоении металась его любимица. Вечно скромная и благовоспитанная Мася, которая даже рыбку вкушала с воистину аристократическими манерами. «Мася, Мася, как же так, что с тобой случилось⁉» – Горестно вопросил Егор. А та, не обращая на него внимания – носилась по комнате. Периодически забегая по ковру на стену. «Вот она, оборотная сторона сдержанности – днем себя прилично ведет. А по ночам – демонов на волю выпускает» – Заключил Егор и отправился досыпать, на Масю, пусть и обуреваемую ночными бесами – рука с валенком не поднялась…
Проснулся, на удивление – полностью выспавшимся. В окна било солнце, из кухни доносились аппетитные запахи и воркование Ксюхи. «Она меня просто будить не стала», – догадался Егор: «да ты моя заботливая! Надо мной посмеивается, что с кошками разговариваю, а сама, интересно, с кем там на кухне базарит⁉» С наслаждением потянулся, зевнул и стал одеваться. Закипая от неудобств, причиняемых левой рукой. Ладно Ксюша, услышав, что он проснулся – подошла с кухни и помогла.
Через часа полтора, когда уже и поели, и выпустили из подпола кошек – Егор вновь нагло курил в печку. Правда, Ксюха за ним нет-нет да поглядывала, чтоб дым по комнате не пускал. Сама крутилась здесь же, на кухне – собирая мужа в дорогу, заправляя термос и нарезая бутерброды.
– Ксюш, не утруждалась бы, – Побеспокоился о жене. – нам ехать то тут меньше двадцати километров, не оголодаю за четыре часа!
– Мало ли, – философски заметила жена. – на сторожевом посту у казаков остановитесь, перекусите, горячего попьете. Я тебе тут с запасом заверну, мужиков угостишь.
Егор, любуясь тонкой фигурой жены в потоке солнечного света из окна, с явственно выпирающим животом и ореолом льняных волос, словно нимб – вспомнил Ульку. Которая повесилась в сарае от безысходности, из-за так называемого общественного мнения. «Да она то и со мной заигрывала, выманивая – исключительно под давлением этой мрази, её ухажера. Который её обрюхатил, не соизволив узаконить отношения» – Понял он: «Поди кормил завтраками, женюсь и всё такое, а сам пользовался девкой как игрушкой. Не зря я его того!»
«Не, если Павел Петрович реально признания за женщинами прав добьется – за одно это ему нужно будет памятник ставить!» – Перескочили мысли на политику: «Ну а Ксюху я никому в обиду не дам!» Та, словно подслушав его мысли, обезоруживающе улыбнулась и спросила:
– Я тут тебе кое-что рассказать хочу, обещай, что сердиться не будешь!
– Не, конечно не буду! – Брякнул Егор, а внутри него похолодело: неужели вот она, карма, за все его косяки? Измена⁉ Другого нашла⁈ Сердце забухало, однако вслух он внешне спокойно продолжил. – Рассказывай, раз уж начала…
– Вот когда тебя неделю назад убили, – начала Ксюша, переминаясь у стола. – ой, то есть когда тебя привезли, а Федус меня напугал до истерики, что тебя убили, я же чуть там в больнице не сдвинулась на нервной почве.
– Прибью Федуса, как приеду! – Пообещал Егор. – Вот что за паникер!
– Ахаха, ты уж не срывайся на нем, мы то знаем, кто панику развел! – Лукаво посмотрела на него жена. – На него и так уже все кому не лень наехали. И Серёга твой, что тебя не уберегли, и Анисим, за чуть не запаленных лошадей. А врачи рассказывали, как ты добить себя просил перед операционной ещё! Представляю, что ты ему по дороге наговорил!
– Ладно, кто прошлое помянет… – Пробурчал Егор. – Ты с темы то не съезжай, что за секреты то⁈
– А, ну так вот, я как в себя пришла, за ребеночка испугалась…
– Ксюша! – Не выдержал Егор. – Что за паузы драматические, мне ехать уже скоро. А ты тут нагнетаешь! Выкладывай!
– УЗИ я сделала, короче. От результата так офигела, что до сих пор в себя придти не могу. Тем более тебе сказать не решалась…
– Девочка?
– Нет! – Отрицательно помотала головой.
– Пацан⁈
– Тоже мимо…
– Эээ, что за пушкиниада⁈ Неведома зверюшка? – Егору вдруг поплохело. – Блядь, Ксюша, неужели патология какая-то⁉ – От представленного ноги подкосились и из рук выпала трубка.
– Типун тебе на язык, в голове у тебя патология! Две, девчонки две у нас будет!
– Вот ни хрена мы оторвались с тобой в медовый месяц! – С гордостью посмотрел на жену обрадованный Егор, а чо, не ему же рожать. – Классно что девки!
– Я думала, ты пацана хотел? – Недоверчиво посмотрела на мужа Ксения.
– Да какая разница, главное свое! – Егор в порыве чувств сгреб её в охапку. – Девчонки то лучше, да ещё две, знай люби их, да за щечки трепи. А пацан не дай бог в меня пойдет, намучаемся!
– Я тебе потреплю! – Притворно грозно сказала Ксюха. – Ой, ну всё, отпусти меня, медведь! А я вот пацана хочу…
– Сделаем! – Легко пообещал муж. – Чо нам, мы и двух сразу можем, оказывается!
– Нет уж! Вначале пусть няньки подрастут, я как представлю что двух соплюшек сразу поднимать и пипец. И ты в Известковом…
– Ну первое время теща поможет, а там я вас к себе перевезу. Найдем тебе помощницу из крестьянок, зря я что-ли на себе столько волоку…
– Да ты мой начальник! – Ксюха повисла у него на шее и тут же деловито спросила. – А как назовем, давай на берегу договоримся, чтоб не скандалить!
– А чо договариваться, девчонки две, одно имя ты придумаешь. Я для своей сам придумаю!
– Они ещё не родились, а ты уже делишь! – Упрекнула Ксюха.
– Ну ты же поняла! Я свою хочу назвать…
– Тихо! – Приложила палец ему к губам жена. – Вот приедешь через неделю и тогда назовем. Чо так с бухты-барахты, подумай пока…
Егор быстрым шагом спешил к площади, таща рюкзак на одной лямке, еле сдерживая себя, чтоб не заскакать вприпрыжку. Несолидно для начальника! На губах блуждала счастливая улыбка, ещё и солнце по весеннему ярко светило, словно радуясь вместе с ним. На площади уже стояло несколько саней, народ возле них, брат Серёга и Председатель, с напутствиями, не иначе.
– Мужики! – Заорал Егор издалека, снял шапку и подкинул её в воздух. – Две девчонки у меня будет, Ксюха летом родит! Еее!
Участковый, с такой же придурковатой улыбкой, как у Егора – поздравил его, хлопнув по плечу и не удержавшись, тоже похвалился:
– А у нас пацан! Мане братик!
Егор в ответ двинул его в плечо:
– Вот как рожать будем, можно и развязаться на пару дней, отметить!
– Да легко! – Поддержал брата Серёга. – Я уж устал от этой трезвости. Когда там твой поляк пиво начнет варить?
Егор к своему стыду совершенно забывший о Вацлаве – стушевался: «А где он вообще? Я как-то совсем из местных реалий выпал, он живой вообще⁉» Мужики успокоили, что убивать пока не за что. И даже какие-то шаги в сторону пива делает, по крайней мере – к делу пристроен. В гараже на винокурне пропадает, и к Никите в компьютерный класс ходит, читать в порядке очередности…
Егор с Серёгой выслушали поздравления от мужиков и сами в ответ принялись поздравлять тех из них, кто тоже ожидал прибавление в семействе. А таких, неожиданно – оказалось много. «Растем!» – С гордостью подумал Егор: «Уже с лета маленькие попаданчики начнут наводить шороху в прошлом!» И тут же вспомнил про памперсы и остальное, без чего ему не видать спокойной жизни. Особенно от женщин…
Серёга обратил внимание на наблюдающего за всеобщей благостной атмосферой Председателя с кислой миной: «А ты чо, Захар, такой недовольный⁉ Дети же, цветы жизни!» Михалыч недовольно пожевал губами и прямо высказал наболевшее: «Как же вы меня заебали!» Участковый оторопел: «Да ты чо, Захар Михалыч⁈ Откуда злоба⁈ Это сколько детей появится, хе-хе, без всяких материнских капиталов!»
– Серёга, окстись! У нас почти все бабы до сорока брюхатые! И которым по сорок, тоже! Дети, блядь, у нас к лету в декрет столько специалистов уйдет, а кто работать будет, Пушкин⁈ Ты посчитай на досуге, мне вон вчера сводку предоставили, так я сам от масштабов того, малость удивился!!!
Глава 2
Деревня Попадалово февраль 1797 г.
Маня брела в школу в преотвратном настроении – с утра нахамила отцу, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести. Причиной было её сегодняшнее дежурство. Нет, необходимость соблюдения санитарно-гигиенических норм среди учеников она осознавала. Не понимала умиления старшего поколения при виде пар дежурных в просторном (по меркам срубленного из дерева здании) холле школы. Ладно хоть напарник у неё сегодня Фанис, у того разговор с нарушителями короткий – рукой покажет в сторону умывальников, а если не поймут – может и в шею дотолкать приводить себя в порядок.
И с эстетической точки зрения – пристальное разглядывание ногтей, ушей и шей школьников было скучным и каким-то детским занятием. То ли дело романтика прозекторской или хотя бы больница! Там настоящее, зримое дело! Не говоря уж о лаборатории, до полноценной работы в которой Маня, по словам врачей – ещё не доросла. Не хватало знаний и опыта, поэтому она вгрызалась в гранит науки – как тот бобр в несчастную осинку, не пренебрегая практикой.
Захар Михайлович частично удовлетворил её любопытство, рассказав что раньше у них в школе такие дежурства были в порядке вещей, как и мытье полов учащимися и летняя отработка. «Я ведь, Маня», – ударился в воспоминания Председатель: «за Татьяной своей ещё в школе начал приударять. А она на меня – ноль внимания. Так я тогда, как она дежурит, то вторую обувь забуду, то шею несколько дней не мою. Добился таки!» Маня после этих откровений ко всем неряхам присматривалась особенно пристально. Подозревая их в матримониальных поползновениях.
А сегодня ещё был день приезда уезжавших на выходные детей из Верхних Тыгов и Могузлов. Маня вздохнула – дети от родителей приезжали с разболтанной дисциплиной, требовалось некоторое время, чтоб отвыкли от вольницы. Мамки с папками, соскучившись по отпрыскам – нещадно их баловали, в течении выходных. «Тоже уехать надо куда-нибудь на недельку, к дядьке хотя бы», – раздумывала Маня: «чтоб батя не рычал…»
Зайдя в учебный комплекс, встретивший её шумом и громкими голосами – Маня демонстративно поморщилась: «Детский сад!» Фанис понимающе кивнул, скорчив страдальческую мину. Себя то они давно считали взрослыми, четырнадцатый год пошел как никак. Маня не торопясь – прошествовала в раздевалку, разделась и вернулась к напарнику. Фанис помог ей нацепить на руку красную повязку с белой надписью «Дежурный» и они встали на пост.
На удивление – все проходило в рамках приличий, дети были чистыми и ухоженными, пропаганда неустанная дала плоды. Единственно, что Маня морально устала и в глазах рябило от предъявленных к осмотру розовых детских конечностей. Через полчаса вал возбужденной ребятни схлынул и можно было перевести дух, осталось самое простое – до обеда отдежурить на посту, к обеду посетить столовую и сдать смену следующей паре. Одно слово – скука смертная!
Так бы этот день и был забыт Маней, как прожитый бесцельно, если бы не встреча на перемене с ровесницей. Смутно знакомая, кажется – из Верхних Тыгов, она поразила её своей бесцеремонностью, когда подошла и отозвала её в сторонку. «Подружку нашла!» – Возмутилась она про себя, но из любопытства отойти соизволила.
– Ну, чего тебе? – Скучающим тоном оторванной от дел принцессы спросила Маня.
– Передай отцу два слова: «Гости приехали!» – Понизив голос сказала та и тут же, нормальным голосом. – Ой, какие у тебя сережки красивые! А где такие купить можно?
– Такие пока нигде, – не растерялась Маня и тоже шепотом. – срочно⁈
– Сегодня. – На грани слышимости произнесла собеседница и ушла, бросив на прощание. – А мне ата красивей купит!
Маня сразу сообразила что к чему, суетиться не стала, хотя так и подмывало бросить всё и бежать к папе немедленно. До обеда время тянулось целую вечность, аппетита не было. Поковырявшись вилкой в картофельном пюре с подливой, Маня, последние пять минут крутившаяся как на иголках – сняла повязку, вручила напарнику со словами: «Скажешь, что у меня уважительная причина!» И умчалась домой, надеясь застать отца на обеде.
Участковый её ожидания оправдал – сидел дома и наслаждался борщом, появление дочки встретив подозрительным взглядом. От комментариев и вопросов воздержался, помня о утренней стычке.
– А ты чего не в школе? – Удивилась мать и не дожидаясь ответа. – Есть будешь?
– Забыла кой чего, буду! – Согласно кивнула Маня, внезапно осознавшая что проголодалась. – И первое, и второе, и компот!
Серёга, выкупивший загадошный и таинственный вид Мани – терпеливо ждал. Наконец, когда отобедали – вышел покурить на крыльцо, а якобы невзначай увязавшейся за ним дочку строго сказал:
– Агент ноль-ноль-семь, доложите по форме!
– Тьфу на тебя, папа! Напугал! А как ты догадался⁈
– Работа участковым в деревне и не такому научит. – Поучительно сказал отец. – Ну так что там у вас стряслось, продуктов в порции не докладывают или опять за школой мальчишки курят?
– Папа! – Укоризненно протянула Маня. – Тебе просили передать, что приехали гости!
– Так! – Сразу подобрался Серёга. – Кто передал?
– Девчонка, я её не знаю, с Тыгов. Но могу узнать!
– Отставить! Ничего узнавать не надо, вы как разговаривали, никто не видел⁈
Маня изложила подробности, отец с одобрением покивал головой:
– Молодцы! Теперь дуй в школу, об этом никому ни гугу!
– Мог бы и не предупреждать! – Обиделась Маня и тут же, с тайной надеждой поинтересовалась. – Опять ваши шпионские игры, а я ещё маленькая?
– Опять, Маня, – задумался Серёга, – какая же ты маленькая, с меня ростом скоро будешь, через пару лет. Враги дочка, как обычно, не дремлют. Пока и сам толком не знаю подробностей, но по результату расскажу, обязательно! А ты пока действуй как обычно, ушки на макушке.
Довольная и сытая Маня резво ускакала – не в школу же на дежурство, а в медцентр на практику! А участковый, докурив трубку – не медля отправился в обход по деревне, руководствуясь лишь ему ведомым маршрутом. И первым, кого он посетил – был Председатель.
– Весточка пришла от Иргиза с Айратом, Захар! – Объявил Серёга, когда они остались наедине на кухне. – Подробностей не знаю пока, только сигнал подали. А кто приехал, купцы или чернобородый этот, пока неизвестно. Я своим сегодня инструктаж проведу, чтоб бдительность усилили, дождемся подробностей и от этого плясать будем.
– А может его того? – Предположил Председатель. – Вместе с купцами, зачем нам такие пассажиры?
– Захар Михалыч, ну ты то куда? – Осудил кровожадность Председателя участковый. – В таких делах труп, это провал. Не говоря уж про купцов, работа у них такая, а без торговли никак. А про этого Карасакала и известно многое, и в лицо его знают, можно сказать, что на виду. Будем работать.
– Местные спецслужбы совсем мышей не ловят, – пригорюнился Захар, – такие упыри разгуливают как у себя дома. Этот же чернобородый воду мутил, когда той весной башкир разорили, две девки от становища осталось?
– Он, – скрипнул зубами Серёга. – ничего, провернем оперативную комбинацию и его в ту самую воду, которую он мутил. А про нашу разведку ты зря, Михалыч, у нас всю дорогу это дело туго было поставлено и сейчас не исключение.
– А чего ты тогда так суетился, информацию собирал и доклад составлял без продыху, перед отъездом Губина? – Искренне удивился Председатель.
– А за державу обидно. Можно и нужно лучше. Ну и системы нет, людей не хватает, у нас в России две беды, всё остальное катастрофы. Вот и корпел, вспоминал что помню, и что нашел, всё отправил. – Серёга достал блокнот с огрызком карандаша и сверяясь с ним стал просвещать Захара. – У Айрата с Иргизом тоже не всё безоблачно, своих проблем хватает. Мулла ихний тот ещё жучара, поддерживает контакты с радикальными ваххабитами, если по нашему. А у него влияние среди всех слоев населения немаленькое, так что напрямую здесь действовать не с руки. И этот чернобородый явно не самодеятельность, тут или турки, или наши дорогие европейские партнеры руку приложили.
– Ты это, Серёга, – недоверчиво посмотрел Захар. – когда меморандум по шпиономании составлял, не переусердствовал? Где Европа и где мы, откуда тут их шпионы?
– От верблюда, – спокойно сказал участковый. – тут недавно совсем по историческим меркам восстание Пугачева еле утихомирили, а там явственный след наших дорогих западных партнеров прослеживался. Я вам что, зря талдычу, чтоб аккуратней себя вели? Хорошо хоть про этого Карасакала знаем и то, исключительно благодаря его топорной работе и нашими хорошими отношениями с башкирами. А как представлю, сколько спящих агентов по заводам сидит, своего часа ждет, не по себе становится. Ладно, не бери в голову, это наша забота, да и на людей надеюсь, что по весне приедут…
Приведя в тонус Председателя, чтоб не расслаблялся – Серёга отправился на ферму к Анисиму. Попил с ним чаю, расспросил, как социализируются новые жители деревни из рода Айле. Оказалось, что неплохо – разбившие юрты на краю деревни башкиры с первых дней впряглись в работы. Чему немало поспособствовал новый бий Талгат, ставший ещё и бригадиром на ферме.
– А ничо такой мужик, из молодых да ранний, – прихлебывая чаек хвалился Анисим. – они с прошлым руководством столько хлебнули, что за старые порядки не цепляются. Талгату дом выделили, как бригадиру, там уже весь род в гостях побывал с визитами. Теперь и другие из юрт желают в дома переселиться, так что нормально всё. Летом всех пристроим, а юрты – для летних стойбищ останутся и выпасов, у того же Ая летний лагерь устроить думаю.
– А с религией у них как? – Полюбопытствовал участковый. – Обряды, ритуалы? То что у них муллы нет, это я сразу выяснил.
– С религиозным сознанием боремся и искореняем! – Отрубил ветеринар. – Тут у нас с Талгатом полный консенсус! Бий и старейшины их шибко религиозными были, к чему и остальных приучали. Да переусердствовали слегка, через что и приняли смерть лютую. Тут намедни часть несознательных граждан роптать вздумала, просились к мулле в Верхние Тыги съездить, так бий препон чинить не стал, съездили. Правда, за свой счет, с вычетом из заработной платы, так что пока желающих больше нет. Со временем вырвем все ростки религиозного мракобесия!
– Хорошо коли так, – одобрил Серёга политику Анисима. – только сильно не усердствуйте с насильственным насаждением атеизма, давайте без перегибов и связанных с этим эксцессов!
После ветеринара участковый долго, больше часа – беседовал по душам с Талгатом, в процессе разговора познакомившись с несколькими доверенными людьми бригадира. Домой Серёга шел повеселевший, а вечером – проводил совещание у себя во дворе, совместив приятное с полезным. Жарили шашлыки, казаки немного выпили под мясо. Сильно не усердствовали, пример непьющего начальника не давал расслабиться на всю катушку.
Дружинников предупредил о усилении бдительности, без внешних признаков, которые могли насторожить вероятного противника. Тяжело в учении – легко в бою, поэтому несколько раз прошлись по текущему положению обеспечения безопасности деревни. Мужики всю серьезность происходящего осознали давно, ещё после первых смертельных случаев, поэтому никаких нарекание повторение пройденного не вызвало.
А после Серёга, оставив казаков во дворе – беседовал наедине с Лёхой в кухне:
– Зашевелились гастарбайтеры значит? – Уточнил участковый.
– Похоже на то, старший налегке ездил к мулле, по показаниям агента, действительно имел долгую и продолжительную беседу со служителем культа. После беседы вышел очень довольный, как благодать на него снизошла. А так как раньше оба брата не были замечены в религиозном рвении, сто пудов твой предсказанный вариант будет развиваться. Мы не лезем на глаза, интереса к их телодвижениям не показываем, – обстоятельно рассказывал Галкин муж. – вроде расслабились. Зря мы их так на живца взять хотели, они сейчас айратовским купцам не доверяют, остается только следить издалека, да надеяться на агентурные сведения из Тыгов.
– Да уж, – поморщился Сёрега. – недооценили, думали они за первую попавшуюся оказию ухватятся, а оно вон как вышло. Переиграли нас и затаились, на короткой дистанции. Ничего, они под колпаком плотным, как дернутся, так и повяжем. Заодно и посмотрим, кто ими заинтересуется, помимо муллы… Ты за старшего тогда остаешься, а я с утра в вояж по заводам, двух человек возьму и проинспектируем, возможно на неделю задержусь.
Ранним утром, по темноте – выдвинулись в дорогу, затемно же проверив боеспособность и подготовку вахромеевских казаков. Результат удручил, дозорный на сторожевой башне присутствовал, но вот появление Серёги с двумя товарищами – проморгал. Заехавшие с тыла (правда, пробираться по сугробам было тем ещё испытанием) деревенские с лошадей – перебрались через частокол во двор. Пошатавшись по двору на рассвете и не дождавшись никакой реакции от торчавшего истуканом на посту казака, Серёга предложил: «Надо его в чувство привести, пошуметь как-то, мне патрон жалко тратить, так и подмывает – в воздух стрельнуть!» «И двери в жилую избу подпереть!» – Хохотнул дружинник и засунув два пальца в рот пронзительно свистнул.
– Я тебе посвищу! – Внезапно очнулся дозорный. – Кому там делать нечего⁈
Пока Серёга, приходя в себя от безалаберности и беспримерной наглости стоящего на посту – подбирал слова, приоткрылась дверь жилой избы. Серея исподним, высунулась фигура и хриплым со сна голосом в матерных выражениях посоветовала всем заткнуться и не тревожить сон…
Через десять минут весь личный состав Айлинского сторожевого поста стоял навытяжку (не по форме, кто что успел натянуть – в том и стоял), дозорный прикладывал к заплывающему глазу снежок. А Вахромей, пунцовый от смущения и конфуза – распекал подчиненных. На негромкое замечание Серёги, что телесные наказания в армии указом императора отменены, десятник запальчиво возразил, что у них тут не регулярная армии и драть всех будет как сидоровых коз.
Участковый благоразумно устранился от процесса воспитания казаков десятником (дабы не ронять его авторитет) и отправился со своими забрать оставленных за забором лошадей. Путь по сугробам занял достаточно времени, и к моменту возвращения во двор поста – там дымил раскочегаренный самовар, все были при деле и Вахромей нервно вышагивал по плацу, поджидая начальство. Явно не пряников ожидая к чаю.
Серёга усугублять ситуацию и распекать десятника не стал – невооруженным глазом было видно, что тот выводы сделал. Своевременно и в доходчивой форме доведя их до подчиненных. Попили чаю, слегка перекусили, во время процесса проведя инструктаж в связи с усилением охранной службы в целом и бдительности в частности. Заодно Серёга посоветовал десятнику не кручиниться результатам внезапной проверки, а заняться исправлением недостатков.
