Текст книги "Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?! (СИ)"

Автор книги: Адский жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

– Твой парень… его звали Рэн?

– Так это все же ты! Отпустите меня! Я ей все лицо расцарапаю! Я сделаю с ней то же самое, что она сделала с Рэном! Сучка! Ты поплатишься за то, что натворила! Пожалеешь, что приехала сюда, тварь!

Девушку утащили ее же подруги, а на защиту одноклассницы встал только Ямамото, Савада, и еще пара парней. Остальные же побоялись встать между разъяренной девицей и одноклассницей.

– Нико-чан, этот Рэн, он же тот самый? – спросил Тсунаеши, повернувшись к девушке. Она кивнула и закусила губу, касаясь кончиками пальцев бледной полоски шрама на щеке. У нее больше не было сомнений: сообщение прислала эта неуравновешенная, но как она узнала номер…

– Ты о чем, Тсуна?

– Во время утренней пробежки мы с Нико-чан наткнулись на старшеклассников. Они хотели отнять деньги, но я сказал, что у нас их нет. Тогда этому Рэну приглянулась Нико-чан. Потом пришел Хибари-сан и избил их. Некоторые успели сбежать, – закончил рассказ Савада, почувствовав, что Николетта взяла его за руку, благодарно чуть сжав его пальцы в своих.

– Вы двое что, встречаетесь? – задала вопрос Курокава, видя это все.

– Н-нет, просто ее брат работает с моим отцом. Нико-чан живет у нас, вот и все, – замахал руками шатен, хотя щеки у него покраснели.

Уроки закончились и в классе объявили генеральную уборку. Тсунаеши оказался ответственным за помывку пола, и Николетта вызвалась ему помочь. Все равно идти им по одному адресу.

Когда пол был помыт, эти двое направились выносить воду и мусор. Переговариваясь и обмениваясь мнением о прошедшем дне, подростки направились назад. Когда они проходили рядом с клумбами, сверху раздался плеск воды.

– Хи-и! – испуганно закричал Савада, однако на него вода почти не попала.

Николетта же стояла, шокировано оглядывая себя. С нее бежала вода, а одежда облепила тело, подобно второй коже. Рубашка уже начинала просвечивать и некоторые парни, что так же выносили воду или мусор, покраснели.

Тут Николетта заметила, что к ней быстрым шагом стал приближаться Глава Дисциплинарного Комитета. Судя по его лицу, он был зол. Очень зол.

Скайрини подумала, что он злится на нее, но не понимала за что. Она ведь не косячила, вела себя тихо и незаметно. Но тогда почему он был зол на нее? Неужели нарушила какое-то школьное правило?

Ну да, например, быть облитой грязной водой, – язвительно подумала итальянка, стряхивая с рук воду.

Как выяснилось позднее, он был зол, но причина была не в итальянке.

Приблизившись к ней почти вплотную, он сорвал со своих плеч пиджак и накрыл им девушку, закрывая тело итальянки. Стоит заметить, что он слишком сильно прижал ее к себе за полы пиджака и, чтобы не уткнуться носом в грудь парню и иметь возможность дышать, Скайрини уперлась ладошками ему в грудь, и смущенно покраснела. Он ее в очередной раз спас. Да и надо поддерживать образ забитой девочки, которую героически спас ужас всея Намимори, грозный Глава Дисциплинарного Комитета, Хибари Кея.

– Травоядные, мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? – таким взбешенным ГДК еще никто не видел. Тут он поднял глаза вверх и посмотрел на Юми, что поспешила скрыться внутри кабинета, чуть сощурив серые глаза. – Впрочем, можете не отвечать. Савада.

– Д-да?

– Принеси ее вещи ко мне в кабинет и отправляйся домой.

– Н-но…

– Нам нужно еще кое-что выяснить. Травоядные, если через пять секунд здесь кто-то будет находиться, кроме Савады – Камикорос!

Толпа зевак, что ожидаемо, быстро рассосалась, а Тсунаеши, кинув последний взгляд в спину удаляющихся ГДК и итальянки, направился в класс, исполнять волю Хибари.

Надо ли говорить, что сейчас испытывает Скайрини. Ее спас Хибари Кея. Он ничего не знал о шрамах, лаборатории, опытах, мафии и Варии, но не позволил другим увидеть ее шрамы. Не позволил опозориться на всю школу. В чем смысл? Шатен ей рассказал о том, что родители Хибари отправились в путешествие, оставив тогда еще десятилетнего сына одного. Как такое возможно, Николетта искренне не понимала. Еще она так же не понимала, почему ГДК набросил на нее свой пиджак.

Приведя девушку в свой кабинет, Хибари усадил ее на диван и куда-то вышел. Его пиджак все еще находился на ее плечах и хранил тепло Главы Комитета. И пах тоже им. Приятный запах…

Поймав себя на этой мысли, Скайрини мотнула головой. Нельзя думать о подобном. Ей, точно нельзя думать.

Вернувшийся Хибари принес ее сумку, в которой было полотенце и одежда для тренировки. Сегодня должны были быть занятия в клубе, но куратор во время перемены отправила к ней одного из малышей и сообщила, что сегодня репетиции не будет. Да и драмкружок сегодня отменяется.

– Переоденься.

Сказав это, Хибари прошел к своему столу и встал к ней спиной, смотря в окно. Вытерев лицо полотенцем, Николетта натянула первым делом лосины, а затем тунику, в которой обычно тренировалась в клубе. На время тренировок ей приходилось замазывать шрамы специальной краской, которую ей отправлял Луссурия. Оттенок идеально подходил к цвету ее кожи и шрамы были не видны.

Когда шорох одежды смолк, Глава Комитета развернулся и подошел к девушке, что сидела на диване и, наклонившись, произнес:

– Что с тобой творится, зверек?

– Н-ничего, Хибари-сан.

– Ты лжешь.

– Н-нет.

– Убери волосы с глаз.

И тут итальянка протянула руки и убрала челку, но не свою, а Хибари, зачесывая волосы назад. Его расширившиеся глаза сказали ей, что он имел в виду не свою шевелюру, а ее.

Покраснев, она убрала руки и, чуть поколебавшись, убрала челку с левого глаза. Неизвестно почему, но Скайрини хотела довериться Главе ДК. Он внушал доверие, уважение и надежду на то, что он не предаст. В последний раз она ощущала подобное к варийцам. Этот же парень… он настораживал. Варийцы и те, даже когда Николетта узнала про мафию и то, кем являются ее «дядюшки» и старший брат, не внушали ей опасений и чувства опасности. Рядом с этим парнем же… Николетта не могла позволить себе расслабиться даже на секунду.

– Посмотри на меня.

Немного помедлив, итальянка подняла взгляд и посмотрела в глаза Хибари. Он все так же стоял перед ней, нависнув скалой. Он явно доминировал, хотел заставить склонить голову, признать его сильнейшим, но привитая Скайрини-старшим гордость и упрямство не позволяли сломиться, показать себя слабой.

– А теперь ответь: что происходит?

– Ничего, – ответила девушка и хотела отвернуть голову, но парень схватил пальцами ее за подбородок, не давая отвести взгляд.

– Не лги мне, – произнес он, чуть сильнее наклонившись.

– Ты слишком близко, Кея, – проскользнул яд, но после Скайрини очнулась и вернула на лицо смущение. Он же сейчас…. – Отпустите, Хибари-сан.

– Объясни, что происходит, и я отпущу.

Тяжело вздохнув, Николетта прикрыла глаза, а после открыла их. На Хибари смотрел другой человек: решительный взгляд, чуть нахмуренные брови, хищный блеск глаз и гордая осанка. Похоже, перед ним все маски бессильны и пора бы их сбросить. Он хочет знать, что происходит? Прекрасно, она объяснит ему, что происходит.

– Не так давно мне пришло сообщение. В нем говорилось, что если я еще хоть раз заговорю или просто посмотрю в сторону Ямамото или тебя, Кея, то мне подпортят мордашку и отправят на больничную койку. Это не цитата, а лишь основная формулировка, – скривила губы итальянка, продолжая смотреть на Хибари. – Вот я и старалась держаться на расстоянии. Не смотрела на тебя, даже когда мы оказывались в одном коридоре. Ты доволен таким ответом, Хибари Кея?

– Так ты вела себя так потому, что тебе угрожали? – в, на первый взгляд, спокойном голосе прозвучали злые нотки, а рука, которой Хибари опирался на спинку дивана, напряглась. – Я забью до смерти это травоядное.

– Постой! Ты видел, кто это был? Ты знаешь этого человека?

– Старшеклассница, Айкава Юми, класс 2 – А, в котором учусь я, – сквозь зубы прошипел Хибари, замечая, как напряглась девушка. В разных глазах скользнуло торжество, но тут же исчезло. – Вы с ней уже встречались?

– Да, она… девушка того парня, Рэна, кажется, который решил поживиться за наш с Еши-куном счет.

– Это тот самый, из-за которого на твоей щеке эта отметина? – спросил ГДК, коснувшись большим пальцем тонкой полоски шрама.

– Да, – кивнула девушка, стараясь игнорировать прикосновения. – Она каким-то образом узнала о том, что это я избила ее избранника. Не удивлюсь, если по мою душу явятся не только эти девицы, но и остатки той компании, – невесело хмыкнула итальянка, поднимая взгляд на парня. – Кея? Ты чего так на меня смотришь?

Хибари не ответил, разглядывая девушку перед собой. Она больше не была похожа на ту маленькую запуганную девицу, которой была все это время. Они не знают друг друга, в детстве пару раз виделись, да сейчас в школе пересекаются нечасто, однако кое-что Кея понять все же сумел. Этот зверек может быть опасен для кого угодно, но не для него. Только сейчас он понял, что это была часть ее плана. Притаиться и напасть из засады. Так поступают только настоящие…

– Зверек, – прошептал Кея, снова коснувшись щеки девушки в том месте, где был шрам. – Я загрызу тебя до смерти, если ты еще раз обратишься ко мне так, как обращалась недавно.

Сначала она недоуменно хлопала глазами, а после легко рассмеялась. Такого своеобразного предложения перейти на «ты» она еще не получала.

– Как скажешь, Кея.

Хибари хмыкнул и сел за свой стол, принимаясь за бумаги. То, как он взглянул на нее, дало понять, что разговор окончен, и она может идти.

– Спасибо за все, Хибари-сан.

– Зверек, загрызу…

– Пока-пока, Кея, – заулыбалась девушка, помахав рукой и покинув кабинет.

Без приключений добравшись до дома, Николетта поднялась наверх и упала на кровать с облегченным вздохом. Она сама не знала, почему и зачем показала Хибари свое истинное лицо, но почему-то нисколько не жалела об этом. Этот парень явно умеет хранить чужие секреты. Это доказывает то, что о ее глазах не знает никто, кроме него. Посмотрев на свои руки, девушка вспомнила ту мягкость и шок парня, когда она запустила пальцы в его волосы. А на вид-то как иголки!

На следующий день ее ждал сюрприз. Однако следует начать с того, что день не задался с самого начала. Навернувшись с кровати, «отбиваясь» от собственного сна, Скайрини больно ударилась копчиком и, вставая, сдавленно шипела сквозь зубы на итальянском языке что-то явно нелицеприятное.

После, собираясь на пробежку, не нашла кроссовки, поэтому пробежку пришлось отменить. Раздраженная и не выспавшаяся, Скайрини с удивлением обнаружила, что нынче понедельник третьего октября. Уже через семь дней состоится премьера мюзикла, в котором Николетта будет играть. Подумав, какая еще дата должна быть памятной, итальянка вспомнила – день рождения Савады Тсунаеши, четырнадцатое октября. Ему исполнится четырнадцать. Николетте удалось справить свой четырнадцатый день рождения в компании старшего брата и его офицеров.

Пожелав домочадцам доброго утра, Николетта с угрюмым лицом принялась за еду. Нана не заметила удрученный настрой итальянки, а вот ее сын ясно уловил не только шум рано утром, но и далекое от радушного настроения. Парень решил не лезть. Если подруга захочет, она поделится.

Взяв коробочку с обедом и школьную сумку, девушка дождалась Саваду, и они вышли за дверь, намереваясь идти в школу. У калитки ее ждал сюрприз, в виде парня из Дисциплинарного Комитета. Сначала она подумала, что он хочет что-то ей сообщить, но, как оказалось, он не за этим.

– Хибари-сан приказал мне следовать за вами.

– В смысле, следовать? Н-но зачем?

– Глава не сообщил, – пожал широкими плечами парень, чем-то напоминающий Кусакабе, но Кусакабе не являющийся.

Насупившись, девушка направилась в школу. Обычно они с Тсунаеши обсуждали уроки, но идущий на метр позади них член ДК настораживал и не давал возможности спокойно поговорить.

С трудом дождавшись перемены, Скайрини направилась прямиком в кабинет Главы Дисциплинарного Комитета. Парень из ДК следовал за ней, хотя и не понимал, зачем они идут к Главе. Это же его приказ.

Парень не стал заходить, оставшись рядом с Кусакабе. Они тихо что-то обсуждали, рассуждали, что такое происходит с их начальником.

– Кея, что за дела? – возмущенно прошипела итальянка, подойдя к столу и хлопнув по нему ладонями. – Почему этот парень следует за мной? Зачем ты отдал ему такой приказ?

Хибари медленно поднял на нее взгляд и едва не фыркнул. Надутые щечки, чуть покрасневшее лицо и растрепанный вид. Взъерошенный зверек, недовольный тем, что в его устоявшийся ход жизни кто-то влез.

– Что не так, зверек? Он чем-то мешает тебе?

– Нет, но…

– Что тогда?

– Он напрягает своим присутствием! Да и выглядит это подозрительно: за какой-то девчонкой таскается этакий шкаф из Дисциплинарного Комитета. У учеников уже появились вопросы, которые они задают мне! Мои одноклассники, когда только заметили его за дверью, зашептались и уже около десятка ребят спросили, не знаю ли я, что здесь забыл твой подчиненный!

Глава Комитета спокойно выслушал раздраженную тираду, но даже бровью не повел. Да, он отдал такой приказ, решив обезопасить своего зверька от всякого посягательства других. Травоядные не имеют права трогать его зверька…

Поймав себя на этой мысли, Кея удивленно расширил глаза. Его? С каких это пор он стал считать эту девицу своим зверьком?

– Кея, ты меня слушаешь, вообще?

За то время, пока ГДК был погружен в свои мысли, Скайрини наклонилась к нему сильнее и помахала ладонью перед его носом.

– Что еще?

– Кея, – надула щеки итальянка и уже хотела снова что-то сказать, как вдруг прозвенел звонок. Чертыхнувшись, Скайрини выпрямилась. – В общем, убери этого парня от меня, а не то я его отметелю и он попадет на больничную койку.

– Я отзову его, но если с тобой что-то произойдет…

– Это будет моя, и только моя вина, – перебила его девушка, повернувшись к нему через плечо и посмотрев в глаза, продолжила: – В произошедшем буду виновата я, моя вспыльчивость и длинный язык. Все, я пошла.

После ухода девушки, ГДК задумался. Он не мог смириться с тем, что всего за несколько дней (!) эта девушка сумела перевернуть весь его мир с ног на голову. Она перевернула мир, который был закреплен стальными сваями. Как ей это удалось? Почему он с трудом может противиться ее взгляду? Просьбам? Почему не выносит ее слезы и готов забить до смерти того, кто виновен в этом? Почему готов защищать ее от всего? Почему в нем теплится желание схватить эту девицу, отнести к себе домой и запереть, чтобы ее никто, кроме него, не видел?

– Кусакабе, Хайяма, – позвал Хибари тех двоих, что стояли за дверью.

– Ке-сан?

– Хайяма, я отменяю свой приказ. Больше не следуй за Скайрини-сан. У тебя другое задание: следи за Юми Айкавой и докладывай мне о ее передвижениях. Но старайся как можно меньше попадаться на глаза объекту. Все, можешь идти. Кусакабе, мне нужны личные дела учеников классов 1 – А и 2 – А.

Кусакабе подчинялся, но не мог отказаться от мысли, что такого Главу он видел впервые. Он видел, как хмурится Хибари, читая дело одной из учениц.

После ухода еще и Кусакабе, которого он послал проверить школу, Кея взял в руки личное дело Скайрини Николетты. С фотографии на него смотрела та самая дерзкая девчонка, которую он встретил в компании травоядного Савады. Гордо вздернутый подбородок, острый взгляд и едва заметная усмешка где-то в глубине.

Николетта же тем временем добралась до своего класса и снова растеклась по парте блинчиком. Она не хотела никого видеть, слышать и вообще…. Но кто бы ее услышал.

– Как дела, Нико-чан? – пристал с расспросами Ямамото Такеши, сев на свой стул боком, таким образом, оказываясь лицом к итальянке. – Не возражаешь, если я буду тебя так называть?

Скайрини лениво подняла голову и уставилась на одноклассника долгим взглядом. Тот начал нервно посмеиваться, таким тяжелым был взгляд тихой и милой одноклассницы.

– А ты кто вообще?

– Ха-ха-ха, а ты забавная! Ну, давай познакомимся еще раз. Ямамото Такеши, люблю бейсбол и суши, – представился подросток, протягивая руку для пожатия.

Николетта посмотрела на парня, на его руку, снова на парня и отозвалась, так и не пожав руку:

– Рада за тебя. Скайрини Николетта, не люблю назойливых людей, которые не понимают с первого раза. Люблю мясо, но не ем рыбу. Думаю, нам с тобой не о чем разговаривать. Спокойной… ночи, – пробормотала итальянка, снова ложась на парту и прикрывая глаза. Этой ночью ей опять снилась лаборатория и убитые дети, что смотрели на нее своими пустыми глазами и тянулись к ней.

День явно не задался с самого начала и девушка не устанет это повторять снова и снова.

– Привет. О чем разговариваете? – к парте Скайрини подошел Савада, а немного погодя подошли еще и Курокава с Сасагавой.

– Ха-ха-ха, Тсуна, твоя подруга такая забавная. У нас с ней нет ничего общего, но мы сидим рядом и дружим с одними и теми же людьми.

– Кстати, Скайрини, как проходит подготовка к мюзиклу? – спросила Курокава, сев на свободный стул.

– А, это, – отозвалась итальянка, не открывая глаз и не поднимая головы. – С декорациями мы уже справились, репетиции продолжаются, мой костюм едет ко мне из Италии. Все превосходно.

– Костюм из Италии? Ты его заказала что ли? – удивленно подняла брови Курокава, глядя на свисающие с парты длинные седые пряди волос, по обыкновению завязанные в хвостики.

– Нет, просто мой дядюшка обожает работать с тканями, костюмами и эскизами. В общем-то, можно сказать, что он модельер. А теперь дайте мне поспать.

Ребята понимающе разошлись ведь, как пошутил Ямамото, понедельник, день тяжелый и, видимо, Скайрини просто терпеть не может понедельники.

Прозвеневший звонок говорил о том, что перемена окончена, и пора снова насиловать напрягать свой мозг, чтобы туда поступали хоть какие-нибудь знания. С трудом подняв голову, которая казалась сейчас чрезвычайно тяжелой, Скайрини постаралась сосредоточиться на словах учителя.

Учебный день Николетта не запомнила от слова совсем. Однако один момент все же отложился в ее голове: к ней пристала какая-то незнакомая девчонка, зовущая ее прогуляться после школы. Лица, а тем более имени, девчонки Скайрини не помнила. Она отказывалась, говоря, что после уроков ей надо быть в драмкружке, на что девица ей ответила, что подождет ее у ворот школы, ведь она так хочет с ней подружиться.

Итальянке было все равно. Сейчас она мечтала лишь об одном – добраться до своей комнаты и завалиться на кровать. Поспать на перемене ей никто, естественно, не дал. То из драмкружка прибежит кто-нибудь, то Тайки с Кейго, то одноклассники пристанут. Хотя на периферии сознания мелькнула мысль о том, что это странно. Друзей она не искала, ей было достаточно общения с одноклассниками. Эта же девочка была ей абсолютно незнакома.

В общем, из-за мыслей и противоречий к последнему уроку лицо итальянки больше было похоже на маску демона-ёкая, которые продают на фестивалях. А вспомнив о том, что ей еще нужно зайти к куратору драмкружка, Николетта едва не запылала.

Отправив Тсунаеши домой одного, Скайрини пошла в клубную комнату. Хотя определение «комната» не подходило к этому помещению. В этом помещении как раз готовились декорации, и хранился инвентарь, которой мог пригодиться.

– Ох, Скай-тян, наконец, ты пришла! В общем так….

Неизвестно почему ее стали так называть, но весь состав драмкружка обращался к ней именно так. Никого не волновало, что это частичка фамилии, а не имени, как обычно.

Обговорив с куратором все подробности мюзикла, что будет уже на следующей неделе в пятницу, Николетта с чистой совестью направилась домой. Сегодня только понедельник, а значит, выходные еще не скоро.

Она уже подходила к повороту в сторону дома, когда на ее пути появилась небольшая группа девушек из ее школы. Повернув голову туда, откуда пришла, она увидела тех парней, что попытались отжать у нее и Тсунаеши карманные деньги.

– Ну Кея, накаркал, – раздраженно фыркнула и без того разозленная итальянка, глядя на сборище тупых куриц старшеклассниц, что стояли прямо перед ней. К ним она обратилась уже громче: – Ну и что это значит? Чего вам от меня надо, отребье?

Девицы хлопали километровыми ресницами, глядя на самоуверенную девчонку, что явилась неизвестно откуда и вела себя так, словно все идет по ее плану. Расслабленная, да еще и зевает от скуки!

– Аоки-чан заманила тебя сюда, – предприняла попытку запугивания лидер сборища тупых куриц банды старшеклассниц, но что-то определенно шло не так. Стоящая перед ней девица не тряслась от ужаса, а стояла вполне себе в расслабленной, как казалось на первый взгляд, позе.

– Че, правда? – оскалилась Скайрини, оглядывая противниц и находя в их стане ту самую девчонку, что так настойчиво напрашивалась в друзья. – А, так вот как тебя зовут. Звиняй, но я не понимаю, о чем ты толкуешь. Я шла домой и не имею ни малейшего представления, почему вы решили, что я следовала за этим недалеким мусором.

– Ч-что?!

– Не, ну я не виновата в том, что вы настолько тупые, – помотала головой Николетта, пожав плечами и краем глаза замечая движение одного из парней по направлению к ней. Ее тон тут же изменился на ледяной: – Еще шаг, отброс, и ты будешь торчать в мусорном баке вверх тормашками.

Такой лексикон и тон она почерпнула от Варии. Не только ее старший брат, но и его офицеры редко стеснялись выражать свои эмоции подобными словечками.

Девицы были в растерянности – где та слабохарактерная девчонка, которая боялась собственной тени, стеснялась пристальных взглядов и комплементов парней? Стоящая перед ними девушка держалась с превосходством, словно все обязаны ей и просто должны преклонить колени перед ней.

Николетта же тем временем наблюдала за стоящими позади старшеклассниками лишь краем глаза, пока не наткнулась на знакомую физиономию.

– Ты же…. Надо же, где бы еще встретились, – предвкушающее оскалилась итальянка, глядя на парня. Она его узнала и он, кажется, тоже ее узнал. Подняв руку, отчего все как-то поднапряглись, девушка коснулась пальцами шрама на щеке. – Ты еще помнишь, что ты сделал? Я считаю, что пора платить по счетам. Или ты со мной не согласен?

Скайрини, решив, что девушки не так опасны, как парни, повернулась лицом к парням. Однако зря она потеряла бдительность.

Неуд ей по науке Скуалло – постоянная бдительность!

Шорох за спиной и вот ее прижали к земле, зафиксировав руки за спиной. На ее ногах сидит та самая девица, что пристала к ней в школе. Итальянка дернулась, а после зашипела – руки скрутили веревкой.

– Что, уже не такая крутая?

– Заткни пасть, отброс, – все тем же ледяным тоном приказала Скайрини. – Не смей прикасаться ко мне, кусок… мпх…

Ей завязали рот и перевернули на спину. Ее окружили, взяли в плотное кольцо. Некоторые девушки уже с сомнением смотрели на итальянку, а потом на свою предводительницу. Юми Айкава же улыбалась и хотела съязвить, но поперхнулась своими словами.

Итальянка, даже будучи обездвиженной, с разбитыми в кровь коленями, с завязанным ртом, умудрялась смотреть на них с некоторым снисхождением, сверху вниз, хотя сейчас это над ней возвышались.

На губах Скайрини была улыбка. Она улыбалась в такой ситуации так, словно имеет дело с несмышленым ребенком, который совершил не фатальную, но видимую ошибку.

– Ах ты…!

Поднявшись на ноги, Айкава начала пинать итальянку. Остальные стояли в стороне, не пытаясь остановить подругу. Девушки поначалу смотрели, а после отвели взгляд. Парни, что стояли в стороне, с жадностью наблюдали за избиением. Они ждали слез, мольбы о помощи и прекращении избиения, но не дождались. Скайрини стерпела все, стиснув зубы.

Устав пинать, Айкава посмотрела на уже не улыбающуюся итальянку. Так как девушка успела попасть и по лицу, у Скайрини кровь шла не только изо рта, но и из носа. Одежда пострадала не очень сильно, но ее придется застирывать. В длинных седых волосах появилась грязь, песок и пыль.

Когда Николетта подняла взгляд на Юми, у той от напряжения свело скулы.

Она отвечала смехом на злобу. Даже сейчас, лежа на земле и будучи избитой, не в состоянии противостоять обычной старшекласснице, Скайрини не выглядела побежденной. Она словно вообще покинула свое тело, таким отрешенным был ее взгляд.

– Мальчики, – улыбнулась Айкава, посмотрев на парней, – не хотите немного развлечься?

Мальчики были не против и только потянули руки к одежде безвольно лежащей Скайрини, как вдруг одному из толпы прилетело тонфа в челюсть. Это оружие узнали все, сразу и без труда. Таким оружием в их городке сражался лишь один человек.

– Минус один, – хищно улыбнулся Хибари, даже не глядя на падение противника.

Он патрулировал улицы, когда увидел столпотворение. Так как Глава Комитета просто терпеть не может толпы, он направился разгонять травоядных. Отправляясь в патруль, ГДК надеялся отвлечься от мыслей о зверьке. Они больше не разговаривали после того случая с охраной. Кто бы мог знать, чем обернется очередной патруль по улицам его любимого города.

Раскидывая парней – девушки успели сбежать – Хибари медленно продвигался вперед. И только он хотел презрительно фыркнуть и дать сбежать остаткам, как его взгляд скользнул по закоулку и он увидел ее. Избитую, лежащую поломанной куклой итальянку, чей безвольный взгляд заставил внутреннего зверя завыть и заскрести когтями по полу. Видеть ее такой, сломленной, побитой, он не хотел.

– Потерпи еще немного, зверек, – словно не своим голосом произнес ГДК, рывком догоняя медлительных травоядных и налетая на них берсеркером.

Избив их до полусмерти, Хибари вернулся к итальянке, что начала понемногу приходить в себя. Она попыталась сесть самостоятельно, но не смогла. Айкава отлично постаралась, вложив в удары все силы. И хотя все было не так уж серьезно, повреждения были ощутимы.

– Зверек, – услышала Скайрини тихий голос над своим ухом и медленно открыла глаза. Челка откинулась в сторону. Хибари уже убрал с лица веревку, которой ей завязали рот. – Потерпи, я отнесу тебя домой…

– Нет, только не это, – едва слышно произнесла итальянка, с трудом оставаясь в сознании. – Нана-сан… она… я не хочу… ее волновать. Пожалуйста,… Кея…

Прошептав это, Николетта потеряла сознание. Ее тело обмякло, и она прислонилась спиной к стене здания. Хибари стоял перед ней на колене и размышлял, что делать. Однако подсознательно он понимал, что нужно сделать: отнести ее в больницу, чтобы ей оказали помощь. Но что-то не позволяло ему даже с места сдвинуться.

Фыркнув что-то неодобрительное, ГДК аккуратно приподнял девушку, прислоняя ее к груди, развязал руки. После он поднял ее на руки и выпрямился. Правая рука итальянки лежала на ее животе, а левая свисала. Кровь на лице, грязь, пыль и песок в длинных седых волосах, избитая и перепачканная, но она не пролила, ни слезинки.

Хибари направился подальше от этого переулка, его путь лежал в больницу. Он нес зверька, аккуратно прижимая ее к себе. По пути он окинул девушку взглядом и не нашел ничего серьезного. Ее избила кучка травоядных, но он продолжал считать ее зверьком. Не хищником, до него ей еще далеко, но уже не травоядным точно.

Придя в больницу, Кея передал девушку врачам и уложил ее на каталку, одним взглядом давая понять, что он не уйдет. То, с какой аккуратностью он нес ее сюда, с какой трепетностью относится к ней сейчас, пока врач не пришел, поразила даже его самого: он ни к кому с такой бережностью не относился.

Когда с осмотром и первой помощью было покончено, Кея обтер окровавленное лицо девушки и сел у кровати, на которую и уложили девушку. Лицо Скайрини сейчас выглядело так умиротворенно, что Хибари даже отключился от реальности на пару минут. Но пришел в себя, когда девушка поморщилась, пошевелилась и медленно открыла глаза.

– Уже пришла в себя, зверек?

Поморгав, Николетта сосредоточила свой взгляд на лице Главы Дисциплинарного Комитета. Он ждал, пока она соберет мысли, чтобы задать вопрос, но девушка продолжала молча его разглядывать.

– Где мы?

– В больнице.

– Вот как, – девушка попыталась приподняться, но скривилась от боли.

– Тебе лучше лежать.

– Да уж, здорово мне досталось, – усмехнулась итальянка, но все же приподнялась на подгибающихся руках. От нее не ускользнуло то, как дернулся Хибари, когда она едва не упала обратно.

– А ты не сдаешься, да, зверек?

Насмешливо фыркнув, Николетта приняла сидячее положение и огляделась. Стандартная палата: белые стены, белая же мебель. Как-то даже печально. Белый цвет ее… удручал, давил, и она сама не знала, почему.

– А тут миленько, Кея, как считаешь? – улыбнулась Скайрини, посмотрев на сидящего парня.

– Почему ты не захотела, чтобы я отнес тебя домой?

– Не хочу доставлять Нане-сан неудобства…

Хибари промолчал, продолжая смотреть на нее. Потом он протянул к ней руку и легонько коснулся шрама на щеке. Затем его пальцы коснулись пластыря, которым он сам залепил новую ссадину на лице девушки, не позволив врачу касаться лица девушки.

– Если бы я не отнес тебя в больницу, не возникло бы множество вопросов, которые теперь обязательно возникнут. Тебе теперь не дадут спокойно отдохнуть, а чуть позже вызовут в больницу Саваду-сан. Было бы лучше, отнеси я тебя в дом Савада, – не торопясь проговорил ГДК, глядя на то, как на щеках девушки появился румянец.

– Да, ты прав. Спасибо. Прости, я…

Хмыкнув, Кея промолчал. Он даже себе не мог признаться в том, что не хотел нести ее в больницу. Не хотел, чтобы ее обследовали травоядные. Но ее повреждения могли быть серьезнее пары отбитых ребер, а потому….

Скайрини молчала, молчал и Кея. Девушка просто не знала, о чем еще можно поговорить с этим парнем. Сам же Хибари так же хранил молчание, в свою очередь, разглядывая девушку. Его взгляд скользил по волосам, что были абсолютно седыми, и Кее было интересно, почему они такого цвета. Ее разные глаза были опущены вниз, а пальцы стискивали одеяло.

В палате царила тишина.

Дверь распахнулась, впуская обеспокоенную Савада Нану. Увидев девушку, домохозяйка буквально добежала до койки и заключила ошарашенную итальянку в объятия. Кея тактично покинул палату, понимая, что теперь девушка в надежных руках.

Николетта Скайрини была… шокирована. Ей была чужда такая забота, такое трепетное отношение к ней самой со стороны кого-либо. Нет, варийцы, безусловно, заботились о ней, но эта женщина, у которой сын того же возраста что и итальянка…

Скайрини вернула объятие, отчего кольцо нежных рук стало еще более согревающим.

– Слава Ками-сама. Когда мне позвонили и сказали, что ты попала в больницу, Нико-чан, я побросала все дела и побежала сюда. Если бы ты знала, как напугала меня…

– Простите, – пропищала итальянка, утыкаясь носом в плечо женщине.

Еще какое-то время, подушив итальянку, что стала ей практически родной дочерью, Нана отстранилась и защебетала о том, что Тсу-кун обязательно навестит ее и принесет книги и домашнее задание.