Текст книги "БиоГенерация (СИ)"

Автор книги: AdrianaDeimos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Коннор? – она резко подскочила и коснулась его лица. Дойл смотрел невидящими глазами в потолок, не двигаясь.

Линдсей хотела закричать, но задохнулась, ощущая, что время вокруг неё словно остановилось. Её сердце замерло, перестав биться вслед за сердцем Коннора. Через мгновение уши оглушил противный писк аппарата, измеряющего жизненные показатели. В эту же секунду дверь за спиной Линдсей распахнулась, пропуская Клэр и Антона.

– Есть! Получилось, вакцина готова! Нужно срочно…

Клэр, заметив прямую линию на мониторе сердцебиения, запнулась и на секунду замерла, впав в ступор.

– Клэр! – что есть мочи закричал Антон. – Очнись! Быстро!

– Отойди, – Дэвисон, опомнившись, оттолкнула Линдсей от Коннора, расцепив их руки.

Ещё через несколько мгновений в палате осталась только Доннер, повторяющая раз за разом одну и ту же фразу: «Вы успеете… Вы успеете… Вы успеете».

========== 10. Борьба за будущее ==========

Медицинский корпус ОНИР

7 июня 2000, 8.13

Адриана вошла в палату Коннора, впервые ни на секунду не задержавшись перед дверями. В этот раз желание увидеть его в любом состоянии, но живым, перекрывало все остальные эмоции и опасения.

Ночью ей позвонила Линдсей и сообщила, что Коннор пережил клиническую смерть, но вакцина неожиданно быстро стабилизировала его состояние. Затем несколько часов на звонки и смс Адриане никто не отвечал, и она не находила себе места, постоянно глядя на часы и ожидая первый рейс в Галифакс. В голову постоянно лезли дурные мысли, а воображение рисовало страшные картины перед глазами, заставляя погружаться в воспоминания и ассоциации, которые причиняли лишь боль. Она ненадолго уснула в кресле и проснулась со вскриком от звука будильника, который оповестил её, что пора собираться на работу. Адриана выдохнула, мысленно поблагодарив Бога, что уже несколько лет не ходила в заслуженный отпуск и теперь наконец-то могла отгулять положенные дни, перестав выслушивать замечания начальника, что если она не воспользуется ими в ближайшее время, ей придётся заплатить неустойку Бюро.

Клэр, стоявшая у кровати Коннора, устало и вымученно улыбнулась вошедшей Адриане.

– Всё нормально, – сказала Дэвисон шёпотом. – Он спит.

Адриана подошла к кровати, пристально всматриваясь в бледное лицо Коннора. Синяки под глазами стали почти чёрного цвета, щеки впали, на лбу проступила испарина, но дышал Дойл ровно и спокойно. Адриана улыбнулась одним уголком рта, чувствуя, как напряжение внутри растворяется. С души упал тяжёлый груз. Опасность, скорее всего, не миновала полностью, но первую битву за его жизнь они однозначно выиграли.

– Ты побудешь с ним? – запинаясь, спросила Клэр. Синяки под её глазами были не меньше, чем у Коннора. Было видно, что она еле на ногах стоит.

– Конечно, тебе надо отдохнуть, – Адриана взяла Коннора за руку и села рядом на краешек кровати. Дэвисон ещё раз натянуто улыбнулась и вышла.

Де Марко прикрыла глаза, аккуратно растирая своими ладонями холодные пальцы Коннора. Она боролась с огромным соблазном сделать то, о чём потом могла сильно пожалеть, учитывая обстоятельства и то, что она мало понимала, как действует на организм эта R-вакцина. Мысли в голове постоянно захлёстывали сильные эмоции, и Адриана начинала злиться на себя, ведь в последние несколько дней над её холодным разумом триумфально брала верх чувствительная сфера. И сейчас головой она понимала, что лучше не лезть туда, о чём она не знает почти ничего, но сердце просило доказательств, что Коннор в порядке. Она уже почти поддалась голосу чувств, но в кармане завибрировал телефон, словно предупреждая, что решение ошибочное и всё же стоит послушать логику.

– Адриана? – голос Линдсей дрожал, даже имя Де Марко она произнесла с запинками.

– Да, Линдсей, что случилось? – сказала Адриана шёпотом, встала с кровати и вышла в коридор, мягко затворив за собой дверь палаты.

– Ты сейчас у Коннора? – эту фразу Доннер произнесла более твёрдо, видимо, собравшись, наконец, с духом.

– Только что вышла из палаты.

Мимо Адрианы прошёл Скотт Блевинс. Он коротко кивнул ей и вошёл в палату Дойла.

– Приходи в его кабинет, нам срочно нужно поговорить. Питер расшифровал информацию с жёсткого диска Сперви.

– Иду, – ответила Адриана и быстрым шагом направилась в другое крыло ОНИР, где находился кабинет Дойла.

Там её ждали Эксон, Хендрикс и Доннер. Бледная Линдсей стояла у окна в углу и держала в руках стакан с водой. Питер и Антон сидели за компьютером. Когда Адриана открыла дверь кабинета, они подняли на неё глаза и по их выражению женщина поняла, что разговор будет длинным и волнительным.

– Давайте сразу к делу, – выпалила Де Марко, присаживаясь напротив учёных.

– Сейчас расскажу про данные, которые я смог расшифровать, но для начала хочу сказать, что получил доступ к электронной почте Сперви. Там было лишь одно письмо. Думаю, тебе будет интересно. Посмотри…

Адриана встала с кресла и подошла к монитору. Машинально она зачитала текст открытого письма вслух:

– Доктор Сперви, вы не отвечаете на наши звонки и не выходите на связь. Напоминаю, у вас есть двенадцать часов, чтобы дать ответ, согласны ли вы с нами сотрудничать. Думаю, вы недооцениваете всю серьёзность ситуации, в которую попали. Надеюсь на ваше благоразумие. С уважением, Эм Джей.

Адриана резко выдохнула и сжала кулаки, проведя ногтями по столу. Мужчины скривились от противного звука, а Де Марко, погруженная в свои мысли, вернулась на место.

– Эм Джей… Я кажется, знаю, кто это, – она заговорила быстро. – Мишель Джонсон, одна из верхушки «Улья». Бесследно исчезла в момент, когда мы проводили операцию по захвату учёных, работающих в лаборатории. Она курировала проект Аманды и ещё несколько. Сестра именно так её и называла – Эм Джей. Значит, там, куда она сбежала, эта женщина всё равно занимается какой-то теневой деятельностью, – Адриана нахмурилась.

– Думаешь, это она причастна к смерти Сперви? – спросил Антон.

– Всё дело в том, что я уже сама не понимаю, кто к чему причастен, – она развела руками и нервным жестом откинула длинные волосы назад. – Роберт Пирс, который навёл нас на лабораторию, бесследно исчез. На следующий день после беседы с моим другом, со слов консьержа, он вышел из дома и сел в машину, за рулём которой был человек в чёрной униформе и маске, – Адриана мельком глянула на Линдсей, которая всё ещё стояла и не реагировала на беседу. – Мы уже несколько раз имели возможность встретиться с ним. Хотя я не уверена, что речь идет об одном человеке. Ведь в квартире Дойла их было, как минимум, двое, и один из них чуть не застрелил Джона в лаборатории Сперви. Доггетт уверен, что видел одного и того же мужчину, но учитывая маску и форму… Мой агент сказал, что Пирс несколько раз вскользь упомянул имя: то ли Фрэд, то ли Фрэнк, сказав, что это главная ищейка Сперви, которая помогает ей во всем.

– Фрэнк… – протянул задумчиво Питер и посмотрел сначала на Антона, потом на Линдсей. – Имя Фрэнк Элсингер тебе о чём-нибудь говорит, Адриана?

– Знакомо, это ваш бывший оперативный директор, который также был замешен в различных махинациях. Бюро проверяло его связи с деятельностью «Улья» и, кажется, он спонсировал некоторые их проекты. Были даже сведения, что Элсингер поставлял биологический материал для экспериментов.

– А ты знаешь, что именно Фрэнк Элсингер отправил нашу команду в Архангельск, утаив информацию о сигнале SOS от русских? Это должно было быть обычное криптозоологическое исследование, которое обернулось для нас смертью Коннора и нескольких русских учёных. Затем Фрэнк приостановил расследование обстоятельств гибели Дойла, объявив, что его останки не найдены.

Адриана подняла брови и приоткрыла рот.

– Нет, – после паузы ответила она, сводя в голове цепочку информации про поставку биоматериала для кощунственных опытов «Улья» и имя Дойла. – Но насколько мне известно, Элсингер сначала без вести пропал, а потом был признан погибшим?

– Коннор раздобыл некий компромат на Фрэнка, но никто из нас не знает, что в нём было. Коннор никогда не делился этой информацией. Полагаю, Дойл предполагал или знал точно, замешан ли Элсингер в делах «Улья» настолько, чтобы сдать им его полуживое тело. Фрэнк умудрился исчезнуть прямо из-под носа нашего начальника службы безопасности и полицейских уже после того, как Коннор разослал копии этого компромата по соответствующим инстанциям. Элсингер действительно был объявлен в розыск, а спустя месяц мы узнали, что его тело выловили из реки и опознали лишь по слепкам зубов. Что интересно, в базе данных Сперви также фигурирует его имя, но я пока так и не смог получить доступ к этим файлам, они защищены двойным шифрованием.

– По слепкам зубов, говоришь, – задумчиво сказала Адриана, потирая подбородок. – Что ж, я постараюсь навести справки по своим каналам и узнать больше информации. В любом случае, я это дело так не оставлю. Как бы не звали этого человека, он проник в квартиру Коннора, и теперь я до сих пор не могу быть уверена в том, что Никки не грозит опасность.

– Тут есть кое-что и про Николь, – тихо сказал Питер, наблюдая, как женщина напротив вытянулась в струну и наклонилась вперёд. – Думаю, ни у кого из нас не осталось сомнений, что мужчина в чёрном работал на Сперви, и в ту ночь в квартире у Дойла он выполнял её поручение. Я нашёл запись Эллейн, датированную тем же днём, в которой говорится, что в анализе крови девочки не обнаружены R-клетки. И вообще не обнаружены никакие свидетельства опытов над её отцом.

– Означает ли это, что Николь в этом случае больше не представляла для Сперви и её пособников никакого интереса? В чём вообще суть методов и исследований доктора Сперви? – спросила Адриана, глядя на Хендрикса, который хмурил брови всё больше.

– Вот мы плавно и подобрались к специфике её исследований. Сразу говорю, я пока смог открыть лишь часть данных, остальная – в обработке, но и этой информации нам пока хватит с лихвой, – Питер застучал пальцами по клавиатуре, – чтобы понять, чем занималась Сперви. В её руки всё же попал биологический материал Коннора, который Пирс передал ей из «Улья» на первичном этапе введения R-клеток в его организм. Но, наверное, чисто биологическую информацию лучше осветить Антону.

Хендрикс кивнул и тихо заговорил, словно боясь, что их кто-то услышит:

– Файлы содержат много информации об R-клетках и их использовании в методе экстракорпорального оплодотворения. Пока не ясно, использовала ли Аманда эту технологию в рамках своего проекта «Ева», но Сперви, кажется, быстро смекнула, что эти клетки – дефектные, и рано или поздно их деятельность приведёт к смерти испытуемого. Она значительно поработала над их модификацией, создав ещё и «R-вакцину», чтобы убить «бракованные» структуры, – Антон помолчал, глянув на молчащую в углу Линдсей, а затем продолжил: – Дальше она погрузилась в работу над созданием эмбрионов, которые уже имели соответствующие клетки. Вот в чем уникальность её метода. Попадая в организм женщины, такой эмбрион не только мог вылечить её от бесплодия за счёт R-клеток, но, в случае успешного завершения беременности, ребёнок рождался, обладая навыком ускоренной регенерации без всяких последствий, которые мы наблюдаем у Коннора. Эксперименты Сперви – это своего рода шаг к созданию суперлюдей, способных регенерировать и восстанавливаться после серьёзных травм за считанные часы.

Адриана слушала Антона, почти не моргая. С той ночи, как они с Доггеттом побывали в лаборатории, ей не давала покоя одна деталь. Когда Джон сказал, что в шкафу Сперви на Дойла было, как минимум, две папки, она ещё тогда подумала, что это очень странно. Тем более на той, что они попытались выкрасть, в скобках было указано слово «прототип». А на второй – «образец #418». Она решила уточнить у Хендрикса, удалось ли что-то узнать именно по этому образцу.

– Тут пока можно только догадываться. Лечение бесплодия методом R-клеток было её ведущим проектом, – Антон откинулся на спинку стула, ослабив узел галстука. Он выглядел очень уставшим и его речь становилась всё более замедленной: сказывалась бессонная ночь. – Но есть сведения, что Сперви занималась изучением терапевтического клонирования. Перенос ядер соматических клеток используется для создания эмбрионов в исследовательских целях. Этот процесс и его взаимосвязь со стволовыми клетками сейчас активно изучается, так как в будущем с его помощью можно будет победить многие заболевания. Сперви вполне могла также использовать его в своей работе, ведь полученного биологического материала у неё было не слишком много.

– Они с моей сестрой как раз и рассорились из-за того, что Эллейн хотела внедрить технику клонирования в проект, а Аманда была категорически против, – Адриана посмотрела на Доннер, которая безмолвно стояла со стаканом в руках и о чем-то напряжённо думала. – Линдсей, ты в порядке?

Та коротко кивнула, но взгляд на Адриану не перевела. Питер тоже оглянулся на коллегу, но ничего не сказал, лишь сочувственно посмотрел и снова уткнулся в монитор.

– Мне кажется, Линдсей взволнована не только тем, что я сейчас рассказал, – мягко начал Антон. – Мы нашли записи, где Сперви описывает процесс уничтожения R-клеток с помощью изобретённой вакцины.

– Только не говори, что всё, что отстроили эти клетки, начнёт разрушаться вслед за ними, – Адриана наклонилась к столу, уперев руки в колени. – Ведь тогда…

– Не совсем так… Они не вызовут разрушение и дегенерацию отстроенных тканей, но вполне могут вызвать очень сильные боли, галлюцинации и даже психические расстройства. Адам говорил, что рост паразита внутри Коннора практически уничтожил печень, желудок и кишечник, так что ожидаемо, что эпигастральная область может ярче всего среагировать на процесс отмирания R-клеток. Полагаю, что если Коннор благополучно перенесёт перестройку организма, в последствии могут обнаружиться проблемы с наиболее пострадавшими и отстроенными заново органами. Про это, правда, думать пока рано. Но хуже всего, что Сперви буквально большими буквами прописала, что в этот процесс нельзя вмешиваться: нельзя колоть обезболивающее или принимать какие-то препараты. Организм сам должен с этим справиться, отстроив новые нейронные связи. Учитывая, что Коннор ещё очень слаб, неизвестно, как он перенесёт эти болевые ощущения.

– Но уже прошло более двенадцати часов с момента, как ему ввели первую из серии вакцин, – Адриана быстро глянула на часы. – Я только что от него. Он спокойно спит.

– Мы не знаем, в какой момент начнёт разрушаться R-система. И тут есть еще один спорный момент. Инъекции мы отменили, чтобы не травмировать кожные покровы, но к процедурам вмешательства также условно можно отнести томографию и УЗИ, хотя тут моё мнение расходится с мнением других коллег. Облучение, влияние электромагнитных и звуковых волн обычно не несёт в себе никакой угрозы, но, в случае с Коннором, я лично считаю, что этот риск не оправдан. Мы не можем точно знать, какую перестройку клеток вызвала R-вакцина. И теоретически даже эти безобидные дозы и волны могут вызвать сбой в организме. В этой ситуации я считаю логичным перестраховаться, но со мной не все согласны. В любом случае, мы с другими врачами договорились, что пока Коннор не очнется, мы отменим любые процедуры, начиная от забора анализов крови, заканчивая УЗИ и томографией. Так что пока нам остаётся только догадываться, что происходит у него внутри сейчас…

– И надеяться, что он с этим справится, – с горечью в голосе произнесла Линдсей.

Антон заметил, как глаза Адрианы вспыхнули ярким пламенем, уголки рта дёрнулись, но уже через секунду она вернула контроль над собой и перевела взгляд на Линдсей.

– Он справится. Я в нём не сомневаюсь.

– В следующие двадцать четыре часа, – продолжил спокойно Хендрикс, чувствуя напряжение между двумя женщинами, – нам нужно будет вколоть оставшиеся две вакцины. Эти уколы – необходимость, их не избежать. Дальше будем смотреть по ситуации на его самочувствие. Я считаю логичным спросить у Коннора, когда он проснётся, готов ли он пройти минимальное обследование, зная о том, что оно может спровоцировать сбой в перестройке организма.

– Когда Коннор очнётся, сколько его здесь продержат? – нахмурившись, спросила Адриана.

– Пока не могу сказать. Но в одном я точно уверен, – Антон сделал паузу, промокнул платком лоб и снова продолжил: – если мы отпустим Коннора домой, за ним желательно кому-то присмотреть хотя бы пару дней.

– Я останусь с ним, – быстро сказала Адриана, заметив, что Линдсей приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, – и с Николь. Я не оставлю её с ним наедине, ведь Адама ещё около недели не выпишут из больницы, судя по прогнозам медиков. У меня как раз есть несколько дней неиспользованного отпуска. Сегодня и завтра я буду здесь, а в пятницу мне нужно вернуться в Вашингтон на совещание, но вечером я снова вернусь. Оставшиеся дни отпуска я тогда приберегу до выписки Коннора.

Линдсей дёрнулась от её реплики, как от удара.

– Пойду к Коннору, – решительно сказала Доннер и направилась к выходу.

– Лин? – окликнул её уже почти в дверях Антон. – Я думаю, что его утреннее бритье стоит пока отложить. На всякий случай. Хорошо?

– Конечно, – ответила она с лёгкой улыбкой и закрыла за собой дверь.

========== 11. Пробуждение ==========

Медицинский корпус ОНИР

10 июня 2000, 8.02

Пошли третьи сутки с момента, как Коннору вкололи вакцину и его состояние стабилизировалось. Но он до сих пор не пришёл в себя и, казалось, просто спал. Иногда он вздрагивал, морщился, стонал, пару раз его сильно тряхануло, но большую часть времени он спокойно лежал и глубоко дышал. Рядом с ним постоянно кто-то дежурил, но никто не предполагал, что Коннор будет столько спать. И тем более никто не мог знать, когда ожидать его пробуждение. Было подозрение, что Коннор впал в кому, но Клэр и Антон эту версию не поддерживали.

В субботу утром Линдсей пришла к нему в палату, чтобы сменить дежурившую всю ночь у кровати Коннора Адриану. Де Марко прилетела в Галифакс вчера вечером и снова планировала провести все выходные здесь: то с Коннором, то с Николь и тётей Мартой в квартире Эксона. Сам Питер пробыл в медицинском корпусе всю вчерашнюю ночь и утро, обмолвившись, что он и раньше не хотел семью и ребёнка, а теперь и вовсе передумал. Правда, он был искренне благодарен за то, что тётя Марта навела у него в квартире идеальнейший порядок, и вечером на ужин его всегда ждала горячая и вкусная еда, а не полуфабрикаты из магазина. Но крик Николь доводил его до безумия, и Питер предпочитал коротать время на работе, мысленно радуясь, что Дойл, который жил у него до покупки собственной квартиры, не привёз к нему еще и дочь погостить.

С момента, как Де Марко приняла решение побыть с Дойлом после выписки, они с Доннер не обмолвились и словом. Сейчас Адриана сидела рядом с кроватью Коннора в мягком удобном кресле, в котором можно было спать, не рискуя проснуться без шеи и спины. В её руках была книга, и она явно не спешила поднимать глаза на вошедшую Линдсей. Та поздоровалась первой, и тогда Де Марко наконец посмотрела на неё, также пожелав доброго утра. Спрашивать о состоянии Коннора было бессмысленно. Он лежал на кровати, не подключённый ни к каким аппаратам. У него разве что температуру и пульс периодически меряли. Всё остальное пока было под строгим запретом Антона.

– Как Николь? – после длительной неловкой паузы спросила Линдсей.

– Нормально. Тётя Марта, несмотря на отсутствие собственных детей, хорошо с ней поладила, – Адриана закрыла книгу и встала с кресла, чтобы размять ноги.

– Ты уверена, что хочешь после пробуждения Коннора остаться с ним? – глядя в спину Де Марко, спросила Линдсей. По интонации можно было понять, что её очень задел этот момент, и она долго обдумывала его.

– Я уверена, что Коннор не захочет расставаться с дочерью, когда его выпишут, а я не могу позволить ему остаться с ней наедине, учитывая слова Антона, – Адриана резко повернулась и, нахмурив брови, чётко и как можно менее эмоционально проговорила каждое слово, хотя было видно, что её глаза снова полыхнули. – Для начала дождёмся его пробуждения, а потом будем принимать решения.

– Я бы тоже могла за ними присмотреть, – Линдсей смотрела на Де Марко в излюбленной манере той: не отводя взгляд и не моргая, видя, что Адриану это начинает всё больше раздражать.

– Не сомневаюсь, Линдсей, но мне пока больше нечего тебе сказать, – Адриана тоже не собиралась отводить взгляд, почувствовав, что в этот раз ей достался достойный соперник. И неизвестно, сколько бы длился их поединок «Кто кого пересмотрит?», если бы в него не вмешался объект спора.

– Не ругайтесь! – еле слышно произнёс Коннор и открыл глаза.

– Коннор! – одновременно выкрикнули обе женщины и оказались у его кровати по обе стороны, взяв Дойла за руки. – Как ты?

– Судя по всему, жив, – он облизал потрескавшиеся губы и попытался улыбнуться. Вышло плохо. – Про остальное тактично промолчу.

– Я позову кого-нибудь из врачей, – Адриана быстро сжала его ладонь, словно желая передать ему свою поддержку, и выбежала из палаты.

– Теперь всё будет хорошо, Коннор! – Линдсей бережно сплела свои пальцы с холодными пальцами Дойла, ласково и нежно улыбаясь. – Я тебе обещаю!

5 июня 2000

Роберт Пирс бежал по лесу, цепляясь за ветки и спотыкаясь о камни. Сердце бешено билось в груди, и воздух в лёгких явно был на исходе. Он ни минуты не сомневался, что ему не удастся убежать от своего преследователя, но, улучив удобный момент, он всё же решился на отчаянную попытку сохранить себе жизнь. Пирс то и дело оглядывался, но за спиной никого не видел. В какой-то момент он почувствовал мимолётную радость и подумал, что ему все-таки удалось скрыться и оторваться от погони. Роберт остановился, чтобы перевести дыхание, испуганно глядя по сторонам. Прислушался. Ни звука. Только далёкое птичье пение и шум листьев вокруг. Он прикрыл веки и вытер рукавом рубашки пот со лба. Пульс постепенно начал приходить в норму, и мужчина открыл глаза. Сердце тут же упало вниз, а потом резко подпрыгнуло к горлу, вызвав тошноту. Пирс упал на колени, в ужасе расширив глаза. В нескольких метрах от него стояла фигура в чёрном с пистолетом в руке.

– Ты никогда не отличался особым умом, Роберт! – громко проговорил преследователь. – Даже не понимаю, что она в тебе нашла! Столько лет отношений с мужчиной, который потом предал любимую женщину, сдав её федералам.

– Она меня тоже предала! – выкрикнул Пирс. – И изменила… С тобой, гореть тебе в аду! Я, как последний глупец, продолжал ей помогать и делать всё, чтобы дело Эллейн продолжилось. Я рисковал своей жизнью, передавая материалы и пробирки из «Улья». И чем она мне отплатила?

– И ты решил стать праведником, Роберт? Решил спасти того, кого не успели списать в утиль как ненужный биоматериал в лаборатории?

Пирс задрожал. Он понимал, что жить ему осталось всего ничего, но ярость буквально захлестнула всё его сознание. Он даже не сразу понял, что речь сейчас шла о человеке, а не просто об образцах или материалах для экспериментов.

– Праведником или грешником… Всё равно подыхать! За что же ты так его ненавидишь? Что сделал тебе этот Дойл?

– У меня с ним свои счёты, – мужчина в чёрном поднял пистолет и прицелился. – А сейчас ты мне скажешь имя той женщины, которая проникла в лабораторию Эллейн и выкрала вакцину для Дойла. Мужчина мне неинтересен.

– Не скажу я тебе ничего! – Пирс сплюнул и сжал зубы. – Надеюсь, те образцы, что тебе вкололи, в скором времени помогут миру избавиться от такой твари, как ты, Фрэнк! Ведь Эллейн и её лаборатории больше нет! Насколько мне известно, она не успела разработать для тебя вакцину, и ждать спасения тебе неоткуда. Или ты вдруг переметнёшься к Мишель Джонсон, желая спасти свою шкуру? Не боишься, что её препараты снова вызовут побочные эффекты?

– А Эллейн знала, Роберт, что у тебя есть дочь от первого брака? – Фрэнк стянул маску, обнажив шрамы и глубокие борозды, покрывающие всё его лицо. – Нью-Йорк, Плаза стрит… Чудесная уютная квартирка с видом на Центральный парк. Дальше продолжать?

Пирс дёрнулся и подпрыгнул, желая сбить своего противника с ног. И будь что будет.

Тот, увидев быстрое движение, нажал на курок, и лесную тишину разрезал громкий выстрел. Роберт зарычал от боли и снова упал, воткнувшись носом в мох. Пуля угодила в правое плечо. Сукин сын явно знал, куда стрелять. Значит, пытка будет долгой.

– Имя, Пирс! – яростно прокричал Фрэнк, подступая ближе. – Не зли меня! Следующую получишь в живот и будешь истекать кровью приблизительно полчаса, умоляя меня о пощаде. Поверь, я знаю, куда стрелять, и отключиться я тебе не дам.

– Иди к чёрту! Я всё равно не жилец! И кто даст мне гарантию, что моя дочь будет в безопасности, даже если я тебе скажу имя?

– Даю слово! – Фрэнк присел на корточки перед Пирсом.

– Стоит ли оно хоть доллар? – Пирс хрипел и зажимал раненое плечо. – Если ты хочешь мстить – мсти тем учёным «Улья», которые разработали для тебя этот чёртов препарат долголетия и избавления от старости. Это он тебя изуродовал и наградил побочными эффектами. Мсти Мишель Джонсон, под руководством которой и были созданы эти новейшие препараты по регенерации тканей и увеличению срока жизни. Их разработки искалечили жизнь не только тебе. Но только ты осознанно принял решение и вколол препарат себе сам. А того же Дойла никто не спрашивал, и теперь ему всю жизнь придётся расплачиваться за то, что с ним сделали. Хорошо, что его дочь эта участь миновала, и на ней никак не отразились опыты «Улья» над Коннором Дойлом.

– Это больше всего и расстроило Эллейн… И меня, – Фрэнк скривился, и эта гримаса сделала его лицо ещё более страшным из-за шрамов. – Девочка была очень важна для её экспериментов, но оказалось, что в ней нет ничего особенного. Обычный ребёнок. Зато у Коннора, кажется, девять жизней, как у кошки. А вот у меня всего одна. И та на исходе. Эллейн вколола мне R-клетки, чтобы кости и повреждённые ткани срослись после того, что произошло в лаборатории в ночь перед пожаром. Но синтезировать новую вакцину не успела, а старую партию выкрала та спасительница Дойла и её дружок.

– Теперь тебя ещё и R-клетки убивают, Фрэнк? – несмотря на боль, Пирс злобно ухмыльнулся. – Ведь Эллейн модернизировала их только для клонированных эмбрионов, а для взрослых людей не успела. В тебе сейчас те же, что были у Дойла, так?

Фрэнк ткнул дулом пистолета Пирса в висок и оскалился.

– В любом случае, моя жизнь продлится дольше, чем твоя, Роберт. Даже не знаю, зачем я вожусь с тобой. Я уверен, что знаю имя этой женщины, мне всего лишь нужно убедиться, что я прав. А ты только подумай, хочешь ли умирать, зная, что я могу однажды ночью оказаться в квартире твоей дочери, пробраться к ней в спальню…

– Адриана Де Марко, – выкрикнул Пирс, застонав и уткнувшись носом в мох.

– Конечно, я не ошибся… Кто же ещё, если не она. Сестра Аманды Райз и тётя маленькой радости в никчёмной жизни Коннора Дойла, который даже не представляет, в какой агонии ему придётся гореть в скором времени… Там ему уже никто не поможет и не избавит от боли! – он помахал пистолетом в руках и снова прицелился, вставая и отходя от Пирса на несколько шагов назад. – Как бы там ни было, обещаю – дочь я твою не трону. Прощай, Роберт!

Пирс закрыл глаза и чётко увидел свою Барбару, которая радостно улыбалась в их последнюю встречу в аэропорту Нью-Йорка. Действительно в последнюю. «Надеюсь, этот ублюдок сдержит слово», – подумал Пирс прежде, чем его жизнь оборвалась.

Медицинский корпус ОНИР

14 июня 2000

На вторые сутки после своего пробуждения Коннор уже мог вставать и даже ходить, а на пятые всем стало понятно, что удержать его в медицинском корпусе ещё на несколько дней будет задачей не из лёгких. Команда медиков, несмотря на невозможность провести полноценное обследование, высказала пожелание Блевинсу пару дней понаблюдать за восстановлением Дойла, которого несколько недель вытаскивали с того света, часто жертвуя собственным сном и едой. Но Коннор был абсолютно невыносимым пациентом с момента, как узнал, что Адам в больнице, а за Николь присматривает тётушка Адрианы.

На все расспросы медиков о самочувствии он отвечал: «Всё хорошо. Когда меня отпустят?» Фактически, никто насильно его и не держал, но Антон очень просил Коннора проявить благоразумие и остаться под наблюдением. А спокойного флегматичного Блевинса Дойл так довел своими звонками и просьбами отпустить его домой, что тот был вынужден коротко рявкнуть на своего кейс-менеджера, сказав, что если ему так сложно усидеть на месте, пусть относится к этому, как к новому заданию и собирает материалы по собственному самочувствию, записывая все изменения в тетрадь. Коннор от этого назначения впал в мрачное настроение, но ручку и блокнот всё же попросил ему принести. Дойл искренне не понимал, зачем ему коротать время в четырёх стенах палаты, если всё равно никаких препаратов принимать нельзя, и на случай внезапного ухудшения состояния ему всё равно ничем не помогут. Ну, разве что у кровати постоят и посочувствуют. Вот только зачем ему это? Да и собственное состояние у него не вызывало никаких опасений. Больше всего Коннора беспокоила общая рассеянность и мутность сознания, как будто перед глазами был непроглядный туман, хотя, голова, конечно, болела и сейчас. Однако эта боль даже в сравнение не шла со сверлящей дрелью, которая бесконечно терзала его с момента, как он попал на больничную койку.

И вот, наконец, в среду утром к нему пришёл хмурый Антон. Хендрикс сказал, что команда врачей так и не пришла к единогласному решению по оценке возможных рисков в отношении УЗИ, магнитно-резонансной и компьютерной томографий.

– Ты должен сам принять решение, Коннор. Это твой организм и твоё здоровье, поэтому последнее слово за тобой.

– А как ты думаешь, какие из методов обследования самые безопасные? – задумчиво спросил Коннор.

– Ультразвуковое исследование, так как оно не облучает. С его помощью мы можем проверить состояние внутренних органов. МРТ тоже относительно безопасный способ, но я всё же сомневаюсь насчёт целесообразности обследования головного мозга прямо сейчас. Я бы рекомендовал выждать ещё хотя бы неделю.

– А анализ крови?

– Это физическое повреждение тканей и стенок вен, ты же понимаешь. В теории мы все понимаем, что раз ты выжил после клинической смерти, и твоё состояние стабилизировалось, а утраченные функции вернулись, R-система либо в стадии разрушения, либо уже разрушилась. Возможно, никакого риска один прокол иглой уже и не несёт, но уверенности в этом тоже нет.