Текст книги "Heartbeat (СИ)"
Автор книги: A-Leman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
… сильные руки, облаченные в мягкий оливкового цвета свитер…
… шепнул бархатный голос…
… задохнулась от приятного медово-орехового аромата…
… запоминая черты его лица…
… наслаждения от его слов…
Тейт лег на мягкий свитер. Его ноги почти свешивались с крыши. Притянув за собой Вай, он вдохнул ее аромат. Нежный и грубый одновременно. Родной и новый. Парадоксальный, как сама девушка.
Вайолет же, устроившись удобнее в объятиях Тейта, смотрела в темное небо, освещенное звездами. Боковым зрением она заметила айпод.
… Айпод у Тейта? Откуда?…
Но долго она не смогла об этом думать, потому что две вещи, которые не уступают никому по глобальности, заняли голову Вай.
Космос и Тейт.
Ночь становилась чернее. Небо становилось чернее. Звезды становились меньше. Темно. Как глаза Тейта. Прекрасно. Как сам Тейт.
Лежа рядом с Тейтом, имея возможность лениво перебирать его кудри, смотря в небо и размышляя, Вайолет понимала, что это – одно из самых счастливых мгновений. Ласковые порывы ветра наверху хоть и были холоднее, но почти не приносили дискомфорта: теплые бок Тейта, который прижимался к Вайолет (скорее она к нему) и пушистый свитер грели девушку.
Космос.
Да, это космос. Как Вайолет стала для Тейта душистым ветром, так Тейт стал для нее бесконечным космосом. Как в открытом космосе нельзя дышать, так Вайолет не может дышать с Тейтом.
– Вай? – вдруг позвал девушку Тейт, разрезая вязкую теплую тишину. Вайолет вопросительно посмотрела на Тейта.
Тейт впервые назвал Вайолет «Вай».
– Ты резала себя? Почему? – спросил он.
– Ну… отец изменил матери, и я… – ответила Вайолет, нахмурившись.
– Нет-нет, – перебил ее Тейт, отмахнувшись, – ты можешь рассказывать об этой чепухе Харви, но не мне. Расскажи мне, почему, – попросил Тейт, мечтательно посмотрев на Вай. Каре-зеленые ланьи глаза уставились на него доверительно, сверкая фиолетовым цветом. В глазах Вайолет будто отразился небосвод, на который только недавно смотрела девушка. Будто космос впитался в ее глаза. Но ему можно: он же бесконечный.
– Ну… я давно прекратила чувствовать одиночество. Вообще прекратила чувствовать. Но это не так уж и плохо, верно? – спросила девушка и, будто ища поддержки и ответа на свой сомневающийся вопрос, прикоснулась к венке на шее Тейта.
Руки Вайолет были холодными.
– А потом мне надоело ничего не чувствовать, но я уже не смогла этого исправить. Только болью, – прошептала Вайолет, внимательно смотря в глаза Тейта. Шоколад. По цвету горький, но на вкус… Молочный. Мягкий. Сладкий. Шелковый.
И они замолчали, правда, так и не прервав ни зрительного, ни физического контакта. Сколько времени прошло Вайолет так и не узнала, но зато она помнила, что треков десять на айподе уже промоталось. Тишину никто не нарушал, только свистел ветер и изредка слышался шум машин. Холод почти не ощущался, и Вайолет предпочитала думать, что это не из-за того, что она окоченела. Но ведь все, что чувствовала Вай – пылающий жар тела Тейта, теплота и мягкость свитера, шелк прикосновений парня и безграничность космоса.
… Снова это произошло неожиданно и вопреки всему. Снова резко и снова горячо. Только дольше, эмоциональней, мягче, не с острым сумасшествием Тейта, а с мягким безумием Вайолет. Но также глубоко, как космос, и так же легко, как ветер.
Нежно прикусив нижнюю губу Вайолет, Тейт оторвался от нее и, не сдержавшись и не открывая глаз, поцеловал в нос.
– Уже холодно. Я думаю, нам пора, – улыбнулся Тейт.
А улыбка была бесконечной, как космос;
А взгляд был легким, как ветер;
И все глупости, большие ростом,
Исчезли. Есть только мы на свете.*
Комментарий к Chapter XIV
* – опять же, собственное сочинение ;)
«Шел N-ый день. Сандра продолжала мухлевать.» Ахахха, нет, серьезно. Глава вышла, как мне кажется, еще меньше и не интереснее, чем предыдущая. Но и здесь я нашла выход: много соплей и лубффи-романтики ;3 Надеюсь на ваше понимание, ведь у меня огромнейший стресс: закончен любимый фанфик! :D
Было много вариаций того, как назвать главу, в итоге остановилась на пафосном и бесконечном: Космосе. Ну и черт с ним, зато «спэйс» звучит почти как «спайс». Будет понятно, под чем писалась глава :)) Ну, а вообще, я ничего такого не употребляю, да ;)
В общем, на ваш суд ;3
========== Chapter XV ==========
Mary Eunice. Cold fire in the darkness
Не бойся смерти, детка:
Она все равно наступит.
Не бойся ночи, детка:
Она утру место уступит.
Не нужно меня боятся:
Бойся лучше друзей своих.
Надо мной не нужно смеяться:
Ты не знаешь убеждений моих.
Не бойся крови, детка:
Все равно в ней искупаешься.
Не бойся ошибок, детка:
Все равно не справишься.
Не нужно темноты бояться:
Она все равно тебя поглотит.
Не нужно мести боятся:
Враг ее все равно воплотит.
Не бойся слов моих, детка:
Они все равно правда.
«Не бойся ничего, детка» —
Этот девиз оправдан.
(Собственное сочинение)
September 23, 1963
Мэри Юнис резво вышагивала по коридорам Брайерклиффа. Про себя она воспевала молитвы благосклонному Богу. Чета МакКи долго копила деньги на то, чтобы выкупить это здание у какого-то научного центра. Его отдали совсем дешево из-за того, что здесь проводились какие-то незаконные эксперименты. Конечно, Мэри смущало то, что их семья устроила свое убежище в месте, в котором свершались греховные дела, но иногда можно было слукавить перед собой ради благого дела.
Вот уже третий месяц семья МакКи, служители Господни, принимают в своей лечебнице всех нуждающихся.
Помощь людям – вот предназначение Мэри Юнис, как она считала. Поистине добрая душа была у девушки, светлая.
Подойдя к двери, Мэри, посмотрев по сторонам, вошла. Ее отец, Брандон МакКи, сказал дочери, чтобы она вызвала в его кабинет пациентку Лиа Мэй. Зайдя и выполнив поручение Брандона, Мэри поправила постель, сложив чистое шуршащее одеяло, прибралась в палате и, оглянув ее в последний раз, вышла, тут же, однако, упершись носом в чью-то грудь. Резво отскочив и поправив небольшое простое деревянное распятие на груди, Мэри Юнис с ужасом уставилась на пациента, с любопытством смотрящего на нее. Так близко, непозволительно близко для монашки!..
– Сестра МакКи? – спросил он.
Молодой и подающий большие надежды ученый Артур Арден попал в Брайерклифф неожиданно. Его посчитали слишком жестоким для того, чтобы оставить на свободе, и слишком сумасшедшим для того, чтобы упечь в тюрьму. Поэтому его отправили в самый приемлемый вариант – лечебницу для душевнобольных. Артур был одним из группы ученых, которые ставили незаконные опыты на людях. И, по иронии судьбы, а, быть может, по велению Господа Бога или кого-нибудь пониже, ученый попал в то же здание, в котором он и работал.
Артур пугал Мэри своей греховностью и темными помыслами, а также похотливыми словами в сторону монашки, которые олицетворяли собой один из Смертных Грехов. Молодой человек, хоть и был симпатичным, вовсе не привлекал Мэри Юнис, а наоборот отталкивал.
– Да? – дрожащим голосом спросила девушка, дрожа всем телом от страха.
– Вы знаете, вы вдохновили меня, – промурлыкал он, облокачиваясь о косяк двери. Артур стоял почти что нагой перед Мэри, одетый лишь в белую больничную рубашку, одну из тех, которые Мэри Юнис отстирывала до ощутимого чистого скрипения. – У меня появилась новая идея для… проекта. Вы же знаете, что возможности человека безграничны, верно? – таинственно улыбаясь и сверкая голубыми глазами, начал Артур Арден голосом диктора.
– Н-ну, человек, несомненно, одно из лучших творений Бога, н-но… – пролепетала Мэри, пряча глаза.
– К Дьяволу Бога! – фыркнул Артур.
– Не выражайтесь! Это богохульство! – возмутилась Мэри Юнис, чуть ли уже не плача.
– Ладно, – быстро согласился юноша, продолжая, – Память человека – это великий дар, бесподобный. Но мы так и не научились использовать его во всех его возможностях, – усмехнулся Артур, склоняя голову, – Нужно лишь убрать барьеры, лишние границы – и тогда мы сможем все. От путешествий во времени до правления им, – восторженно захихикал Артур, – А вы, моя дорогая сестра Юнис, вы стали моей Музой! – пропел он, – Очарованный вашей красотой, я пришел к этой идее! Ваша кроткий взгляд, золотой волос…
– Я… право, это замечательно, но мне… я… Мне пора идти, прощайте, – пролепетала монашка и скоропостижно ушла, прожигаемая ледяным взглядом безумного гения.
***
Идя по светлому коридору, Мэри боязно оглядывалась. Пациенты Брайерклиффа пугали ее. Ей казалось, что их душами завладели демоны. Ну, точнее Брандон МакКи говорил так, когда однажды Мэри увидела, как он избивает одного пациента. Отец говорил, что так он выгоняет демона. Но когда он успел придумать новый обряд экзорцизма? Наверняка, Лиа Мэй подвергнется подобному. Но Мэри предпочитала не думать об этом. В конце концов, это же ее отец.
В этом крыле в данный момент было мало пациентов, потому что большинство из них находились в столовой под присмотром Кэт. Стараясь не обращать внимания на пациентов, Мэри тихо шла, не обращая внимания на гложущее изнутри чувство страха, странной обреченности и уверенности в своей погибели. Так странно. Совершенно странно. Никогда раньше Мэри Юнис не думала, что умрет так рано. Всегда ей представлялась ее смерть тихой, и эту тишину разрушало бы лишь пение ангелов, записанное на виниловую пластинку. Мэри, уже старая обветшалая, но поднабравшаяся опыта, как старая не отреставрированная книга, лежала бы посреди постели, окруженная детьми и внуками. И все у нее было правильно, даже последние слова она придумала: «Так хочет Господь. Так я повинуюсь».
Скользнув взглядом по девушке, сидящей на полу и рисующей что-то явно темное, потому что замысловатые узоры, странные пентаграммы и кресты вряд ли являлись символами Бога, Мэри остановилась и присмотрелась. Причудливые каракули переплетались между собой, создавая что-то наподобие большого треугольника в окружности.
– Не нужно рисовать подобное здесь, – строгим, но дрожащим голосом произнесла Мэри Юнис. Девушка с черными волосами лишь хихикнула и продолжила свое дело. Мэри поразила та кукольность ее лица, та невинность, что была отраженна на нем.
Вздохнув и пройдя дальше, Мэри снова остановилась и наклонилась к девушке. Пациентка громко, чуть ли не на весь Брайерклифф, радостно провозгласила:
– Получилось, у меня получилось!
И вдруг она резанула себя по запястью, из-за чего из него густой струйкой полилась кровь, которая капала и соприкасалась с рисунком. Происходило что-то действительно немыслимое. Когда жидкость дьявольского цвета потекла с запястья и соприкоснулась с мелом, то паркетный пол стал вдруг разъедаться… огнем. Весь коридор непонятным образом вспыхнул. Но огонь… Он был словно черным, едким, напоминающим раскаленную смолу, и лишь по краям ярко-ярко-красным. Такой красный сочится из глубокой раны.
Когда Мэри подняла взгляд, полный ужаса, и попыталась прикрыть лицо рукой, то увидела… пустоту. Будто за огнем была пропасть. Или это была лишь мгла, скрывающая истину?
Мэри представляла себе Ад таким жарким местом, в котором душно от людских грехов; местом, в котором ходят несчастные с мученическими лицами, те самые, которые изображены на фресках и витражах, на мрачных картинах с изображениями Преисподней. В общем, Мэри представляла себе что-то полыхающе-жаркое, что-то порочное, плохое, что-то, чего стоит бояться.
Но то, что Мэри Юнис увидела, было совсем не тем, что она себе представляла, думая о Аде. Хотя это абсолютно точно был он, да. Ад представлял собой холодную пустоту, ледяное пламя, зябкую мрачность. Глаза, темные глаза, они, казалось, были повсюду. Их много и они одни. Бесконечная безысходность. Господи, столько тоски Мэри не чувствовала, наверное, никогда в жизни. Ей захотелось умереть тогда же, в ту же секунду. Кажется, все боль и страдания Ада поднялись сюда, на Землю.
Что-то темное отделилось от этой огненной пустоты. Что-то, что было темнее самой этой мрачности. Мэри наблюдала. Некуда бежать, ловушка. Да и тело будто не слушалось. Приросло к полу, и уже не оторвешь. Предатель.
И вдруг эта темнота, внутри которой Мэри увидела что-то ярко-красное, даже оранжевое, стала быстро надвигаться на Мэри. Кругом пламя. Гул пациентов, сгорающих заживо. Безумный смех брюнетки с мелком, которая уже, кажется, начала терять сознание из-за потери крови. А для Мэри будто только есть она, пламя вокруг и эта тьма, безграничная, холодная, надвигающаяся на нее. Последнее, что видела Мэри, были глаза. Жуткие, страшные. Красные. Дьявольские. И только бы успеть произнести, только бы…
– Так хочет…
Не успела. Погрузилась в бесконечно безумный холодный огонь, в раскаленный лед. Во мглу. Во мрак. В Ад.
И лишь встала с пола, отряхнулась, огляделась вокруг. Пламя стало утихать. Обугленные трупы кругом, еще не затихшие крики, которые так и останутся навеки здесь. И лишь брюнетка возле ее ног спокойно улыбается, прижимая руку к кровоточащему запястью. Счастливая. Она смогла. Хозяин доволен.
– Дьявол, – закончило оно фразу несчастной Мэри ее же голосом. Вот только никогда он еще не был таким пламенно холодным. Ни-ког-да. А теперь всегда. – Дэйзи, – пропело оно снова, осматривая свое новое тело, – я должен был вселится в тебя, моя дорогая, – промурлыкала сама Тьма, беря девушку, так доверительно смотрящую на нее, – Но это тело еще лучше. В благодарность за твою помощь я оставлю тебе это тело, оставайся в нем, мой демон, и будь вечным моим соратником.
А демон, которым уже второй месяц была одержима Дэйзи, кивнул и окончательно поселился в тело бедняжки.
Тьма проделала то же самое с Мэри Юнис и прошла вперед, легко ухмыляясь. Копоть медленно распространялась на стены.
– Определенно, здесь стоит сделать ремонт. Все стены слишком белые…
*
Избавится от матери Мэри Юнис не составило труда. С отцом пришлось немного тяжелее, в конце концов, высший демон вселился в тело хрупкой девушки. Но за счет неожиданности самого нападения Мэри Юнис выиграла. Родители девчонки мертвы. Лечебница во власти Мэри.
Да уж, за счет этой монашки у самого Дьявола сменилось много планов. Они стали грандиознее, громаднее. Выгоднее. Изощреннее. Темнее. Каждый в ее новом плане имел свою отдельную роль, маленькое теплое местечко, из-за которого оставался жив.
Пока.
Первым делом, Тьме нужен доктор Артур Арден. Девчонка Мэри недооценивала его, не замечая потенциала этого гения. Его его помыслы были темны, что нравилось Дьяволу. Но не только это сыграло решающую роль в решении Мэри Юнис. Артур Арден был гениален. Действительно гениален. А еще по уши влюблен в монашку. Все играло на руку Дьяволу. Все.
Похлопав глазками, которые от переполнявшей душу тьмы стали темнее, Мэри начала свой разговор. Не зря говорят, что глаза – зеркало души. В них можно прочитать в сотню раз больше, чем кажется.
Оторвавшись от губ Артура (поцелуй стал последней каплей дурманящего напитка. Чаша переполнилась, и Артур согласился на все.), Мэри, деловито вытерев свои губы, выпустила Ардена из палаты. Он был счастлив. Ох, ну конечно, любимая девушка поцеловала его, поняла весь его потенциал!..
Ухмыльнувшись, совсем не по-монашески, Мэри Юнис позвала Артура, согласного на все, за собой.
Бедный, бедный Артур Арден. Несчастный, несчастный мир!
Комментарий к Chapter XV
Вот и глава ;) Здесь много Машки, как и обещала (кобылка прискакала, хи-хи). Главу написала еще вчера, в 0:15, но смогла выложить только сегодня, ибо сон – вещь не только полезная, но и настырная :D
И снова на ваш суд. Не кусайтесь из-за того, что нет Вай и Тейта. В предыдущей главе их было достаточно :333
========== Chapter XVI ==========
Sing your prayer to your God
Есть два рычага, которыми можно двигать людей: страх и личный интерес.
© Наполеон I
Sunday
Последние несколько дней были будто в розовом тумане, насколько это возможно в Брайерклиффе. Мэри Юнис не было видно почти нигде, только изредка Вайолет замечала чью-то высокую тень почти за собой, но, конечно, когда Вай оборачивалась, то никого не видела, кроме парочки заинтересованно смотрящих психов. Даже грубая мешанина воспоминаний и трезвого анализа второго «Я», так и липнущая и прущая из всех углов и щелей памяти и сознания, не мешала Вай. Мысли будто услышали девушку и на время оставили ее в покое. Как будто затишье перед бурей.
Прием у Марви прошел интереснее, чем обычно. Он, похоже, решил отступится от правил и рассказывал немного о себе, все же пытаясь развести Вайолет на диалог. Немного плешивый, он, нелепый в своем вязанном жилете и коричневом бархатном пиджаке, большем положенного размера на два, рассказывал о его юности, когда он был непослушным, не соблюдающим правила. Когда родители хотели тогда еще молодого Ларри отдать на экономический, он ушел на психологию.
Маленькие ничего не значащие происшествия, большее познание пациентов Брайерклиффа (в основном Норы и Билли Дин, а также однажды Мэдисон) и парочка смущающих, немного мистических моментов.
Вот и настала ночь с субботы на воскресенье.
Сон никак не шел. Темные картинки одолевали сознание Вайолет. Что-то странное творилось с ним. Чертовы мысли окончательно взбесились и навек поселились в голове Вай, не давая ей покоя. Эта ночь была черной. И не такой черной, как та ночь на крыше, а такой, знаете, мрачной. Темная патока, душащая, заставляющая блевать от своей сладости. Мерзкая.
Вайолет поняла, что уснуть ей точно сейчас не удастся, так что она встала с постели. Мягко ступая по холодному полу, Вай подошла к ванной. Осматривая себя, Вайолет мысленно ужасалась своему лицу, отвратительному своими темными мешками под глазами, в которых, казалось, можно уместить всю жуткую новизну Брайерклиффа, и бледными губами. Та веселая ясноокая Вайолет, которой была Вай еще в свои, казалось бы, далекие пятнадцать, погасла. Если раньше на ногах и руках Вайолет расписывались прутики, камушки и ракушки, то теперь острые лезвия.
Вдруг в зеркале промелькнуло что-то темное. Вайолет настороженно обернулась, резко нахмурившись. За ее спиной было пусто. Темные тени часто преследовали Вайолет в Брайерклиффе, но она старалась не обращать на них внимания. Но это днем, а сейчас ночь. И Вайолет одна в палате. И нет нигде Тейта. Внутренне сжавшись и снова едва обернувшись, девушка вскрикнула: на запотевшем стекле было написано «You will die».
*
Утром Вайолет выглядела еще более не выспавшейся, чем обычно. Глаза постоянно слипались, а картинки перед глазами плыли. Постоянные белый и темно-бордовый цвета коридоров раздражали. Еще и, как назло, чертовы психи решили поиздеваться над ней, выскакивая из каждого угла и силясь напугать девушку. Будто сговорились. Решение остаться в Брайерклиффе сейчас показалось таким глупым, таким… нелепым. И зачем она только отказалась?..
Шагая по коридору, уже готовясь спустится, чтобы позавтракать, Вайолет казалось, что ее шаги были неимоверно громкими, будто она была не в мягких кедах, а грубых ботинках с металлическими пряжками. Переставляя ноги на лестнице, Вайолет всеми силами старалась не упасть носом вниз, потому что идти к Дейзи, чтобы она вправляла ей нос обратно, не хотелось.
Но, как назло, все получилось с точностью, да наоборот. Нет, Вайолет не упала и не разбила себе лицо, а всего лишь встретила на пути Дейзи.
Всего лишь.
– Ох, Вайли, тебя-то я и ищу! – с нездоровым энтузиазмом воскликнула девушка, улыбаясь во все тридцать два и заставляя желать Вайолет, чтобы хотя бы на несколько зубов, да стало меньше. – Ты иди, позавтракай, а потом следуй на воскресную проповедь.
*
Поев очередную мутную стряпню Карлы (так зовут повариху, как рассказала Вайолет Хейден), Вай пошла за Хейден, которая вела ее на воскресную проповедь, ведь сама Вай не знала, как туда идти, но догадывалась, что молитвы читать будут в той церкви, которую девушка видела, когда гуляла по аллее. Хейден опять что-то рассказывала, смешно хмурясь и кривляясь. Вайолет совсем не слушала ее, витая где-то в облаках… а точнее ища взглядом Тейта, которого она не видела еще с их времяпровождения на крыше. Вай хотела поблагодарить его.
Не только Хейден и Вай шли на проповедь. Многие другие пациенты шли туда. Вай даже показалось, что она видела Пеппер. Странно, но Вай поняла, что они не пошли на улицу, а поднялись на второй этаж. Идя по каким-то незнакомым Вайолет коридорам, пациенты весело переговаривались, иногда, правда, выкрикивая что-нибудь безумное.
Вдруг Вайолет обо что-то споткнулась и упала. Чертыхнувшись, девушка подняла голову и немного повернулась, пытаясь встать, но кто-то подал ей руку, на которую девушка и уставилась. Чуть выше подняв взгляд, Вайолет уставилась на мужчину-азиата, с темными длинными волосами, кое-как подобранными резинкой, с темными глазами, хитро смотрящими на девушку, и с улыбкой, при которой были видны длинные передние зубы, чем-то напоминающие зубы хищника.
– Ох, какой же я неаккуратный! – воскликнул мужчина, помогая Вайолет встать. – Простите, я не хотел, – извинился он, говоря практически без акцента. – мое имя Такахиро Ямасита, кстати. Можно просто Така. А вас как зовут? – спросил он.
Какое быстрое знакомство.
– Вайолет Хармон, – представилась девушка.
Пытаясь поскорее избавиться от назойливого японца, Вайолет, извинившись, побежала за Хейден. Уж лучше ее глупое трещание на ухо.
*
Зайдя в какую-то большое просторное помещение, Вайолет заинтересованно осмотрела. Большую его часть занимали теснящиеся близко друг к другу ряды высоких черных скамеек, который часто можно увидеть в церквях. В самом конце продолговатого помещения находился огромный орган, уже пугающий своей массивностью. Где-то под своеобразной сценой находились ряды, сделанные будто специально для хоровых певцов. В самой середине всего этого стояла Мэри Юнис, которая прожигала всех своим недовольным взглядом.
– Хэй, Вайолет! – девушка вдруг услышала чей-то невероятно знакомый голос.
Чей-то невероятный голос.
– Тейт! – обрадованно воскликнула Вайолет, заглушаемая гулом пациентов. Хотя Тейт ее определенно услышал, потому что довольно усмехнулся и поманил Вайолет куда-то в средние ряды. Девушка, довольная, что встретила Тейта, ухватилась за его руку и пошла за ним.
– Соскучилась? – хитро спросил Тейт, сверкая своими глазами. И сейчас им было неважно, что Мэри Юнис стоит и злобно смотрит на них.
– Немного, – призналась Вайолет, заставив Тейта улыбаться еще шире. Сам же Тейт подумал, что этот ответ неожиданный для Вайолет, потому что он ожидал, что девушка скажет что-нибудь по-девичьи упрямое, вроде «Нет, конечно!»… Но это Вайолет, и она всегда его удивляла.
– Пойдем, сядем там, – пригласил ее Тейт, поддерживая за спину.
– Тейт, я… – начала Вай, желая поблагодарить, но Тейт ее перебил:
– Подожди, давай позже, ладно? – виноватым тоном произнес Тейта и показал взглядом на Мэри Юнис. Хотя ему чертовски нравилось злить людей, но Мэри Юнис не была человеком.
Когда все пациенты уселись, Мэри Юнис начала говорить. Долго, странно, поучая чему-то вовсе не церковному, чему-то даже грязному. Кто она? Что она?
Что она несет?
– … каждый верит, каждый. Но у всех вера разная, и я говорю сейчас о, например, буддизме, христианстве, исламе, католичестве и прочих религиях. Что вообще есть религия? Вера? Нет, это лишь одно из направлений веры. Мы можем верить во что угодно. В кого угодно. Как протестанты верят в свою цель, так мы верим в свою цель. Цель – это самая главная вера, которая двигает миллионами людей, заставляя их забывать о морали. И вы все сами прекрасно знаете, что значит забыть о морали, – усмехнулась Мэри Юнис, почему-то посмотрев на Тейта, чем вызвала удивление у Вайолет.
Тейт же, сглотнув от снова так не вовремя накативших воспоминаний, взял теплую ладонь Вайолет в свою, поглаживая тыльную сторону ее ладони большим пальцем. Вайолет, пораженно замерев на несколько секунд и вздохнув, тоже погладила его, заставляя его расслабиться.
– … так воспевайте же молитву Богу своему! – воскликнула Мэри Юнис, подняв вверх руки и тем самым заставив всех подняться со своих мест.
Они близки.
Нужны друг другу.
Похожи.
Они вместе.
Они все еще держат ладони крепко сцепленными…
… как их союз.
Комментарий к Chapter XVI
А вот и глава! Только полчаса назад отправила в группу спойлер, а тут уже и главу дописала, миу ;3
Напоминаю Вам, что все обложки, картинки персонажей, информацию о выходе глав, а также множество спойлеров и тематических картинок вы сможете найти в моей группе.
Вот ссылка: https://vk.com/alemanfanfiction
========== Chapter XVII ==========
Library
Каждое ее прикосновение к книге было особенным.
Новые герои, новый сюжет и мимолетная, но все же влюбленность.
(Виктория Роа, «Избалованный дуэт»)
Wednesday
Весело хихикая, Вайолет отпила морс и тут же поморщилась: морс был отвратительный.
– Те-ейт, я больше не могу пить эту блевотину! – воскликнула Вайолет, смеясь. Тейт прыснул и взял в руку простой прозрачный стакан с мутной жидкостью.
– Ну ладно, ладно, – благосклонно проговорил он, с интересом рассматривая через стакан веселое лицо Вайолет, – я тоже выпью. В конце концов, нужно же мне когда-нибудь попробовать местные угощения, верно?
Тейт поднес стакан ко рту, наблюдая за хихикающей Вай. Он готов на все, лишь бы Вайолет не переставала смеяться. Так, заглядывая в ее невероятные глаза, он поднес стакан ко рту и сделал глоток. Впрочем, морс недолго удержался во рту у Тейта: он тут же выплюнул его, да еще и не просто так, а на Вайолет, из-за чего она резко прекратила хохотать и удивленно уставилась на виноватого Тейта. Медленно встав, Вай, не сводя своего серьезного взгляда с заинтригованного Тейта, медленно взяла стакан с новым морсом в руку и, так же смотря на Тейта, вылила ему на голову «блевотину», коварно рассмеявшись.
И снова веселый хохот Вайолет и Тейта заполнил пустую столовую.
– Вайолет! – сквозь хохот воскликнул мокрый Тейт.
Вайолет снова захохотала с новой силой. Так редко бывают такие моменты в психиатрической лечебнице, так редко слышен смех. И плевать на Мэри Юнис, плевать, что они не одни, ведь сейчас есть только Тейт, Вайолет и их «только».
– Живо! Убирайтесь отсюда, паршивые подростки! – зло воскликнула, только сечас заметившая парочку Карла. – Мне за вами убирать еще! Скоты!
Под недовольное кряхтение тучной Карлы и свое хихиканье, Тейт и Вай удалились из столовой мокрые, но счастливые. Пускай от них разило сомнительным морсом, пускай Карла покрывала их благим матом, пускай, черт побери, они находились в гребанной лечебнице, сейчас они были счастливы.
– Тейт, ты похож на мокрую псину! – воскликнула Вайолет, еле сдерживая хохот. Слишком весело для Брайерклиффа. Мэри Юнис будет недовольна.
– А ты похожа на самую прекрасную девушку, – вдруг посерьезнел Тейт, завороженно смотря широко распахнутыми темными глазами на Вайолет.
Не просто карий.
Глаза Тейта никогда не были просто карими. Всегда темные, черные, иногда обсидиановые, бесконечные и космические, теплые и метающие молнии. Такие разные, как сам Тейт.
Вайолет трепетно прикоснулась к нежному впалому виску Тейта и убрала с него мягкую прядь светлых вьющихся волос. Ее взгляд, в отличие от взгляда Тейта, был прикрыт поволокой.
Момент был столь романтичный, трепетный и волшебный, что его просто не могли не нарушить: послышался чей-то отдаленный безумный смех.
– Пойдем в мою комнату? Мы такие мокрые…
*
– Ох, вау! У тебя есть личная ванная!
– А у тебя разве нет? – с сомнением спросила Вайолет, включая свет.
– Есть, – засмеялся Тейт, вызывая ответный смешок у Вай.
Свою личную ванную комнату Вайолет не стала обставлять. Все, что было здесь от нее: пара полотенец, щетка, зубная паста, гель для душа и шампунь. Даже лезвия она не смогла взять с собой, хотя и хотела. Эта ванная была светлой. Белый кафель казался слишком чужим и опасным, неоновые лампочки создавали ощущение чего-то неправильного, но в целом это была типичная для больниц ванная.
Вай прошла вперед, включила душ и обернулась на Тейта, который, казалось, еще более потемневшим взглядом серьезно смотрел на Вайолет.
– Хочешь, чтобы я к тебе присоединился?
– Я думала, ты просто вымоешь голову, – неловко пробурчала Вай.
Вода стекала по краям ванной, безнадежно обрушиваясь вниз и разбиваясь на другие капли.
– Мои лопатки жутко мокрые от этого морса.
Тейт, кажется, прилагал все усилия, лишь бы смутить девушку. Нежный румянец залил щеки Вай, заставляя Тейта довольно улыбнуться. Вайолет не так часто краснела для того, чтобы Тейт оставил ее нежные щеки без внимания.
Вайолет вдруг встала и, коварно закусив губу, сдерживая смех и таинственно смотря на Тейта, медленным шагом, не оборачиваясь, подошла к душевой. Взяв в руки душ, она вдруг резко направила его на Тейта, отчего он стал еще более мокрым.
Веселый искренний смех Вайолет заполнил комнату своей теплотой. Прижав маленькую ладонь к губам, Вайолет, опустив душ, пыталась сдержать смех, так и рвущийся наружу.
– Вайолет!
Укоризненный, но веселый возглас мокрого Тейта рассмешил Вай еще больше, из-за чего она выронила душ, удачно подхваченный Тейтом и наведенный на нее саму.
Смех Вай резко прекратился и вспыхнул с новой силой.
Им все равно на всех. Они забыли обо всех. Вай забыла об отце, из-за котором она оказалась в Брайерклиффе, Тейт забыл о смертях, которые некогда доставляли ему удовольствие. Иногда это нужно – отключиться от реальности. Особенно, если ты в психиатрической лечебнице. Особенно, если ты в Брайерклиффе. Хейден была права: изредка стоит это делать. Вот зачем нужен Шон.
Вайолет поняла – нет, не сейчас конечно, а немного раньше, – что все пациенты в Брайерклиффе находятся в незримой связке. Иногда помогают друг другу, а иногда делают совершенно непонятные даже себе вещи.
– Вайолет…
Шепот Тейта был неожиданным, и поэтому Вай прекратила смеяться, лишь только смотря на Тейта и прислушиваясь к ощущениям прикосновения Тейта на своей щеке.
Взгляд в взгляд. Губы в губы. Резко обрушился желанный поцелуй.
Третий.
Обрушился неожиданно, почти пугая и заставляя от внезапности прогнуться в спине и облокотиться о стенку душевой. Тейту и Вай было совсем плевать на то, что вода продолжала литься, возможно затапливая кого-нибудь. Какое им сейчас дело, когда они вдвоем?
Как обычно это и случалось, их поцелуй прервал сам Тейт. Поразительно очаровательно ухмыляясь, Тейта, проведя еще раз по щеке Вай и смотря в ее невероятные глаза, которые всего за пару недель стали безгранично родными, прошептал:
– Хотел тебе кое-что показать. Я думаю, тебе понравится…
*
Сколько Тейт уже находится в лечебнице?
То есть, Вайолет, конечно, не спрашивала об этом у самого Тейта, но за какое время он успел все так хорошо изучить?
