Текст книги "Heartbeat (СИ)"

Автор книги: A-Leman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)



========== Epigraph ==========

Любое проявление безумия имеет место быть в нашей жизни.

Там, где с землею обгорелой

Слился, как дым, небесный свод,-

Там в беззаботности веселой

Безумье жалкое живет.

Под раскаленными лучами,

Зарывшись в пламенных песках,

Оно стеклянными очами

Чего-то ищет в облаках.

То вспрянет вдруг и, чутким ухом

Припав к растреснутой земле,

Чему-то внемлет жадным слухом

С довольством тайным на челе.

И мнит, что слышит струй кипенье,

Что слышит ток подземных вод,

И колыбельное их пенье,

И шумный из земли исход!

(Ф.И. Тютчев, «Безумие»)

Комментарий к Epigraph

Запоздалый, так сказать, но зато тематический эпиграф. Я понимаю это стихотворение по-своему, так что…

========== Chapter I ==========

Одну неделю назад

Капающая вода из крана нагнетала. Мертвенно-белая ванная вселяла ужас. Паника и отчаяние, казалось, затопили небольшое помещение. Маленькая, как будто бы в два раза сжавшаяся девушка лежала на полу с откинутой головой и беспорядочно разбросанными руками. Бен Хармон, зажмурив глаза, сжал голову руками, стараясь удержать рассудок на месте. Не самое лучшее время для того, чтобы сходить с ума.

Он старалася, он правда всегда старался, но этого, наверное, не было у него в крови, потому что изменять своим старым привычкам и убеждениям – это жутко сложно. Но Бен старался. Вайолет он любил сильно и думал, что был если не лучшим, то хотя бы не самым ужасным отцом.

Вокруг тела дочери были рассыпаны маленькие синие таблетки и лежала смятая пачка из-под антидепрессантов, которые Бен сам и прописал Вайолет.

– Вайолет… – голос сорвался, когда мужчина заплакал.

Холодным кафель обжег колени, когда мужчина упал на них, проверяя пульс дочери и осматривая её. Пульс, хоть и слабый, был. И без того бледное лицо медленно приближалось к синюшному оттенку. Рот был приоткрыт, но Вайолет, кажется, даже не пыталась вдохнуть; она была как будто бы мертва.

Для ходящего в спортзал Бена поднять почти семнадцатилетнюю дочь не составило труда. Тело дочери уже почти остывало, и этот холод подгонял Бена в спину. Мужчина быстро набрал номер скорой, сообщил адрес и проблему. Тяжело дыша, он сморгнул новые слёзы и снова набрал номер.

– Артур? Я согласен.

Бен Хармон плохой отец.

Один месяц назад

– Ты… да как ты… Я же… только… – с растеряннным выражением лица Вив Хармон бормотала что-то нечленораздельное. Он сморгнула и обвиняюще-непонимающе уставилась на мужа.

Бен Хармон понимал, что поступил ужасно и жалел Вивьен, но ещё больше – себя. Проблемы навалились на него всей тяжестью. Так как Вивьен не хотела работать, деньги получал только Бен, и из-за этого было ещё тяжелее.

– Я ведь только недавно потеряла ребенка! – пришедшая вовремя злость помогла женщине донести свою мысль громко и ясно.

Легче не стало. Вся вина на нём, и это только потому, что он, видите ли, мужчина! Мужчины разными бывают и нечего их под одну планку косить. Когда-то давно, они не расписались, Вивьен сказала, что не будет менять Бена, будет любить таким, какой он есть. Тогда она была воесмнадцатилетней наивной девчонкой, в которую влюбился двадцатилетний Бен Хармон. Но Вив солгала. Едва только сыграли свадьбу, жена стала «капать» на мужа.

Он старался, он правда старался. Но не получалось.

Потерев новый синяк на скуле, Вайолет закрыла его волосами. Девушка была из таких людей, которые познают все «прелести» старшей школы, но борются с этим. Неудачно конечно, но главное – борьба. Она была уверена, что если бы её не было, тщедушный трупик Хармон давно бы уже спрятали в парту. С губ сорвался вздох. Наверняка, едва мать увидит синяк, она начнёт кричать и паниковать, будто нашла у Вайолет не синяк, а перелом ноги. О, и ещё главное: «Бен! Бен, сделай хоть что-нибудь!» Забавно, что мать до сих пор не поняла, что Бен не хотел совсем ничего делать.

Вообще, родители в последнее время стали ещё более нервными, чем были до этого. Вивьен мучилась из-за недавнего выкидыша, подозрений Бена и того, что жизнь у её подруг была чуточку лучше. Бен нервничал из-за, казалось, всего на свете: зарплаты, которую он не видел уже два месяца; постоянных перемен в настроениях людей, которые приходили к нему на прием; ребенка, который так и не успел сделать первого глотка воздуха… Вай была как губка, и поэтому впитывала все эти эмоции.

Услышав крик родителей, Вайолет даже не остановилась, привыкшая к постоянным скандалам. Она уже была на середине лестницы, когда услышала отчаянный крик надрывающейся Вивьен:

– Как ты мог изменять мне?!

Она зажмурились и сильно провела пальцами по глазам, вдавливая глазные яблоки. Лестница ни разу не скрипнула под её ногами, и Вайолет беспрепятственно пробралась в свою комнату.

Бен Хармон плохой муж.

Три недели назад

– Вайолет, послушай. Ты должна разговаривать. Ты должна есть. Ты должна делать хоть что-нибудь! Ты должна жить, а не функционировать! – Бен был в отчаянии. Отношение к глубокой депрессии Вайолет было смешанным. С одной стороны, он ужасно расстраивался из-за этого, а с другой… отсутствующее поведении Вайолет сплотило Вив и Бена, и они на время забыли о ссорах. – Хотя бы найди себе того, кому бы ты могла рассказать что-нибудь. Не держи ничего в себе. Вай, пожалуйста! Прошу не как психиатр, а как… отец. Пожалуйста, – умоляющие слова Бена были не первыми. Каждый день он искал новые, чтобы донести до Вайолет одну мысль.

Он понимал, что весь негатив вокруг его дочери никуда не исчезает, а наоборот корпится внутри нее. И его жутко пугало, что когда-нибудь придёт момент, когда он вырвется из неё.

Вай все сидела с отсутствующим выражением лица и думала, какая смерть лучше: от передозировки антидепрессантами, которые прописал ей ее же отец, или от потери крови.

Бен Хармон плохой психиатр.

Две недели назад

Застегнув ширинку и даже не одарив какую-то блондинку взглядом, Бен вышел из кабинки туалета и умылся. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это ужасно – так поступать с Вивьен. Но ведь ему, Бену, нужно было расслабиться! Слишком многое навалилось. Вздохнув и расстроившись, что снова придется лгать жене и выслушивать ее, Бен вспомнил Вайолет. Его несчастная дочь слишком переживала за родителей. Фактически, это из-за них сейчас Вай почти превратилась в бесчувственную бледную фигурку.

Бен советовался со своим давним другом, Артуром Арденом. Тот предложил определить Вай в психиатрическую больницу, мол «там ей предоставят соответствующий уход и Бен всегда будет знать, что она в безопасности». Эта мысль ужаснула Бена, но внутри, словно пташка в фальшивой клетке из морали, забилась мысль о спокойствии, которое бы Бен почувствовал, избавившись от хотя бы одной проблемы. Мужчина не обратил внимания на то, что дочь стала для него неприятностью, и задумался о предложении Артура Ардена.

И все же, Бен Хармон плохой человек.

Наше время

– Это хорошее место, Вай. Там свежий воздух, оно ведь за городом. И вообще, раньше это был научный центр. Это хорошая лечебница, клянусь! Ее выкупила церковь и сейчас… Не подумай, что я пытаюсь упечь тебя в психушку или что я не справляюсь с собственной дочерью… Я просто волнуюсь за тебя, Вай. Мы с мамой волнуемся, – Бен, казалось, пытался убедить в этом больше себя, чем Вайолет, сидящую на пассажирсклм сиденьи безучастно смотрящую в окно на пролетающий мимо город.

Вайолет не ненавидела отца, но он раздражал ее своими постоянными изменами, ложью и заботой. Даже мысль о том, что ей придется провести как минимум месяц в психбольнице наравне с психами не пугала ее. В конце концов, смена локации – это уже что-то.

За все три месяца Вай, казалось, сказала всего два слова. Первое было «ублюдок» и предназначалось оно Бену. Впрочем, слово долетело до адресата. Второе слово было «таблетки», и сказано оно было лишь своему отражению. Это было, кстати говоря, две недели назад, когда Вай решала, как умереть. Идею с порезами запястий она отклонила, потому что это слишком грязно и неудобно. Уж в этом Вайолет хорошо разбиралась. Многочисленные шрамы на запястьях доказывали это.

Комментарий к Chapter I

Первая глава изменена. Вот так вот потихоньку буду менять и остальные.

========== Chapter II ==========

The Briarcliff

Машина отца подъехала к трехэтажному зданию из красного кирпича. Едва только тонкая нога Вайолет ступила на хрустящий гравий, девушка сразу же поняла, что здесь будет забавно. На территории лечебницы Брайерклифф не росли цветы, но были унылые отверстия клумб, заполненные не то старым отголоском растений, не то просто мусором. Возможно, в расцвете своих сил красный кирпич Брайерклиффа, сейчас покрытый старым мхом и жёлтым грибком, был ярче и целее, высокий забор чернее, а поразительно чистые прозрачные окна с решётками доброжелательнее. На широком крыльце с кое-где разрушенными ступеньками стояла высокая девушка в чёрном одеянии монашки. Её волосы были скрыты, и только светлая челка нелепо-озорно падала на её низкий лоб. Глубоко посаженные тёмные глаза пристально смотрели на Вайолет, то ли изучая, то ли вспоминая. У Хармон было такое ощущение, что, вдоволь насмотревшись на её непримечательную внешность, монашка протянет: «А-а… это ты?» Тёмные тонкие губы были сжаты, а щёки закушены – то ли от волнения, то ли от раздражения. Скорее всего ей было не больше тридцати, но, кажется, постоянные гнев и раздражение оставили на монашке холодный отпечаток времени, слишком большого и длинного для неё. Вайолет не совсем понимала почему, но ей казалось, что девушка куда старше, чем хочет казаться. Следствие ли это чрезмерного ума или жести и постоянных отказов богоугодной жизни? В какой-то момент – а когда именно, она не поняла – Вайолет пожалела высокую худощавую фигуру монашки, её синие глаза, окружённые частыми ресницами, загнутыми на концах, её тонкие костлявые руки с реками вен и даже шрамик, находящийся между устьем синего кровеносного сосуда и широким началом большого пальца.

– А, сестра МакКи! – воскликнул Бен, вытаскивая вещи из багажника машины. Вайолет заметила, как он быстро осмотрелся в поисках персонала больницы, который мог бы помочь ему с чемоданом. После того, как багажник с громким хлопком закрылся, на лице монашки неожиданно резко отстраненная раздраженность сменилась холодным дружелюбием. Хотя Вайолет показалось, что сестра МакКи вряд ли являлась самоотверженным и открытым всему миру членом общества. Скорее, замкнутым и хранящим тысячи тайн. Так, сделав несколько умозаключений за пару минут, Вайолет начала это долгое и усердное копание в тёмной личности худощавой фигуры перед ней.

– Мистер Хармон, – учтиво кивнула монашка, впившись глазами-буравчиками в длинное, типично американское лицо Бена.

Тенью Вайолет проследовала за отцом, который разговаривал об оплате с сестрой МакКи. При этом он стоял на три ступени ниже, чем монашка, и потому смотрел на неё снизу вверх. Вайолет пыталась думать, что эта абсурдная ситуация её совершенно не коробит: отец, упекший её в психушку, в которой управляющая вызывает совершенно смешанные чувства; её странная попытка суицида; странные клумбы с сухими цветами и вся другая чушь, которой жизнь подростка не должна быть наполнена. Этот красный кирпич, сине-черные глаза, старый мох – все это не должно присутствовать в скромной жизни Вайолет; все чужое. И только гаденькая улыбка отца и его вечные никому не нужные лесть и деловитость являлись маленьким кусочком уже знакомой мозаики.

Пока Вай неловко мялась возле отца, к ней тихо подбежал кто-то, кто по определению быть тихим не может. Странной формы лысую голову, более напоминающую вытянутую тыкву, венчал редкий каштановый хвостик, прихваченный нелепым розовым бантом. С одного непропорционально большого уха свисала серьга, сделанная, скорее всего, из меди. Это ухо распухло и покраснело – видимо, пациентка (а это была именно она) сама проколола себе его. На её низкое крупное тело был надет старый розовый халат в жёлтый цветочек. Она резко дергала Вайолет, цепко хватаясь за её мягкий кардиган и нелепо поднимая вверх и вниз чёрные клочковатые брови, которые бывают обычно у шестидесятилетних стариков с сарделькообразными пальцами.

– Поиграй со мной! Поиграй со мной! – заголосило создание гаденьким голосом, больше напоминающим кряхтение. Вайолет взглянула на нее сверху вниз, сжимая бледные губы и хмуря светлые брови. Она напряженно уставилась на уродство перед ней, которое, как ни странно, жалости не вызывало. Вайолет боле нравилось сочувствовать высоченной фигуре в чёрном одеянии, чем хохочуще-дергающеемуся нечто.

– Отстань, Пеппер, – лёд сестры МакКи осадил жуткую пациентку, и она, сжавшись и закивав со скрипучим повторяющимся: «Да-да-да-да-да…» – проскользнула мимо монашки в дверь.

– Она безобидна, надеюсь? – спросил Бен, ежась и поглядывая на спокойную Вайолет. Сестра МакКи отошла с дороги и позволила Хармонам пройти в Брайерклифф. Он встретил их душным застоем и запахом хлорки с пылью.

– Безобидна?.. – то ли спросила, то ли ответила монашка, растягивая губы в короткой жуткой улыбке, которую Вайолет предпочла не замечать. И Бен тоже.

Холл Брайерклиффа был тёмным и освещался только лишь солнечным светом из высоких окон (снова с решётками) и распахнутой двери. Пыль танцевала в бледных солнечных лучах, старые картины уныло смотрели на прямоугольный задверный мир тусклыми пейзажами. Две винтовые лестницы уходили на верх, закручиваясь спиралями, посередине напротив друг друга стояли две софы и между ними журнальный столик, игриво ловящий блики своей лакированной поверхностью. За левой темно-зеленой софой, лениво развалившейся на старом, но чистом паркете, шваброй по полу елозила старая уборщица в форме (тоже старой и чистой). Её ярко-рыжие волосы были собраны в маленький пучок, тонки жилистые руки с деталями старения крепко сжимали швабру. За стойкой стояла низенькая светловолосая девушка с откровенно посредственной внешностью, которая удивила даже Вайолет. Ну что в таком эксцентричной месте, как Брайерклифф, забыла девчонка с мутными зелёными глазами, смуглыми тонкими руками и великоватым для её сплюснутого лица носом?

Взгляд Вайолет снова вернулся к пожилой уборщицей, которая оказалась ко всему прочему ещё и бельмастой. Женщина сосредоточено мыла полы, старательно не замечая Вайолет, которая бесстыдно пялилась на неё и замечала все скользящие беспокойные взгляды, бросаемые ей.

Сестра МакКи громко (или эта громкость лишь следствие высокой коробки из стен Брайерклиффа) попросила девушку за стойкой проводить Вайолет в палату, пока он будет обсуждать с Беном вопросы по поводу оплаты, посещения и прочей чепухи. Тутти – так ее звали – вышла из-за стойки, не поднимая глаз, и побежала к лестнице, перед этим схватив вещи Вайолет у Бэна. Вай немного нахмурилась и пошла за ней, мельком поглядывая на уборщицу.

Миновав винтовую лестницу, Вай еле успела за Тутти, которая убежала за угол. Вайолет только удивлялась ее скорости, а ведь у нее в руках еще небольшой чемодан Вайолет! Наконец, разглядев светлую шевелюру Тутти, Вай нагнала ее, стараясь не отставать. Девушки миновали высокие широкие массивные двери, несколько служебных помещений и, наконец, вышли в темный коридор с множеством палат. Что ни говори, а это все еще была психиатрическая лечебница.

Тутти нервно оглянулась и, резко развернувшись, уставилась на белые двери. Вай чуть не врезалась в эту странную блондинку. Та повернула ключ и впустила новоприбывшую в комнату, казалось, впервые вспомнив о ней.

– Что-нибудь угодно? – спросила Тутти. Вай покачала головой и осмотрела свое новое место жительства. Небольшая кровать в углу, большое окно с решетками, телевизор, коричневый ковер, тумбочка, шкаф и стол. На грязно-оранжевой стене картина, изображающая дерево посреди поля, будто показывая Вай, насколько она одинока. На подоконнике стоял горшок с давно засохшим кактусом. И в этом месте лечат душевные болезни? Вай, скорее, подхватит парочку новых.

Поставив чемодан возле кровати, Вайолет уселась на нее и услышала протяжный скрипящий стон кушетки, которую не меняли, казалось, с прошлого века.

***

После неловкого прощания Бена, Вайолет, ужасно уставшая, направилась в свою комнату. Она так и не проронила ни слова. Только сейчас девушка поняла, что не помнила дороги. Просить Тутти не хотелось, потому что, как подумала Вай, она тут же провалилась бы под землю. Поэтому – а, может, еще и потому, что хотела сделать это с утра, – Вай подошла к той самой рыжей уборщице. Теперь она уже протирала скучные картины. Увидев Вай, женщина осмотрелась вокруг и, не заметив никого, схватила девушку за локоть и утащила в какую-то маленькую тесную комнату. Вай даже пискнуть не успела, как ударилась обо что-то головой. Кажется, потолок был слишком низким.

В полумраке был виден лишь силуэты какого-то шкафа, уборщицы, и ее два влажных глаза – один голубой, другой почти прозрачный.

– Зои, скажи мне, уж не схожу ли я с ума? – прошептала женщина, отчаянно вглядываясь в лицо девушки. Вайолет испуганно сжалась и подумала, что суждения о том, что женщина – уборщица, ошибочны. Вполне возможно, что она пациентка с манией на чистоту.

– Э-э, простите, но я Вайолет, – неловко сказала Вай.

– Ах, да, детка, я знаю! – воскликнула женщина, взмахнув руками, – Зои давно мертва. Бедная девочка… Но ты так на нее похожа. Вы все так похожи… Мне иногда кажется, что у меня дежа вю. Вот и сейчас… Ах, бедная Зои! – пылко зашептала женщина. Вай прикусила губу, осматривая узкое помещение в поисках выхода. Но создавалось такое впечатление, что двери нет! – Ох, ну что же это я, даже не представилась… Я Мойра О’Хара.

– Вайолет Хармон, – кивнула Вай, в голове ища варианты побега. Но неожиданно Вай увидела свет, а за ним и весь коридор. Кажется, они с Мойрой наконец вышли оттуда.

– Еще увидимся, Зои, – серьезно сказала Мойра и удалилась. Вай поджала губы, покачала головой и посмотрела на большие часы, висящие над головой. Без десяти четыре. Вай осмотрела себя и подумала, что ей стоит переодеться.

***

Натянув свежую тунику, Вайолет тоскливо посмотрела в окно и достала из чемодана небольшую книгу-сборник О.Генри. Впрочем, много Вай прочитать не успела. Главная героиня только успела начать шить свое пурпурное платье, когда кто-то постучал в дверь. Вай оторвалась от чтения и посмотрела на зашедшего. Это была совсем молодая девушка с волосами цвета вороного пера и совершенно кукольными голубыми глазами и будто фарфоровыми щеками.

– Привет, я Дейзи, твоя медсестра, – представилась девушка немного писклявым голосом. Вай кивнула. – Ты же Вайолет, да? Можно звать тебя Вай? – спросила девушка. Вай снова кивнула. – Ты могла пойти в комнату отдыха, если захотела бы. Я покажу тебе все, идем, – пропищала девушка и скрылась за дверью. Вайолет только вздохнула.

Выйдя за дверь, Вай обнаружила Дейзи, стоящую возле окна. Она, увидев Вайолет, улыбнулась и начала что-то пищать про шоу Шона. Вай поджала губы у посмотрела по сторонам, стараясь запомнить дорогу. Везде одни и те же обои с золотыми узорами, только цвет обоев меняется. От желтого до зеленого. Странно, что был даже красный. Это же вроде как цвет дьявола и все такое. Не очень-то похоже на лечебницу, выкупленную церковью.

Пока медсестра и новоприбывшая пациентка шли, первая показывала на те или иные проходы и рассказывала, что там находится. Дейзи остановилась возле массивных распашных дверей, мимо который Вайолет уже проходила вместе с Тутти.

– Это комната отдыха. Только… ну… осторожнее, – Дейзи неловко улыбнулась и куда-то убежала.

Постояв минут пять перед дверьми и подумав, что даже персонал здесь чокнутый, Вай толкнула двери, выставив руки перед собой.

Комментарий к Chapter II

========== Chapter III ==========

The third floor

Когда девушка зашла в комнату, в глаза Вайолет бросились темно-зеленые обои. Веселая музыка лилась из стоящих в углу колонок. Она играла тихо, гораздо тише, чем голос человека, который стоял на журнальном столике. Это был мужчина средних лет, с рыжими волосами и карими глазами. Он активно жестикулировал руками и что-то кричал. Люди, столпившиеся вокруг столика, зачарованно смотрели на мужчину. Вайолет невольно прислушалась к тому, что говорил мужчина:

– Вот как сейчас помню, хотя это было пять лет тому назад. Я тогда еще жил в Теннеси. Ну вот иду я по Файф-авеню и вижу бар «Жаркий шакал». Захожу я, собственно и, присев за барную стойку и смотря на полуголых девиц, выплясывающих какой-то заводной танец (из него помню только то, как высоко они задирали длиннющие ноги, что была видна каемочка высоких черных чулок), говорю бармену: «Мне пять стопок виски». Тот удивленно: «Пять?!». Помню, тогда еще разозлился и как схватил его за ворот, что даже лицо его выражало полнейший ужас, а тело тряслось, словно его к веселому стулу у нас в подвале подключили. Я ему еще злобно так прорычал: «У вас так мало платят, что в барменов даже глухих берут?!». Тогда ко мне подскочили огромные детины с пистолетами на перевес (видимо, дружки бармена) и как навалились всей пятерней! Я тогда еле выбрался. Даже нос сломали. А так, двое в больницу с переломами, один глухим остался (видимо, я оглушил его выстрелом), а еще двое в дурку загремели. Видимо, свихнулись на нервной почве, ожидая меня в своих стареньких квартирках за двадцать долларов в неделю. Славное тогда время было…

На протяжении этого короткого, но насыщенного действиями рассказа, зрители, в виде пациентов лечебницы, слушали, слегка приоткрыв рот и прислонив к нему руки. Вайолет – подняв бровь. Когда мужчина закончил свой рассказ, все сразу оживились и стали кричать что-то, вроде: «Давай еще, Шон!» или «Ну еще одну историю!»

Но Шон лишь покачал головой, соскочил со стола и уселся на диван. Слушатели Шона не хотели просто так оставлять его, и поэтому скоропостижно побежали за ним, как цыплята за курицей, и стали голосить:

– Ну давай еще, Шон! У тебя такие интересные истории. Ну, Шон!

Но мужчина лишь безапелляционно качал головой и рассматривал свои ногти. Вайолет он показался жутко высокомерным типом.

– Он, конечно, рассказывает неплохие истории, но, как по мне, он слишком много о себе думает, – сказал кто-то спокойно прямо на ухо Вайолет. Та от неожиданности вздрогнула и напряглась. – Расслабься, я не с третьего этажа, – усмехнулся кто-то. Вай поняла, что это девушка с немного более хриплым, чем у самой Вай. Под карими, смотрящими с хитринкой глазами, были мешки. И еще… в глазах девушки таилась тоска. Наверное, здесь каждый тоскует. – Я Хейден, – брюнетка протянула руку Вайолет. Та неуверенно ее пожала, все еще ожидая, что Хейден набросится на нее. Вайолет оставила на заметку слова Хейден про третий этаж.

– Вайолет, – представилась девушка. Хейден ей не внушала доверия. Ей пока никто не внушал доверия.

– Мне нравится не сам смысл его рассказов – он всегда один и тот же: наш бравый Шон набивает кому-то морду и выпивает, – мне нравится то, как он их рассказывает. Я будто бы на время могу исчезнуть из Брайерклиффа и попасть в мир рассказов Шона. Хотя бы за это стоит ценить его, – печально сказала Хейден, отрешенно смотря в окно с решетками. Вайолет задумалась над смыслом слов, сказанных Хейден. Люди, живущие в психиатрической лечебнице действительно несчастны. И теперь Вайолет одна из них. – За что тебя? – спросила Хейден, поворачиваясь к Вайолет.

– Глубокая депрессия, – ответила Вай, поджав губы. Хейден усмехнулась.

– А ты не разговорчивая, – сказала она, подняв бровь, но потом вмиг посерьезнела: – Считай, у меня тоже.

Вайолет недоверчиво подняла бровь.

– Не смотри на меня так, – печально усмехнулась Хейден, – меня сюда запихнули полгода назад. Я связалась с женатиком, залетела – обычная история. Вот только когда дело дошло до аборта, я отказалась. И меня… меня… насильно, и… – Хейден начала заикаться и кусать губы. Невооруженным взглядом было видно, что она жутко переживает. Вай с жалостью посмотрела на нее и сказала:

– Все из-за моего отца. Он изменил маме, и я просто… замкнулась в себе. А потом еще и эта школа… В общем, наглоталась таблеток. Поэтому меня отправили сюда, – хмыкнула Вайолет, – чтобы за мной следили. Хейден благодарно улыбнулась и вытерла слезу, скатившуюся по щеке.

***

Ужин Вайолет решила пропустить. Все равно никто не хватится. Это девушка поняла по заботе об пациентах, а точнее по ее отсутствию. Вайолет запомнила фразу про третий этаж. Любопытство и бесстрашие всегда были отличительными чертами девушки, создававшими жгучую смесь ее характера.

Вайолет нерешительно шагнула на лестницу, которая была совсем рядом с комнатой Вай. Прикусив губу, Вайолет осмотрелась по сторонам, будто кто-то мог следить за ней. Не обнаружив никого нагло подсматривающего за собой, Вайолет медленно и еле ступая стала подниматься по высокой массивной лестнице. То, что было наверху было скрыто за поворотом лестницы. Затаив дыхание, девушка поднималась, не замечая ничего вокруг. Или никого.

Неожиданно под ногой Вайолет скрипнула доска. Вай подпрыгнула от неожиданности и точно бы расквасила себе нос, если бы чьи-то сильные руки, облаченные в мягкий оливкового цвета свитер, не подхватили ее, прижав к себе.

– Держу, – шепнул бархатный голос на ухо Вайолет. Последняя задохнулась от приятного медово-орехового аромата. Спина девушки была прижата к чьей-то груди, так что Вайолет не смогла увидеть лица ее спасителя. Вайолет хотела было вырваться (не хотела, вообще-то), как незнакомец – а это точно был юноша! – отпустил ее, удостоверившись, что Вай стоит на ногах. И Вайолет, наконец-то, смогла рассмотреть юношу. Мягкие блондинистые волосы в беспорядке, глаза черные, будто и нет радужки, а все лишь зрачок, мягкие черты лица и очаровательная улыбка, от которой на щеках появляются глубокие ямочки. Парень кажется дружелюбным и заинтересованным. Вай неосознанно сама улыбнулась уголком губ. – Ты собиралась подняться наверх? – когда парень это спросил, он вдруг нахмурился, и стал отчетливо виден шрам под глазом. Вай закусила губу и кивнула. – Тебе не стоит подниматься туда, – предупредил парень, серьезно смотря на Вай. Последняя вопросительно посмотрела на него. Он наконец-то перестал хмурится и утвердительно сказал: – Ты новенькая в Брайерклиффе. – Вайолет снова кивнула. – И, судя по всему, не очень-то и разговорчива, – Новый знакомый широко усмехнулся и покачал головой. Пшеничные кудри упали на лоб. Вай задержала дыхание.

– Что на третьем этаже? – спросила девушка, неотрывно смотря на покраснения под глазами. Создавалось впечатление, что парень не спал несколько ночей.

– А ты еще и любопытная, – он заинтересованно посмотрел на нее. Вайолет усмехнулась. – Я думаю, тебе пора возвращаться в свою палату. Ну, или комнату. Ты не похожа на человека, которого сюда запихнули из-за того, что тебя больше некуда деть.

– Видимо, я создаю неправильно впечатление, – печально сказала Вай и стала спускаться, периодически осматриваясь на юношу. Только сейчас она поняла, что они не представились друг другу. Да и так ли важны их имена?

– Постой, – окликнул ее юноша. Вайолет тут же повернулась, будто только и ждала, когда он ее позовет. – Как тебя зовут? – спросил он.

– Вайолет, – ответила девушка, улыбнувшись.

– Символично, – усмехнулся парень. Вай непонимающе уставилась на него, ожидая ответа. Хотя, вообще-то, она больше смотрела на юношу не в ожидании ответа, а жадно запоминая черты его лица. – Твои глаза в этом свете будто фиолетовые, – пояснил он, широко улыбнувшись. Вай закусила губу, стараясь не покраснеть и не выдать своего наслаждения от его слов. – Я Тейт, – представился наконец парень и улыбнулся, показав ямочки. Вайолет все таки покраснела и поспешно отвернулась, неловко махнув рукой.

– Ну пока, – уже спускаясь, бросила Вай.

– До встречи, Вайолет, – прошептал Тейт, но Вай его уже не слышала, пока бежала к своей комнате, стараясь стереть глупую улыбку с лица.

***

Вайолет безуспешно пыталась расположится на неудобной скрипящей кровати. Одеяло казалось слишком тяжелым, простынь холодной и подушка твердой. Поняв, что поспать ей явно не удастся, Вайолет, тяжело вздохнув, встала. Девушка уже жалела, что не пошла на ужин. Хотя она все еще не могла забыть встречу с таинственным Тейтом. Помимо неудобной кровати спать мешали пролетающие хаотичные мысли.

Это моя первая ночь в психиатрической клинике. Я хочу есть. Мои же родители запихнули меня сюда. Я устала. Мама даже не удосужилась поехать сюда с отцом. Мне неудобно. Ее больше интересуют ее страдания.

Мысли, мысли… почему я не могу их выкинуть из моей головы, как папа меня из дома?

Вспомнились таинственный красавчик Тейт и жуткая Пеппер. Какой между ними контраст. Тейт с первого взгляда манил, Пеппер же отталкивала. Но ведь Тейта не просто так засунули в Брайерклифф, верно? Что-то же в нем должно быть не так, раз его его поместили сюда? Хоть Вай и не могла судить о нем так глубоко, ведь она видела его всего один раз и знает лишь имя. Но было в нем что-то… отчаянное и опасное. И даже печальное, как и во всех людях в Брайерклиффе, наверное.

Представляя в голове черные шелковые, будто горячий шоколад глаза, Вайолет уснула, напевая про себя незатейливую песенку.

Комментарий к Chapter III

Ихихи, чтобы читать было интереснее и слаще, добавила “чудный бархатный голос Тейта”. Я же знаю, как читательницы его любят ;)

========== Chapter IV ==========

Комментарий к Chapter IV

Я решила немного изменить свое написание. Стало немного жестче, надеюсь, вам понравится.

Курсивом выделены мысли Вайолет, ну… и подсознание, конечно же!

Надеюсь, вас не напрягает? Я впервые так пишу, так что мне как никогда нужна критика. Планировалась, что это глубже покажет чувства героини в своей простоте. Повторы, эмоции… Вроде как должно точно передать, но я не знаю… Скажите, что исправить.

И кстати, как вам роль Ларри в роли психотерапевта?

The right place

Tuesday

Вайолет проснулась не сама – ее разбудила Дейзи. Вайолет недовольно глянула на отчего-то веселую медсестру и пробурчала что-то. Всю ночь девушка ворочалась и не могла уснуть. Скрип кровати, недовольное бурчание Вай и завывание ветра за окном создавали мелодию первой ночи в этом гиблом месте. Было немного жутко ее слушать, особенно когда в действие вступали громкие стоны, доносящиеся, как поняла Вайолет, с первого этажа.

– Привет-привет, Вайли! – восторженно закричала Дейзи, будто будила не свою пациентку в психиатрической клинике, а какую-нибудь участницу реалити-шоу, оповещая ее, что та выиграла. Вайолет недовольно взглянула на медсестру, прожигая ее своим раздражением из-за этой дурацкой клички. – Я так и не успела вчера с тобой поговорить и рассказать все, как надо. Наверняка ты не запомнила все то, что я тебе говорила…