Текст книги "Проволоки (СИ)"

Автор книги: _P A T R I C K_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)

–Ааа, солнце, как же я скучал! -Роман повернулся, встретился с парой ярких зелёных глаз. Если же ему в самом начале отношений нравились густые золотистые локоны Олеси и настаивал на том, чтобы она всегда открывала их, то сейчас же ему было всё равно, пускай хоть в бигудях и маске огуречной ходит. Улыбка так и напрашивалась, но не стоит забывать, куда они сейчас пойдут.

–Оп, добрейший вечерочек, -девушка высовывает руки из кармана, которые были спрятаны в розовые варежки. Протягивает руку Роману, тот с радостью берёт её, и они вместе шагают медленным, специально медленным шагом до ближайших развлекательных центров.

–Как Цири? -вот, они уже дошли до общего катка, где разминались будущие фигуристы, маленькие хоккеисты с большим будущим. Так красиво они исполняли разные приёмы! Будто бы родились в коньках. Также были взрослые, они помогали некоторым, ещё самым зелёным в этом деле, как правильно вставать на коньки. Также там катались и молодые парочки.

–Да нормально, пробегает километра два по ночам, как хомяк прямо, -улыбается Олеся, осматривается вокруг, сжимая крепко руку своего принца. Тот мечтательно вздыхает, уже понимая, какая у него стала большая и умная шиншилла, -Давай вот на ту? -девушка указывает на горку, которая, по идее, предназначена для детей от восьми лет, но взрослым тоже можно было. Чисто с ветерком прокатиться. И то расстояние было небольшим – как это казалось Олесе, например. Рома нервно сглотнул.

–Вон т-туда? -кивает в сторону детских горок юноша, уже разжимая крепкий замок на ладонях. Он уже достаточно согрелся, даже слишком. Стало в миг не по себе, но успокаивал он себя тем, что если детишки катаются по двадцать раз, то и он наверняка сможет. Главное – глаза закрыть.

–Ага, это для разогрева, потом на взрослую пойдём, -захохотала девушка, подталкивая парня вперёд, чтобы он быстрее шёл. Но ноги стали ватными в один момент. Вообще не хотелось делать шагов дальше – к своей смерти.

–А может это, смотри, в цирк сходим?

–Виленский, какой цирк? У меня в классе баранов с клоунами хватает, -да, Олеся умела ставить на место. Как и манипулировать людьми. Возможно, сейчас она избавит русоволосого от его фобий – высоты, слишком быстрой скорости. Но не факт. Попытаться стоит. Рома, конечно, говорил что-то такое, но сделал так, что это лишь детские заморочки. Давай, блесни, покажи мастер класс.

Придя к горке, они дожидались, пока закончится очередь. И большей аудиторией там были дети, как школьного, так и дошкольного возраста со старшими братьямисёстрами. Гора была построена буквально недели две тому назад. Вместе с ней тут залили также множество красивых фигурок, драконов, зайчиков, кошек, змеек. С помощью краски добавили белоснежным фигурам разнообразные цвета и оттенки. Обвесили гирляндами. Приходить вечером – одно удовольствие. Можно хоть целые сутки наблюдать за яркими огоньками и красотой опавших ёлочных иголок в сугробах. Чтобы взобраться на горку, нужно сначала преодолеть небольшую ледяную лесенку, состоящую из пяти ступеней. Дети на одном лету забираются, скатываются, радуются.

–Олесь, точно? -юноша забирается по лестнице на самую вершину горки. В ширину она была примерно полтора метра. В длину метров тридцать. А в высоту всего лишь три метра. Серо-голубые глаза Романа разбегаются из стороны в сторону.

–Да точно, ну хочешь, я первая скачусь? -улыбается Леся, отбирая у юноши каталку, предназначенную вообще-то для них двоих. Сначала они решили прокатиться по отдельности. Девушка удобней уместилась на тёмно-зелёной ледянке, пулей скатываясь вниз, -ееееху! Аааа, круто! -кричит Олеся, отпуская руки в стороны. Ледянка тормозит только у самого конца, даже успевает прокатиться ещё пару лишних метров.

–Да ну…-перекрестился Рома, дожидаясь, пока девушка дойдёт до начала горки и подкинет ему ледянку. Его русые волосы не хотели уходить со лба, поэтому он снял чёрную шапку, хорошо уместил чёлку под неё. Сразу свобода чувствовалась. На него оглядывались дети, удивлялись росту и вдруг что называли «дядей».

–Лови, это прикольно, -Олеся протянула каталку Роме, он принял её с немного дрожащими руками. Совсем не хотелось скатываться. Для человека с такими фобиями это серьёзно. Многие даже боятся на второй этаж подняться!

Роман мысленно проклинал этот день. Медленно садится на ледянку, хочет уже скатнуться, но…

–Олесь, вот точно?

–Да едь уже!

–Ну хорошо… -и вот, он уже мчится по ледяной тропе в неизведанную даль. Кричит, визжит, закрывает глаза, но боится, что врежется куда-нибудь в дерево – открывает. Его крик срывается на хрипоту, дети наблюдают за этим, а Олеся уже начинает винить себя за то, что вообще предложила пойти сюда. Картины перед глазами менялись каждую секунду, холодный ветер дул прямо в лицо. Казалось, вот, сейчас врежется в ограждение! Но… Юноша старается поменять направление, старается съехать в сторону дороги, что и делает. Только зря. Так как он упирался в это время левой рукой о горку, он затормозил, но случайно улёгся всем весом на эту же руку. Ледянка полетела вниз, остановилась там, где нужно, а вот Рома, кажется, сломал руку.

–Рома! Блин! -бежит Олеся к окончанию горки. Перебирает снег под ногами, чуть ли не поскальзываясь пару раз на месте, но ловко удерживаясь.

–Леся, пиши: завещаю свою приставку своему лучшему другу – Косте.

Примерно через час Олеся поехала с Романом в городскую больницу. Сообщила по пути его родителям, своим родителям. Те созвонились друг с другом, обе стороны в ужасе. Но обе заняты. Пришлось девушке взять всё на себя. Родители обещались подъехать через пару часов, сразу же, на всех парах, как освободятся. Роман особо не ныл, если бы ныл, то тут и ни о каких делах речи быть не могло!

–Лесь, а Лесь, -довольно улыбается Рома, сидя у окошка в автобусе. Поглядывает на свою девушку, согнув к груди левую, потерпевшую жестокие муки, руку.

–Чего? -виновато поднимает глаза девушка, как-то тихо говоря, не очень похожим тоном голоса на её. Её русые волосы все растряслись, на одной косичке уже не было резинки – потерялась. У обоих вид был измученный, хотелось взять и накормить, колыбельную спеть. Друг дружке.

–А я тебя люблю, -тянется к губам Олеси, в руке в этот момент отдается сильная боль. Отдергивает, да и сам тоже, оставляя свои губы сомкнутыми, как у уточки.

Олеся первый раз за эти два часа улыбнулась.

Уже будучи в больнице, они записали Рому на приём в травматологию. Просидели очередь. Ну как. Олеся простояла. Вместе они зашли к врачу, который разбирался во всём этом, ставил диагноз и накладывал гипс. В кабинете молодой паре сказали, что у Ромы перелом локтевого сустава. Наказали строго на строго сидеть либо дома, либо лучше в больнице, чтобы каждый день «вправлять», так сказать, кость на место. Или же какие любые жалобы поступят, чтобы сразу знать. Ибо лечение насмарку может пойти. Врач что-то понаписал на листе непонятным почерком, будто бы первоклассник записывал формулы по тригонометрии, а потом отправил пару восвояси. Те пошли по направлению в регистратуру, Виленского положили в ту же палату, что и его лучшего друга. Но, как известно, совпадений таких волшебных не бывает, так что он практически выпросил эту палату.

–Сыночек, ну вот как так? -непонимающе оглядывала своё чадо Светлана Фёдоровна, передавая все вещи, что смогли привести по списку из квартиры. Рома там немного попросил, так как планирует здесь надолго не задерживаться. В приёмном покое все ходили вокруг до около и думали, как же умудрился сломать руку юноша. А всё потому, что он сам не понимал, как это получилось!

–Ладно, бывает, уже не маленький, -вмешивается отец, слегка подбадривающие хлопая по не больному плечу сына. Тот слегка улыбается, пытается не показывать своего истинного настроения, хотя оно всегда было замеченным и передавалось окружающим. Вот зараза.

–Рома, Олеся, вы так больше не рискуйте жизнями, -наставляет мама Олеси, сидя на чёрных больничных стульчиках с остальными. Среди белых бесконечных коридоров, среди одинаковых белых дверей… С ума сойти можно. Лечь с депрессией – выйти с шизофренией.

–Да, постараемся, мам, -вздыхает девушка, теребит свою белую шапку в холодных руках, как-то отдалённо смотря в пол. Частично это всё из-за неё. Да даже не частично! Но Роман не винил её. Даже наоборот – поблагодарил. Ибо освобождение от физкультуры, субботников, плюс отпускные.

Через несколько минут родители разъехались, обещались созваниваться друг с другом, спрашивать про состояние Ромы. Странно, да? Звонить не самому парню, а его родителям. Парочка с усталым видом поплелась в нужную палату, довольно медленно, никуда не торопясь. Но Рома не забывал, что будет лежать не в одиночестве, как большинство в этой лечебнице. Поднимаясь на нужный этаж, девушка открыла для юноши дверь, тот вошёл, скидывая свою чёрную багажную сумку на пол. Облегченно вздохнул. Олеся с некой даже жалостью смотрела на него, он такой беспомощный, когда без руки. Ну, то есть с рукой, но она ведь пока не действует. Хотелось всё делать за него, но Рома не позволял, это лишь он сам обязан делать.

Когда они зашли туда, Костя спал. Так крепко, что если барабан достанешь, ансамблем сыграешь – не проснётся. Но зато! Если придёт уведомление в любимой стрелялке, и он услышит его, то всё, берегитесь ранней пташки. Ну, а так – ничто не помешает, разве что сам не проснётся. Девушка с юношей переглядывались, хихикали, сдерживаясь. Оба видели уже спящего Костю, но чтобы таким, как будто он не спал вечность – никогда. Это было забавно. Руки обнимают подушку, волосы растрепаны, а рот приоткрыт.

–Ну что, свет очей моих, -начинала Олеся, прикрывая дверь, чтобы никто не заходил и не мешал разговору с коридора. Но ручку она ещё придерживала, так как хотела сейчас уйти с больницы, -я переоденусь – к тебе приеду, хорошо?

–Конечно, и ещё, возьми мой любимый сок, -юноша сел осторожно на кровать, чтобы не помять заправленную уже несколько дней назад постель. Наклонил слегка голову влево, улыбается, придерживая руку около груди.

–Пе…

–…рсиковый, да.

Как только девушка ушла, Роман откинулся спиной на кровать. Всё же ему было не до веселья, так как сломать руку было довольно больно, одними «о, зато отпуск» не отвертишься. Ещё нужно будет терпеть долгие боли, но забывать на время тоже можно. В конце концов, существуют разнообразные мази, тем более в больнице. Весело будет. Русоволосый с горем пополам переоделся в более комфортную одежду, на этот раз уже ложась на кровати, укрываясь лёгким одеяльцем.

Тем временем Олеся бежала на остановку, где ездил последний автобус ближе к семи часам. До её дома, затем сразу же в другое место и заканчивал свою смену. Она уже не так сильно переживает, но всё равно было жуть как обидно за Романа. Теперь он не сможет ходить в школу… Но зато она будет ходить к нему! Школа. Девушка специально будет узнавать у его одноклассников домашнее задание, затем передавать ему. Конечно же, сам Роман такому рад не будет.

Да, воскресенье выдалось что надо. Хотя, ещё не вечер. Хотя нет, вечер. Уже потемнело, вечерние рейсы. Фонари. Как раз такая атмосфера создана для зимних прогулок в парках, скверах. Чем не сказка?

В палате Роман лежал на том боку, где была нетронутая рука. Он грыз зелёное яблоко, которое положила мама вместе с остальными. Читал внимательно журнал про автомобили, рассматривал самые новейшие японские марки, их двигатели. Рассуждал, насколько они хуже наших – отечественных. Намного! Встречают по одёжке, провожают по двигателю.

Вдруг на соседней кровати зашевелился Костя. Роман пока что не придавал этому большого значения. Лишь закинул огрызок яблока в дальний угол, где стояло мусорное ведро.

–Э? -глаза Константина распахнулись, и он увидел перед собой то, чего вообще не ожидал увидеть. Его сознание ещё не совсем пришло в норму, оно ещё долгое время приходило в здравое из заспанного. Брови были уже нахмурены, а голос хриповат. Конечно, разговариваешь же здесь только со стенами.

–О, ты уже проснулся, -поднимает глаза с журнала Рома, натягивая улыбку.

–Ты что тут делаешь?

–Взгляни, -русоволосый кивнул на свою загипсованную руку, стал медленно подниматься, чтобы принять сидячее положение. Лучший друг лишь удивлённо поднял брови, затем вздохнул.

–Опять со стулом во сне подрался? -предположил Костя, тоже приподнимаясь. Ему на телефон шли сообщения от Влада. Он писал о том, что уже подъезжает к больнице. Нужно ли что-то ему, или попросить передать что-либо через его маму.

–Хуже: с горки прокатился, -усмехнулся Рома. Переводит усталый за сегодня взгляд на окно. Уже холодно с одного только неба. Олеся где-то рядом, он чувствовал.

Через пару минут друзья увлечённо беседовали обо всём на свете. Громко хохотали, но переставали, когда приходили их лечащие врачи. Те проверяли их состояние, температуру перед предстоящим сном. Оба решили, что это будет ещё какой Ад для работающих в этой больнице. Поскольку наперегонки бежать в конец коридора, чтобы поставить укол, это довольно весело. Для них.

Их разговор прерывает открытая дверь, в которую сразу же заходит Владислав. Он выглядел злым, впрочем, как и всегда. Но в его глазах читалась нескончаемая нежность, которую он готов подарить Косте. Взгляд сразу же падает на русоволосое существо. Меняется на удивлённый. Потом смотрит на Костю. Друзья улыбаются, кажется, они о чём-то разговаривали, но тут же заткнулись.

–Откуда ты знаешь, что я здесь лежу? -спросил Рома, пряча своё удивление где-то в глубине своих внутренностей. Влад цыкнул.

–Я не к тебе, -ну тот сразу понял причину, по которой его одноклассник тоже здесь лежит. Только был удивлён нелепому совпадению, что они в одной палате. Повторюсь: совпадений не бывает. Юноша подвинул стул к кровати своего парня, садясь на него. Он купил коробку конфет, раз уж Косте теперь нужно есть больше сладкого. А девятиклассник забыл, когда в последний раз ел такое огромное количество. Даже за всё детство!

Роман равнодушно закатил глаза, больше не приставая с расспросами. А потом снова удивился, смотря налево, где лежал друг. Он не понимал, почему Влад всё-таки пришёл. Это, значит, к Косте, что ли?

–Не понял!

Тут же юноша пожалел о том, что спросил, ибо поймал на себе моментально два строгих взгляда. Нащупал под одеялом свой журнал и перелистал на ту страницу, где и читал про механизмы в двигателе. Костя с Владом старались разговаривать не громко, но и не тихо. У них будто был общий язык, о существовании которого не знали даже древние филологи.

–Тебе нужно больше глюкозы, -в ответ говорил Влад на отнекивания девятиклассника. Того уже тошнило от конфет, от всего сладкого, и правда ведь тошнило, но что поделать, если прописали.

–Намёк на то, что я тупой, да? -как всегда, Костя находил некую подковырку в словах юноши, а тот порой говорил то, что первым придёт в голову. Оба хороши.

–Я тебе всеку сейчас, -отвечает Влад, запуская под одеяло юноши свою руку. Нащупывает другую. Сплетаются в замок.

На соседней кровати раздался еле сдержанный смешок, резкое перелистывание страниц.

Тут же в палату входит Олеся, уже переодетая и с распущенными косами. Её русые волосы стали слегка волнистыми, уменьшились в объёме. Но всё также падали на аккуратные плечи. Девушка тоже была удивлена всему тому, что происходило в помещении.

–Все собрались, -улыбается Олеся, шоркая бахилами по белому кафельному полу. Она подошла к кровати Романа, попутно здороваясь с мальчиками. Те на время отдёрнули руки друг друга, даже не совещаясь, будто по команде, которую тренировали целый год.

–Как доехала? -расспрашивает Роман, совсем забывая про то, что у него есть журнал. Он будто бы вычеркнул его из своих любимых предметов, а всё потому, что перед ним совсем другой предмет обожания. Юноши уже сами перестали болтать, наблюдая, как же всё-таки любовь меняет человека и превращает из придурка в романтика.

–Да всё нормально, вот твой сок, -протянула коробку персикового сада юноше, на что тот поблагодарил её и приказал сидеть рядом с ним на кровати. Олеся долго рассказывала своему парню о том, как ломала руку в детстве. Но это произошло на уроке физкультуры. Ещё в далёких начальных классах, тогда, когда она не жила в этом городе. Роман увлечённо вслушивался в монолог, иногда подбрасывая сверху свои левые шутки, на что оба смеялись. Костя и Влад переглянулись. Да, Рома совсем другой человек рядом с ней. Меняется.

–Ой, да и ты быстро поправишься, -с такими словами девушка заканчивает свою детскую историю и всматривается в серо-голубые глаза, которые иногда на фотографиях получались каре-зелёные. Между парой возникло минутное молчание, так как оба любовались глазами друг друга, Рома поддался слегка вперёд, чтобы достать лица Олеси. Та уже знает, к чему это ведёт, поэтому лишь прикрывает глаза, убирая прядку светлых волос за ухо. Они целуются. Медленно, будто бы наслаждаясь моментом, нежно. Берутся за руки. И всё, им словно никто не мог помешать.

В это время Костя засматривался на своих друзей, что сидели за метра четыре от него. Наблюдал, как они дарят любовь друг другу. Ту любовь, на которую можно смотреть другим, они только умилятся. Пожелают таких же тёплых отношений в будущем. Но юноша не заметил, как на него пялится уже почти десять минут безостановочно Влад. Улыбаясь отдалённо, переводит интуитивно взгляд. Точно. Теперь не улыбается.

–Хэй, -Владислав был рад, что, наконец, привлёк внимание юноши. Хотя, особо и не старался. Сжимает тёплую руку в своих холодных. Пытается говорить шёпотом, не потому, что их могут услышать, а потому, что хотелось. В такой тишине как раз и наблюдать за непослушной чёлкой, которая каждый раз падала на глаза. Затем Костя убирает её…

–Прости, -приходит в себя, несколько опечалено переводя взгляд в сторону. На конфеты. Теперь снова улыбается. Вроде и тепло от заботы, но так надоело уже лежать в четырёх стенах. Прогуляться можно лишь на дворе больницы, и то с ограничением по времени, -у меня не слипнется?

–Разлипну, -с хрипотой отвечает зелёноглазый, снова привлекая взгляд на себе. Так они могли сидеть вечно – просто смотреть в глаза друг друга, ничего не говорить, потому что это было действительно интересно, это было божественно.

–Я не готов, -кусает нижнюю губу девятиклассник, кусает до такой степени, чтобы выпустить кровь, свою всю силу, которую он вкладывал в саморазрушение. Влад наблюдает за этим. Ему всё равно, что говорит Костя, но не всё равно, что он делает. Тот делает это из привычки, поскольку предпочитал, чтобы на улице его губы ощущали некую колкость, боль на ветру.

–Не кусай.

–А я на днях футбол смотрел…-вспоминает Костя, тоже пропуская мимо ушей приказы Влада, начиная уже свою историю, как у Олеси. Только наполненную более яркими выражениями, эмоциями и громким тоном.

–Бля, тише будь, -просит Рома, отвлекаясь от девушки. Та хохочет. Костя злой. Влад снова пялится на Костю.

====== 24 Глава. ======

Прошло несколько дней с тех пор, как лучшие друзья пролежали в больнице. В последний день, в день выписки, юноши не хотели расставаться со своими любимыми врачами, уходить вообще. Ведь они уже настолько привыкли к данной обстановке…

А вот все врачи, которые имели дело с этими хулиганами, наоборот, чуть пир не устроили в честь их ухода. Перекрестились после того, как только они покинули двери больницы. И лишь одна повариха будет скучать по ним. Долго же они прощались… Никто больше не будет бегать за добавкой, как это делал Рома под час ночи, никто не будет допивать зелёный чай, как это делал Костя… Да уж, печально.

–Ещё увидимся!

–Да не дай Бог!

Что и следовало ожидать от лучших друзей, которые лежали в одной палате. Бесконечный ор с их этажа, недосыпы и нервный тик у их нового соседа. Того подселили за два дня, как они ушли. Но и этого было достаточно, чтобы сойти с ума.

Сегодня суббота. Как же их состояние? Определенно лучше. Но Роману запретили на некоторое время физические нагрузки, лишние и резкие движения с помощью руки. Обещал, что будет вести себя осторожно и внимательно. Ага, конечно.

Снега на улице опять выпало неимоверное количество. Ушли последние надежды Кости на то, что он увидит снег только в следующем году. А лучше бы вообще не видел. И, стоило только впустить эту мысль в голову, так сразу всё пошло наперекор. На уроках сидеть совсем не хотелось. Ибо там, в больнице, такого не было – рай был. Никто тебя не тревожит, никто не заставляет выходить к доске, никто не покрывает твой глубокий сон…

–Костяй, проснись, -сосед юноши уже которую минуту пытается разбудить его, толкает в бок, теребит за плечо. Но всё тщетно. И всё потому, что Костя уже привык к такому частому режиму сна, и хочется спать всё больше и больше. За окном бушует февральская метель, с помощью ветра поднимает огромное количество белоснежных хлопьев, кружит, -урок начался.

Эх, вот так атмосфера. Как ни странно, за окном уже не бывает с самого утра темно. Идёшь себе утром – светло, машины, хорошо. А раньше без телефона и осветительных средств было не обойтись.

На переменах чувствуется какая-то подозрительная пустота в коридорах. Будто все вымерли. Особенно незаметна женская половина школы. Завтра день Святого Валентина. Все скачут, чтобы подготовить коридор, классы, актовый зал к празднику. Данное мероприятие повесили на молодую учительницу географии. Та не смела отказаться, да и проводить всё это довольно любила. Сразу же уважение у учеников получит. А то зажатая какая-то, никто с ней не разговаривает. Такую птичку из рук выпускать нежелательно.

–Девочки, у кого чёрная ручка? -в десятом классе последний урок решили отменить, подготовиться к этому празднику. Учитель географии отпросила их класс и параллели, чтобы помогли украсить коридоры и остальные локации, так скажем. Мальчики с недовольными лицами сидят за партами, ворчат, могли бы домой пойти, раз уж от них всё равно ничего не требуется. Женская половина тем временем кружилась около учительского стола, колдуя над Валентинками. Кто подписывал своим одноклассницам, кто любви, а кто учителям.

–Ольга Сергеевна, а коробку куда приклеим? -учительница географии начала чувствовать внимание со стороны, уважение. Многие девочки вообще к ней как ко взрослому человеку не относились, а просто, как к существу. Той было обидно, но она пыталась скрывать это внутри. Улыбалась сейчас и заполняла журналы. Светлые каштановые волосы были собраны в пучок, а прядь с чёлки падала на глаза.

–Ну давайте на дверь актового зала, -пожала плечами Ольга. Девочки согласились, аккуратно отрывая разноцветный скотч с катушки. А какая коробка получилась! С отверстием таким, небольшим, но зато в виде сердца. Сама розовая, по уголкам украшенная скотчем или прочими наклейками. До этого данный праздник не отмечался в школе, как помнится. Считалось праздником более личным, что ли.

–Мы вам не мешаем, не? -бормочет староста, демонстративно показывая, что ему совсем плевать на происходящее, лишь бы свалить. Но ему ещё дежурить, а сейчас, пока кабинет занят, это делать запретили.

–Можешь потанцевать.

–Или спеть.

–Может рот ему заклеим?

Учитель географии широко улыбнулась, не отводя взгляд от дат в журнале и заполняя их до самого конца месяца. Февраль довольно странный месяц. Это как бы снег на улице вокруг лежит, но слышно, как аромат весны уже заполняет атмосферу.

Девочки согласовано и открыто действовали на нервы старосте. Впрочем, как и всегда. Сами они уже доделали подделки, осталось только осталось расфасовать. Тут присоединились и мальчики, кладя бесчувственно красные сердечки в коробку. Девочки в этот момент улыбались и осознавали, что не такие же у них мальчики и придурки.

к Олесе в класс пришла Изабелла. Они договаривались увидеться на последнем уроке в классе географии, у Изабеллы как раз не было седьмого урока, вот она и забежала к подруге. Вела себя скромно и закрыто. Но одноклассницы Олеси привыкли к ней, принимая её уже за члена своей дружной семьи, так скажем.

–Вам чем-нибудь помочь? -спросила девятиклассница. Она была одета в тёмно-синюю юбочку, а сверху лёгкая кофточка с длинными рукавами и светло-розового цвета. Она любила экспериментировать с волосами, сегодня сделала себе корзинку из длинной косы.

–Мы уже всё сделали, но можешь пойти с нами – повесить, -с улыбкой предложила Олеся, кладя и свою Валентинку в кучу других. Там уже накопилось довольно много, так как каждый человек клал практически по одной-две-три открытки. Девушка взяла осторожно в руки коробку.

–Пойдёмте, -улыбается и ответно Изабелла, поправляя светлую сумочку, что была перекинута через плечо. В ней тоже лежали две Валентинки. Девушка подумала, что положит их позже, когда будет одна.

Десятый класс дружно зашагал к актовому залу, держа в руках множество подручных средств, с помощью которых можно было легко прикрепить к плоской двери красивую подделку.

–Ну вот и всё, -оттряхнули руки девочки, собираясь уходить обратно. Ещё шёл урок. До конца примерно минут двадцать. А в коридорах так пусто, так непривычно… Изабелла стояла около высокого подоконника с лучшей подругой, о чём-то увлечённо беседуя. Они вели разговор о завтрашнем празднике, в чём они придут, какой наряд наденут.

–Кому Валентинку подаришь? -спрашивает Олеся, поправляя светлый воротничок на шее своей подруги. Та сразу засмущалась, отвела взгляд куда-то в окно, смотря опечалено в даль. Ничего, кроме снега. Кроме бесконечного белого снега, который, кажется, словно уносит с собой все светлые воспоминания об этом годе с собой, на смерть.

–Ну…

–Тебе вообще нравится кто?

–Да. Он тоже твой друг, -вздыхает Белла, теребя небольшую сумку-клатч у себя в руках. Такие сумочки были полезны, ну, деньги положить или телефон. Всегда рядом если что.

–Ваня, что ли?! -удивлённо посмотрела Олеся, вспоминая своего одноклассника, с которым она общается, но не так, чтобы друзья… Наигранные. На самом деле они уважают друг друга.

–Нет! Костик…

Олеся в миг поменялась в лице, даже улыбнулась несколько заботливо. Она была выше Изабеллы, но незначительно. Сантиметра на три, может больше. Обняла свою подругу, закрыла глаза.

–Чего же ты молчала? Я бы вас свела сразу, -на этот раз русые волосы не сливаются, ибо у Изабеллы они заплетены. Сама она уткнулась подруге в плечо, неуверенно умещая руки на её прямой спине.

–Мне кажется, я ему не нравлюсь. Он такой… -Олеся прислушалась – голос подруги дрожал, как будто она вот-вот заплачет. Отстранилась поспешно, чтобы удостовериться в своих предположениях. В светлых глазах Беллы скопились слёзы, которые вот-вот покатятся вниз по бледным щекам, на которых едва играл багровый румянец.

–Ты чего? Давай поговорим, -расстроилась Олеся, открывая сумку своей подруги и доставая оттуда платочек, который всегда носит с собой в случае чего. Сейчас пригодился. Девятиклассница приняла платок и стала аккуратно удалять наступившие слезинки около глаз.

–Мы с ним…когда разговариваем, -голос тихий, чтобы не срываться, -так душевно всё проходит, как с тобой.

–Ну мы же друзья…

–Вот! И он так считает, а когда он улыбается, у меня словно все болезни исцеляются, -шмыгает Изабелла, уже плевала на платочек и тёрла глаза до красноты. Олеся убрала её руки с глаз, потому что знала, что потом будет ещё больнее. Капать придётся!

–Ну есть такое, -соглашается Олеся, грея свои руки о длинную батарею. Ногти едва задевают металлическое покрытие, покрашенное в голубой цвет, скребут его.

–А когда он грустит или психует, -протяжно вздыхает, пытается приподняться и сесть на подоконник. Это и делает, потерянно смотря в деревянный тёмный пол. Когда смотришь вниз, словно все мысли улетучиваются, забываешь обо всём на свете. Спокойно так. Но не сейчас, -мне хочется его обнять.

–А ты его обнимаешь?

–В том-то и дело, что не успеваю! -хмурится Белла, вдыхая как можно больше воздуха в лёгкие, ибо сейчас снова сорвётся и заплачет. Она была человеком ранимым и чувствительным, чуть что лишнее кто скажет, сразу кошки в душе скребутся, ком к горлу подходит, -убегает.

–Может, ты ему нравишься как раз-таки? -предположила девушка, переводя снова взгляд на свою подругу. Теперь она стала в мгновение выше Олеси, что непривычно. Та покачивает ногами, продолжая тереть глаза, -просто поговорить нужно.

–Я намекаю, а он…придурок.

Олеся улыбается. Понимает, о чём глаголет её подруга. Тот и правда намёков не понимал, не видел, всё принимал всерьёз, хотя сам сарказмом так и блистал.

–Напиши ему письмо, изложи всё по полочкам, -перечисляет возможные варианты признания Олеся, прикусывая нижнюю губу и смотря на снег, что кружит за окном. Сейчас лишь бы завуч не застукал, что она не на уроке сидит.

–Так я писала! Знаешь, что сказал? -резко переводит взгляд на подругу, часто моргая и дёргая ресницами. Тон Беллы изменился на какой-то недовольный.

–Чего же? -с ужасом посмотрела Олеся, никак не представляя, что же мог ответить их общий друг на признание.

–«В смысле?» -кивнула одиножды девятиклассница, попутно вздыхая и останавливая широко раскрытые глаза на голубой стене, что была напротив неё, -я ему на прямую говорю, что нравится он мне…

–А он – в смысле?

–Да! А знаешь… -Изабелла начала улыбаться, хоть улыбка была и далеко не от счастья, а из грусти, из воспоминаний, Олесе всё равно стало спокойней, хотя бы на пару секунд. Поскольку она улыбается, и это уже прорыв, -он вместо «Изабелла», «Заебала» меня называет…

Через пару минут девочки вынуждены были попрощаться и покинуть коридор, что вёл в актовый зал, ибо прозвенел звонок с урока. Многие уже давно покинули школу, у кого не было двух последних уроков. В девятом классе оставалась только Изабелла и ещё девочка, которая дежурила сегодня. Она больше ни с кем не разговаривала, печально накинула верхнюю одежду, переодела вторую обувь и направила себя к выходу. Да уж, на самом деле праздник этот довольно-таки был полезным. Это же такой шанс, чтобы признаться, открыть человеку свои искренние чувства. Но вот затруднительно что – ответит ли он на них…

В это время Рома и Влад устало шагали к остановке. Они разговаривали о том, как завтра будут разносить эти дебильные Валентинки. Для Ромы этот праздник не существовал, он относился к нему нейтрально, будто его это не касается. Ага. Ведь у него есть девушка, а это означает, что он должен провести с ней этот день, полежать на кровати в обнимку, или, может, сходить вместе в кино… Но он додумается об этом только под вечер.

Для Влада же этот праздник вообще не имел никакого значения, он его даже презирал, пока не влюбился сам. А ещё ему удалось сделать практически невозможное: приучил Костю к сладкому. Сам же он не любил его, но хочет, чтобы у девятиклассника всего хватало в организме. Тот пригрозил, что если потолстеет, даже не подумает худеть и не вернёт ту талию, что нравилось обнимать Владу.