Текст книги "По закону сказки (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Разумеется, Кан Сатор мгновенно проснулся при первых же признаках бунта, естественно также, что он попытался сопротивляться, пустив в ход все ментальные приемы, о которых имел представление… против Тимо. Атака Лайтонена была ведущей, как партнеры и задумывали, следовательно, основной удар противника пришелся как раз по Императору, позволяя Айрону продолжать биться внутри ледяного кокона, отгородившего его от реальности. И, к своей бурной радости, вампир увидел на стенах своего узилища первые трещины.

Почувствовав, что теряет контроль над телом, Кан зарычал, навалившись на беспомощного Тимо, сомкнув пальцы на нежном горле врага.

– Я уничтожу тебя… Ты не должен существовать!

Лайтонен захрипел, выгибаясь и пытаясь сбросить с себя обезумевшего противника с таким родным лицом Айрона, но Кан держал крепко, продолжая сжимать пальцы… и вдруг совершенно неожиданно обмяк, рухнув на бьющегося в предсмертной агонии Императора. Стальной ошейник, лишивший спасительного воздуха исчез, позволив Тимо жадно сделать первый вдох. Так они и лежали какое-то время – Айрон наслаждался вернувшимся контролем над собственной многострадальной тушкой, а Тимо пытался снова научиться дышать.

Когда они смогли, наконец, двигаться, то первым, что сделал ледяной, высокомерный и жестокий старлинг, едва освободившись от пут – принялся целовать Айрона везде, куда смог дотянуться и поцелуи его были настолько алчными, упоительными и пьянящими, что вампир просто покорно принимал их, позволяя своему вечному врагу и любовнику сцеловывать со своих губ жаркие вздохи и стоны. Их языки то страстно сплетались, то соперничали друг с другом за право доминировать и в какой-то момент остальной мир перестал существовать, оставив любовников наслаждаться этой тонкой, завораживающей игрой. Тимо, задыхаясь, вжимался в Айрона всем телом, без конца, словно заклинание, повторяя:

– Im maelle antal…

– Ты спас меня только затем, чтобы свести в могилу своей ненасытностью?

– Ох, заткнись, Айрон, слишком много болтаешь. – Тимо опрокинул вампира на спину, продолжая терзать припухшие губы Принца Ночи жадными поцелуями-укусами, проникая горячими пальцами под белоснежный шёлк рубашки и лаская затвердевшие от знакомой ласки комочки сосков.

– Кан украл мое лицо и тело…

– Но не смог заменить тебя, мой Принц, – подхватил мысль вампира старлинг, изводя любовника утонченной пыткой желания. – Неужели ты мог подумать, будто я обманусь внешностью? Кто, кроме меня знает, как нужно доставить тебе удовольствие, граничащее с экстазом? Есть ли кто-то в твоей долгой жизни, Айрон, способный заставить тебя потерять сознание от наслаждения?

– Только ты… – выдохнул Айрон в приоткрытые губы Императора, чувствуя, как сгорает в беспощадном пламени страсти, плавится в умелых руках Лайтонена, задыхаясь от внутреннего жара. Сильные руки сорвали с него рубашку, дав на миг насладиться ночной прохладой, а в следующее мгновение пылающие ладони обняли его ребра, дерзкий, юркий язык прошелся по напрягшимся соскам, поочередно лаская их. Отстранившись, Тимо подул на влажные комочки, вслушиваясь в музыку участившегося дыхания вампира. Грудь Айрона вздымалась и опадала, подобно кузнечным мехам, он вплел пальцы в серебристые волосы аманта, наслаждаясь каждым его прикосновением, чувства его болезненно обострились, позволяя растягивать удовольствие, продлевающее сладкую агонию. Казалось, Тимо понял, в каком состоянии пребывает Владыка Эргона, потому что намеренно не торопился. Пальцы его невесомо порхали над молочно-белой кожей возлюбленного врага, очерчивали выступающие ребра, пробежались в трепетной ласке по плоскому животу, напрягшемуся даже под этими легчайшими касаниями, забрались в жесткие волоски в паху… Айрон, застонав, бесстыдно выгнулся, приподнимая стройные бедра и демонстрируя любовнику крайнюю степень своего возбуждения, однако долгожданных прикосновений не последовало. Вместо того, чтобы приласкать напряженный, подрагивающий член, истекающий смегмой, Тимо принялся целовать нежную кожу на внутренней стороне бедер Айрона, слегка прикусывая и пощипывая ее губами. Вампир завозился, недовольно всхлипнув, потянулся к паху, но Тимо отбросил его руку, не позволив притронуться к изнывающему члену. Сильные пальцы осторожно массировали ноги Айрона, посылая по его телу все новые волны трепета. Тимо открывал для своего Принца все новые горизонты удовольствия, словно демонстрируя ему – я могу заставить тебя кричать от сладострастного экстаза, даже если просто буду гладить и целовать твои ноги. И Айрон тихо вскрикивал, сжимая в кулаках простыни, теряясь в море неизведанных доселе чувств. К нему никогда и никто так не прикасался, бережно вылизывая подколенную ямку, мягко массируя свод стопы… Горячий язык, восхитительно гладкий, оставляющий на пылающей коже влажный след, прошелся от пятки до пальцев, вызвав сильную дрожь во всём теле. Айрон мучительно застонал, чувствуя, что готов кончить в любую секунду, даже не притрагиваясь к себе, а когда Тимо пощекотал языком между пальцами и вобрал в рот один из них, чуть прикусив, Владыка Эргона не выдержал. Закричав и забившись в сладкой судороге, он излился так бурно, что теплые капли спермы попали на его грудь.

Лайтонен лег рядом, вжимаясь бедром в бедро Айрона, все еще содрогающееся от ярчайшего оргазма, и направил руку вампира к собственному члену, уже давно настойчиво требующему внимания. Айрон, сглотнул, глядя в нечеловечески-синие глаза напротив, глухо спросил:

– Можно мне?..

Тимо вместо ответа поцеловал Принца Ночи в шею, потёрся щекой о плечо в доверительном жесте и Айрон облегчённо вздохнул – он не любил, когда счёт в их любовных играх становился неравным. Лаская рукой твёрдый, горячий член старлинга, вампир осторожно коснулся пальцами входа в желанное тело. Пальцы скользнули в узкую глубину, уже соблазнительно влажную и Айрон невольно застонал от предвкушения.

– Сколько раз Кан брал тебя? Как это было – лучше, чем со мной? Наверняка, у твоего бывшего повелителя весьма богатый опыт.

– Ах… – Тимо сладко выдохнул, чувствуя, как настойчивые пальцы, подготавливающие его к долгой любовной игре, безошибочно нашли бугорок простаты, надавив на точку наслаждения. – В сексе Кан скучен, как философский трактат о пользе добра. О, Айрон!

Вампир довольно облизнулся. Он любил, когда на совершенном, прекрасном лице Лайтонена появляется это выражение беззащитности, а сапфировый взгляд затуманен неприкрытым желанием.

– Как ты хочешь? – Шепнул в ухо распалённому любовнику, скользнув языком в ушную раковину, деликатно исследуя её. Тимо задрожал, часто дыша, его член в плену пальцев Айрона, дёрнулся, выдавая состояние хозяина. Изогнувшись с тигриной грацией, старлинг оказался спиной к опешившему вампиру, шире раздвигая бёдра. Он редко позволял брать себя в такой подчинённой позиции, предпочитая смотреть в лицо любовнику и Айрон, оценив широкий жест аманта, принялся благодарно покрывать короткими поцелуями напряжённую спину, поясницу… нетерпеливо сжал крепкие, упругие ягодицы Императора, потираясь о них пульсирующим, налитым кровью членом. Тихо предупредил:

– Я вхожу.

Тимо сладко вскрикнул, прогнувшись в пояснице, впуская Айрона сразу на всю длину и вампир поддержал его стоном, исполненным жгучего удовольствия. Дав короткую передышку любовнику, чтобы привыкнуть к себе, Айрон ласкал его ягодицы, успокаивающе приговаривая:

– Сейчас, мой хороший… потерпи, сейчас будет хорошо…

– Айрон, двигайся уже, – выдохнул Тимо, качнув бёдрами навстречу, жалобно застонал: – Пожалуйста…

Владыка Эргона почувствовал, что вот-вот потеряет голову. От этого не свойственного Лайтонену тона, от того, что гордый Император сейчас прогибается под ним в откровенно унизительной позе, развратно постанывая в такт каждому движению вампира… Всего этого было слишком для него. С силой сжимая бёдра любовника, оставляя на гладкой, ухоженной коже синяки, он вбивался в умопомрачительное тело, чувствуя, как туго обхватывают его член внутренние мышцы Лайтонена. Перед глазами мелькали даже не звёзды – целые созвездия, он тяжело и рвано дышал в погоне за ещё более ярким удовольствием, краем сознания, ещё свободного от безумной вакханалии чувств, отмечая, как всё чаще стонет и кричит, не в силах сдержаться, Тимо.

– Айрон… я больше не могу…

Принц Ночи зарычал, ускорив ритм, окончательно срываясь в сладкое безумие, закружившее бурным водоворотом его сознание. Тело напряглось, словно до предела сжатая пружина, он потянулся к члену Тимо, сомкнув на нём пальцы, вырвав тем самым у старлинга почти что вой, и, спустя пару движений, они кончили одновременно, рухнув на смятую постель.

***

Айрон сердито спросил, путаясь в рукавах своей просторной рубашки:

– И почему ты должен идти один? Снова играешь в героя?

Тимо, уже застёгивающий последние пуговицы на своём излюбленном строгом чёрном френче, бросил мрачный взгляд в сторону спешно облачающегося вампира:

– Кан – опасный противник и тебе на собственной шкуре пришлось в этом убедиться.

– Вот именно! – Айрон обличающе воздел указующий перст, на миг оторвавшись от пуговиц наброшенного на плечи жилета. – На опасную тварь принято ходить целым кагалом, и это вовсе не зазорно.

– Благодарю покорно, но твоё присутствие там, куда я собираюсь, будет лишним, – язвительно прищурившись, сообщил Тимо. Принц Ночи, мгновенно вспыхнув возмущённым румянцем, подскочил к врагу, свирепо зарычав:

– Ты испытываешь моё терпение, Перворождённый! Ты не хуже меня осведомлён о возможностях магии, которую я использую довольно часто и эффективно. Твоё же самомнение и ничем не обоснованная самоуверенность выводят из себя! Не стоит оставлять меня дома, словно трепетную возлюбленную, мы не раз сражались вместе и я намерен продолжить эту славную традицию, тем более что крепость Кана, явившаяся тебе в видениях, находится на территории Эргона и попадает под мою юрисдикцию.

Некоторое время мужчины фехтовали на взглядах, но Тимо довольно быстро сдался, независимо пожав плечами:

– Как знаешь, упырь. Только не говори потом, что…

– О, ради всех богов, заткнись! – Айрон закончил с пиджаком, и с вызовом взглянул в глаза старлинга. Лайтонен с трудом скрывал улыбку в уголках подрагивающих губ, но протянутая Айрону ладонь была тверда.

– Тогда – вперёд.

Оседлав любимцев Владыки Эргона – крылатых коней, бессмертные повелители отправились в ночные небеса, с упоением вдыхая свежий воздух, не испорченный столичным смогом. Под Айроном бесновался и рвался ввысь огромный жеребец вороной масти с великолепными, угольно-черными крылами и такого же цвета гривой, развевающейся по ветру. Гром. Тимо досталась стройная кобылица, белоснежно-белая, лишь у изящных копыт светлая шерсть темнела, создавая впечатление “чулков”. Молния. Они мчались сквозь осенние тучи туда, где влажная хмарь уже не могла застилать ночное небо, на котором царила удивительно огромная луна. Яркие звезды, будто умытые прошедшими накануне ливнями, сияли своим ровным серебром, играя на жестком оперении пегасов мимолетными бликами. Айрон поймал восхищенный взгляд Тимо и самодовольно усмехнулся: он знал, что выглядит просто неотразимо – развивающиеся по ветру иссиня-черные волосы, не скрепленные ни лентой, ни заколкой, бледное, одухотворенное лицо тоскующего романтика-поэта, изумрудный взгляд с еле заметной хитринкой… Кажущийся безобидным мечтатель, а на деле – сильный маг и непревзойденный воин, талантливый политик, уверенный и мудрый повелитель.

Сам же старлинг буквально сиял в ореоле звёздного света. Его кожа, казалось, мерцала нежным перламутром, седые волосы, заплетённые в строгую косу, украшенную цветными бусинами, рождали в Айроне безумный порыв растрепать эту идеальную причёску, пропускать раз за разом мягкие пряди сквозь пальцы, наслаждаясь еле уловимым запахом мороза и миндаля, присущего любимым сигарам Императора. Строгий чёрный френч выгодно подчёркивал моложавую фигуру Тимо. Им можно было любоваться бесконечно!

Следуя за крылатым проводником, Айрон гадал – что же обнаружат они в скрытом убежище Кана Сатора и не придётся ли им выдержать суровую битву. Он был готов ко многому, но вид появившейся громады парящего замка, величественно дрейфующего веками по небу Эргона, невольно захватил дух! Дворец был очень старым, каменная кладка потрескалась и местами зияла дырами выпавших блоков и раскрошившихся от времени и непогоды кирпичей. Долгими годами упругие струи дождей барабанили по остроконечным крышам его башен, находили лазейки и постепенно разрушали монолит. Град разбивал хрупкие стёкла окон, разрывая в клочья нежную газовую ткань занавесей. Молнии освещали своими вспышками его путь, туман вкрадчиво заползал в оконные проёмы, стелился по коридорам и пышно украшенным залам, в которых слишком давно не звучала человеческая речь. Этот замок пребывал в сонном забвении – забытый, заброшенный и покинутый всеми, кроме своего вечного хозяина, чей покой он охранял, грезя вместе с бывшим Императором о своём былом величии.

– Вергандум, – Тимо взмахнул рукой, будто приветствуя старого знакомого. – Орбитальная крепость, одна из первых в своём роде.

– Выглядит покинутым, – исполненным сомнений голосом поделился Айрон. Ему вдруг стало неуютно под осуждающим взглядом тёмных провалов окон.

– О, не стоит обманываться. Кан там, внутри и я чувствую, как бьётся его чёрное сердце. – Тимо, зло прищурившись, провожал взглядом шпили башен, пока пегасы облетали крепость в поисках удобной площадки для высадки своих седоков.

– Неужели всё это время он парил над нашими головами… и никто не знал о нём?

– Рано или поздно узнали бы. Его защита почти разрушена, так же, как он сам. Реактор, приводящий в движение гравитационные платформы, на которых покоится замок, уже слишком старый. Лет через шестьдесят он рухнул бы вниз, погребя под собой какой-нибудь город.

– Что-то нужно с этим сделать, – Айрон недовольно нахмурился, едва заслышав об угрозе. Подобная многотонная неприятность могла нанести немало вреда, оказавшись на земле.

– После того, как разберёмся с Каном, я направлю его выше, в космос, где он разрушиться в плотных слоях атмосферы, порадовав жителей Эргона симпатичным метеоритным дождём.

Наконец всадники крылатых коней заприметили отличную и ровную площадку, видимо, бывшую когда-то огромным залом, ныне лишённым трёх из своих стен. Гулко хлопая огромными крыльями, Гром и Молния деликатно приземлились, зацокав по древним камням подкованными копытами. Тимо уверенно шагнул в темноту дверного проёма и Айрону пришлось, подавив внутреннюю дрожь, присоединиться к спутнику в этом странном крестовом походе по древним залам с истлевшей в труху мебелью, полуразрушенным коридорам, озарённым лунным светом, пробивающимся сквозь проломы в ночь. Лайтонен молчал, поглощённый призраками воспоминаний, идущих с ним рука об руку. Здесь всё напоминало ему об испытанных унижениях и страданиях. В эти мрачные, холодные камни впитались его кровь и слёзы, здесь он перестал быть Тейном Лорасом, утратив при этом какую-то часть своей бессмертной души. Наверное, это была лучшая её часть. Айрон так же сохранял тишину, вслушиваясь в печальный шёпот спящего Вергандума. Некогда великий и прекрасный замок обветшал, превратившись в собственный скелет. “Когда-нибудь это произойдёт и со мной, – вдруг с несвойственной ему грустью подумал вампир. – И я буду также бесцельно проживать свои дни, обрастая паутиной воспоминаний и несбывшихся надежд”. Тимо остановился, будто натолкнувшись на невидимую стену, обернулся, смерив Айрона странным, полубезумным взглядом и вдруг до боли сжал его в объятиях, жарко выдохнув в ухо обомлевшего врага:

– Никогда, слышишь?! Никогда этого не произойдёт.

– Ты обещал не читать мои мысли, – обиженно заметил вампир, высвобождаясь из этих внезапных объятий, чувствуя, в каком напряжении находится Лайтонен. Императора едва ли не трясло от волнения. Качнув головой, отчего длинная коса хлестнула по плечам, Тимо сказал:

– Я не нарушал своего слова. Просто твои мысли слишком громкие, а Вергандум истосковался по одарённым, усиливая их с помощью своей старой магии.

Извилистый путь привёл их в гигантских размеров зал, где свод поддерживался целым лесом колонн, выполненных из благородного мрамора и малахита. Плиты пола, по которым ступали мужчины, отливали оранжевыми всполохами янтаря, а треснувший купол, сквозь который светили безмятежные звёзды, льдисто сверкал отполированным хрусталём. У противоположной входу стены располагалось тронное возвышение, на котором находился какой-то массивный предмет и только подойдя ближе, Айрон с невольной дрожью понял, что это – стеклянный саркофаг. Изображённый на стене родовой герб Дома Ттар – чёрный Дракон, казалось, нависал над величайшим своим сыном, охраняя его спокойный сон.

Каштановые с лёгкой проседью волосы красиво обрамляли спокойное, умиротворенное лицо Кана Сатора, на ухоженной коже играл румянец свежей юности, что было странно, ибо этот человек… существо, которым он стал, было неизмеримо старше самого мира Эргон. Красив мужской, суровой красотой, о твердом и жестоком нраве свидетельствовали тонкие губы, сжатые в упрямую линию. И всё же… был во внешности Кана Сатора какой-то фатальный изъян, не позволивший Айрону потерять голову от восхищения. Что-то темное, ненасытное и страшное крылось в правильных чертах бывшего Императора.

– Так он мёртв? – В тишине, царившей в зале, голос Айрона прозвучал громче, чем он рассчитывал. Тимо покачал головой, без трепета поднимаясь по ступеням возвышения и заглядывая в саркофаг. По тонким губам Императора скользнула улыбка удовлетворения:

– Кан внезапно романтичен. Думает, будто после всех прошедших лет я сменю гнев на милость, увидев его истинный облик и поцелую, пробудив к жизни. Кажется, в Эргоне есть сказка с похожим сюжетом?

– Верно, только в этой сказке целовать принято красавиц, а не… – Айрон не договорил, увидев, как сверкнул отточенной сталью в руке Тимо кинжал с рубиновой рукоятью.

– Будет ему поцелуй, – и Император как-то совершенно буднично, без лишнего пафоса вонзил кинжал в сердце своего заклятого врага. Вот так, просто, не испытав, по-видимому, никаких эмоций. Словно раздавил таракана. Айрона почему-то передёрнуло от подобной бесцеремонности. Тело Кана изогнулось в конвульсивном усилии, а потом затихло навсегда, и вдруг зал осветился вспышкой алой молнии! Айрона отбросило от возвышения волной воздуха и он чувствительно приложился спиной об одну из колонн, сдавленно охнув. Тимо тихо вскрикнул, отдёрнув руку и оставив кинжал торчать в груди Кана Сатора. Пошатнулся, прижимая правую руку к груди, словно пытаясь унять внезапную боль.

И всё прекратилось. Исчезло тревожное свечение и мазнувший по ногам ледяной ветер привёл Айрона в чувство. Однако Принц Ночи продолжал ощущать какую-то странность, будто зал до сих пор был погружён в кроваво-красное марево. Оно сбивало с толку, не позволяло ясно мыслить, рождало неожиданную злость и раздражение, выплеснувшиеся в резко брошенном вопросе:

– И что это было?!

Тимо, всё ещё не пришедший в себя после алого взрыва, молча повернулся и пошёл прочь, не обратив на вопрос Владыки Эргона ровным счётом никакого внимания, а этого Айрон не смог стерпеть. Осатанев, вампир подскочил к любовнику, резко рванув его за плечо, заставил обернуться:

– Что, так и уйдёшь, ничего не объяснив?

Лайтонен дернул плечом, сбрасывая руку эргонца, лицо его исказилось незнакомой и злобной усмешкой, исполненной ядовитого презрения:

– Что-то ещё, упырь? Мне показалось, что я уже решил все твои проблемы – прямо сейчас Вергандум направляется на свидание с космосом, так что нам следует поторопиться с выяснение отношений.

– Ах вот как ты заговорил?! – мгновенно вскипел Айрон. Гнев клокотал в нем, зажигая нездоровый румянец на скулах, заставлял бешеный ток крови гудеть в ушах, а глаза застил кровавый туман. – Значит, тот факт, что мною воспользовался как маскарадным костюмом, какой-то фараон, взявшийся из твоего прошлого – это вполне нормальное явление, не требующее объяснений? А эта шикарная гробница – все, о чем следовало позаботиться?

Тимо снисходительно кивнул, чем окончательно выбесил Айрона:

– Я же сказал – все улажено, не о чем беспокоиться.

Пол под их ногами дрогнул, где-то в глубине замка послышался оглушительный грохот рушащихся стен и колонн, но мужчин это обстоятельство уже мало волновало. Они с остервенением кричали друг на друга, обвиняя в мыслимых и немыслимых грехах, и ни один из них не понимал, что все сказанные ими слова ведут к пропасти, они не видели, что алые отсветы предсмертного проклятия Кана Сатора поселились в их горящих злобой и ненавистью глазах.

Принц Ночи зарычал, схватив врага за воротник черного френча:

– Да, черт возьми, меня это беспокоит! Могу ли я быть уверен, что завтра ко мне не явится очередное чудовище, родом из твоей богатой биографии, о которых ты забыл упомянуть, или какой-нибудь экс-любовник, которого ты развратил!

Сапфировые глаза гневно сузились, Тимо склонился к самому лицу вампира, прошипев:

– Да что ты знаешь обо мне и моем прошлом, кровосос? Ты ведь и представить не можешь, что мне пришлось пережить за всю мою жизнь!..

– О, да куда уж мне! Думаю, даже моя богатая фантазия здесь бессильна, хотя… постойте-ка! Кажется, я кое-что видел в воспоминаниях твоего усопшего приятеля, как и то, насколько замечательно вы проводили время вместе.

Тимо потрясенно отпрянул, расширенными от ужаса глазами впиваясь в перекошенное гримасой яростной злобы лицо вампира.

– Видел?.. – Голос Императора прозвучал надтреснуто и как-то неправильно, однако Айрону было на это уже плевать. Его подхватила и несла вперед волна неожиданного, исступленного безумия.

– Знаешь, как в Эргоне принято называть тех, кто торгует своим телом? Пусть ты защищал этим интересы Лиги, но Тимо, оно того не стоило.

Императора затрясло, он отступил ещё на шаг, сказал, словно защищаясь:

– Ты возможно и смог бы понять, если бы не был столь самовлюбленным эгоистом, каковым являешься с самого момента нашего знакомства, вампир.

– Да, я тоже жалею об этом скорбном моменте своей жизни, ибо от тебя не исходит ничего, кроме неприятностей! Ты не способен уважать или любить кого-то. Всегда только используешь. Ты уступаешь лишь тогда, когда тебе сулит это выгоду. Для тебя все являются только развлечениями, временными игрушками, с которыми можно играть, ломать и заменять их новыми в бесконечности твоей жизни. Может, и я вхожу в эту почетную категорию?!

Тимо побледнел так стремительно, словно все краски схлынули с его лица: тонкие губы посинели, скулы заострились, а в посветлевших, почти прозрачных глазах смерзался лед.

– Позволь узнать, упырь, кто позволил тебе рыться в моем прошлом? Ты не вправе лезть мне в душу своими нравоучительными и моралистскими нотациями. Мне неприятен этот разговор и я намерен немедленно его прекратить!

– Но отчего же? Может ты боишься, что кто-то докопается до того самого момента, когда ты сам стал отвратительным монстром?

Айрон тяжело дышал, в голове звенело от собственного крика. Император сипло спросил:

– Разве должен меня судить юноша, не познавший времени, вечности, одиночества?

Владыка Эргона онемел от возмущения. Так его еще никто не смел унизить. Тимо ударил по воспаленному самомнению Айрона, по разнице в их возрасте, что порой так сильно угнетала вампира и тогда он выдохнул, злобно сощурившись:

– Вряд ли время может сделать чудовищем, оно лишь открывает потаенное.

Боль! Всеобъемлющая, тяжёлая, будто гранитная плита, срывающая стальными крючьями когтей старые раны, обнажившая то, что больше всего жаждала скрыть душа – больное, отчаянное, страшное безумие одиночества. Чужая боль… Айрон вскрикнул, сжав виски ладонями, инстинктивно пытаясь скрыться от этого, никогда не чувствовать больше и малой толики разверзшегося в мозгу ада. И вдруг всё прекратилось. В огромном, полуразрушенном зале, содрогающемся в предсмертных конвульсиях, остались лишь двое – Принц Ночи, ещё переводящий дыхание, сбитое неожиданной ментальной атакой… и Тимо. В мёртвых, застывших глазах старлинга, промёрзших, казалось, до самого дна, не отражалось больше ничего. Его голос был похож на шорох падающих морозной ночью колких снежинок – по-прежнему красивый, но безжизненный:

– Больше никогда не подходи ко мне, Айрон. Забудь обо мне навсегда.

И так просто и страшно это было сказано, что Айрон сразу понял – это действительно конец. Он перешагнул какой-то невидимый рубеж, после которого пути назад, к их приключениям и беззаботным встречам больше нет. Алое безумие, владевшее вампиром медленно покидало его, оставляя после себя странный озноб и неприятное похмелье, будто всё это время он был мертвецки пьян или одурманен наркотиками. В глубине души плеснулся страх, но Айрон поспешно задавил его, недоверчиво спросив:

– Неужели обиделся?

И попытался шагнуть к застывшему Лайтонену, но был отброшен невидимой силой. На миг вокруг Императора сверкнул инеем круг в два метра диаметром, а потом исчез, словно его и не было.

– Не заступай за эту черту, – шевельнулись тонкие губы, бледные до синевы. – Или я убью тебя.

– Послушай, это просто глупо! – Сердито выкрикнул Айрон. – Мы явно подверглись воздействию проклятья и активировал его, должно быть, именно ты, когда убил Кана Сатора.

– Ничто из сказанного здесь и сейчас не было ложью. Нам больше не о чем говорить, Айрон Марко Кальвин Сольвейг. Прощай.

С этими словами Тимо Лайтонен крутанулся вокруг собственной оси и исчез в морозном вихре, оставив бывшего уже напарника в разваливающемся прямо на глазах замке. Отчаянно чертыхнувшись, Айрон со всех ног бросился туда, где оставил крылатых коней, но пегасы благоразумно покинули ставшей слишком ненадёжной площадку, оставив своего хозяина в безвыходном положении. Не желая сдаваться, вампир посмотрел вниз, оценивая расстояние до земли – его магия могла поддержать падение, превратив в планирование, но не на такой безумной высоте, когда уже не хватает воздуха просто для того, чтобы сделать вдох.

– Я не советую прыгать, – вдруг совершенно внезапно раздался позади вампира знакомый голос. Ванахи в своем неизменном лабораторном халате подошел ближе, демонстрируя добрые намерения поднятыми вверх ладонями. – Но могу оказать услугу.

– Что взамен? – когда на кону стоит жизнь Айрон не был готов к долгим и изобретательным торгам.

– Всего лишь подробный рассказ о том, что здесь произошло.

– Идет.

Ванахи протянул Владыке Эргона руку и спустя один удар сердца они уже стояли посреди той самой гостиной, с которой все началось. Айрон сразу понял, что дом до сих пор пуст – было слишком рано и слуги еще не вернулись, а это означало, что есть время для долгого, обстоятельного разговора. Жестом предложив Инженеру присесть в кресло у камина, Принц Ночи прошел к бару, вернувшись в компании двух бокалов и пары бутылок бренди. Ванахи одобрил выбор хозяина дома, взяв в руки хрустальную чашу и полюбовавшись красивым золотистым оттенком напитка, в то время как Айрон мрачно опрокинул в себя первую порцию огненной воды, даже не ощутив вкуса.

– Так с какого момента ты хочешь услышать нашу историю?

– Разумеется, с того, как вы оказались в крепости. Мне не интересны ваши постельные забавы.

Айрон остался глух к сарказму, что звучал в словах Инженера. Ему просто было всё равно. Вновь наполнив бокал, глядя остановившимся взглядом в огонь, неведомо когда разведенный заботливым Ванахи, вампир начал рассказывать. Старший сын Тимо умел слушать, не перебивая и не задавая глупых вопросов, лишь иногда просил уточнить ту или иную деталь, после чего вновь погружался во внимательное молчание, за что Айрон был ему даже благодарен. Стоило признать – он недолюбливал загадочного Хранителя за его высокомерие и отвратительную привычку говорить излишне прямолинейно. Ванахи был для Принца Ночи не просто очередным творением Тимо на ниве генной инженерии, но хитрым, расчетливым и необыкновенно опасным существом, с которым лучше и вовсе не иметь никаких дел. Матрица души Ванахи, доступная взору высшего вампира, была настолько сложна и запутанна, что уже невозможно было восстановить первоначальный рисунок. Даже Змееглазый Араши, мысливший и чувствующий как нечеловек, был понятнее, чем отстраненный наблюдатель, лишенный даже малейшего сочувствия к “подопытным”, для которого верно проведенный эксперимент значил больше, чем жизнь отца или брата. Все, что двигало Ванахи – мимолетное любопытство, поэтому Айрон не обольщался горячим интересом Инженера.

– Вот, значит, что случилось, – протянул задумчиво Хранитель, постукивая по нижней губе указательным пальцем. – И что же, двое опытных бессмертных попались в такую примитивную ловушку и даже не заметили?

Айрон уклончиво пожал плечами, даже сейчас не желая признаваться в очевидном провале. Сейчас его беспокоили не допущенная беспечность и хитроумный механизм посмертного проклятия, а слишком суровая реакция Тимо на его слова.

– Он же не всерьез, правда? – Спросил с безумной надеждой, однако Ванахи сухо хмыкнул:

– Есть вещи, которые он просто не сможет принять. Поздравляю, Ваше темнейшество – вам удалось то, чего не могли добиться все противники моего отца за долгие века. Вы нанесли ему такой удар, от которого он может не оправиться. Теперь же все, что вам осталось – это попытаться сложить из осколков ваших разбитых сердец слово “вечность”.

– Что за чушь! – Преувеличенно бодро фыркнул Айрон: – Мое сердце вряд ли можно назвать разбитым.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами Инженер, глядя в огонь. – Происшествие вышло занятным и развлекло меня, однако я уже порядком задержался. Благодарю за гостеприимство, но вынужден отклоняться. До встречи, Ваше Величество.

Айрон тихо вздохнул, оказавшись в одиночестве, налил в бокал остатки алкоголя, прошептав:

– Век бы тебя не видеть, высокомерный ублюдок!

Пустая бутылка из-под бренди полетела в стену, разлетевшись на осколки. Чертов самогон по-прежнему не имел вкуса, оставляя страшное чувство потери чего-то очень важного, от него все никак не удавалось отвязаться, не смотря на количество выпитого. Окончательно потерявшись и запутавшись в чувствах, Айрон забылся сном чрезвычайно утомлённого человека.

***

Первое время Принц Ночи думал, что произошедшая между ним и старлингом размолвка – всего лишь досадное недоразумение и Тимо простит те жестокие слова, что были сказаны в нерассуждающем пылу ссоры, но время текло неумолимой рекой и сезоны сменялись сезонами, а проклятый гордец не собирался идти на мировую.