Текст книги "От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв."

Автор книги: Зоя Гражданская

В одном из них он навсегда прощался с женой, которую не мог ни простить, ни забыть. В стихах прорывались воспоминания о прежней любви, возникал горький, полный недоумения вопрос, как она могла решиться на такой страшный поступок. Он писал:

 
Я помню разлуки
Убийственный зов,
Безгласные муки
И слезы без слов.
Бледный, как снег, твой лик.
Поцелуй – холодней.
Скорбный сулил тот миг
Скорбь этих дней.
 

Перевод В. Иванова

«Молвой обнаружен яд наших обид», – горько жаловался он в том же стихотворении, имея в виду газетную шумиху вокруг его развода:

 
Как звон похоронный,
Звук имени твой
Мне мстит, повторенный
Стоустой молвой.
 

В эти тяжкие дни поэт особенно высоко оценил преданность своей сестры, Августы Ли. Уезжая, он посвятил ей несколько стихотворений, полных благодарности и любви («Стансы к Августе», «Послание к Августе»). В «Стансах к Августе» он писал:

 
Средь обломков и дикой пустыни
Я без страха и гордо стою.
Не отбить им последней святыни,
Не утрачу я нежность твою!
И пустыни той вид не печален,
И обломки те дороги мне,
И блестит из-под груды развалин
Бриллиант, невредимый в огне.
 

Перевод А. Дружинина

В апреле 1816 года Байрон покинул Англию, фактически изгнанный из нее. Он проехал через Бельгию, где осмотрел поле недавней битвы при Ватерлоо. В дальнейшем он поселился в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Там летом 1816 года он встретился с другим великим поэтом Англии и ее изгнанником – Перси Шелли. Шелли, покинув Англию (вынужденный ее покинуть, как и Байрон), приехал в Швейцарию со своей юной женой, Мэри Годвин, и ее сводной сестрой, Джен Клермонт. Между Байроном и Шелли возникла тесная дружба.

В судьбе двух величайших английских поэтов-романтиков, Байрона и Шелли, было много общего. Перси Биш Шелли (1792–1822) принадлежал, как и Байрон, к аристократической среде и, как и Байрон, бесповоротно разошелся с нею. Он учился в привилегированном колледже (в Итоне), а затем в Оксфордском университете. Из университета он был исключен в 1811 году за антирелигиозный трактат «Необходимость атеизма». Он был красив, как и Байрон, хотя красота его была более мягкой. Двадцатичетырехлетний юноша уже участвовал в серьезной политической борьбе за свободу Ирландии. Англичанин, он считал своим долгом помочь ирландскому народу в его борьбе за независимость. Он провел в Ирландии около года, опубликовал там в 1812 году «Обращение к ирландскому народу», участвовал в митингах, распространял листовки. В большой философской поэме «Королева Маб» (1813), пронизанной социальной критикой, он высказывал оптимистическую веру в будущее. Обширно было его поэтическое творчество.

Байрон поселился на соседней вилле, постоянно виделся с Шелли и его семьей, путешествовал с ними по горам и по Женевскому озеру. Их долгие беседы могли бы быть охарактеризованы знакомыми нам словами Пушкина об Онегине и Ленском:

 
Меж ними все рождало споры
И к размышлению влекло…
 

Мировоззрение двух поэтов было сходным. Оба были атеисты, враги монархического строя, борцы за свободу и справедливость. Оба сумели подметить и оценить новое явление – образование рабочего класса в Англии. Но в этих сходных взглядах (как и в их взглядах на искусство, на поэзию) были свои оттенки, свои противоречия, заставлявшие их жестоко спорить. Байрон был в чем-то революционней Шелли, так как он, не задумываясь, принял бы участие в любом освободительном движении с оружием в руках. Шелли, страстно веря в революцию, останавливался перед революционным насилием: он мечтал о бескровной революции, о переустройстве общества силой убеждения. К атеизму Байрона и его политическим взглядам примешивался пессимизм; Шелли был восторженным оптимистом во взгляде на будущее человечества. Споря, они не приходили к согласию, но благотворно влияли друг на друга. После общения их творчество заметно обогатилось. Поэмы Байрона приобрели большую философскую глубину, образы стали многогранней, атеистическая тема выступила на первый план. В поэмах Шелли появился сюжет, его творчество стало конкретней, земная страсть зазвучала в речах его героев.

Наверное, это были счастливые месяцы жизни Байрона. По вечерам друзья не только спорили о жизни и о поэзии, но и делились творческими планами, рассказывали друг другу вымышленные истории. Одно время увлеклись страшными рассказами. В этом соревновании талантливых людей победительницей оказалась Мэри Шелли. В течение нескольких вечеров она рассказывала историю, от которой волосы вставали дыбом. Байрон был поражен необыкновенным литературным талантом этой 19-летней женщины и посоветовал ей записать свой вымысел. Так родился «Франкенштейн», замечательный роман об ученом (1818), который во многом предварял научную фантастику XX века.

В той творческой атмосфере, которая создалась в тесном швейцарском кружке летом 1816 года, даже секретарь и домашний врач Байрона Джон Полидори (1795–1821) написал страшную романтическую повесть «Вампир», также опубликованную в 1818 году и имевшую громкий успех. А. С. Пушкин упоминает эту повесть в «Евгении Онегине», характеризуя круг чтения образованной русской девушки:

 
Британской музы небылицы
Тревожат сон отроковицы,
И стал теперь ее кумир
Или задумчивый Вампир,
Или Мельмот, бродяга мрачный…
 

В августе 1816 года семейство Шелли вернулось в Англию; Байрон покинул Швейцарию позднее, в конце октября, и переехал в Италию. С этого швейцарского лета и до трагической гибели Шелли в 1822 году оба поэта были, в сущности, рядом, даже когда их разделяли многие мили или обиды и разногласия.

Швейцарский период был плодотворным для Байрона. В Швейцарии была закончена третья песнь «Чайльд Гарольда», написаны великолепная поэма «Шильонский узник» и много лирических стихов, начата драматическая поэма «Манфред», которая была закончена в Италии. Поэма, несомненно, следствие горьких дум и сожалений, философских поисков швейцарского периода, преклонения перед величественной природой Швейцарии.

Поэма «Шильонский узник» посвящена швейцарскому борцу за свободу Бонивару, жившему в XVI веке. Его заточение в подземелье Шильонского замка вместе с двумя братьями, гибель этих братьев, душевные и физические терзания Бонивара, оставшегося в одиночестве, и, наконец, постепенное нарастание парадоксальной и страшной привычки к тюрьме – все это мастерски, с огромной психологической силой показано Байроном. Поэма была переведена на русский язык очень скоро (в 1822 г.) В. А. Жуковским, и этот перевод стал одним из шедевров его мастерства.

В «Манфреде» (1817) Байрон выступил впервые как драматург, создав новый жанр, который можно было бы назвать поэтической драмой. Глубокое философское содержание (вопрос о смысле жизни, о значении любви, об ответственности человека перед человеком) воплощено в символических и фантастических образах, как бы обступивших главного героя – Манфреда, человека с гордой и мятущейся душой. Манфред живет в угрюмом замке в швейцарских горах, он перенес тяжелые утраты и жаждет смерти. Но его попытки покончить с собой кончаются неудачей. Обладая магическими знаниями, властью над духами, он проникает в жилище самого Аримана, владыки Зла, и умоляет его и носительницу Возмездия Немезиду вызвать тень Астарты, прекрасной женщины, которую он любил и погубил своей любовью. Все таинственно в облике Астарты и Манфреда. Мы не знаем, как она погибла, кто она была. Манфред говорит, что у нее нет могилы. Дух Астарты не повинуется заклятиям Аримана и Немезиды, но является на отчаянный зов Манфреда. Астарта освобождает его, разрешает ему умереть. Манфред умирает, вернувшись в свой замок, отвергая с презрением и утешения священника, и угрозы окруживших его злых духов:

 
Я руку Смерти чую, а не вашу!
Старик, поверь, не трудно умереть!
 

Таковы заключительные слова драмы, последние слова умирающего Манфреда. Смысл жизни остается для него исполненным глубокой печали. Это та «мировая скорбь», универсальный пессимизм, который был характерен для философских взглядов Байрона и многих его последователей.

В тот же период Шелли работает над иной поэмой, полной веры в будущее, в высокий смысл человеческой жизни. Это революционная поэма «Восстание Ислама» («Лаон и Цитна») (1817–1818 гг.) Действие развертывается в вымышленной стране с названием Ислам, управляемой жестоким деспотом Османом. По-видимому, здесь имеется в виду Турция, о которой Шелли много расспрашивал Байрона. Но многие события напоминают французскую революцию 1789–1794 годов, а в образе Османа мы можем угадать даже некоторые черты «принца-регента», т. е. английского Георга IV. Молодые, прекрасные, страстно любящие друг друга Лаон и Цитна возглавляют революционное восстание народа против Османа. Впервые в истории литературы главными героями поэмы становятся революционеры, причем женщина играет не меньшую общественную роль. Спасая от гибели взятых Османом заложников, Лаон и Цитна сами являются к тирану и обрекают себя на смерть. Их сжигают на костре, но души их бессмертны: они вступают в некий Дворец славы и свободы, который символизирует у Шелли благодарную людскую память о героях.

В 1817 году Шелли обвенчался с Мэри Годвин. Но одновременно он стал хлопотать, чтобы ему отдали двух маленьких детей от его первого брака. Канцлерский суд отказал Шелли в этом ходатайстве, оставив детей у чужих людей. Лорд-канцлер собственноручно начертал на заявлении Шелли: «Безбожник не может хорошо воспитать своих детей». Потрясенный этой несправедливостью и боясь, что у него отнимут и трех детей, рожденных Мэри, Шелли окончательно переселился с семьей в Италию (в 1818 г.). Однако здесь его ждали беды: один за другим от болезней погибли их дети. Отчаяние Мэри было беспредельным. Спасло ее только рождение четвертого ребенка, сына, Перси Флоренса. Этому мальчику суждено было вырасти, вернуться в Англию, дожить до старости.

Итальянский период (1818–1822) был последним в жизни и творчестве Шелли. Итальянский период (1817–1823) был последним и в творчестве Байрона. Оба они создали в Италии свои шедевры. Шелли написал философскую драму «Освобожденный Прометей» (1819), трагедию из далекого прошлого Италии «Ченчи» (1819), политическую поэму «Маскарад анархии» и стихи «Ода западному ветру», «Мужам Англии».

Шелли и Байрон задумали издавать в Италии журнал на английском языке, помещая в нем прогрессивные и важные для Англии материалы. С этой целью они построили яхты, чтобы посещать прибрежные города, когда этого потребуют интересы журнала. Шелли назвал свою яхту «Дон Жуаном», а Байрон – «Боливаром». Временное охлаждение между поэтами сменилось активной совместной работой.

В начале июля 1822 года Шелли возвращался из Ливорно, где жил Байрон, на яхте вместе со своим другом Вильямсом и мальчиком-юнгой. Внезапно налетевший шторм унес яхту в открытое море. Тела погибших были найдены через десять дней.

Приехал Байрон. Тело Шелли было сожжено на костре на берегу моря в присутствии Байрона и нескольких друзей. Пепел Шелли был похоронен в Риме. Латинская надпись на мраморном надгробии гласит: «Перси Биш Шелли – Сердце сердец». Оплакивая друга, Байрон говорил, что Шелли был лучшим из людей, которых он знал.

Жизнь Байрона в итальянские годы вступила, казалось, в наиболее спокойную и счастливую фазу. Он полюбил юную графиню Терезу Гвиччиоли. Семнадцатилетняя женщина вступила с Байроном в брачный союз, не боясь того, что с точки зрения церкви гражданский брак не считался законным. Она поселилась с Байроном в одном из тех дворцов, которые он обычно снимал в Италии, объясняя это тем, что у него «очень большая семья».

В жизни Байрона и Терезы была тайная сторона, о которой не знал даже Шелли: постоянная помощь итальянским карбонариям, участие в национально-освободительной борьбе Италии против австрийского владычества. Разговоры о «большой семье» при снятии огромных квартир были маскировкой. Во дворце, где жил Байрон в Равенне, собирались по ночам карбонарии, располагался их тайный штаб. В подземельях дворца хранилось оружие. Байрон помогал карбонариям деньгами, личным участием, советами. Он, по сути дела, был одним из вождей назревавшего восстания. Тереза Гвиччиоли происходила из семьи карбонариев. Ее отец и брат, Пьетро Гамба, были активнейшими участниками движения. Они стали близкими друзьями Байрона.

В 1821 году движение было разгромлено, большинство участников арестовано австрийской полицией, многие казнены. Байрона не тронули по ряду причин: он был иностранный подданный, английский лорд и знаменитый поэт. Австрийский канцлер Меттерних понимал, что арест Байрона будет непоправимой ошибкой. Байрону удалось освободить из тюрьмы близких своей жены. Им было приказано покинуть Равенну, выехал с ними и Байрон.

В итальянские годы Байрон создал несколько талантливых произведений. Только гений и человек потрясающей работоспособности мог столько написать за столь короткий срок в условиях такой бурной жизни, среди смертей, заговоров, арестов. В Италии были написаны четвертая песнь «Чайльд Гарольда» (1817), множество сатир, среди которых особенно выделяются «Видение суда» (1822) и «Бронзовый век» (1823), шутливая поэма «Беппо» (1818) и несколько драматических произведений. Драмы «Марино Фальеро», «Двое Фоскари» были посвящены историческому прошлому Италии и, в сущности, адресованы современным карбонариям, учили их сближению с народом, конспирации. Однако наибольшим мастерством отмечены две философские драмы на библейский сюжет, которые сам Байрон назвал мистериями, – «Каин» (1821) и «Небо и земля» (1822). В тот же период был начат и наполовину написан роман в стихах «Дон Жуан».

Главным героем драмы «Каин» Байрон сделал библейского братоубийцу Каина; но под пером поэта этот образ приобрел новые черты. Это пламенная и благородная натура, человек, жаждущий добра и не понимающий, зачем создателю вселенной нужны смерть и зло. Его другом становится Люцифер, ангел, низвергнутый богом. Под влиянием бесед с Люцифером Каин становится богоборцем. Но бог жестоко мстит ему, столкнув в споре с кротким, благочестивым братом Авелем. Каин нечаянно убивает Авеля и приходит в ужас от содеянного. Это событие как бы спровоцировано богом. Почти не отступая от библейской легенды, Байрон показывает, каким жестоким был библейский бог, и этим отрицает его существование. Та же мысль положена и в основу драмы «Небо и земля», где воспроизведена картина потопа, бессмысленной гибели людей.

Антирелигиозное и бунтарское содержание «Каина» вызвало яростные нападки реакционных кругов как в Англии, так и в Италии. Между тем Байрон посвятил эту драму Вальтеру Скотту, и добродушный, далекий от бунтарства В. Скотт согласился принять это посвящение. Его тут же стали называть «респектабельным крестным отцом дьявольского отродья». За Байроном и Шелли упрочилась в Англии репутация «сатанинских поэтов».

Стихотворный роман «Дон Жуан» был новым шагом вперед в развитии литературного процесса. Это было произведение нового жанра (романов в стихах до этого не писали), необычайно широко, панорамно отображающее жизнь Европы второй половины XVIII века (Байрон хотел закончить эту свою книгу событиями французской революции). Наконец, это было полное переосмысление традиционного образа Дон Жуана, заимствованного из старинных испанских легенд и предшествующей литературы. Дон Жуан в романе Байрона очень юный и мягкий по натуре человек. Он не преследует женщин, скорее они преследуют его. Но он способен и на большую любовь, и на высокую моральную стойкость. Перед нами попытка создания реалистического образа во всей его внешней «обыденности» и в то же время во всей его сложности и многогранности. В реалистическом духе, в юмористических и сатирических тонах даны сцены воспитания Жуана его деспотичной матерью и первого увлечения Жуана замужней дамой – донной Юлией. В исторической части романа – в картинах пребывания Жуана под стенами турецкой крепости Измаил, его встреч с Суворовым, жестоких боев – также сильны реалистические черты и тенденции. В эпизодах морской бури, кораблекрушения, страданий путешественников на плоту мрачная романтическая традиция переплетается с беспощадным реализмом. А история любви Дон Жуана и прекрасной Гаидэ, дочери пирата, написана в духе романтизма, напоминает страницы восточных поэм. Построение романа в виде цикла приключений, в виде ряда эпизодов, в которых участвует герой, не является новаторским: оно напоминает романы XVIII века, которые назывались авантюрными или романами о путешествиях.

Что только не происходит с Дон Жуаном! Он вынужден бежать из родной Испании от преследований разъяренного соперника (причем он так молод, что мать отправляет с ним воспитателя); он становится жертвой кораблекрушения и голода, выброшен волнами на скалистый берег, подобран красавицей, живущей в пещере (дочерью пирата), становится ее возлюбленным, схвачен ее отцом и продан в рабство в Турцию; его переодевают женщиной и покупают в качестве «служанки» в гарем султана; он отвергает любовь гордой Гюльбеи, главной жены султана, приговорен к смерти, но успевает бежать под стены осажденного Измаила вместе с офицером-англичанином; верно служит Суворову, сражается в русских войсках, а после победы отправлен с депешей к Екатерине II и вскоре становится ее фаворитом; ему угрожает гнев всесильного Потемкина, его могут отравить, и, жалея его, Екатерина отправляет его с дипломатическим поручением в Англию. На приключениях Дон Жуана в замках английской аристократии и обрывается роман.

Кипучая авантюрная действительность XVIII века прекрасно показана Байроном; сделана попытка (не без влияния Вальтера Скотта) создать исторический роман в стихах; переброшен мост к реализму. Но роман остается в основном приключенческим, а романтическое и реалистическое переплетаются в нем весьма причудливо. Только один поэт создал подлинно реалистический роман в стихах, роман, где не было острой фабулы, где все решали живые и сложные человеческие характеры, – Пушкин. И создал он «Евгения Онегина» через пять лет после гениальной попытки Байрона.

В середине 1823 года Байрон получил приглашение принять участие в национально-освободительной борьбе Греции против турецкого владычества; снарядив и вооружив два корабля, он в конце этого же года прибыл в греческий город Миссолунги, один из центров борьбы.

Еще в юности Байрон страстно призывал греков к восстанию в стихах и поэме «Чайльд Гарольд». Он напоминал им о громкой славе предков, советовал не ожидать помощи от Англии, Франции или России, а взять дело освобождения в свои руки. Не удивительно, что имя Байрона было необычайно популярно в Греции, а его поэзия сыграла значительную роль в развитии патриотического движения. Восстание Александра Ипсиланти в 1821 году привлекло всеобщее внимание к Греции, взволновало и Байрона; но оно было подавлено, а в 1822 году турецкий адмирал устроил чудовищную резню на острове Хиосе, уничтожив там все греческое население. Это вызвало новый взрыв всеобщего возмущения, в Греции запылала освободительная война. Множество добровольцев из разных стран (главным образом из России) поспешило на помощь восставшим. Однако греческому восстанию вредили разногласия его вождей. Борющаяся Греция была разделена на три части, которые действовали независимо друг от друга. В такой обстановке один из вождей восстания, Александр Маврокордато, решил обратиться к Байрону с просьбой принять участие в борьбе. Это был правильный шаг, так как имя Байрона было дорого всем грекам и могло способствовать их объединению. В Миссолунги Байрон возглавил один из боевых отрядов, но о нем уже говорили как о будущем главнокомандующем греческими силами. Со свойственной ему энергией он отдался борьбе и оказался незаурядным организатором, умеющим преодолевать раздоры и косность, воодушевлять людей своим примером.

В Греции поэт создал несколько прекрасных воинственных стихотворений, зовущих к борьбе, – «Песнь к сулиотам», «Из дневника в Кефалонии» и др. Но в одном из них – «В день моего тридцатишестилетия» – звучит грустное предчувствие близкой смерти. Оно объясняется тем, что Байрон был болен тяжелой формой лихорадки. В болотах, окружающих Миссолунги, где ему приходилось проводить много времени, обучая повстанцев, она усилилась. Приступы становились все чаще и тяжелее. Испуганные соратники просили Байрона уехать, покинуть лагерь и опасные для здоровья места, но он не согласился. Байрон выбрал путь героической гибели. Об этом он и пишет в день своего 36-летия.

 
Здесь меч поднял народ-повстанец,
Здесь греков славная земля;
Как на щите своем спартанец,
Свободен я!
…………………………………..
Восстань, как Греция восстала,
Мой гордый дух! Уразумей,
Откуда ты ведешь начало,—
И насмерть бей!
………………………………..
Пора унять порывы страсти:
Не мальчик ты. В суровый час
Будь равнодушен к нежной власти
Прекрасных глаз.
Жаль молодости невозвратной —
Так жить зачем? За светлый край
Ступай, боец, на подвиг ратный
И жизнь отдай!
Достойней нет солдатской доли;
Могила – здесь, перед тобой.
На вольной воле в чистом поле
Найдешь покой.
 

Перевод Л. Шифферса

Свое настроение этого грозного, героического периода Байрон, может быть, лучше всего передал в отрывке, который предпослал в виде эпиграфа своему дневнику конца 1823 года:

 
Встревожен мертвых сон – могу ли спать?
Тираны давят мир – я ль уступлю?
Созрела жатва – мне ли медлить жать?
На ложе – колкий терн: я не дремлю;
В моих ушах, что день, поет труба,
Ей вторит сердце…
 

Перевод А. Блока

Байрон умер 19 апреля 1824 г. В Греции был объявлен национальный траур. За его телом приехали друзья из Англии; но греки не хотели расстаться с прахом своего поэта и героя. Сердце его было похоронено в Греции, тело увезли на корабле в родную страну. Об этом последнем путешествии Байрона написал великий немецкий поэт Г. Гейне в своем стихотворении «Чайльд Гарольд»:

 
Крепкий черный челн просторный
Мрачно режет лоно вод.
В нем с угрюмой скорбной думой
Стража смертная плывет.
Бледен ликом, в сне великом
Недвижим лежит поэт.
Голубые, как живые,
Смотрят очи в горний свет.
Слышен жалкий плач русалки:
Это стонет глубина.
Это волны, скорбью полны,
Мерно плещут вкруг челна.
 

Перевод М. Лозинского

Лучшие поэты многих стран откликнулись на гибель Байрона. Гете, всегда любивший Байрона, пославший ему дружеское напутствие, когда он выехал в Грецию, изобразил его в поэтическом образе Эвфориона (вторая часть «Фауста»); когда Эвфорион гибнет, оплакивающий его хор гречанок поет:

 
Плач не нужен погребальный:
Нам завиден жребий твой!
Жил ты светлый, но печальный,
С гордой песней и душой.
Ах, рожден для счастья был ты.
Древний род твой славен был!
Рано сам себя сгубил ты
В полном цвете юных сил.
Ясно мир прозрев очами,
Всем сочувствовать умел,
Лучших жен владел сердцами,
Песни сладостные пел.
Ты помчался несдержимо,
Вдаль невольно увлечен.
Ты презрел неукротимо
И обычай, и закон…
……………………….
Что нашел? Вопрос печальный!
Рок ответа не дает
В дни, когда многострадальный,
Весь в крови молчит народ.
Пойте ж песни вновь сначала:
Что безмолвно нам стоять?
Песни ввек земля рождала
И родит их нам опять.
 

Перевод Н. Холодковского

Но, может быть, никто не выразил скорбь о погибшем поэте и понимание сущности гения с такой силой и глубиной, как Пушкин в его знаменитом стихотворении «К морю»:

 
Исчез, оплаканный свободой,
Оставя миру свой венец.
Шуми, взволнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.
Твой образ был на нем означен,
Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем не укротим.
Мир опустел…
 

Английское правительство отказало величайшему английскому поэту в праве погребения в Вестминстерском аббатстве – усыпальнице великих людей Англии. Отказало, несмотря на то, что делегацию, ходатайствующую об этом, возглавлял прославленный Вальтер Скотт.

Сестра Августа и близкие друзья похоронили прах Байрона в церкви местечка Хакнолл, близ Ньюстеда. Там же, согласно ее завещанию, похоронили через многие годы его дочь Аду, свято чтившую память отца и передавшую это чувство своим детям.

Некоторые стихи Байрона и Шелли стали революционными песнями английских рабочих во времена чартизма и позднее. Ненависть правящих кругов к певцам и участникам революционных бурь не слабела с годами. Их имена замалчивались, их стихи не включались в школьные учебники и программы. Наивным иностранцам пытались доказать, что Байрон вовсе не первый поэт Англии: ведь он даже не погребен в Вестминстерском аббатстве! До сих пор в книгах, посвященных Байрону и написанных в Англии и Соединенных Штатах, очень мало говорится о его общественной деятельности и борьбе и очень много – о его семейных и личных делах. В Англии не отрицают, что Байрон – великий, гениальный поэт, но пытается представить его человеком эгоистичным и безнравственным. И через 200 лет продолжается борьба против свободолюбивого поэта.

Мировое значение творчества Байрона огромно. Ни один английский поэт не имел стольких последователей, не воздействовал так глубоко и сильно на литературу других стран и народов. Под знаком Байрона развивалась европейская и североамериканская поэзия первой половины XIX века.