Текст книги "Ученица (СИ)"

Автор книги: Зоя Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

На следующее утро я собрала совет в Библиотеке. Теперь здесь присутствовал Лестер, но не было Рихарда. Такие необычные изменения. Я ожидала всех стоя и после того, как все собрались, садиться не стала, окинула всех взглядом и объявила:

– Я пришла на ваш суд. Сегодня ночью я убила Рихарда Кросса…

Эта новость шокировала всех, кроме Николаса и Лестера. Первый сидел хмуро и внимательно, продолжая меня слушать, а второго это, похоже, позабавило, но от комментариев он удержался. А я продолжала:

– … У меня была причина сделать это. Он явился ко мне ночью и обвинил тех из нас, кто голосовал за Лестера, в мошенничестве и пособничестве Старейшине. Пообещал убить всех нас за это представление, включая тех, кто голосовал против. Меня он также обвинил в том, что силами Королевы я убивала наших людей в Лондоне. Его разум последние годы был затуманен подозрительностью и паранойей, а все мы знаем, признаками чего это является и к чему в итоге приводит. Я попыталась оправдаться, но он напал на меня и чуть не убил. Обороняясь, я сумела обездвижить его, но времени на принятие решения у меня было мало. И я поняла, что если случится любая мелочь, которая позволит ему вырваться, мы получим в его лице опаснейшего врага, который еще и слишком хорошо осведомлен о нас всех. И я сочла разумным не рисковать и убила его.

После этого я села, дав остальным время обдумать мои слова.

– Каллисто, ты в голосовании не участвуешь, – ответил Николас, пристально глядя на меня. – Остальных прошу принять решение о правильности или неправильности ее поступка. Займите ее сторону или проголосуйте против. Пока что это не вопрос суда, это вопрос общественного мнения относительно принятого ею решения.

– Что ж, я здесь недавно и не в курсе событий последних лет, поэтому отдаю свой голос Николасу, – первым начал Лестер.

– За. Против. Против. За, – раздавались голоса.

Кроме Лестера, все остальные высказали свое мнение, не передавая право голоса. Что интересно, даже Николас проголосовал «за», и в целом голосов «за» было больше. После голосования Николас кивнул, снова обращаясь ко всем:

– Несмотря на перевес голосов «за», оставлять подобное без внимания было бы неразумно. Ситуация была сложной, это можно понять, однако собрать доказательства и вынести это на общее решение совета было бы более предпочтительным. И сделать это заранее. Однако с учётом всех факторов сложно назвать это виной лично Каллисто. Каждый, кто видел, что происходит с Рихардом, и ничего не предпринял, причастен к тому, к чему привела ситуация. С учётом всех факторов я считаю, что Каллисто должна быть наказана, однако она по-прежнему остается одной из нас. Кроме того, наказание остаётся без огласки, если только она сама не пожелает рассказать о нем тому, кто пожелает спросить. Я прошу вас проголосовать за или против моего решения.

Как ни странно, на этот раз единодушное «за». Похоже, не я одна об этом думала и все это видела, просто сделала только я. Можно сказать, так уж случилось, что сделать это пришлось именно мне, и они это понимали.

– В таком случае благодарю всех. Если ни у кого нет дополнений, совет окончен. Каллисто, останься.

Они все разошлись, каждый в своих мыслях, и в Библиотеке остались только мы вдвоем. Николас прошелся и сел ближе ко мне. Я задумчиво смотрела в пол, переживая прошедшую ночь.

– Посмотри на меня, Кали, – мягко сказал он, поднимая мой подбородок подушечками пальцев.

Я подняла на него взгляд, кусая губы, и он продолжил:

– Наказание физическое приносит боль и закрепляет привычки, а наказание моральное дает нам возможность преодолеть себя и научиться чему-то. И я бы выбрал для тебя именно такое. И заключалось бы оно в том, чтобы ты помнила о том, что сделала. Этого более, чем достаточно. Ты любила его, я знаю это, и ты убила свою любовь, и это, этот урок, останется с тобой до конца твоей жизни.

Я с подозрением смотрела ему в глаза:

– Ты говоришь «бы». Разве ты не сделаешь этого?

– Зачем же наказывать того, кто невиновен? – он еле заметно усмехнулся. – Ты не смогла бы его убить. Я знаю каждого члена третьего круга, знаю, на что вы все способны. Вот и тебя я тоже читаю, как открытую книгу. Более того, если бы ты сделала это, это означало бы, что я ошибся в тебе и ты уже так рано вступила на тот же самый путь и стала, как он.

Черт бы его побрал, не знаю, как он это делает, но он прав.

* * *

Я все ещё стояла, держась руками за рукоять ножа, погруженного в плоть, когда поняла, что не могу. Мне непреодолимо захотелось вонзить этот нож и в свою грудь и провернуть несколько раз. Все эти минуты я боролась сама с собой, поступая так, как должна была, но сейчас поняла, что проиграла. Я резко выдернула клинок из его сердца и отбросила нож рядом на кровать, а сама положила руки на его грудь. Рана серьезная, смертельная, но с точки зрения мага Изменений довольно простая: разрез один, четкий и точный, никаких рваных краев. Реанимировать его не составит труда, и все равно мои руки дрожали, пока я управляла потоками магии. Первая секунда попытки не возымела эффекта. Его чертова безликая магия поглотила воздействие, сменив ему школу. Но это хорошо. Это значит, он, быть может, на последнем издыхании, но все ещё условно жив. И это придало мне сил. Я восстановила разрезанные ткани и запустила сердце, попутно ускорив механизмы рассасывания парализатора.

Рихард открыл глаза.

Первые несколько секунд он был дезориентирован, а потом сфокусировал свой взгляд на мне. Силы быстро к нему возвращались. Он приподнялся на одном локте, повернувшись ко мне боком, и с изумлением спросил:

– Ты убила меня?

Я сидела рядом с ним на краю кровати. Мои пальцы все ещё дрожали, а по лицу в две дорожки текли безмолвные слезы, которые я все пыталась стереть, но они текли и текли. Не знаю, что он со мной сделает, но бежать я не собиралась, просто не было душевных сил. И ответить мне было нечего. Но ответ ему, как обычно, и не требовался. Он почти сразу в восторге продолжил:

– Ты убила меня!

И с этими словами он расхохотался смехом безумца. А потом резко прервал свой смех и привычно-энергичным жестом поднялся на кровати на колени. Злой тигр заглянул мне в глаза и вкрадчиво спросил:

– И на что ты рассчитываешь теперь? Зачем вернула меня к жизни?

– Просто… – мой голос все ещё дрожал, – я люблю тебя…

– Любишь⁈

Мой ответ привел тигра в бешенство. Быстрым жестом он подхватил лежащий рядом нож и схватил меня. У меня не было ни сил, ни желания сопротивляться, так что он легко обхватил меня, прижав к себе спиной. Одной рукой он держал меня выше локтей, чтобы я не шевелила руками, а второй плотно прижал острый конец ножа к моему горлу под самым подбородком, мне даже пришлось его приподнять.

– Любовь – это слабость! Если ты хотела уйти отсюда живой, то меня стоило оставить мертвым!

Я была совершенно эмоционально истощена и за своими словами и эмоциями не очень-то следила. Так что в ответ я сквозь слезы хохотнула, при этом полностью на него оперевшись и расслабившись в его руках:

– Ты ведь тоже любишь меня.

– Бред!

– Но ты… – я снова хохотнула, давясь смехом, – ты ведь все ещё не убил меня… Да вспомни хотя бы, как я была частью семьи Бэккер… Вместо того, чтобы убить меня, ты предложил мне возможность сбежать.

– Это было давно, – возразил он.

– А сейчас ты пришел магом Тьмы. Мог убить меня спящую, но не стал. И теперь я знаю почему, ощутила на себе. Я и сама оттягивала момент твоего убийства. Знала, что должна это сделать, но чтобы на самом деле сделать, мне пришлось бороться с собой. Вот и ты так же: сначала разбудил меня, потом захотел близости. А потом наконец собрался с силами. Но ты все тянул, неосознанно надеялся, что я догадаюсь, что придумаю способ справиться с тобой, убить тебя. Но я не хочу так. Не хочу жить с этим! Да тебе даже нож сейчас не нужен, ты – меняющий и крепко держишь меня, касаешься моей кожи всей поверхностью тела. Один магический импульс легко остановит биение моего сердца, но ты все ещё говоришь со мной. Это и есть твоя любовь, Рихард. Ты любишь меня.

И я наконец не сдержалась и засмеялась. Не потому, что было смешно, я с таким же успехом могла и плакать. Мне просто нужно было выплеснуть вновь накопившиеся эмоции.

Рихард замер позади меня, пока я пыталась успокоиться и перестать смеяться. Его волосы защекотали меня, когда он наклонился ближе к моему уху. Нож он все ещё держал, но уже не прижимал ко мне кончик так сильно:

– Почему я находил косвенные признаки присутствия роя на местах убийств? Твоя версия.

– Ты в последние годы вообще много чего лишнего видишь там, где этого нет, – смех наконец-то отпустил меня. – Никто не пытался предать тебя, никто не пытался убить или убедить тебя в чем-то. Твое восприятие сильно искажено. Допусти на секундочку мысль, что это не мир полнится Старейшинами и их кознями, а это ты становишься сумасшедшим параноиком, как они. Допусти эту мысль и снова проанализируй все, что ты делал и видел.

Рихард молчал долго, несколько минут. И я тоже ничего не говорила, лишь пыталась отдышаться. Клинок у шеи уже совсем не пугал, я просто ждала, пока он поймет, надеялась на это.

Внезапным жестом Рихард бросил нож в дальнюю часть комнаты. В первую секунду я решила, что он просто отбросил его, но он попал точно в мышь, почти разрубив ее пополам. Минус ещё один опытный образец. А после он обнял меня и второй рукой. Он опустился лбом мне на плечо и тихо проговорил:

– Ник предупреждал меня. Но… Ведь, как знать, возможно, все, что он говорил мне, нужно лишь для того, чтобы свести меня с ума, а не наоборот. Кто знает, не является ли это все одним большим продуманным хитроумным планом? Ник достаточно умен, чтобы суметь такое придумать и реализовать. Но тогда я был бы нужен вам живым, и ты не стала бы убивать меня. Если только это тоже не хитрый продуманный план. А если вы оба хотели моей смерти, то ты бы не стала возвращать меня к жизни. Если только ты не пытаешься прикрыть какую-то случайную брешь в его плане.

– Рихард, – тихо позвала я его, – ты опять теряешься в своих мыслях. Когда я была частью роя, у меня тоже в голове все встало с ног на голову. И тогда я нашла для себя якорь. Это я сама. Вспомнила себя в прошлом. Как вела себя до того, как все это началось, что думала и делала и почему. Конечно, назад ничего не вернуть, но можно заметить оборванные логические связи. Попробуй. Может, этот способ поможет и тебе.

– Ты ведь понимаешь, перед каким я выбором? Поверить ли вам, поставив на кон свою жизнь. Я люблю играть со смертью, но я не дурак и всегда трезво оцениваю свои шансы. Если я хотя бы на секунду допущу, что не прав…

Он замолчал. Кажется, там было обилие всего, что он мог сказать после такого «если». Так много, что он так и не стал продолжать эту фразу. Он крепче вжал меня в себя, словно я была какой-то мягкой игрушкой, которая его успокаивала, и продолжил говорить:

– Ник ещё несколько лет назад говорил, как происходят такие вещи. Не применительно ко мне, но теперь я понимаю, что говорил он это для меня. Похоже, я в самом деле начинаю видеть то, чего нет. Но речь не об иллюзиях, а том, какие выводы я делаю из тех фактов, которые вижу. Случайная царапина на стене может быть следом присутствия роя. Или же росчерком от любого твердого предмета вроде края сумки. Но если мои выводы стали ложными, значит, я потерял ясность мышления. Это не только позор, но ещё полная потеря функциональности и полезности. Таких, как я, не должно быть в третьем кругу. Вообще не должно быть.

– К чему ты ведёшь? – испугалась я. – Не убивай себя, не надо!

Он хмыкнул мне в плечо, а потом провел щекой по моей щеке, поднимая голову:

– Конечно же я не собираюсь этого делать. Я, может, и запутался в своей же логике, но идиотом ещё пока не стал. Но в третий круг вернуться я не могу. Мне придется жить на слепой вере в них, а я не умею так. Это безрассудно и опасно. Кто знает, в какой момент кто-то из них так же потеряет свою логику, как я потерял свою, а я этого не замечу. Проще говоря, Кали, я в лучшем случае бесполезен, а в худшем опасен. В обоих случаях мне не стоит возвращаться. Помоги мне умереть для всех, как когда-то сделала это для своей ученицы. Остальным так и скажешь, что я… стал Стариком. Уверен, они и сами замечали это во мне, так что серьезных последствий для тебя быть не должно. Я должен уйти. Пожалуйста.

Я уже и не помнила, когда последний раз слышала от него это слово.

– Конечно, я помогу. Но не сейчас.

С этими словами, немного отклонившись, я повернулась к нему лицом, насколько смогла в его объятиях. Он вопросительно посмотрел на меня, а я потянулась за поцелуем. И он ответил мне жадно и жарко. Я хотела завершить эту ночь удовольствием, а не горечью, и я свое получила.

* * *

События той ночи снова промелькнули в моей голове и я улыбнулась Николасу в ответ:

– Ты не прав, я убила его, – не могла же я вслух подтвердить его слова.

И Николас все понял и кивнул с улыбкой.

Глава 17
Раз-два-три, в зеркало смотри

АДЕЛЬГЕЙДА

День сегодня обещал быть чудесным. Уже завтра состоится совет нашего братства, на котором Лестер объявит о том, что отныне я буду определять стратегию нашего братства вместо него.

Я сидела за столом на первом этаже и от скуки играла сама с собой в шахматы. Лестера не было, а Кевин спал. И я понемногу побеждала! Сама себя. К середине партии сверху стал спускаться проснувшийся Кевин.

– Что тебе поведали сны сегодня? – спросила я, найдя прекрасную возможность отвлечься, и повернулась на стуле лицом к нему.

Все-таки шахматы не мое, долго играть не могу: голова начинает пухнуть от них. Кевин улыбнулся:

– Как обычно, много лишнего, – он поднялся и сел рядом со мной на соседний табурет, посмотрел на шахматную доску.

– Хочешь поиграть белыми? – предложила я. – Ходи.

Не сказала бы, что черные однозначно побеждали, но маг Тьмы тут я, так что и черные брать мне.

– Хм, можно, – он сделал ход.

– А Шарлин еще вернётся? Я могла бы играть с Королевой, пока ты спишь.

К этому моменту Кевин уже пояснил мне, что это за мышь была такая. В конце концов, Королева могла много таких наделать.

– У нас с Королевой был договор, и он уже выполнен. Мне просто нет смысла держать при себе это существо. Да и ты вряд ли бы хотела, чтобы Королева наблюдала за тобой каждую минуту твоей жизни. И я имею в виду именно каждую, Ада.

И сказал он это так, что мне сразу стал очевиден интимный подтекст. Ну, если подумать, то я бы, пожалуй, не хотела, чтобы глазами мыше-мутанта некий посторонний в лице Королевы подглядывал, как я занимаюсь всякими интимными вещами. Хотя Кевин и рассказывал мне, что сама Королева с удовольствием занималась развратом со своими чудовищами, никого не стесняясь, в том числе и его, но для меня от этого ничего не менялось. Вот только чего он опять за меня все порешал? Конечно, решение он принял верное, но все же. И я решила в полушутку возразить:

– Ну, а что если бы мне понравилось?

– А тебе бы понравилось? – удивился он и уставился на меня, даже забыв о шахматах.

– Откуда же я могу знать, если не пробовала, – я развела руками.

– Если быть точными, то ты уже пробовала. Помнишь, в прошлый раз, когда мы были вместе, ведь Шарлин была в доме, – он улыбнулся.

– Ну, это не считается, – я отмахнулась. – Я же на тот момент не знала, что ее глазами смотрит живой разумный человек.

Ах ты ж черт, а я об этом и не подумала, когда Кевин мне про мышь рассказал.

– То есть ты хочешь попробовать заниматься этим в присутствии постороннего? – уточнил Кевин.

– Я этого не говорила! – я почти испугалась, что он в самом деле организует что-то подобное, поэтому поспешила возразить.

Он пару раз хмыкнул себе под нос, а потом оставил шахматную доску и обошел мой стул. Он обнял меня, наклонившись, и мягко прикусил мочку уха, тихо порекомендовав:

– Если хочешь попробовать что-нибудь необычное, спроси у Старейшины. Уверен, его познания в этом вопросе велики и разнообразны. А я предпочитаю что-то более… традиционное. По крайней мере, пока.

Я улыбнулась и подняла руки, неуклюже из-за своего положения обнимая его, и ответила уже тише:

– А как же твои сны? Наверняка они показывают много интересного.

– Показывают, – согласился Кевин, опускаясь поцелуями по моей шее. – Но это не мои фантазии.

Его пальцы уже забрались под рубашку, я частенько бывала одета в мужскую одежду из-за удобства. Его пальцы такие теплые, а касания такие мягкие, что я просто таяла. Захотелось ощутить и его губы на своих. Я хотела было повернуться, но успела лишь повернуть голову. Кевин, словно угадал мои мысли, сам наклонился ко мне сбоку, впиваясь губами в мои. Но долго поцелуй не длился, я сама отпустила его губы и повернулась к нему, поднявшись со стула. Я снова прильнула к его губам, а сама взялась за его рубашку, намереваясь ее снять, и он с улыбкой помог мне от нее избавиться, а затем и мне от моей.

Есть в этом что-то очень приятное – смаковать каждый снятый элемент одежды, наслаждаться тем, как все больше частей тела обнажается. Это словно шаги друг к другу, все ближе и ближе, один за другим. Иногда хочется преодолеть все расстояние целиком, и тогда всю одежду хочется просто сорвать и выбросить, но в этот раз я наслаждалась тем, как мы подходили друг к другу, перемешивая это все с поцелуями и ласками. Мы не торопились, потому что знали, что все время мира сейчас в наших руках.

Вся одежда уже была раскидана по полу. Я стояла спиной к Кевину в его объятиях, крепко к нему прижатая. Он, такой же обнаженный, с удовольствием целовал мою шею, обнимая меня за талию одной рукой и лаская грудь второй. Одно только прикосновение кожи к коже приятно одурманивало, не говоря уже о поцелуях и ласках, которые отключали остатки разума.

Внезапно дверь открылась. На пороге обьявился Лестер. Мы с Кевином находились недалеко от входа, полубоком к нему, а теперь и к Лестеру, и в первую секунду оба так и замерли, оценивая обстановку, а уже в следующую наши реакции кардинально разошлись.

Кевин, увидев, что это всего лишь Лестер, просто продолжил с прежним неторопливым удовольствием ласкать губами и языком мою шею, словно вошедшего тут и вовсе не было. А вот я жутко смутилась. Тем более, войдя, Лестер замер, пристально уставившись на нас.

– Кевин, стой! – возмутилась я тому факту, что он вообще, похоже, решил забыть про наличие здесь третьего, и попыталась от него отстраниться. – Пусти!

– Нет, продолжайте, – приказал Лестер.

И сказал он это таким голосом, который аж до костей пробрал. Раньше, когда он скрывал, кто он, никогда не использовал подобный властный тон. Но сейчас у него словно что-то в голове перемкнуло, когда он увидел, что мы делаем, и он просто не уследил, как его истинная сущность и желания прорвались наружу.

Я замерла, словно травоядное, которое надеется, что хищник не заметит и пройдет мимо. Лестер остановил свой взгляд на моих глазах и чуть мягче, но все ещё приказом повторил уже лично мне:

– Продолжайте.

В его глазах не было улыбки. А вот желание тем плескалось. И что-то в этом было такое странно возбуждающее, что вырываться я не стала, но и продолжать все ещё смущалась. Кевин не смущался, теперь уже обе его руки опустились мне на грудь, лаская ее, пуская приятные токи возбуждения, а сам он, словно довольный кот, мягко и неторопливо покусывал мое плечо. И меня это расслабляло, он делал мне приятно и сопротивляться этому я не хотела.

Лестер сделал пару неторопливых шагов, оказавшись прямо передо мной, и кончиками пальцев приподнял мой подбородок, заставляя меня делать то, чего я так старательно избегала: смотреть ему в глаза. Я же снова ощутила иррациональный страх перед ним и чуть сильнее прижалась к Кевину. Тот, конечно, заметил это и одной из рук отпустил мою грудь и обнял за пояс, а губы его мягко обхватили кончик моего уха.

– Я хочу, чтобы ты не смущалась и не боялась, – сказал мне тихо Лестер.

Он еще несколько секунд смотрел мне в глаза, но согласия так и не нашел. Хотя я действительно пыталась, но преодолеть саму себя оказалось делом совсем не простым. И тогда он решил мне помочь.

– Ну, хорошо. Давай уравняем условия.

Лестер отпустил мой подбородок и отошел на шаг, а затем быстро стянул с себя рубашку, обнажив грудь и пресс. Мой взгляд сразу приклеился к приятным в меру мускулистым формам, но Лестер на этом не остановился, продолжая неторопливо избавляться от одежды. И только когда он остался, как и мы с Кевином, обнаженным, он приблизился ко мне и взял мою руку, прижал ладонью к своей груди.

– Я никогда не причиню тебе вред. Меня должен бояться каждый, даже он, – свободной рукой он указал на макушку Кевина, который в данный момент мягко целовал мое плечо, – но только не ты.

Кевин, не отрываясь от своего занятия и продолжая пальцами ласкать мою грудь, лишь скосил на него взгляд, но не прервался.

А я смотрела в глаза чудовища и не видела там обмана. Оно было страшным, у меня были все основания бояться его. Но оно в самом деле не тронет меня, мне это было видно.

И я поверила Лестеру. Отпустила свой страх, глядя ему в глаза. Думаю, это и есть любовь. Когда даже страх остается в стороне, потому что любимому можно позволить все, даже то, что обычно пугает.

И как только я доверилась ему, подставилась этому чудовищу, страх отступил и я на самом деле расслабилась, позволила возбуждению захватить меня целиком. Я выдохнула и прикрыла глаза, отдаваясь ласкающим меня пальцам и губам. Лестер тоже поймал эту волну моего состояния, поскольку в следующую секунду он сделал ещё шаг, оказавшись совсем близко, и его пальцы коснулись меня между ног.

Где-то здесь мой мозг сломался. Я отчетливо ощущала руки Кевина: одной он обнимал меня за талию, второй – ласкал грудь. И когда Лестер коснулся меня, я окончательно сообразила, что я делаю всё это с двумя мужчинами. С двумя! Неожиданный поворот событий. И я чуть вздрогнула, распахнула глаза и подняла взгляд на Лестера.

– Не бойся, – сказал он, но пальцы не убрал, зато добавил уже для Кевина. – Держи ее крепче.

В первую секунду я восприняла это как «не дай ей сбежать» и лишь потом сообразила, что подразумевалось «иначе она упадет». Но эти слова остались для меня загадкой. Я и так почти полностью опиралась на Кевина, и тем не менее, рука его в самом деле прижала меня за талию крепче. Похоже, Кевин также выдал ему свой кредит доверия.

Ладонь свободной руки Лестер положил мне на щеку, на секунду задержал взгляд на моих глазах, а потом поцеловал. И сделал он это очень жадно, словно меня у него могли отобрать, и вместе с этим он задвигал пальцами внутри меня. И этого я уже не выдержала, задрожала от удовольствия, затопившего все сознание, застонала, желая, чтобы эти секунды никогда не кончались. И мне было так хорошо, что ноги как-то сами подогнулись, и вот теперь я наконец поняла, что имел в виду Лестер, когда говорил «держи ее». Кевин и так крепко держал меня, и сейчас он ухватился за меня ещё крепче. Я ощутила, как мышцы его рук и пресса напряглись, потому что он перехватил мне состояние, и все это лишь возбудило его сильнее, хотя, казалось бы, куда ещё, его достоинство и без того все это время упиралось в меня.

И не он один, Лестер тоже был в этот момент на одной волне со мной: его дыхание стало частым, зрачки – расширенными. В его глазах сейчас горело одно яркое желание: бросить меня на любую ближайшую подходящую поверхность и взять резко и сильно. Но он не стал.

Впрочем, после этого держать меня дольше нескольких секунд он Кевину не дал, подхватил меня на руки и понес по лестнице наверх. И я, все ещё в лёгком опьянении от полученного удовольствия, отбвила его шею руками и хохотнула:

– Решил меня украсть?

Лестер ответил мне совершенно серьезно:

– Да.

И снова я не поняла его, перевела взгляд на Кевина, поднимающегося за нами, словно он мог мне объяснить его фразу. Но даже если он и мог, то не успел, Лестер ответил сам:

– Я украл тебя, и ты теперь принадлежишь мне, – он опустил меня на мою кровать и продолжение сказал совсем тихо, склонившись к моему уху. – И я буду делать с тобой, что захочу.

Мои брови поднялись в удивлении, но обдумать эти слова он мне не дал. Лестер снова впился губами в мои и взялся за обе мои ладони, пропустив свои пальцы сквозь мои и прижав мои руки к кровати. И опять такой жадный поцелуй, что мне с трудом хватало воздуха. Я ощутила прикосновение к запястьям и в первую секунду подумала, что это Кевин, но уже во вторую сообразила, что оно странное. Словно гладкая веревка обвивалась вокруг. И я снова испугалась, дернулась, замычала, но Лестер лишь немного отстранился от моих губ, прижав мои руки крепче, и зашептал:

– Тише… Тише… Хочешь узнать, как и чего я хочу? Или боишься того, что можешь обнаружить в душе Старейшины? Если боишься, я отпущу тебя. Развлечетесь со сноходцем. Но если согласишься, то иди со мной до конца. Твой последний шанс отказаться, Ада. Каково твое решение?

Я начала было поворачивать лицо, чтобы в некоторой нерешительности посмотреть на Кевина, но не смогла. Лестер жестко перехватил меня за подбородок и заставил смотреть на себя:

– ТВОЕ решение, Ада. Не его. Он согласится с твоим.

И хотя руку он мою отпустил, «веревка» с нее никуда не делась. Я смотрела прямо в глаза Лестеру и видела там чудовище на цепи. И мне предлагалось это чудовище с цепи спустить. И я улыбнулась и кивнула:

– Покажи мне себя настоящего.

На его губах медленно расплылась жуткая улыбка. И она была бы для меня жуткой ещё час назад, но не сейчас. Чудовище наконец-то свободно.

Лестер энергично оттолкнулся от кровати и отошел, сообщив:

– Начнем с чего-то попроще, – он махнул рукой в мою сторону, обратившись к Кевину. – Продолжай.

Я за это время успела бросить взгляд на то, что же меня держало. Это были уже знакомые мне лозы Тьмы. Появилась неуместная мысль, что магию он применил, а я ее не ощутила – особое свойство его странной магии Тьмы. Той самой, которая так сильно пугает меня каждый раз, когда я замечаю в нем ее отголоски.

– Отпусти? – попросила я Лестера, приподняв локти, показывая, что запястья мои все ещё в плену Тьмы.

Но он лишь взглянул на меня с усмешкой и ничего не ответил. Он сдернул светлую ткань с крупного зеркала, стоявшего в моей комнате. Когда я сюда вселилась, оно уже было, и я настолько перестала обращать на него внимание, что уже забыла про него.

– Я давно его приметил, – с прежней хитрой улыбкой сообщил Лестер. – Люблю зеркала.

Он говорил будто бы сам с собой, ответа не ждал. Да и внимание мое в этот момент на себя забрал Кевин. Он склонился ко мне, словно собрался целовать, но прежде с долей интереса провел пальцами по одной из моих темных оков и негромко шепнул:

– А вот это уже совсем интересно…

С этими словами пальцы его сползли ниже запястья и обхватили мою руку там, и он склонился надо мной, целуя, второй рукой опираясь с другой стороны от меня. Я хотела было обнять его, но Тьма держала крепко. Странное ощущение. Из-за невозможности желание обнять его стало почти нестерпимым, и я прервала поцелуй, отвернувшись.

– Лестер, – заныла я, – отпусти. Я хочу его обнимать.

– Да? – снова усмешка в его взгляде.

Он сделал ко мне несколько шагов, чтобы оказаться рядом с кроватью, и опустился рядом на одно колено, опираясь на второе рукой. Он пристально посмотрел мне в глаза, и мне для этого пришлось повернуть голову вбок.

– А что ещё ты хочешь с ним сделать?

– Ну… я… – я снова смутилась. – Ты же и так все знаешь, зачем спрашивать?

– Потому что на этот раз не ты будешь с ним делать, что хочешь, а он с тобой, – Лестер продолжал усмехаться и перевел взгляд на Кевина. – Давай, сноходец, возьми ее. Я хочу это видеть.

– Что? Как? – для меня попытка понять его желания успехом не увенчалась. – Ты будешь просто смотреть?

– Нет, не «просто». Я хочу посмотреть на то, как беспомощно ты будешь извиваться, не имея возможности сбежать. Хочу услышать, как ты будешь при этом стонать от удовольствия. И хочу видеть это все в твоих глазах и много чего ещё, – он положил мне ладонь на щеку и еле заметно придавил. – И я не позволю тебе отвернуться.

Мои брови снова поднялись в удивлении, и я без задней мысли хотела повернуться и взглянуть на Кевина, но ладонь на моей щеке придавила меня сильнее, не позволяя этого сделать. И Лестер добавил:

– Ты не увидишь, что он будет делать. Неизвестность – часть беспомощности. Смотри мне в глаза.

Я не понимала, я была растеряна, но наверное, это и есть часть того, что он хотел видеть. И я вдохнула, словно собралась нырять в воду, выдохнула и внимательно посмотрела.

Пока мы общались, Кевин забрался на кровать у меня между ног, но он не торопился, целовал мне живот, гладил бедра, наслаждаясь каждым прикосновением. И хотя я все ещё смотрела в глаза Лестеру, но все мое внимание быстро уходило к тому, что делал Кевин. Я уходила в свои ощущения и наслаждалась ими. Он возбуждал одними лишь касаниями пальцев и губ, он целовал меня все выше, подбираясь к груди. А добравшись, впился губами в соски, в который уже раз за сегодня отправив ток возбуждения по телу и заставив меня задрожать. Мои глаза быстро заволакивало пеленой желания, и похоже, это и было именно тем, чего хотел Лестер. Он пристально наблюдал за тем, как меняется мой взгляд. От улыбки на его лице не осталось и следа, он полностью сосредоточился на мне, словно мое возбуждение передавалось и ему. Пальцы его свободной руки сжались в кулак: пружина возбуждения внутри него скручивалась вместе с моей.

Кевин тем временем уже почти безжалостно терзал мою грудь, и я от очередной волны удовольствия выгнулась под ним, стремясь прижаться ближе, хотя места на это все не было – он телом прижимал меня к кровати. И когда после этого его пальцы коснулись между ног, где у меня давно уже все горело от желания, я выдохнула стон. И вместе с этим звуком пальцы Лестера на моей щеке напряглись: из-за возбуждения его самообладание и самоконтроль начали сдавать позиции.

Пальцы Кевина быстро сменились на член, я и без них была давно готова. Мы с ним были и так достаточно возбуждены, чтобы никому из нас не хотелось затягивать с разрядкой. Кевин двигался во мне быстро и сильно. Моя скрученная пружина возбуждения наконец распрямилась одновременно с ним, и я застонала, выгибаясь, почти не контролируя себя. И первое, что я увидела, наконец посмотрев на Лестера, это расширенные зрачки и безумный взгляд. Он тяжело дышал, он хотел меня, да так сильно, что я не была уверена, остановился ли бы он сейчас, если бы я сказала «нет». Проверять не пришлось. Он резким движением встал и быстрым движением провел себе по лицу, возвращая самоконтроль.