Текст книги "Ева. Новая жизнь (СИ)"
Автор книги: Зоя Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Ева закрыла глаза, и доверчиво прижалась к его груди. Тихое и родное сопение Свят услышал даже в царящем вокруг хаосе.
Антон предупредительно открыл перед ними двери и, кивнув на прощанье, бывший наемник понес Еву в машину. Все что нужно, он сделал. Теперь можно ехать домой.
*****
Ни Виктор Бесяев, ни Владимир Панов не заметили, как он одел на них «жучков». Сегодня вечером его будет ждать занимательный радио спектакль.
В принципе, достаточно было бы и Бесяева. Но, во-первых, они явно будут вечером вместе, и если первый, например, оставит где-нибудь свой пиджак (что вряд ли, насколько бывший наемник успел изучить его привычки – пиджак всегда с ним), у второго маяк на футболке. Её он точно никуда не денет, и вряд ли поедет переодевать. Кроме того, этот Вова ему не нравился. Свят решил проконтролировать его. Чем черт не шутит.
Уложив свою драгоценную ношу на переднее сиденье и пристегнув, бывший наемник завел свой Land Cruiser и неторопливо покатил домой. Во-первых, не хотел разбудить Еву. Во-вторых, торопиться ему уже некуда.
Из того, что он слышал, Игорь Панов так и не получил желаемых объяснений. А значит, Бесяев обязательно вернется к этому разговору. Судя по взглядам, которыми обменивались «друзья» Евы, они были осведомлены о том, что творится, даже лучше, чем она сама. Скорее всего, скрывают от неё информацию, стараются защитить. Пусть. Святослав тоже не станет давить. Захочет – расскажет. Нет, пусть себе молчит. Узнать он и сам все узнает. А у неё хотя бы будет иллюзия, что есть свои секреты.
Нет, никогда не во сне и не в бреду, Свят не использует эти сведенья ей во вред. Просто он должен знать от чего её защищать. Зная мотивы поступков, легко предугадать и время.
Раз просто так ему эти сведенья никто не доверяет, придется собирать всю картинку по крупице. Плевать. Не впервой. Работа наемника это не только убийства. Прежде чем нажать на курок, нужно собрать тонны информации. При этом никогда не знаешь, что именно пригодится. Так и тут.
Размышления Святослава прервал ставший уже таким знакомым и почти родным подъезд. Теперь это его дом... Нет, теперь это их дом.
Он посмотрел на тихо спящую Еву. Не хотелось будить, поэтому он тихо отнес её в квартиру. Положил в кровать, раздел. Посмотрел на часы. Пора.
Пять вечера. Прием в больнице разрешен до семи. Посетителям вип-палаты скорее всего разрешат задержаться. Не всем, только избранным – Панов младший, Бесяев, Антон и Аня. Почему-то он был уверен, что в этом клубе больше никого нет.
А значит, остальных друзей-знакомых-родственников уже начинают потихоньку разгонять. У него будет где-то час, что бы добраться до больницы. На этаж подниматься не придется – радиус действия «жучков» позволяет слушать все, что происходит в палате, не выходя из машины. А значит, о шестом собеседнике, в клубе не узнают.
Но для начала нужно незаметно улизнуть из дома. Как не хотелось остаться с Евой, но сначала дела.
Свят пошел на кухню, взял упаковку только что открытого молотого кофе, и, высыпав в туалет, смыл несколько раз, чтобы не осталось и следа.
После этого вернулся в комнату и нежно разбудил Еву:
– Солнышко мое дорогое, – он ласково поцеловал сонную женщину в висок. – У нас кофе закончился...
– Не... – Ева зевнула, и, закрыв глаза, обняла подушку. Она была разбита, устала и хотела только отдохнуть. – Я купила...
Свят потряс пустой пачкой в воздухе.
– Она уже закончилась, – и поцеловал снова засыпающую любимую в плечо. – Я сбегаю в ближайший ночник и куплю растворимый...
Его расчет был верен и вполне оправдал себя:
– Не хочу растворимый, – сонно пробормотала Ева. – Съезди в «Дом кофе» и купи человеческий.
Святослав победно улыбнулся, зная, что она его уже не видит. Спит. Пусть. Во-первых, ей нужен отдых. Во-вторых, не заметит, сколько его не было. Особенно, если придется задержаться.
Накинув на плечи пиджак, Свят ушел в быстро сгущающий краски вечер.
Сумерки были ему на руку. В сумерках никакой свидетель не скажет точно цвет машины, а большинство и марку затрудняться назвать.
Кроме того, припарковавшись в тени аллеи, Свят будто и вовсе стал невидим. Он переключил мобильный, и начал вслушиваться. Чета Бесяевых, Антон и Аня на пару выпровожали последних задержавшихся посетителей. Это действо продолжалось ещё минут двадцать.
Благословив последнего гостя на дорожку, Антон и Аня прошли в бокс. Щелчок, кто-то закрыл дверь, что бы уберечься от нежелательных свидетелей. Свят умиленно улыбнулся. Как дети малые, честное слово.
Вопросы посыпались как из рога изобилия, и Свят лишь по голосу отличал, кто говорил
– Что здесь произошло днем? – Антон.
– Почему Ева упала в обморок? – Вова.
– О чем вы говорили? – Аня.
Спокойный голос Бесяева был как ушат холодной воды:
– Игорь рассказал Еве, что на него напал Сергей Шумской.
Свят присвистнул сквозь зубы. Тихо, будто опасаясь, что его услышат. Вот это номер! Старый знакомый... Что он не поделил с Пановым? А главное, причем тут Ева?
Судя по тишине, воцарившейся в палате, остальные были так же удивлены...
– Какого х*я Игорь! – Свят, несмотря на всю свою подготовку, дернулся от неожиданности – столько ярости прозвучало в голосе Панова младшего.
– Она имеет право знать, – заступился Бесяев. – Нельзя её всю жизнь прятать.
– Да но..! – попытался отстоять свою правоту Вова, но Виктор не дал ему шанса:
– Шумской знает, что Ева жива, – резко перебил он. – Это просто невероятное везение, что её не было в городе, и он начал с Игоря. Без обид! Она должна знать, что на неё охотятся, что бы иметь возможность защититься!
Опять повисла тишина, давая Святу время все обдумать.
Он помнил, что стрелял в Еву, потому, что Шумской был в неё влюблен. Это была ему месть. И она носила под сердцем его ребенка. Теперь вот получается, что Сергей думал, что Ева мертва, и сейчас на неё охотится...
Свят так увлекся размышлениями, что чуть не пропустил момент, когда снова завязался разговор:
– И что теперь делать? Опять спрячем её? – спросил явно Антон.
– Ничего не делать, – спокойно ответил Бесяев. – С ней рядом Святослав Войлочек.
Вова фыркнул в ответ:
– Я ему не верю. Тем более, он не в курсе всей истории...
– Ему и не нужно, – осадил его Виктор. – Святослав настоящий профессионал. Если кто и защитит Еву – то только он. Особенно теперь, когда у них отношения...
– А он не разобьет ей сердце? – встревожилась Аня.
Бесяев скептически хмыкнул:
– Я вот больше за Свята боюсь, учитывая ветреную натуру нашей Евы. Как бы она ему ничего не разбила...
– Расскажи толком, что тебе сказал Шумской, – потребовал Вова недовольным голосом. Ему явно не нравились разговоры о новом ухажере Евы. Поэтому он так грубо перевел разговор другое русло.
– Сказал, что у нас роман, он это ещё десять лет назад понял, – тихим хрипящим голосом рассказывал Панов. – Думает, что я силой заставил её уехать сюда. Мол, стою между ними, и поэтому должен умереть...
– Наша песня хороша... – вздохнула Аня. – Ты что-нибудь странное в нем заметил?
– Да, – закашлялся Игорь. – Он больной, ненормальный псих, опасный для общества, для себя и особенно для Евы.
– Это то, как раз не странно, – вздохнул Антон. – Он такой, сколько мы его знаем.
– А ты что думал, Ева от хорошей жизни разыграла свою смерть?! – поддакнула Аня.
– Ева знает, что Злотников мертв? – опять решил поиграть в великого сыщика Вова, явно давая понять, что друзья болтают лишнего.
– Злотников мертв? – ошарашено переспросил Панов.
– Найден зарезанным на смерть в точной канаве, – сухо подтвердил Бесяев, и Свят вдруг четко осознал, что он не хотел посвящать в это Игоря. Для него это семейное дело, а он чужой.
Послышался стук в дверь:
– Приемные часы окончены, – скрипучий голос медсестры вызывал раздражение даже в наушниках. – Покиньте помещение!
Распрощавшись с Игорем, посетители один за другим покинули палату.
Свят завел машину. Пора ехать за кофе, а заодно сложить мозаику воедино.
Что он знает. Ева встречалась с Сергеем, но по какой-то причине решила разорвать эти отношения. Сергей отпускать её не хотел, видимо преследовал. Плюс – она носила под сердцем его ребенка. Которого Свят, убил по заказу Федора. Которого убил по заказу Бесяева. Но это уже детали.
Далее, после смерти малыша Ева не без помощи Пановых-Бесяевах умерла и снова воскресла здесь, в столице. Десять лет жила горя, не зная, пока Сергей не узнал, что она жива. Теперь он пытается её вернуть и устранить всех на своем пути.
Неожиданная мысль кольнула Свята: а знает ли Шумской, где она живет?
Бывший наемник по сильнее вдавил педаль газа в пол. Нельзя было оставлять её одну, нельзя!!!
Черный Land Cruiser несся по дороге на высокой скорости. Машина слушалась умелого водителя и легко обходила препятствия в виде едва ползущих сородичей. Стас не задумывался над тем, сколько внимания сейчас привлекает неосторожной ездой. Он мчал домой. Туда, где осталась Ева. Одна.
Хотя... Почему одна?!
Свят схватил телефон и, переключив в обычный режим, быстро набрал номер:
– Терентьев? Вы на посту?
– Так точно, – четко отрапортовал подчиненный.
– Происшествия?
– Никаких.
– Подозрительные личности?
– Никак нет.
– Отбой.
Вообще, Свят не требовал, что бы на его вопросы отвечали четко как в армии. Это осталось ещё от Злотникова. Но он ничего менять, так как такое лаконичное общение здорово упрощало жизнь.
Слова охранника, приставленного к Еве, Святослава не успокоили. Ему ли не знать, как при желании можно обойти охрану? А машина едва тащилась по переполненному шоссе.
Вот же банда идиотов. На Еву открыли охоту, а они даже не посчитали нужным его предупредить.
Проскочить на светофоре не вышло, пришлось притормозить. Немного подумав, Свят набрал ещё один номер. Первый, на горячем наборе. Аббонент откликнулся не сразу. Несколько секунд, которые пришлось переждать, кажется, тянулись вечно. Наконец, в трубке зазвучал тихий, сонный голос:
– Алло?
Свят облегченно выдохнул:
– Ева... Ты в порядке? У тебя все хорошо?
– Да, – Свят живо представил, что она сейчас лежит себе, обнимая подушку, и отвечает на его вопросы с закрытыми глазами, толком не проснувшись.
– Солнышко мое родное, – с облегчением улыбнулся бывший наемник. – Я тут... в дороге задержался, скоро буду.
– Ладно, – зевок. – Тебя ждем я и моя благодарность.
– За что? – машина медленно тронулась с места, а Свят поймал себя на мысли, что не может перестать улыбаться. Раньше он этого не понимал, такого простого счастья, просто болтать по телефону. Его разговоры редко длились дольше необходимого. Да и нет в его жизни настолько близких людей, с кем бы хотелось говорить, доверять свои мысли и желания. Никого, кроме Евы. Но и с ней Свят не может быть абсолютно откровенным. Возможно, когда-нибудь, он решится рассказать всю правду о прошлом. Но не сейчас.
В трубке послышалось шлепанье босых ног по плитке положенной на кухне. Свят лишь головой покачал. Её дурацкая привычка ходить босиком. А потом регулярно носом не дышит.
– За цветы, – отвлек его от размышлений любимый голос, и бывший наемник от неожиданности едва по тормозам не ударил. Благодушного настроения, как и не бывало.
– Какие цветы?!
– Розы, – рассмеялась Ева. – Такие красивые.
В её голосе буквально звенела улыбка.
– Ева, – велел Свят, стараясь не накричать на неё. – Отойди от цветов...
– О, да ты романтик, – то ли проигнорировала она его слова и зашелестела бумага. – Записка...
– Ева отойди от цветов! Немедленно! – рыкнул он, вдавливая педаль газа сильнее. Даже понимая тщетность этих действий. Land Cruiser итак выдавал свой максимум. Опыт подсказывал ему столько возможных вариантов из-за цветов: спрятать в них бомбу, обработать ядом или летучим, или срабатывающим при попадании на кожу...
– О, так это должен был быть сюрприз, – поняла его по-своему Ева. – Да ладно тебе, я уже их увидела. Что тут у нас? Я не знал...
Ева резко замолчала. Свят не понимал, что там происходит.
– Ева? Ева ты там? Ева не молчи...
Тихий всхлип и треск в трубке...
Свят на тои бывший наемник, что бы за годы тяжелой и опасной работы, научиться быстро собираться в кризисных ситуациях. Он не растерялся. Нашел в памяти один из последних номеров:
– Терещенко? Бегом, к Еве Сергеевне!
Замелькали знакомые дома. Наконец, рядом! Вот поворот в арку, вот знакомый подъезд... Свят не успел затормозить, и машина выскочила на тротуар. Правда его это мало заботило. Он выскочил из машины и побежал к подъезду, забыв даже дверь закрыть.
Дверь в подъезд была открыта, возле неё стоял один из бойцов, попытавшийся сделать доклад, но Святослав пробежал мимо него, проигнорировав даже остатки фраз. Он сам все увидит, и намного больше, чем смог бы разглядеть этот придурок, которого по недоразумению взяли в охрану. В квартире побывал посторонний, неизвестно, что с Евой. А у них «все в порядке», «нарушители не обнаружены».
Свят быстро вбежал на этаж – у открытой двери его встретил Терещенко. Он оказался умнее своего предшественника. Ничего не сказал, только ткнул пальцем в нужном направлении.
Ванна.
Дверь была снесена с петель, Ева сидела в ванной, одежде, вцепившись в дождик мертвой хваткой, как будто бы от него зависела её жизнь. Она смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, и явно не воспринимала происходящее.
Свят кивком головы отправил всех из квартиры. Дождавшись, пока за последним охранником закроется дверь, он подошел ближе. Ева среагировала моментально – перехватив дождик посильнее, готовая стоять насмерть:
– Ева... – попытался успокоить Свят, делая шаг вперед.
– Нет... нет... нет... – Ева сжалась сильнее, пытаясь забиться в несуществующий угол, спрятаться, затравленно глядя на него. Она так сильно сжала дождик, что костяшки пальцев побелели.
«Да она в шоке!» – осенило наемника.
– Ева, – тихо и ласково заговорил он, осторожно делая маленькие шаги к ней. – Это я, Свят... Все хорошо... Я не сделаю ничего плохого...
Но Ева по прежнему не воспринимала его. Испуг только усилился, и она пошла на отчаянный шаг – бросив в него дождиком, попыталась проскочить мимо. Возможно, с кем-то другим фокус и удался бы, учитывая эффект неожиданности. Но только не с ним. Бывший наемник и не такого навидался, да и реакция будет получше, чем у напуганной до полусмерти маленькой, слабой женщины. Поэтому мужчина без труда перехватил тщедушное тельце. Правда, удержать его было труднее. Ева кричала и отчаянно вырывалась. Но вскоре и это прошло. Остались только слезы. Она рыдала так, что у него самого сердце заходилось. Свят крепко удерживал любимую женщину, нашептывая слова утешения, мысленно проклиная себя за то, что оставил одну. Ктобы не довел Еву до такого состояния – он уже не жилец. Но и ему, Святу, оправдания нет. Он оставил свое маленькое сероглазое счастье тогда, когда нужен был сильнее всего. Должен был быть рядом, должен был защитить, должен не допустить этих слез.
Ближе к полуночи, его слова возымели эффект. Ева уже давно не плакала и не вырывалась. Просто тихо лежала в его объятиях. А Свят охрипшим голосом продолжал нашептывать ей, что все хорошо, что он рядом, что никому не даст в обиду... Поэтому не сразу расслышал тихий, лишенный всяких эмоций голос:
– ...должна была узнать цветы. Он приносил их на первое свидание. И в торговый центр... когда просил прощения...и я простила...Сама во всем виновата. Я только по записке поняла, что это он. Написал тоже самое, что тогда в торговом центре. Что не знает, какие цветы я люблю, поэтому принес самые красивые, как я...
Голос дрогнул, но новой истерики не последовало.
– Шумской? – тихо спросил Свят, стараясь не напугать пришедшую в себя Еву. Она вздрогнула, нет, её тряхнуло, будто от хорошего удара. Ева приподнялась и заглянула в глаза обнимавшему мужчине:
– Ты знал?! – шепот, напополам со слезами. Святослав буквально по взгляду видел, как крошиться внутри её мир, как она распадается на части. Но не мог соврать, только не этим серым глазам. Солгать сейчас – значит жить во лжи до конца дней, постоянно оглядываясь, чтобы не попасться на вранье. А он устал так жить.
– Я знаю, что у тебя были с ним отношения, но все закончилось не очень хорошо, потому, что тебе пришлось инсценировать свою смерть, – как можно честнее ответил Свят. Это была правда. Не вся. Но говорить обо всем сейчас нельзя. Не выдержит, сломается. Она на грани, бывший наемник видел это по глазам.
Ева сглотнула и низко опустила голову.
– Я не хотела...– извиняющимся тоном заговорила она. Видно было, что слова давались с огромным трудом. – Он пришел в мой дом... поговорить.... Он разозлился так неожиданно... Я не знаю, что я сделала... в чём виновата...
– Все прошло, – Святу нужно было знать правду, не такой ценой. Ева ломала себя, что бы рассказать правду.
Она сжалась ещё сильнее, будто стараясь уменьшиться, исчезнуть.
– Я только помню...– Ева подняла на него затянутые туманной дымкой глаза. – Как он меня ударил...
– Ева, – бывший наемник был поражен. – Он тебя избил?!
Как хотелось Еве закричать «Да!». Но она должна была рассказать ему правду, сама рассказать, чтобы он не узнал, из чужих рук. Поэтому, она медленно покачала головой:
– Синяки были... – голос был таким тихим и чужим, будто кто-то чужой говорил за неё. – И кровь... И я хотела все смыть... Я пыталась... но эта грязь... не смывается...
Тихие всхлипы прервали её исповедь. Свят все никак не мог понять, что произошло. Сумбурные объяснения лишь сильнее запутывали его. Если Сергей её не избил, то почему она до такой степени его боится, и откуда у неё были синяки? И кровь? Причем там грязь?
– Прости меня, – опять расплакалась Ева. В голосе было столько отчаянья, что у Свята опять сердце сжалось. – Я не хотела... Но он такой большой и сильный...Что я могла?... Прости меня, пожалуйста... прости...
Свят все не понимал. Он уже протянул руки, что бы обнять и утешить, как до него дошло. Руки так и зависли в воздухе. Его лицо медленно побагровело, глаза налились яростью, на скулах заходили желваки, а на шее запульсировала толстая жила. Мужчина не отдавал себе отчет в том, что все это время продолжал смотреть на Еву, которая восприняла перемену, произошедшую с ним на свой счет:
– Прости меня... пожалуйста... прости... – она разрыдалась.
Она чувствовала себя ничтожеством, грязью, у него под ногами. Больше всего на свете, Ева боялась, что он будет осуждать и презирать её. Или, что ещё хуже – жалеть. Если бы не последние события – она ни за чтобы не рассказала эту ужасную правду из своей жизни. Лишь бы он не смотрел на неё так...
Свят с огромным трудом вернул себе контроль над собой, и понял, что Ева в слезах вымаливает прощение. За что?!
– Ева, – он взял её за плечи и ощутимо тряхнул, приводя в чувство. – Ты не должна просить прощения, ты – не виновата.
Она сидела с низко опущенной головой, не решаясь на него посмотреть.
– Ты ничего не могла сделать, и я тебе обещаю, что эта сволочь до тебя больше и пальцем не дотронется, – он почувствовал, как она мелко дрожит всем телом. – Ева, посмотри на меня... Посмотри на меня!
Ева заставила себя поднять глаза. Не важно, что он говорит. Это чувство отвращения к самой себе сидит глубоко в ней. Говорят, время лечит. Нет. Едва ли оно может хотя бы залечить. Ева могла бы многое рассказать о той, боли, которая не проходит никогда. О воспоминаниях, которые вдруг могут нахлынуть... Их может спровоцировать все, что угодно – взгляд, запах. Она могла бы рассказать, как бывает страшно ехать в лифте, как неделями невозможно спать по ночам – кажется, что на тебя смотрят, кажется, что ты не одна. Никто так и не смог научить её смотреть в зеркало и не ненавидеть собственное отражение. Красивое, изящное, сероглазое... Десять лет прошло... Но это чувство грязи внутри, по-прежнему с ней.
Как же страшно было увидеть в его глазах – отражение того, как она видит себя. Только не в его карих глазах, ещё не так давно смотревших на неё так тепло...
В глазах Свята не было ни намека на жалость или осуждение. Ева увидела в них только любовь. К этому она не была готовой. Захотелось отвернуться. Сбежать. Потому, что не достойна, не заслужила, не имеет право...
– Ты моя женщина, – твердо сказал Свят, прижимая Еву к себе и целуя в висок. – Я люблю тебя. И никому не отдам!
Еве хотелось закричать: «Не меня! Не надо! Не люби! Я того не стою...». Но она так устала быть наедине с этим кошмаром. А Свят был рядом, такой сильный и надежный... И Ева позволила ему себя обнять, позволила крепче прижать к сильному мужскому телу... Она тонула в его карих глазах, растворяясь без остатка... Таяла от поцелуев... Лишь на мгновение пришла в себя, поняв, что Свят поднял её на руки и несет в постель. Внутри снова ожила паника. Но его мягкая улыбка, нежные руки и чарующий голос, с легкой хрипотцой, принесли душе успокоение, а телу приятное тепло. Она доверилась ему, пустила даже ближе, чем в ту их первую ночь здесь в квартире.
Свят не торопился. Он хотел утешить её, хотел, что бы она увидела себя его глазами, хотел, что бы почувствовала его любовь. И выбрал для этого самый древний способ. Забыв об удовольствие для себя, он целовал и ласкал хрупкое тело, надеясь навсегда стереть у неё из памяти воспоминания о прикосновениях другого мужчины, заглушить боль, которую тот причинил. Ева ничего не ответила, на признание в любви. Но Свят и не ждал. Мужчина сказал это для неё, что бы она знала. Не важно, произнесут её уста когда-нибудь заветные слова или нет. Важно, что сейчас Ева открылась для него, доверила не только тело, но и душу.
Свят лишь на мгновенье замешкался, увидев тонкий шрам у неё на животе. Эту боль причинил он. Мужчина понимал, что такой же шрам и у неё на сердце. Наклонившись, Святослав поцеловал его, будто давая самому себе обещание, что и эту боль сможет заглушить. И пусть это неправда. Свят будет любить её за двоих – за себя и так и не родившегося ребенка.
Ночь плавно перетекла в утро, а Свят все не хотел отпускать Еву. Он любил её страстно, и мучительно нежно, заставляя хотя бы на одну ночь забыть все плохое. Любил, пока изнуренная и обессиленная она не уснула у него на груди. Бывший наемник лежал в кровати, прислушиваясь к размеренному стуку любимого сердца, играя локоном волос. Много мыслей роилось в голове, слишком много. Сейчас он совсем по другому смотрел на то, что случилось десять лет назад. Вот, как Ева забеременела. Вот почему Федор так хотел, что бы киллер выстрелил именно в живот.... Для Сергея ребенок был возможностью привязать к себе Еву. Устроить своё личное больное счастье. Невольно вспомнилось, с каким блеском в глазах он тогда в палате говорил о том, как вернет её. Годы прошли, а его помешательство только сильнее стало. Сергей Шумской хочет вернуть Еву, любой ценой. В памяти всплыл разговор в палате Панова. Злотников. Вот как Шумской узнал, что она не умерла...
Святослав только сейчас понял, что не так и не узнал толком, что же произошло. Но не будить же Еву?!
Осторожно высвободившись, что бы не потревожить её сон, Свят подошел к двери в ванну. Снесена с петель. Далее кухня. Битая ваза на полу вперемешку с роскошными темно бордовыми розами, которые даже пролежав на полу ночь без воды не растеряли своего очарования. Вот и записка. Свят поднял с пола и мельком на неё взглянул. Ева процитировала её слово в слово. Возле стены битый фарфоровый чайник с запекшейся кровью. Видимых повреждений на Еве нет, значит, не её. Далее окно распахнутое наружу.
Картина медленно выстраивалась в стройную цепочку.
Он был здесь, когда Ева читала записку. Неизвестно как вошел, потом, нужно будет проверить замок, не использовал ли кто отмычку. Он набросился, наверное, попытался утащить... Шумской помешан на мысли, что Еву удерживают силком. А он рыцарь на белом коне, пришел спасать её, во имя большой и светлой любви. Сергей не ожидал, что получит отпор – чайником по кумполу. Святослав невольно почувствовал гордость. Это его девочка! Даже испугавшись, попыталась дать отпор. Итак, огрев Сергея, Ева рванула в ближайшую комнату и заперлась. Ближайшая у нас – ванная.
Тут подоспела охрана, которую поднял по тревоге Свят. Дверь в ванную вышибали, скорее всего, они. У Шумского просто не хватило бы времени. Тогда куда же он делся?
Святослав огляделся профессиональным взглядом. Итак, объект вне доступа, в дверь вот-вот ворвется охрана. Пути к отступлению? Бывший наемник повернулся к окну раньше, чем мысль оформилась окончательно. Мда-а. Опыт, его не пропьешь. Но четвертый этаж?! Вряд ли этот маньяк доморощенный догадался взять с собой альпинистское снаряжение. Святослав подошел к окну и выглянул. Вот как он попал в квартиру. И вот как сбежал!
На соседних с Евиными окнами, третий и четвертый этаж стояли решетки. А рядом, на высоту до третьего этажа росла липа, по которой Шумской и добрался до решеток. Он по решетке. Как по лесенке залез на четвертый этаж, а между всеми окнами, на всех этажах небольшие карнизы. Типа новомодное дизайнерское решение.
Мужчина в сердцах выругался. Вот ведь он дурак! Должен был проверить все подступы к дому сам, лично. Но не стал заморачиваться, понадеялся на охрану. И вот теперь поплатился за свою самонадеянность и глупость.
Пора брать все в свои руки. Еве опасно здесь быть. Пока он не найдет и не ликвидирует угрозу. В мерах относительно Сергея, Свят не сомневался ни мгновенья. Шумской умрет, если ему повезет – быстро. Если повезет наемнику – так, что прочувствует на собственной шкуре все десять лет боли, которые перенесла Ева. Его взгляд стал холодным и жестким. Так он смотрел на цель. Сейчас действовал не Святослав Войлочек, который не смог уберечь любимую женщину. За дело взялся Арсен, не допускающий промашек.
Мужчина вернулся в комнату и достал из кармана своих брюк мобильный телефон. Так же бесшумно вернулся на кухню и плотно прикрыл дверь. Ему нужно сделать пару звонков.
Быстрый взгляд на часы. Восемь утра. Нормально.
Первый, кому он позвонил был Бесяев. Свят вкратце обрисовал ему ситуацию, упустив некоторые детали: о том, что ездил е за кофе, о том, что в курсе всей истории, и о некоторых других мелочах. В том числе, об истинных намерениях.
– Что планируешь делать? – деловым тоном осведомился Бесяев.
– Увезу Еву в безопасное место, – поделился с ним Свят. – Приму меры, чтобы нападение не повторилось...
– Стоп, – перебил его Виктор. – Все остальное, ЛЮБЫЕ меры, которые ты собираешься принимать, меня не касаются. Ни меня, ни членов моей семьи. Ты все понял?
О, да! Свят все понял. Если попросту – Бесяев дал ему карт бланш, разрешил решать проблему так, как наемник посчитает нужным. Но никто не должен знать о его участии. Особенно семья.
– Да, – краткость сестра таланта.
– Тогда, звони, если будет что-то важное. И обязательно сообщи о результате.
В переводе это означало следующее: НЕ ЗВОНИ, пока не разделаешься с проблемой, или если не возникнет проблем крупнее. На этой веселой ноте они и распрощались.
Оставалось только обзвонить Евиных друзей. Что-то ему подсказывало, что с ними он не решит все вопросы так же быстро. Особенно – с Вовой. Святу он не понравился с первой секунды знакомства, с первого взгляда. И насколько бывший наемник научился разбираться в людях – чувства эти вполне взаимные.
Поэтому, он решил, что начинать стоит с Ани. Сильная и уверенная в себе. Блондинка ему понравилась. Было в ней что-то от него самого. Но её номера у него не было. Свят решил не изобретать велосипед и посмотреть у Евы в телефоне. Не сложилось. Её телефон разбитым валялся на полу кухни. Вот, что за треск он слышал из трубки.
Неожиданно раздавшийся звонок в дверь, оглушительно резкий на фоне царящей в доме тишины, резанул по натянутым как струна нервам. Выругавшись сквозь зубы, Свят пошел открывать двери. Звонок повторился, кода мужчина уже почти подошел к двери. Он распахнул её, почти не сомневаясь в том, кого там увидит. Точно не врага, ибо охрана стояла у двери и чужого не пропустила бы. Только тех, кто есть в списке Евы. Если бы вселенная любила делать ему подарки – то там стояли бы Антон или Аня. Но, так, как закон подлости пока никто не отменял... За дверью стоял Вова.
– Где она? – без обиняков спросил он.
– И тебе доброе утро, – вздохнул Свят.
– Где она? – угрожающе повторил Вова, всем своим видом выказывая враждебность и готовность драться. – Я знаю про нападение!
– Спит, – кивнул бывший наемник. Он окинул неожиданно нарисовавшегося гостя пристальным взглядом и внезапно предложил то, чего сам от себя не ожидал. – Хочешь выпить?
Что его толкнуло на такой подвиг ратный, Свят даже себе не смог объяснить. У него были глаза не менее удивленные, чем у оппонента. Но ещё сильнее он удивился, когда Вова выдал:
– А что у тебя есть?
Хороший вопрос. В невысоком холодильнике-баре были только всевозможное шампанское и пара бутылок белого вина. Единственный «мужской» напиток, чудом затесавшийся в такую женскую компанию – коньяк, был представлен одной, маленькой марочной бутылочкой.
– Я бы предложил съездить в бар за углом... – почесал затылок Вова.
– ...но Еву нельзя оставить одну, – понятливо закончил Свят.
– И с собой не возьмёшь, – тихо вздохнул нежданный гость.
В итоге, первым в расход пустили бутылку коньяка. Пить было неуютно. Два чужих, совершенно не похожих человека, единственное, что их объединяет – невысокая сероглазая брюнетка, спящая в соседней комнате. Кроме того, не отпускало чувство неправильности происходящего. Мужчины и чувствовали, и умом понимали, что соперники. Им бы бить друг другу морды, в лучших традициях жанра... Но вот они сидят и пытаются найти тему для разговора.
– У вас серьезно? – наконец, задал вопрос Вова, после второй рюмки коньяка.
По отрешенному выражению лица и напряженному голосу, Свят понял, что спрашивать было нелегко. И прекрасно понимал, на какой ответ надеется Панов.
– Я люблю её, – коротко опрокинул за ним рюмку бывший наемник. Как же это странно, говорить такие слова. Автомат, убийство... Эти слова слетали с губ так легко и абсолютно естественно. Свят за столько лет сроднился с ними. А вот любить так и не научился.
Бывший наемник потянулся за бутылкой и разлил ещё по одной.
– За Еву.
– За Еву.
Тост понятный им обоим, без слов. Опять помолчали.
– Ты знаешь, кто на неё напал? – вдруг спросил Свят. И вдруг понял. – Конечно, знаешь! Ещё тогда, десять лет назад знал! Вот почему ты выскочил вперед на лестницу... Ты защищал Еву от него!
Святослав тут же пожалел, что его так вслух «осенило». Проклятый коньяк!
– Я-то знаю, – сквозь зубы процедил Вова, у которого весь хмель медленно выветривался из головы. – А ты откуда знаешь?
