Текст книги "Путька"

Автор книги: Зоя Журавлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

РАЗВЕ ШПИОНЫ НОСОВЫЕ ПЛАТКИ ВОРУЮТ?

Димка так дома соскучился! Он на улице сразу много нового увидел. Ниночку. Щепку с ушами – как будто зайчик. Дрова привезли. Мы стали дрова смотреть, а на одном полене – глаз. Сучок такой коричневый, как глаз. Весёлый! Мы это полено под крыльцо оттащили, чтобы его никто не трогал.

– Всё равно найдут, – сказала Ниночка.

Я сразу решила, что мы с Димкой это полено потом перепрячем. Мы его так спрячем, что даже Ниночка не предскажет!

– Это чьё бельё? – спросил Димка.

А это наше бельё. Его мама утром повесила. Чтобы ветерком обдуло. Простыни так улететь хотят! Машут, машут. Но их защепки держат. А носовые платки уже высохли.

Путьке тоже бельё понравилось. Он простыню подёргал, и вся верёвка заплясала. Но не оборвалась.

– Ваше бельё? – спросил меня Димка.

– Конечно! – сказала я.

Разве он не видит? Моё платье висит, и панамка, и полосатые носки.

– Путька знает, что это ваше бельё? – спросил Димка.

– Конечно, – сказала я. – Он видел, как мама вешала.

– Здорово! – сказал Димка. – Мы у Путьки проверим сторожевой инстинкт.

– У него мама уже проверяла, – сказала я. – Нет у него ничего, он умный.

– Это не тот инстинкт, это другой, – сказал Димка. – Мы посмотрим, как он будет бельё охранять. Вдруг он к пограничникам попадёт? Он же должен границу сторожить!

– Зачем ему границу сторожить? – сказала я. – У него дом есть.

– А дом он будет охранять? – сказал Димка.

Если мы с мамой уходим, мы дверь никогда не закрываем. У нас Путька в квартире остаётся. Мы даже ключ потеряли. Я его случайно потеряла. Сначала – один, потом – другой. Раз Путька квартиру сторожит, ключ не нужен. Если кто-нибудь придёт без нас, Путька гостя развлекает. Он лапу даёт. Обе лапы сразу. Как кто хочет. Он просто у нас замечательный сторож, все знакомые говорят.

Сейчас Димка такой план придумал. Я Путьке велю бельё сторожить. Я ему строго прикажу, чтоб он чужих к белью не подпускал. И мы уйдём с Ниночкой. Мы не совсем уйдём. За домом спрячемся и будем из-за угла смотреть. А Димка переоденется в новый костюм и будет к белью подползать. Он по-пластунски поползёт, на животе, чтобы Путьку испугать. И мы сразу сторожевой инстинкт увидим.

– А где ты другой костюм возьмёшь? – спросила я.

– Найду, – сказал Димка. И убежал домой.

– Путька его не искусает? – спросила Ниночка.

Это она не предсказала, а просто спросила. Поэтому я не испугалась.

Димка выскочил из дому с большим узлом. С такими узлами всегда переезжают. И потащил его в кусты. Он там долго копошился, нам даже ждать надоело. Потом крикнул:

– Готово!

Путька на траве спал, под рябиной. Ему опять сон тревожный приснился. У него лапы во сне дёргались передние, в белых тапочках.

Я Путьку разбудила. Чего до обеда спать? А после обеда его не уложишь!

– Путька! – сказала я. И потрогала белое пятнышко на носу. Это я ласково потрогала, чтобы он не волновался, а голос у меня строгий был, как у мамы. – Стереги, Путька!

И всё про бельё ему рассказала. Что на бельё могут враги напасть. Чужие! Могут бельё прямо с верёвки снять. И Путька серьёзно так стал на бельё смотреть. Всё понял!

– Сиди! – сказала я.

И мы с Ниночкой побежали за дом.

Путька тоже хотел за нами бежать, но я ему крикнула:

– Нельзя! А бельё?

И он остался. Лёг на пригорке и голову на передние лапы положил, на свои тапочки. Ему так удобно лежать и видно далеко.

Вдруг мы с Ниночкой видим – трава колышется. Потом видим – кто-то ползёт. Мохнатый! И рычит. Мы уже к Путьке хотели бежать. Но тут догадались. Это же Димка! Он тёти Клавину шубу надел. Он её прямо на голову надел, и она за ним по траве ползёт. Такая огромная! И на ногах у Димки валенки.

Если бы мы не знали, что это Димка, мы бы с Ниночкой ни за что не догадались. Совсем не похож на Димку!

Вот Димка из кустов выполз и уже к самому белью подбирается. И ещё громче рычит. Так страшно! А Путька лежит и на него смотрит. Он прямо глаз с Димки не спускает. Он, наверное, так испугался, что пошевелиться не может. У меня так было. Мы в салочки играли, и вдруг за мной кто-то побежал. Он меня салить сейчас будет. И так дышит за спиной громко и топает. Если бы он не дышал! Или хотя бы не топал! А он дышит и топает. Я вдруг взяла и села. Так испугалась! Димкин папа тоже испугался – это он за мной бежал. «Ты, – говорит, – чего, глупышка? Я же с тобой играю!» А я сама не знаю чего. Просто испугалась.

Путьке сейчас, наверное, так же страшно…

– Димка шубу без спросу взял, – предсказала шёпотом Ниночка. – Ка-ак ему мама за шубу даст!

– А мы её тихонько на место положим, – сказала я. И подумала, что тётя Клава всё равно узнает.

Димка к белью подполз и встал на задние ноги. И как залает. Тут Путька вдруг как на него прыгнет!

Мы с Ниночкой даже глаза закрыли. Но сразу снова открыли.

А Путька Димку как лизнёт. Прямо в нос. Димка Путьку шубой оттолкнул и стал носовые платки с верёвки снимать. Они низко висят. Потом полотенце потянул, а сам рычит.

Мы смотрим. Даже не дышим. А Путька… Путька вокруг Димки бегает и хвостом быстро-быстро машет. И помогает Димке полотенце тащить. Потом он стал по траве кататься, будто ему смешно. Катается и ещё фырчит.

Димка за простыню схватился, но ему шуба мешает…

Я в сторону посмотрела, а на пригорке, где Путька раньше лежал, тётя Клава стоит. Я так и знала! Тётя Клава как закричит:

– Дмитрий, ты что же это делаешь?!

Ниночка даже охнула.

– Ты зачем мою шубу вытащил? – кричит тётя Клава. – Ты почему на улицу вышел?

Димка растерялся. Шуба поехала вниз. И вокруг Димки улеглась, как меховой ковёр. Путька на шубу сел и тёте Клаве хвостом машет.

– Опыт испортила, – проворчал Димка.

– Я тебе покажу – опыт! – сказала тётя Клава. – Ремнём тебя надо!

Путька в сторонку отошёл. Он очень это слово не любит – ремень. Когда он провинится, мама ему ремнём грозит. И нюхать заставляет. Один раз мама Путьку даже стегнула. Чуть-чуть для острастки. Как теперь скажешь «ремень!» – Путька под кровать прячется.

– Я тебя научу слушаться, – сказала тётя Клава.

Она шубу с травы подняла и листья с неё стряхнула. Эти листья такие цепкие. Они с деревьев падают и ко всему цепляются.

– Ты у меня шёлковый будешь! – не унималась тётя Клава. Взяла Димку за руку и повела домой.

А он уже в себя пришёл и кричит мне:

– Нет у Путьки сторожевого инстинкта!

– А вот есть! – кричу я. – Он тебя сразу узнал!

– Он меня не мог узнать, – сказал Димка. – Я лицо спрятал.

– Он тебя по запаху узнал, – сказал я.

– Он меня не мог по запаху узнать, – сказал Димка. – Я весь нафталином пропах! Я в этой шубе чуть не задохнулся!

– Он тебя узнал, как ты идёшь, – сказала я. – Вот как!

– А вдруг я шпион? – сказал Димка.

– Шпионы носовые платки не воруют, – сказала я.

Тётя Клава как дверью хлопнет. Димка даже ответить не успел.

А Ниночка мне вдруг говорит:

– У тебя вся куртка грязная. Вон у тебя какое пятно. Новую куртку испортила. Теперь тебе мама даст!

Я посмотрела – правда пятно. Путька ногами вставал, когда козликов разглядывал. Я думала, что пятно в озере отмоется. А оно даже больше стало. Вон как расползлось! И мама вот-вот придёт.

Тут я поняла, что всё из-за Ниночки. Такой день неудачный. Я с доски упала и локоть расшибла. Форточка разбилась. Бельё всё перепачкалось. А было какое белое! Даже на ветру трещало. И на костюме у меня пятно.

– Ты чего к нашему дому ходишь? – сказала я Ниночке. – Это наш дом! Ты к своему ходи.

– А вот и не ваш! – сказала Ниночка. – Этот дом общий!

– А вот и наш! Я с тобой не хочу водиться.

И мы с Путькой пошли домой. Так тихо дома сидели. Путька мне в колени сопел. Но мама всё равно пятно разглядела. Она у меня костюм с козликами отобрала и сказала, что я его не увижу до снега.

Такой уж день неудачный.

ТЫ ПРО КАКУЮ ЛУНУ ПОДУМАЛА?

Мы с мамой приёмник купили. Он такой гладкий! Его ни за что не ухватишь. Можно только погладить. Мы теперь всё время радио слушаем. У него звук хороший!

Путька сначала испугался приёмника. Он к нему даже подходить не хотел. Мы его прямо насильно к приёмнику подвели. Пусть он его понюхает. Приёмник горячим пахнет. Путька понюхал и стал чихать.

Путька на него первые дни так смотрел! Сидит и смотрит! Так пристально! И брови морщит. Он всё думал: кто же в этом приёмнике говорит? Всё разными голосами. Даже не поймёшь, на кого залаять. Может, это чужие голоса. А может быть, свои. Он со всех сторон обходил приёмник. Даже хотел на него лапы поставить, но мама не позволила.

Потом Путька привык к приёмнику. Он говорит, а Путька и внимания не обращает: играет или даже спит. Но если вдруг выключить, Путька сразу поднимет голову и смотрит – что такое с приёмником? Все голоса сразу ушли?

Мы сегодня с утра слушали детскую передачу про Буратино. Он сначала в полене прятался. Я сразу вспомнила про наш глаз. Мы его в дровах нашли. Он у нас на чердаке лежит, где темно. Вот там кто, значит, сидит! Мальчик. И только один глаз видно. Его надо оттуда спасти.

Потом я подумала, что он нарочно в полено спрятался. За ним, наверное, гонятся. А он спрятался. Пускай ищут. Мы лучше будем делать вид, что ничего не заметили. А то он ещё убежит. Испугается.

– Тебе что, не нравится? – спросила мама. – Ты же эту сказку любишь!

Я подумала – какая же это сказка? У нас мальчик на чердаке прячется. Мы его по глазу нашли. Как хорошо, что нашли! Мы про него никому не скажем.

– Мне эта сказка немножко надоела, – сказала я.

– Поищем другое, – сказала мама.

Я-то сколько раз слушала. А вот Путька не узнал до конца про деревянного мальчика. Он так слушал! К самому приёмнику подошёл. А мама выключает.

– Что, моя собаня? – говорит мама Путьке.

Он её носом просит, чтобы она не выключала, а мама не понимает. Он ей носом прямо в колени тычется, так уговаривает.

– Я тебе вечером сама расскажу, – шепнула я Путьке.

Он сразу успокоился и около меня сел, хвост по полу раскинул.

Мама крутит приёмник. Слышится разная музыка, голоса, песни. Мы с Путькой не успеем прислушаться, а мама уже дальше крутит.

Она такую смешную песню поймала, про луну. И вдруг сама начала подпевать. У нас мама никогда не поёт. А тут ей так про луну понравилось! «Мы все хотим побывать на луне, – подпевает мама. И смеётся. – Эх, на луне! Да на луне!» И опять смеётся.

Приёмник уже песню кончил. Он уже что-то рассказывает. Он уже про эту песню забыл. Таким строгим голосом последние известия рассказывает. А мама всё: «Ах, на луне! Вот, на луне!» Я никогда не слышала, чтобы мама столько пела.

– Хорошая песня? – говорит мама.

– Не знаю, – говорю я.

Вот, честное слово, не знаю – хорошая она или нет. Я про луну никогда не думала. Мне в голову не приходило. Когда луны долго на небе не видно, ну, тогда иногда подумаю – куда это луна ушла? С ней светло. И Путька маме ничего не ответил. Он луну не очень любит. Он на неё немножко воет.

– Я вам кое-что покажу, – говорит мама.

Она свой стол открыла и что-то ищет. Потом конверт достаёт:

– Вот!

Я смотрю – она мне карточку протягивает. На карточке незнакомый дяденька улыбается. У него такой лоб большой! И рот тоже не очень маленький. Потому что он улыбается. А глаза у него весёлые. Он Мне как будто подмигивает.

– Это кто? – говорю я.

– Человек с луны, – говорит мама.

– Как это – с луны? – говорю я. – Ты разве там была?

– Пока не была, – говорит мама. – Но мы там с тобой ещё побываем.

И опять смеётся, как маленькая. Я тогда поняла, что она шутит. На луне дяденьки не живут, мне мама сама читала.

– А вот и не правда, – говорю, – не побываем!

– Ты моя дурочка, – говорит мама, – ты про какую луну подумала? Ты, наверное, про ту, которая на небе?

– А разве на земле тоже луна есть? – говорю я.

– Не луна, а Луна, – говорит мама. – Это речка так называется – Луна. Она далеко на Севере течёт. На ней химический комбинат будут строить. Целый город!

– Где? – говорю я.

– На речке Луне, – говорит мама. – Понятно? Вот этот дядя и будет город строить.

– Один? – говорю я.

Мне жалко этого дядю. Он улыбается, а ему город строить. Дом и то как долго строить. А тут целый город! Он, значит, всю жизнь на Луне будет жить.

– Зачем – один? – говорит мама. – Там много народу. Там от народу отбою нет. Там стройка! Они быстро город построят.

Вот он почему улыбается! Их много. Как я сразу не подумала! Он в другое место поедет. Может быть, он мимо нас поедет. Может, он ещё раньше приедет, в отпуск. Так маме кажется. Почему бы ему к старым друзьям не заглянуть?

– У меня Димка – друг, – говорю я.

– Конечно, вы с Митей дружно живёте, – говорит мама, – но человек с Луны тебе очень понравится. Вот увидишь!

Откуда мама знает, если я его никогда не видала? У меня Путька есть. Мы всегда втроём будем жить – мама, Путька и я. Пусть он на Луне строит!

– Мы с ним в школе учились, – говорит мама. – А потом жизнь так сложилась, что мы потерялись.

Интересно, как они потерялись? Я один раз в «Детском мире» потерялась! Про меня даже по радио объявили: «Девочка Тата, четырёх лет, в пуховой шапочке и красном пальто, отстала от своей мамы в отделе мягкой игрушки». На весь магазин передавали! Мама сразу прибежала и так плакала. А сама ещё говорит, что плакать не любит.

– А почему он на меня щурится? – говорю я.

– Что ты? – говорит мама. – Такое открытое лицо…

Мне вдруг грустно стало. Чего мама его защищает? Я же ничего не сказала! Пускай он свой город строит, пускай на реке…

И приёмник вдруг как запоёт:

Издалека долго

Течёт река Волга… У меня в носу немножко защипало. Так приёмник грустно поёт, прямо каждое слово тянет – «дооол-гаа…». Как будто ему не хочется, чтобы эта Волга текла. А она всё равно течёт.

Из-да-ле-кааа дооол-гаа…

«Ввву-ву-ву-ввуу-вваааа-ва!» – подпевает Путька приёмнику.

Где приёмник – долго, там и Путька – долго. А когда приёмник коротко, так Путька просто – «ва!» – и всё. Он нос кверху поднял и слушает. На носу у него белое пятнышко. Путька брови морщит – так слушает.

«Вв-ааааа-ва!» – поёт Путька.

– Перестань, – говорит мама, – а то я тебя в театр отдам!

Путька не перестаёт. Он маму теперь ни капельки не боится. Она добрая. Он даже меня больше боится. Я с ним иногда так строго разговариваю! Иначе ведь с ним не справишься.

– Ты зачем передразниваешь? – строго говорю я.

Я наклонилась к нему – хотела поругать немножко, чтобы замолчал. Вдруг вижу – у него глаза круглые, жёлтые. Совсем мокрые! И ресницы дрожат. Это он так плачет! А я и не поняла. Он же плачет!

– Пууутька, – говорю я и вот-вот сама заплачу. У меня глаза такие тяжёлые стали, сами закрываются. И ресницы щиплет.

– Вот тебе раз! – говорит мама. – Что случилось?

– Ничегооо, – говорю я. – Выключи его, пожалуйста, – говорю я. – А то Путька плачет. И карточку, пожалуйста, убери, ладно?

– Конечно, уберу, – говорит мама. – Я же вам просто так показала. Какие вы смешные!

ПУТЬКА СНЕГ УВИДЕЛ

Мама приёмник выключила, и мы с Путькой сразу успокоились.

Мама молчит и смотрит в окно. У нас теперь всё в окно видно! Крыльцо. Озеро. Как деревья шумят. Кто куда идёт. У сирени все листья облетели, одни пруты остались. Прутья нам не мешают смотреть.

– А я что вижу! – говорит мама. – Она весело говорит, но голос у неё почему-то грустный. – Снег идёт!

– Где? Где? – говорю я.

– Идите скорей! – говорит мама. – Путька же никогда ещё снега не видел!

И мы сразу на улицу побежали. Так интересно – первый снег! Он сначала только чуть-чуть падал. Я его прямо в руки ловила. А потом как повалил! Такой мохнатый, крупный. Земля чёрная, а снег белый!

Путька сначала немножко испугался. Он думал – что это такое прямо на нос сыплется? Мокрое такое? А это снег! Он же приятный.

Мы стали бегать по снегу. Никаких следов ещё не было, наши – самые первые. Путька снег себе на нос кинет и морщится. Это он от удовольствия морщится. Снег у него на носу тает, ему щекотно.

Я бегаю и кричу. А Путька лает. Очень весело.

Люди идут и тоже руками машут. Даже старые. И шапки прямо на улице снимают. Им хочется, чтобы снег на волосы падал. Жалко, чтобы такой снег зря пропадал, на шапках. Это же первый снег!

Я свою шапку тоже сняла и бегаю. А Путька лает.

Димкин папа как раз мимо идёт. У него пальто расстёгнуто, чтобы больше снега поймать. Он нам говорит:

– Поздравляю с первым снегом!

И домой торопится. Вдруг тётя Клава и Димка ещё ничего не знают. А на улице – снег!

Потом вдруг баба Рита идёт. Почему-то в платке.

– Поздравляю с первым снегом! – говорю я.

– Тьфу, с мысли сбиваешь! – говорит баба Рита. – Какой ещё снег? У меня ваш Димка корову заморил!

Вот это да!.. У неё Димка корову заморил. Она идёт тёте Клаве жаловаться. Она даже никакого снега не видит. А Димке, наверное, попадёт за корову. Может, и не очень попадёт, если я пойду.

А Путька не хочет уходить. Он боится: вдруг снега потом не будет? Ведь его раньше не было.

– Снег теперь доо-олго будет, – объясняю я Путьке. – Всю зиму.

Но Путька мне не верит. Путька даже ко мне не подходит. Он со мной издалека разговаривает. Никак не соглашается.

Я тогда решила одна идти. А Путька пусть побегает. Я только послушаю, как Димка корову заморил. И зачем он её заморил?

Баба Рита у Димки в комнате всё рассказывает.

Корова стала меньше молока давать. Даже есть перестала. Такими грустными глазами на бабу Риту смотрела. У бабы Риты сердце кровью обливалось. Корова же у неё – кормилица.

– А тут, на беду, мальчик ваш подвернулся, – говорит баба Рита. – Давай, мол, бабушка, я твоей корове таблеток дам: она сразу на ноги вскочит. У меня папа доктор, я всё знаю.

– Это как же понимать? – говорит Димкин папа.

– Она сама просила, – говорит Димка, – я сначала не хотел…

Баба Рита боялась к своей корове настоящего доктора звать. Вдруг он молоко не разрешит продавать? Мы бы тогда все без молока насиделись. А Димку она не боялась звать! Она его сама искала. Он ещё спросил: «А ваша корова не простудилась?» Баба Рита сказала: «Простыла она, истинное слово – простыла!» Тогда Димка понял, что у коровы грипп. У него у самого грипп сколько раз был!

– Вчера порошков ей в пойло насыпал, – говорит баба Рита, – а сегодня она и встать не может…

Вот как Димка корову заморил! Он её порошками заморил. И корова лежит. Баба Рита всю жизнь молоко продавала. У неё работа такая. А теперь ей нечего продавать. Вот что Димка наделал!

– Вот и дожили, – говорит тётя Клава. – Я знала, что этим кончится! Ещё хорошо, что только корова…

– Как это – хорошо? – говорит баба Рита. – Ведь это – корова!

– Не волнуйтесь, – говорит Димкин папа, – давайте-ка послушаем обвиняемого!

Это он так Димку назвал. Димка даже всхлипнул. Он теперь обвиняемый, вот.

– Чем же ты корову кормил? – спрашивает Димкин папа.

– Кальцексом, – говорит Димка, – я ей кальцекса выписал, профилактически. Кальцекс в аптечке лежал…

– Сколько? – говорит Димкин папа.

– Я пачечку дал, – говорит Димка. И слёзы смигивает. – Шесть таблеток…

Он шесть таблеток дал. Теперь у бабы Риты корова умрёт. Димка её уморил. Даже две таблетки сразу – вредно, мама говорила.

– Гм, – говорит Димкин папа и снимает очки: они у него почему-то запотели. Или он тоже плачет? – Ещё что давал? – спрашивает Димкин папа.

– Ничего, – одними губами говорит Димка, – я только кальцекс давал, профилактически…

Вдруг Димкин папа стал смеяться. Он так и затрясся на стуле! Потом отдышался и сказал:

– Ей как слону дробина!

– Чего? – обиделась баба Рита.

Бабе Рите не понравилось, как Димкин папа смеялся. Она даже губы поджала.

– Кальцекс вашей корове повредить не может, – объяснил Димкин папа. – Шесть таблеток! Для такой лошади!

Он каждый день в совхоз на лошади ездит. Так привык! Поэтому всё перепутал. Он хотел сказать: «Для такой коровы!» Но я всё равно поняла.

Как хорошо! Корова большая. Её разве заморишь? Димка её ни капельки не заморил.

– Так ведь она лежит, – сказала баба Рита.

– А вот мы поглядим, отчего она лежит, – сказал Димкин папа. И стал одеваться.

– Слава богу! – сказала тётя Клава. – Не ввязывайся ты, Алексей, в это дело! Очень тебя прошу. Пусть вызывает ветеринара.

– Ничего, пойдёмте, бабушка, – сказал Димкин папа. И вдруг на нас как закричит: – А вы чего в комнате сидите? Марш гулять! Такой снежище лепит, а вы…

Димкин папа кричит, а у самого даже очки весёлые.

Мы с Димкой выскочили на улицу. Сколько снегу! Прямо сугробы. Если весь снег в одно место сгрести, наверно, до колен будет. И Путька фыркает. Снег себе на нос бросает. Хвост свой ловит. Повернётся, а хвост уже белый! Он его не узнаёт.

Я Димке про деревянного мальчика рассказала. Мы ведь его вместе нашли. У нас теперь секрет.