Текст книги "Самая упрямая"
Автор книги: Зора Слоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
6
Джина стояла у окна гостиной, поджидая возвращения Лэнга. День прошел неплохо. Магазинчиков в деревне было немного, а Остин оказался хорошим компаньоном. И самое приятное, что никто из местных жителей не узнал Джину.
Однако сейчас она думала не об этом, а пыталась разгадать мотивацию утреннего поведения Алекса. Скорее всего, он просто принял Джину за другую женщину. Тем более что, по словам Остина, приятельниц у него предостаточно. Вот Лэнг и вообразил – еще не проснувшись окончательно, – будто рядом одна из его подружек. А дальше он просто стал действовать, повинуясь инстинкту, только и всего. Ведь Джина для него никто. И даже менее того, судя по взглядам, которые он иной раз бросает на нее.
Одним словом, с этим все ясно. Гораздо таинственнее ее собственная реакция на действия Алекса. Джина умудрилась достичь возраста двадцати трех лет, не испытав на личном опыте страсти, воспетой в прозе и поэзии. Не говоря уже о музыке. Поэтому то, что она пережила утром в объятиях Лэнга, показалось ей невероятным – трепет во всем теле, учащенное сердцебиение, первый сладостный прилив желания.
Часам к двум дня Джина немного успокоилась и перестала искать причины своего странного поведения, но все равно подсознательно считала минуты до того момента, когда вернется Алекс.
Когда калитка, наконец, распахнулась, пропуская двоих мужчин, Джина не выдержала и спустилась им навстречу.
– Как дела? – спросил Дуглас.
– Нормально, – улыбнулась она, игнорируя хмурый взгляд Алекса.
– Где Остин? – спросил тот, словно подозревая, что Джина потеряла где-нибудь мальчика.
– Наверху, слушает пластинки.
– Ясно.
Судя по всему, Алекс был недоволен, и Джина мысленно спросила себя, в чем она виновата, на сей раз.
Впрочем, раздумывала она недолго, потому что ей нужно было решить одну проблему.
– Мистер Хиллер…
– Ну зачем так официально! – сразу же возразил тот.
– Хорошо, – кивнула Джина. – Дуг, мне нужно вернуться сегодня домой, и я надеялась, что вы подбросите меня куда-нибудь, где я смогу поймать такси.
– Разумеется, – в ту же секунду ответил Хиллер. – Более того, я и сам могу доставить вас домой. Где вы живете?
– Не возле твоего дома, – опередил Джину Лэнг. – Кроме того, разве у тебя на вечер не назначено свидание?
– Его можно отменить, – быстро нашелся Дуг, одарив Джину улыбкой.
У той упало сердце. Не из-за того, что рядом неодобрительно сопит Алекс, а потому что его приятель, похоже, всерьез решил приударить за ней.
– Кстати, по дороге мы могли бы поужинать в каком-нибудь прибрежном ресторане, – мечтательно продолжил Хиллер.
– Э-э… очень любезно с вашей стороны, но… – Джипа умолкла, подыскивая повод, который позволил бы отклонить приглашение.
Алекс был более прямолинеен:
– Дуг! – рявкнул он.
– Что?
– Убирайся!
Дуглас воспринял инструкцию с удивительной легкостью.
– Эх, а я-то надеялся выпить с вами еще чашечку кофе! – улыбнулся он Джине. – Ну да, видно, не судьба…
Повернувшись, Дуглас зашагал обратно к калитке. У автомобиля он на миг задержался, помахал Джине рукой, затем взглянул на Лэнга и произнес негромко, но достаточно внятно:
– Собака на сене!
После чего захлопнул за собой дверцу и умчался. Джина со вздохом посмотрела вслед своей возможности удрать отсюда.
– Тебе не нужно ни о чем просить Хиллера, – сдержанно заметил Алекс, когда они вошли в холл. – Я сам отвезу тебя домой, если ты этого хочешь.
– Мне казалось, так будет проще. Тем более что твой друг не возражал…
– Еще бы! – сказал Лэнг таким топом, что Джине сразу захотелось произнести ответную колкость.
Она взглянула на Алекса, ожидая увидеть на его лице раздраженное выражение, но ошиблась. Он смотрел на нее нежно и печально. Впрочем, это могла быть обычная усталость. Узел его галстука был растянут, верхняя пуговица расстегнута, что придавало ему вид человека, у которого позади долгий трудный день.
– Я хотела только одного: чтобы Дуг меня подвез, – многозначительно произнесла Джина.
– Сомневаюсь, чтобы он удовлетворился этим, – хмыкнул Алекс.
Спорить Джина не могла, поэтому просто спросила:
– Так кого ты защищал: меня от Хиллера или Хиллера от меня?
– Никого, – буркнул Лэнг. – Может, я просто ревную.
Шутка, подумала Джина и усмехнулась. Однако Алекс остался серьезным.
– Это абсурдно, – заметила Джина после небольшой паузы.
– Я и сам так думаю.
Джина посмотрела ему в глаза, спрашивая себя, что за игру он затеял. Взгляд Лэнга ответил, что никакой игры нет. Ситуация такова, какова она есть.
Неподходящее место, время, а главное – участники событий, но тут уж ничего не поделаешь.
Джина и Алекс стояли, удерживаемые на месте силой чувственного притяжения, причин возникновения которого не могли объяснить. Алекс скользнул взглядом по лицу Джины – становившемуся все красивее каждый раз, когда он смотрел на него, – затем по стройной фигуре и груди. Вне всяких сомнений, грудь Джины была красивой. Вообще, все в ней было приятно – тонкая талия, мягкая округлость бедер, стройные, обтянутые узкими джинсами ноги.
Видя, что Лэнг откровенно разглядывает ее, Джина не знала, как реагировать на это. Отчасти она была возмущена, но в то же время покраснела от чувства, весьма напоминающего удовольствие. Что же это с ней происходит?
Алекс поднял взгляд, а Джина, напротив, опустила глаза, не желая выдавать свои эмоции. Потом повернулась и пошла по коридору на кухню.
Алекс наблюдал, как она идет, и думал, что, возможно, Дуг прав и он в самом деле остро нуждается в интимном общении с женщиной.
Он тоже направился на кухню, надеясь как-нибудь исправить положение. Джина сидела за столом, нарезая на доске овощи. Мельком взглянув на Лэнга, она продолжила свое занятие.
Тот помолчал, подыскивая слова. Как извиниться за то, что он разглядывал дамскую грудь?
– Помочь? – спросил он наконец, сообразив, что Джина снова готовит еду для всех.
Ее удивило это предложение, однако она ухватилась за него как за возможность вернуться в русло привычных отношений.
– Может, нарежешь куриные грудки для жарки? – Джина кивнула на другую доску.
Алекс кивнул и достал нож. Затем сел напротив Джины.
– Как твоя голова сегодня?
– Терпимо.
– А щиколотка? Может, не стоило подвергать ее сегодня нагрузкам?
– Нет, с ней все в порядке. Она лишь периодически покалывает. Вообще, я больше сидела, потому что мы с Остином то лакомились мороженым в кафе, то воздушной кукурузой в скверике перед магазином готовой одежды.
– И как вел себя Остин?
– Хорошо. Вообще, мы очень неплохо провели время. Да! Я истратила все оставленные тобою деньги.
– Для того они и предназначались, – качнул головой Лэнг.
– Остин купил кое-что из одежды.
– Что именно?
– Не волнуйся, ничего рокерского, – усмехнулась Джина.
Алекс пристально взглянул на нее. – Послушай, давай перестанем поддевать друг друга.
Она на миг застыла с занесенным над морковкой ножом и тоже посмотрела на Лэнга.
– Я вовсе не подразумевал, что ты станешь поощрять моего сына приобрести что-то вызывающее, – пояснил тот. – Просто иной раз он выбирает такую безвкусицу, что… – Не договорив, Алекс лишь рукой махнул.
– Ты слишком серьезно к этому относишься, – заметила Джина. – Думаю, по большей части Остин просто дразнит тебя.
– Дразнит?
– Конечно. Вдобавок он кое-что выгадывает на этом для себя.
Во взгляде Лэнга отразилось искреннее удивление.
– Не понимаю…
– Многие подростки так поступают, – пояснила Джина. – Например, Остин выбирает в магазине какую-то вещь, заведомо зная, что тебе она не понравится. Разумеется, ты отказываешься ее покупать, тем самым, создавая для мальчишки повод, обидеться на тебя.
– Ну и что?
– А то, что видя его хмурую физиономию, ты начинаешь укорять себя и, в конце концов, разрешаешь сыну купить что-нибудь другое. Чего он, собственно говоря, и добивался!
Алекс хотел было возразить, но вспомнил недавнюю покупку доски для серфинга и промолчал.
Джина встала из-за стола, подошла к плите, включила две конфорки и поставила на них сковороды. Помешивая овощи и мясо, она постоянно ощущала на себе взгляд Лэнга.
Она догадывалась, что, кроме всего прочего, пробуждает у Алекса любопытство. Впрочем, неудивительно. Ведь они принадлежат к двум совершенно разным мирам.
Она нарушила молчание, лишь когда еда была готова.
– Может, позовешь Остина?
– Хорошо. – Лэнг вышел в коридор, но тут же вернулся, чтобы спросить: – Какое вино будем пить: красное или белое?
– Белое больше подойдет, – минутку помедлив, ответила Джина. Она подумала, что бокал вина поможет ей расслабиться.
– Сухое или сладкое?
– Сухое.
Алекс достал из бара бутылку и начал открывать ее. В этот момент в кухне появился Остин. На нем была обновка – черная майка с изображением летучей мыши и надписью «Ночь наша!».
– Привет, пап! – весело произнес парнишка. – Как прошел симпозиум?
– Скучно. Единственное, что стоило внимания, это моя лекция, – иронично усмехнулся Лэнг.
Остин хохотнул.
– Не сомневаюсь. А мы отлично прогулялись!
– Вижу… – Алекс перехватил взгляд Джины, словно предупреждавший, чтобы он не сказал чего-то обидного. – Очень красивая майка. Я бы даже сказал… э-э… клевая. Кажется, так?
– Ты правда думаешь, что она клевая? – Остин никогда прежде не слышал, чтобы отец употреблял это модное среди молодежи словечко.
– Конечно. Только все-таки надеюсь, что ты не станешь уподобляться этим милым зверушкам, – кивнул Лэнг на рисунок, – и по ночам будешь спать.
– Само собой, пап, – засмеялся мальчик. – Просто мне понравилась эта мышка. – Он потянул носом воздух. – Ммм… как пахнет! – Тут его взгляд упал на большое блюдо, которое Джина поставила в центре стола. – Овощное ассорти, блеск! Пап, помнишь, мы ели такое в ресторане?
– Э-э… да. – неуверенно кивнул Алекс. Последний раз они с сыном выбирались в город прошлым летом. Тогда же и посетили ресторан. Трудно было поверить, что мальчик до сих пор помнит, что они тогда ели.
– Ну, садитесь за стол. Каждый сам наполнит свою тарелку, – объявила Джина, которой вовсе не хотелось уподобляться домработнице.
Она подала пример остальным, положив себе немного нарезанного длинными полосками и обжаренного в масле куриного мяса и несколько ложек овощной смеси, состоявшей из приготовленных при постоянном помешивании грибов, салатного перца, моркови, корня петрушки и зеленого горошка.
– Ты не любишь курицу? – спросил Остин.
– Нет, просто употребляю мясо в небольших количествах.
– Я тоже! – выпалил мальчик неожиданно для себя самого, затем быстро добавил: – Только не сейчас.
С этими словами он принялся нагромождать на свою тарелку аппетитные мясные кусочки.
– И давно ты отказываешься от мяса? – поднял бровь Лэнг.
– С тех самых, как отведал интернатских котлет, – хмуро пояснил Остин. – По-моему, они нарочно делают их такими гадкими, что невозможно есть. Наверное, это помогает им экономить деньги.
– Интересная теория, – заметил Алекс. – Непременно наложу ее вашему директору, когда повезу тебя обратно.
Это была явная шутка, о чем Остин сразу догадался.
– Смешно, – сказал он, хотя при упоминании о скором возвращении в ненавистный интернат его хорошее настроение улетучилось. – Папа считает, что плохая пища и сырое постельное белье помогают закалить характер, – повернулся паренек к Джине. – А ты как думаешь?
– Думаю, что меня это не касается, – подчеркнуто любезно ответила та.
Однако Остин добавил в надежде на поддержку:
– Готов поспорить, что тебя родители не отдавали в интернат.
Джина покачала головой.
– Нет. Я посещала частную школу. Услыхав это, Лэнг удивленно вскинул брови. Разве у Джины были родители?
Та перехватила его ироничный взгляд.
Пускай потешается! – пронеслось в ее мозгу. Не стану же я рассказывать Остину, что у меня были не родители, а опекуны.
Она посмотрела на Алекса с вызовом, словно говоря: «Ну-ка, обвини меня во лжи, если хватит духу!». Тот кашлянул.
– Ты училась в частной школе?
– Причем в весьма привилегированной.
– Должно быть, родители очень любили тебя, – саркастически заметил Алекс.
Джина кивнула.
– Ты даже не представляешь как. – Особенно мистер Бьюфорт, добавила она про себя.
– А как же приют? – Очевидно, Алексу не терпелось вывести ее на чистую воду.
Вместо ответа Джина пожала плечами.
– А что такое приют? – спросил Остин, напомнив о своем присутствии.
– Ничего особенного, – сказал Алекс и поспешил вернуться к теме разговора. – Речь идет о твоей учебе, дорогой. Поверь, многие дети позавидовали бы тебе, узнав, что в твоем интернате есть бассейн, теннисные корты и собственный кинотеатр. По-моему, об этом можно только мечтать.
Джина поняла, что Алекс пытается объяснить Остину, как тому повезло. Однако ребенок подобного возраста вряд ли оценит преимущества своего учебного заведения. Его больше интересует личная персона и вопросы самоутверждения.
Изобразив на лице смертельную скуку, мальчишка произнес:
– Знаешь, папа, тебе бы следовало найти того, кто мне завидует, и определите его на мое место.
Алекс сжал губы в ровную линию.
– Остин… я не шучу. И то, что ты сказал, не смешно.
– Верно. Что может быть смешного в интернате? Хотя ты все равно не поймешь…
– Я понимаю больше, чем ты думаешь, – спокойно возразил Алекс. – В восьмилетнем возрасте родители тоже отправили меня в интернат. Да, поначалу мне было там очень тоскливо, но потом я освоился. Тебе тоже нужно немножко потерпеть.
– Немножко? – возмущенно воскликнул Остин. – Я уже десять месяцев там сижу! С ума можно сойти…
– Не преувеличивай! – прикрикнул Алекс.
– Я лишь говорю то, что есть, – буркнул паренек.
– Эй, минутку! – вмешалась Джина. – Я терпеть не могу семейных скандалов, особенно за обеденным столом. Так что, если вы отложите выяснение отношений до того времени, как я уеду, буду весьма вам признательна.
Отец и сын прекратили препираться и одновременно взглянули на нее. Она же спокойно продолжала есть.
Действительно, почему мы затеяли этот разговор при постороннем человеке? – подумал Алекс.
Они с Остином обменялись взглядами, безмолвно заключив перемирие. Затем Алекс любезно спросил Джину:
– Хочешь еще вина?
– Да, плесни, пожалуйста. – Она протянула бокал и повернулась к Остину. – Тебе понравилась пластинка, которую мы купили сегодня?
– Очень! – с готовностью откликнулся мальчик. – Спасибо, что посоветовала ее взять. Знаешь, пап, Джина чудесно разбирается в музыке. Оказывается, она работала в музыкальном магазине.
– Правда?
– Да. Только это было давно, в студенческие годы.
– Должно быть, у тебя неплохое образование, – вновь недоверчиво хмыкнул Алекс.
Джина предпочла проигнорировать это замечание.
– Папе нравится только скучная музыка, сочиненная людьми, которые давно умерли.
Губы Джины невольно дрогнули в улыбке.
– Оригинальное определение для множества гениальных композиторов! Догадываюсь, что сам ты не очень любишь классику?
Остин лишь поморщился.
– А как ты относишься к «скучной» музыке? – спросил Алекс.
– По-разному, – пожала плечами Джина. – Слушать люблю Вивальди, Брамса, Моцарта, а играть – Бетховена, Баха, Равеля.
– Играть? – переспросил Лэнг. – На музыкальном инструменте?
Она кивнула.
– На рояле.
– Ах, вот о чем вы с Дугом толковали нынче утром! – усмехнулся Алекс. – И хорошо ты играешь?
– Так, подбираю мелодии на слух… – Ей не хотелось говорить, что она окончила академию искусств по классу фортепиано. Непременно начались бы расспросы, а это не входит в ее планы.
– Между прочим, Остин тоже некоторое время учился играть на пианино, – заметил Алекс. – У нас даже есть инструмент.
– Я видела. Тот, что в гостиной?
– Именно. Может, сыграешь нам попозже? Он явно желал проверить Джину, но та восприняла это спокойно.
– Конечно. Почему нет?
Остин переводил взгляд с Джины на отца и обратно, чувствуя, что в их беседе содержится некий подтекст.
– Можем прямо сейчас переместиться в гостиную, – предложил мальчик.
Повисла пауза. Алекс пристально смотрел на Джину, явно ожидая, что она сейчас найдет отговорку. Но она лишь улыбнулась.
– Мы еще не закончили ужин, – перевел Алекс взгляд на сына.
– Твой папа опасается, что после моей игры у вас пропадет аппетит, – лукаво прищурившись, пояснила Джина.
– Ну, хуже меня ты не сыграешь, – усмехнулся парнишка. – Мое исполнение коробит даже меня самого. Я хотел учиться играть на гитаре, но папа испугался, что мне взбредет в голову удрать из дому и присоединиться к какой-нибудь рок-группе наподобие той, где играл Эдди.
Это была шутка, однако Лэнгу она не понравилась.
– Дело не в этом, – возразил он не очень убедительно.
– Конечно, я никогда не научился бы играть так хорошо, как Эдди, – грустно добавил Остин. – Мой брат был классным музыкантом.
– Да, – сказала Джина, не подумав.
– Ты его слышала? – быстро спросил мальчик, которому явно понравилась эта идея.
Чуть помедлив, Джина кивнула.
– Несколько раз.
– Тебе повезло. Мне очень хотелось побывать на концерте группы Эдди, но я так и не успел. Правда, у меня есть пластинки. Может, мы потом послушаем их вместе?
Джина замерла, чувствуя, что на ней сосредоточились два взгляда – преисполненный надежды Остина и предупреждающий Алекса. Ужин превратился для нее в подобие минного поля.
– Это было бы здорово, – наконец сказала она, – но, боюсь, мне скоро предстоит отправиться домой.
– Разве ты не можешь еще разок переночевать у нас? – умоляюще произнес Остин. – Завтра суббота. – Он повернулся к отцу. – Ведь ты не вернешь меня в интернат до воскресенья, правда, пап?
– Там видно будет, – ответил Алекс. – А сейчас, если ты уже поел, предлагаю тебе отправиться в свою комнату и написать объяснительную записку на имя директора интерната. И не забудь упомянуть, что ты просишь прощения.
Остин состроил гримасу отвращения.
– Ну пап! Неужели ты вправду заставишь меня писать все это? Записка все равно не поможет, директор будет ужасно зол на меня.
– Это меньшее, что ты можешь сделать в свое оправдание, учитывая причиненное всем беспокойство, – твердо произнес Алекс. – А потом сразу отправляйся в постель.
– Папа! – Страдальчески возведя глаза к потолку, Остин взглянул на Джину. – Может, хоть ты объяснишь моему папе, что мне уже не пять лет?
– Попробую, – пообещала та.
Уходя, мальчик улыбнулся Джине, и она ответила тем же. Затем взглянула на хмурого Алекса.
– А ведь Остину в самом деле уже не пять лет.
– Мне об этом известно. Замечу также, что мальчику и не восемнадцать.
– Через несколько лет исполнится.
– Что ты хочешь этим сказать? – с вызовом спросил Лэнг.
Однако Джина предпочла не вдаваться в подробности.
– Ничего.
– Жаль, – усмехнулся Алекс. – Я уже начал привыкать к тому, что ты периодически изрекаешь перлы мудрости.
Джина смерила его взглядом.
– Если это намек на предыдущий разговор о маленьких хитростях Остина, то умерь пыл. Я вовсе не считаю себя специалистом по части подростковой психологии.
– Нет? – Он изобразил разочарование. – А мне показалось, что это один из твоих многочисленных талантов.
Явный намек на заявление Джины о том, что она умеет играть на фортепиано. Однако если Алекс хотел поддеть ее своим замечанием, то из этого ничего не вышло. Она лишь пожала плечами и спросила:
– Можно мне еще раз воспользоваться твоим телефоном? Надеюсь, ты не будешь возражать, если я вызову такси? – Джина с достоинством встала из-за стола и направилась в коридор.
– Постой… – крикнул Лэнг вслед, но она сделала вид, что не слышит.
Алекс выругался сквозь зубы и решил на сей раз не препятствовать гостье. Пусть исчезнет в ночи, большой потери не будет.
Вообще, надо было отправить ее с Дугом. Они составили бы отличную пару. Дуглас закрыл бы глаза на пристрастие девицы к вранью, лишь бы завлечь ее в постель. А сама она наверняка привыкла к мимолетным приключениям.
Алекс с легкостью представил Джину и Дуга вдвоем. Проблема только в том, что воображаемая картина вызвала у него внутренний протест.
7
Джина только поздравила себя с тем, что ей удалось настолько разозлить Лэнга, что он не пошел за ней следом, как тот вдруг собственной персоной возник на пороге кабинета.
Сделав вид, что не замечает его, Джина продолжила водить карандашом по странице телефонного справочника.
– Что ты ищешь?
– Службу вызова такси. – Найдя номер, она сняла трубку.
Однако Алекс быстро шагнул вперед и нажал пальцем на рычаг.
– У тебя же нет денег.
– Дома есть.
Джина ждала, что Лэнг уберет палец, однако тот забрал у нее трубку и положил на место. Выражение его лица было мрачным и решительным, но Джина не испугалась. Насильно он ее здесь не удержит.
– Это глупо, – негромко заметила она. – Я могу отправиться в деревню и позвонить оттуда.
– Не нужно. Я обещал отвезти тебя домой и сделаю это. Но вначале прочти вечернюю газету.
Алекс открыл кейс и вынул сложенную вчетверо газету. Затем направился к двери и запер ее на замок. Только после этого подал газету Джине.
– Что ты делаешь? – слегка занервничала та.
– Предотвращаю внезапное появление Остина, – коротко пояснил он. – Я купил этот экземпляр на заправочной станции. Подобное чтиво не в моем вкусе, но когда мне на глаза попалась фотография…
Сердце Джины сжалось. Опустив взгляд, она увидела на газетной странице крупнозернистый, явно сильно увеличенный снимок, сделанный каким-то удачливым репортером у ворот клиники «Сисайд». Внизу было написано: «Не это ли настоящее лицо известной рок-дивы Джины Сандей?».
Застонав от досады, Джина пробежала взглядом основную статью на третьей полосе. Там рассказывалось о том, как она покидала клинику. Как всегда, представители прессы истолковали все совершенно неправильно. Они решили, что вокалистка группы «Спаут» попала в больницу в результате нервного истощения. Сообщалось также, что менеджеру группы, Уиллу Риверсу, ничего не известно о нынешнем местопребывании Джины Сандей. Тем временем последний сингл группы «Спаут» вторую неделю не сходит с первой позиции списка хитов.
– Разве ты не переговорила с менеджером? – спросил Алекс, когда Джина с отвращением бросила газету на стол.
– Разумеется! Но ты не знаешь Риверса, он воспользуется любой возможностью, только бы повысить уровень продажи нашей последней пластинки.
– Что тебя тоже вполне устраивает, насколько я понимаю, – заметил Алекс.
– Я не имею к этому ни малейшего отношения, – сердито ответила Джина. – Неужели ты не понимаешь? Этот снимок напрочь перечеркивает для меня возможность вести нормальную жизнь.
Алекс едва не расхохотался. Джина Сандей говорит о нормальной жизни? Смех, да и только.
– Ну, зачем же так мрачно смотреть на вещи? По-моему, это неплохой трамплин для сольной карьеры.
Джина покачала головой, поражаясь подобному цинизму, затем вновь взяла газету.
– Скажи, узнал бы меня посторонний человек?
Она подняла лицо, и Алекс пристально посмотрел на нее: большие зеленые глаза, аккуратный носик, пухлые губы и крошечная ямка на подбородке. Все вместе выглядит гораздо привлекательнее, чем на газетной фотографии.
Алекс поймал себя на том, что слишком долго рассматривает Джину, и отвел взгляд.
– Сразу узнать трудно, но если присмотреться, то можно, особенно когда ты хмуришься.
– Великолепно! Придется остаток жизни ходить с идиотской улыбкой на лице. – Джина сердито протянула Алексу газету. – Лучше уничтожь это, иначе Остин может найти и прочесть.
Она не без удовольствия проследила, как Алекс выдрал две страницы, которые затем разорвал в мелкие клочки и бросил в корзину для мусора.
– Кстати об Остине… Спасибо, что ничего не сказала ему, – негромко произнес он.
– Зачем мне было признаваться? – повела Джина бровью. – Чтобы твой сын набросился на меня с кулаками? Уверена, ты поделился с ним соображениями насчет моей косвенной виновности в гибели Эдди.
– Как я мог это сделать? Ведь мне неизвестна твоя роль в событиях, приведших к трагедии.
Алекс вновь пристально взглянул на Джину, словно ожидая… Чего? Полного и чистосердечного признания?
Ну вот, словно и не было последних двух дней. Лэнг помог Джине справиться с последствиями падения с лестницы, увез из-под самого носа вездесущих репортеров, приютил на ночь и даже пробудил страсть парой поцелуев. Но ничего не изменилось: он все еще думает, что Джина имеет какое-то отношение к смерти Эдди.
Она резко направилась к двери, движимая в большей степени злостью, нежели чувством вины, и попыталась пройти мимо Алекса, однако тот крепко схватил ее за запястье. Джина не стала сопротивляться, а лишь изобразила на лице скуку.
– Если ты расскажешь мне, что на самом деле случилось тем вечером, обещаю, разговор останется между нами, – произнес Лэнг.
– И я должна этому верить? – презрительно хмыкнула она.
– По-моему, ты уже успела понять, что мне претит всякая шумиха вокруг моего имени. И вообще, меня интересует правда, а не месть.
Джина попыталась высвободить руку, но Алекс лишь крепче стиснул пальцы вокруг ее запястья.
– Ладно… – сказала она, решив сделать признание, раз уж Лэнг так этого добивается.
– Ты прав, я во всем виновата. Я знала, что Эдди слишком взволнован для того, чтобы управлять мотоциклом. Мне стоило только слово сказать – и Эдди никуда бы не поехал. Но я промолчала. В итоге следом за ним отправилась Вив… и они погибли. Вот и все…
– Нет, – сухо возразил Алекс. – Чувствую, ты не все рассказала.
Чего ему еще надо?
– Разве мало того, что я признаю себя виновной?
Он качнул головой и произнес:
– Не понимаю, как ты могла бы остановить Эдди?
Джина усмехнулась.
– Он мужчина, я женщина… Нужны дополнительные разъяснения?
– Нет, больше не нужны.
Итак, Джина подтвердила его подозрения – между ней и Эдди существовали близкие отношения. Теперь Алекс это знал, но легче ему не стало. Напротив, на сердце лег дополнительный груз.
– Но почему ты отказала Эдди тем вечером? Парень тебе надоел?
– Не так, как ты думаешь, – вздохнула Джина. – Просто я тогда очень устала и чувствовала себя совершенно разбитой, понятно?
– Ну да, – язвительно произнес Лэнг, – масса поклонников, всем нужно уделить внимание… Ведь не можешь же ты разорваться на части. На Эдди у тебя просто не хватило сил. Вполне верю.
Джина едва не застонала от досады. Неужели Лэнг видит в ней роковую женщину?
– У тебя сложилось обо мне ошибочное впечатление!
– Вот как?
Джина взглянула в лицо, словно вытесанное из гранита. В глазах Алекса не было ни сочувствия, ни понимания. Судя по всему, он считает ее бессердечной шлюхой.
– Ты прав, – прошипела она. – Меня окружает множество мужчин. Среди них не только Эдди, которого больше нет, но также наш барабанщик, техники, осветители, не говоря уже о менеджере Уилле Риверсе! Может, я сплю со всеми… И как знать, если бы ты не был таким высокомерным, твердолобым и самоуверенным снобом, возможно, я бы и с тобой переспала!
Алекс прекрасно понял, что сказано это было лишь с целью оскорбить его, поэтому спросил с тонкой ухмылкой:
– Думаешь, я захотел бы заняться с тобой сексом?
– Если бы представилась возможность, конечно! – бросила Джина, не помня себя от злости. Она надеялась, что теперь-то уж гордец Лэнг непременно оттолкнет ее.
Однако очень скоро стало ясно, что она ошиблась.
Сначала он действительно отдернул от нее руку, словно опасаясь подцепить какую-то опасную инфекцию. Джина даже позволила себе победно улыбнуться.
Но, когда она двинулась к двери, Алекс вновь схватил ее за запястье.
– Возможно, ты права.
– Что ты делаешь? – с запинкой пролепетала Джина.
И в ту же секунду оказалась прижатой грудью к торсу Лэнга.
– Оправдываю твои ожидания! – с усмешкой ответил тот, смыкая руки на ее талии.
– Пусти! – Отклонившись назад, Джина уперлась ладонями в грудь Алекса.
С тем же успехом можно было пытаться оттолкнуть кирпичную стену. Будучи очень высоким и сильным, Лэнг определенно вознамерился преподать гостье урок.
Темой этого урока была слабость. Ее, Джины.
С необычайной легкостью Алекс прижал ее к себе и медленно склонил к ней лицо. Странно, но вместо страха, негодования, брезгливости или иных малоприятных эмоций Джину охватило чувство трепетного предвкушения.
Возможно, если бы Лэнг был груб, она сопротивлялась бы сильнее. Но поцелуй был нежным. Начался он с едва ощутимого прикосновения дыхания к щеке, и лишь затем твердые мужские губы прижались ко рту Джины. Но и сейчас Алекс не спешил. Сначала он сжал верхнюю ее губу, затем нижнюю. А потом Джина непроизвольно издала стон, свидетельствующий о том, что она признает поражение.
Вообще, тут можно было бы остановиться, потому что Алекс доказал свою правоту. Но этого ему показалось мало. Он погрузил пальцы в волосы Джины и удерживал ее голову, постепенно углубляя поцелуй и требуя ответа.
Джина попыталась вздохнуть, чем дала возможность Алексу добиться большего. Он скользнул языком между ее приоткрытых губ и принялся нежно дразнить горячие глубины. Она ждала привычного приступа отвращения, но взамен ощутила мощный наплыв желания. Меж бедер Джины разлилось тепло, настолько приятное, что она не удержалась и громко застонала.
Алекс просунул руку под ее блузку, медленно продвигаясь вверх в поисках нежных упругих округлостей, которые ласкал не далее как сегодня утром.
Призвав остатки самообладания, Джина схватила через ткань его руку, но он хрипло простонал, касаясь ее губ своими:
– Позволь мне…
В ответ Джина издала тоненький звук, который мог означать что угодно. Алекс предпочел услышать в нем «да».
Его переместившаяся чуть выше рука не обнаружила никакого барьера. Он накрыл ладонью полную, но аккуратную грудь и вновь пережил те же сладостные ощущения, что и утром. Алекс вдруг страстно захотел увидеть Джину обнаженной. Он прервал поцелуй и отстранился.
Джина едва не застонала от разочарования. Как? Уже все?
Но нет. Несколько мгновений Алекс смотрел ей в глаза, затем, не спрашивая больше разрешения, быстро расстегнул и снял с нее блузку. Когда та упала на пол, он вновь окинул Джину жадным взглядом.
– Чудесно… – слетел с его губ завороженный шепот.
Затем он подхватил ладонями обе груди Джины. Она понимала, что должна каким-то образом выразить недовольство, однако в этот миг ее пронзил импульс острого наслаждения. Словно сквозь туман, все плотнее заволакивавший мозг, Джина сообразила, что Алекс ласкает большими пальцами ее соски. Начал он очень нежно, но потом его действия словно обрели смелость. Он разминал, оттягивал и вертел меж пальцев кончики упругой груди, пока они не отвердели, превратившись в подобие плотных бутонов.
Джина думала, что страстное желание постепенно сойдет на нет, однако оно разгорелось еще сильнее.
А что это за хриплые, эротичные звуки? Неужели ее собственные стоны? Разве способна она издавать нечто подобное? И почему ее голова запрокидывается сама собой, а тело выгибается, словно безмолвно умоляя о новых ласках? Это всегда так бывает, когда желаешь кого-то настолько сильно, что все остальное теряет смысл?
