Текст книги "Гиппогриф на Рождество (ЛП)"
Автор книги: Зои Чант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Зои Чант
Гиппогриф на Рождество
Информация о переводе:
Переводчик и редактор: Shottik
Русифицированная обложка: Poison Princess
Глава 1
– Я в сомнении.
Агент Бо Колсон из Патрульного Корпуса Оборотней ждал, пока его босс, Хардвик, прищурено на него смотрел, и изо всех сил старался не выглядеть подозрительным.
Однако, после того как тишина в комнате продлилась дольше десяти секунд, ему стало ясно, что бы ни вызвало сомнения Хардвика, он держал это при себе.
– Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы… развеять сомнения? – спросил Бо, когда тишина доконала его, хотя инстинкты оборотня кричали ему закрыть рот и продолжать молчать.
Хардвик откинулся на спинку стула, сцепив пальцы.
– Обычно мне приходится умолять агентов взять отпуск в рождественское время, – наконец сказал он. – Обычно они доводят себя почти до изнеможения, и тогда я вынужден заставлять их взять отпуск ради их блага и ради блага команды. Выгоревшие агенты выносят неверные суждения и упускают очевидные улики. Они – обуза. Но мне все равно приходится каждый раз уговаривать их взять перекур.
– Только не меня, – радостно сообщил Бо. – Особенно, если это касается рождества. Когда пошел слух, что это время свободно для отпуска, я сразу же вызвался.
«Заткнись, ради всего святого, заткнись!» Его внутренний голос звучал отчаянно, как, на взгляд Бо, было уже поздно… слова вылетели, и ничего нельзя сделать, чтобы вернуть их обратно.
В любом случае, все его друзья знали, как он любил Рождество. Почти весь год он непрерывно работал, выслеживая преступников среди оборотней и привлекая их к ответственности. Разве так ужасно хотеть полторы недели отпуска на Рождество, чтобы навестить свою семью?
В перерывах между работой над своими делами он большую часть времени старался уделять родственникам. И, хотя крайне гордился своими племянницами и племянниками… по последним подсчетам, их было шестеро, и парочка на подходе… испытывал легкий укол сожаления из-за того, как же быстро они растут в его отсутствие. Словно он наблюдал за самыми яркими моментами их жизни и упускал все остальное.
Но его работа не относилась к той категории, которая позволяла проводить много времени с семьей. И именно поэтому дорожил теми несколькими неделями в году, которые мог посвятить близким… особенно на Рождество.
Если из-за этого Хардвик решит, что он бездельник, которому не терпится выскочить за дверь, как только предоставляется такая возможность… ну, он мало что мог с этим поделать. Если его безупречного послужного списка было недостаточно, чтобы убедить Хардвика в его трудолюбии и преданности делу, то Бо готов был заплатить эту цену, чтобы сохранить драгоценное семейное время.
В конце концов, его племянники и племянницы никогда не докучали ему из-за беспорядка на столе или корявого почерка… их волновала только возможность раскачиваться на его плечах и хватать за ноги, пока он шел по лужайке.
Хардвик приподнял бровь, но промолчал. Наконец, он вздохнул.
– Значит, никакого подвоха нет? Ты действительно просто хочешь провести рождественское время со своей семьей?
– Ага, – радостно сказал Бо. – Так и есть. Если в этом заключается проблема, могу поработать сверхурочно, когда вернусь.
Хардвик покачал головой.
– В этом нет необходимости. У меня достаточно людей, чтобы справиться с любой ситуацией, пока ты в отъезде. – он замолчал и прищурился. – Я все еще немного сомневаюсь. С вами никогда не бывает так просто.
– Думаю, я просто покладистый парень, – сказал Бо, широко улыбнувшись. Это действительно было так… именно так в первую очередь его охарактеризовывали, неважно, подразумевали они это как комплимент или жалобу.
Определенно, это иногда вызывало у него недовольство, когда Бо был моложе и работал в паре с вспыльчивыми, амбициозными агентами, желающими сделать себе имя как можно быстрее.
Бо просто не был таким, хотя, как и многие коллеги, считался мифическим оборотнем… наполовину лошадью, наполовину орлом – гиппогрифом. Драконы, грифоны, пегасы, гиппогрифы… все они известны своим бешеным темпераментом и вспыльчивостью, помимо других способностей, которыми отличались их типы оборотней.
Но, возможно, потому что Бо рос средним ребенком в большой семье, был уравновешенным всю жизнь, хотя его гиппогриф иногда доставлял ему неприятности, когда выходил из себя.
Внутри он ощутил, как его гиппогрифф поднял голову и нетерпеливо ею затряс.
«Когда мы увидим нашу семью? Ты сказал, мы скоро их навестим».
Бо сглотнул, делая все возможное, чтобы его успокоить.
«Скоро», – пообещал он.
Сам Бо сожалел о том, что редко навещал семью, но его гиппогриф большую часть времени был откровенно раздражен по этому поводу. Поэтому, почувствовав приближение Рождества, почти не давал ему и минуты покоя.
– Ну, тогда ладно, – сказал Хардвик. Он пододвинул по столку к Бо листок бумаги… подписанное заявление на отпуск.
«Если он уже все подписал, зачем устраивать мне допрос с пристрастием?» – задумался Бо, но в этот раз удержал рот на замке, и он не выпалил первое, что пришло ему в голову.
Возможно, в нем и не горел драконий огонь, но у него была немного дурная привычка ляпнуть что-то лишнее в разговоре.
– Спасибо, босс! – он схватил заявление, прежде чем Хардвик успел задать еще вопросы, и быстро, весело отдал честь, открывая дверь кабинета.
Бо уловил раздраженный вздох Хардвика, когда закрывал дверь за собой, и не смог сдержать легкую усмешку. Босс мог вести себя авторитарно, но под грубоватой внешней маской скрывалась забота о своих агентах, которая стала притчей во языцех.
«Не хотел бы я вывести его из себя когда-нибудь», – подумал Бо, и дрожь пробежала по его позвоночнику при одной мысли об этом.
Проходя по элегантному серебристо-черному офису, он огляделся в поисках кого-нибудь, с кем мог поделиться хорошими новостями. В офисе, как обычно, почти не было действующих агентов, поскольку большинство проводили львиную долю времени на территории.
«Ай».
Бо подавил желание слегка вздохнуть… он был счастлив, и ему нравилось делиться своим счастьем с другими. Или вообще находиться среди людей.
«О, общительный какой», – еще одна характеристика, которую он часто слышал о себе, сразу после слова покладистый.
«Хорошо, значит, что мы сможем побыстрее покинуть это место и навестить нашу семью, – угрюмо проворчал его гиппогриф, выпуская когти и качая головой. – Нам не нужно больше откладывать».
«Наверно, ты прав, – признался Бо. – Тем не менее, часть удовольствия от поездки – прощание с людьми. ты та не считаешь?»
«Нет, не считаю», – ответил гиппогриф, и в этот момент Бо услышал гул голосов, и рое мужчин вышли из офисной кухни с чашками кофе в руках.
Бо мгновенно оживился… он узнал в них своих друзей и агентов – Роуэн Стэнтон, Гэрретт Колев и Деклан Рид… по крайней мере, пока не понял, что они в разгаре спора.
– Послушай, я лишь хочу сказать, что каждый имеет право на свое собственное мнение. Но ты ошибаешься. Очень сильно ошибаешься, – резким тоном сказал Роуэн.
– Я ошибаюсь? – прорычал Гэрретт, гневно сверкнув глазами. – Как ты можешь стоять здесь и говорить такое? На каком основании я не прав?
– Тихо-тихо. – по сравнению с Роуэном и Гэрреттом Деклан говорил более разумно. – Подумайте об этом в другом ключе: вы оба неправы.
– Что? – хором воскликнули Гэрретт и Роуэн, оба были возмущены.
– Что, черт возьми, ты пытаешься этим сказать? – потребовал Роуэн. – Очевидно, я прав, и у меня есть доказательства.
– Не могу поверить, что слышу это. – Гэрретт покачал головой. – Ты сейчас серьезно?
Сглотнув, Бо направился к ним, задаваясь вопросом, что могло стать причиной такого ожесточенного спора. Возможно, он поможет его разрешить.
– Привет, ребята, – сказала Бо, подойдя ближе. – Что случилось? Я могу помочь с этим разобраться?
– Нет, только если ты не убедишь этого идиота вытащить голову из задницы и признать свою ошибку, – зарычал Гэрретт.
Роуэн покачал головой.
– Просто признай это, Гэрретт… «Wannabe» лучший сингл Spice Girls. Я знаю это, ты знаешь это, весь мир это знает. Ты просто думаешь, что выглядишь круто, притворяясь, что тебе нравится что-то другое.
Бо моргнул. «Spice Girls?..»
– Это не совсем так, – вмешался Деклан. – «Wannabe» хоть и был их первым хитом, но «Spice Up Your Life», очевидно, лучшая песня.
– Вы оба так глубоко ошибаетесь, что я не могу в это поверить! – Гэрретт хлопнул себя ладонью… той, в которой не было чашки кофе… по глазам. – Неужели больше никто не ценит хорошие баллады. «Viva Forever» лучшая песня на свете!
Когда спор перешел в мрачные взгляды и сердитое сопение, Бо только и смог, что покачать головой.
– Итак, вы, ребята, проводите… много времени в офисе?
– Во всем виноваты годовые отчеты, – простонал Роуэн. – Я только начинаю думать, что все сделал, как обнаруживаю что-то новое! Такими темпами я никогда не доберусь до дома и не увижу Эмилию и Лауру.
Бо мог сказать, что страдания Роуэна были настоящими. С тех пор как он нашел свою пару Эмилию и у них родился первенец Лаура менее года назад, он едва ли был способен говорить о чем-то другом.
Его стол был завален фотографиями: Эмилия укрывает Лауру пушистым одеялом, Эмилия и Лаура в саду, Эмилия и Лауру вместе с примерно двадцатью тысячами их животных, о которых Эмилия заботится в своем приюте для животных, Эмилия и Лаура делают это, Эмилия и Лаура делают то…
Честно говоря, это выглядело довольно мило. Бо даже представить не мог, что Роуэн окажется таким человеком: она всегда казался на сто процентов преданным своей работе. Но с момента рождения Лауру, казалось, он даже не возражал, если его нагрузят бумажной работой больше обычного, чтобы всегда быть рядом, если Эмилии понадобится помощь с ребенком.
«Ты знаешь, я люблю полевую работу, но, если она отрывает меня от моих девочек, то того не стоит», – объяснил Роуэн.
– Во-первых, это вина Деклана, что у него в плеере есть плейлист 90-х, – сказал Гэрретт. – А затем он включил его на повтор четыреста раз подряд.
– Эй, я же спросил, не возражаете ли вы против музыки, – парировал Деклан. – Я и не подозревал, что у тебя такое непоколебимое…и ошибочное… мнение о Spice Girls.
– Ладно, ладно, – миролюбиво сказал Бо, когда стало казаться, что спор возобновиться. – Давайте просто сойдемся на том, что не согласны друг с другом. К тому же все знают, что их лучшая песня «Stop», и, по совпадению, вам стоит остановить этот спор.
На секунду воцарилась тишина, а затем все трое мужчин рассмеялись, напряжение в воздухе мгновенно улетучилось.
– Думаю, просто немного схожу с ума сейчас, – сказал Гэрретт, покачав головой. – Мой рождественский отпуск начинается завтра, но кажется, что до него еще целая вечность.
«Да, мне знакомо это чувство», – заговорил гиппогриф Бо.
«Мы уйдем через минуту!» – упрекнул его Бо, игнорируя недовольное фырканье и топот задних копыт.
В офисе Гэрретт всегда имел репутацию ворчливого одиночки, у которого было время только на работу, но с тех пор, как он встретил свою пару в прошлом году, Бо увидел его совершенно с другой стороны – удивительно дружелюбный мужчина, который души не чаял в девятилетнем сыне своей пары Джорджии, Логане. Он легко вошел в роль отца, и было очевидно, что сейчас Гэрретт был счастливее, чем когда-либо с момента их знакомства.
«Возможно, однажды и я познаю это счастье», – подумал Бо с тоской, прежде чем быстро выбросить мысль из головы. Невозможно предсказать, когда ты встретишь свою половинку, если вообще встретишь. Оставалось надеяться, то ты один из счастливчиков.
В следующий момент он поймал взгляд Деклана и понял, что коллега думает с ним в одном ключе. Он тоже до сих пор не нашел свою пару… но в случае с Декланом была дополнительная сложность – он был единорогом, представителем вымирающего вида, и его клан запрещал ему спариваться с кем-то, кроме другого единорога… если только он не найдет свою настоящую пару до тридцатилетия.
«Слава Богу, у меня нет такого временного ограничения», – подумал Бо, испытывая облегчение вперемешку с сочувствием к затруднительному положению Деклана.
– Ну, я просто заскочил к вам, чтобы сообщить, что мой рождественский отпуск одобрен, и я ухожу. Пришлю несколько фотография из дома.
– Счастливый ублюдок, – пробормотал Роуэн. – Что ты сделал за последнее время такого, чтобы заполучить расположение Хардвика?
– Наверно, всему виной мое природное очарование, – сказал Бос с усмешкой, проводя пальцами по волосам. – Такие популярность и привлекательность должны давать ряд преимуществ, верно?
– Боже, убирайся отсюда, пока меня не стошнило, – сказал Гэрретт, покачав головой. – Это слишком отвратительно.
– Зависть – единственная отвратительная вещь здесь, – парировал Бо. – Но серьезно, ребята, остался всего один день – завтра вы тоже станете свободны.
Когда Роуэн и Гэрретт вздохнули и кивнули, признавая его правоту, Бо заметил, как Деклан спрятал выражение своего лица за чашкой кофе, подняв ее и сделав глоток темной жидкости.
«Упс».
Он предположил, что разговоры о паре напомнили Деклану о его одиночестве… и о том факте, что тот, вероятно, не поедет повидаться с семьей. Единороги печально известны своей замкнутостью, даже по стандартам оборотней. Бо знал, что решение Деклана жить среди людей стало яблоком раздора между ними.
– В любом случае, – сказал Бо, – мне лучше уйти. Туда я поеду на машине, поскольку, в отличие от остальных, действительно обращаю внимание на прогнозы погоды. Поэтому, если объявят штормовое предупреждение, я не полечу.
– Эй, хочу сказать, что, в конце концов, у меня довольно неплохо все получилось, – возразил Роуэн тихо.
Все понимали, о чем говорят Бо и Роуэн, хотя бы потому, что это стало чем-то вроде офисной легенды: три года назад Роуэн, будучи импульсивным и вспыльчивым, решил попытаться перехитрить шторм на пути к месту расследования дела и потерпел неудачу… и в результате проломил крышу сарая.
Роуэну повезло, что сарай принадлежал красивой женщине… и эта красавица оказалась его суженой.
– Береги себя, и не делай ничего такого, чего не сделал бы я, – сказал Роуэн. – Если только я не смогу уговорить тебя закончить эти отчеты?..
– Без шансов, – сказал Бо со смехом и отвернулся, помахав им рукой, когда они втроем удрученно отправились к своим столам.
Как бы ему ни было их жаль, Бо не пал духом. Он с трудом сдерживал улыбку, пока двери лифта благополучно не закрылись за ним… и в этот момент он достал свой телефон.
«Привет. Только что вышел с работы. Приеду завтра. Буду за рулем всю ночь, если понадобится». Он написал сообщение в семейный чат, который придумала его сестра Дарла, чтобы помочь их дружной семье поддерживать связь друг с другом.
Еще до того, как двери лифта открылись на подземной парковке, его уже засыпали ответами.
«Не могу дождаться, когда ты приедешь в целости и сохранности». Получил он сообщение от тети Бетти.
«Урааааа!» Пришло от его младшей сестры Кортни.
«Скажи, что хочешь на обел, и ты это получишь», – написал отец, который был королем кухни в это время года.
Накнец, Бо позволил улыбке расползтись на его лице, пока отправлял ответы, идя к машине. Ничто не могло заменить счастливую и радушную семью.
Он обожал Рождество.
Глава 2
«Тьфу».
Энни Шоу ненавидела Рождество.
Ладно, возможно, проблема заключалась не в самом Рождестве. В конце концов, она не думала так о Пасхе, хотя там присутствовали все те же атрибуты: праздник, много еды, улыбающийся всеми любимый талисман, раздающий подарки… и много дополнительной работы.
Однако, работа в пекарне подразумевала все это. Спрос на пироги, выпечку, булочки и тортики в семейной пекарне Дирборнов взлетал до небес каждые праздники, и, если бы она возражала против этого, то уволилась бы еще много лет назад, несмотря на тот факт, что владелец – Джордж Дирборн, стал ей практически вторым отцом.
«Или даже первым, – подумала Энни, сглотнув, поправляя обвисшую мишуру на гирлянде над дверью в пекарне. – Начнем с того, что у меня по-настоящему никогда не было отца».
От этой мысли у нее перехватило дыхание. Ладно… возможно, не такая уж и большая загадка, почему она не любила Рождество.
Рождество было болезненным напоминанием о всем том, чего ей не хватало в детстве. Отец, которому было на нее наплевать, только один из факторов.
Вторым стал постоянный адрес. Как только мать решила, что пятилетний ребенок не соответствует ее стилю жизни, Энни попала в систему усыновления детей, а затем ее передавали из семьи в семью, пока, наконец, после достижения восемнадцати лет, и она не смогла начать жить самостоятельно.
Некоторые из рождественских праздников, которые она провела в одной-двух приемных семьях оказались не такими уж и плохими – она получала подарки и внимание, по которому было ясно, что семья пыталась заставить ее ощущать себя одной из них.
Но, как бы они ни старались, Энни всегда чувствовала себя посторонней. Считала себя неблагодарной и виноватой, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, она была всего лишь ребенком.
Даже когда притворялась, что в полном восторге от подарков, крохотная часть ее всегда думала: «Почему мои родители не такие? Почему у меня должны быть родители других людей? Почему мои не хотели меня?»
Она покачала головой, желая отвлечься от таких воспоминаний, переполняющих голову. Хоть Энни и ненавидела Рождество, но ей все равно нужно выполнять свою работу.
– Ах, Энни. Как тут дела?
Она повернулась на голос своего босса за спиной, не в силах сдержать улыбку на лице.
Джордж Дирборн унаследовал эту пекарню от своего отца… который унаследовал ее у своего отца до него. Это была действительно семейная пекарня, стены которой украшали фотографии времен основания, а также полки со свежеиспеченным хлебом, яблочными фриттерами, кексами и сладкими булочками, а также охлажденные витрины с тортами и пирогами с кремом.
Мистер Дирборн готовил все вручную по рецептам, разработанным им самим, его отцом и дедом, большинство из которых тщательно охранялись и которые превратили семейную пекарню Дирборнов в непременный атрибут городка Белз Холлоу.
Люди приезжали сюда из ближайших трех городов, чтобы купить пирожные и печенье, особенно на Рождество, и Энни сбивалась с ног, принимая заказы по телефону и обслуживая покупателей.
Но она бы солгала, если бы сказала, что ей все это не нравится… чем сильнее она занята, тем меньше у нее остается времени на обдумывание своих несуществующих рождественских планов.
– Все в порядке, мистер Дирборн, – сказала она с улыбкой. – Вы застали меня врасплох – я просто поправляла украшение.
– Сколько раз, Энни… ты же знаешь, что можешь называть меня Джорджем. Мистером Дирборном был мой отец.
Энни с улыбкой наклонила голову.
– Знаю. Но мне так комфортнее.
Отчасти это было правдой… несмотря на всю привязанность, которую Энни испытывала к Джорджу Дирборну, она опасалась слишком к нему привязаться. Каждый раз, когда она к кому-нибудь привязывалась, они рано или поздно уходили из ее жизни. Легче соблюдать хотя бы небольшую дистанцию.
Энни знала, что многим обязана мистеру Дирборну… он дал ей работу, когда она пришла сюда с нулевым стажем и еще не просохшими чернилами в школьном дипломе, просто потому что ему понравился ее решительный взгляд.
– Сегодня много телефонных заказов? – спросил мистер Дирборн, потягиваясь и выглядя усталым… хотя в его глазах был характерный огонек.
– Семь, – сказала Энни, забирая блокнот с заказами. – Вишневый пирог, две дюжины яблочных фриттеров, два яблочных пирога, дюжина имбирных печений, медовый пирог с орехами пекан, коробка сахарного печенья и лист рождественских помадки с дополнительной порцией виски, – сказала она, зачитывая все. Энни перетасовала их, упорядочив по датам, прежде чем отдать.
– Хммм, – сказал мистер Дирборн. просматривая их. – Похоже, в ближайшие несколько дней мне придется поработать сверхурочно.
– Не переработайте, – выпалила Энни, прежде чем успела остановиться. – То есть я имела в виду…
– Не извиняйся, Энни, – сказал мистер Дирборн с усмешкой. – И ни о чем не беспокойся. Я определенно возьму небольшой отпуск после выдачи всех рождественских рассказов.
– Звучит отлично, – сказала Энни, кивнув. – Я смогу справиться здесь со всем.
– Ты? О, нет, Энни. Это твой последний рабочий день. Как только Кристина заступит на смену в двенадцать, ты уйдешь.
Дрожь пробежала у Энни по позвоночнику, холодный пот выступил на лбу. «Мой последний… меня увольняют?»
Мистер Дирборн, должно быть, заметил пораженное выражение на ее лице, потому что быстро поднял руки, выглядя смущенным.
– О, нет! Это прозвучало совершенно неправильно… я подразумевал, что это первый день твоих рождественских каникул.
– Моих… моих рождественских каникул? – спросила Энни, ее мозг все еще был слишком парализован ужасом, чтобы осознать смысл слов мистера Дирборна.
– Я знаю, что ты не просила отпуска на Рождество… но ты не просила о нем ни в прошлом году, ни в позапрошлом. Не кажется, что сейчас самое время дать себе небольшой перерыв во время сезона отпусков?
Энни моргнула, ее разум, наконец, снова заработал. Она знала, что не должна была предполагать, будто вот-вот произойдет что-то ужасное… мистер Дирборн никогда бы ее не уволил… просто привыкла ожидать худшего.
– О, нет, спасибо, – наконец ответила Энни. – Мне не нужен отпуск… если хотите, я могу поработать даже в Рождество. Знаю, вы говорили, что нужно сделать инвентаризацию.
– Работать на Рождество? – в голосе мистера Дирборна прозвучал ужас. – За кого ты меня принимаешь? За какого-то злого босса? Нет… в последние годы я позволял себя уговорить позволить тебе работать каждый день кроме Рождества. Но в этом году у тебя будут настоящие каникулы.
Энни прикусила губу, внутри нее поднимались протесты. Что ей делать со всем этим временем? Сидеть в своей пустой квартире и жалеть себя? Одна эта мысль вызывала в ней волну одиночества.
– Мистер Дирборн…
Но мистер Дирборн только покачал головой.
– Энни, пожалуйста, не думай, что я не ценю твою работу. Но не хочу быть таким начальником. Этой пекарней всегда управляла моя семья, и мы всегда старались правильно поступать в отношении наших сотрудников и клиентов.
Словно в подтверждение его слов колокольчик над входной дверью звякнул, впустив в магазин порыв холодного воздуха… но он был долгожданным, поскольку Энни подняла взгляд и увидела старенькую миссис Шен, стоящую в дверях с шарфом на голове и в тяжелом зимнем пальто, запорошённом снегом.
Миссис Шен жила в Сидар Ридж, и ей было бы гораздо проще зайти в местную пекарню, если понадобится выпечка. И все же она здесь, несмотря на снегопад.
– На улице определенно холодно! – сказала миссис Шен, снимая шарф с головы. – Честно говоря, я даже не знаю, стоит ли мне ехать обратно прямо сейчас, при такой метели.
– Ну-ну, теперь вам стоит позаботиться о себе, – сказал мистер Дирборн. – Вы знаете, что у нас есть доставка… хотя только для моих любимых клиентов.
– О, да ладно тебе, – рассмеялась миссис Шен. – Ты слишком молод, чтобы со мной флиртовать, Джордж Дирборн… я помню, когда ты ходил в шортиках.
Энни рассмеялась, но это было, вероятно, правдой. Мистеру Дирборну, вероятно, за шестьдесят, но миссис Шен явно больше восьмидесяти, даже если она была достаточно активна.
– В любом случае, что ты хочешь этим сказать? Что я больше не могу водить машину? Я точно могу показать вам, выскочкам, кое-что, – продолжила миссис Шен.
– Я в этом не сомневаюсь, – мягко сказал мистер Дирборн. – Итак, что я могу для вас сделать?
Энни не смогла сдержать улыбки, когда мистер Дирборн упаковал заказ миссис Шен на дюжину сахарных печений и кремовый пирог. Они непринужденно болтали друг с другом, делясь местными сплетнями.
Какой бы счастливой она себя не чувствовала в этот момент, в сердце все равно царила частичка меланхолии.
«Буду ли я когда-нибудь принадлежать чем-то, как мистер Дирборн принадлежал этому месту? Так же, как любой, кто родился здесь и прожил всю свою жизнь?»
Но такова жизнь в маленьких городах. Даже школьного учителя и его жену, которые переехали сюда одиннадцать лет назад, некоторые жители Белз Холлоу продолжали называть недавно переехавшими людьми. Энни, которая прожила здесь всего два года, вероятно, считалась, какой-нибудь сомнительной однодневной, которая заслужит доверие города лет через двадцать!
Она обернулась, когда миссис Шен закончила свои покупки. ВОзможно, еще не все потеряно, и она сможет убедить мистера Дирборна, что ей намного приятнее проводить инвентаризацию в магазине, чем сидеть дома…
– О, кстати, Энни, – сказал мистер Дирборн, прежде чем она успела открыть рот. – Скотт сказал, что возможно заедет попозже и заберет какие-то вещи. Просто чтобы ты знала.
«Ой».
Энни постаралась, чтобы дурные предчувствия, охватившие ее, не отразились на лице.
Скотт, сын мистера Дирборна, был живым доказательством того, что яблоко может далеко упасть от яблони. Энни встречалась со Скоттом около дюжины раз, но ни один не произвел на нее хорошего впечатления.
Там, где мистер Дирборн был добрым, терпеливым и показывал себя как лучшего начальника, Скотт был его полной противоположностью: дерзкий, грубый и обращался с ней как… ну, она не знала, как он обращался с собаками. Возможно, его единственным достоинством можно назвать хорошее отношение к животным. Такое вероятно.
Похоже, Скотта не слишком интересовало управление пекарней. Поскольку он был единственным ребенком мистера Дирборна, по традиции он должен взять все в свои руки… но Скотта это не особо волновало.
Хотя Энни считала, что не обязательно идти по стопам родителей… Бог знал, что ей была бы крышка, если бы она так сделала… но, несмотря на то, что Скотт, казалось, не заботился о пекарне, его отношение было довольно странным.
«Как в тот раз, когда из-за него уволили бедного Дэнни», – подумала она, бесцельно переставляя украшения, чтобы чем-то занять руки.
Дэнни был учеником мистера Дирборна несколько месяцев. Он воплощал все то, что не мог Скотт: страсть, трудолюбие и преданность пекарне. Он хорошо ладил с мистером Дирборном и не возражал прийти в любой момент, если Скотт пропускал смену.
Но было очевидно, что Скотт ненавидел его с самого начала. Вскорее Энни подслушала, как Скотт жаловался на Дэнни своему отцу, говоря такие вещи, в которые с трудом верилось. Что-то насчет недостачи в кассе.
И однажды Дэнни ушел, а мистер Дирборн сказал ей, что тот переехал. Энни считала, что это не ее дело, и не стала спрашивать, но была уверена, что Скотт приложил к этому руку.
Энни беспокоилась, что станет следующей на плахе, но пока ничего не произошло.
«Потому что Скотт не видит во мне угрозы».
Ответ пришел к ней внезапно. Дэнни был учеником пекаря. Квалифицированная работа, требующая многих лет практики, и мистер Дирборн явно хорошо его обучал и делился семейными рецептами.
А это Скотту не понравилось.
– Помни, как я сказал, что не буду работать послезавтра, – сказал мистер Дирборн, надевая тяжело зимнее пальто. – Кристина позаботится об этом. Ты, конечно, получишь отпускные, но тебе не придется ни о чем беспокоиться. Ты заслужила перерыв, Энни.
Энни прикусила губу, помахав через окно мистеру Дирборну, направляющемуся к своей машине. Она взглянула на часы, когда он отъехал… до конца ее смены оставалось десять минут.
Десять минут до того, как ей придется провести рождественские каникулы наедине со своими мыслями.
«Если только я не уговорю Кристину со мной поменяться…»
Однако, как только эта мысль пришла в голову, Энни ее отбросила. Как бы сильно она ни хотела провести все рождество на работе, чувство вины не даст ей ни минуты покоя, если она вот так швырнет щедрый жест мистера Дирборна ему в лицо!
– Привет! Я здесь!
Энни обернулась на звук открывающейся задней двери пекарни, за которым последовал голос Кристины. Через мгновение она появилась, стряхивая снег со своих длинных черных волос.
– Ох! Там чертовски холодно! – сказала Кристина, преувеличенно вздрогнув. – Я начинаю думать, что мне все-таки следовало поехать домой на зимние каникулы! Но нет, мне глупой понадобилось увидеть белое Рождество!
Энни рассмеялась. Кристина была студенткой по обмену из Сингапура и училась в школе искусства и дизайна Сидар Ридж; Энни мало знала о Сингапуре, но предполагала, что там мало снега в любое время года.
– Оцени по десятибалльной шкале, – попросила она, пока Кристина завязывала свой рабочий фартук.
– Хм. Семь, – ответила она, задумчиво постучав пальцем по нижней губе. – на это очень приятно смотреть, но намного менее приятно стоять на автобусной остановке. Стоит сделать это один раз, просто чтобы потом говорить, что сделал это.
– Ну, просто вспоминай о нас, застрявших здесь, когда вернешься в свой благоухающий круглогодичный рай, – сказала Энни с усмешкой, неохотно развязывая свой рабочий фартук. Она замолчала, облизывая губы. – Уверена, что не возражаешь против этих смен?
– Это не проблема, – сказала Кристина, покачав головой. – Я не праздную Рождество… я выросла в буддисткой семье, так что все в порядке. И я хотела бы совершить автомобильное путешествие по Америки по время учебных каникул, и мне нужны для этого дополнительные средства, так что я с удовольствием поработаю! У тебя есть дела, которыми ты бы хотела заняться на Рождество? Парень, с которым ты бы хотела поваляться на диване?
Она подмигнула, но Энни только покачала головой, ощутив хорошо знакомый прилив одиночества.
– Не совсем. На самом деле, у меня нет семьи… или чего-то подобного. Поэтому работа для меня отличное место, как и все остальные.
– Ох… – сказала Кристина, явно чувствуя себя неловко. – Но одной тоже может быть весело! Не о ком хлопотать, не о ком беспокоиться! Ты можешь првоести все это время в пижаме, поедая пирог! Это оплачиваемый отпуск!
– Наверно, – сказала Энни, прежде чем покачать головой. Она понимала, что ведет себя как маленькая грозовая тучка, но от старых привычек тяжело избавиться, особенно от тех, которые связаны с Рождеством. – Нет, ты права. Я просто капризничаю. Я захвачу вишневый пирог… ничто не сравнится с вишневым пирогом и шоколадным мороженым, верно?
– Умница! – рассмеялась Кристина. – Пирог на диване в пижаме. Что может быть лучше?
Энни заставила себя рассмеяться вместе с ней. Ладно, она ненавидит Рождество… но любит вишневый пирог. Возможно, ей просто нужно съесть столько пирога, что хватит впасть в сахарную кому, и очнуться после нового года, когда все кончится.
– В любом случае, мне лучше начать приводить себя в порядок, – сказала Энни, замолчав и едва не скорчив гримасу. – Кстати, мистер Дирборн сказал, что Скотт может заскочить.
