Текст книги "Маленькая фея и Загадка Песочных Часов"

Автор книги: Злата Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Злата Серебрякова
Маленькая фея и Загадка Песочных Часов

Глава 1 Заклятье Песочного Карлика

линка спустилась по крутым ступеням узенькой лестницы и вошла в большой полутёмный зал. Девчоночьи голоса, топот ног, крики и смех, которые царили наверху, в классах и коридорах, были здесь почти не слышны.

Низкие каменные своды школьного подвала гасили звук шагов Маленькой феи. Вдоль стен стояли большие шкафы, где хранились разные вещи, нужные и не очень.

В одном – старые рисунки, тюбики с красками и кисточки, в другом – колбы, пробирки и большие бутылки с какими-то жидкостями.

– Агата-а-а! – прокричала Алинка в сторону лестницы. – Где ты там?

– Иду-у-у! Сейчас!… – откуда-то сверху еле слышно отозвалась подруга.

Алинка подождала ещё минутку, притопывая от нетерпения, и, не выдержав, побежала в дальний угол подвала.

Здесь, на большом стеллаже, в коробках и просто так, были сложены праздничные украшения для Снежной Недели. В Волшебной стране не бывает Рождества и Нового года – тех зимних праздников, которые есть у нас. Надо признаться, что и зимы – такой, как у нас, долгой и морозной – здесь тоже не бывает. Зато есть Снежная Неделя! Самое большое чудо и главная радость мальчишек и девчонок Волшебной страны. О её приближении все знают заранее. Сначала несколько дней дует ветер. Потом на небе повисает огромное серебристое облако. Вот тогда-то из подвалов, чердаков и чуланчиков вынимаются чудесные музыкальные шары, цветочные фейерверки, сверкающие гирлянды и многое другое.

Все эти волшебности развешивают на деревьях в саду, на калитках и на крышах домов. Ими украшают комнаты, а самый красивый фонарик обязательно ставят на окно.

И все с нетерпением ждут, когда ровно в полночь на Волшебную страну опустится снег. Так начинается Снежная Неделя.

В это время, конечно же, никто не учится. Маленькие феи и волшебники, так же, как и обычные дети, катаются на коньках по льду озера, играют в снежки, лепят дворцы и крепости из снега.

Серебристое облако, словно огромное голубое одеяло, ещё вчера накрыло Волшебный город. И поэтому сегодня с самого раннего утра Алинка со своей лучшей подругой Агатой поспешили в школьный подвал за коробкой с украшениями для класса. Заодно Алинке хотелось проверить, как там её старенькие коньки. Может, их надо поточить или почистить? «Завтра!» – трепетало в радостном предчувствии Алинкино сердце. Завтра весь город проснётся в волшебном снегу! Впрочем, едва ли сегодня кому-то удастся уснуть. Все – и взрослые, и дети – с волнением будут ждать, когда наступит полночь. А уж в полночь, когда выпадет снег, и вовсе будет не до сна! «Завтра, завтра!» – кружились в голове у Алинки маленькие весёлые снежинки.

Коньки, лыжи и санки лежали в отдельном «лыжном» закутке. Маленькая фея обошла стеллаж и остановилась перед чуть приоткрытой дверью. «По-моему, это здесь!» – решила Алинка и вошла в комнату. Не успела она сделать и пару шагов, как дверь за её спиной с шумом захлопнулась.

Маленькая фея очутилась в полной темноте.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?… – неуверенно проговорила девочка.

Ей показалось, что совсем рядом кто-то дышит. Кто-то очень злой и опасный. От страха Алинка не могла пошевелиться.

И вдруг в темноте, прямо перед ней, сверкнули два красных огонька – будто чьи-то глаза. Алинка резко развернулась и бросилась к выходу.

– Эй! Кто-нибудь! Агата! Выпустите меня! – что было сил кричала Алинка и лихорадочно дёргала тяжёлую медную ручку. Дверь не открывалась.

– Алинка! – совсем рядом раздался взволнованный голос Агаты, и дверь распахнулась. – Что случилось? Что ты тут делаешь в темноте?

Агата взмахнула палочкой, и тусклые фонарики, висящие на стенах, осветили полную хлама комнату. Алинке стало неловко за свои глупые страхи.

– Мне показалось, что дверь захлопнулась сама по себе, а я не могла её открыть.

– Ты, наверное, не в ту сторону дёргала, – сказала Агата, – у меня такое часто бывает.

В подтверждение своих слов она энергично закивала. Непослушные кудряшки на её голове радостно подпрыгнули. Пышная копна волос была предметом гордости Агаты, хотя некоторым казалось, что она придаёт девочке слишком уж легкомысленный вид. Одна знакомая Маленькой феи – летучая мышка по имени Коко Мышель – назвала причёску Агаты «взрыв на макаронной фабрике».

– Так называется этот стиль в мире людей, – пояснила мышка.

– А что это значит? – насторожилась тогда Агата.

– Ну… это… – замялась Коко.

– Это как фейерверк! – быстро вмешалась Алинка.

Агата обрадовалась. Она обожала фейерверки, праздники и всё, что было с ними связано.

Подружка Алинки была самая настоящая хохотушка. Её могло рассмешить всё, что угодно. То, что трава зелёная, а солнце – круглое, что кошка мяукает, а воробей – чирикает.

А когда она начинала смеяться, то остановиться ей было очень трудно. Если бы не это, у неё были бы круглые «яблочки» по всем предметам, как у Алинки. Ну, или почти по всем.

«Да уж… Агата бы ни за что не испугалась на моём месте.» – подумала Алинка. Про то, что кто-то дышал в темноте, и о красных глазах она решила ничего не говорить.

Агата с любопытством заглянула в ближайшую коробку.

– Смотри-ка! Это же вещи Клариссы! Обалдеть… Я думала, их давно выкинули. А они, оказывается, тут! Вот здорово!

Клариссой звали бывшую учительницу флористики, которая доставила Алинке много неприятностей. А всё потому, что Маленькая фея со своими друзьями помешала ей захватить власть в Волшебной стране!

Агата достала чёрную кривую ветку – любимую указку Клариссы – и нацелила её Алинке прямо в лоб.

– «Немедленно покиньте помещение, милочка!…» – выпучив глаза, передразнила Агата бывшую учительницу флористики.

Но Алинка не обратила на неё никакого внимания. Она молча сидела на корточках перед фигуркой Карлика.

Это была потемневшая от времени деревянная статуэтка – подставка для песочных часов. Застывшая на губах ехидная усмешка, тусклые рубиновые глаза, нелепый колпак на спутанных волосах, мешковатое туловище, тоненькие ножки. Кларисса очень гордилась этой старинной семейной реликвией. Зато её ученицам Карлик внушал настоящий страх.

Дело в том, что учительница флористики очень любила устраивать контрольные. А песок в часах, которые Карлик держал своими узловатыми пальцами, отмерял отпущенное время. Песок бежал очень быстро. И чем меньше его оставалось, тем довольнее казался злобный Карлик.

– Ух ты! Алинка, смотри! А ведь он всё ещё держит твои часы! Ну, те, помнишь?… – обрадовалась Агата, указывая на Карлика.

– Помню, – кивнула Маленькая фея.

Да и как она могла забыть! Папа сделал эти игрушечные часы специально для неё. Часы были совсем как настоящие. Только вместо песка в них пересыпались, сверкая серебром, снежинки. Маленький вихрь возникал в часах всякий раз, когда рядом кто-то смеялся, шутил или улыбался. И как только все снежинки скапливались в нижней половинке чудесных часов, их нужно было перевернуть. Вот тут-то и начинали происходить маленькие, но очень приятные чудеса. В любую погоду вдруг выглядывало солнце, шёл тёплый «грибной» дождик, а на небе появлялась радуга. Или за обедом на тарелках вместо каши запросто могло появиться ванильное мороженое с клубничным джемом.

Из-за подобного чуда и был однажды сорван урок флористики. Алинка в шутку подменила песочные часы в руке у Карлика на свои, «игрушечные».

Ах, если б только она могла предвидеть последствия этой шутки, то ни за что не стала бы этого делать!

Кларисса, как всегда, не глядя, одним ловким, отработанным движением перевернула часы в подставке. Но не успела сказать своей обычной фразы «Время пошло», как вся комната наполнилась необыкновенным ароматом. Сухоцветы в вазах и шкафах в одно мгновенье выпустили бутоны и нежные зелёные побеги. А через минуту весь класс превратился в настоящие джунгли. На лианах качались мартышки. С одного цветка на другой перелетали бабочки невиданных расцветок и размеров. Кричали попугаи… Кларисса была в бешенстве.

Алинкиных родителей потом вызвали в школу. А бабочки и попугаи ещё долго летали по школьным коридорам. Вспоминать об этом было стыдно и неприятно. Но обидней всего было то, что Алинка навсегда лишилась своей необыкновенной игрушки.

А попросить папу сделать ещё одну, такую же, она, конечно, не посмела.

Что касается Клариссы, та даже и не подумала вернуть волшебную вещицу Маленькой фее. К тому же, когда учительница флористики успокоилась, она смогла по достоинству оценить чудесную силу игрушки. У неё возникла куча идей, как можно использовать эту штучку в своих корыстных целях. Но вот незадача! Несмотря на все усилия, вынуть часы из цепких пальцев Карлика ей никак не удавалось. Тогда она запихнула бесполезную подставку в самый дальний угол кабинета и забыла про неё.

В конце концов, статуэтка вместе с часами и другими Клариссиными вещами перекочевала в школьный подвал.

Девочки разглядывали покрытую пылью фигурку. Алинка осторожно протёрла стекло часов.

– Что-то с ними не то, – прошептала Маленькая фея, рассматривая свою игрушку в деревянной руке Карлика.

Если внимательно приглядеться, то было видно, что в часах теперь вместо снежинок были кругленькие белые шарики, похожие на градины. Алинка осторожно попыталась вытащить часы, но они будто приросли.

– Давай, ты будешь держать этого уродца, а я буду тянуть за часы! – предложила Агата.

Они свалили статуэтку на пол, но даже вдвоём у них ничего не получилось.

– Хватит, – остановила подругу Алинка, – так мы их окончательно испортим. Видимо, ничего не поделаешь.

Алинка с грустью смотрела на часы. Агата оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было поддеть хрупкую игрушку. И тут ей в голову пришла чудесная идея:

– А я знаю, что надо делать, – воскликнула Агата, – надо всё рассказать Василисе. Прямо сейчас!

Фея Василиса была школьной феей-хозяйкой. К ней девчонки обращались со всеми своими проблемами и неприятностями. Благодаря ей и её помощникам – коту Василию, зайцу была идеальная чистота и порядок.

– Прямо сейчас не получится, – улыбнулась Алинка, – они с моей бабушкой уехали в Мохнатые Горы на всю Снежную Неделю. На «бубликах» кататься. И Василия с собой взяли.

Агата рассмеялась, представив большого рыжего Василия верхом на «бублике». Кота этого когда-то давно оставила Василисе одна знакомая фея-путешественница. Кот был необыкновенно умным и часто помогал девочкам отыскивать потерянные вещи. Это именно он посоветовал растеряше Агате привязывать волшебную палочку к платью.

Агата так и поступила. Палочка больше не терялась, а кот Василий с тех пор стал для феечки самым уважаемым котом в мире.

И самое главное! Фея Василиса, если ей необходимо было на какое-то время отлучиться из школы, всегда оставляла Василия за «старшего». Эта, пусть даже временная, должность кота вызывала у общего любимца – зайца Кочерыжки – недовольство и тайную зависть.

«Ну почему? Почему именно его? Чем я хуже?» – думал обиженный Кочерыжка и изо всех сил старался угодить фее Василисе. Но от чрезмерного усердия всё получалось только хуже. Попросила Василиса нитку – старательный Кочерыжка с головы до ног так запутался в этих нитках, что потом его еле-еле освободили. Чуть не задохнулся, бедняга!

А недавно и вовсе учудил. Решил, что всё дело в полосках, которые у кота Василия на спине. Договорился с помощником феи-художницы Тюбиком. Тюбик, хоть и был уже полупустым и затвердевшим, всё же выдавил из себя немного фиолетовой краски, да так размалевал Кочерыжку!… Ящерица Соня, увидав в тёмном коридоре «тигрового» зайца, чуть в обморок не упала! К тому же краска попалась очень хорошая, крепко схватилась – так просто и не ототрёшь. Фея-хозяйка уже готова была вернуть ему прежний вид, но Кочерыжка гордо отказался. Так и ходил по школе. Ученицам казалось ужасно смешным, что заяц – «тигровый». Одна только ящерица Соня сочувствовала Кочерыжке и уверяла бедного зайца, что такой замечательный окрас ему очень даже к лицу.

– И кто же теперь будет следить за порядком? – отсмеявшись, спросила Агата у подруги.

– Попробуй, угадай! – сказала Алинка.

– Неужели Кочерыжка? – не поверила Агата.

Алинка кивнула.

– Тогда это будет самая безумная Снежная Неделя в истории школы! Василиса случайно не оставила ему свою волшебную палочку?

– Ты что! – ужаснулась Маленькая фея. – Волшебная палочка на Снежной Неделе?

Дело в том, что любое волшебство во время Снежной Недели могло закончиться самым непредсказуемым образом. И поэтому пользоваться волшебными палочками в эти дни было не принято.

– От нашего «тигрового» зайца можно ожидать чего угодно!

И Агата очень живо изобразила Кочерыжку, который, нелепо размахивая палочкой и заикаясь от волненья, произносит дурацкое заклинание:

 
– «Карлик, слушай повеленье!
Открывай без промедленья
Ты ладошки деревянные!
Отдавай часы стеклянные!
Фикус-Пикус-Эпсилон,
Ураганус-…
 

Агата запнулась, подбирая подходящую рифму.

– .Бурелом!» – закончила за подругу Алинка.

Развеселившись, девочки и не заметили, как волшебные часы вдруг выкатились из деревянных пальцев мрачного Карлика.

– Агата! Алинка! – послышался откуда-то сверху взволнованный голос Кочерыжки. – Где коробка с украшениями? Вы что там, уснули?

Девочки бросились к стеллажу с игрушками. В спешке Алинка чуть было не наступила на хрупкое стекло своих драгоценных часов.

– Агатка, смотри! – обрадовалась Маленькая фея.

Как и почему часы наконец-то вырвались из плена, выяснять было уже некогда. Маленькая фея сунула игрушку в карман. Махнув рукой на лежащего Карлика и схватив с двух сторон коробку с украшениями, Агата и Алинка спешно двинулись к выходу из подвала.

Если бы они на мгновенье обернулись, то увидели бы, как в полумраке за их спинами злобно блеснули на лице у Карлика рубиновые глаза и как яростно сжались в кулак его резные деревянные пальцы.

Глава 2 Волшебный зонт

нжелика! Ты слышишь меня? Куда ты смотришь?

Лика смотрела на муху. Муха приклеилась крылышками к липкой ленте. Она ещё трепыхалась, пытаясь улететь, но было уже слишком поздно.

– Ты и Гоша будете выступать вместе. Ты споёшь песню «Про волшебника», а он в это время будет показывать свои фокусы. Первое место среди младших отрядов нам обеспечено. Ты меня слушаешь?

Лика наконец отвела взгляд от мухи, вздохнула и кисло улыбнулась.

– Да, Нина Ивановна.

– Ну, вот и чудесненько! – кивнула Нина Ивановна. – После обеда – генеральная репетиция! Сидоров! Прекрати сейчас же!

Воспитательница отошла от Ликиного стола и строгим взором оглядела старательно жующих детей пятого отряда.

– Макушкина, ты почему опять ничего не ешь? Я позвоню родителям!

– Нина Ивановна, а Сидоров плюнул в мой компот!

– Сидоров! Ты сейчас выйдешь из-за стола, и будешь заканчивать свой завтрак в гордом одиночестве!

Всё было, как обычно.

Лика очень любила творожную запеканку, особенно со сгущёнкой, но сейчас ей кусок в горло не лез. А всё потому, что она совершила ужасный поступок! И всё из-за этого Гошки! Кто-то из мальчишек сказал вожатой Свете, что Гоша умеет жонглировать сразу пятью шариками и показывает фокусы. Для этого у него даже есть специальная шкатулка из набора «Юный фокусник». И Света решила, что надо усилить Ликин номер Гошей.

Сама мысль о том, что она, Лика Брусницкая, лауреат городского конкурса «Музыкальная шкатулка», будет подпевать на сцене какому-то клоуну, была невыносима! Тогда она пошла и совершила тот самый ужасный поступок. Она стащила Гошину «фирменную» шкатулку. Теперь шкатулка лежала в сумке под Ликиным стулом, а на душе было противно и липко.

После завтрака пятый отряд во главе с Ниной Ивановной отправился на пляж.

То, что красиво называлось пляжем детского оздоровительного лагеря «Берёзка», на самом деле было большой поляной на берегу обмелевшей речки Камышинки. Трава здесь была примята десятками детских ног, а вода в реке, в самом глубоком месте, едва доходила до пояса. Она пахла тиной и была мутной от ила, но всё равно, купаться там было здорово. Особенно в такую жару. Здорово было валяться в тени деревьев и грызть хлебную корку, припасённую от завтрака. Или ловить кузнечиков.

Или бегать от мальчишек, когда они пугают девчонок пиявками. Но всё это теперь было не для Лики. Ей нужно было довести до конца своё «чёрное» дело. Поэтому она сказала подруге Милке, что забыла купальник.

– Как забыла? – удивилась Милка. – Я видела, ты положила его в сумку, посмотри.

– Я уже посмотрела! Говорю же тебе – забыла! – раздражённо набросилась Лика на ни в чём не повинную Милку.

Та сразу надулась.

– Ну и пожалуйста! Только я с тобой возвращаться не буду.

– Иди-иди, я догоню! Не обижайся! – крикнула Лика вслед убегающей подруге.

Та только махнула рукой. Её жёлтое платье ещё раз мелькнуло между стволов берёз. Милка окончательно скрылась за поворотом дороги.

Лика осталась одна у ворот лагеря, если не считать большого чёрного пса, который, обессилев от жары, лежал в тени под скамейкой. Лика дружила с этим псом и часто приносила ему что-нибудь вкусненькое. Пса звали Лордом. Сегодня Лорд даже не поднялся ей навстречу, а только проводил Лику осуждающим взглядом.

– Ну и что! А мне наплевать, что ты про меня думаешь! – сказала Лика и независимо закинула сумку за спину.

В сумке что-то хрустнуло. Лика заглянула в неё. Гошкина шкатулка развалилась на части. Лика только и хотела, что спрятать её до конкурса, а потом опять подкинуть Гошке. Теперь всё пропало! На душе стало совсем мерзко.

«Надо избавляться от улики! Ну, вот я уже и рассуждаю как настоящая преступница», – подумала Лика и полезла в кусты у дороги прятать шкатулку.

Среди листьев, на траве мелькнуло что-то цветное, какая-то странная палка. Лика раздвинула ветки и увидела, что никакая это не палка, а зонтик. Большой и разноцветный, с кривой ручкой в виде клюва. Вытащив зонт из кустов, она поняла, что это был именно зонт, а никакой не зонтик – настоящий тяжёлый зонт-трость. Такой же, только чёрный, был у Ликиного папы. Когда-то давно, когда Лики ещё не было на свете, а папа был совсем маленьким, дедушка привёз этот зонт из Англии. Лике казалось, что именно под этим чёрным зонтом прогуливался туманным утром по набережной Темзы какой-нибудь английский джентльмен.

– Интересно, кто мог оставить здесь эту штуку? – спросила Лорда Лика. Пса явно заинтересовала эта находка. Он вылез из-под скамейки и с любопытством обнюхивал кусты.

– Не иначе, Мери Поппинс устроилась работать воспитательницей в наш лагерь. Как ты считаешь?

Лорд в ответ завилял хвостом и тихонько гавкнул. Лика раскрыла зонт над головой. Ткань на ощупь была необычная, бархатистая. «Прямо как живая», – подумала Лика.

Но ещё более необычным был рисунок. По краю зонта были нарисованы дома и башенки сказочного городка. И от центра зонта на крыши домов и башен летели переливающиеся снежинки.

– Здорово! – восхищённо выдохнула Лика. – А вдруг он волшебный?

И она крутанула зонт над головой. Ручка зонта завибрировала в Ликиной ладони и потянула её вверх. Лика отдёрнула руку. Зонт не упал, а продолжал плавно кружиться прямо перед ней. Этого не может быть! – Лика зажмурила глаза и потрясла головой. Зонтик никуда не исчез, только покачивался теперь на расстоянии вытянутой руки. Он как будто приглашал Лику прокатиться.

И она взялась за резную деревянную ручку…

На пару секунд у неё возникло странное ощущение, какое бывает в лифте, когда он начинает двигаться. Но потом это прошло, и Лика стала невесомой, как пушинка.

Она крепко держалась за ручку зонта и плавно плыла в воздухе, почти задевая ногами верхушки деревьев. И вот уже деревья остались далеко внизу. Показалась речка с барахтавшимся в ней пятым отрядом. Под деревом сидела разморённая от жары Нина Ивановна и обмахивалась панамкой. Рядом с ней томился арестованный Сидоров. Это было последнее, что успела разглядеть Лика Брусницкая. Порыв ветра подхватил зонт. Лика, кувыркаясь и переворачиваясь в воздухе, с головой окунулась в белый облачный туман.

Глава 3 Накануне Снежной Недели

е успела дверь школьного подвала закрыться за девочками, как тотчас же резная фигурка лежащего на боку Карлика с глухим скрипом выпрямилась и медленно поднялась на ноги.

Карлик сделал шаг, второй, и теперь, выпрямившись в полный рост, он уже не казался маленьким и безобидным уродцем. Рубиновые глаза его жутковато вспыхивали в полумраке подвала. Быстро и беззвучно Карлик подобрался к дверям и жадно прислушался. Взрывы весёлого смеха, крики, топот ног то и дело доносились из школьного коридора. Карлик от напряжения тихо щёлкал своими длинными гладкими пальцами. Эти тихие щелчки в подвальной тишине звучали всё громче и всё страшнее.

Ах, какими легкомысленными бывают иногда маленькие феи! И это в Снежную-то Неделю, когда волшебство так непредсказуемо, а любое желание так легко осуществимо!

В шутку сочинив глупое заклинание, Алинка и Агата, сами того не желая, по нелепой случайности, произнесли вслух настоящее имя заколдованного Карлика. И тем самым сняли когда-то наложенные на него могущественные чары!

– Ах, какое невероятное везение! – бормотал Карлик, всё громче прищёлкивая пальцами. – Сто лет я ждал и уже перестал надеяться! О, слава вам, глупые, глупые феечки! Какая удача! Я жив! Я свободен! И впереди у меня – целая Снежная Неделя! О, славный Ураганус Бурелом! Ты наконец-то сможешь сделать то, что не удалось тебе сделать сто лет назад! Ты превратишь этот край в чудесную пустыню! Песок, песок. Я вижу необозримые волны песка! Я населю это бескрайнее песчаное море великолепными миражами, обманчивыми оазисами. Наполню такими близкими и желанными озёрами, от одного вида которых путники будут сходить с ума от радости, но никогда не смогут зачерпнуть из них ни капли воды! Ха-ха-ха!… Это говорю я – Ураганус Бурелом! Песочный Великан! Повелитель пустыни!

Скрипучий, как песок, смех Карлика эхом прошуршал по тёмным углам школьного подвала.

– Мои часы! – вдруг спохватился Карлик и заскрипел зубами от злости и отчаянья. – Часы! Где они? Нет-нет, я уверен, они где-то здесь… Они просто закатились за какой-нибудь из этих проклятых шкафов! Неужели эта противная феечка всё-таки взяла их? Ворюга!

Мучительный крик Карлика разбился о низкие своды подвала и затих.

– Всё пропало! Всё пропало! – причитал Карлик. – Без этих волшебных часов мне никогда не превратить снежные сугробы в мой драгоценный песок!

Он быстро распахнул дверь, выскочил из подвала и побежал по школьному коридору.

– Они не могли далеко уйти! Не могли!

Карлик вдруг замер. Послышались голоса, и через секунду в коридор вылетела стайка весёлых маленьких феечек с цветными фонариками в руках.

– Мы все окна украсили, а фонарей – вон ещё сколько осталось! – сказала одна.

– Развесим на ветках!… Нет, лучше украсим крыльцо!… Давайте унесём их на башню!… – загалдели, перебивая друг друга, девочки.

– Смотрите, какая прелесть! Вот ужас-то! Откуда тут взялся этот уродец?… – и они плотным кольцом окружили одеревеневшего Карлика.

– А давайте поставим его у ворот и обвешаем оставшимися фонариками.

– Точно!

Феечки ухватились за резную статуэтку и дружно потащили её на школьный двор, прямо к воротам. Увешанный с ног до головы цветными фонариками Карлик с ненавистью смотрел вслед весело упорхнувшим феечкам. Вокруг всё сияло огнями. Мимо Карлика то и дело проносились взволнованные и радостные феи, волшебники, торопливо проходили солидные деревья и маленькие кустики, пролетали мышки с целым ворохом красивых поздравительных открыток и целые стаи хохочущей детворы!

«Нет, так дело не пойдёт!» – сердился Карлик, обрывая с себя навешанные гирлянды и фонарики.

Потом с великой осторожностью пробрался он обратно в тихий и безопасный школьный подвал.

«Не ровен час, попадётся какой-нибудь догадливый волшебник, и тогда всё пропало, – прислушиваясь к каждому шороху, продолжал думать Ураганус Бурелом, – Глупые девчонки даже не понимают, на что способны эти волшебные часы после того, как уважаемая Кларисса приложила к ним свою злобную руку. Но что же делать? Как же мне быть?»

Дело всё в том, что Кларисса, колдуя над Алинкиными часами, решила наполнить их не радостным и счастливым, а совсем наоборот – злобным и противным смехом. Она ходила вокруг них и хохотала, хохотала. И этот злобный Клариссин смех безнадёжно изменил волшебные часы. Теперь они могли копить только дурные поступки, зависть, злобу, обиду и враньё. Но Кларисса отчего-то не разглядела этой перемены и задвинула бесполезные, как ей казалось, часы вместе с подставкой-Карликом в дальний угол кабинета. Но Карлик, Карлик знал тайну испорченных часов! Знал, что если в часах накопить достаточно страха, обиды, злобы и зависти, а потом эти часы перевернуть, то тогда, тогда!

– Надо во что бы то ни стало вернуть часы! – пробормотал Карлик. – Снежная Неделя ещё только начинается. Ещё не всё потеряно!

Он задумчиво собрал с пола немного сухой земли, а затем резко сдул её с ладони. Пыльное облачко повисло у самой стены и стало переливаться всеми цветами радуги. Подвальная стена исчезла. Вместо неё до самого горизонта, чуть дрожа, простиралась жёлто-красная пустыня.

– Что ж, если я не могу вернуть часы сам, значит, надо сделать так, чтобы кто-то другой раздобыл их для меня. Только вот кто?…

Карлик вздрогнул, жёлто-красный мираж рассыпался и исчез.

– Кочерыжка! – донеслось до Карлика. – Я в подвал не пойду! Слышишь? Я боюсь!

– Соня, я мигом. Жди меня возле гардероба!

И по ступенькам в подвал скатился «тигровый» заяц Кочерыжка собственной персоной.

– Ага! – обрадовано воскликнул он. – Вот они, мои саночки! Вот они, мои ненаглядные! Ух, и покатаемся же мы нынче с Сонькой!

Она, хоть и трусиха, хоть и ящерица, а с горки на санках очень даже обожает! А не прихватить ли мне заодно и коньки?…

– Отчего же не прихватить? – раздался вдруг у него за спиной насмешливый голос.

– Кто здесь? – обернулся Кочерыжка, и обомлел.

Со всех четырех сторон на него бесшумно надвигались здоровенные зубастые чудовища. Онемевший от ужаса заяц отступал шаг за шагом, пока не упёрся спиной во что-то твёрдое. «Твёрдое» оказалось статуэткой Карлика, только непонятным образом ожившей и очень злобной.

– Что тут п-п-п… – от волнения заяц Кочерыжка начал заикаться.

– Что тут происходит? – уточнил, ухмыляясь, Карлик. – Да ничего особенного. Познакомься с моими малютками, Кочерыжка!

Карлик взмахнул рукой, и страшные чудовища приблизились почти вплотную к трясущемуся от страха «тигровому» зайцу.

– К-к-к… – стучал зубами Кочерыжка.

– Кто я такой и что мне от тебя нужно? Ты это хочешь узнать? – прошипел Карлик. – Так слушай! Я – повелитель пустыни, Ураганус Бурелом.

– Но у нас тут нету никакой п-п-п. – удивился Кочерыжка.

– Не перебивай! Недавно сюда спускались две девчонки. Ты ведь знаешь их, не так ли?

Перепуганный Кочерыжка только кивнул.

– Вот и молодец! Одна из них, Маленькая фея Алинка, взяла то, что принадлежит только мне – мои часы! Ты найдёшь часы и принесёшь их сюда. И я оставлю тебя в покое. Никто ничего не узнает. Ну? Договор?

– Д-д-д… договор, – чуть не плача, прошептал Кочерыжка, косясь на зубастые морды ужасных чудовищ.

– Вот и молодец! Договор дороже денег!

– А-п-п-п…

– «А потом что?» – ты это хочешь спросить? – продолжал Карлик.

– Нет, – пролепетал Кочерыжка, – я хотел сказать: АП-П-П-ЧХИ!

От такого неожиданного «чиха» чудовища-миражи, созданные Карликом, рассыпались в пыль. А уже через секунду сообразительный Кочерыжка в два прыжка оказался возле дверей.

– Обманули дурака на четыре кулака! Ага! Думал заморочить меня, старая деревяшка? Ишь ведь, страхи какие напустил! Только Кочерыжку так просто не проведёшь! Ты арестован!

Напрасно, ах, напрасно остановился в дверях Кочерыжка, напрасно не удрал, захлопнув за собою тяжёлую дверь, напрасно затеял он эти хвастливые глупые речи.

Горстка песка, незаметно подброшенная Карликом в воздух, превратилась в маленький вихрь и с быстротой молнии настигла «тигрового» зайца, засыпая песком уши, нос, глаза. Голова у Кочерыжки закружилась. Капустные кочерыжки, одна другой слаще, вкусной горкой вдруг возникли прямо перед ним. Он хотел взять одну, но как ни старался – всё равно не мог до неё дотянуться.

Вдруг всё исчезло. Заячье сердце, наполненное сухим песком, казалось, уже не билось, а лишь еле слышно шуршало в груди.

А Песочный Великан, сверкая рубиновыми глазами, медленно говорил:

– Слушай меня внимательно! Ты нарушил договор! Ты меня обманул, а ложь до добра никого не доводила. Разве тебя этому не учили?

Карлик шептал всё тише и тише. Кочерыжке казалось, что этот шёпот, как песок, проникает и шуршит уже где-то внутри головы.

– .И пока договор не будет выполнен, твоя жизнь будет принадлежать мне. Теперь я твой хозяин. Посмотри мне в глаза! Ты меня слышишь?

– Да, хозяин, – выдохнул зачарованный Кочерыжка.

– Принесёшь мне часы, стеклянные такие, гладенькие! И – ты свободен. Только действуй быстро – одна лапа здесь, другая там.

– Слушаюсь, хозяин! – зачарованно прошептал заяц и поплёлся к дверям.

Выскочив наверх, он нос к носу столкнулся с ящерицей Соней.

– Кочерыжка! Я знаю, ты нарочно так долго не шёл, чтобы меня напугать! Сколько раз я тебе говорила, что терпеть этого не могу. У меня от твоих шуток когда-нибудь хвост отвалится! Ну, а санки-то где?

– А! Это вы, уважаемая ящерица Соня! – глухим, бесцветным голосом отозвался заяц. – Школа закрыта на Снежную Неделю. Вам лучше покинуть здание. О начале занятий вам сообщат заранее. Доброго снега!

– Доброго снега, – захлопала Соня большими гладкими веками. – А как же санки? Ты же обещал, Кочерыжка, покатать меня на санках.

– Ничем не могу помочь.

И Кочерыжка торопливо засеменил по коридору.

– Ничего не понимаю. – растерянно мигнула обиженная ящерица.

Впрочем, тихая и покладистая Соня, когда хотела, могла быть очень твёрдой.

В отличие от заполошного Кочерыжки, неповоротливая ящерица всегда умудрялась быть там, где нужно и всегда всё успевала. А ещё Соня очень жалела и всегда защищала своего непутёвого «тигрового» друга. И этот друг её сегодня очень расстроил.

– Знаешь что, Кочерыжище? – вспыхнула ящерица.

Она догнала зайца почти уже на школьном крыльце и выпалила:

– Я на тебя обиделась! Всё, хватит! Можешь ко мне больше не подходить! Зазнайка, вот ты кто! Подумаешь, остался за «старшего»! Врун несчастный! Ты же мне обещал.

И чуть не плача, Соня соскочила с крыльца и юркнула в сторону шумной и сверкающей городской площади.

Заяц проводил подружку пустыми побелевшими глазами и, минуя шумные праздничные компании порхающих и прогуливающихся фей и волшебников, через огороды и палисадники стал пробираться к домику Маленькой феи Алинки.

Близилась полночь. Затаив дыхание в радостном ожидании снега, все улочки и дворы погрузились в волшебную тишину. Минутка, полминутки. Ну, где же снег? Уже пора!