Текст книги "Золотые узы"

Автор книги: Зита Кристиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Ну хорошо, уговорили. Завтра выходим, – согласилась Аурелия.

Клейтон засмеялся и окинул партнеров беззастенчивым, оценивающим взглядом.

– Завтра вы еще не готовы. Вы не будете готовы к выходу еще по крайней мере неделю, а то и две. Видел я сегодня, в какой вы оба форме. Нет! – Он покачал головой. – Только болван отправляется в горы без тренировок. И таких дуралеев здесь найдется немало. Некоторые никогда не держали в руках ничего тяжелее карандаша. – Судя по выражению его лица, он не испытывал никакого сочувствия к новичкам. – Мы займемся тренировками по нижним склонам – чтобы укрепить мускулы. Лучше всего переходить Чилкут весной. Сегодня какое число?

– Двадцать четвертое марта, – ответила Аурелия. – Пасха будет десятого апреля.

Аурелия подумала, как она провела бы Пасху, если бы не отправилась на Аляску. Родители наверняка посоветовали бы ей остаться в колледже и дополнительно позаниматься. Именно это они предложили ей в День благодарения. «Раз уж с нами нет Виолетты, нет смысла готовить праздничный обед и притворяться, что нам есть за что благодарить Господа Бога», – сказала мать. То же самое произошло и на Рождество. Аурелия не спорила и виду не показала, как глубоко обижена.

– В чем дело, мисс Брейтон? Забыли взять с собой пасхальную шляпку?

В другое время Аурелия непременно поставила бы Гардиана на место, но сейчас ей было очень грустно, и она слишком устала.

– Думайте что хотите.

Клейтон не спеша допивал пиво. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать Аурелии, но передумал. Может, ему тоже надоело препираться?

– Пойдемте-ка в гостиницу, пока там ненароком не отдали кому-нибудь вашу постель, – наконец сказал он Аурелии. – Сейчас теплее, чем несколько дней назад, но сыро. Я хочу успеть поставить палатку, пока снова не полил дождь.

Вальдо торопливо допил пиво и вызывающе спросил:

– Откуда у вас такие познания? Я думал, что вы б-б-банкир.

– Я и есть банкир. – В голосе Клейтона звучало предостережение. – Но я не родился банкиром. Если ты мне не веришь или считаешь, что у меня недостаточно опыта, можешь убираться на все четыре стороны. Но если хочешь оставаться нашим партнером, то предоставь всем распоряжаться мне. Твое дело – исполнять мои приказания.

Вальдо взял зубочистку и попытался прокатить ее на языке, как делал Клейтон. Зубочистка упала на пол.

– П-п-послушайте, Гардиан. Я не позволю вам обманывать мисс Аурелию. Я знаю, что произошло в вашем банке. И вам не удастся обойтись с ней так же, как с той девушкой.

Клейтон яростным взглядом пригвоздил юношу к стулу.

– Ничего ты не знаешь, парень! Аурелия непонимающе глядела на мужчин.

– Клейтон, о чем идет речь? Что вы хотите сказать, Вальдо?

– Он вам все наврал. Я знаю, ч-ч-что случилось на самом деле. Весь Сиэтл знает. – Он посмотрел на Аурелию, ожидая от нее поддержки, потом с опаской взглянул на Клейтона: не изобьет ли тот его до полусмерти за правду?

– Говорите, – приказала Аурелия, и сердце ее исполнилось одновременно и надеждой, и страхом.

– Д-д-дело в том, что Гардиан заманил эту девушку в хранилище, вроде бы желая показать, насколько надежно будут защищены ее деньги. – Вальдо замялся, видимо, все же опасаясь Клейтона, но Аурелия кивнула, и юноша заторопился: – Там он начал к ней приставать. Он хотел ее изнасиловать, но девушка схватила брусок золота и огрела его им по голове. Мистер Гардиан упал без сознания, а она выбежала из хранилища вся в слезах. Рассказала все управляющему, а потом друг девушки увез ее домой.

Клейтон эту историю не опровергал, он молчал. Значит, продавец говорит правду?

Нет, не может быть. Мистер Гардиан на такое не способен.

Аурелия лихорадочно пыталась придумать объяснение его поведению. Но вспомнила, как вчера на пароходе Клейтон прижал ее к стене. Наверно, так же поступил и с девушкой в банке. У него взрывчатый характер. Как он разозлился, когда узнал, что Аурелия взяла Вальдо в партнеры! А когда упрекнула Клейтона в эгоизме, он только и сказал, мол, привык настаивать на своем. И сказал это таким хвастливым тоном.

Молчание Клейтона приободрило Вальдо.

– А потом в б-б-банке обнаружили недостачу. Десять тысяч долларов. У них не было веских доказательств, чтобы отдать Гардиана под суд, но за приставания к клиентке его выгнали из банка. В газете писали, что девушку звали Виолеттой. Так же, как и вашу сестру.

Аурелия вздрогнула и стала белее снега в горах.

– Клейтон! Неужели это правда?

Он грохнул кулаком по столу.

– Так вы поверили этому вранью?

Аурелия была не в силах ответить. Откуда ей знать? Сразу вспомнилось, как Клейтон заволновался, услышав, что она вернется и выкупит кольцо. И адрес он дал ей только домашний.

– Тогда почему вы ушли из банка? – наконец спросила она, надеясь услышать какое-нибудь разумное объяснение этому кошмару.

– Меня уволили. – Клейтон с грохотом отодвинул стул и посмотрел на Вальдо с такой ненавистью, что у того задрожали губы.

– И моей сестре пришлось ударить вас по голове, чтобы избавиться от ваших приставаний?

– Она ударила меня по голове, чтобы украсть десять тысяч долларов.

– Моя сестра не способна красть! – исступленно закричала Аурелия.

– Вас там не было! Ваша сестра обокрала банк. И меня тоже. Из-за нее я потерял репутацию, дом, работу…

– Зачем бы воровка оставила вам драгоценное кольцо? Как вы им завладели? Сорвали с пальца?

Клейтон секунду помолчал, понимая, что Аурелия не поверит ему.

– Она положила кольцо мне на стол. Не знаю когда, но, наверное, перед тем, как мы спустились в хранилище. После того, как приятель сказал, что будет ждать ее у выхода.

– Может, скажете, что вы не уговаривали ее спуститься с вами в хранилище?

– Скажу. Она сама напросилась. Сказала, что должна посмотреть, где и как будут храниться ее драгоценности. Однако прочие драгоценности ваша сестра на стол не положила.

– Но кольцо-то оставила! В заклад. Вы сами так сказали.

– Кольцо не стоит десяти тысяч долларов.

– Значит, вы не случайно оказались на пароходе?

– Не случайно.

– Вы ищете мою сестру. Так?

– Да, ищу.

– Поэтому вы и предложили мне стать вашим партнером? Чтобы я привела вас к Виолетте?

Он молча кивнул.

У Аурелии сердце разрывалось от горя. И она задала самый трудный для себя вопрос:

– Вы и сейчас преследуете ту же цель? Он снова молча кивнул.

Аурелия встала. Ей надо было обдумать услышанное. Уединиться где-нибудь подальше от своих «партнеров» и хорошенько все взвесить.

Она вышла на улицу, запруженную шумной толпой. Кричали мулы, лаяли собаки. Но Аурелия ничего не слышала, у нее в ушах звучали бесстрастные признания Клейтона.

Она бессознательно направилась к своей гостинице по немощеной улице, у которой не было не только тротуаров, но даже досок, переброшенных через огромные лужи. Ее юбка тащилась по грязи, а ботинки тонули в рытвинах, оставленных тяжело нагруженными телегами.

Наконец, добравшись до постели, Аурелия попыталась собраться с мыслями. Итак, если она доверяет сестре, то должна расторгнуть партнерство с Клейтоном и держаться подальше от этого негодяя. Но здравый смысл подсказывал Аурелии, что ни одна, ни в паре с Вальдо она никогда не доберется до Доусона.

Она повернулась к ширме, на которой были изображены скабрезные сцены, и подумала: «Будь ты проклят, Клейтон!»

Глава 9

Рано утром все трое, как и договорились, встретились у гостиницы. На улице все так же толклась горланящая толпа. Занятая невеселыми мыслями, Аурелия даже не заметила, как проезжающая телега забрызгала грязью ее накидку.

Она в упор посмотрела на своих партнеров. За ночь ее обида и возмущение поутихли.

– Ну и что теперь? – спросила она. – Что будет с нашим партнерством?

– Все зависит от того, кто собирается в Доусон, а кто нет, – решительно ответил Клейтон. – Я лично собираюсь.

– Без меня вы туда не поедете, – бросила Аурелия. – Может быть, я и не смогу вам помешать найти Виолетту, но, будьте уверены, я не позволю вам увезти сестру туда, где ее ждет петля.

– Тогда я вам обязательно п-п-понадоблюсь, мисс Аурелия, – вмешался Вальдо. – Чтобы держать Гардиана в узде.

– Это ты-то меня будешь держать в узде? – рассмеялся Клейтон.

– Ладно, хватит, – оборвала их Аурелия. – Обсудим наши дела.

Она всю ночь ломала голову, как теперь поступить, и решила, что с Клейтоном или без него, но она все равно отправится в Доусон. О том, чтобы вернуться домой без Виолетты, она и помыслить не могла.

– Вот как я оцениваю наше положение. У нас достаточно продовольствия, но нет снаряжения. У Клейтона есть снаряжение, но мало продовольствия. А у вас, Вальдо, есть всего понемножку, но в недостаточном количестве. Хотя все мое существо сопротивляется этому, я вынуждена признать, что мы нужны друг другу.

Вальдо с облегчением кивнул – она включает в упряжку и его!

– А вы как думаете? – спросила Аурелия Клейтона и вся сжалась в комок, ожидая саркастической отповеди.

– Вы правы.

– Вот и прекрасно, – смутили Аурелию проницательный взгляд Клейтона и полное отсутствие враждебности в его тоне. – Я считаю, что мы, взрослые, разумные люди, способны забыть на время о своих разногласиях и вместе впрячься в работу. Только не поймите меня превратно, мистер Гардиан, я вовсе не хочу сказать, будто верю вам.

Я только говорю, что ради дела нам лучше быть вместе, хоть это мне и не по душе.

– Понятно, – сказал Клейтон и, взяв ее за руку, потянул в сторону.

На Аурелию неровной походкой надвигался пьяный. Этот рыцарский жест – конечно же, неискренний! – подействовал на Аурелию. Господи, почему нет вакцины против обаяния этого негодяя?

– Ваше мнение о моей сестре ошибочное. К тому времени, как мы доберемся до Доусона, я вам докажу, что она ни в чем не виновата.

– Вряд ли, – грустно покачал головой Клейтон. – Я неплохо разбираюсь в людях.

Аурелия не стала с ним спорить. Такого не переупрямишь. Но она вступила во внутренний спор с собой, приказывая своему сердцу не стремиться к человеку, который может принести ей только горе. Ей и Виолетте.

Они прошли несколько миль по дороге, ведущей из города. Клейтон даже не вспотел. Аурелия и Вальдо с трудом доплелись назад. Остаток дня они провели на складе, молча упаковывая свое имущество в поклажи по тридцать – семьдесят фунтов. Всю последующую неделю они занимались тем же.

В субботу Клейтон предложил несколько изменить программу. Он зашел в комнатку Аурелии и протянул ей подбитую песцовым мехом куртку с капюшоном:

– Возьмите – вам это понадобится.

– Не нужно мне от вас ничего, – отступив на шаг, прошептала Аурелия.

– Капюшон оторочен волчьим мехом. С него спадают ледяные кристаллы, которые образуются при дыхании.

– Не хочу я от вас ничего. У меня очень теплая накидка.

Но она все-таки взяла куртку и погладила оторочку, пытаясь сообразить, насколько тяжелы окажутся ледяные кристаллы и будут ли они представлять опасность для здоровья.

– В своей накидке вы можете задохнуться, – объяснил Клейтон. – Лед нарастает по краю капюшона и образует настоящую маску. Не успеете оглянуться, а вам уже нечем будет дышать.

– Постараюсь этого не допустить. – «Но почему, почему он заботится обо мне?»

– Не упрямьтесь. Чем лучше вы будете экипированы, тем больше у вас шансов добраться до Доусона. В прошлый раз принимали решение вы, и я вам не мешал. Нам троим действительно лучше остаться вместе. А теперь даю совет я. Возьмите куртку.

– Я не скоро за нее расплачусь.

– Я и не требую с вас платы.

– Нет уж, извините!

– Хорошо, хорошо. И вам понадобится еще вот это. – Он вручил Аурелии непромокаемые сапоги из лосиной кожи. – Внутри у них подкладка из пыжика. А подметки сделаны из шкуры сивуча. Они гораздо теплее и удобнее, чем ваши ботинки. Не забудьте, вам придется пройти больше тысячи миль.

– Помню. – Аурелия положила куртку на постель и взяла в руки сапоги. – Вы и за них согласны подождать с оплатой?

– Разумеется.

– Вы что, ожидали, что я приму от вас подарок? От вас?

– Конечно, нет.

Она оглядела сапоги, размышляя, как к ним пристроить серебряные пряжки. Решив, что сможет пропустить через пряжки кожаные шнурки, Аурелия положила сапоги на постель.

– Почему вы это делаете для меня? Вы уверены, что можете мне доверять? Откуда вам известно, что я верну долг? Может, я такая же притворщица и обманщица, как Виолетта.

– Я же говорил, что неплохо разбираюсь в людях.

– Говорили. И воображаете, что никогда не ошибаетесь?

Клейтон тяжело вздохнул и сел на перевернутый ящик, служивший стулом.

– Аурелия, я ничего не имею против вас. Даже наоборот… Мне неприятно, что вы на меня сердитесь.

– Если бы все было так просто! – Она подошла к окну и слепо уставилась на снующий за окном народ. – Я могу вам рассказать, какое доброе сердце у моей сестренки. Виолетта клянчила у отца деньги на наряды, а потом отсылала их мне на учебники. Но вы, конечно, ответите, что она и папу умела обвести вокруг пальца.

– А вы так не считаете? Аурелия игнорировала его вопрос.

– Когда я сказала родителям, что хочу изучать медицину, мою сторону взяла только Виолетта. Она устроила настоящую истерику и кричала папе с мамой, что меня надо не ругать, а хвалить. Но вы и тут, наверное, найдете, в чем ее обвинить.

– Да нет, но согласитесь, она вела себя по-детски.

От досады у Аурелии навернулись на глаза слезы.

– Она знает, что мой любимый цвет голубой, и подарила мне венок из крошечных перламутровых ракушек с голубыми розочками и ленточками. Она сшила мне сумку для учебников и очешник. На сумке она крестиком вышила молитву о сестринской любви.

– Как трогательно!

– Неужели у вас совсем нет сердца? Аурелия не выдержала и разрыдалась.

– Аурелия, не плачьте. Ну пожалуйста, не плачьте, – растерявшись, успокаивал ее Клейтон.

– Хочу и буду! Моя сестренка стала жертвой. Жертвой этого мерзавца Скалли! А вы твердите, что Виолетта вас ограбила. Да кто в это поверит? Так вот, слушайте! Вы мне нужны, чтобы добраться до Доусона. И я нужна вам. Но как только мы там окажемся, нашему партнерству наступит конец. И больше я надеюсь вас никогда не видеть.

– Черт побери, вы видите во мне какого-то монстра. А я сам стал жертвой и хочу только вернуть свое доброе имя.

– Предупреждаю, я сделаю все возможное, чтобы не дать вам увезти Виолетту в Сиэтл. Я не допущу, чтобы ее сгноили в тюрьме или повесили.

Минуту оба молчали. Наконец Клейтон сказал:

– Ладно, вы делайте, как вы считаете нужным. А я поступлю так, как я считаю нужным.

Аурелия слушала удаляющийся звук его шагов. Затем посмотрела на новую куртку и сапоги. Чего Клейтон от нее ждал? Благодарности? Нет, она просто расплатится с партнером до цента. Не хватало еще быть обязанной этому бесчувственному негодяю!

Через час она встретилась у дверей гостиницы с Вальдо. На ней была новая куртка и сапоги с серебряными пряжками. Клейтон, ждавший партнеров на другой стороне улицы, направился к ним.

Вальдо ахнул от изумления, увидев Аурелию в новом наряде.

– Я видел, как Гардиан вчера о чем-то разговаривал с индейцами. Он купил вам эти вещи?

– Да, в долг.

Хотя Аурелия считала, что договорилась о выплате долга, ей вдруг стало неловко в одежде, которую Клейтон сам для нее выбрал. Все-таки в этом есть что-то откровенное. И как точно он угадал размер!

Клейтон наконец пробрался между медленно едущими телегами.

– Очень рад, что все впору, – сказал он Аурелии и, потянувшись, широко зевнул.

У нее снова заколотилось сердце: Клейтон встал рядом, точно был ее мужем. В отличие от Вальдо, у которого лицо покрылось рыжеватым пушком, у Клейтона уже выросла порядочная темная борода. Интересно, какова она на ощупь? «Господи, да что же это я никак не могу перестать о нем думать! – застонала про себя Аурелия. – Он же мой враг! Ну почему я не могу выбросить его из головы?»

– Мисс Аурелия говорит, что вы дали ей денег взаймы на эти вещи.

– Это она так считает, – отмахнулся от юноши Клейтон.

– Мисс Аурелия, когда вам опять понадобится новая куртка, обратитесь ко мне. Вам н-не придется платить. Я сам убью волка!

Клейтон чуть не покатился со смеху.

– Спасибо, Вальдо. Вы смелый и щедрый человек.

– Могу хоть сейчас отправиться в г-г-горы на охоту, – добавил с улыбкой Вальдо, похожий сейчас на собаку, которая хочет, чтобы ее еще раз погладили.

– Хватит трепаться, Пойзер, – перебил его Клейтон. – Сначала нарасти мускулишки, а потом уже отправляйся на охоту.

Аурелия посмотрела в небо – на нос ей упала капля дождя. Она и сама, как Вальдо, была готова отправиться куда угодно, лишь бы прекратить эту сцену.

В тот день индейцы отказались – и отговаривали других – идти в горы с поклажей, потому что поднялся теплый ветер и мог начаться сход лавин. Но некоторые переселенцы, «чичако», как их называли индейцы, пренебрегли этим советом и пошли на штурм перевала. «Смотрите, – предупреждали индейцы, – если белый человек заберется в горы, теплое дыхание Чинука растопит снег и пошлет на них мгновенную белую смерть». Но чичако не хотели знать никакого Чинука.

Аурелия, Клейтон и Вальдо пошли в обычный тренировочный поход и несколько часов провели под дождем. Вальдо задыхался от сильного кашля, и Аурелия попросила Клейтона прекратить тренировку, чтобы переодеться в сухое и немного отдохнуть. Правда, пришлось выслушать очередную лекцию на тему о том, какие люди доходят до Юкона, а какие нет. Они прошли еще немного вперед, и только тогда Клейтон сказал, что на сегодня хватит.

Аурелия не удивилась его бессердечности. Когда вернулись в город, она привела Вальдо к себе в гостиницу, дала ему мятной настойки, лауданума и только после этого отпустила в палатку.

– Все у меня идет шиворот-навыворот, – пробормотал он, прощаясь с Аурелией.

Несколько часов спустя к Аурелии пришел Клейтон. Она сидела по-индейски на своей койке за ширмой, распустив волосы по плечам. На коленях у нее лежали новые сапоги. Отвернув подол юбки, Аурелия намотала на палец мягкий хлопок сорочки и старательно чистила серебряные пряжки, пытаясь вернуть им былой блеск.

Клейтон кашлянул, а когда она подняла на него глаза, сказал:

– Нам надо поговорить.

Аурелия ожидала, что он снова примется спорить, и приготовилась дать отпор.

– Мы еще и из города не вышли, а Пойзер уже заболел. И вы совершенно измучены. У вас под глазами темные круги.

– Спасибо.

– Слушайте, Аурелия, ну что вы все время ершитесь? Неужели вы с Пойзером все еще не представляете себе, что вас ждет?

– Может, Вальдо и не представляет, а я все понимаю очень хорошо. – Аурелия поправила юбку и выпрямилась. – Мне предстоит столько пройти, что ноги разболятся гораздо сильнее, чем болят сейчас. Тяжесть поклажи вызовет перенапряжение всех мышц, я натру плечи и руки. Может быть, потяну мышцу на спине или еще где-нибудь. Весьма возможно, что мы будем страдать от гипотермии и что-нибудь отморозим. Что еще? Да, губы потрескаются до крови.

– Все это случится в первый же день и при условии, что вы знаете, куда надо идти, а вам это неизвестно. – Клейтон прошелся перед ее койкой. – Как мне довести это до вашего сознания? В горы сейчас карабкаются тысячи охотников до золота, но где находятся золотоносные места, никто толком не знает. У большинства даже нет компаса. Те, у кого он есть, не умеют им пользоваться. Черт побери, – взорвался Клейтон, видя, что девушка не хочет его услышать, – у нас нет даже карт. Может случиться, что будем просто плутать.

– Если вы все это говорите, чтобы от меня избавиться, то у вас ничего не выйдет. Какой вздор вы несете! Даже я знаю, куда надо идти. Мы пойдем по Чилкутской дороге до озера Беннетт, потом построим лодки и поплывем по реке Юкон до Доусона. Все очень просто.

– Да поймите наконец, что вдоль дороги не будет табличек с указателями, Аурелия! Часть пути придется идти по руслу реки. В это время года река или будет покрыта льдом, или, если она прошлым летом пересохла, придется идти по камням. Стоит поскользнуться – и нога сломана. Конец пути.

Он снова стал мерить шагами каморку: два шага вперед – два Шага назад.

– Деревья здесь низкие, наверное, вы это заметили. А кое-где они и вовсе не растут. Земля проморожена насквозь. Так что я вовсе не каждый вечер смогу пойти в лес и нарубить дров для костра. Значит, нельзя будет согреться и обсушиться, нельзя будет помыться и приготовить пищу.

Аурелии стало не по себе, она даже поежилась.

– Тогда из чего же мы построим лодку?

– Ага, кажется, начинаете соображать. – Клейтон сел на корточки перед койкой. – Я вовсе не пытаюсь вас напугать, но о Чилкутской дороге не зря говорят как о тридцати самых жутких милях на земле. А когда дойдем до озера Беннетт, нам еще надо будет проплыть пятьсот миль.

– Но другие же сумели это сделать, – возразила Аурелия, хотя и без былой прежней убежденности.

Клейтон кивнул и вздохнул, на лбу его залегла глубокая морщина. Он словно размышлял, продолжать ли этот тяжелый разговор. И решил, что Аурелия должна знать правду.

– Сумели. Но большинство из этих людей отморозили пальцы на руках или ногах, заболели цингой и потеряли зубы, некоторые погибли. Вы ведь знаете, как трудно смотреть в зеркало, когда в него светит солнце. Так вот, мы будем идти по ледникам – огромным ледяным зеркалам. От Их блеска можно ослепнуть. Кроме того, в Доусоне уже была вспышка брюшного тифа. – Его взгляд чуть смягчился.

– Вы, конечно, доктор и, наверное, знаете все, что нужно, о цинге и тифе, а я нет.

– Кое-что знаю.

– Я просто рисую вам правдивую картину того, что нас ждет. Конечно, я могу поставить для вас палатку, добыть свежее мясо и охранять вас от приставаний наглецов, но если вы заболеете, я ничем не смогу вам помочь. Разве что дать виски.

– Видимо, вы готовы на все, лишь бы добраться до Виолетты раньше меня.

Клейтон скривился и засмеялся каким-то невеселым смехом. «Интересно, – подумала Аурелия, – о своей жене он так же заботился? Если бы нас обоих не подстегивало желание найти Виолетту, стал бы этот мужчина так же печься обо мне? Скорее всего нет».

– Не беспокойтесь, Клейтон. И не считайте, что вы отвечаете за мою жизнь. Я и без вас отправилась бы в Доусон.

На самом деле Аурелия вовсе не была уверена, что справится со всеми этими трудностями. Ей было страшно и одиноко, уснула девушка с тяжелым сердцем.

Пока она спала, с гор подул холодный ветер и стало как-то неестественно тихо. Дождь, который шел весь день, превратился в снег, странный весенний снег, липкий и тяжелый. Громадные хлопья тихо опускались на землю, скрывая все под своим белым покрывалом.

Глубокой ночью в горах раздался зловещий рокот. Крутой скалистый склон застонал под тяжестью скопившегося на нем снега. На полпути к вершине тысячи чичако разбили лагерь на ночь и сладко спали в палатках, радуясь тому, что опередили других.

Гора проворчала еще раз… и еще…

* * *

В девять утра Аурелия надела новые сапоги, меховую куртку и спустилась вниз. Они с Вальдо договорились пойти в воскресенье на церковную службу, которая должна состояться в соседнем с гостиницей баре. Усатый официант остановил девушку в дверях и протянул ей записку.

– Это вам, мэм. Я показал записку вашему старшему партнеру, и он велел передать вам, что пошел вслед за парнем, чтобы его вернуть.

Аурелия развернула листок бумаги.

«Скажите Гардиану, что я решил выйти пораньше и перетащить груз выше по склону. Вернусь завтра. Жаль, что не смогу пойти с вами на богослужение.

Вальдо».

В эту самую минуту с гор послышался ужасающий рев. Лавина снега на восточном склоне сорвалась и помчалась вниз, подскакивая на скалах и рассыпаясь в тяжелую снежную завесу.

«Великий Скасгуа, Хозяин Северного Ветра, помилуй нас!» – взмолились индейцы. «Лавина!» закричали на улице.

– Клейтон! О Боже! – простонала Аурелия.

За первой лавиной сошла вторая, и склон горы превратился в кладбище, на котором, как памятники, торчали сломанные нарты, разорванные палатки, разбитые бочки. Тысячи людей разгребали лопатами снег, докапываясь до похороненных под ним золотоискателей. Ветер словно отпевал погибших.

Аурелия стояла на коленях на холодном полу избушки, затерявшейся где-то на полпути к вершине, и держала за руку незнакомого ей человека.

– Люблю… – с трудом выговорил умирающий. – Скажи жене… что я ее люблю. – В горле у него заклокотало.

Аурелия не могла даже вытереть слезы. Одной рукой она держала ладонь умирающего, другой изучала его сонную артерию, с ужасом ощущая, как ослабевает биение пульса.

– Ну же, ну! Постарайтесь, мистер, не уходите! Пожалейте свою жену.

В домике стоял гул от хрипов, стонов, проклятий, кашля. Пациент был примерно того же возраста, что и Клейтон, хотя его заросшее бородой, все в кровоподтеках лицо было трудно рассмотреть. Он пролежал под снегом больше часа, и тяжесть лавины раздавила ему грудную клетку.

Аурелия стискивала его руку, словно пыталась передать ему свою жизненную энергию, но… девушка опустила веки отмучившемуся. Двенадцатый. И каждого нестерпимо жаль.

На полу лежали раненые. Домик превратили в лазарет. Покалеченных лавиной приносили на руках, притаскивали волоком, привозили на нартах. Некоторых нашли замерзшими. У них были широко открыты рты и вытаращены глаза. Других лавина застала спящими, и они задохнулись под пятиметровым покрывалом снега. Все лежали на полу, к их одежде пристали кусочки твердого, как камень, снега. Морг располагался на ближайшем сугробе. «Они все там окажутся», – безнадежно думала Аурелия.

– Умер, – сказала она доктору Бонвитту, которого блеск золота заставил бросить практику и уехать из родного города и который теперь организовал медицинскую помощь жертвам лавины.

– И этот тоже, – устало отозвался он и поманил двух мужчин, стоявших у двери. – Вынесите, парни.

Аурелию передернуло, когда человека, которого она пыталась спасти, грубо взяли под мышки и потащили к выходу. Каблуки его обледенелых сапог скрежетали по полу. «Эти люди не должны были умереть. Будь я настоящим доктором, я сумела бы их спасти». Аурелию охватило отчаяние до дрожи от собственной беспомощности.

– Да, это трудно, – сказал доктор Бонвитт и похлопал ее по плечу.

– Я видела, как умирали люди, но они были старые и больные. И они успели прожить жизнь. А эти…

Аурелия посмотрела в маленькие голубые глаза доктора, но тут открылась дверь и на свободное место принесли еще одного раненого.

– Все вы так, женщины-врачи, – боитесь браться за тяжелые случаи, – вызывающе бросил доктор Бонвитт.

– Это неправда! – Несмотря на усталость, Аурелия выпрямилась в полный рост. – Женщинам редко поручают тяжелые случаи, но это не значит, что мы не можем справиться. Или не хотим. Если надо, мы будем бороться за жизнь любого.

Доктор Бонвитт погладил свою холеную белую бородку и сказал:

– В таком случае советую вам запомнить главное правило: вы – доктор Брейтон, а не Господь Бог.

В домике, где теперь был лазарет, помещалась котельная канатной дороги. Он стоял на склоне горы примерно в четырнадцати милях от Дайи. Как только прошли лавины и в горах наступила тишина, практически все, кто был в Дайе, взяли лопаты и направились по глубокому снегу к месту трагедии. Аурелия взяла свой медицинский сундучок и через несколько часов, усталая и промерзшая, добралась до доктора Бонвитта.

– Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется работать вместе с врачом в юбке, – сказал он, когда Аурелия представилась ему.

Но не отказался от ее помощи. За прошедшие несколько часов они сработались и даже установили дружеские отношения. Старый врач уже позволял Аурелии брать тяжелораненых. Раньше ей приходилось только наблюдать, как с ними занимаются опытные врачи. И мистер Бонвитт звал ее «доктор», хотя она еще не получила диплома.

За эти часы Аурелия увидела уже несколько смертей, и каждый раз, когда дверь дома открывалась, у нее замирало сердце. Судьба Клейтона и Вальдо была еще неизвестна. Если бы она не пригласила Вальдо стать их партнером, он не пошел бы в горы один, стараясь доказать Клейтону, что он ничем не хуже его. И если бы Клейтон не знал, как она беспокоится о Вальдо, то не ринулся бы вслед за ним, рискуя собственной жизнью.

Так что же сталось с Клейтоном? Жестокий северный ветер уже поставил на колени мужчин, которые были не слабее его. Аурелия подумала о пациенте, только что умершем у нее на руках, и представила себе Клейтона, похороненного заживо под толщей снега, представила, как он закрывает глаза, смирившись с неизбежной смертью, и медленно засыпает тем сном, от которого уже нет пробуждения. А может быть, он скребет снег ногтями, пытаясь выкарабкаться из снежной могилы, и зовет ее на помощь?

«Я должна найти Клейтона», – решила Аурелия, захлопнула свой сундучок и потянулась за курткой. И тут в домик ворвался человек, крикнувший, что на горе нашли женщину. Сейчас ее принесут.

Доктор Бонвитт перехватил рванувшуюся к двери Аурелию.

– Вы нужны мне здесь. А там от вас проку не будет.

Он был прав. Аурелия не знает, где надо копать и как это делать, чтобы самой не угодить в снежную могилу. И потом такой сильный и находчивый человек, как Клейтон, наверняка жив и занят спасением тех, кому не повезло. Она еще раз вспомнила Вальдо и вознесла молитву, чтобы он тоже оказался цел.

– Вот, несут! – крикнули от двери.

Один человек держал ее под мышки, другой – за ноги. Не успели они положить женщину на подстилку, как Аурелия узнала вдову Лоберж.

– Лили! – Аурелия уронила куртку и крикнула носильщикам: – Несите ее сюда!

Они положили вдову на пол. Та застонала от боли. Аурелия встала рядом с ней на колени и быстро ее осмотрела. Лили была без сознания. Сердце билось с перебоями. Давление крови упало так, что пульс едва прощупывался. Нос побелел. Аурелия стащила с ее рук тонкие кожаные перчатки. Пальцы были обморожены.

Лили застонала, и в груди у нее заклокотало. Наступила тишина. Аурелия схватила свою куртку, накинула ее на несчастную и подоткнула под плечи.

– Ты обязательно поправишься, Лили, – сказала она, понимая, что приятельница все равно не слышит ее далеко не уверенного голоса.

Аурелия повернулась к принесшим вдову людям и спросила:

– Она путешествовала с братом. Где он?

– Снаружи. Мертвый.

Аурелия согрела дыханием свои руки и стала растирать руки и ноги Лили. Той не становилось лучше – только на лбу выступил пот и посиневшие губы слегка дернулись. Она, видимо, испытывала невыносимую боль. Приказав себе сохранять спокойствие, Аурелия открыла сундучок и достала шприц.

– Доктор Брейтон! – крикнул ей старый врач. – Сколько у нас осталось морфия?

Аурелия поглядела на шприц, затем на доктора Бонвитта, который явно считал, что она понапрасну тратит драгоценный морфий, и ответила:

– Очень мало.

– Тогда не тратьте его на тех, кому он уже не поможет. Вам понятно, что я говорю? – Он встал на колени рядом с Лили и осмотрел ее.