Текст книги "Золотые узы"

Автор книги: Зита Кристиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13

– Нашелся? – радостно воскликнула Аурелия и потянулась за револьвером.

– Не смейте до него даже дотрагиваться!

Не опуская протянутую руку, она четко проговорила:

– Отдайте!

– Ну что ж, возьмите. – Клейтон покачал головой, словно говоря: «Что тут спорить?» – Револьвер не заряжен. Осторожнее только. Он тяжелый. Нет, вы можете себе такое представить: Пойзер решил контрабандой ввезти в Юкон револьвер! Нас бы всех завернули на границе. Может быть, даже арестовали.

Аурелия крепко сжала перламутровую ручку.

– Да нет, Клейтон, это вовсе не так. Я вам сейчас все объясню.

– Чего тут объяснять? Юный продавец тайком притащил сюда запрещенное оружие.

– Нет. Во-первых, если бы не этот револьвер, медведь, наверно, убил бы и Пойзера, и меня…

– Что вы понимаете в оружии! Это «кольт», из которого, может, и убьешь человека, но медведю от него никакого вреда, разве что ухо прострелишь, и то если ты меткий стрелок. Пойзеру надо было захватить с собой винтовку. – Клейтон потянулся за своим винчестером. – Вот из него медведя убить можно, и закон не запрещает ввозить винтовки. Хорошо хоть, что «кольт» нашел я, а не канадские пограничники. Может, в Каньон-Сити удастся его продать. Уж во всяком случае, через границу я с ним не пойду.

Он протянул руку за револьвером.

– Этот «кольт» мой, – твердо сказала Аурелия.

– Ваш?

Клейтон смотрел на нее с таким же выражением, какое, наверно, вызвало бы у него сообщение, что Аурелия – переодетый канадский полицейский.

– Да, мой. Я прятала его в двойном дне моего медицинского сундучка. И сейчас опять его туда положу. И можете быть уверены, что я с ним пойду через границу.

– Откуда у вас револьвер, черт побери?

– Мне его дала бабушка. Вы правы – медведя из него не убьешь. Но, надеюсь, вы заметили, что ухо я ему таки прострелила?

– Вы просто защищаете Пойзера!

– Нет, это мой «кольт». И я повезу его в Канаду.

– Да что вы несете, Аурелия? Приличные дамы не возят с собой револьверы!

Он вдруг заметил ее всклокоченные волосы и кое-как застегнутое платье.

– Нет уж, договаривайте, Клейтон. Приличные дамы не отправляются в одиночку в дикие места и не вступают в партнерство с незнакомыми мужчинами. И уж во всяком случае, приличные дамы не учатся на врача. И, наконец, как вы только что заметили, приличные дамы не возят с собой револьверы. Из всего этого вытекает, что я вовсе не приличная дама. Но я и не преступница. И не женщина легкого… не доступная женщина.

– Я про вас этого не говорил.

– Но вы это подразумевали.

– Это потому, что я вас не узнаю. Дьявол, может, я вас никогда и не знал!

– Может быть, я такая же, как моя сестра. Вы об этом ведь подумали? Нет, не такая!

Не успела Аурелия произнести эти слова, как с ужасом осознала их смысл. И Клейтон тоже мгновенно понял.

– Значит, вы признаете, что ваша сестра преступница?

Аурелия бросила на него негодующий взгляд.

– Как ловко вы извращаете слова!

– Ну тогда объясните, что вы имели в виду. Его торжествующий тон окончательно взбесил Аурелию.

– Вы заявляете, что вас несправедливо осудило общество, а сами вы справедливо судите?

– Ладно-ладно. Лучше объясните свои слова.

– Я вам ничего не обязана объяснять!

С этим Аурелия вышла из палатки. Но внутри у нее все клокотало. Она ведь и вправду не может объяснить свои слова. Ни Клейтону, ни даже себе самой.

Клейтон готовил нарты, а Аурелия возилась с Вальдо, проклиная себя за то, что по ее вине юноша уже натерпелся столько боли и натерпится еще больше. Мысли о Виолетте тоже не шли у нее из головы. Обе трагедии случились по ее, Аурелии, вине. «В обоих случаях виновато мое самолюбие. Простит ли меня когда-нибудь Виолетта? А Вальдо?»

Она тихонько потрогала лоб спящего. Во всяком случае, ему не стало хуже. Если удастся довезти Вальдо до Каньон-Сити, где, наверно, есть настоящий врач, то он, возможно, выкарабкается.

Аурелия оглядывала палатку – не забыла ли чего-нибудь? Вошел Клейтон. Вид у него был по-прежнему обеспокоенный и по-прежнему самодовольный.

– По дороге уже идут стампидеры, и идут вперед. А нам надо возвращаться назад. Я так и знал, что случится что-нибудь в этом роде. И куда вас вчера вечером черт понес! Если бы вы остались в Каньон-Сити…

– Но мы не остались, – огрызнулась Аурелия и, схватив медицинский сундучок, пошла к нартам, но, не дойдя до них, остановилась и обернулась к Клейтону со слезами на глазах. – Вы думаете, я этого сама себе тысячу раз не сказала? Вальдо может умереть. А если и не умрет, то, наверное, пожалеет, что не умер. Я и без вас знаю, что во всем виновата я. Складывайте палатку и пошли.

Его взгляд смягчился, но Аурелии не нужна была его жалость. Она вздернула подбородок и приняла такой решительный вид, что только глупец осмелился бы приставать к ней сейчас с разговорами.

Клейтон отнес Вальдо на нарты. Аурелия, не говоря ни слова, помогла уложить его поудобнее. И они пустились в обратный путь. Солнце быстро поднималось над горизонтом. Через некоторое время Клейтон спросил:

– Вы останетесь в Каньон-Сити с Пойзером?

– Это зависит от того, найдем ли мы врача.

– Я задерживаться тут не намерен.

– Почему-то это меня ничуть не удивляет.

– Думайте, что хотите, но нянчиться с Пойзером я не обязан. Пойду вперед, к озеру Беннетт. Те, кто приходит туда первым, захватывают самые лучшие участки для постройки лодки – и им достается самый лучший лес. Как только я там обоснуюсь – вернусь за вами.

– И те, кто первым построит лодки, раньше всех пустятся в плавание и достигнут Доусона, так?

– Я не отрицаю, что еду в Доусон.

– Я тоже.

– Помню, как тут забыть?

Нет, Клейтон за ней не вернется. Аурелия была в этом уверена.

Она посмотрела на бедного Вальдо и подумала, что без помощи Клейтона он никогда не добрался бы до Доусона, даже если бы его не изранил медведь. Но с другой стороны, после всего того, что юноше пришлось пережить, может быть, он передумает и откажется от путешествия. Господи, лишь бы остался жив, а уж какое решение он примет – это его дело.

– Значит, для вас не имеет значения, что мы заключили уговор, Клейтон?

– Мы – это вы и я. Как вы сказали тогда в Дайе, нам нужны объединенные припасы и снаряжение, но взять в партнеры еще и Пойзера придумали вы, а не я.

Клейтон прав. Они нужны друг другу. Но Аурелию раздражал этот тон праведника – словно Господь Бог объявил его миссию святым делом, а ее нет. У него на уме одно – доставить Виолетту и Скалли в Сиэтл, где, как он считает, их ждет справедливый суд. Хотя сам-то, наверное, предпочел бы задушить беглецов собственными руками. А может быть, хочет задушить ее, Аурелию, за то, что она прячет в сундучке револьвер. Или Вальдо – за то, что он такой слабак. Так или иначе, Клейтон хочет всем воздать по заслугам.

Они двигались навстречу потоку стампидеров, и в Аурелии нарастала досада. Она с трудом поспевала за Клейтоном, поддерживая нарты, чтобы они не кренились набок, и мечтала о том, чтобы в Каньон-Сити нашелся человек, способный взять на себя заботу о больном Вальдо. Отпускать Клейтона одного ни в коем случае нельзя.

Раскисшая под тысячью ног дорога за ночь подмерзла, но новые стампидеры вновь растаптывали ее в слякоть. Деревянные полозья нарт тонули в грязи. Да, идти навстречу общему потоку было нелегким делом. Им приходилось без конца объяснять встречным, что Вальдо пытался защитить ее от медведя и что он не выживет, если его не доставить в Каньон-Сити. Аурелия сказала несколько похвальных слов и в адрес Клейтона. Она была уверена, что благодаря ее усилиям Вальдо станет легендарной личностью.

Они добрались до места поздно вечером, сняли в гостинице две соседние «комнаты», представлявшие собой каморки, разделенные натянутым на деревянные рамы и покрашенным известкой брезентом. Клейтон раскинул палатку в палаточном городке на окраине города. За обедом они с Аурелией перекинулись только несколькими раздраженными фразами.

– Зачем вы делаете из Пойзера героя?

– А вы что, завидуете?

– Как я могу завидовать человеку, которого вы придумали?

– Значит, вы Вальдо героем не считаете?

– Да вы и сами так не считаете. Иначе не стали бы искусственно создавать ему славу. Нет, я не отрицаю – он вел себя храбро. Его изувечил и чуть не убил медведь. Разве этого мало?

При этих словах в глубине ее души проснулась какая-то застарелая боль.

– Так, по-вашему, я должна всем рассказывать, как он дрожал, как кричал, как звал маму?

– Вообще ничего не надо рассказывать. Пусть он сам об этом говорит так, как считает нужным. – Голос Клейтона смягчился. – Я понимаю, что вы хотите ему добра.

Он взял Аурелию за руку. Но девушка резко ее отдернула. Не нуждается она в его нравоучениях! Никому не будет хуже, если встреча юноши с медведем будет немного приукрашена. Главное – чтобы Вальдо успел насладиться своей славой.

Он пришел в сознание на следующее утро. Вальдо приглушенно стонал от боли, слушая рассказ Аурелии о своем геройском поведении:

– Индейцы считают, что только очень смелый человек может вступить в бой с гризли. Если человек сделал это и остался жив, значит, он герой. А шрамы, нанесенные медведем, – это свидетельство отваги.

Но Вальдо выслушал ее без особого удовольствия.

– Я же его не убил, – пробормотал он, засыпая. – Его убил Гардиан.

Прошло пять дней. Пока Вальдо спал под действием снотворного, Клейтон сделал несколько ходок в Дайю за припасами. Чем еще он занимался, Аурелия не знала. На ее вопросы он только пожимал плечами, мол, каждому лучше делать то, что у него лучше получается.

Аурелия считала, что Клейтон безразличен к состоянию здоровья Вальдо, однако каждый раз он заходил к ним узнать, как идут дела юноши. И как будто был рад, что тот быстро поправляется. В тот день, когда Вальдо наконец сел в постели и заговорил, Клейтон решил, что пора отправляться в путь.

Аурелия все это время искала в городке доктора или медсестру или хотя бы аптекаря. Фотограф, пришедший снять Вальдо для газеты, рассказал о миссионере Девайне и его жене, которые давно уже живут в Каньон-Сити. Мистер Девайн когда-то изучал медицину и, наверно, сможет перевязывать Вальдо.

Девайны оказались именно такими людьми, каких надеялась найти Аурелия. Вальдо они тоже понравились. Он был все еще слаб, и его раны сильно болели, но он уже мог ходить по большой кухне Девайнов. Все хотели услышать про его битву с гризли. И каждый раз юноша выглядел в своем рассказе все более отважным. Вальдо с гордостью показывал шрамы и говорил: «Он меня пометил на всю жизнь». И все выше держал голову и все шире расправлял плечи.

– Идите без меня, – сказал он Клейтону и Аурелии. – Я догоню вас у озера Беннетт.

– Погодите-погодите, – сказал Клейтон, придя в комнату Аурелии за ее чемоданом. – Мы все еще не решили, как поступить с вашим револьвером.

Аурелия находилась в унынии оттого, что нужно бросить Вальдо, и у нее не было сил спорить с Клейтоном. Она достала револьвер из тайника и положила себе на колени.

– Не знаю, как вам это объяснить, Клейтон. – Она погладила перламутровую ручку, одно прикосновение к которой вызывало дорогие воспоминания. – С тех пор как мы уехали из Сиэтла, кругом только и говорят, что о золоте и обогащении. Но мне это неинтересно: я не ищу сказочного богатства. И не верю, что оно существует. Жизнь всегда требует от людей слишком высокую цену за то, что они называют удачей. – И внимательно посмотрела ему в глаза: понимает ли Клейтон ее? Но увидела в них только любопытство. – Вот все мое достояние, которое оставила мне бабушка, – серебряные пряжки и этот револьвер. Я не могу с ними расстаться. Ни за что на свете.

– Но, взяв револьвер, вы очень рискуете. Мы оба рискуем. Неужели это непонятно?

– Я спрячу его в двойном дне медицинского сундучка.

– Таможенники его обыщут в первую очередь. И в мешках прятать нельзя. Они все будут пересчитаны и взвешены.

– Что же делать? – со страхом спросила Аурелия. – Клейтон, вы же не раз шли на риск. Может быть, не на такой большой риск, но вы должны меня понять. Помогите мне спрятать револьвер.

– Вы меня просите нарушить закон.

– Я прошу помочь мне сохранить свое наследство.

Клейтон молчал. Аурелия вспомнила слова Наны: чтобы по-настоящему испытать мужчину, надо ему полностью довериться.

– Дайте подумать. Непросто спрятать такую большую и тяжелую вещь. Но по-моему, даже канадские пограничники не станут обыскивать одежду женщины.

– Значит, надо спрятать револьвер под юбкой?

– Другого выхода нет. – Его глаза искрились от смеха. – Жаль, что ваша бабушка не подарила маленький дамский пистолетик. Я как-то знал танцовщицу, которая привязывала такой пистолетик к ноге. Говорила, носит, чтобы к ней не приставали. Но показывала пистолет всем с такой готовностью, словно считала его украшением.

Аурелия вдруг вспомнила ночь, которую они провели в одном спальном мешке, вспомнила его поцелуи.

– Я мог бы прибинтовать его к вашей ноге выше колена, – сказал Клейтон, прерывая ее волнующие воспоминания. – Наверно, будет неудобно. Однако вряд ли револьвер заметят – на вас столько всего надето. Да, это будет самое лучшее. Такого наглого таможенника, который полез бы даме под юбку, не найдется во всем Юконе.

Аурелию охватила радость оттого, что выход найден, и опасение при мысли о том, как Клейтон будет осуществлять свой план.

– Я сама прибинтую револьвер.

– Нет уж. Когда мы доберемся до перевала, вам надо будет думать только об одном – как сделать следующий шаг. Склон поднимается чуть ли не вертикально. Взобраться по нему можно только на четвереньках. Хотите, чтобы револьвер выскользнул прямо к ногам сурового пограничника? Нет уж, если у вас нет опыта провоза контрабанды, лучше позвольте мне самому спрятать револьвер.

– Да, вы, наверно, правы. – Аурелия погладила дуло револьвера.

Придется опять позволить Клейтону прикасаться к ее телу. У нее снова появилось это странное чувство скрученной пружины внизу живота. Почему-то она знала, что от этого ощущения ее смог бы избавить Клейтон. Аурелия отвела глаза. Даже если бы она согласилась расстаться с добродетелью вне брачных уз – а она этого делать не собирается! – то ни за что не позволит лишить себя невинности такому человеку, как Клейтон.

– Ну так что, согласны рискнуть?

– Нет! – Она вскочила и сделала шаг назад. – То есть да.

Клейтон испытующе посмотрел на Аурелию и спросил:

– Что-то у вас лицо полыхает? Вы здоровы?

– Здорова.

– Вам надо поваляться в снегу.

Она удивленно наморщила лоб. Клейтон, улыбаясь, подошел к ней совсем-совсем близко.

– Нет, вам нужен не снег, – проговорил он. – Я знаю, что вам на самом деле нужно.

И нежно ее поцеловал. Дрожа и сомневаясь, она позволила осыпать поцелуями свои веки, нос и губы. Только тихий стон выдал ее желание. Клейтон провел языком по ее губам, откинулся назад и поглядел на Аурелию. Конечно, ему видно, как пылает ее лицо, как на лбу у нее выступили капельки пота. Он коленом медленно чуть раздвинул ей ноги; язык его проник в ее полуоткрытый рот. Где-то внутри Аурелии прозвучал его страстный стон.

Руки Клейтона, которые поначалу были такими несмелыми, теперь властно прижимали девушку к себе. Он вытащил шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Погладил ее шею, затем опустил руки ей на грудь и прикоснулся большими пальцами к отвердевшим соскам. Внутренний жар обжег Аурелию, и от острого желания стало даже больно. Отрезвил только страх, что она вот-вот отдастся ему.

Аурелия высвободилась из объятий Клейтона, чувствуя себя беспомощной и очень уязвимой. Возникло ли у него такое же ощущение беспомощности и смятения? Сильные руки Клейтона давали понять Аурелии, что он осознает свою власть над ней. И она отдалась бы его воле, если бы полностью доверяла этому мужчине.

Аурелия сияла руки Клейтона со своих плеч и отступила.

– Вам лучше уйти.

Он через силу улыбнулся, как бы признавая ее правоту, но и не скрывая того, как ему не хочется уходить.

– Почему бы нам не поговорить? Расскажите мне про вашу бабушку. Или про колледж. Все равно о чем. Просто говорите.

Просто говорить? Как-то глупо. Ее нервы были напряжены до предела, воздух, казалось, пронизан электричеством. Аурелия знала, что успокоится не скоро. И уж совсем не скоро заставит себя посмотреть на Клейтона, чтобы не увидеть отраженную в его глазах свою собственную страсть.

– Вряд ли нам сейчас удастся вести непринужденную беседу.

– Пожалуй, вы правы.

– И нас ждет тяжелый день. Не могу сказать, что меня так уж радует перспектива тащить тяжелый груз.

– А у меня есть для вас сюрприз! Не спрашивайте, все равно не скажу. Мне пора идти. – Клейтон поцеловал свой указательный палец и прижал его к ее губам. – Скоро узнаете. Доброй ночи.

Она провела пальцем по губам, вспоминая его поцелуи и смутно надеясь, что когда-нибудь все-таки будет продолжение…

В шесть часов утра Аурелия подняла капюшон и, выдыхая клубы пара, отправилась за Клейтоном по склону горы туда, где ее ждал «сюрприз». На полдороге Клейтон остановился и указал вперед: – Вон он.

Она посмотрела вперед и увидела забитые в скальный грунт треножники из распиленных труб. Но это же канатная дорога! Зачем Клейтон ей показывает канатную дорогу? Денег-то все равно нет, чтобы переправить по ней груз.

Клейтон показал на голубой шейный платок, который был привязан к шесту, воткнутому в снег рядом с горой мешков и ящиков.

– А это наши пожитки.

– Не понимаю. Я думала, они остались…

– А теперь здесь. И мы переправим их по канатной дороге. До последнего мешочка. На самую вершину.

Аурелию охватила тревога – такая же, какая охватила ее в тот день, когда Виолетта должна была сесть на поезд и отправиться домой, а вместо этого, смеясь, объявила ей, что уезжает с Флетчером Скалли и разрешает Аурелии придумать любое объяснение для родителей. Как они отнесутся к ее поступку, Виолетте было безразлично.

– Да что это с вами? Нельзя тратить последние деньги на канатную дорогу. Тогда нам не на что будет добраться до Доусона. А если вдруг какая беда…

– Стоп. За канатную дорогу уже заплачено – и не из наших общих денег. А наши пожитки доставили сюда из Дайи даром. – Клейтон приподнял пальцем ее подбородок, и Аурелии показалось, что сейчас он поцелует ее.

– Это и есть сюрприз.

Мысль о таком подарке напугала Аурелию: судьба ведь часто в последний момент выхватывает удачу из твоих рук.

– Но как?

– Покер. В ту ночь, когда вы с Вальдо бросили меня и вдвоем отправились в Кемп-Плезант, – с широкой ухмылкой объяснил Клейтон.

Аурелия застонала при воспоминании о той страшной ночи.

– Я пошел в салун, чтобы узнать, как дела на вершине, а меня заманили играть в покер. Среди игроков был напомаженный денди Таулс, владелец канатной дороги. Я собирался поставить долларов двести, не больше, пройти один круг и выиграть право переправить на вершину только самые тяжелые ящики, но Таулс настоял на том, чтобы мы играли за право переправить по его дороге весь наш груз, все четыре тысячи пятьсот фунтов.

– И сколько это стоило? – настороженно спросила Аурелия.

– Полторы тысячи долларов. – Клейтон смущенно ухмыльнулся. – Все, что у меня было.

– Но это же сумасшествие!

Гардиан выглядел довольным: как ему и хотелось, Аурелия оценила весь драматизм ситуации.

– Я так и сказал Таулсу: «Очень дорого – больше двух долларов за фунт веса. Даже индейцы берут меньше за перетаскивание груза на спине». Тогда он попытался меня напугать: «Свяжетесь с дикарями – только и видели свои манатки».

– Значит, вы поставили на кон все свои деньги и выиграли?

– Нет, я проиграл.

– О Боже! – Аурелии его риск нравился все меньше и меньше.

– Погодите. Дайте закончить рассказ. Я, конечно, чувствовал себя ужасно. Потерять все деньги до последнего цента!

– Вас надо было высечь кнутом!

– Можете повторить эти же слова, но с улыбкой?

– Вы и мои деньги проиграли? И Вальдо?

– Нет.

Клейтон нервно улыбнулся, вдруг сообразив, что Аурелия может не понять юмор ситуации.

– Не мог же я вернуться к вам и сказать, что проиграл все деньги…

– Так что, мистер Таулс вернул вам выигрыш?

– Нет, так в покере не бывает. Я предложил ему сыграть еще партию. На двойную ставку. Раздал карты. У Таулса оказался туз, король, девятка и какая-то карта на руках. У меня – дама, четверка, тройка, и двойка на руках. «Стрит» не выходит. Масть тоже не выходит. И если ни у одного не образуется пары, то он выиграет, потому что у него туз.

Аурелия побледнела, с нетерпением дожидаясь конца истории. От волнения у нее даже взмокли ладони.

– Потом я сдал ему и себе еще по карте. Таулс получил вальта. А я – еще одну двойку.

– Это хорошо? – спросила Аурелия, ничего не смысля в азартных карточных играх.

– Хорошо? – ухмыльнулся он. – Да это замечательно! Я выиграл. На двух паршивых двойках.

Аурелия с облегчением вздохнула. Но радость ее была недолгой, потому что, секунду подумав, она не удержалась и с любопытством спросила:

– Позвольте. Если вы в первой игре потеряли все свои деньги, а на мои и Вальдо деньги не играли, что же вы поставили на кои во второй раз?

– Кольцо.