Текст книги "Остров (СИ)"
Автор книги: Зинаида Скарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Ермолай Профитрольевич, 65-ти лет от роду, проснулся, перевернулся, почесал зад и заснул снова…
Испугались? Не бойтесь. Мы с вами просто промахнулись на несколько метров.
Настоящая наша героиня, именем Эрика, всего каких-то 17-ти с половиной лет, всё ещё мирно спала двумя этажами выше.
В последнее время её беспокоили очень странные сны. Вот и сейчас она, чувствуя, что вот-вот проснётся, хмурилась и отчаянно цеплялась за сон, пытаясь не дать ему ускользнуть, поймать ещё хотя бы несколько образов и понять наконец, что всё это значит… В итоге она бросила эти бесполезные попытки и с досадой открыла глаза. Чёртов телефон. Он звонил где-то в неподобающем для этого месте, и звонил уже довольно давно, вмешиваясь в её сон и всё портя. Что же ей снилось? Какие-то индейцы, мечи, чёрное штормовое море, странные люди огромного роста и семипалые руки, унизанные перстнями. Главный, серебряный с рунической вязью и огромным камнем, похожим на каплю венозной крови, красовался на грозительном пальце… Грозительном?!
Телефон замолчал и тут же начал трезвонить снова. Ну, кто это такой настырный? С трудом поворачивая глаза, Эрика обвела взглядом комнату и себя.
Оказывается, на ней всё ещё то самое бабушкино платье, которое лихорадочно подгонялось по размеру в последний момент, потому что кое-кто не снизошёл подумать о значительном событии заранее и презрительно ухмылялся на бегающих по магазинам одноклассниц, но потом не сумел ускользнуть на праздник в рваных джинсах. Пальцы на ногах обмотаны пластырем в четыре слоя, а туфли-убийцы валяются посреди комнаты, и у одной отломан каблук. Точно посередине дверного проёма стоит пустая бутылка, в которой, судя по цвету жидкости на дне, вчера было намешано нечто взрывоопасное. На стене висит афиша, а на ней какой-то совершенно незнакомый бородатый малый со зверской рожей. Появление последнего оказалось неразрешимой загадкой для Эрики…
Попытка резко повернуть голову в сторону телефона была ошибкой. Эрика поспешно опустила её обратно на диван и прикрыла глаза. Подождав, когда кружение прекратится, девушка, стараясь больше не шевелить головой, чуть-чуть подвинулась к краю дивана и стала терпеливо шарить рукой по полу. Нащупав, наконец, телефон, она медленно поднесла его к уху.
– Ты там дрыхнешь, что ли?!
– Уже нет. Хотя мог бы. Сколько времени?
– Девять уже, между прочим!
– А у меня был выпускной, между прочим. И я всего три часа, как дома. Между прочим. И я рассчитывала на твоё понимание в этом вопросе…
– А я звоню. Я ДОЛГО звоню. Я ПО ДЕЛУ звоню!
– Ну, так и говори по делу. А то башка разваливается…
– Пить надо было меньше!
– Слушай. Чего тебе надо, а?
– Мне надо, чтоб ты немедленно отскреблась от кровати и шагом марш в агентство к моей тётушке. Потому что днём мы летим на остров!!! На халяву! Ей это всё-таки удалось!!! – в мучительно громком голосе подруги слышался восторг.
– Э-э-э… Так это что, всерьёз, что ли, было?
– Конечно! Это ж наш презент в честь окончания школы! Я даже специально заставила Санька научиться управлять катером!
– Я думал, ты прикалываешься… Найти пиратский клад и выучиться у аборигенов вызывать духов мы, конечно, собирались, но я как-то не ожидал, что мне реально придётся куда-то переться…
– Звучит так, как будто ты не хочешь. А Кора пришла в восторг, и её этот Антонио тоже… – похоже, в этом месте подруга отнесла трубку подальше от уха и зажмурилась.
– ЧТО?!!! С нами поедет этот муфлон?!!! Кора же обещала отделаться от него ещё до экзаменов! Ну всё, теперь я точно сдохну!
– Ты что, это же будет круто! Представляешь, целую неделю мы одни на всём острове!
– Если бы мы одни! Это уже вообще всё не то. С мужиками итак всегда тупняк и скучища: при них ни поговорить нормально, ни поржать. Ладно бы один Санёк, но этого-то бандерлога нафига с собой тащить?! Кора опять начнёт изображать femme fatale, а её кокетство меня выводит, с Антонио я обязательно сцеплюсь, потому что яйца заменяют ему мозги… А ещё они там точно начнут к вам приставать! О чём твоя тётка вообще думала?! Короче, это будет ад. Я обещаю мясо, кроме шуток!
– Насчёт приставаний тётя распорядилась очень строго. Сашку ты знаешь, он мухи не обидит, а с Антонио мы вместе как-нибудь управимся. И у тётушки есть его фамилия и адрес, если что.
– Это, безусловно, станет утешением. Если что.
– И чего ты так не любишь мужиков? Они бывают прикольными, честно…
– Ага. В кино. Или когда они где-нибудь далеко.
– Поверь, я тоже не рада обществу Антошечки. Но ты же представляешь.
– Ага. Что, он вылепил на харе воплощение вселенской скорби и заныл, что его страдания в одиночестве будут несоизмеримы ни с какими нашими представлениями? И Кора опять его пожалела? Соплежуй.
– Ну, как-то так. В общем, мы решили, что тебе будет неуютно с двумя… гм… парочками. Поэтому с нами поедет ещё… сюрприз.
– Какой ещё сюрприз?! Ты же знаешь, я всё равно из тебя выколочу! Кто это?!
– Ну, честно говоря, это Сашкин однокурсник. Они вроде подружились в последнее время… Санёк его еле уговорил: друг вопил, что не поедет на какой-то дурацкий остров в компании школоты, но Сашка решил, что вас надо познакомить, да и самому ему будет повеселее, чем на пару с Антонио.
– Так, секундочку! Я тут сватов не нанимал!
– Ты хоть посмотри на него сперва! Мне кажется, вы найдёте общий язык. Его даже зовут как-то по-идиотски, почти как тебя… Какой-то Зигфрид или Рагнар…
– Уж про идиотские имена не тебе квакать, – подколола Эрика. Подругу назвали Филиппой в честь какого-то там прадедушки. Только она не вышла полом.
– Это да. В общем, ты собирайся, тебе пора выходить.
– Прямо сейчас? Ты хоть представляешь, в каком я состоянии?!
– Нет, – заявила Филька противным голосом, – И ещё. Ты не очень-то распространяйся о нашей поездке, ведь тётя… ну… не совсем законно это провернула, ты понимаешь?
– Угу, могила.
Эрика бросила телефон обратно на пол и лирически уставилась на луч солнца, проскользнувший между штор и теперь лежавший на потолке, изламываясь и уползая на стену, где он пристроился аккурат поперёк физиономии незнакомого бородатого малого со зверской рожей.
***
Дорога до туристического агентства Филькиной тётушки показалась долгой и тягостной. Стараясь не смотреть по сторонам, ибо от ходьбы укачивало, Эрика размышляла о грядущей поездке и успела придумать множество забавных случаев и приключений, которые там непременно произойдут. Там фигурировали различные варианты загадочного Сюрприза, который мог оказаться как эдаким принцем-на-белом-коне, так и жутчайшим злодеем, с коим придётся отчаянно сражаться. Что до Антонио, то он, разумеется, постоянно вёл себя, как обычно, тем самым давая Эрике поупражняться в остроумии и боевых искусствах, а ещё его два раза съели – один раз аборигены, другой раз акула. Это было после того, как он упал с пальмы. Потому что даже обезьяны посчитали его идиотом…
Если вы заметили, в адрес данного персонажа Эрика ранее употребила такие характеристики, как «муфлон» и «соплежуй». В общем-то, подобные звания получали все существа, с которыми знакомилась Кора. Эрика искренне недоумевала, зачем подруга вообще мается этой дурью, но ещё загадочнее была её способность откапывать полнейших моральных уродов, да ещё и периодически влюбляться в них. У подруги были такие странные привычки! Откопает кого-нибудь, поржёт над ним, что опять какой-то муфлон, но всё-таки прётся с ним гулять, мол, а вдруг всё же ничего. Там она заливисто смеётся, лукаво прищуривает лучистые глазки и сияет румянцем, а муфлон, потеряв голову от сладостных перспектив, ведёт её в кафе, в музей и на каток. Потом Кора искренне недоумевает и возмущается: «Представляешь, еле отбилась! Извращенец какой-то! Я ещё с ним нахаляву в среду в театр схожу, и всё, пошлю его нафиг». И в пятницу появлялся уже новый муфлон. А Эрика давай нервничай снова. Эрика находила такое поведение легкомысленным, опасным, не очень честным и, главное, абсолютно бессмысленным. Разве так найдёшь любовь, которой подруга, несомненно, достойна? Настоящая любовь приходит только сама, и именно тогда, когда ты к ней готов, а до тех пор совершенно ни к чему размениваться по пустякам и тратить силы, пытаясь заменить её этой фальшивой ерундой. Зачем всё это вообще нужно? Эрика была не только фаталистом, но и человеком самодостаточным, и не представляла, на кой чёрт искать муфлона за муфлоном, «лишь бы было». Ей было вполне комфортно одной. Попадётся настоящая любовь – тогда пожалуйста, а до тех пор ей эти лишние проблемы не нужны. Она не понимала, почему Кора не может рассуждать так же. Да и, что там скрывать, ревновала. Она давно заметила, что если какая подруга заведёт себе постоянного муфлона – всё, считай, нет подруги. И боялась, что Кора тоже влипнет, а ведь она была её лучшим другом, почти сестрой. Поэтому Эрика сурово наставляла её на путь истинный. Кора стыдилась, краснела, а потом опять за своё.
Но с Антонио был совсем особый случай. С ним Кора, кажется, даже целовалась. За что потом, почему-то, попросила прощения у Эрики.
– Я-то тут причём?! – рявкнула Эрика.
– Ну… У нас с тобой как бы была негласная договорённость, что в первый раз – только по большой любви… А оно как-то вот… Само получилось. Фу, он такой слюнявый! Хи-хи-хи…
Эрика была расстроена. И стала мрачно наблюдать за развитием дальнейших событий. Подруга явно была достойна гораздо большего, нежели Антонио! Он был на год старше Коры и достаточно мерзок собой: губаст и щекаст, а мутно-голубые глазёнки при этом какие-то малюсенькие, туловище длинное, а ноги короткие и кривые. При этом сам он считал себя неотразимым и очень любил разгуливать в майке, а то и без неё, демонстрируя свои довольно-таки жалкие, словно прилепленные к тощим рукам, мускулы, а заодно и брюшко. И как могло прийти в голову с таким целоваться?! Он сам настаивал, чтобы его называли «Антонио», видимо считая, что это очень круто. Слушал Антонио какой-то тупой отстой, а ещё дарил Коре пошлые розовые открыточки с котятками, считая себя при этом очень романтичным. Он писал позорные нескладные стишочки, которые, по идее, совершенно не должны были впечатлять Кору, ведь она была знакома с творчеством Эрики и прекрасно понимала, что значит «хорошо писать». Ещё он очень любил поныть и делал это с пафосом. Непризнанный гений и секс-символ, вероятно, страдал. Вроде бы, он успел ужасно надоесть Коре и напугать её своей страстью, пару раз так набросившись с поцелуями, что остались синяки со следами от зубов. Последней каплей стало то, что он отказался встретить её и проводить домой поздно вечером, мотивируя это тем, что у него немытая голова. Предложение надеть шапочку было отклонено с демонстративной обидой, и сердитой Коре в весьма соблазнительном прикиде пришлось бежать одной через тёмный, несомненно кишащий маньяками район. После этого Кора обещала послать Антонио раз и навсегда, но в итоге только попросила его не беспокоить, пока она готовится к экзаменам. И вот теперь, оказывается, это чучело едет с ними на остров! Эрике хотелось рычать от досады.
Только бы Сашкин приятель оказался более симпатичной личностью! Хотя бы как сам Сашка. А лучше – лучше. Эрика вдруг чётко представила высоченного черноволосого раскрасавца с огнём в глазах и демонической бородкой, при виде которого Антонио попятился и свалился в море к акуле. Девушка громко расхохоталась и вбежала в открытую парадную, напугав проходившую мимо старушонку с авоськой.
– Совсем девки стыд потеряли, вырядились в джинсы свои, носятся и гогочут. В наше время не так было! – крикнула вслед старушка, зачем-то перед этим запихнув в рот кусок батона из авоськи.
Тут старушку круто обогнул высокий парень, от задумчивости чуть не сбивший её с ног.
– Гляди, куда прёшь! – взвизгнула старушка.
– Прошу прощения, – вежливо извинился он, додумав про себя: «старая кочерыжка».
– Ишь, патлы отрастил! Что за время такое – не поймёшь, где парень, где девка!
Молодой человек от удивления чуть не остановился: принять за девку почти двухметровое небритое создание с бархатистым баритоном представлялось ему маловероятным. Но он вспомнил, что опаздывает, поэтому оставил своё удивление при себе. К тому же он вовсе не находил такое сравнение обидным.
Сюрприз – а это, как вы уже догадались, был именно он – нагнал девушку у лифта. Он равнодушно взглянул, как она нажимает на кнопку четвёртого этажа и прислонился к лакированной стенке. Эрике и Сюрпризу хватило нескольких незаметных косых взглядов, чтобы составить друг о друге весьма приятное впечатление. Нет, это не была «любовь с первого взгляда». Влюбляются люди постепенно и незаметно для себя, ибо любой здоровый разум этому сопротивляется. Но у Эрики возникло странное предчувствие, что данный незнакомый человек непременно сыграет какую-то важную роль в её жизни. Она сразу предположила, что их музыкальные вкусы наверняка в чём-то схожи, да и вообще, он производил впечатление человека, с которым будет о чём поговорить. К тому же он был более чем симпатичный. В нём была какая-то лёгкая небрежность и расхлябанность, и вообще вид он имел нагловатый, но добродушный. Высокий, стройный и складный, ноги длинные, сильные и прямые. Пальцы не то чтобы музыкальные, не тонкие, но достаточной длины и красивой формы. Нестриженые, но чистые, густые тёмно-русые волосы чуть-чуть не достают до плеч и на кончиках вдруг завиваются почти в кольца, бородка подчёркивает морщинки у губ – значит, Сюрприз часто улыбается. Брови чёткие, тёмные и округлые, густые, но не мохнатые. А нос самый невероятный, какой она вообще видела – чуть-чуть картошкой и чуть-чуть великоват, но при этом удивительно красивый: совершенно прямая переносица, крылья носа немного хищные, но очень округлые и плавные… В общем, этот нос трудно описать словами, его проще было бы нарисовать. Вот подбородок у парня был не особенно волевой, но зато лоб очень высокий. Парень слегка сутулился и не был угловат, несмотря на худобу. Он был весь какой-то мягкий, и повадками напоминал кота, к тому же одет был во всё чёрное, и это усиливало эффект. Эрике было по-настоящему досадно, что она не видит глаз Сюрприза – хотя в лифте был полумрак, он так и не снял чёрных очков. «Фингал, наверное, прячет», – подумала Эрика. Но она заметила, что из-под очков её тоже явно разглядывают. Но какого дьявола он молчит? Ясно же, что они едут на остров вместе.
Тут лифт остановился, и в него загрузилась невероятных габаритов тётка, так что Эрика оказалась безжалостно втиснута в один угол, а парень – в другой.
– Вы где выходите? – послышался сдавленный голос Сюрприза. Какой баритончик!
– На восьмом! – гаркнуло тётие, так что кабина лифта угрожающе вздрогнула.
– А мы на четвёртом, – с трудом проговорила Эрика,– так что не могли бы вы подвинуть свою… в смысле, пропустить нас?
Тётие что-то пробурчало, но как-то ловко сплющилось, и Эрика с красивым Сюрпризом одновременно шагнули на свободу. И вместе остановились у обшарпанной двери с выцветшей табличкой «Ivan SuSUNning Tours. Мы солнечно турнём вас!». Эрике раньше доводилось бывать только у подъезда, а сюда она никогда не поднималась, поэтому сей шедевр рекламной мысли поверг её в некоторый ступор. Немудрено, что тётушкино агентство постепенно загибается – эта табличка почти со стопроцентной гарантией разворачивает случайно забредшего туриста кругом и ать-два отсюда. Сюрприз громко хмыкнул и толкнул дверь.
Там, под вентилятором, который трепал поломанные жалюзи на окне, на кожаном диванчике сидела Кора и со скучающим видом листала журнал. У окна стоял Антонио, и его оттопыренные ярко-красные уши просвечивало солнцем на манер витража. За столом, заваленным картами и буклетами, сидела тётка Филиппы, представительная женщина с наводящими ужас алыми когтищами, и что-то печатала, сосредоточенно глядя в монитор и быстро тыкая в клавиатуру одним пальцем. Сашки и Фильки, почему-то, ещё не было.
– А, вот и вы! – тётушка стала рыться в куче бумаг на столе. – Привет, Эрика. Значит, ты у нас Скарцова Эрика Константиновна. А вы – Велиславский Раймонд Михайлович?
– Типа того, – признался Сюрприз.
– Такое интересное имя, вы иностранец?
– Неа. Просто имя.
– А вы у нас однокурсник Саши?
– Вроде да.
– Что-то вы по документам старше его почти на два года.
– Наверное, и без документов тоже, – парень начинал терять терпение. А Эрика уже подсчитала, что Раймонду-Сюрпризу, получается, около 22 лет.
– Ладно. Значит, кроме того у нас есть Звонкарина Кора Александровна, Лосев Антон Альфонсович, Миль Филиппа Борисовна и Семёнов Александр Иванович...
– …самый адекватный человек, – закончила Эрика. Кора и Сюрприз рассмеялись. Антонио, как обычно, стормозил. Он как раз красовался перед всеми, демонстративно разминая свои воображаемые мускулы. Он опять был в майке, и из-под неё выглядывали соски, окружённые торчащими во все стороны ржавыми волосёнками. Эрика даже не пыталась скрыть гримасу омерзения, тем более, что её итак подташнивало.
Чтобы больше его не видеть, она отошла к подруге на диванчик. Тётушка Фильки в это время куда-то вышла.
– Кора, а почему с нами едет этот бандерлог? – поинтересовалась Эрика вполголоса и сквозь зубы, – Мы ж, вроде, договорились, что ты от него избавишься.
– Не так-то это просто, – вздохнула Кора, – я ему намекаю, намекаю, а он под дурачка всё…
– А ты не намекай, а прямо скажи.
– Жалко мне его. Вот понимаешь, когда я его не вижу, я про него и не вспомню даже, а как увижу, так жить без него не могу.
– Значит, это не любовь, – строго сказала Эрика. – Любовь в разлуке усиливается. И что ты в нём только нашла?!
– Сама не знаю, – вздохнула Кора, – чем-то, сука, обаял.
Эрика недовольно зашипела, выразив тем самым крайнее возмущение. Раймонд широко улыбнулся, а Антонио подскочил от неожиданности.
– Эрика! Ну разве может приличная девушка шипеть! – отчитал он её.
– Видишь, могу.
Антонио набрал было побольше воздуха, готовясь разразиться долгой нравоучительной тирадой, но вернулась тётушка, за ней пришли Филька и Санёк, и тема была замята.
Тётушка устроила небольшую лекцию, показала, где находится остров и как туда добираться, но вся эта информация не касается читателя. Мы её опустим, дабы никто не попытался отыскать тот остров, на который наши герои попадут на самом деле.
***
Часом позже Эрика сидела дома и пыталась собирать вещи. Как обычно бывает перед поездками, она вдруг начала так сильно нервничать, что подумывала, не плюнуть ли на всё и не остаться ли дома. Ужасно не хотелось тащиться непонятно куда, казалось, что что-нибудь важное непременно потеряется или забудется, а всю дорогу обязательно будут мешать какие-нибудь досадные мелочи. Эрика была очень нервной, и не всегда могла объяснить, почему. Её уже раздражало сразу всё, и перспективы путешествия казались крайне мрачными. Антонио, Кора, этот Раймонд… Целая куча разных поводов для беспокойства. А тут ещё совсем непонятно, что с собой брать-то, чёрт его знает, как там, на этом острове… Вроде бы всё очень круто и надо радоваться, но насколько было бы проще полежать дома с хорошей книжкой. Так, а надо прекратить лениться, встать с дивана и начать собирать вещи, потому что иначе ничего не успеешь. И надо быть бодрой, сильной и весёлой, никто не должен заметить, что тебя колотит и до сих пор мутит…
В конце концов Эрика включила телевизор. Некоторое время с холодным интересом понаблюдав за дикими плясами пышногрудой блондинки, которая тоненько пела под фанеру какую-то несуразицу, Эрика выругалась и переключила канал. «Нашими ножами из восьмислойной нержавеющей стали с вкраплениями кварца вы можете распиливать доски, а потом нарезать тончайшие ломтики колбасы. Но и это ещё не всё! Закажите набор из восемнадцати ножей прямо сейчас, и вы получите в подарок необходимую в каждом хозяйстве вещь: вот эту очаровательную мясорубку!» – вещал до неприличия счастливый дяденька. Эрика тут же выдала: «Нашими мечами из восьмислойного нержавеющего митрила с алмазной крошкой вы можете рассекать камень, а потом кроить врага на тончайшие ломтики. Но и это ещё не всё! Закажите набор из восемнадцати мечей, и вы получите в подарок необходимую в каждой крепости вещь: вот эту обворожительную костеколку!» Решив, что получилось не очень смешно, и поморщившись, Эрика принялась собирать вещи. В итоге она забыла расческу и третьи запасные батарейки для плеера.
***
За многочасовой перелёт Эрика почти выспалась, проснувшись только для того, чтобы поесть странной тушёнки с недосоленными макаронами, ибо все друзья всё равно оказались в разных рядах и очень далеко друг от друга. Снова компания собралась, когда вышла на взлётное поле, где их ждал другой, крошечный самолётик. Эрике не доводилось раньше летать на таких. Она ловко взбежала по трапу и прильнула к иллюминатору, пока место не забили. А Кора умудрилась вырядиться в каблуки и теперь застряла в трапе, и ни туда, ни сюда. Антонио сидел у входа и остервенело жевал жвачку, совершенно не обращая на неё внимания. Раймонд вздохнул, и, порывистым движением перегнувшись через три кресла и Антонио, ловко выдернул Кору из трапа и втащил в самолётик. Подруга прекратила шум и хохот, но кокетливо захлопала ресничками и заулыбалась. Нет, чтобы дать заслуженного пинка своему Антонио.
Сперва все оживленно болтали и шумели, но ко второму часу перелёта начали уставать, к тому же проголодались. Поэтому в самолётике стало скучно и тихо. Кто-то заснул, кто-то жевал оставшиеся бутерброды. Раймонд так и не снял очки от солнца, а Эрика с досадой вспомнила, что забыла свои дома. Она включила в плеере рок и прижалась виском к прохладному стеклу иллюминатора.
***
У причала покачивались на прозрачных зеленоватых волнах с сильным запахом йода два почти одинаковых корытца, жалких и давненько некрашеных. Одно корытце гордо звалось «Гермес», второе скромно – «Сирена». Из одного из них вылезли, громко ругаясь, два подозрительных типа. В их разговоре ничего нельзя было разобрать, но не было никакого сомнения, что это контрабандисты. Один из них шикнул на другого, оба притихли и, настороженно озираясь, заспешили прочь и вскоре скрылись из виду.
Зато с другой стороны показались шестеро молодых людей, с трудом тащившихся по раскаленному асфальту с тяжёлыми рюкзаками и чемоданом на колёсиках. Местный климат с непривычки поразил их: выйдя из самолётика, они почувствовали себя так, будто попали в сауну или духовку. А до причала было пилить и пилить. Белокожая Эрика особенно плохо переносила жару и солнце, поэтому специально надела рукав подлиннее, а лицо спрятала в тени козырька бейсболки. Она знала по горькому опыту, что прогулка по солнцепёку без должных предосторожностей неминуемо приведёт к ожогам и солнечному удару. Но Антонио всё это объяснять было бесполезно, он, как всегда, знал всё лучше, и просто неописуемо достал её.
– Ну что ты закуталась! Тоже мне, солнца боится! Придумала какую-то ерунду. Ты же так совсем не загоришь. Вернёшься такая же зелёная и бледная, – насмешливо зудел он всю дорогу до причала.
– У меня и нет цели загореть. Я нравлюсь себе бледным.
– Что за глупости, все девушки стремятся загореть! Это ж красиво.
– Это теперь так считают. Раньше все белились, как полоумные, теперь жарятся в соляриях до потери пульса. Это только мода, а значит – бред. Человек красивее всего тогда, когда он свойственного ему цвета.
– Кто тебе такую ерунду сказал?
– Я никогда не повторяю то, что кто-то сказал. Я мыслю сам. И тебе того же желаю! – отрезала Эрика, – Хотя да, тебе же нечем.
– Ну чего ты такая злюка? Ты же так никогда не выйдешь замуж. Девушка должна быть нежной и покладистой, – засюсюкал Антонио.
– Слушай, может быть, ты отъ**ёшься от меня к х**м уже?! – взревела Эрика. – Я вовсе не обязана соответствовать представлениям каждого встречного дебила. Иди вон, Кору поучай, если ей охота слушать!
Кора, надо сказать, ковыляла на своих каблуках далеко позади, и тяжеленный чемодан с нарядами ей помогал тащить Сашка, хотя полагалось бы Антонио. Чего подруга такого набрала, отправляясь на неделю на остров, где явно не будет званых вечеров, оставалось для Эрики загадкой.
Антонио разразился новыми нравоучениями: он, видите ли, никак не ожидал, что Эрика столь неблагоразумна, что ещё и ругается матом. Но в середине нотации получил пинка от Фильки и переключился на неё. По его мнению, девушка ни при каких обстоятельствах не может дать кому-то пинка, ибо обязана быть нежной и беззащитной, провоцируя тем самым рыцарское к себе отношение.
– Слушай, ты уже даже меня достал, – поморщился Раймонд, прервав на полуслове очередную лекцию о стандартной женственности, коюю так любил восхвалять невменяемо мужественный Антонио. – Заткнись и не мотай девкам нервы. Что ты как старикан с геморроем?
– То есть это как это – заткнись?! – возмутился Антонио.
– Не знаешь, как заткнуться? Используй мышцы челюстей, – Раймонд говорил насмешливо, но не зло.
– Я тут высказываю своё мнение!
– Вот и перестань. У тебя его никто не спрашивал, – деловой и приветливый тон Раймонда сбивал Антонио с толку. Он не знал, как на такой наезд ответить.
Антонио поджал мясистые губешки и некоторое время помолчал, ибо, вероятно, побаивался Раймонда, который был старше и заметно выше ростом. Но через следующие двадцать минут похода по жаре Антонио начал ныть. У него, мол, уже всё отваливается, и где эта грёбаная пристань, и рюкзак-то у него такой тяжёлый, и жара-то эта долбанная достала, и пить хочется, и ещё он натёр яички, но это по секрету.
– Настоящий мужчина не должен хныкать, – подколола Эрика. – Особенно когда натёр яички.
Антонио разразился было тирадой о том, как неблагодарные девушки требовательны к несчастным мужчинам, но совершенно случайно получил от Санька чемоданом Коры по спине.
– Пришли, блин, уже, – пояснил Санёк. – Извини, кстати. Не приметил тебя.
– Ну да, я же такой незаметный! – драматически воскликнул Антонио, но никто не отреагировал. Кора так и вовсе делала вид, что знать не знает, что это за крендель с ними увязался.
В буклете было фото «комфортабельной яхты», на которую путники должны были сесть, и в нём с некоторым трудом угадывалось сходство с двумя утлыми посудинами, представшими их взору.
– И которая из них наша? – удивилась Филька. – На фотографии названия не видно, поверх него логотип напечатан.
– А нас разве не встречают? – удивилась Кора.
– Должны встречать, но тут никого нет. А мы, кстати, опоздали на полчаса целых. Если не уплывём сейчас, не успеем на остров до темноты, заблудимся и погибнем, – старалась не паниковать Эрика.
Они долго ждали, но никто не приходил. Солнце нещадно палило, у Эрики разболелась поясница, а от дурного самочувствия она уже буквально не могла стоять, к тому же открытые участки кожи чувствительно подгорали, а укрыться было некуда и нечем. Её всё это бесило, и она мечтала хоть куда-нибудь двинуться, а ещё сильнее мечтала быть в прохладном и дождливом Питере, а не непонятно где. Она уселась на горячий асфальт в тени чемодана Коры, но голова всё равно торчала на солнце. Время шло, и она уже приходила в отчаяние и еле сдерживала слёзы, но молчала. Кора и Филька препирались на тему того, кто же из них виноват и какого лешего теперь делать, Антонио забыл про свои яички, напустил на себя насмешливый вид и отпускал комментарии на тему того, что сдуру доверился неразумным женщинам, а Эрике просто хотелось всех их убить.
– А кто-нибудь помнит, говорили ли нам название яхты? – попытался разрядить обстановку Раймонд.
– Говорили, но я не запоминала, думала, она тут будет одна, и нас встретят, – Филька рылась в выданных тётушкой бумагах, тщетно пытаясь найти где-нибудь название.
– Мне кажется, что это «Гермес». Потому что точно не «Сирена», – нетерпеливо сказала Эрика.
Сашка полез на «Сирену», но лишь потоптался на палубе и вернулся, не сумев попасть внутрь – дверца оказалась заперта. Раймонд взбежал по шаткому трапу на «Гермеса», осмотрелся там и вернулся.
– Там есть гитара и ящики с какой-то едой, даже холодильник с мясом, – сказал он. – Возможно, это и есть наша.
– Давайте поедем на этой! А то мы тут так можем весь день простоять! – воскликнула Кора.
– Ну, вообще да, какая разница. Если мы перепутали, им останется точно такая же посудина, – поддержала Эрика, которой было уже всё равно, лишь бы убраться с раскалённого причала.
– Тётушка не получит известия, что мы благополучно отплыли, и непременно сойдёт с ума, – сообщила Филька.
– Ну и сама виновата! – рявкнула Эрика, – Пожалуйста, давайте уйдём, вообще куда-нибудь, а то я сейчас впаду в аффект и кого-нибудь утоплю.
Антонио резво отскочил от неё. Вышло неожиданно остроумно, и все засмеялись. Правда, Эрика подозревала, что он просто действительно струхнул.
Сашка достаточно ловко вырулил из бухты, несмотря на многочисленные «мудрые» советы Антонио, который непрерывно стоял у него над душой, вероятно, изо всех сил демонстрируя свою причастность к «мужскому делу». Раймонд спокойно курил, облокотившись на борт, лениво прислушиваясь к репликам терявшего терпение Санька, и краем глаза наблюдая за девушками, одна из которых уже умудрилась расположиться на тесной и узкой палубе, чтобы немедленно начать загорать.
Разумеется, это была Кора – обаятельная и несколько пухленькая хохотушка с внушительным бюстом и носом с горбинкой. Если бы она не складывала свои маленькие яркие губки в подобие бантика и не имела привычки кокетливо хлопать большими ясными глазами, она напоминала бы ведьму. Тем более, что её прямые тёмно-русые волосы, не отличавшиеся густотой, но зато очень блестящие, достигали пояса и так и струились по ветру. В данный момент она как раз устраивала весёлый цирк вокруг едва не унесённой ветром соломенной шляпы. Эрика подхватила эту шляпу, натянула подруге до самого носа и предложила приколотить её к голове гвоздиком для надёжности. Кора улюлюкала из-под шляпы, уже начиная икать и хрюкать от смеха.
Филька, чьи очень длинные и тонкие ноги в джинсах-дудочках слегка напоминали макаронины, уже ловко вскарабкалась куда-то наверх, откуда обозревала горизонт в бинокль. Это была симпатичная и стройная, но ещё немного угловатая девушка с торчащим из-под бейсболки рыжим хвостом и довольно-таки матёрым видом. Хулиганка и искательница приключений, к тому же хитрющая.
Раймонда заинтриговала Эрика. Что до внешности, в некоторые моменты её можно было назвать даже красивой. Лицо было довольно правильное, хотя и не совсем симметричное – левая бровь почти всегда была выше правой, и улыбка тоже чуть кривовата, так что морщинка образовывалась только у левого уголка рта. Ещё вот щёки были немного пухловаты, но это должно было с годами пройти. Она вообще выглядела младше своих лет, примерно на 15, но вот выражение глаз, попадающих сейчас почти в один тон с футболкой цвета хаки, казалось куда более взрослым. Взгляд был по большей части настороженный, можно сказать, даже тяжёлый, холодный. Очень густые и длинные нечесаные патлы были тёмно-русыми, но какого-то пепельного оттенка, так что на солнце верхние выгоревшие пряди почти серебрились. Девушка была худа, но не лишена некоторой аппетитной округлости форм, а её дерзко вздёрнутая маленькая грудь даже сквозь одежду выглядела очень мягкой. Раймонду нравились её длинные тонкие руки, точёные, с музыкальными пальцами. Ножки тоже были длинные и стройные, вот только правая как будто была немного кривовата, чуть повёрнута коленом вовнутрь. Это бывало заметно, если смотреть со спины, как девушка идёт. Ещё она сильно сутулилась и иногда при смехе некрасиво морщила нос, напоминая какого-то гоблина из кино.
