Текст книги "Максимилиан I"

Автор книги: Зигрид Грёссинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

В сочельник года 1510/11 Бианка Мария Сфорца умерла в Инсбруке. Официальной причиной смерти объявили переедание улитками, но в действительности она умерла от отсутствия любви со стороны мужа, из-за разбитого сердца. Максимилиан не появился на похоронных церемониях, он предпочел остаться во Фрайбурге в Брайсгау. Его супругу похоронили в церкви Штамса. Вряд ли многие сегодня знали бы имя Бианки Марии Сфорца, если бы ее не увековечили вместе с мужем и ее предшественницей, Марией Бургундской, на рельефе Золотой Крыши в Инсбруке, где Максимилиан с почти романтической нежностью касается ее пальцев. Абсолютный фарс!

Максимилиан и его законные дети Филипп и Маргарита

Много лет спустя, после возвращения с войны против французов, взволнованный Максимилиан смог впервые обнять сына. Он с гордостью поглядел на мальчика и объявил окружающим: у него теперь есть «верный друг». «Верный друг» доставил отцу за свою короткую жизнь немало головной боли: Филипп, вскоре ставший политическим заложником, впоследствии совсем не разделял политических интересов царственного родителя. Прежде всего Максимилиана до глубины души раздражала его постоянно демонстрируемая профранцузская позиция.

Уже в раннем возрасте Филипп и его сестра попали в маховик политики, рычагами которого в Нидерландах зачастую управлял отнюдь не их отец. Лишь самые ранние годы жизни детей прошли спокойно: они росли в гармоничной семье. Внезапная смерть матери переменила все вокруг. Как только Марию предали земле, Генеральные штаты показали более чем понятно, кто имеет право решающего голоса в Нидерландах. Разумеется, не опечаленный герцог. Король Людовик XI всеми доступными ему способами настраивал общественное мнение против Максимилиана. Единственным наследником Марии мог стать ее сын Филипп. Он родился в Брюгге и считался в Нидерландах своим. На него возлагались все надежды, потому что он понимал менталитет народа Нидерландов. Следовало оградить сына от влияния отца, воспитав его в нидерландском духе. Таким способом города и их представители хотели добиться того, чтобы, став позднее регентом, Филипп представлял интересы только нидерландских сословий. Никого не интересовали земли его деда и отца. А ведь он мог по примеру предков стать королем или императором и ставить перед собой гораздо более высокие цели, чем ограниченное правление в Нидерландах. Но здесь не мыслили глобально и не ориентировались на будущее, думая лишь о сиюминутных экономических интересах, возможных только при упорядоченной и мирной политике. Поэтому представители Генеральных штатов как можно быстрее забрали Филиппа от отца, надолго разлучив их. Лишь после многолетней борьбы против Людовика XI и восставших городов Максимилиан добился возвращения сына.

Долгие годы, проведенные врозь, наложили на Филиппа сильный отпечаток. Его воспитателями и смотрителями назначили мужчин, постоянно внушавших подрастающему ребенку мысль о предосудительности деяний короля-отца. Ориентация на Францию во имя блага Нидерландов являлась важнейшей целью воспитания Филиппа, так как французский король издавна оставался ленным правителем бургундских земель. Все это умело внушалось ребенку, и, как и следовало ожидать, слова упали на благодатную почву. Уже очень скоро профранцузская позиция Филиппа стала причиной непреодолимых противоречий с отцом. Когда Максимилиану удалось вернуть мальчика, представления Филиппа и его цели на будущее давно сформировались. Кроме того, отец после возвращения единственного сына не мог о нем достаточно заботиться. Ему пришлось оставить его в Мехельне под присмотром мачехи покойной жены, Маргариты Йоркской, так как сам он постоянно находился в разъездах, а мальчик был еще слишком мал, чтобы сопровождать его. После коронования императором Максимилиан не имел постоянной резиденции, хотя охотно останавливался в Инсбруке. Часто он с восторгом объяснял такое предпочтение: «Тироль согревает, как широкий добротный крестьянский кафтан».

Филипп, напротив, вырос в Нидерландах. Для королевского сына подыскали лучших учителей, некоторые из них позднее сопровождали его в Испанию. Принц, будучи способным молодым человеком, уступал в духовном развитии своей сестре Маргарите; ему, вероятно, недоставало и ее политической зрелости, полученной ею при французском дворе и позднее у свекра и свекрови в Испании. Юноша не умел концентрироваться на важном вопросе и решать проблему: ему не хватало последовательности и серьезности. Он не обладал живым темпераментом отца, унаследовав его неуравновешенность: затевал то одно, то другое, не доводя начатое до конца. Намного больше серьезных занятий Филиппа уже в раннем возрасте интересовали радости жизни, прежде всего красивые девушки. Он легко достигал побед в любви: прекрасного принца всюду встречали с распростертыми объятиями, ценя его очаровательное общество и дивясь телесной красоте. Репутация покорителя сердец распространилась со скоростью ветра, и дамы определенного возраста приходили в восторг, если златокудрый, атлетически сложенный принц с сияющими голубыми глазами оказывал им честь своим вниманием. И так как не только в Нидерландах процветали чрезвычайно распущенные обычаи и мораль, Филипп, едва выросший из детских башмачков, переходил из одной дамской спальни в другую. Из-за многочисленных соблазнов, перед которыми молодой человек не мог устоять, серьезное образование, к сожалению, застряло на полпути. Хотя Максимилиан сам не отказывался от плотских утех, образ жизни сына возмущал его. Но он утешался мыслью, что женитьба образумит Филиппа.

Когда эрцгерцогу Габсбургскому исполнилось шестнадцать лет, Максимилиан счел своевременным объявить его совершеннолетним. Генеральные штаты тоже высказали настойчивое желание вручить юноше бразды правления бургундскими землями, поскольку считали его своим. В сентябре 1494 г. в Лёвене состоялось праздничное провозглашение Филиппа правителем Брабанта. Ни один город в Нидерландах не выпускал Филиппа без подобающего празднества. Он помирился со всеми людьми, много лет тому назад усложнявшими жизнь его отцу. Создалось впечатление, что молодой князь в будущем сможет обеспечить мир в стране. При этом отец благоразумно не передал ему все полномочия, оставив за собой существенные права при принятии решений. В конце концов, шестнадцать лет – это всего шестнадцать лет. Он мог легко попасть под влияние интриганов и льстецов, под видом доброжелательства внушающих ему взгляды, полностью противоположные представлениям Максимилиана. Король намеревался в ближайшее время оставаться полновластным властителем нидерландского лена и приставил к сыну избранных советников, постоянно поддерживая с ними связь.

Казалось, Филипп безропотно следует указаниям отца. Но вскоре он показал истинное лицо, с негодованием стряхнув с себя отцовскую опеку и недвусмысленно заявив, что «более не позволит обращаться с собой как с глупым мальчишкой». Конфликт отца с сыном грозил разгореться не на шутку, особенно когда Максимилиан узнал, что сын стал «настоящим французом». Но несмотря на эти противоречия, Максимилиан часто приглашал сына в совместные поездки по немецким городам, вместе с ним показываясь народу, неизменно приходившему в восторг от красивого принца, чья слава героя женских сердец ходила повсюду. Отец надеялся заинтересовать сына государственной политикой, но Филипп не старался заработать себе репутацию для будущего королевского статуса.

Дочь Максимилиана, Маргарита, тоже натура страстная, в противоположность брату умела строго отделять личные склонности и желания от политической необходимости. Она намного больше, чем Филипп, руководствовалась разумом и, даже будучи влюблена, не теряла голову.

Детство Маргариты не было безоблачным и безмятежным: на ее долю выпало несчастье, сильно повредившее бы любому другому ребенку. Еще при жизни Марии Людовик XI, демонстрируя миролюбивые намерения, передал через посланников предложение о помолвке Маргариты, которой еще не исполнилось двух лет, с французским дофином, также еще ребенком. Благодаря родственным связям прекратилась бы многолетняя ссора. Коварный план вызвал огромное негодование со стороны Максимилиана и Марии. Предложение, казавшееся разумным, таило в себе подвох. Людовик XI стремился не к устранению противоречий, а к богатому приданому маленькой принцессы, состоящему из бургундских земель, давно привлекавших Францию, и которые она тщетно пыталась отвоевать. Когда Максимилиан отклонял брачное предложение француза, он не мог себе представить, что пройдет совсем немного времени, и изменившаяся политическая ситуация принудит его согласиться с ним. После внезапной смерти Марии у него отобрали не только сына. Маргариту по решению фландрийских городов тоже без сострадания отослали во Францию. Максимилиану оставалось лишь бессильно наблюдать, как его трехлетняя, наряженная невестой дочь едет через страну к французскому двору, везя с собой в качестве приданого часть бургундских земель. Настоящий исторический гротеск! Для маленького ребенка в каждом городе и в каждой деревне устраивались дорогостоящие празднества, где очаровательную белокурую девочку, как куклу, усаживали на трон, и чужие люди из любопытства пялили глаза на невесту французского дофина. Немногие из детей ее возраста смогли бы выдержать подобный спектакль и не заболеть от тоски по родине. Но Маргарита не только прошла через все без жалоб, она очаровывала всех и каждого естественностью и веселостью. Казалось, она с восторгом участвовала вместе со всеми в увлекательной игре.

Когда Маргарита прибыла ко французскому королевскому двору, все пришли в восторг от милого ребенка с большими голубыми глазами – совсем скоро она завоевала всеобщую любовь. Даже дофин Карл, угрюмый и неуклюжий подросток, не смог не поддаться ее очарованию и время от времени обращался к девочке-невесте с любезными словами. Особенно сильно Маргарита пришлась по душе старшей дочери Людовика XI, Анне де Божё, высокоинтеллигентной женщине, на протяжении долгих лет руководившей более молодым царствующим братом. Она унаследовала от отца его хитрость и интриганство, обладая также политической дальновидностью и инстинктом. Анна де Божё с любовью приняла Маргариту под свое покровительство. Она сразу разглядела чрезвычайные способности девочки и стремилась пробудить их и развить. Любознательный ребенок смог получить образование будущей королевы Франции. Вскоре появились первые успехи в учебе – Маргарита за короткое время овладела французским языком. Церемония ее формальной свадьбы с Карлом широко отпраздновали в Амбуазе. Невеста и жених – два ребенка – стояли перед алтарем и обещали быть всю жизнь верными друг другу. Мировая история пополнилась еще одним фарсом!

При дворе в Амбуазе Маргарита изучила основные понятия государственного правления, здесь ее посвятили в правила дипломатической игры, заложив тем самым основу ее будущей политической карьеры. Она охотно и терпеливо сидела на всех уроках, внимательно слушая скучные для ребенка лекции, и не жаловалась на обилие информации, получаемой дни напролет. Французский двор во многих отношениях определил ее будущую жизнь. Ведь в Амбуазе проживала не только королевская семья, здесь собралась для совместного воспитания знатная молодежь со всей страны. Маргарита нашла здесь многих друзей, чья дружба сослужила ей хорошую службу в дальнейшем. Со своим вторым супругом, Филибертом Савойским, она тоже познакомилась в Амбуазе, правда, приятный юноша в то время не произвел на нее большого впечатления. Зато далеко идущие последствия для нее имело знакомство с интриганом Луи Савойским, с которым спустя годы ей пришлось часто встречаться при выполнении политических миссий. Благодаря опыту, полученному в Амбуазе, она смогла верно оценить его и судить о нем. «Дамский мир в Камбрэ» показал, насколько важными могут оказаться личные отношения, берущие начало в юности.

Маргарита, разумеется, не могла в то время знать, что она не станет в будущем супругой короля и ей суждена другая судьба. Когда Карл, ставший королем после смерти отца, расстался с ней, обливаясь слезами, для того чтобы поехать в Бретань, она осталась в полном неведении относительно того, какой скандальный политический ход он планирует. Собственный муж Маргариты, хотя он был таковым только на бумаге, похищает у ее отца законную – правда, тоже per procurationem – супругу! И весь мир стал свидетелем этого чудовищного злодеяния, даже папа римский закрыл на это глаза. Он освободил Карла VIII от торжественно данного брачного обещания и санкционировал «бретонское похищение невесты»!

Маргариту, покинутую невесту, не сразу отправили в Нидерланды к отцу, оставшемуся без невесты, как она без жениха. Ее удерживали при французском дворе, не желая легко расставаться с ее приданым. В конце концов Максимилиан при заключении мира в Сенлисе вынудил Карла VIII вернуть бургундские земли.

Двойная свадьба в Испании

На протяжении долгих лет борьбы против Франции Максимилиан, вероятно, ночи напролет ломал себе голову над тем, как поставить врага на колени. При этом он прекрасно понимал, что его военных средств на поле брани недостаточно для окончательной победы над противником. Все во Франции горой стояли за короля, и могущественные люди государства без лишних вопросов поддерживали его как в финансовом отношении, так и войском. У Максимилиана из-за раздробленности государства оказались связаны руки. Его отдали на произвол князей империи, упорно отказывавшихся предоставить ему соответствующие средства как против врагов с запада, так и против турок на востоке.

Максимилиану всегда приходилось покидать рейхстаг не солоно хлебавши, и он решил пойти другим, дипломатическим путем. Разочарования последних лет сделали его зрелым человеком: постепенно он стал смотреть на мир широко открытыми глазами, а не через щель забрала. То, чего нельзя добиться на поле боя, вероятно, возможно достичь путем переговоров. Уже во время войны в Нидерландах он наладил отношения с испанской королевской четой – Изабеллой Кастильской и Фердинандом Арагонским, обещавшими ему содействие в разных ситуациях, хотя позднее их отношение к Франции внезапно переменилось к величайшему сожалению Максимилиана.

В середине 1490-х гг. европейские державы пришли в большое волнение из-за тяжелой поступи юного французского короля: Карл VIII с сильным войском вторгся в Италию, планируя завоевать не только Неаполь – он преследовал далеко идущие и даже фантастичные цели. Все отрицательно отнеслись к агрессивным действиям французов. Максимилиан и испанские короли сошлись во мнении, что только сильный союз европейских государств способен перечеркнуть планы Карла. Необходимо было окружить Францию и крепко зажать ее в тиски. Первым этапом мог стать союз между Максимилианом и Испанией, укрепленный еще и личными отношениями.

В 1492 г. Изабелле и Фердинанду удалось после ожесточенных боев взять последний бастион мавров в Испании: пал город Гранада. Событие, вызвавшее не только ликование всего христианского мира, но и удачно совпавшее с далеко идущими планами Максимилиана. У него возникла идея большого Крестового похода против мусульманской Османской империи вместе с другими европейскими державами. Поскольку Максимилиан собирался призывать к участию в походе всех, на западе и на востоке, победа испанских королей вдохновила его. Максимилиан имел достаточно веские основания для подготовки мощного удара против турок, или, точнее говоря, османов, как они себя называли, на европейском уровне. Со времени взятия Константинополя в 1453 г. этот народ изо всех сил устремился на запад, самым жестоким образом опустошая все страны на своем пути. Турки стали ужасным мучением, и никто не мог остановить их, пока они в конце концов не оказались у границ империи Габсбургов. Призывы угнетенного населения о помощи долгое время оставались без ответа: император Фридрих III не видел реальной возможности остановить османские орды. Еще до смерти отца Максимилиан считал необходимым предпринять военный поход против варваров, но кто дал бы денег на это предприятие? Теперь он надеялся на солидарность Европы, как при крестовых походах на Святую землю.

Испанская королевская чета, Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский, действующие с политической мудростью и пользующиеся уважением в Европе, казались Максимилиану подходящими партнерами для союза. Для установления личного контакта с их католическими величествами – так именовали Изабеллу и Фердинанда – он одно время подумывал даже попросить руки испанской принцессы. Но испанский король планировал поженить сына и дочь императора со своими детьми – план, к которому Максимилиан поначалу отнесся сдержанно. Для императора Священной Римской империи такие родственные узы были не лишены привлекательности, но он подумывал устроить брак с кем-нибудь на востоке, ведь наличие родственных отношений с этими землями являлось для него первоочередной задачей.

После того как Максимилиан взвесил все «за» и «против», он не стал возражать против брачного проекта испанского короля – плюсов было гораздо больше, чем минусов. В январе 1495 г. в Антверпене заключили двусторонний предварительный договор о браке между детьми, закрепивший также обещание о поддержке испанскими королем и королевой Максимилиана в Италии. Максимилиан, зачастую принимающий решения спонтанно, в зависимости от настроения и желания, при создавшихся обстоятельствах намеревался действовать с большой точностью. Поэтому он взял с собой имперского канцлера Бертольда Майнцского для проверки политических соглашений на наличие противоречий и тайных условий. На переговорах речь шла о много большем, чем брачный союз: требовалось определить, кто вступит в права и обязанности супругов в случае смерти одного из них. Наконец договоренности привели в соответствие, и прежде всего Максимилиан обеспечил право наследования в Нидерландах. Он хотел избежать претензий испанского наследника на наследство в Нидерландах в случае ранней смерти его сына Филиппа. Договор заключили «per omnia saecula saecolorum», [6]6
  «На веки веков» (лат.).


[Закрыть]и никто тогда не мог предположить, что он, хотя и не подарит Габсбургам мировую империю на все времена, гарантирует им власть над большой частью земли на две сотни лет. Спросили ли у самих главных действующих лиц политической сделки о их согласии, осталось неизвестным. Стороны лишь отметили, что Филипп и Маргарита по возрасту подходят детям испанского короля – нечто не имеющее значения при заключении договора, в лучшем случае это рассматривалось как благоприятная воля судьбы.

Их католические величества, кроме четырех дочерей, имели сына, который впоследствии должен был стать правителем королевств Кастилии, Арагона, а также заморских территорий. Хуан, так же как и его сестры, получил превосходное образование. Королева Изабелла, несмотря на многочисленные политические обязанности, лично следила за воспитанием детей. Уже очень рано королевская чета стала задумываться, с кем могут вступить в брак их дети. В те времена дочери представляли собой капитал, и распорядиться им следовало как можно выгоднее, удачно выдав замуж. Старшая дочь, ставшая женой короля Португалии, через недолгое время умерла. Ее роль супруги Мануэля перешла к следующей сестре, также скончавшейся после нескольких лет замужества, вскоре после рождения сына. По иронии судьбы именно дочь Филиппа, очаровательная Элеонора, однажды выйдет замуж за этого престарелого вдовца, собственного дядю и свояка ее умершего отца.

Для создания более близких отношений с Англией английскому наследному принцу Генриху предложили Екатерину, девушку, на чью долю выпала достойная сожаления участь стать женой «Синей Бороды» – Генриха VIII. Официальный развод Генриха с ней вызвал церковный раскол в Англии. Филиппу досталась вторая дочь испанской королевской четы, не лишенная привлекательности Хуана будущая Иоанна Кастильская, правда, как и ее бабка, подверженная приступам мрачного настроения. Это свойство ее характера, отличавшее ее с детских лет, погубит как Филиппа, так и саму Хуану. Этот брак подарит Габсбургам мировую империю, хотя даже после заключения двустороннего брачного договора ничто не предвещало такого будущего. Казалось, единственный сын Изабеллы и Фердинанда будет носить испанскую корону, а рядом с ним на троне будет сидеть Маргарита из дома Габсбургов.

Как только уладили все формальности, оба бракосочетания назначили на 5 ноября 1495 г. в церкви Святого Петра в Мехельне. Испанские инфанты не возражали, и Франсиско Рохас, посланник Испании, будучи их представителем, произвел бракосочетание per procurationem. До самих свадебных празднеств, где брачующиеся должны были присутствовать лично, прошло довольно продолжительное время: принц Филипп вместе с отцом находился за пределами страны, в Северной Италии, и смог вернуться в Нидерланды только в октябре 1496 г. Сам Максимилиан не появился ни в Лилле, ни в Бургосе, где двойную свадьбу отпраздновали с большим блеском и воодушевлением, соответствующим положению жениха и невесты.