Текст книги "Констанция. Книга четвертая"

Автор книги: Жюльетта Бенцони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Чего же?

– Не знаю, наверное, я боялась потерять себя. Боялась преступить через свою гордость, боялась отказаться от себя, чтобы принадлежать тебе, чтобы любить тебя.

– А теперь?

– Теперь я уже ничего не боюсь. Я все потеряла, кроме любви.

– Знаешь, дорогая, в жизни многое происходит лишь потому, что мы боимся боли.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я знаю, что такое боль. Потому что только сейчас я понял это, испив до дна всю чашу. Только сейчас я научился принимать боль.

– Боже, как я жалею тебя, Витторио. Жалею и люблю. Констанция потянулась, чтобы поцеловать короля. Но он отрицательно качнул головой.

– Нет-нет, не надо. Уже поздно. Этот поцелуй ничего не изменит. Ничего, ровным счетом.

– Я люблю тебя, – в который раз повторила Констанция.

– Не говори об этом.

– АО чем я должна говорить?

– Твой сын Мишель здесь. Ты должна спасти его. Ты должна уехать, забрать его и бежать из Пьемонта.

– Куда? Куда я могу убежать от своей любви?! – воскликнула Констанция.

– Уезжай во Францию. И как можно скорее. Я уже не смогу защитить ни тебя, ни твоего сына, Констанция.

– Я люблю тебя, король, и не брошу тебя такого, – Констанция прикоснулась рукой к сооружению.

– Оставь. Спасайся.

– Но ты же, Витторио, не оставил меня тогда…

– Да, – король кивнул головой, – но там была другая ситуация. Я любил тебя, Констанция, и не мог бросить.

И я люблю тебя, Витторио, и останусь с тобой до конца.

– Не надо. Ты причинишь мне боль, ты причинишь боль себе и своему сыну. Лучше уезжай, Констанция. Убегай, пока не поздно, пока я еще как-то владею ситуацией и могу хоть немного защитить вас. Я прошу тебя, Констанция, умоляю, уезжай, хотя говорить эти слова мне тяжелее, чем признать себя мертвым. Я страстно желаю, чтобы ты была рядом, подле меня, но я понимаю, что из этого получится. Поэтому заклинаю тебя, уезжай. Бери своего сына и уезжай.

– Витторио, что ты говоришь? Одумайся. Ты не бросил меня в самый тяжелый момент моей жизни. Ты был рядом, ухаживал за мной. Помнишь? Как ты снимал и накладывал повязки, как смазывал мое зудящее тело? Помнишь, как ты заботился обо мне, носил на руках, как ребенка, в ванную и в постель? Помнишь, как ты привязывал меня к спинке кровати, чтобы я не чесалась? Помнишь?! – страстно спрашивала Констанция, заглядывая в глаза короля.

Он скорбно улыбался. Из уголка его рта темной струйкой медленно сочилась кровь.

– Да, я все помню. И не жалею о том, что поступил именно так.

– Витторио, дорогой мой, любимый, – Констанция прикасалась рукой к щеке короля, – я люблю тебя и только сейчас я могу тебе в этом признаться.

– Если ты не уедешь, Констанция, мне будет хуже, намного хуже. Тогда вся моя жизнь превратится в нестерпимую пытку. Лучше уезжай. Я не хочу подвергать и твою жизнь опасности. Констанция обняла короля, прижалась к его груди. Король беспомощно дернул руками, пытаясь оттолкнуть женщину.

– Иди, иди. Не мучай меня и себя.

В одном из боковых залов королевского дворца в Турине наследник, четырнадцатилетний Витторио, глядя в лицо маркизу Лоренцетти, говорил:

– Маркиз, с этим пора кончать. Король должен умереть. И чем скорее это произойдет, тем будет лучше для всех нас.

– Да, ваше высочество, – шептал маркиз, – я понимаю, о чем вы говорите.

– Маркиз, возьмите людей и свершите то, что следует. Надо избавить королевство от моего отца. Как

Можно скорее. Ведь опять вернулась эта женщина, она начнет управлять королем и тогда грянет новая беда.

– Да, ваше высочество, – низко склонив голову, отвечал маркиз Лоренцетти, поглаживая рукоять кинжала. – Я вас понимаю и буду поддерживать во всем.

– Я рад, маркиз, – гордо вскинув голову, сказал четырнадцатилетний наследник, – я знал, что смогу положиться во всем на вас.

– Не беспокойтесь, я все устрою. Прямо сейчас.

– У вас есть верные люди, маркиз?

– Конечно, ваше высочество. Есть несколько офицеров, которые выполнят то, что надо.

– Тогда действуйте, маркиз.

Наследник быстро вышел из зала, оставив маркиза Лоренцетти. Тот подошел к разбитому окну, из которого дул пронзительный ветер, и долго смотрел во двор, по которому расхаживали солдаты.

«Да, с королем Витторио надо кончать. Иначе наше королевство вновь будет разорено… Эта женщина, конечно, прекрасна, и, вообще-то, ни в чем не виновата. Но убрав короля, я помогу наследнику занять престол и буду близок к монарху… Но боже, как ужасно! Как не хочется лишать жизни Витторио. Ведь он и так наказан богом за свою любовь, за свое безумство».

Завидев во дворе офицеров, маркиз крикнул:

– Граф Монферран!

Офицер остановился и взглянул вверх.

– Я слушаю вас, маркиз.

– Поднимитесь ко мне!

– Сейчас, маркиз.

Граф с четырьмя офицерами поднялся к маркизу Лоренцетти. И они, закрывшись в маленькой комнате, шепотом, но страстно что-то обсудили. Больше всех говорил маркиз, он обещал офицерам все, что они пожелают, лишь бы было выполнено его задание, которое он получил полчаса тому назад от наследника короля.

Офицеры согласно кивали головами.

– Да, маркиз, мы это выполним.

– Граф, вы пойдете с ними.

– Да, маркиз, конечно.

Наследник короля Пьемонта сидел за письменным столом. Перед ним лежали бумаги, но он не смотрел на них, а крепко обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону, делая такие же движения, как и его отец. Наследник был похож на короля, его лицо было таким же решительным, и характер был как две капли воды похожий на отцовский. Только губы были еще по-детски пухлые и капризные.

«Я стану королем Пьемонта. Сделаю все для того, чтобы возродить королевство. Мы победим французов и изгоним их. Только я должен стать королем», – четырнадцатилетний Витторио сорвалсяс места, подбежал к окну и глянул на двор.

– Но когда же это произойдет? Когда? – наследник прислушался к гулкой тишине огромного разграбленного королевского дворца.

Он слышал шорохи, слышал, как ветер ударяет где-то ставней о стену, слышал, как звенит стекло в окнах. Он смотрел во двор, на расхаживающих солдат.

«Скоро все они будут подчиняться мне и только мне. Я буду отдавать приказания, буду посылать их в бой, – на лице Витторио появилась улыбка. – Но когда? Когда же в конце концов, вернется маркиз Лоренцетти и сообщит, что все кончено? Что я стал королем, законным наследником, законным королем Пьемонта?»

Наследник не находил себе места. Он вернулся к столу и сел.

– Скорее, скорее, – шептал он.

Нервы наследника были напряжены. Казалось, еще несколько мгновений, и он не выдержит, побежит и, отыскав маркиза Лоренцетти, закричит:

«Нет, маркиз, я передумал, остановитесь! Король должен остаться в живых».

Но какая-то странная сила удерживала его на месте, по щекам бежали слезы. Витторио чувствовал их солоноватый привкус. А губы шептали:

Скорее, скорее. Иначе я не выдержу.Король Пьемонта и Констанция молча смотрели друг другу в глаза, понимая, что эта встреча последняя. По щекам короля текли слезы, Констанция тыжело дышала.

– Витторио, может быть, я все же останусь с тобой до конца?

– Нет, дорогая. У нас было с тобой много времени, мы им не воспользовались, а теперь поздно.

– Я останусь, – шептала женщина.

– Ты должна уйти. Я как король приказываю тебе уйти, оставить меня.

– Но я не могу, пойми, не могу.

– Иди, пока еще есть время. Иди. Может, ты успеешь спастись сама и спасти ребенка. Король нервно махнул рукой.

– Иди я тебя прошу, умоляю. Не задерживайся и не оглядывайся.

– Я не могу.

– Ты должна, должна уйти ради меня и ради своего сына. Уходи!

Констанция вздрогнула и медленно стала пятиться, отступая от короля. А он смотрел на дорогую ему женщину и шептал:

– Уходи, уходи быстрее.

Констанция двигалась, как загипнотизированная. Казалось, что какие-то незримые нити связывают ее с королем, и они такие прочные, что она с невероятным трудом делает каждый маленький шаг, отдаляясь от него.

– Иди, я приказываю!!

Констанция уперлась спиной в стену.

– Нет! Я не могу, – она отчаянно затрясла головой, – я останусь.

– Иди!! – крикнул король, бледнея.

Констанция долго молча стояла у двери, глядя на короля. Наконец, она собралась с силами, распахнула двери и вышла в широкую галерею.

С другого конца галереи открылась дверь и Констанция увидела немолодую женщину, несущую в руках два чемодана, рядом с женщиной шел ребенок. Он смотрел себе под ноги.

Одного взгляда хватило Констанции, чтобы узнать в этом маленьком наряженном, как взрослый мужчина, ребенке своего сына, Мишеля.

Ее сердце сжалось, она застыла на секунду, но тут же, как птица с ветки, бросилась к мальчику.

Служанка, увидев графиню, опустила чемодан на пол, поцеловала ребенка в щеку и быстрой семенящей походкой бросилась в противоположную сторону.

Гулко отдавались шаги Констанции, бегущей к сыну. Мальчик с удивлением смотрел на незнакомую женщину, одетую в мужское платье. И вдруг на его губах появилась растерянная улыбка, он поднял руку, как бы прикрываясь от нее, затем громко заплакал:

– Мама, мама!

Констанция подхватила мальчика на руки и прижала к груди.

– Мишель, мой маленький мальчик! Она поцеловала ребенка. – Какой ты уже большой и тяжелый. Ты уже настоящий мужчина, настоящий рыцарь.

Констанция гладила его кучерявые каштановые волосы, заглядывала в зеленоватые глаза.

– Мишель, Мишель, мой сын. Наконец-то мы вместе.

И вдруг Констанция услышала тяжелые шаги. Она обернулась.Из бокового перехода на галерею вышли маркиз Лоренцетти, граф Монферран и четверо офицеров. Не взглянув на графиню, не поклонившись ей, они прошли к тому залу, откуда совсем недавно вышла она. Их шаги были тяжелы и уверенны. Дверь со скрипом распахнулась. Сердце Констанции вновь сжалось.

– Сынок, нам надо спасаться, надо убегать. Ее душа заметалась. Ей хотелось бежать прочь с сыном и хотелось рвануться туда, где находился король Пьемонта Витторио, туда, куда вошли вооруженные люди.

– Витторио, Витторио! – страстно прошептала Констанция.

Испуганный Мишель заплакал и крепко обнял мать за шею

– Мой малыш… Мой король…

Раздался грохот, крик и чуть позже сдавленный стон…

– Боже мой, – обреченно прошептала Констанция, понимая, что произошло, – боже мой, его уже нет.

Прижав ребенка, она бросилась вниз по галерее, туда, где стояла ее карета.

Скорее, скорее! Мы должны покинуть эту землю, – бросила она кучеру. Она усадила ребенка себе на колени и старалась успокоить его. – Мы поедем с тобой, Мишель, во Францию, в Мато. Там у нас большой дворец, старинный и красивый, вокруг дворца огромный старый парк. Мы будем гулять в парке, и я расскажу тебе историю про рыжего кота, бесстрашного и умного, который спас меня, когда я была маленькой, такой как ты сейчас. Ну может, чуть постарше..

– Мама, мамочка, – шептал ребенок, прижимаясь к щеке Констанции. Наследник короля Пьемонта вздрогнул, когда услышал грохот.

– Все кончено, – прошептал четырнадцатилетний Витторио. – Я – король Пьемонта.

Но встать из-за стола он был не в силах, как ни старался, так и не смог. Вскоре дверь распахнулась и на пороге появились граф Монферран, маркиз Лоренцетти и четверо офицеров.

Маркиз и граф сняли шляпы и низко поклонились.

– Ваше величество, – произнес маркиз Лоренцетти.

– Слушаю вас, – с трудом выдавил из себя Витторио.

– Вот ваша королевская печать, – маркиз разжал ладонь, и на стол лег тяжелый королевский перстень-печатка. На руках маркиза Лоренцетти была еще свежая кровь.

Четырнадцатилетний Витторио дрожащей рукой взял перстень, зажал его в кулак, затем поцеловал его и попытался надеть на указательный палец.

Конечно же, массивный перстень был велик для еще детской руки короля.

Ничего, ваше величество, перстень можно немного уменьшить.

Не стоит, маркиз. Я надеюсь, со временем он будет мне впору.

Да-да, ваше величество, – закивал головой граф Монферран, – не пройдет и двух лет, как этот перстень

Станет вам впору.

– Граф, а как он? – спросил наследник. Граф ничего не ответил, кивнул головой и только сейчас заметил, что кружевная манжета его рубахи тоже испачкана кровью.

– Простите, ваше величество, я должен привести себя в порядок.

Граф Монферран учтиво поклонился четырнадцатилетнему монарху и торопливо покинул зал.

Констанция торопила кучера.

– Скорее, скорее! Как можно скорее! Кучер стегал лошадей, и карета с гербом графа де Бодуэна мчалась от Турина к французской границе, туда, где Констанция была когда-то счастлива, туда, где, как она надеялась, будет счастлива вновь.