Текст книги "Воздушная деревня"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава VII
ПУСТАЯ КЛЕТКА

Как было не радоваться, что проводник столь своевременно обнаружил грот, самой природой вписанный в береговую линию… Почва здесь сухая, из тонкого песка. Ни малейших следов сырости ни на стенках, ни на «потолке». Благодаря своему убежищу его обитателям не страшен дождь, непрестанно хлеставший до самой полуночи. Теперь у них есть надежное пристанище на все то время, что потребуется для сооружения плота.

Дул довольно сильный северный ветер. Небо, впрочем, очистилось к рассвету. День обещал быть жарким. Может, Кхами и его спутники еще пожалеют о тенистых деревьях, под которыми они брели пять дней.

Джон Корт и Макс Губер не скрывали своего отличного настроения. Утомительные пешие переходы позади, река спокойно пронесет их около четырехсот километров, вплоть до своего впадения в Убанги, чьим притоком она, видимо является. Три четверти маршрута они пройдут в куда более благоприятных условиях…

Необходимые расчеты с достаточной степенью точности выполнил Джон Корт, получив исходные данные от проводника.

После этого взгляды их обратились сперва в одну, потом в другую сторону, то есть сначала на север, а затем на юг.

Вверх по течению река, бежавшая на этом отрезке пути почти по прямой линии, в каком-нибудь километре исчезала под густой сенью деревьев.

В нижнем течении плотная зелень начиналась ближе, метрах в пятистах, там река делала крутой поворот к юго-востоку. С этого изгиба начинался настоящий лес.

Выходит, что они оказались на широкой болотистой поляне, которая занимала часть береговой полосы. На противоположном, левом берегу деревья стояли плотными рядами. Строевой лес возносился над шумным морем зелени, его макушки, озаренные восходящим солнцем, четко вырисовывались на дальней линии горизонта.

Русло реки заполняла чистая прозрачная вода, она неспешно влекла за собою старые подгнившие стволы, упавшие кусты с корнями, пучки травы с обоих берегов, подмываемых течением.

В памяти Джона Корта всплыло загадочное слово «нгора», услышанное ночью: он начал осматривать окрестности в поисках того, кто мог его произнести.

Представлялось вполне допустимым, что кочевники решались иногда спускаться по этой реке до Убанги, да и вообще на столь огромном лесном пространстве, которое доходило на востоке до истоков Нила, могли бродить кочевые племена, могли обитать и оседлые…

Но американец никого не увидел ни на болотистых подступах к реке, ни на ее берегах.

"Наверное, мне почудилось… – подумал он. – Я мог задремать на минутку, и это слово возникло во сне".

Он ничего не сказал своим спутникам об этом происшествии.

– Мой милый Макс, – обратился он к другу, – а вы принесли уже извинения нашему бравому Кхами за то, что сомневались в существовании реки, в которую он-то верил всегда?..

– Да, Джон, он оказался прав, и я счастлив признать свою ошибку, потому что течение спокойно доставит нас к берегам Убанги…

– Насчет «спокойно»… я бы не стал этого утверждать, заметил проводник. – Возможны перепады воды… Пороги…

– Давайте надеяться на лучшее… – сказал Джон Корт. – Мы мечтали о реке, и вот она перед нами. Мы хотели построить плот, так давайте же его строить!

– Я немедленно принимаюсь за работу, – горячо поддержал его Кхами. – А если вы желаете мне помочь, месье Джон…

– Ну, разумеется, Кхами! А пока мы трудимся, Макс позаботится о нашем пропитании…

– Это тем более необходимо, подхватил француз, – что у нас уже не осталось еды… Вчера вечером лакомка Лланга подъел последнее…

– Как, я?.. Мой друг Макс! – стал оправдываться мальчик, задетый за живое укором.

– Эй, парень, ты же видишь, что я шучу! Идем-ка лучше со мной. Прогуляемся по берегу до поворота реки. Болото с одной стороны, проточная вода – с другой, водоплавающей птицы должно быть предостаточно! А там, глядишь, и рыбешка какая-нибудь попадется, для разнообразия нашего меню!

– Только не связывайтесь с крокодилами… и даже с бегемотами, месье Макс, – посоветовал проводник.

– О, Кхами, задняя ножка бегемота, основательно зажаренная, – просто пальчики оближешь! Как животное добродушного нрава, – ну, прямо тебе водяная свинья! – разве не должен гиппопотам обладать вкусным мясом?..

– Насчет добродушного нрава, может быть, и верно, месье Макс, но, если вывести бегемота из себя, его ярость ужасна!

– Но нельзя же отрезать от него кусочек в несколько килограммов без того, чтобы немного его не позлить!

– В общем, если вы заметите малейшую опасность, немедленно возвращайтесь, – резюмировал Джон Корт. – Будьте осторожны!

– А вы будьте спокойны, Джон! Идем, Лланга!

– Иди, мой мальчик, – сказал Джон Корт, – и помни, что мы доверили тебе охрану Макса!

После такого напутствия можно было не сомневаться, что ничего плохого не произойдет, поскольку Лланга будет начеку каждую минуту.

Макс Губер взял карабин и проверил содержимое патронташа.

– Экономьте боеприпасы, месье Макс! – напомнил проводник.

– Непременно, Кхами! Но, ей-богу, стоит пожалеть, что природа не выдумала патронного дерева, как создала она хлебное или масляное в африканских лесах!.. А то бы мы срывали по пути патроны, как финики или фиги…

Высказав это бесспорно справедливое соображение, Макс Губер, а с ним и Лланга, двинулись по кромке берега у самой воды и через несколько минут скрылись из виду.

Джон Корт и Кхами занялись поисками дерева для плота. Чтобы сооружение не было совсем уж примитивным, следовало позаботиться о подборе материалов.

У проводника и его компаньона были только топорик и карманные ножи. Как с такими орудиями подступиться к лесным великанам или даже их меньшим собратьям?.. Кхами рассчитывал использовать упавшие стволы и ветви, связав их лианами, а сверху соорудить настил из травы и земли. Двенадцать футов в длину и восемь в ширину – такой плот выдержит трех мужчин и ребенка. Для приготовления пищи и ночевки они будут высаживаться на берег.

Время, ветер, удары молний подкашивают деревья, немало их валялось и на заболоченной местности, иные уже сильно подгнили. Но росло там еще довольно много пород, выделявших устойчивые против гниения смолистые вещества. Накануне Кхами уже подобрал в этих местах несколько обломков, пригодных для строительства плота. Он поделился своими соображениями с Джоном Кортом, и тот охотно вызвался его сопровождать.

Они бросили последний взгляд на речку, все казалось спокойным вокруг, ничего подозрительного не привлекло внимания ни на берегах, ни на болоте. И друзья отправились в путь. Не прошли они еще и сотни шагов, как наткнулись на груду плавающих стволов. Главная сложность заключалась в том, чтобы подтянуть их к берегу. Если ствол оказывался слишком тяжелым для двоих, его оставляли на месте до прихода охотников.

Джон Корт и Кхами полагали, что охота проходит успешно. Выстрел недавно прозвучал, и, зная мастерство француза, можно было не сомневаться, что он попал в цель. Безусловно, искусство стрелка в соединении с достаточным количеством боеприпасов обеспечит их необходимой едой на все четыреста километров пути до Убанги, а то еще и на более долгую дистанцию.

Кхами и Джон Корт спокойно отбирали лучшие бревна для плота, как вдруг их внимание привлекли крики, доносившиеся с той стороны, куда направились Макс Губер с Ллангой.

– Это голос Макса! – встревожился Джон Корт.

– Да, это он… – прислушался Кхами. – Но я еще различаю голосок Лланги…

Действительно, к мужскому голосу примешивался пронзительный мальчишеский дискант.[124]124
  Дискант – высокий голос у мальчиков.


[Закрыть]

– Они в опасности! – воскликнул Джон Корт.

Не теряя времени, оба припустили к берегу и вскоре, преодолев заболоченный участок, достигли небольшого возвышения, под которым скрывался их грот. С этого места, всматриваясь в нижнее течение реки, они увидели Макса Губера и маленького туземца, стоящих на берегу. Никаких животных поблизости, никого чужого. Впрочем, жесты Макса Губера и Лланги говорили только об одном – они приглашали приблизиться к ним, но вовсе не поднимали тревогу.

Спустившись с холмика, Кхами и Джон Корт быстро пробежали отделявшие их от друзей триста – четыреста метров. Не успели они отдышаться, как француз с торжеством крикнул:

– Вам не нужно строить плот, Кхами!

– Это почему же? – удивился проводник.

– А вот уже есть готовый… правда, в плохом состоянии, но если его подлатать… Материал еще вполне пригодный!

Они подошли к маленькой бухточке, где находилось нечто вроде платформы из брусьев и досок, которая удерживалась полусгнившей веревкой, намотанной на колышек на берегу.

– Настоящий плот! – Джон Корт не скрывал бурной радости.

– Да это и в самом деле плот! – подтвердил проводник.

Трудно было представить какое-то иное предназначение этих брусьев и досок.

"Неужели туземцы спускались по реке до этого места?.." – ломал себе голову Кхами.

Словно откликаясь на его мысли, Джон Корт размышлял вслух:

Туземцы это или белые путешественники, мы не знаем… Однако если большой лес Убанги кто-нибудь посещал, то об этом знали бы в Конго или в Камеруне…

– Это не важно, – заявил Макс Губер. – Самый главный вопрос – можем ли мы использовать плот или то, что от него осталось?..

– Ну, конечно, можем!

Проводник направился было к реке, когда его вдруг остановил крик Лланги.

Отошедший недалеко вниз по течению мальчик возвращался бегом, размахивая каким-то предметом, зажатым в руке.

Мгновение спустя он вручил Джону Корту свою находку. Это был железный висячий замок, весь изъеденный ржавчиной. Ключ потерялся, да и механизм вряд ли сохранился в исправности.

– Теперь ясно, что мы имеем дело не с кочевыми племенами, конголезскими или другими, ведь им неведомы тайны современного слесарного дела, – сделал вывод Макс Губер. – Это могут быть только белые, которые доплыли до излучины на плоту…

– И которые, уйдя отсюда, никогда уже не вернутся, – добавил Джон Корт.

Он логично оценил ситуацию. Степень окисления замка и обветшания плота указывали на то, что уже несколько лет миновало с той поры, когда первый был потерян, а второй покинут на берегу реки. Два непреложных вывода следовали из этого бесспорного факта. И когда Джон Корт изложил их, Макс Губер и Кхами согласились с ним.

Первое. Исследователи или путешественники нетуземного происхождения достигли этой поляны, сев на плот либо перед опушкой Великого леса, либо миновав ее.

Второе. Эти исследователи или путешественники по тем или иным причинам оставили плот, чтобы заняться изучением лесного массива, расположенного на правом берегу реки.

В любом случае никто из них не вернулся. Ни Макс Губер, ни Джон Корт за все время проживания в Конго не могли припомнить, чтобы заходила речь об экспедиции такого рода.

Если все это и не выглядело как необычайное, экстраординарное происшествие, то, по крайней мере, как неожиданное, и Макс Губер вынужден был с горечью отказаться от пальмы первенства: не ему принадлежала честь первого посещения Великого леса, который он ошибочно считал непроходимым.

Тем временем, вполне безразличный к вопросу о приоритете, Кхами внимательно изучал составные части плота. Одни брусья и доски находились в приличном состоянии, другие больше пострадали от непогоды, три или четыре следовало заменить. Но уже очевидно было, что потребность в сооружении нового плота отпадает, поскольку можно обойтись небольшой починкой. Проводник и его компаньоны, в равной степени довольные и озадаченные, имели в своем распоряжении плавающее средство передвижения, которое позволит им добраться до слияния рек.

Пока Кхами проводил свой осмотр, двое друзей обменивались мыслями по поводу случившегося.

– Ошибки быть не может, – повторил Джон Корт, – белые уже побывали в верховьях этой реки, именно белые, это не подлежит сомнению… Чтобы такой плот, сооруженный из крупных брусьев, был делом рук туземцев, еще можно допустить… Но вот висячий замок…

– Замок-разоблачитель… Не считая других предметов, которые, по всей вероятности, мы еще найдем…

– Еще найдем?.. Макс, вы о чем?..

– А о том, Джон, что мы наверняка напали на остатки лагеря, хотя в этом месте следов и не видно, потому что нельзя признать за таковой грот, где мы провели ночь. Мне не кажется, что его уже использовали для стоянки, но я не сомневаюсь, что мы не единственные, кто искал здесь убежище…

– Это очевидно, мой дорогой Макс. Пойдем к излучине…

– Да-да, правильно, Джон, ведь там кончается поляна, и я не удивлюсь, если немного дальше…

– Эй, Кхами! – позвал Джон Корт.

Проводник присоединился к обоим друзьям.

– Ну, как там плот? – поинтересовался Джон Корт.

– Мы починим его без труда… Я принесу нужные материалы.

– Прежде чем приступать к работе, давайте спустимся вдоль реки, – предложил Макс Губер. – Кто знает, не попадутся ли нам какие-нибудь предметы, домашняя утварь с фабричной маркой, которая укажет на их происхождение?.. И неплохо бы пополнить наш скудный кухонный инвентарь… Одна фляга, но нет ни чашки, ни чайника…

– А не питаете ли вы тайную надежду, мой милый Макс, обнаружить сервированный стол с яствами для гостей?..

– Я не питаю никаких надежд, мой дорогой Джон, но перед нами таинственный, непонятный факт. Попытаемся же найти ему правдоподобное объяснение!

– Будь по-вашему, Макс! А вы, Кхами, не возражаете против небольшой прогулки?..

– При условии, что мы не пойдем дальше излучины. Ведь у нас теперь свой транспорт, и надо меньше тратить силы на бесполезные походы…

– Согласен, Кхами! – улыбнулся Джон Корт. – Когда течение понесет наш плот, мы изучим на досуге оба берега – может, и отыщем где-нибудь следы стоянки… А пока пройдемся пешком…

Трое мужчин с верным Ллангой двинулись по берегу, точнее, по узкой полоске земли между рекой и болотом, образовавшей естественный мол.[125]125
  Мол – настоящий, а не сотворенный природой, как здесь, мол – сооружение, возводимое в море у гавани в виде прочной стены, примыкающей одним концом к берегу; служит для причала судов и защиты порта от волн со стороны открытого моря.


[Закрыть] Они внимательно смотрели под ноги и по сторонам, надеясь увидеть хоть малейший признак человеческого присутствия, хоть какую-нибудь вещицу, забытую или брошенную на землю.

Напрасные усилия. Самый тщательный осмотр при медленной ходьбе с остановками ничего не дал. Никаких указаний на то, что кто-то здесь ходил, располагался на отдых, ночевал. Когда Кхами и его спутники достигли первых деревьев, их приветствовала громкими криками стая обезьян. Появление людей, казалось, не очень удивило четвероруких, однако они предпочли ретироваться. Разноликое племя резвилось среди ветвей: это были бабуины или павианы, мандрилы, по своим физическим данным близкие к гориллам, шимпанзе и орангутанам. Как и у всех видов африканских обезьян, у них виднелись рудименты[126]126
  Рудимент – слово употреблено здесь в первоначальном значении, в смысле недоразвитости, неполности; сейчас понятию «рудиментарныс органы» придается несколько иной смысл: органы, утратившие свое значение и находящиеся на пути к исчезновению.


[Закрыть] хвоста, это украшение природа сохранила только их американским и азиатским сородичам.

– В конце концов, не они же построили плот?.. – заметил Джон Корт. – И как ни умны они, но еще не умеют пользоваться висячими замками…

– А тем более клеткой, насколько мне известно, – вдруг изрек Макс Губер.

– Клеткой?.. – удивился Джон Корт. – Почему вы заговорили о клетке, Макс?..

– Потому что мне кажется, что я различаю… в зарослях… в двадцати шагах от реки… какое-то сооружение…

– Это муравейник в форме улья… Именно такие возводят африканские муравьи… – высказал догадку Джон Корт.

– Нет, месье Макс не ошибся, – вмешался Кхами. – Там действительно что-то есть… Кажется, хижина у подножия двух мимоз… У нее решетчатый фасад.

– Хижина или клетка, – заметил Макс Губер. – Посмотрим, что там внутри…

– Осторожно, сказал проводник, – будем передвигаться, прячась за деревьями…

– Почему мы должны бояться? – нетерпеливо возразил Макс Губер, не изменяя своей натуре: азарт и любопытство уже овладели им.

Впрочем, прилегающая местность казалась совершенно пустынной. Слышалось только пение птиц да крики убегающих обезьян. Никакого следа давней или свежей стоянки не открылось взору при выходе на поляну, как и на поверхности реки, где неспешно проплывали большие пучки травы. Скорее наоборот, ощущение какой-то уединенности и заброшенности. Мужчины ускорили шаг. Берег в этом месте изгибался, следуя за излучиной реки. Заболоченный участок остался позади, почва становилась суше, лес гуще и выше.

Странное сооружение, представшее их взорам, прижималось к мимозам и имело наклонную крышу, усыпанную плотным слоем пожухших трав. В будке не было никаких боковых входов или окон, стенки ее до самого основания укрывали ниспадающие лианы.

А впечатление клетки возникало из-за решетки, точнее – проволочной сетки в фасадной части, подобной тем, которыми в зверинцах отделяют хищников от публики.

В этой решетчатой передней стенке была открыта дверь. Хижина-клетка оказалась пуста. Это обнаружил Макс Губер, поспешивший первым проникнуть внутрь.

С тревожным чувством переступили порог его спутники. Что сулило им это неожиданное открытие?..

В хижине нашлось кое-что из предметов домашнего обихода котел в довольно хорошем состоянии, чайник, чашка, три или четыре треснутых бутылки, рваное шерстяное одеяло, обрывки ткани, ржавый топор, полусгнивший футляр для очков, на котором уже невозможно было прочесть фамилию изготовителя, чтобы с ее помощью определить местонахождение фирмы.

Особое внимание привлекла медная шкатулка в углу, чья хорошо подогнанная крышка как будто должна была предохранять от всяких превратностей содержимое, если таковое там имелось. Макс Губер поднял ее и попытался открыть, но безуспешно. Ржавчина как бы склеила обе ее части. Потребовалось ввести нож в щель между ними, и тогда она раскрылась.

В шкатулке оказалась хорошо сохранившаяся записная книжка, на ее корочке типографскими буквами были напечатаны два слова, которые Макс Губер прочитал вслух:

Доктор ЙОГАУЗЕН.