Текст книги "Треволнения одного китайца в Китае"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава XV

Ничто отныне не препятствовало свадьбе богача Цзинь Фо и красавицы Лэ У. Через шесть дней истекал срок, назначенный Вану. Но несчастный философ погиб. Бояться, таким образом, было некого и нечего.

Свадьбу назначили на двадцать пятое июня. Символическая дата! Этот день Цзинь Фо еще недавно хотел сделать последним в своей жизни.

Узнав из подробного рассказа жениха о смерти философа, юная невеста не смогла сдержать нахлынувших слез. Она знала и любила Вана и именно благодаря ему познакомилась с Цзинь Фо.

– Бедный Ван! – вздохнула молодая женщина. – Его будет не хватать на нашей свадьбе.

– Бедный Ван! – склонил голову Цзинь Фо, искренне сожалея о потере друга и учителя.

– Может быть, он решил умереть, чтобы не выполнять грозного обещания? – Лэ У устремила на гостей заплаканные глаза.

Увы! Ее версия походила на правду.

После происшествия на мосту Балицияо китайские газеты прекратили публикацию объявлений достопочтенного Бидульфа, и тяготившая Цзинь Фо слава так же быстро исчезла, как и возникла.

Читатель спросит, как повели себя в этой ситуации Грэйг и Фри?

Хотя им и предписывалось защищать интересы компании до тридцатого июня, в действительности Цзинь Фо в их услугах больше не нуждался. Вана нечего бояться, его просто нет в живых. Может быть, самый дорогой клиент «Ста лет» сам захочет покуситься на свою жизнь? Тоже исключено. Цзинь Фо только что обрел счастье и ни за что не хотел умирать. Таким образом, Грэйг и Фри могли со спокойной совестью вернуться в компанию.

Но ведь это были замечательные парни! И Цзинь Фо пригласил их на свадьбу, на что агенты с удовольствием согласились.

– Кстати, – невозмутимо обратился Фри к Грэйгу, – женитьба есть в известном смысле самоубийство!

– Безусловно, – согласно кивнул Грэйг. – Но в данном случае жизнь отдается в надежные руки!

На следующий день в доме появилась новая прислуга.

Приехала госпожа Лу Далу, тетушка Лэ У. Племянница очень нуждалась в ее помощи и советах. Госпожа Лу Далу была супругой знатного мандарина четвертого ранга второго класса, бывшего императорского чтеца и члена академии Ханьлинь.[73]73
  Чиновные должности в императорском Китае делились на 9 классов (пинь), которые, в свою очередь, делились на две степени – старшую и младшую. Ханьлинь – полное название Ханьлинь юань (Ханьлинь – лес кисточек, юань – палата). Это учреждение, объединявшее национальную академию и литературное училище. Термин «Ханьлинь» использовался в VIII веке для обозначения общества ученых, выполнявших обязанности писцов при императоре. Юань, или палата, была основана позднее.


[Закрыть]

Что касается Цзинь Фо, то после свадьбы он рассчитывал побыстрее уехать из Пекина, так как не переносил близости императорского двора. Наш герой хотел обосноваться с молодой женой в своем роскошном имении в Шанхае.

А пока жених Лэ У временно проживал в «Вечном счастье» – великолепной гостинице, расположенной на бульваре Тяньмэнь, как раз между китайской и маньчжурской частями столицы.

Там же обосновались Грэйг и Фри. Сун продолжал исполнять свои привычные обязанности. Однако стал более осторожен, и близко не подходил к фонографу. Случай с Нань послужил ему хорошим уроком!

К счастью, Цзинь Фо встретил в Пекине и пригласил на свадьбу друзей из Кантона – торговца Ян Бана и писателя Хуана.

Когда-то бесстрастный и ко всему равнодушный ученик мудреца Вана был ныне по-настоящему счастлив! Два месяца ужасных испытаний, постоянного напряжения научили его многому. Останься бедняга-философ в живых, он бы лишний раз убедился в своей правоте.

Цзинь Фо постоянно находился рядом с Лэ У. Молодая женщина была безмерно счастлива! И зачем ей эти бесчисленные платья из самых дорогих магазинов Пекина? Она думала только о нем, своем милом, и без конца повторяла слова великого мудреца: «Если жена полюбила мужа, то это на всю жизнь; жена обязана глубоко уважать того, чье имя носит, и быть достойной его; в доме жена должна походить на безмолвную тень и прозрачное эхо; муж – Небо для жены».

Между тем свадебные приготовления шли полным ходом.

Тридцать пар вышитых туфель – обязательная часть приданого невесты, уже стояли в доме на Чакуа. Кондитерские изделия из магазина Синюян, различные варенья, сухие фрукты, поджаренный и обсахаренный миндаль, леденцы, сироп из ягод терновника, апельсины, имбирь и грейпфруты, рулоны великолепного шелка, масса безделушек из золота и драгоценных камней, кольца, браслеты, заколки для волос и так далее – всем вышеперечисленным потихоньку наполнялся будуар Лэ У.

В Китае невесту сначала представляют родственникам мужа. Тот до последнего момента не знает свою будущую жену. Наконец закрытый паланкин прибывает в его дом. Жениху передаются ключи, тот открывает дверцу. Если невеста нравится, он протягивает ей руку. В противном случае – резко захлопывает дверь. И на этом все кончается.

Разумеется, на свадьбе Цзинь Фо все будет иначе. Он давно знал и любил свою избранницу. Это значительно упрощало дело.

Наконец наступило двадцать пятое июня. Следуя обычаю, последние три дня жилище Лэ У постоянно оставалось освещенным изнутри. Госпожа Лу Далу, представляющая семью будущей супруги, не смыкала глаз, тем самым демонстрируя печаль от расставания Лэ У с отчим домом. Если бы Цзинь Фо имел родителей, его имение тоже осталось бы освещенным в знак траура, так как «женитьба сына расценивается как смерть отца».

Поскольку молодые были сиротами, они сочли за благо пренебречь многими из перечисленных обычаев. Зато скрупулезно соблюдались другие традиции.

Пригласили астролога. Гороскоп, составленный по всем правилам, свидетельствовал о полном сходстве характеров молодых. Все им благоприятствовало: время года, положение звезд, луны.

В Китае жених и невеста не венчаются в церкви, не регистрируются в соответствующем светском учреждении. Как правило, будущая супруга во главе торжественной процессии едет в дом жениха. Поскольку наш герой временно проживал в гостинице, было условлено, что Лэ У в свадебном наряде появится там в восемь часов вечера.

В девятнадцать часов Цзинь Фо, в сопровождении сияющих Грэйга и Фри, принимал гостей. Почтенным господам заранее отправили приглашение на красной бумаге. Все пришли вовремя. Никто не хотел опоздать на великолепный праздник. Мужчины стояли отдельно, от дам, которые, шурша шелковыми платьями и позвякивая драгоценностями, оживленно переговаривались около отведенного для них стола.

Торговец Ян Бан и писатель Хуан явно гордились своим другом. По апартаментам важно расхаживали несколько мандаринов в специальных головных уборах с красным значком, указывающим на их принадлежность к высшему рангу. Все приглашенные – в основном скромные гражданские служащие – были китайцы, что вполне соответствовало взглядам хозяина.

Цзинь Фо, как того требовал этикет, встречал гостей у порога. Каждого прибывшего он лично провожал в банкетный зал, церемонно указывая дорогу и пропуская вперед в дверях, которые распахивали лакеи в золоченых ливреях.

По пути наш герой почтительно осведомлялся о здоровье гостя и членов его семьи.

Словом, поведение Цзинь Фо было безупречным, и ни один даже самый внимательный наблюдатель не смог бы упрекнуть его в нарушении исконных традиций и правил.

Грэйг и Фри восхищенно взирали на молодого, не забывая одновременно зорко посматривать вокруг. А что, если по какой-либо причине Ван не утонул и остался жив? И вдруг он объявится сегодня? Ведь время еще есть! Это невероятно, но, чем черт не шутит!

А в это время молодая вышла из своего дома на Чакуа и удобно устроилась в закрытом паланкине.

Если наш герой в качестве жениха отказался облачиться в костюм мандарина, на что, по китайским обычаям, имел полное право, то Лэ У полностью подчинилась правилам высшего света. Она была потрясающе хороша в своем красном платье из позолоченного шелка. Лицо ее скрывала вуаль из натурального жемчуга, ниспадающая с роскошной золотой диадемы. Драгоценные камни и изумительные искусственные цветы украшали длинные черные косы прекрасной женщины.

Несомненно Цзинь Фо по достоинству оценит красоту возлюбленной, когда откроет дверцу паланкина.

Кортеж тронулся в путь. Друзья и подруги Лэ У следовали за паланкином, торжественно неся различные предметы приданого. Впереди шли два десятка музыкантов. Гремела музыка, перемежаемая звуком гонга. Вокруг суетились носильщики факелов и фонарщики.

Лэ У продолжала ехать взаперти. Согласно этикету первому она должна показаться будущему супругу.

Наконец шумная процессия остановилась у входа в гостиницу «Вечное счастье». Цзинь Фо стоял здесь же, готовый открыть дверцу, чтобы помочь будущей супруге сойти вниз, в номер, где оба они помолятся и потом отправятся к гостям. Здесь Лэ У должна будет совершить четырехкратное коленопреклонение перед мужем. Тот, в свою очередь, сделает так два раза. Затем оба разбрызгают несколько капель вина – жертвенного возлияния. После этого молодым супругам поднесут два бокала с шампанским, из которых они отопьют половину, сольют оставшееся в один бокал и по очереди осушат сосуд.[74]74
  В действительности согласно китайского обычая после молитвы, выражения почтения предкам и взаимных поклонов молодые из бокалов, связанных красной тесьмой, пьют смесь вина с медом, обмениваются бокалами и снова пьют.


[Закрыть]

Так происходит освящение брака.

Паланкин прибыл. Цзинь Фо, взяв предварительно ключ у церемониймейстера, открыл дверцу и протянул руку восхитительной и ужасно взволнованной Лэ У. Будущая госпожа Цзинь Фо, сойдя с паланкина, прошла через образовавшийся в толпе коридор. Приглашенные почтительно склонили голову, прижав руку к груди.

Лэ У собиралась переступить порог гостиницы по сигналу. В небо взлетели огромные бумажные змеи и закачались, подставляя легкому теплому ветерку бока, украшенные драконами, фениксами[75]75
  Феникс (кит. фэнхуан) – сказочная птица, в старости сжигающая себя и возрождающаяся из пепла молодой и обновленной; символ вечного возрождения. По представлениям китайцев, феникс имел большое влияние на появление детей. Появляется, по поверьям китайцев, во времена мира и процветания.


[Закрыть] и другими символами семейного счастья. В воздухе появились десятки белоснежных голубей. Загремел фейерверк.

Внезапно со стороны бульвара Тяньмэнь послышался какой-то шум, крики, звуки трубы. Потом наступила тишина и снова поднялся шум.

Цзинь Фо замер. Друзья в нерешительности остановились, ожидая, пока Лэ У войдет в гостиницу.

Улица наполнилась каким-то лихорадочным оживлением. Совсем рядом послышались звуки трубы.

– Что происходит? – спросил Цзинь Фо.

Предчувствие сжало сердце молодой женщины. Внезапно толпа заполнила улицу. В центре ее стоял глашатай в императорской ливрее и в мертвой тишине читал:

«Умерла вдовствующая государыня! Траур! Траур!»

Цзинь Фо сжал кулаки. И надо ж такому случиться! Это какой-то рок! Далее в сообщении говорилось, что всем в Поднебесной в течение некоторого времени (какого именно, будет определено позже) специальным указом императора запрещалось брить голову, устраивать публичные торжества, в том числе свадьбы, прекращали работу суды.

Страшно огорченная Лэ У стоически перенесла удар. Она взяла руку жениха и как можно спокойнее произнесла:

– Подождем, милый.

Паланкин вместе с молодой женщиной уехал в обратном направлении на улицу Чакуа. Праздник был отложен, столы разобраны, музыканты отправлены по домам. Друзья старались подбодрить огорченного Цзинь Фо, но скоро и они разошлись.

Цзинь Фо остался вместе с Грэйгом и Фри в опустевшем номере гостиницы «Вечная радость». Сколько горького сарказма содержалось теперь в этом названии!

Запрет мог продолжаться по желанию Сына Неба бесконечно! А Цзинь Фо так хотел на следующий же день после свадьбы, вместе с Лэ У вернуться в Шанхай, в свой дом и начать новую жизнь.

Появился слуга с письмом для Цзинь Фо. Взглянув на почерк, тот не выдержал и вскрикнул.

Письмо было от Вана. Вот его содержание:

«Мой друг! Я не мертв, но, когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Умираю, так как не могу сдержать своего обещания. Но будь спокоен, все предусмотрено.

Твое письмо находится в руках Лао Шэна, бывшего командира отряда тайпинов. Этот человек сделает все как надо. Он получит вместо меня свою долю в страховом полисе. Я позаботился об этом…

Прощай! Опережаю тебя на немного! До скорого свидания!

Ван».

Глава XVI

Вот это новость! Положение Цзинь Фо значительно ухудшилось.

Ван не решился-таки убить любимого ученика и, не ведая о переменах в его судьбе, перепоручил сделать это другому, И кому, разбойнику! Уж у того-то, конечно, не дрогнет рука, за пятьдесят тысяч долларов он не остановится ни перед чем!

– Ах, мне все чертовски надоело! – воскликнул вконец расстроенный Цзинь Фо.

Грэйг и Фри также прочитали письмо Вана.

– Но здесь не фигурирует двадцать пятое июня, как конечная дата, – заметили они.

– По-видимому, Ван поручил Лао Шэну убить меня, не оговорив срока.

– Вот как! – хором произнесли Грэй и Фри. – В интересах разбойника действовать как можно быстрее.

– Но почему?

– Через несколько дней вам придется возобновить контракт, в противном случае он для всех потеряет силу!

– Ладно, – махнул рукой Цзинь Фо. – Как бы там ни было, следует не мешкая забрать письмо у Лао Шэна. Пусть это даже обойдется мне в пятьдесят тысяч долларов.

– Совершенно справедливо! – заявил Грэйг.

– Правильно! – согласился Фри.

– Но где находится этот тайпин? Может быть, разыскать его будет легче, чем Вана? – предположил Цзинь Фо.

Он не мог устоять на месте и ходил взад-вперед по комнате. События последних нескольких часов ввергли его в какое-то лихорадочное возбуждение.

– Я еду искать этого Лао Шэна, – сказал Цзинь Фо. – Что же касается вас, господа, вы свободны!

– Господин Цзинь Фо, – как всегда Грэйг и Фри были единодушны, – интересам «Ста лет» угрожает серьезнейшая опасность. Оставить в таких обстоятельствах вас одного было бы нечестно, мы едем с вами!

Наши герои не мешкая стали готовиться к отъезду. А пока они собираются, расскажем немного о Лао Шэне. Сей господин был так известен, что найти его не составляло особого труда.

Бывший товарищ Вана в свое время бежал от преследования на север Поднебесной, за пределы Великой Китайской стены и в настоящее время промышлял самым обычным разбоем. Ну что ж, трудно подыскать для убийства более подходящего человека! Для такого жертвой больше, жертвой меньше – все одно.

Цзинь Фо и агенты навели подробные справки о бывшем тайпине. Выяснилось, что недавно его видели в районе Фунина – небольшого порта на берегу Ляодунского залива.[76]76
  Ошибка Ж. Верна: Фунин – сухопутный город, расположенный примерно в 20 км от берега моря; ближайший к нему приморский город – Бэйдайхэ, ближайший порт – Циньхуандао.


[Закрыть] Туда наши герои и решили не мешкая отправиться.

Цзинь Фо рассказал Лэ У о письме Вана. Та расстроилась еще больше, в глазах появились слезы. Сколько испытаний за последнее время выпало на долю бедной женщины! Она хотела отговорить Цзинь Фо от поездки. Ведь его могут убить! Не лучше ли подождать здесь, где-нибудь спрятаться, уехать из страны, наконец?

Цзинь Фо вкрадчиво, но твердо заявил возлюбленной, что не сможет жить под постоянной угрозой смерти, во власти какого-то разбойника с большой дороги. Нет! С этим надо покончить раз и навсегда! Цзинь Фо и его спутники сегодня же уедут, найдут Лао Шэна, любой ценой получат назад злосчастное письмо и вернутся в Пекин раньше, чем будет снят траур по вдовствующей императрице.

– Моя милая сестричка, – сказал Цзинь Фо, – сейчас я не столь сожалею, что наша свадьба отложена! Если бы она состоялась…

– Если бы она состоялась, – зарыдала Лэ У, – я была бы вправе следовать за вами. Впрочем, ничто не мешает мне сделать это уже и сегодня!

– Нет! – отрезал Цзинь Фо. – Дорогая, вы останетесь дома. Так мне будет легче. До свидания, Лэ У, до свидания!

И наш герой с затуманенными глазами нежно, но решительно оторвал от себя руки молодой женщины.

В тот же день Цзинь Фо, Грэйг, Фри и невезучий Сун оставили Пекин и направились в Тунчжоу.

Через некоторое время путники прибыли на место и устроили небольшое совещание: как двигаться дальше?

Сухопутный вариант, очень опасный и трудный, был отклонен. Добраться до Фунина морем безопаснее, да и понадобится для этого всего четыре – пять дней. А дальше придется действовать сообразно обстановке.

Но где найти подходящее судно?

И здесь впервые за последние недели фортуна улыбнулась Цзинь Фо. Как раз в устье Байхэ[77]77
  Байхэ, Юндинхэ и другие более мелкие реки сходятся в Тяньузине и составляют Хайхэ (Морскую реку).


[Закрыть] стоял готовый к отплытию в Фунин современный пароход. Пока ученик Вана договаривался с капитаном, Грэйг и Фри закупили необходимое спасательное снаряжение: от простого шлема до подводных костюмов последней конструкции. Ведь Цзинь Фо по-прежнему стоил двести тысяч долларов.

Итак, двадцать шестого июня в полдень наши герои погрузились на борт «Бэйтана» и поплыли вниз по течению.

Байхэ очень извилистая, полноводная река, вполне пригодная для прохода крупнотоннажных судов. Движение здесь гораздо оживленнее, чем по бегущей вдоль берега сухопутной дороге от Тунчжоу.

«Бэйтан» быстро продвигался вперед между бакенами фарватера,[78]78
  Бакен, бакан – плавучий знак, устанавливается на якоре для обозначения навигационных опасностей на пути следования судов или для ограждения фарватеров. Фарватер – безопасный в навигационном отношении проход по водному пространству (реке, озеру, морю, проливу и др.), характеризующийся достаточными глубинами и отсутствием препятствий для судоходства.


[Закрыть] звонко шлепая лопастями винта по желтоватой воде и разгоняя круги по спокойной зеркальной глади реки. Радуя глаз, показалась и внезапно исчезла за крутым поворотом башня пагоды в предместье Тунчжоу. На этом участке Байхэ не столь широка, как дальше. Она медленно катит свои воды вдоль песчаных берегов, среди лесов и фруктовых садов небольших деревушек. Вскоре показался Тяньцзинь. Здесь пароходу предстояло протискиваться между сотнями больших и малых судов, которыми буквально кишела гавань. Если на пути встречались джонки на якоре, моряки без зазрения совести рубили канаты, и дрейфующие по течению лодки еще больше загромождали и так напоминающий муравейник порт.

Во время движения Грэйг и Фри с удвоенным вниманием следили за обстановкой на борту. Ведь теперь речь шла не о Ване, с которым всегда можно договориться, агенты ждали Лао Шэна – страшного тайпина, которого, к сожалению, никто из наших героев не знал в лицо. Как его обнаружить? Грэйг и Фри в каждом пассажире «Бэйтана» видели убийцу! Они не ели и не спали, неотступно следуя за Цзинь Фо.

А Суну становилось не по себе при мысли, что скоро придется плыть морем. По мере приближения парохода к заливу Чжили[79]79
  В настоящее время – залив Бохайвань.


[Закрыть] камердинер все более бледнел, к горлу подступала тошнота, рот кривился в судорожной гримасе.

– Вы никогда не плавали морем? – поинтересовался Грэйг.

– Ни разу! – признался Сун.

– Вам плохо? – сочувственно спросил Фри.

– Нет!

– Советую поднять голову, – добавил Грэйг.

– Голову?..

– И не открывать рот… – дополнил друга Фри.

– Рот?..

Агенты поняли, что лакею не до разговоров, и отошли. А Сун нашел укромное местечко на корме и с обреченным видом уставился на реку.

Незаметно сменился пейзаж. Высокий и крутой правый берег контрастировал с пологим в пене прибоя левым. Чуть дальше простирались бесконечные поля сорго, кукурузы, пшеницы, риса. Каждый клочок земли был тщательно обработан и засеян. Повсюду встречались ирригационные каналы или бамбуковые сооружения с ковшом, черпающим воду из колодцев. То там, то здесь появлялись деревеньки с глинобитными хижинами, утопающими в зелени плодовых деревьев.

На берегу суетились многочисленные рыбаки с прирученными бакланами. По сигналу хозяина птицы улетали к воде и приносили рыбу, которую не могли заглотнуть благодаря специальному кольцу, наполовину сжимавшему горло пернатых.

Над рекой кружили сотни уток, ворон, сорок и ястребов, встревоженных гудком парохода.

Дорога, идущая вдоль берега, выглядела пустынной. Зато сколько самых различных судов сновали взад и вперед по реке! Джонки военные с пушками, двумя рядами весел и водяным колесом, приводимым в движение человеком; джонки двухмачтовые таможенные с парусами, украшенными фантастическими животными; джонки торговые, основательные, способные устоять перед самым грозным тайфуном; джонки прогулочные, легкие; роскошные яхты мандаринов; множество сампанов различных форм. Самыми небольшими из них ловко управляли женщины с веслом в руках и ребенком за спиной. И наконец, картину дополняли огромные плоты – целые поселения с деревянными лачужками, фруктовыми садами, овощными грядками.

На следующий день, двадцать седьмого июня, с восходом солнца «Бэйтан» прибыл в порт Тангу. На правом и левом берегах виднелись полуразрушенные форты. В 1860 году они были захвачены англо-французскими войсками. Здесь двадцать четвертого августа того же года генерал Коллине лично повел своих солдат в атаку. О тех событиях напоминает монумент, под которым покоятся тела погибших.

Пассажиры сошли на берег. Тангу достаточно крупный город, и со временем, когда будет достроена железная дорога до Тяньцзиня, его значение еще более возрастет.

Пароход в Фунин стоял в порту, готовый к отплытию. Цзинь Фо и его спутники не мешкая наняли сампан, который быстро доставил их на борт «Сэмйепа».

Глава XVII

Неделей раньше в Тангу бросил якорь пароход из Америки. Судно было зафрахтовано некой китайско-калифорнийской компанией за счет агентства «Фоктин-Дун». В трюмы загрузили двести пятьдесят гробов с телами покойных эмигрантов. После Тангу. пароходу надлежало двигаться далее в северные провинции страны.

Перевалку длинных продолговатых ящиков на китайский пароход, который и собирался отплыть в Фунин, осуществили здесь же, в порту.

На это судно, за неимением другого, поднялся и Цзинь Фо со спутниками. Через два-три дня они надеялись прибыть на место, а пока приходилось терпеть неприятное соседство покойников.

«Сэмйеп» представлял собой морскую джонку водоизмещением триста тонн. Встречаются в здешних портах, разумеется, и более крупные суда, но все они, как правило, с относительно небольшой осадкой, чтобы заходить в устья рек.

Подобные же джонки обеспечивают доставку грузов между Кантоном и Сан-Франциско. Бывалые люди утверждают, что китайцы – отличные мореплаватели.

Сделанный из бамбука без применения гвоздей и каких-либо металлических заклепок, «Сэмйеп» был тщательно законопачен паклей и камбоджийской смолой, что гарантировало ему абсолютную водонепроницаемость. Судно даже не нуждалось в помпе для откачки воды. Якорь, сделанный из твердых и тяжелых пород дерева, гибкие и прочные канаты из пальмовых волокон, крепкие паруса и две мачты дополняли оснастку.

Со стороны никто бы и не догадался, что легкая как пробка джонка, стремительно скользившая по воде, превратилась в огромный катафалк. На носу ее сверкал глаз, казалось, принадлежавший гигантскому морскому чудищу, на мачтах развевались пестрые флаги, по обоим бортам грозно щетинились стволы пушек – команде часто приходилось встречаться с пиратами!

Капитан и шесть человек экипажа были ловки и умелы. Говорят, что компас изобрели китайцы. Вполне возможно. Но моряки-каботажники[80]80
  Моряки-каботажники – моряки, совершающие каботажное плавание. Каботаж – прибрежное плавание обычно между портами одной страны. Различают большой каботаж между портами разных морей и малый – между портами одного моря.


[Закрыть] обычно им не пользуются, полностью доверяясь своему опыту и интуиции.

Капитан Янь, небольшого роста, улыбчивый и очень подвижный, стоял за штурвалом и время от времени бросал взгляд на побережье. После знакомства с Цзинь Фо и его спутниками настроение хозяина судна стало просто превосходным. Он постоянно жестикулировал, кого-то окликал, расспрашивал, ругал. Сто пятьдесят таэлей, внесенные за плавание, пришлись ему очень кстати. К тому же пассажиры оказались столь же спокойными и непритязательными, как и их попутчики в трюме.

Цзинь Фо, Грэйг и Фри кое-как разместились в каютах на корме, а Сун устроился на носу парохода.

Бдительные агенты внимательно наблюдали за экипажем и капитаном и не выявили ничего подозрительного в их поведении. Что было, впрочем, вполне естественно. Ведь только случай привел клиента «Ста лет» на эту джонку. Таким образом, появилась возможность расслабиться на несколько дней, пока пароход не прибудет в Фунин.

Агенты предоставили Цзинь Фо самому себе, чему тот только обрадовался, заперся в своей каюте и предался размышлениям. Сколько же событий произошло в его жизни за последние два месяца! Но ничего! Скоро все образуется. Ведь Лао Шэна в первую очередь интересуют деньги. И он получит их в обмен на письмо. Главное, сейчас не попасть впросак. По всей вероятности, тайпин, оставаясь в тени, находится в курсе того, что делает Цзинь Фо. А Цзинь Фо не знает командира «длинноволосых» даже в лицо. Но Лао Шэн наверняка предпочтет получить пятьдесят тысяч долларов мирным путем, чтобы избежать небезопасной поездки в Шанхай и визита в компанию «Сто лет».

Изложенное – только меньшая часть того, о чем думал наш герой. В основном Цзинь Фо размышлял и строил планы на будущее, в которых главное место занимала молоденькая вдова из Пекина!

А что в это время делал Сун? Не уставая проклинал хозяина, философа Вана и бандита Лао Шэна. И еще ругал самого себя за то, что пошел в услужение к человеку, обожающему морские путешествия! Проклятье, опять подступает тошнота! Лакей охотно отдал бы остатки своей косички, лишь бы оказаться на суше. Лучше побриться и пойти в бонзы. Ай, ай! Какой-то монстр пожирал его внутренности!

Между тем «Сэмйеп», подгоняемый постоянным южным ветром, бойко мчался вперед, покрывая по три-четыре мили в час. Позади, неподалеку от устья одноименной реки, остался Бэйтан, где в свое время англо-французский экспедиционный корпус высадился на берег; затем миновали Шантун.

Эта часть залива была довольно пустынна, с движением не столь интенсивным, как в устье Вэйхэ[81]81
  На самом деле речь идет, как уже сказано, об устье Хайхэ.


[Закрыть] – несколько торговых джонок, десяток рыболовецких баркасов и дальше абсолютно чистый горизонт.

Грэйг и Фри заметили, что даже небольшие суда водоизмещением пять-шесть тонн имели одну или несколько пушек. Почему?

Капитан, улыбаясь и потирая руки, ответил:

– А как же иначе бороться с пиратами?

– Но разве пираты бывают здесь, в этой части залива? – удивились агенты.

– Этих парней хватает во всех прибрежных водах, – ответил Янь и расхохотался, обнажив два ряда белоснежных зубов.

– Вы, кажется, не робкого десятка! – заметил Фри.

– А разве у меня нет пушек? И потом, двое таких молодцев со стволами за поясом! Чего бояться?!

– Пушки заряжены? – спросил Грэйг.

– Обычно да.

– А сегодня?

– Нет.

– Почему? – поинтересовался Фри.

– Нет пороха, – не стал скрывать капитан.

– Тогда зачем пушки? – не унимались агенты.

– А затем! – гаркнул Янь. – Чтобы защитить груз, когда он того стоит. Например, если речь идет о чае или опиуме. Сегодня мои трюмы набиты черт знает чем!..

– А как пираты, – не могли угомониться Фри и Грэйг, – определят, стоит или нет нападать на судно?

– Вы что, боитесь визита этих пай-мальчиков? – пожал плечами китаец.

– Ну конечно, – признался Фри. – Для нас очень нежелательна встреча с ними.

– Не беспокойтесь, – успокоил капитан, – пираты не нападут на наше судно.

– Почему?

– Потому что, посмотрев на флаг, поймут, что поживиться здесь нечем.

Янь показал на белый флаг, развевающийся на одной из мачт:

– Цвет траура. Зачем грабителям гробы?

– Но они могут подумать, что вы повесили флаг из осторожности, – заметил Грэйг. – Поднимутся на борт.

– Мы их встретим, а потом проводим.

Грэйг и Фри отошли в сторону, явно не разделяя оптимизма капитана. Ведь даже сама новая большая джонка водоизмещением триста тонн – большая ценность. Но ничего не оставалось делать, как ждать и надеяться на благополучное завершение путешествия.

Впрочем, Янь сделал все, чтобы Провидение не отвернулось от парохода: в день отплытия в жертву морским божествам был принесен большой белый петух – на фок-мачте до сих пор еще трепетали прилипшие перья бедной птицы. Несколько капель крови на палубе, бокал вина, опрокинутый за борт, дополнили искупительное жертвоприношение. Чего же теперь бояться?

Судно, демонстрируя великолепные мореходные качества, быстро продвигалось вперед. К вечеру, уточнив местоположение, капитан радостно потер руки – через двадцать четыре часа джонка прибудет на место.

Цзинь Фо с волнением ждал высадки в Фунине. Сун, вывалив на палубу все содержимое своего желудка, тихо стонал в углу, Фри и Грэйг считали дни – их осталось только три! – когда обязательства компании в отношении Цзинь Фо истекут, ведь тот заплатил проценты только за два месяца.

– И потом мы уедем… – мечтательно произнес Фри.

– …в Сан-Франциско, – досказал Грэйг.

К вечеру внезапно поднялся сильный северо-восточный ветер. Если бы капитан Янь имел при себе барометр, то легко обнаружил бы по поведению ртутного столбика приближение циклона и, конечно, повернул бы на северо-восток, чтобы избежать прямого столкновения с разбушевавшейся стихией.

Но весельчак Янь не имел барометра и не знал когда ждать непогоду. И потом, разве он не принес в жертву петуха? А это – верное средство уберечься от любой опасности.

Но, судя по всему, боги остались чем-то недовольны: то ли петух оказался тощим, то ли вино – прокисшим. Буря разыгралась не на шутку.

Впрочем, Янь все-таки был хорошим капитаном и инстинктивно вел судно по единственно верному пути.

Он больше не улыбался, напротив, сжав губы и сохраняя полное хладнокровие, умело руководил подчиненными. Крепко держа руль, сей морской волк пристально вглядывался в даль: нет ли там прояснения. Волны играли «Сэмйепом» как игрушкой.

Цзинь Фо вышел из каюты и, вцепившись в поручни, смотрел, как по небу несутся рваные облака. Вспененное море казалось совершенно белым в сгущавшейся тьме. Опасность не пугала и не удивляла нашего героя, он привык к несчастьям последних двух месяцев.

Грэйг и Фри, как всегда, больше беспокоились о своем клиенте – чувство долга было для них привыше всего: Цзинь Фо если и умрет, то только после тридцатого июня! Спасти миллион – вот чего хотели и о чем думали эти двое.

Что касается Суна, он был уверен, что джонка вот-вот пойдет ко дну. Жестокая морская болезнь мучила непутевого камердинера. Хорошо тем, в трюме! Ни шторм, ни качка им нипочем! Наступали мгновения, когда несчастный лакей завидовал мертвецам!

Бесконечные три часа судно как щепку бросало по волнам. Не могло быть и речи о том, чтобы попытаться удержать его в постоянном направлении.

Лишь по счастливой случайности, почти не пострадав, «Сэмйеп» вошел в эпицентр тайфуна. Здесь на небольшом пространстве царило относительное спокойствие, ветра почти не было.

В три часа шторм внезапно, как по мановению волшебной палочки, стих. Вокруг установилась тишина.

А на рассвете пассажиры напрасно всматривались в горизонт. Повсюду, насколько хватало глаз, простиралась ровная, спокойная водная гладь.