Текст книги "Маленькая Фадетта"
Автор книги: Жорж Санд
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Покажи-ка, – сказала Фадетта, спрыгивая къ нему, какъ лягушка. Она чуть было не поддалась соблазну, увидѣвъ ножикъ, за который крестный Ландри заплатилъ на послѣдней ярмаркѣ десять су. Но потомъ она нашла, что это слишкомъ мало, и попросила подарить ей бѣлую курочку, похожую на голубя, и всю мохнатую.
– Не могу тебѣ это обѣщать, курочка не моя, а мамина, но попрошу ее для тебя и почти увѣренъ, что мама не откажетъ. Ей такъ хочется видѣть Сильвинэ.
– Вотъ прекрасно! – воскликнула маленькая Фадетта, – а дастъ-ли мнѣ твоя мать черноносаго козленка?
– Ахъ, Господи, какая ты несговорчивая, Фаншонъ. Слушай, если моему брату грозитъ опасность и ты меня сведешь къ нему, нѣтъ въ нашемъ домѣ курицы или цыпленка, козы или козленка, которымъ бы тебѣ ни подарили мои родители, я вполнѣ убѣжденъ въ этомъ.
– Ладно, по рукамъ, – сказала Фадетта, протягивая близнецу свою худенькую рученку; онъ положилъ въ нее свою, съ невольной дрожью, потому, что ея глаза въ эту минуту блестѣли, какъ у настоящаго чертенка. – Я еще не скажу тебѣ, что я отъ тебя потребую, я сама еще знаю, но помни твое обѣщаніе, если ты не исполнишь его, я всѣмъ разскажу, что ты не держишь слова. А теперь – прощай, не забудь, когда бы я ни потребовала отъ тебя, ты долженъ безпрекословно повиноваться немедленно.
– Слава Богу, Фадетта, значитъ, рѣшено и подписано, – сказалъ Ландри, пожимая ея руку.
– Пойдемъ, – продолжала она гордо и самодовольно, – возвращайся поскорѣе къ рѣкѣ, спускайся, пока не услышишь блеянье; посмотри, гдѣ ты увидишь коричневатаго ягненка, тамъ и твой братъ. Если его тамъ нѣтъ, освобождаю тебя отъ твоего слова.
Съ этими словами стрекозка схватила на руки скакуна, вырывавшагося изъ ея рукъ и извивавшагося, какъ угорь, прыгнула въ кусты и исчезла, какъ видѣнье. Ландри и въ голову не пришло, что она могла надъ нимъ посмѣяться. Не переводя дыханья, онъ добѣжалъ до низа рѣчки, дошелъ до рва и хотѣлъ пройти мимо, не спускаясь, какъ вдругъ услышалъ блеяніе ягненка.
– Боже праведный! а вѣдь дѣвочка не ошиблась;– подумалъ онъ, – слышу ягненка, значитъ и братъ здѣсь. Что-то съ нимъ? Онъ прыгнулъ въ ровъ и вышелъ въ кустарники, тамъ брата не было. Но, слыша блеяніе ягненка, Ландри поднялъ голову и увидѣлъ, въ десяти шагахъ, по ту сторону рѣки, Сильвинэ, державшаго въ блузѣ ягненка коричневатаго цвѣта.
Видя, что онъ цѣлъ и невредимъ, Ландри радостно поблагодарилъ Бога отъ всего сердца; онъ и забылъ попросить у Него прощенія за то, что прибѣгалъ къ колдовству. Ему захотѣлось окликнуть брата, но Сильвинэ его не видѣлъ и не слышалъ его приближенія изъ-за шума журчащей воды. Онъ сидѣлъ неподвижно подъ большими деревьями, которыя гнулись отъ бѣшенаго вѣтра; Ландри поразился вѣрному предсказанію маленькой Фадетты.
Всѣмъ извѣстно, что опасно сидѣть на берегу рѣки во время сильнаго вѣтра. Каждый берегъ подкопанъ снизу, и постоянно гроза вырываетъ съ корнемъ нѣсколько ольхъ, если онѣ не очень старыя и не толстыя, деревья падаютъ совсѣмъ неожиданно. Сильвинэ же, казалось, не подозрѣвалъ опасности, хотя вообще былъ остороженъ. Онъ сидѣлъ такъ спокойно, будто находился не на берегу, а въ крытомъ гумнѣ. Онъ утомился бродить весь день; если онъ и не утонулъ буквально въ рѣкѣ, можно сказать, что онъ потонулъ въ своемъ гнѣвѣ и горѣ. Теперь онъ сидѣлъ блѣдный, какъ лилія, неподвижный, какъ столбъ, съ полуоткрытымъ ртомъ, какъ рыбка, зѣвающая на солнцѣ, съ спутанными отъ вѣтра волосами и устремился на теченіе рѣки, не глядя на ягненка. Онъ его нашелъ заблудившагося въ поляхъ и взялъ его изъ жалости. Онъ хотѣлъ отнести его въ блузѣ домой, но по дорогѣ забылъ спросить, чей былъ пропавшій ягненокъ? Сильвинэ держалъ его на рукахъ, не слыша его жалобнаго крика; бѣдный ягненокъ озирался своими большими свѣтлыми глазами, какъ бы удивляясь, что нѣтъ здѣсь ему подобныхъ, онъ не узнавалъ ни поля, ни стойла, не было его матери въ этомъ тѣнистомъ, заросшемъ травой, мѣстѣ, гдѣ протекала быстрая рѣка, наводящая на него страхъ.
X.
Ландри хотѣлъ броситься на шею брата; но ихъ раздѣляла рѣка, которая мѣстами была глубока и широка, хотя и текла въ протяженіи четырехъ или пяти метровъ. Ландри оставалось придумать способъ пробудить Сильвинэ отъ задумчивости и уговорить его вернуться домой, но надо было сдѣлать все осторожно, иначе разобиженный мальчикъ могъ убѣжать въ другую сторону, пока Ландри не нашелъ бы бродъ или мостикъ, чтобы къ нему переправиться.
Ландри поставилъ на свое мѣсто отца и задалъ себѣ вопросъ, какъ бы поступилъ въ подобномъ случаѣ осторожный и сообразительный отецъ Барбо? Онъ умно сообразилъ, что отецъ принялся бы за дѣло потихоньку, не придавая выходкѣ Сильвинэ большого значенія, чтобы его не побудить повторить подобную продѣлку въ минуту гнѣва и чтобы его не огорчить своимъ безпокойствомъ.
Онъ началъ свистѣть, будто призывая дроздовъ; ихъ всегда заставляютъ отвѣчать на зовъ и ловятъ такимъ образомъ, когда они перебираются съ вѣтки на вѣтку въ сумерки. Сильвинэ насторожился и увидѣлъ брата; онъ сильно сконфузился и хотѣлъ незамѣтно ускользнуть, но Ландри представился, что только что узналъ его, и сказалъ не очень громко, потому что рѣка не мѣшала ему говорить и онъ не хотѣлъ пугать брата крикомъ.
– Ты здѣсь, мой Сильвинэ? Я тебя прождалъ все утро, а теперь прошелъ прогуляться до ужина, надѣясь тебя дома застать, когда вернусь. Пойдемъ вмѣстѣ, до конца рѣки намъ придется идти по разнымъ берегамъ, а у брода де-Рулеттъ мы сойдемся. (Этотъ бродъ находился какъ разъ противъ дома тетки Фадэ).
– Хорошо, – отвѣтилъ Сильвинэ, – и они отправились. Сильвинэ пришлось взять на руки ягненка, такъ какъ онъ къ нему не привыкъ и не шелъ за нимъ. Такъ шли они, не рѣшаясь взглянуть другъ на друга и скрывая одинъ свою обиду, а другой радость встрѣчи. Иногда Ландри перекидывался нѣсколькими словами съ братомъ, желая показать ему, что не замѣчаетъ ихъ размолвку. Онъ его спросилъ, гдѣ онъ нашелъ ягненка, но Сильвинэ не могъ отвѣтить на этотъ вопросъ, ему было стыдно сознаться, гдѣ онъ былъ и самъ онъ не зналъ названія мѣстъ, черезъ которыя проходилъ. Ландри замѣтилъ его смущеніе и сказалъ ему:
– Впрочемъ, послѣ ты мнѣ все разскажешь, а теперь поторопимся домой; вѣтеръ поднялся очень сильный и не надо оставаться подъ деревьями; къ счастью, пошелъ дождикъ, значитъ, буря утихнетъ.
А мысленно онъ говорилъ себѣ: «а вѣдь сверчокъ вѣрно сказалъ, – что я найду брата до дождя. Она все знаетъ!»
Ему и въ голову не приходило, что маленькая Фадетта могла видѣть Сильвинэ во время его разговора съ ея бабушкой, вѣдь они говорили съ добрыхъ четверть часа, а она не входила въ комнату и встрѣтился онъ съ ней, когда вышелъ изъ ихъ дома. Наконецъ онъ это сообразилъ, но онъ не могъ понять, какъ знала она его горе, разъ она не присутствовала при объясненіи съ старухой? Онъ и забылъ, что у многихъ спрашивалъ, не видалъ-ли кто Сильвинэ, могли свободно проговориться при Фадеттѣ, или она просто все подслушала, притаившись, какъ она это часто дѣлала изъ любопытства.
А Сильвинэ думалъ о томъ, какъ онъ оправдаетъ свое дурное поведеніе передъ матерью и братомъ. Онъ не зналъ, что придумать, потому что никогда еще не лгалъ и ничего не скрывалъ отъ своего близнеца.
Его смущеніе увеличилось, когда онъ перешелъ черезъ бродъ и очутился рядомъ съ братомъ, на одномъ берегу, онъ еще ничего не выдумалъ. Ландри поцѣловалъ его крѣпче обыкновеннаго, но не разспрашивалъ его. Они пришли домой, бесѣдуя о вещахъ совсѣмъ постороннихъ. Когда они проходили мимо дома тетки Фадэ, Ландри оглянулся, надѣясь увидѣть Фадетту и поблагодарить ее. Но дверь была заперта и только раздавался ревъ скакуна; онъ оралъ, потому что бабушка его высѣкла, это наказаніе повторялось каждый вечеръ, заслуживалъ-ли онъ его или нѣтъ, все равно.
Плачъ ребенка огорчилъ Сильвинэ и онъ обратился къ брату:
– Въ этомъ противномъ домѣ постоянно слышатся крики и удары. Что можетъ быть отвратительнѣе скакуна и стрекозы? они и мѣднаго гроша не стоятъ. А все-таки ихъ жалко, вѣдь у нихъ нѣтъ ни отца, ни матери, а старая колдунья бабушка имъ ничего не спускаетъ.
– Да, они намъ не чета, – отвѣтилъ Ландри. – Насъ никто пальцемъ не тронулъ, всѣ дѣтскія шалости сходили съ рукъ, насъ бранили такъ тихо, что даже сосѣди не знали. Обыкновенно такіе счастливые не сознаютъ своей удачи. А маленькая Фадетта никогда не жалуется и всегда довольна, а вѣдь жизнь ея не сладка.
Сильвинэ понялъ намекъ и почувствовалъ угрызеніе совѣсти. Двадцать разъ съ утра онъ упрекалъ себя и хотѣлъ вернуться, но стыдъ его удерживалъ. Теперь онъ молча заплакалъ, Ландри взялъ его за руку и сказалъ:
– Поспѣшимъ домой, а то дождь усилился, мой Сильвинэ.
Они побѣжали и Ландри всячески старался развлечь брата, который притворялся веселымъ.
Но когда настала минута войти домой, Сильвинэ захотѣлось подальше спрятаться отъ упрековъ отца. Но отецъ Барбо только подшутилъ надъ нимъ, онъ не принималъ выходку сына такъ близко къ сердцу, какъ его жена. Мать Барбо скрыла тоже свою тревогу, повинуясь разумному совѣту мужа. Сильвинэ отлично замѣтилъ ея заплаканные глаза и встревоженный видъ, когда она помогала имъ грѣться и кормила ихъ ужиномъ. Тотчасъ, послѣ ужина, ему пришлось лечь въ постель, безъ дальнѣйшихъ разговоровъ, потому что отецъ терпѣть не могъ нѣжностей. Сильвинэ покорился, не возражая, усталость взяла верхъ надъ всѣми остальными чувствами. Съ утра у него маковой росинки во рту не было, онъ все бродилъ съ мѣста на мѣсто; отъ этого послѣ ужина онъ шатался какъ пьяный; Ландри его раздѣлъ, уложилъ и сидѣлъ съ нимъ на постели, пока онъ не заснулъ, держа его руку въ своихъ.
Потомъ Ландри простился съ родителями и вернулся къ своимъ хозяевамъ; мать поцѣловала его нѣжнѣе, чѣмъ всегда, но онъ этого не замѣтилъ. Ландри всегда думалъ, что Сильвинэ любимецъ матери и находилъ это вполнѣ заслуженнымъ; онъ не завидовалъ, упрекая себя въ томъ, что самъ гораздо холоднѣе брата! Да и притомъ онъ никогда не позволялъ себѣ осуждать свою мать и радовался за брата.
На слѣдующее утро, Сильвинэ побѣжалъ на постель своей матери, пока она еще не встала, и признался ей чистосердечно во всемъ. Онъ разсказалъ ей, какъ тяжело ему было съ нѣкоторыхъ поръ, потому что ему казалось, что братъ его разлюбилъ. Мать его спросила, почему онъ пришелъ къ такому несправедливому заключенію? Но Сильвинэ стыдился объяснить причины своей болѣзненной ревности. Материнское сердце понимало страданія сына, она была воспріимчива, какъ женщина, да и притомъ она сама часто прежде страдала при видѣ твердости, съ какой Ландри исполнялъ свой долгъ. Но теперь она убѣдилась, что ревность къ добру не приводитъ, что она вредитъ даже любви, заповѣданной намъ Богомъ. Мать Барбо постаралась успокоить и вразумить Сильвинэ: она ему указала на горе Ландри изъ-за него, на его доброту, что онъ все простилъ и не обидѣлся. Сильвинэ соглашался и сознался, что братъ поступилъ лучше, чѣмъ онъ. Онъ далъ слово исправиться, его желаніе было самое искреннее.
Но все-таки, на глубинѣ его души, осталось немного горечи: онъ казался довольнымъ и утѣшеннымъ и признавалъ доводы матери, онъ даже старался быть прямымъ и справедливымъ съ братомъ, но невольно думалъ:
– Матушка говоритъ правду, что братъ лучше и благочестивѣе меня, но онъ не любитъ меня, какъ я его, а то онъ бы не покорился своей участи такъ скоро и легко.
И онъ припоминалъ, какъ свистѣлъ Ландри дроздовъ, и какъ равнодушно посмотрѣлъ на него, когда увидѣлъ его на берегу рѣки; а онъ въ это время хотѣлъ топиться отъ отчаянія. Желаніе покончить съ собой у него явилось не дома, а къ вечеру, при мысли о томъ, что братъ не проститъ ему его дутья и выходки:
– Если бы онъ такъ обидѣлъ меня, я никогда бы не утѣшился. Я очень радъ, что онъ не сердится, но не ожидалъ такого легкаго прощенія.
И бѣдный ребенокъ тяжело вздыхалъ, стараясь побороть свою ревность.
Богъ всегда помогаетъ нашимъ добрымъ намѣреніямъ. Сильвинэ сталъ благоразумнѣе къ концу года, пересталъ ссориться и дуться, и полюбилъ брата спокойнѣе. Это благотворно повліяло на его здоровье, страдавшее прежде отъ всѣхъ его волненій. Отецъ давалъ ему болѣе трудную работу; онъ замѣтилъ, что чѣмъ больше онъ отвлекался отъ своихъ мыслей, тѣмъ лучше онъ себя чувствовалъ. Но, все-таки, работа дома легче, чѣмъ у чужихъ. Поэтому Ландри сдѣлался сильнѣе и выше ростомъ, чѣмъ его близнецъ.
Разница между ними стала значительнѣе, физически и умственно они не такъ походили другъ на друга. Ландри въ пятнадцать лѣтъ выглядѣлъ красивымъ и здоровымъ молодцомъ, а Сильвинэ оставался всегда хорошенькимъ, тонкимъ и блѣднымъ мальчикомъ. Ихъ уже не смѣшивали; они походили одинъ на другого, какъ родные братья, а не какъ близнецы. Ландри казался старше на годъ, или на два, хотя его и считали младшимъ, потому что онъ родился часомъ позже Сильвинэ.
Это увеличивало предпочтеніе отца Барбо къ Ландри, онъ прежде всего цѣнилъ силу и ростъ, какъ почти всѣ деревенскіе жители.
XI.
Первое время послѣ приключенія Ландри съ маленькой Фадеттой его немного безпокоило данное обѣщаніе. Когда она избавила его отъ тревоги, онъ готовъ былъ поручиться, что родители отдадутъ ей все лучшее въ Бессонньерѣ. Но отецъ посмотрѣлъ сквозь пальцы на выходку Сильвинэ, и Ландри испугался, что онъ выгонитъ маленькую Фадетту, когда она придетъ за наградой, и вышутитъ ея чудныя познанья.
Эта мысль смущала Ландри, теперь, когда его страхъ прошелъ, онъ упрекалъ себя въ легкомысліи, съ какимъ онъ повѣрилъ вмѣшательству волшебной силы въ столь обыкновенномъ происшествіи. Онъ не былъ увѣренъ, смѣялась-ли надъ его простой маленькая Фадетта, и не зналъ, какими причинами оправдать передъ отцомъ свой поступокъ и свое обѣщаніе; а съ другой стороны, невозможно было ему отказаться отъ даннаго слова.
Къ его изумленію, о Фадеттѣ не было ни слуху, ни духу: напрасно ждалъ онъ ея появленія на слѣдующее утро, цѣлый мѣсяцъ она не показывалась ни въ ла-Пришѣ, ни въ Бессонньерѣ. Она не явилась въ отцу Кайлло съ просьбой вызвать ей Ландри, у отца Барбо тоже не предъявляла своихъ требованій. Что было удивительнѣе всего, что и къ Ландри она не шла на встрѣчу, когда видѣла его въ полѣ, даже представлялась, что его не замѣчаетъ; а прежде она всегда гонялась за всѣми, шутила съ веселыми и дразнила сердитыхъ. Все-таки Ландри часто приходилось видѣться съ маленькой Фадеттой, потому что домъ ея бабушки находился одинаково близко отъ ла-Пришъ и ла-Коссъ, а дорога была такъ узка, что трудно было не столкнуться и не обмѣняться словечкомъ.
Однажды вечеромъ они встрѣтились на маленькой дорожкѣ, которая спускается отъ перекрестка близнецовъ вплоть до брода де-Рулеттъ и такъ тѣсно расположена между двумя берегами, что невозможно разойтись. Ландри ходилъ за кобылами на лугъ и возвращался съ ними, не торопясь, въ ла-Пришъ, а Фадетта, съ своимъ маленькимъ братомъ, загоняла гусей. Ландри вспыхнулъ отъ страха, что она потребуетъ выполненія даннаго обѣщанія и прыгнулъ скорѣе на кобылу, желая проѣхать мимо, и избѣжать разговора съ ней. Онъ пришпорилъ лошадь своими деревянными сапогами, но она не прибавила шагу. Когда Ландри очутился рядомъ съ маленькой Фадеттой, онъ не смѣлъ поднять глазъ и обернулся, словно желая посмотрѣть, идутъ-ли жеребята за табуномъ. Фадетта уже прошла мимо, когда онъ взглянулъ, наконецъ, она не сказала съ нимъ ни слова, онъ даже не зналъ, видѣла-ли она его и хотѣла-ли съ нимъ поздороваться. Онъ только видѣлъ злого и несноснаго скакуна, наровившаго попасть камнемъ въ его кобылу. Ландри захотѣлось стегнуть его кнутомъ, но онъ не рѣшился остановиться, чтобы не говорить съ сестрой. Онъ притворился, что ничего не замѣчаетъ и прошелъ мимо, не оглядываясь. Приблизительно такъ случалось всякій разъ, когда Ландри встрѣчался съ маленькой Фадеттой. Постепенно онъ отважился на нее взглядывать, онъ былъ теперь старше и умнѣе. Но напрасно онъ ждалъ, что она заговоритъ съ нимъ; встрѣтивъ его упорный взглядъ, дѣвочка отъ него отвернулась. Это окончательно подбодрило его; онъ справедливо рѣшилъ поблагодарить ее за оказанную услугу, была-ли она случайная, все равно. Онъ хотѣлъ съ ней поговорить и пошелъ ей на встрѣчу, когда увидѣлъ ее, но она приняла такой надменный и гордый видъ и такъ презрительно поглядѣла на него, что онъ смутился и промолчалъ.
Эта была ихъ послѣдняя встрѣча въ этомъ году; Фадетта стала съ тѣхъ поръ, неизвѣстно по какой причинѣ, избѣгать его такъ ловко, что они не видѣлись: или она поварачивала въ чье-нибудь владѣніе, или дѣлала большой обходъ, чтобы избѣжать его. Ландри приписалъ это тому, что она сердилась за его неблагодарность, но онъ ничѣмъ не постарался загладить свою вину, до того велико было его отвращеніе къ ней. Фадетта не походила на другихъ дѣтей. Она не была застѣнчива и любила подшучивать надъ всѣми, мѣтко отвѣчая и никогда не оставаясь въ долгу. Она не была злопамятна; ей даже ставили въ упрекъ, что она недостаточна самолюбива для взрослой дѣвушки пятнадцати лѣтъ. Ея мальчишескія замашки раздражали многихъ, особенно Сильвинэ. Она постоянно ему надоѣдала, когда заставала его въ глубокой задумчивости. Она не отставала отъ него, попрекала его тѣмъ, что онъ двойняшка, увѣряла, что братъ его не любитъ и смѣется надъ нимъ. Бѣдный Сильвинэ слѣпо вѣрилъ въ ея колдовство, удивлялся ея проницательности и ненавидѣлъ ее всей душой. Онъ ее презиралъ и избѣгалъ встрѣчи съ ней, какъ она избѣгала Ландри. Сильвинэ предсказывалъ, что, рано или поздно, она пойдетъ по стопамъ своей матери, которая была извѣстна своимъ дурнымъ поведеніемъ; она бросила мужа и дѣтей и ушла маркитанкой съ солдатами вскорѣ послѣ рожденія скакуна, больше о ней ничего не слыхали. Мужъ скоро умеръ отъ стыда и горя, а дѣтей взяла старуха Фадэ; она плохо за ними смотрѣла, вслѣдствіе своей старости и бѣдности, вотъ отчего они выглядѣли сорванцами и замарашками. Изъ-за всего этого Ландри презиралъ маленькую Фадетту и стыдился своихъ сношеній съ ней; онъ скрывалъ ихъ тщательно отъ всѣхъ не изъ гордости, онъ былъ гораздо проще, чѣмъ Сильвинэ. Ландри ничего не сказалъ даже своему близнецу, не желая признаться въ своемъ неразумномъ страхѣ, а Сильвинэ, въ свою очередь, не говорилъ ни слова объ ея придиркахъ, скрывая свою ревность къ брату. А время шло. Въ этомъ возрастѣ недѣли кажутся мѣсяцами, а мѣсяцы – годами, такъ мѣняются умъ и внѣшность. Скоро Ландри позабылъ свои приключенія и воспомінанія о Фадеттѣ не тревожили его, они ему казались сномъ.
Прошло десять мѣсяцевъ съ поступленія Ландри въ ла-Пришъ. Въ Ивановъ день истекалъ срокъ условію съ отцемъ Кайлло. Добрый этотъ человѣкъ такъ полюбилъ Ландри, что согласился ему прибавить жалованья, лишь бы онъ остался; да и самъ Ландри предпочиталъ оставаться въ сосѣдствѣ съ своими, притомъ онъ очень подружился со всѣми въ ла-Пришѣ. Онъ незамѣтно привязался къ племянницѣ отца Кайлло, здоровой и стройной дѣвушкѣ, которую звали Маделонъ. Она была годомъ старше его и прежде обращалась съ нимъ, какъ съ ребенкомъ; въ началѣ года она смѣялась, когда онъ смущался цѣловать ее послѣ танцевъ, а въ концѣ сама краснѣла и избѣгала оставаться съ нимъ наединѣ въ сараѣ или въ конюшнѣ. Свадьба ихъ могла устроиться со временемъ, Маделонъ была тоже не бѣдна и оба семейства одинаково пользовались всеобщимъ уваженіемъ. Отецъ Кайлло говорилъ отцу Барбо, что изъ нихъ выйдетъ славная парочка; онъ поощрялъ ихъ возрастающую симпатію и не мѣшалъ ихъ сближенію.
Было сговорено, за недѣлю до Иванова дня, что Ландри останется въ ла-Пришѣ, а Сильвинэ – дома. Теперь онъ образумился и помогалъ отцу пахать землю, когда тотъ захворалъ лихорадкой. Страхъ, что его ушлютъ далеко, благотворно повліялъ на Сильвинэ, онъ старался не выказывать чрезмѣрной любви къ Ландри. Миръ и счастье вернулись въ Бессонньеру, хотя близнецы видѣлись только разъ или два въ недѣлю. Ивановъ день они провели очень весело: съ утра отправились наши близнецы въ городъ посмотрѣть на толпу городскихъ и деревенскихъ жителей, пришедшихъ на площадь. Ландри танцовалъ нѣсколько разъ съ красивой Маделонъ, Сильвинэ отъ него не отставалъ, къ его большой радости. Конечно, онъ танцовалъ далеко не такъ хорошо, но Маделонъ очень любезно брала его за руку, танцуя противъ него, и помогала ему идти подъ музыку. Сильвинэ обѣщалъ подучиться танцовать, желая раздѣлять удовольствіе Ландри, а не быть ему помѣхой. Онъ не ревновалъ Маделонъ къ брату, потому что Ландри былъ съ ней сдержанъ. Да и сама Маделонъ очень ласкала и поощряла Сильвинэ; съ нимъ она обращалась вполнѣ свободно. По ея поведенію, неопытный наблюдатель могъ бы заключить, что этого близнеца она предпочитала. Но Ландри не ошибался; что-то ему подсказывало, что Маделонъ дѣлала это нарочно, чтобы чаще съ нимъ видѣться.
Такъ все шло прекрасно въ продолженіи трехъ мѣсяцевъ до дня Святого Андама. Этотъ мѣстный церковный праздникъ совпадаетъ съ послѣдними числами сентября.
Всегда близнецы нетерпѣливо ждали этотъ день; постоянно устраивались танцы подъ тѣнистыми орѣшниками прихода и они очень веселились. Но на этотъ разъ онъ принесъ имъ неожиданныя горести. Отецъ Кайлло позволилъ Ландри ночевать дома, чтобы увидѣть праздникъ съ самаго утра. Ландри ушелъ до ужина, мысленно радуясь удовольствію близнеца, который не ждалъ его сегодня. Въ это время года дни уменьшаются и ночь наступаетъ очень скоро; Ландри не боялся ничего днемъ, но не любилъ бродить по дорогамъ ночью одинъ, что было вполнѣ понятно, особенно въ этой суевѣрной странѣ Колдуны и домовые начинаютъ веселиться, благодаря туманамъ, которые скрываютъ ихъ хитрости и затѣи. Ландри выходилъ во всякое время, въ этотъ вечеръ онъ не трусилъ болѣе обыкновеннаго, но ему было жутко. Онъ шелъ скорымъ шагомъ и громко пѣлъ, вѣря, что въ темнотѣ человѣческое пѣнье разгоняетъ скверныхъ животныхъ и пугаетъ дурныхъ людей. Когда онъ дошелъ до брода де-Рулеттъ (его такъ называли изъ-за массы круглыхъ камней), онъ завернулъ панталоны, потому что вода могла доходить до щиколодки. Ландри пошелъ медленно, стараясь идти не по прямому направленію, такъ какъ бродъ былъ сдѣланъ вкось, а съ двухъ сторонъ его были большія ямы. Ландри отлично зналъ дорогу и не могъ ошибиться. Да ему еще помогалъ свѣтъ, мелькавшій между деревьями. Этотъ свѣтъ выходилъ изъ дома старухи Фаде; невозможно было сбиться съ пути.
Подъ деревьями было такъ темно, что Ландри ощупалъ сначала бродъ палкой. Онъ удивился прибыли воды, тѣмъ болѣе слышался шумъ шлюзъ, давно уже открытыхъ. Но свѣтъ его ободрилъ и онъ отправился. Не прошелъ онъ и двухъ шаговъ, какъ вода поднялась выше колѣнъ.
Напрасно пытался онъ найти вѣрное мѣсто, всюду было очень глубоко. Дождей за это время не было, шлюзы шумѣли; случай былъ непостижимый!
XII.
Вѣроятно, я ошибся и сбился съ проѣзжей дороги, – подумалъ Ландри; – а то я вижу свѣчу старухи Фадэ справа, она должна быть слѣва.
Онъ вернулся к «Заячьему кресту» и обошелъ кругомъ съ закрытыми глазами, чтобы сбиться съ пути, потомъ онъ хорошо замѣтилъ окружающія его деревья и кусты; такимъ образомъ, онъ попалъ на вѣрную дорогу и подошелъ къ рѣкѣ. Хотя бродъ и былъ ему хорошо знакомъ, онъ не сдѣлалъ даже трехъ шаговъ и остановился: огонек изъ дома Фадетты исчезъ и сталъ свѣтить позади его. Онъ вернулся къ берегу, снова свѣтъ показался на вѣрном мѣстѣ. Онъ пошелъ по другой сторонѣ брода, вода доходила ему до пояса. Все-таки онъ подвигался, предполагая, что попалъ в яму и что сейчасъ выйдетъ изъ нея, если пойдетъ къ свѣту. Но яма дѣлалась все глубже и глубже, онъ погрузился въ нее до плечъ, а вода была очень холодная. На минуту Ландри задумался, не пойти-ли обратно? Свѣтъ перешелъ на другую сторону, онъ шевелился, бѣгалъ, скакалъ, переходилъ съ одного берега на другой, то двоился, отражаясь въ водѣ, какъ птица, качающаяся на своихъ крыльяхъ и издавая небольшой трескъ, какъ смоляная нефть.
Ландри испугался, голова у него закружилась; онъ слышалъ, что нѣтъ ничего опаснѣе и злѣе этого огонька; онъ задавался цѣлью сбивать съ дороги тѣхъ, которые смотрѣли на него, и водилъ ихъ въ самую глубь воды, смѣясь надъ ними втихомолку и потѣшаясь надъ ихъ страхомъ.
Ландри закрылъ глаза, чтобы его не видѣть, на-угадъ выкарабкался изъ своей ямы и вышелъ на берегъ. Тамъ онъ упалъ въ изнеможеніи на траву и сталъ смотрѣть на пляшущій и смѣющійся огонекъ. Это было непріятное зрѣлище: то онъ тянулся, какъ зимородокъ, то вовсе исчезалъ. Иногда онъ выросталъ съ голову быка и тотчасъ же дѣлался крошечнымъ, какъ глазъ кошки; то онъ подбѣгалъ къ Ландри, вертѣлся около него съ такой быстротой, что въ глазахъ мерцало, то, видя, что онъ не шелъ за нимъ, возвращался мелькать между кустами, какъ бы маня его и сердясь, что онъ не слушается. Ландри не смѣлъ шевельнуться, онъ вѣрилъ, что огонекъ не оставилъ бы его въ покоѣ, если бы онъ пошелъ обратно. Существуетъ повѣріе, что онъ упрямо слѣдуетъ за тѣми, которые спасаются отъ него бѣгствомъ и все становится поперекъ ихъ пути, пока они не теряютъ разсудка и не попадаютъ въ дурной проходъ. Ландри трепеталъ отъ страха и холода, какъ вдругъ рядомъ запѣлъ нѣжный и тоненькій голосокъ:
Съ этой пѣсенькой маленькая Фадетта собиралась перейти бродъ, не обращая никакого вниманія на блуждающій огонекъ; но вдругъ она наткнулась въ темнотѣ на Ландри и разразилась цѣлымъ потокомъ самыхъ отборныхъ, мальчишескихъ ругательствъ.
– Это я. Фаншонъ, не бойся, я не твой врагъ, – сказалъ, вставая, Ландри.
Онъ боялся блуждающаго огня. Онъ слышалъ ея пѣснь и ему казалось, что она заклинала огонекъ, скачущій и вертящійся передъ ней, какъ чортъ передъ заутреней, онъ, словно, радовался ея появленію.
– Отлично понимаю твою любезность, прекрасный близнецъ, – отвѣтила Фадетта послѣ минутнаго размышленія, – ты полумертвъ отъ страха и голосъ у тебя дрожитъ, какъ у моей бабушки. Полно, сердечный, не важничай, вѣдь теперь ночь; я увѣрена, ты не смѣешь перейти рѣку безъ меня.
– Я только что вышелъ изъ рѣки и едва не утонулъ, – сказалъ Ландри. – Какъ ты не боишься, Фадетта? Вѣдь ты можешь сбиться съ брода.
– А почему я собьюсь? Впрочемъ, знаю, отчего ты трусишь, – отвѣтила Фадетта, смѣясь, – дай мнѣ руку, трусишка, огонекъ вовсе не страшный, онъ пугаетъ только тѣхъ, кто его боится. А я къ нему привыкла и мы отлично знаемъ другъ друга.
Съ этими словами она взяла руку Ландри, потащила его сильно за рукавъ и перевела черезъ бродъ, напѣвая бѣгомъ:
А я свой плащъ накину,
У каждой феи свой дружокъ.
Ландри было болѣе по себѣ съ этой маленькой колдуньей, чѣмъ съ огонькомъ. Онъ все-таки предпочиталъ нечистую силу въ человѣческомъ обликѣ, а не въ видѣ хитраго и скрывающагося огонька. Онъ безпрекословно ей повиновался и скоро успокоился, такъ какъ Фадетта вела его очень хорошо, по сухимъ камнямъ. Они очень торопились и устраивали сквозной вѣтеръ огоньку, потому онъ бѣжалъ имъ въ догонку, какъ метеоръ. Такимъ ученымъ названіемъ обозначалъ его школьный учитель, хорошо его изучившій и увѣряющій насъ, что нечего его бояться.
XIII.
Вѣроятно, старуха Фадэ научила внучку не бояться огней, а, можетъ быть, она сама рѣшила, что они безвредные, такъ какъ ихъ много водилось около брода и она привыкла къ нимъ. Удивительно, что Ландри до сихъ поръ не видѣлъ ихъ вблизи. Чувствуя, что Ландри дрожитъ всѣмъ тѣломъ, она ему сказала:
– Ахъ, ты, простота! вѣдь огонекъ не жжется, попробуй его схватить, ты его даже не почувствуешь.
– Часъ отъ часу не легче, – подумалъ Ландри, – неизвѣстно, что это за огонекъ, который не жжется? Самъ Господь создалъ его такъ, что онъ грѣетъ и жжетъ.
Онъ не подѣлился своей мыслью съ Фадеттой, онъ все боялся ея. Когда же она довела его въ цѣлости и невредимости до берега, ему захотѣлось поскорѣе избавиться отъ нея и побѣжать домой. Но его доброе сердце заставило его преодолѣть свое отвращеніе и поблагодарить ее.
– Ты мнѣ вторично помогаешь въ бѣдѣ, Фаншонъ Фадэ, – сказалъ онъ ей, – увѣряю тебя, я никогда этого не забуду. Я просто сходилъ съ ума, когда ты на меня натолкнулась, огонь совсѣмъ околдовалъ меня. Я бы не рѣшился перейти рѣку одинъ и умеръ бы отъ страха.
– Если бы ты не былъ такъ глупъ, то навѣрно прошелъ бы черезъ бродъ благополучно, – отвѣтила Фадетта. – Не могу понять, какъ можетъ такъ трусить взрослый семнадцатилѣтній парень, у котораго пробиваются усы. Меня это очень радуетъ.
– А почему это васъ радуетъ, Фаншонъ Фадэ?
– Потому, что я васъ не люблю, – небрежно сказала она.
– А почему вы меня не любите?
– Потому что я васъ не уважаю, – отвѣтила она, – никого изъ вашихъ, ни васъ, ни вашего брата, ни вашихъ родителей. Вы всѣ важничаете вашимъ богатствомъ и воображаете, что всѣ обязаны вамъ услуживать. Васъ сдѣлали неблагодарнымъ, Ландри, а это самый большой недостатокъ для мужчины, послѣ трусости, конечно.
Ландри обидѣли ея слова, но онъ сознавалъ, что они были отчасти справедливы и отвѣтилъ:
– Вините меня одного, Фадетта, никто изъ нашихъ не знаетъ, что вы мнѣ помогли. Но теперь я самъ все разскажу и вы получите то, что потребуете.
– Ахъ! какъ вы гордитесь, – продолжала Фадетта, – вы думаете, что можете со мной раздѣлаться подарками. Я не похожа на бабушку, она выносить всѣ оскорбленія, дай ей только денегъ. А я не нуждаюсь въ вашихъ подачкахъ и презираю все ваше. Вы не потрудились сказать мнѣ хоть одно ласковое слово въ продолженіи цѣлаго года, чтобы меня поблагодарить за мою услугу въ вашемъ горѣ.
– Виноватъ, Фадетта, каюсь чистосердечно, – сказалъ Ландри, пораженный ея разсужденіемъ. – Но и ты немного виновата сама. Отчего ты мнѣ тотчасъ не сказала, гдѣ братъ, и заставила меня мучиться и страдать, долго оскорбляя меня. Вѣдь не было трудно тебѣ отыскать его, ты его, вѣроятно, только что видѣла, пока я говорилъ съ твоей бабушкой. Ты бы могла просто сказать мнѣ, если бы у тебя было доброе сердце: «пойди на лугъ, онъ сидитъ на берегу рѣки». Это тебѣ бы ничего не стоило, а ты только потѣшалась надъ моимъ горемъ; вотъ что уменьшило оказанную тобой услугу.
Маленькая Фадетта не сразу нашлась и помолчала съ минутку. Потомъ она сказала.
– Ты всячески старался заглушить въ себѣ благодарность и представилъ себѣ, что твоимъ обѣщаніемъ разсчитался со мной. А все-таки ты черствый и злой; неужели ты не замѣтилъ, что я ровно ничего отъ тебя не требовала и никогда не напоминала тебѣ?
– Что правда, то правда, Фаншонъ, – отвѣтилъ справедливый Ландри, – мнѣ самому было совѣстно. Я хотѣлъ съ тобой поговорить, но ты меня такъ холодно встрѣчала, что я не рѣшался къ тебѣ подойти.
– Я не сердилась бы на васъ, если бы вы пришли на другой день послѣ вашего приключенія. Тогда вы бы поняли, что я не хочу никакой награды и мы бы стали друзьями. А теперь я не перемѣню моего мнѣнія о васъ; лучше бы я оставила васъ выпутываться съ огонькомъ, какъ знаете. До свиданья, Ландри, идите скорѣй высушить ваше платье и скажите вашимъ родителямъ: «я бы навѣрно утонулъ безъ помощи этого противнаго сверчка». – Фадетта круто повернулась и направилась къ дому, напѣвая:
