Текст книги "Мишель и летающая тарелка"

Автор книги: Жорж Байяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Мишель и летающая тарелка

ТРОЕ МОРЯКОВ С РАЗБИТОГО КОРЫТА

Средиземное море простиралось от горизонта до горизонта подобно огромной синей скатерти, чей теплый, глубокий цвет поражает любого, кто видит его впервые. Чуть блеклое небо, затянутое серовато-голубой дымкой, обещало знойный день. Было десять часов утра.

Трехместная байдарка, оснащенная двумя белыми парусами, бодро рассекала невысокие волны. Дул попутный ветер, лодка сноровисто шла бакштаг.[1]1
  Бакштаг – курс парусного судна при попутно-боковом ветре, когда угол между продольной осью судна и направлением ветра больше 90° и меньше 180°. (Зд. и далее примеч. ред.


[Закрыть]

Экипаж суденышка состоял из двух мальчиков и одной девочки.

– Если не угодим в штиль, – воскликнул с кормы темноволосый мальчик, – то за какие-нибудь два часа доберемся до места!

– Как, еще целых два часа?.. – застонала девочка, которая сидела впереди, стиснутая со всех сторон мешками со снаряжением и провизией. – У меня уже ноги в этой тесноте затекли…

– Затекли? И только-то?.. – откликнулся мальчик с коротко стриженными светлыми волосами. – Не стыдно тебе жаловаться, Мартина? Мне ноги совсем свело, потому что из-за этого чертова мешка я шевельнуться не могу…

– Так брось его в воду, Даниель! – посоветовал темноволосый. – Там всякая ерунда: палатка, постели. Будем спать под звездами, и ты оценишь, какая мягкая и удобная штука – скала!

– Легко тебе шутить, Мишель! Ты-то сидишь удобно, тебе ничего не мешает…

– Матрос Даниель, отставить пререкания! Или я велю заковать вас в кандалы!.. Как ты думаешь, смогу я править и привести судно куда надо, если ноги у меня будут зажаты мешком?

В самом деле, байдарка, снабженная швертами[2]2
  Шверт – выдвижной плоский киль на малых парусных судах.


[Закрыть], управлялась еще и дюралюминиевым рулем, который приводился в движение педалями. Это приспособление освобождало рулевому руки, чтобы он мог маневрировать парусами.

Ветер дул ровно, и трос паруса был закреплен на колышке деки; единственной заботой Мишеля было держать нос байдарки направленным точно на темный, с золотыми отблесками массив острова Мавров, где наши герои намеревались разбить лагерь.

Маленькая компания, проявив некоторую склонность к пижонству, оделась одинаково: на всех троих были бежевые шорты, трикотажные тельняшки и панамы того фасона, что носят американские моряки, но голубого цвета.

В очередной раз сверившись с направлением, Мишель скомандовал:

– Даниель, ослабь чуть-чуть фок! Слишком туго натянут…

Даниель выполнил приказание. Будучи ровесником своему двоюродному брату – обоим было по пятнадцать лет, – он, благодаря пухлым щекам и короткой стрижке, выглядел более юным. Мишель, с его смуглым лицом и темными, чуть вьющимися волосами, был воплощением энергии и целенаправленной воли.

Мартина, обернувшись, с улыбкой наблюдала за действиями своих спутников. Но странное дело: стоило ей отвернуться от них и поглядеть вперед, как лицо ее делалось озабоченным, улыбка исчезала, она едва могла сдержать тяжелые вздохи. Будучи девочкой самостоятельной и спортивной, она тем не менее испытывала сейчас некоторую неясную тревогу. Возможно, тревогу эту порождал остро ощущаемый ею контраст между бескрайностью моря и кажущейся хрупкостью их лодочки. Напрасно девочка уговаривала себя, что маленькая эта посудина сделана с умом, что она новая и надежная: легкие поскрипывания деревянных шпангоутов[3]3
  Шпангоут – поперечное ребро жесткости бортовой обшивки судна.


[Закрыть] действовали ей на нервы.

Мартина почти сожалела сейчас, что так быстро согласилась провести два-три дня в палатке на острове Мавров.

Мадам Терэ, мама Мишеля, договорилась с мадам Девиль, матерью Мартины, провести отпуск на острове Пассвив, который находился довольно близко от континента, но, к счастью, не был забит до, отказа туристами и курортниками.

Мишель и Даниель, прибыв на остров Пассвив вместе с мадам Терэ, решили обновить свою новую лодку, обследуя остров Мавров.

Когда появились Мартина с мамой, мальчики с таким воодушевлением рассказывали им о безлюдье и дикой красоте открытого ими острова, что Мартина тоже загорелась идеей провести там несколько дней…

Девочка взглянула на цепочку островов, протянувшихся вдоль горизонта. На западе, далеко позади, остался Пассвив. За ним, восточнее и дальше от берега континента, виден был остров Мавров, затем – Байи, который в этой недвижной череде казался большим кораблем. И наконец, совсем на востоке, как разведчик в царстве простора, отливал зеленью и золотом островок Пастурэ…

Вдруг прямо по курсу Мартина заметила в море точку, которая росла на глазах.

– Смотри, Мишель! – крикнула она, оборачиваясь. – Какой-то чудак летит прямо на нас!

– Это шлюпка с мотором, – уточнил Даниель. – Она в самом деле идет к нам!..

Мишель шевельнул руль и тоже увидел серую шлюпку, нос которой отбрасывал в стороны два серебристых пенных гребня.

– Это шлюпка Военно-морского флота, у нее флаг на корме! – сказал он.

Вскоре шлюпка приблизилась настолько, что можно было уже различить в ней двух моряков в полосатых тельняшках, белых панталонах и беретах с помпонами; на руле сидел морской офицер в фуражке.

Шлюпка продолжала нестись прямо к ним, и Мишель, сделав несколько тщетных попыток уклониться от ее курса, решил держаться прежнего направления.

– Они же не могут не заметить наш парус! – сказал он. – Может, они решили, что нам нужна помощь?..

В нескольких кабельтовых от байдарки шлюпка резко отвернула и в двадцати морских саженях от них остановилась.

– Эй, на байдарке! – крикнул офицер в мегафон.

– Да? – ответил Мишель.

– Куда следуете?

– На остров Мавров.

– Поворачивайте назад!

– Почему?

– Запрещено!

От изумления Мишель онемел. Машинально он держал руль так, чтобы не удаляться от шлюпки.

– С каких это пор? – наконец крикнул он. – Мы были там на прошлой неделе…

– На прошлой неделе было разрешено, а с сегодняшнего утра запретили! Приказ Адмиралтейства! Вы что, молодой человек, не читаете объявлений в порту? Я вижу, вы моряк с разбитого корыта, не так ли?

– Я не знал, что эти объявления нас касаются. Я думал, они только для рыбаков.

Шлюпка медленно подходила ближе.

– Напрасно вы так думали, молодой человек! – ответил офицер. – Если бы вы их читали, то знали бы, что до нового распоряжения всем гражданским лицам строго запрещено появляться в радиусе пятнадцати миль от острова Байи! Так что вы сейчас находитесь в запретной зоне.

Слова моряка повергли экипаж байдарки в глубокое уныние. План, который они вынашивали в течение двух недель, мечты о нескольких прекрасных днях на острове Мавров – все это было перечеркнуто жестоко и бесцеремонно.

– Что же нам теперь делать?.. – растерянно произнес Мишель.

– Сделать поворот через левое плечо, и немедленно! Иначе… я вас потоплю!

Офицер улыбнулся, произнося это. Мишель размышлял. Как и все в окрестностях, он знал, что остров Байи, уже несколько лет закрытый для гражданских лиц, стал французским Байконуром – важным центром запуска ракет. Запрет, который был только что объявлен, мог означать лишь одно…

– Ракету будете запускать? – спросил Мишель.

– Я не посвящен в подобные вопросы! – резко ответил моряк. – И к тому же это вас не касается! Покиньте эту зону незамедлительно – вот все, что я могу вам сказать!

Мишель нажал ногой одну из педалей, одновременно ослабив тросы; Даниель помогал ему. Паруса опали и заполоскались, пока байдарка разворачивалась в обратном направлении.

Мотор на шлюпке взревел; трое моряков умчались, чтобы продолжить патрулирование запретной зоны.

– Кажется, газеты правы, – сказал Даниель. – «Прометей» – это не выдумка!

– Меня сейчас больше ветер интересует, – буркнул Мишель.

Даниель намекал на недавние статьи в прессе, в которых рассказывалось – в весьма туманных выражениях, приличествующих такого рода конфиденциальным темам – о некоем исключительно важном эксперименте, который должен осуществиться в самые ближайшие дни. Газеты упоминали даже название этого эксперимента – «Прометей» – и утверждали, что он будет иметь огромное научное значение.

Впрочем, Мишеля в этот момент действительно тревожила другая проблема. Байдарка теперь встала в бейдевинд[4]4
  Бейдевинд – курс парусного судна при встречно-боковом ветре, когда угол между продольной осью судна и линией направления ветра меньше 90°


[Закрыть]. Для настоящего парусника с тяжелым килем это была бы нормальная ситуация; байдарка же, с ее швертами и бесконечно меньшими возможностями для маневрирования, оказалась в довольно трудном положении.

– Что будем делать? – спросила Мартина.

– Придется убрать паруса и добираться до Пассвива на веслах.

– Ой, только не это! – взмолился Даниель. – Попробуй лавировать!

Мишель не стал убеждать кузена в бесполезности лавирования. Он подчинился и попробовал идти галсом[5]5
  Зигзагом


[Закрыть]. Но очень скоро выяснилось, что байдарку сильно сносит и то, что они выигрывают в одном направлении, теряют в другом. Если дело так пойдет дальше, они ни за что не доберутся до Пассвива до ночи… если вообще доберутся.

– Ну, понял, Даниель? – сказал наконец Мишель. – Отпускай трос, старина! Мартина, придержи рею… да голову береги!

Вскоре оба паруса были убраны; мальчики взяли весла, до тех пор закрепленные ремнями на бортах байдарки. Лодка вновь двинулась вперед, подчиняясь ритму ударов весел.

Мартина, сидящая впереди и закрытая бортами почти по плечи, ничем не могла быть полезной своим спутникам.

Больше часа они шли на веслах; гребля не представляла особых трудностей. После первых усилий, давшихся с некоторым трудом, мальчики нашли приемлемый ритм, позволяющий экономно расходовать силы.

Однако усталость скоро дала о себе знать. К тому же деревянные рукоятки весел натерли ребятам ладони, и на них появились водяные мозоли, которые беспощадно болели.

– Эх, надо было перчатки надеть! – проворчал Даниель.

– Это все «Прометей», – ответил Мишель. – Если бы не он, мы бы сейчас купались себе в какой-нибудь живописной спокойной бухточке!

Они продолжали механически, тяжело дыша, работать веслами.

Мартина вдруг подняла руку, показывая куда-то в сторону далекого берега.

– Послушайте… – Она обернулась к мальчикам. – Вы видите? Что это значит?.. Кажется, море покрывается барашками!

Мишель и Даниель перестали грести, положив весла на борт. Они огляделись вокруг; Мишель побледнел.

– Этого нам еще не хватало! – пробормотал он удрученно.

Да, Мартина не ошиблась. Море покрылось пенными барашками. Белые гребни множились, рябь превращалась в настоящие волны.

Объяснение этому могло быть только одно.

– Мистраль[6]6
  Мистраль – холодный северный ветер, дующий с гор в Южной Франции


[Закрыть],– тихо сказал Даниель – Ох, и хлебнем мы с ним горя…

– Это так серьезно? – спросила Мартина, затаив дыхание.

Мишель решил, что лучше не драматизировать ситуацию.

– Серьезно? Да ну, ерунда… Скорее скучно! Придется идти против ветра… Ничего, поднатужимся!

– Давай-ка грести! – напомнил ему Даниель. – А то нас все сильнее относит…

Они снова взялись за весла и, стиснув зубы, попытались двигаться вперед. Увы, продолжалось это недолго.

– Мы в лучшем случае топчемся на месте!.. – сказал Даниель, повернувшись назад и стараясь, чтобы его слышал только Мишель.

Тот не ответил. Он только что пришел к такому же выводу. Швертов было явно недостаточно, чтобы удерживать лодку в нужном направлении. Управлять ею становилось все труднее. К тому же Мишель ощутил первые признаки судорог в левой ноге, которой удерживал руль в положении, позволяющем кое-как противостоять напору ветра.

Предприняв еще несколько бесплодных попыток направить лодку к дому, мальчик поднял голову и огляделся: нет ли поблизости более солидного судна, которое могло бы взять их на буксир.

Решение Адмиралтейства однако уже принесло свои плоды: эта часть Средиземного моря за несколько дней превратилась в водную пустыню.

Да и мистраль вынудил парусники, которых обычно много было в прибрежной зоне, спешно вернуться в гавань.

Едва справляясь с дыханием, чувствуя, что уставшие мышцы отказываются ему подчиняться, Мишель представил, как было бы приятно прекратить борьбу, отдаться на волю ветра и, подняв паруса, под яростным напором мистраля вновь нестись к островам.

Даниелю, должно быть, пришло в голову нечто подобное; обернувшись к двоюродному брату, он заявил:

– Слушай, своими силами мы никогда не доберемся до Пассвива… Может, сделаем разворот на сто восемьдесят градусов, а, Мишель?

– Разворот? И куда пойдем? На Байи нельзя, на остров Мавров – тоже…

– Остается Пастурэ. Он-то, наверно, не входит в запретную зону?

Мишель повернул голову и посмотрел в сторону островка. Пастурэ казался таким маленьким рядом со своим соседом Байи! И таким далеким!.. И все же идея была очень заманчивой. Под парусами, при полном мистрале, они доберутся туда за каких-нибудь три-четыре часа…

– А если проскочим?. – засомневался Мишель. – Мы же не знаем, сильно ли нас отнесет в сторону…

– Тогда – Корсика! – ответил Даниель.

– О чем вы там сговариваетесь без меня? – поинтересовалась Мартина. – Почему перестали грести? И при чем тут Корсика?

– Даниелю захотелось туда прошвырнуться, посмотреть, что и как, – засмеялся Мишель.

– На Корсику? О, я вас прошу, не надо! Меня от этой байдарки и так уже мутит… Наверно, я теперь до конца жизни не смогу даже близко подойти ни к одной лодке! – взмолилась девочка.

– Однако нам придется сейчас развернуться, Мартина, и идти к острову Пастурэ. Вперед мы не двигаемся, и силы у нас с Даниелем уже на исходе.

Девочка закусила губу и встряхнула головой.

– Это тот крошечный островок?

– Да, последний в цепочке. Но он не такой крошечный, каким кажется.

– Ладно… Поднимаем паруса! А если та шлюпка снова появится, мы попросим взять нас на буксир.

Мишель развернул лодку; вскоре паруса были снова подняты. Байдарка, вибрируя всем корпусом, рванулась вперед. Пальцы Мишеля, одеревеневшие от усталости, едва удерживали трос. Но когда тот был закреплен на колышке, мальчику осталось лишь манипулировать педалями, не давая лодке уйти с выбранного направления.

Откинувшись на спинки сидений, оба мальчика на какой-то момент испытали настоящее блаженство.

– Мы идем со скоростью… по крайней мере двенадцать узлов! – воскликнул Даниель.

– Голубая Лента[7]7
  Голубая Лента – награда, ежегодно присуждаемая пассажирскому судну, которое быстрее всех пересечет Атлантический океан.


[Закрыть] среди байдарок наша! – завопил Мишель.

Но несмотря на весь этот показной энтузиазм, тревога не отпускала мальчиков. Из пособий, которые в изобилии покупал Мишель, они знали: плыть при сильном попутном ветре – дело далеко не легкое и, главное, совсем не такое уж безопасное.

Нейлоновые ванты, да и сама мачта не были рассчитаны на то, чтобы выдерживать мощь разбушевавшегося мистраля.

Тревожный треск шпангоутов заставил Мишеля принять кардинальное решение.

– Нужно немедленно убрать паруса! – крикнул он. – Дальше пойдем на веслах. Иначе лодка развалится…

Свирепая сила ветра едва позволила ребятам свернуть паруса. Миновало несколько напряженных минут, прежде чем мальчики снова взялись за весла.

Очень скоро оказалось, что, несмотря на ветер в корму, об отдыхе не может быть и речи. Мистраль сносил лодку в открытое море. Чтобы не отклониться от курса и попасть-таки к острову Пастурэ, приходилось постоянно корректировать направление, отчаянно работая левым веслом. Не прошло и получаса, как мальчики ощутили, что левые рука и плечо у них совсем онемели…

Но, как бы там ни было, спустя какое-то время перед ними стали вырисовываться контуры острова.

Теперь, когда ребята были уверены, что путешествие до самой Корсики им не грозит, можно было немного перевести дух.

– Ну что, совсем маленький островок, а, Мартина? Что ты теперь скажешь?! – воскликнул Мишель.

– Для меня он достаточно большой, мерси! – отозвалась девочка.

Остров Пастурэ представлял собой обрывистое плато длиной чуть менее полумили, поросшее густым кустарником и соснами, ветви которых были вытянуты на восток. Как на большинстве островов Средиземного моря, северный берег, к которому подошла байдарка, был довольно мало изрезан.

– С этой стороны нам делать нечего, – заявил Мишель. – Тут мы не защищены от мистраля, и нас может так шарахнуть о скалы, что потом костей не соберешь. Если дела здесь обстоят так же, как на Пассвиве или на острове Мавров, в южном береге, который обращен к открытому морю, должно быть полно бухт. Там мы будем в безопасности.

– Но тогда нам придется обогнуть вон тот мыс на западе… – Даниель с сомнением повернулся к нему. – А ты видишь, какие там волны?

Зрелище действительно впечатляло. Гигантские валы, грохоча, обрушивались на скалы и, рассыпавшись вдребезги, отбегали назад, в бурлящее месиво белой пены.

Лодка мало-помалу приближалась к берегу; до него оставалось уже не более сотни метров.

Вдруг Мартина вскрикнула:

– Смотрите, что это за прямоугольники вдоль всего берега?

Теперь мальчики тоже увидели в темной зелени белые пятна.

– Может, там охотничий заповедник? – предположил Мишель.

– Тогда уж скорее рыбачий… Заинтригованные и в глубине души немного

встревоженные, Даниель и Мишель сделали несколько взмахов веслами, чтобы подойти ближе к берегу.

Мартина первая сумела разобрать надпись на табличках.

– Во-ен-ная тер-ри-то-рия! Вы-са-жи-ваться за-пре-щено!.. Боже мой, какая дурацкая история!.. Столько усилий потратили, чтобы сюда добраться, и вот тебе: запрещено…

Мальчики тоже прочли надписи на табличках.

– Черт возьми! – воскликнул Даниель.

– Ничего, только не дрейфить! – сказал Мишель, стараясь немного смягчить шок, произведенный неожиданным препятствием. – У нас в запасе еще Корсика…

Но уныние успело завладеть всей троицей. А усталость и обманутые надежды пробудили в них чувство протеста.

Краем глаза Мишель машинально оглядывал море. Сколько хватало глаз, нигде не было видно ни лодки, ни паруса, ни дымка – сплошная водная пустыня.

– Что ж, тем хуже для них! – решил он наконец. – У нас все равно нет выбора. Не можем же мы болтаться в море, дожидаясь, пока утихнет мистраль!

– Еще бы! Говорят, мистраль дует трое, или шестеро, или девятеро суток! – поддержал его Даниель.

– И вообще, – заявила Мартина, – если это военная территория, то наверняка тут есть моряки, даже, может быть, база. Если их не устроит наше присутствие, пусть отправят нас на Пассвив…

– Ну что ж!.. Даниель, еще одно усилие! Огибаем «мыс бурь»!

По большой Дуге они обошли оконечность мыса, далеко выйдя в бурное море. Мишель не ошибся. Южный берег, насколько можно было судить, изобиловал бухтами и бухточками, изрезавшими высокий скалистый обрыв.

После напряженной борьбы с волнами и ветром пассажиры байдарки вдруг окунулись в странную атмосферу покоя и тепла. Море у берега было спокойным и тихим, словно залитым маслом; гладкую поверхность его лишь местами нарушала мелкая рябь.

– Что будем делать? – спросил Даниель. – Может, посмотрим, нет ли тут военно-морской базы, а заодно судовой стоянки, где можно поскорее выйти на сушу?

Мишель не колебался с ответом: усталость не оставляла им выбора.

– Подойдет первая же попавшаяся бухта, – ответил он. – Прежде всего мы должны отдохнуть. Потом у нас будет время пообщаться с господами военными.

В отвесной стене позолоченного солнцем утеса, всего метрах в тридцати от грозного «мыса бурь», им открылся узкий вход в небольшую бухту.

Туда Мишель и направил байдарку.

Молодые люди с затаенной тревогой спрашивали себя, будет ли у них возможность передохнуть тут немного, Так трудно было поверить, что опасность позади!.. Даже вздохнув с облегчением и расправив ноющие руки и ноги, они с беспокойством вглядывались в скалистый берег… Что их ожидает на этом острове? Дадут ли им вообще высадиться?..

МАРТИНА ИГРАЕТ В МАЛЬЧИКА-С-ПАЛЬЧИК

Байдарка заскользила по спокойной, прозрачной воде бухты. Плечи у Мишеля и Даниеля были словно чужие от свинцовой, нечеловеческой усталости. Но прозрачная вода была так трогательно чиста, на дне бухты так мирно лежали разноцветные камни, опутанные темно-зелеными водорослями, с коричневыми круглыми пятнами морских ежей, – что измученные борьбой со стихией путешественники испытали подлинное облегчение.

– Уф! – вздохнул Даниель, потягиваясь. – Были моменты, когда я готов был все бросить и тихо сидеть, ожидая конца…

– Да, так я в жизни еще не выматывался, – признался Мишель.

Лишь Мартина ничего не говорила. Она с восхищением созерцала уютную бухту. Можно не сомневаться: никогда еще с тех самых пор, как перед недоверчивыми взглядами матросов Христофора Колумба возник из моря остров Сан-Сальвадор, люди не смотрели на близкий берег с таким неподдельным восторгом, как трое наших героев – на извилистый проход в скалах, по которому медленно и беззвучно двигалась байдарка.

Мишель осторожными взмахами весла держал ее в середине прохода; едва ли стоило, находясь так близко от цели, получить пробоину в днище.

Спрятанная до того момента скальным выступом, показалась внутренняя часть бухты. Галечный берег, довольно круто спускающийся к воде, ограничен был обрывистой скалой, в щелях которой каким-то чудом удалось уцепиться и вырасти нескольким кустикам.

Мишель посоветовал Даниелю отдать свое весло Мартине, чтобы та, действуя им как багром, не позволяла байдарке слишком резко ударяться о прибрежные камни. Пока Мишель маневрировал, чтобы лодка причалила к берегу боком, остальному экипажу представилась краткая возможность для отдыха.

– Уф! – опять перевел дыхание Даниель. – Лично я уже чувствую себя отдохнувшим… пусть пока не телом, а только душой.

– Да, я тоже, – призналась Мартина.

Молодые люди разговаривали вполголоса; делали они это инстинктивно, чтобы не сразу привлечь к себе внимание хозяев острова. Ребята слишком нуждались в отдыхе, причем в отдыхе немедленном, а потому даже подумать не могли о том, чтобы кому-то что-то объяснять, что-то доказывать, – даже если военные моряки, которые здесь должны быть, с пониманием отнесутся к их положению, как на это, по логике вещей, можно было надеяться.

Мишель уперся концом весла в галечное дно и легким толчком подогнал лодку к берегу.

Высадка, несмотря на крайнюю усталость, владевшую экипажем, не потребовала больших усилий. Байдарка была вытащена на гальку, и вскоре молодые люди сидели на плоском продолговатом камне, который несколько выделялся среди множества скальных обломков, валявшихся на берегу.

Они задумчиво смотрели на море, видное в горловине бухты, метрах в двадцати от того места, где стояла байдарка.

– Невозможно поверить, – пробормотала Мартина. – Такая тишина!.. После этого жуткого ветра!

– А ветер, кстати, и не думает утихать, – заметил Мишель, показывая на гребень плато, где под порывами мистраля качались и гнулись верхушки сосен.

– Если он в самом деле собирается дуть девять дней, – добавил Даниель, – то плохи наши дела… Я имею в виду провизию.

– Кстати, если уж мы заговорили о провизии… – оживился Мишель. – Я, например, умираю с голоду. Скоро два часа. Для завтрака уже поздновато…

Морщась от мышечной боли, мальчики вернулись к лодке, чтобы вытащить два водонепроницаемых мешка, в которых, кроме разного снаряжения и сменной одежды, находились продукты на три дня.

Мартина торжественно показала всем пластмассовую фляжку, содержащую литр пресной воды.

– Здорово я придумала захватить немного свежей воды? – похвасталась она. – Вы бы, конечно, сказали, что это лишний груз!

– Придумала ты здорово… Только вот надолго ли нам один литр?.. – уныло заметил Даниель. – Даже до завтрашнего утра не хватит.

– Завтра и будем об этом думать, – вмешался Мишель. – А пока надо восстанавливать силы. Кто знает: может, проснемся утром – а мистраль уже стих и мы можем вернуться к райскому комфорту Пассвива…

– Утром? Ну нет! – запротестовал Даниель. – Мне на восстановление сил требуется не меньше трех дней. Не считая времени, пока заживут мозоли на руках! Ты что, погибели моей хочешь?

Мартина быстро организовала на камне что-то вроде стола. Галеты, паштет в банке, три стаканчика из парафинированного картона, бумажные салфетки, шоколад, урюк и финики аппетитно группировались вокруг пакетиков с фруктовым соком.

Молодые люди молча принялись за еду. Но каждый из них, не желая смущать своими тревогами остальных, сам тем не менее невольно прислушивался и искоса поглядывал на край поросшего деревьями плато: не появятся ли там береты с помпонами или фуражки с лакированными козырьками. Тогда – снова прости-прощай обретенный было покой…

Мартина решила налить всем воды. Она поставила возле себя стаканчики и потянулась за фляжкой– но, не рассчитав движения, нечаянно столкнула ее с камня. Фляжка покатилась по скале и, прежде чем кто-нибудь успел ее подхватить, упала в море.

– Боже мой, какая я растяпа! – воскликнула Мартина.

– Ну вот и позавтракали… – пробормотал Мишель.

– А мне так пить хотелось! Кажется, ведро воды бы выпил! – воздев руки к небу, застонал Даниель.

– Мне ужасно жаль!.. – растерянно произнесла девочка. – Что теперь делать?

– Поедим без воды, черт возьми! – воскликнул Мишель. – Ничего, не умрем…

– Позвольте-позвольте! – с профессорской интонацией перебил его Даниель. – Наукой, батенька, не-о-про-вер-жи-мо доказано, что человек от жажды умирает быстрее, чем от голода.

Конечно, мальчики шутили лишь для того, чтобы немного утешить Мартину, которая все еще была в отчаянии от своей оплошности.

– Надо хоть фляжку достать! – решила она.

И, не утруждая себя переодеванием в купальник, она как была, в шортах и тельняшке, прыгнула в воду. Девочке не потребовалось много времени, чтобы вернуться к столу с дорогим ее сердцу сосудом.

Мартина налила немного воды из фляжки в свой стаканчик и попробовала ее на вкус.

– Морская вода испортила пресную, – сказала она, морщась.

Мальчики тоже отпили по глотку.

– Тьфу!.. Но в общем могло быть и хуже, – констатировал Мишель.

– Я все-таки предпочитаю фруктовый сок, – твердо сказал Даниель, открывая один из пакетиков.

Обед продолжался в молчании. Шутить ни у кого не было настроения. Молодые люди подсознательно чувствовали, что сейчас даже самый мелкий инцидент способен испортить им пребывание на острове, которое могло бы быть приятным, несмотря на обстоятельства, приведшие их сюда.

Мишель был погружен в раздумье. Ему нужно было принять какое-то решение. Они или будут отдыхать прямо здесь, в этой бухте, или отправятся на поиски военных, которые, как позволяли предположить таблички «Высадка запрещена», занимали остров.

Усталость подсказывала, что есть смысл отложить формальности на более поздний срок… хотя они, все трое, тем самым оказывались правонарушителями. -

В сущности, ему не хотелось отказываться от мысли провести несколько дней на этом островке, который – раз уж остров Мавров оказался для них недоступен – выглядел вполне привлекательным. Они могли бы подождать здесь, пока стихнет мистраль, а потом, без риска для жизни и без сверхчеловеческих усилий, вернуться к себе, на Пассвив.

Обед был закончен, провизия сложена в один из мешков – чтобы не искушать гурманов-муравьев, если таковые есть на острове. Оба мешка были заботливо спрятаны в тень, в выемку под скалой.

– А теперь – небольшая сиеста! – объявил Мишель. – Палатку поставим потом.

Мартина выглядела хмурой и чем-то озабоченной. Вместо того чтобы растянуться на камне, как сделали ее товарищи, она расхаживала по берегу взад и вперед.

Вдруг она подошла к Мишелю и заявила:

– Я думаю, мне нужно пойти поискать какой-нибудь источник. Если уж я имела глупость вылить всю воду, то должна найти новую!

– Сначала давай отдохнем, а потом видно будет, – ответил Мишель. – Мы не так уж стеснены в отношении питья.

– Кроме того, ты вполне можешь потеряться в зарослях, – поддержал Даниель двоюродного брата. – А нам потом обыскивать остров снизу доверху в поисках мадемуазель Девиль! У нас ведь нашлись бы дела и поинтереснее, ты не находишь? Я, например, и так весь как избитый…

Мартина улыбнулась.

– Почему тебе хочется, чтобы я потерялась? Я могу поступить, как Мальчик-с-пальчик… Только вместо хлебных крошек или камешков буду ломать веточки – то с одной стороны, то с другой!..

Но Мишель, кажется, не вполне разделял точку зрения Даниеля.

– Идея в общем неплохая, ничего не скажешь, – сказал он. – Но вот в чем загвоздка: ты ведь можешь наткнуться на моряков и привлечешь к нам внимание. Я бы не стал спешить с этим: к чему нам всякие допросы и разбирательства!.. Если мы будем сидеть тихо, то при некоторой удаче дождемся здесь, когда стихнет мистраль, и тогда…

– Без пресной воды вряд ли дождемся, – ласково улыбнувшись, заметила Мартина. – И потом, я же не собираюсь идти так, чтобы меня тут же заметили!

У мальчиков не нашлось, что ей возразить.

– А вы пока отдохните, – сказала она им.

– Прекрасно, – ответил Даниель. – Я чувствую, что способен проспать сорок восемь часов без передышки, так что времени у тебя масса.

– В общем, Мартина, избегай, если сможешь, нежелательных встреч! – заключил Мишель.

Девочка вылила из фляжки соленую воду и направилась к обрыву. Она начала подниматься, прыгая с камня на камень, с выступа на выступ, – и оказалась на плато куда быстрее, чем предполагала.

Несмотря на то что деревья и кустарник представляли собой довольно плотный заслон от ветра, она чуть не задохнулась, когда на нее обрушился яростный шквал мистраля.

«Недаром это слово означает по-провансальски „хозяин“, – пришло ей в голову.

А мальчики, вытянувшись на плоском камне, где они завтракали, тем временем сладко заснули.

* * *

Мартина остановилась, чтобы перевести дыхание.

Густые заросли, над которыми поднимались кривые стволы сосен, покрывали весь остров. И кусты, и деревья под ударами ветра трепетали, словно собираясь взлететь, и издавали глухой ропот, напоминающий шум бегущего стада.

Одна в зарослях, на плато, сотрясаемом свирепыми атаками мистраля, девочка ощутила, как ее охватывает беспокойство.

„Что это со мной? – подумала она. – Видимо, я слишком устала. И ничего больше!..“

Однако тревожная дрожь не проходила. Нет, Мартина не жалела, конечно, что вызвалась пойти на поиски воды. Помня, сколько сил сегодня затратили мальчики, она считала, что у нее-то нет никаких оснований быть усталой.

Постаравшись взять верх над своей тревогой, она начала пробираться через кустарник. Вскоре девочка обнаружила дорожку, или, точнее, едва заметную тропинку, которая тянулась вдоль южного берега, со стороны открытого моря.

„Ну вот, и ни к чему мне делать какие-то засечки, когда тут есть тропа“, – сказала себе Мартина.

Но потом ей подумалось, что по этой тропе, наверное, ходит военный патруль… и она заколебалась. Может, безопаснее все же идти по бездорожью?

„Зато по тропе я пойду быстрее, – нашла она решающий аргумент. – Надо только смотреть в оба, чтобы вовремя уклониться от нежелательной встречи“.

И она двинулась вперед, шагая быстро, но осторожно и не переставая озираться.

Внезапно тропа резко свернула в сторону, удаляясь от берега. В ту же минуту Мартина увидела высокую, более двух метров, изгородь из металлической сетки в крупную ячейку. Наличие изгороди объясняло, почему тропа изменила направление. Изгородь пересекала остров по всей его ширине; по крайней мере, такое впечатление создалось у Мартины.

– Должен же где-нибудь в ней быть проход, – пробормотала Мартина. – Иначе тропа здесь кончалась бы…