Текст книги "Дети Лезвия"

Автор книги: Жанна Пояркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Я Ра, одна из Детей Лезвия, лучшая после Адепта, – сразу представилась я, чтобы не приходилось преодолевать ненужное сопротивление. – Я хочу знать все об Аламаре.

Жесткий тон его разочаровал, и открытое лицо незнакомца вмиг изменилось. Мне не приходилось видеть никого, у кого эмоции настолько сильно отражались бы на лице, – мужчина потемнел, поджал губы, лицо его стало надменным, взгляд – неприятным.

– А я – Рик. Просто Рик, – насмешливо уточнил он и снова приложился к кружке с пивом. – И мне кажется, – добавил он, отхлебнув еще, – что нельзя быть первым после кого-то. Либо ты первый, либо ты уже второй.

Я давно не разговаривала с людьми, и его поведение меня заинтересовало.

– Ты прав. Пока я вторая из Детей Лезвия, но это тоже немало, – кивнула я. – Вижу, ты из тех, с кем можно не утруждать себя длинными разговорами.

Я достала записку мага и положила перед Риком. Тот посмотрел на нее бесшабашно-пьяным взглядом, в котором светились маленькие искорки, потом сгреб некрасивой ладонью и хмыкнул.

– Кое-что кажется мне знакомым… Но мне это не прочитать. Похоже, это из тех мест, где был Аламар. Далеко отсюда.

– Где это?

– Далеко… – отмахнулся он и заказал еще кружку вертлявой служанке.

Сокол злобно крикнул, и Рик взглянул на него из-под опущенных ресниц. Во взгляде не было ничего хорошего.

– Это маги имеют дело с сомнительными личностями вроде тебя, – заметил он, не переставая пить. – А я – нет.

– Тогда я убью тебя так же, как убила Аламара, – заскучав, я извлекла серпы незаметным движением, и их острия уже блестели прямо перед его носом.

Похоже, он не до конца понимал свое положение, и мне показалось, что блеск оружия ускорит разговор. Но вместо того, чтобы испугаться, он взвился и схватился за пояс:

– Проклятая сука!

Двигался он очень медленно, поэтому я легко выбила нож из его рук и вложила серпы в ножны – глупо драться с пьяным. Спорить он не собирался, сразу оценив шансы, и сел обратно, но сделал это крайне неохотно, опять взявшись за пиво. Вся симпатия, которой он лучился вначале, исчезла.

– Он хотел мне что-то передать. Вот это, – я опять показала Рику клочок бумаги. – Но я не знаю, что здесь написано… Мне нужна твоя помощь, человек. Если будешь упираться, я отрежу тебе голову.

– Ну… Все мы когда-нибудь умрем, – доверительно сообщил он мне, залпом допив пиво и взъерошив волосы. – Раньше или позже. Мне нечего терять, леди.

Пиво закончилось, и теперь Рик смотрел на кружку, больше не сияя странными глазами.

– Ты знаешь, кто такие Дети Лезвия. И ведешь себя так только потому, что ты мне необходим, – холодно сказала я. – В этом случае ты нахален, недальновиден и глуп, потому что любому терпению есть конец, а мой предел начинается на следующей твоей наглой фразе. Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной.

– Да, я это вижу, – Рик неохотно встал и заказал еще кружку пива, расплачиваясь с Мариссой. – А, может, я просто пьян, так что мне все равно, – он усмехнулся. – Если ты думаешь, что я ждал тут тебя, то ты ошибаешься. Тут просто хорошее пиво, а ты мешаешь мне его пить.

Мы вышли из трактира. Мужчина, немного покачиваясь и сжимая ручку кружки в руке, шел сбоку, его наряд довершали штаны из плотной черной ткани, широкий ремень и потертые ботинки. Он с удовольствием прихлебывал хмельное варево, снова начиная расплываться в добродушной усмешке.

– Знаешь, мне всегда нравились женщины в черном, – сказал Рик. – Но вот этот высокомерный тон тебе совсем не идет…

Я предотвратила дальнейшие слова, срезав прядь волос прямо перед его глазами, и мужчина замолчал. Там, где другой ощутил бы страх, Рик приходил в молчаливое бешенство, словно это не он пытался позволить себе фамильярность с одним из лучших воинов, а я оскорбила его. Он расскажет мне, куда идти, чтобы прочитать записку, и я с удовольствием его отпущу. Мне не нравилось, как много он пьет, потому что это надругательство над разумом и телом, не нравилась его излишняя вспыльчивость и яростная самовлюбленность, хотя в нем еще присутствовало и что-то от Чарующих – возможность успокаивать, завораживать, располагать. Только у них это происходило украдкой, исподтишка, а Рик преображался в один миг.

– Ты случайно не менестрель? – поморщилась я, взглянув, как он хлещет пиво.

Этот вопрос его удивил.

– Нет, я не менестрель, – бродяга качнул головой, а потом добавил, миг подумав: – Но пою я неплохо…

* * *

Если раньше люди просто таращились на моего сокола и диковинное оружие, скорее чувствуя, чем сразу узнавая во мне посланца Смерти, то теперь, когда рядом со мной шел Рик, они разве что не показывали на нас пальцами. Рик действительно стоил того, чтобы на него смотреть, – каждый косой взгляд его сердил, он мрачнел и прибавлял шаг, раздражаясь. Походка его тоже отражала настроение – размашистая и неровная. Я с размаху ударила бродягу по спине, нажала на точки на шее и легонько шлепнула по затылку, очищая затуманенный мозг. После этой процедуры Рик помрачнел еще больше, посмотрел на дно кружки и выбросил ее, так как внутри ничего не осталось.

– Я вижу, у вас полно скрытых талантов, леди, – заметил он. – Но к ним не относится умение описывать ближайшие планы.

– Я хочу покинуть Беар, – теперь, когда он протрезвел, мы могли прибавить шаг.

– Не любите Белый Город? – почему-то в его устах уважительное обращение звучало слишком холодно и даже оскорбительно.

Я остановилась и внимательно посмотрела на него злыми глазами:

– Я не люблю людей.

Больше Рик ничего не говорил, следуя туда, куда я вела его, и не проявляя интереса к направлению ходьбы. Казалось, ему все равно, куда идти – направо, налево или прямо, потому что чем дальше мы отходили от трактира, тем сильнее у него портилось настроение. Он чувствовал себя неуютно, ему не нравилось окружающее пространство и неизвестность, в которую я вела его. Люди любят притворяться теми, кем не являются, словно Лорды Лжи, разница лишь в том, что ложь людей очевидна, она слышна в тихих вибрациях голоса, в стуке сердца, который сразу меняется, в легком проблеске глаз. Им кажется, что, скрывая суть, они становятся сильнее. Тело Рика даже не старалось скрывать ложь, оно говорило без слов, и это единственная черта, которая мне в нем нравилась.

– Ты уведешь меня в Ущелье и принесешь в жертву? – хмуро спросил Рик, словно это был не самый худший вариант из всех, что он рассматривал про себя.

– Нет.

Мы вышли за ворота, проталкиваясь сквозь шумящий и галдящий караван из Шойары, – два подозрительных путника и черная птица с белыми полосками на крыльях, парящая в вышине. Караванщикам было не до нас, они кричали и переругивались, направляя длинноногих животных, груженых товарами, к воротам; вокруг вилась любопытная детвора. Мне хотелось как можно быстрее убраться отсюда.

– А что мне мешает крикнуть, что ты поганый демон и пытаешься меня похитить? – снова поинтересовался Рик, но как-то лениво и без энтузиазма. – Ведь лучники со стен нашпигуют тебя стрелами.

– Попробуй, – предложила я.

Его губы начали складываться в язвительный ответ, и тут я услышала звон тетивы.

– Щелк!

Стрелу я поймала прямо перед своей шеей. Рик только начинал кричать и бросился на меня, пытаясь оттолкнуть…

– Щелк!

Вторую я отбила ладонью, применив тай-су и одновременно скользнув под рукой Рика, чтобы не оказаться на земле.

– Щелк!

Лучники со стен заметили нападение на путников и начали разворачиваться в нашу сторону, а группа нападавших уже скакала прочь, отделившись от каравана. Последний выстрел пропал втуне, я это видела и не стала пытаться избежать его.

– …! – выругался Рик, а лучники со стен начали поливать убегающих ливнем стрел. – Нас чуть не убили!

Меня его недовольство интересовало мало. Если бы не он, я бы бросилась в погоню, а теперь могла только метнуть тонкий нож вдогонку, направляя его магией. Последний из нападавших вывалился из седла и рухнул в пыль. Прежде чем я успела что-то сделать, охранники со стен превратили убийцу-неудачника в подушку для иголок, и только потом до них дошло, как именно мне удалось избежать смертельных выстрелов.

– Бежим!

Рик понял, что случилось, и припустил совсем неплохо для медлительного человека, я же прикрывала его сзади, закрыв глаза и ориентируясь по звуку. Стрелы поют, они гонят перед собой плотный воздух, распарывая ленивую ткань жаркого марева пустоши, и я знаю, куда они попадут. Я не пыталась увернуться, служа живым щитом и заставляя участки тела отвердевать как раз перед тем, как стрелы вонзятся в них. Замечательная игра, трудная задача. Пару раз я почти пропустила выстрел, ведь их было много. Караванщики оглашенно вопили, не понимая, что происходит, но несколько человек из охраны каравана тоже выстрелили вслед.

– Налево, налево! – закричала я. – В ту вмятину у стены!

Если Рик и имел какие-то возражения, то высказывать он их не стал. Я отбила несколько стрел, летевших в него, серпами, но люди еще просто не осознали до конца, что происходит, иначе смертоносный дождь стал бы плотнее.

– Эйлос!

Брат появился сизой тенью и накрыл человека, повинуясь моему желанию, так что за него можно было не волноваться, Тарен тоже очнулся и возник рядом, защищая меня; лучники завопили от удивления, не переставая стрелять. Пепел вцепился кому-то из них в лицо – я ощущала его удовольствие, взрывающееся в мозгу боевым экстазом, и это непривычно отвлекало. Прыжком преодолев расстояние до Точки, я свалилась на Рика и понадеялась, что все получится, а спустя миг мы уже оказались перед воротами в Ущелье.

– …! – снова выругался Рик, но на этот раз ошеломленно, блуждая взглядом то по темным скалам, то по Эйлосу и Тарену, которые невозмутимо стояли рядом, скрывая лица. – Неплохо было бы что-нибудь выпить…

– Мы перенесли его, как груз, – объяснил мне Тарен, помогая встать.

Рик тоже поднялся, старательно отряхивая пыль со штанов и не торопясь что-либо говорить. Черный камень ворот с начертанными буквами Алфавита, скалы, поднимающиеся вверх, и дыхание спрятавшегося там тумана – все это было мне по душе. Человек сдвинул брови, пытаясь разглядеть, куда уходит дорога, но если здесь, за вратами, светило солнце, выжигая пустошь и опаляя лица, то путь Ущелья Раздоров скрывался в полумраке; тракт терялся среди кустов каори и постепенно сгущающихся плетей тумана. Братья терпеливо ждали моего решения.

– На тебя напали Лорды Лжи, – вдруг сказал Эйлос.

Я недоверчиво качнула головой, ожидая объяснений.

– Мы их почувствовали. Ты убила одного, – подтвердил Тарен.

У меня не было причин сомневаться в словах братьев, поэтому я задумалась. Все принимало какой-то странный оборот. Сами они никогда не смогли бы меня убить, но Лорды выбрали удачный момент, спровоцировав меня и раскрыв перед людьми. За это они будут наказаны. Мало того, что они были прекрасно осведомлены о моих перемещениях, хотя я не чувствовала слежки, так почему-то попробовали напасть. Кланы не воевали друг с другом, а уж Лорды Лжи вообще были в искусстве войны полными профанами, но воин должен уметь спокойно принимать самые неожиданные новости, поэтому я постаралась не удивляться. Мне нужен был покой и отдых, чтобы с помощью тренировки привести в порядок ум и эмоции. А тут еще этот человек…

Рик не перебивал нас, разглядывая ворота и братьев. Их появление оказалось для мужчины неожиданностью, к тому же Эйлос и Тарен намного более впечатляюще выглядят, чем я. Черное с красным, высокий рост, непроницаемый взгляд, капюшоны и странные усмешки-послания. Все, как в людских легендах. Сложно было сказать, о чем он думает, – мы не общались с людьми, мы их просто убивали, поэтому ход его мыслей мне был непонятен. Кажется, даройя и люди отличаются друг от друга сильнее, чем я предполагала.

– Нужно идти к Игле, – мягко сказал Эйлос, предвкушая побоище; кажется, перспектива войны с Лордами Лжи его радовала. – Ты узнаешь, что происходит.

– Так будет… Но сначала я должна закончить начатое, – прервала его я, развернувшись к Рику. – Расскажи, где можно прочитать записку, а потом я тебя отпущу.

– И куда я пойду? – спросил мужчина, глядя на меня зеленовато-золотистыми глазами. – Вы очень добры, леди, – насмешливо проговорил он, – но теперь люди Беара думают, что я демон.

Братья вели себя необычно. Они были возбуждены и агрессивны, предчувствуя месть, а рядом стоял беззащитный человек, который вполне мог бы стать первой жертвой. Я знала, что они хотят с ним сделать, видела внутренним зрением, потому что мысли были слишком яркими, и мне нравилось их видение, но убивать Рика я не собиралась. Если мне приходилось разговаривать с людьми, покупать лэр или вступать в краткий контакт с другими продавцами, с прохожими, то для братьев человек был лишь одним – возможностью продвинуться по Пути, живым мертвецом, для которого еще не выбрана смерть. Мужчина заметил недружелюбный и алчный блеск их глаз.

– Меня не интересует, куда ты пойдешь, – я пожала плечами. – Рассказывай. Ты ждал, когда он вернется?

Между нами упала тень от пролетающей птицы – и Пепел опустился мне на плечо.

– Аламар побывал во многих местах, он постоянно странствовал, – медленно, словно решаясь на что-то, сказал мужчина. – Я не знаток магических рукописей, но могу сказать, где живут люди, которые хорошо знали мага. Я просто приятель, случайный знакомый, – он усмехнулся. – Боюсь, я не так уж тебе и помог. Впрочем, мне кажется, легче было бы спросить у него самого, а не убивать его, а потом плутать по лабиринтам.

– Где они живут? – сомнительные шутки людей меня не трогали.

– Сагивус Лай в Шойаре, – угрюмо назвал Рик. – Леди Трини в Ар-эн-Квите, Городе-на-Мосту… И Мэррит. Он отшельник и к тому же бродяга. Понятия не имею, где его искать и кто он такой. Но Аламар его упоминал.

Братья потеряли интерес к разговору и отошли в тень ворот, прячась в ней и начиная полушутливый поединок. Им было необходимо постоянное движение, ощущение битвы, иначе они уходили обратно, в сумеречный, неведомый мне мир. Рик покосился туда, где раздавался лязг стали, но не задал ни одного вопроса. Его единственное оружие – нож – вряд ли пригодилось бы, если бы они решили напасть, и человек это отлично понимал.

– Где находится Ар-эн-Квит?

– Найдите карту, леди, – он сплюнул в пыль. – Я свободен?

– Да.

Рик развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь и не изменяя темпа ходьбы. Стоило бы вырезать на нем узор за наглость. Если его опасения верны, то человеку придется добираться до Шойары. Даже до Беара идти было около дня, по пустоши, залитой горячим солнцем, без еды и без воды. До Шойары он не дойдет, но друг Аламара не сказал больше ни слова, не стал колебаться, а упрямо топтал поросшую редкой желтой травой пустошь, и ветер торопливо слизывал следы на песке. Смерть его будет некрасивой и тягостной.

– Долг зовет, – Тарен тряхнул несущей гибель дланью. – За все нужно платить сполна. За смерть – смертью, за жизнь – жизнью.

Эти слова внезапно напомнили мне о другом – о том, как нескладный человек пытался оттолкнуть меня от стрелы, хотя он слишком медлителен. Редко случается так, что кто-то старается защитить даройо. Каждый из Детей Лезвия стремится к собственному совершенствованию, защита жизни другого – из ряда вон выходящее событие. Тот, кто слаб, недостоин защиты, а сильный в ней не нуждается. Мига было достаточно, чтобы принять решение. Заповеди распространялись на всех.

– За смерть – смертью, а за жизнь – жизнью… – повторила я. – Приведите его обратно.

Пепел закричал и захлопал крыльями, в нем жила ненависть к людям, которую Джей вкладывал в каждую боевую птицу. Братья никогда не оспаривали моих приказов, поэтому стремительно промчались по пустыне вслед за отправляющимся на встречу с долгой и мучительной смертью мужчиной, словно тени от бегущих облаков. Решение давалось нелегко, но Заповеди предписывали достаточно четко: тот, кто спасал тебе жизнь, достоин жизни. Если бы на его месте оказался даройо, я бы не забыла; люди же воспринимались как досадная помеха, как материал для тренировок, как те, кто поставляли в Ущелье нужные товары, но никогда – как равные. Они и не были равными. Я прежде не находилась рядом с человеком так долго – меня раздражали их движения, их запах, их голоса, их музыка, но лучше вытерпеть рядом меняющегося каждые пять минут бродягу, чем уронить фамильную честь. Никто не нарушал Заповеди в моем роду.

Нельзя сказать, чтобы Рик был рад возвращению. Братья с ним не церемонились, а оттого он еще сильнее разозлился.

– Мне кажется, вы сказали, что я свободен, – тускло произнес он.

– Верно, но у тебя есть выбор. Ты можешь пойти в Шойару, а можешь отправиться со мной. В Ущелье тебя ничего хорошего не ждет, но там я буду охранять тебя. Не знаю, сколько ты проживешь, но все же дольше, чем в пустыне, – я представила, что произойдет, окажись Рик рядом с Чарующими или другими Детьми Лезвия, и только покачала головой.

Трудность задачи и нежелание ее выполнять делали ее достойной.

– Я бы предпочел оказаться в трактире с кружкой пива в руке. И никогда тебя не видеть, – ответил Рик. – Но из предложенных вариантов второй мне нравится больше. Если ты не поведешь меня в камеру пыток, я пойду с тобой. А что это вдруг так изменило твои намерения?

– Камеры пыток не будет, – холодно ответила я, оставив вопрос без ответа. – Мой долг – защитить тебя от других даройя. Если избежать твоей гибели будет невозможно, я отвечаю за то, чтобы ты умер по всем канонам от достойной руки.

– Эта новость меня исцелила, – усмехнулся Рик, сменив гнев на милость. – Может быть, вместо того, чтобы тащить меня в самое пекло, вы просто перенесете меня куда-нибудь, леди?

Я покачала головой:

– Только к стенам Беара, но братья больше не смогут скрывать тебя. Если хочешь, я могу перенести тебя туда и буду считать долг выполненным.

Рик покачал головой.

– Может быть, завтра? – со слабой надеждой спросил он, но я отмела эту возможность.

– Я не собираюсь ждать до завтра, – сказала я, хотя понимала, что человек не способен ни ощутить, ни даже отдаленно представить, на что похож зов Серой Леди, которая указывает на жертву.

Рик промолчал. Он выразительно молчал, демонстрируя неприятие, недовольство или радость, а сейчас его глаза потускнели и стали обычными.

– Я готов, – наконец вымолвил он, и мы приблизились к воротам, за которые никогда не приводили свободных людей.

Братья нырнули в проход, проверяя местность, Рик брел рядом со мной и смотрел по сторонам. Он очень громко двигался, мне казалось, что окружающая ворота тишина рвется в клочья от его шагов. Прежде, чем мы вошли, я убрала с лица растрепавшиеся волосы и спросила:

– Почему ты пытался спасти меня? Ведь я забрала тебя силой, с моей смертью ты получил бы свободу, – пыталась рассуждать я. – Ты поступил нелогично.

– Ах, вот в чем дело… – Рик почесал покрытую щетиной щеку. – Я не люблю, когда убивают женщин.

– Я не женщина. Я Дитя Лезвия, – настал мой черед усмехаться.

– Для меня ты женщина, – отмахнулся он, с неудовольствием отвечая. – Неважно, сколько людей ты отправила к праотцам и как ты владеешь оружием, – ты женщина. Надменная, раздражающая, опасная, но все-таки женщина.

– Это то, что люди называют добротой? – мне не приходилось слышать ничего подобного.

– Нет, – мотнул головой он, давая понять, что разговор окончен. – Это называется мой взгляд на жизнь.

Ворота пропустили нас внутрь. В них не было смертельных чар, только предупреждение для чужаков, врывающееся в мозг тревожным беспокойством. Рик ощутил его, услышал предупреждение, смех Серых Богов, которые создали Ущелье, оградив его от людей, и лицо его стало решительным и упрямым. Похоже, он был из тех, на кого насилие оказывает прямо противоположное воздействие; в мастерских пыток нам приходилось сталкиваться с такими. Волокна тумана тут же двинулись навстречу, окутывая и очаровывая. Темное дерево врат затвердело со временем, его отполировали дожди и обтесали ветра, но крепость их не внушала сомнений; они завершали собой узкую дорогу, ведущую в долину, больше похожую на трещину между огромными скалами. Братья скользили далеко впереди, а сэйферы летали стремительными серебристыми молниями, наблюдая за нежданным гостем.

* * *

Есть лишь долг, все остальное – производная от долга, его следствие. Нет черного и нет белого, как говорят люди; есть лишь поступки, пути к цели, которую определяет долг. Именно об этом я и думала, проводя Рика по узкой тропе, заросшей по бокам кустами каори; казалось, что если горы вздохнут, нас раздавит взмывающими ввысь скалами, так узок был путь. Туман начинал сгущаться, доходя нам до пояса, и я наложила на человека заклятье, позволяющее дышать здесь, хотя действовать оно будет недолго. Привычные сумерки Ущелья Раздора скоро скроют нас в своей утробе, и это успокаивало меня. Братья скользили то спереди, то сзади, проверяя дорогу, Пепел улетел далеко вперед, чтобы вовремя предупредить о ненужной встрече. Запах смертного отчетливо бил в ноздри там, где люди почти не бывали.

В любом месте Ущелья Раздоров его быстро найдут и уничтожат, и в Алом Призраке, доставь я его туда, он не прожил бы больше пяти минут. Вряд ли человек представлял, на что он идет, хмуро разглядывая тропу, и мне показалось, что это как раз тот виток, которого я еще не миновала: защита. Убийство, совершенное ради защиты кого-то. Неведомые горизонты и оттенки будущих битв придавали боевому азарту, который направлял меня к Игле, другой оттенок; предчувствие, тайна, негодование и новая грань исполнения долга – все это лишало обычной сосредоточенности, но вместо нее открывалось интуитивное зрение, ведущее вперед.

Туман поднимался все выше и выше, пока не стал своеобразным потолком, и тут скалы раздвинулись, заставляя проваливаться в раскинувшееся великолепие Ущелья. Тропа обрывалась, стремительно ныряя вниз, а мы оставались на краю чаши, заполненной туманом и светящимися огнями.

– Проклятье! – выругался Рик, разглядывая открывшееся перед ним зрелище.

Ущелье очень велико. В черноте лесов сверкают, как драгоценные камни или хищные глаза, дворцы, на высоких тонких зубьях скал взмывают вверх замки Детей Лезвия, светятся роскошные жилища Чарующих и Детей Лжи, а посередине Ущелье разделяет Траэрн, Река Черной Крови. Всполохи огня, расположенные буквами Алфавита здания, простирающиеся далеко до исчезающего в тумане горизонта, бесконечные леса, в которых невозможно спрятаться от разящего меча, странные призвуки и теряющийся в колдовских сумерках грохот водопада. Солнце здесь не светит, здесь царит ночная тьма, разгоняемая лишь пламенем и заклятьями, или полумрак, похожий на тот, что наступает сразу после заката. Ущелье – горсть темной воды из реки, в которой мерцают зловещие искры. Я жалела, что Серые Боги не оставили нам крыльев, чтобы можно было сорваться вниз и нырнуть в эту кипящую чашу.

Спокойствие и величие ритуалов Детей Лезвия, их уединенность и отрешенность слева от Траэрна, безумие и разнузданность Чарующих и странные развлечения Лордов Лжи – справа от черного потока. Но сильнее всего поражал Дворец Обратной Стороны, который мы называли Игла, – светящийся тонкий шпиль на его крыше впивался в туман, словно острая кость. Кремовый камень, из которого сделан дворец, весь усеян словами людских писаний, незаметно искаженными и переплетенными так хитро, что они порождают изысканную ложь, оспорить которую с трудом сможет самый искушенный знаток святых текстов. Его мозаики и фрески покрыты алмазной пылью, он роскошен, непомерен и ярко выделяется среди темноты Ущелья. Мне больше по душе ровные линии без излишеств, но не могу отрицать, что Игла – одно из самых впечатляющих зданий.

– Задница Дэра!.. – воскликнул Рик. – Я не знал, что вас так много здесь…

Он был ошеломлен, блуждая взглядом по открывшемуся зрелищу. Мост через Реку Черной Крови изгибался позвоночником дракона, подмигивая человеку потаенным мерцанием агатов, а перед ним алел Ки-рра-Дис, шумя заколдованной листвой.

– Пойдем, – позвала я, собираясь спускаться по тропинке вниз, так как Точки внутри долины не переносили людей, даже если те находились с даройо.

Вдруг Пепел предупреждающе закричал, и я снесла голову чужому боевому соколу, пикирующему из влажной темноты на изумленного человека.

– Проклятье! – еще раз выругался он, отойдя к скале. – Я бы не отказался от кольчуги и меча.

Мертвая птица некрасиво раскинула крылья, трепыхнувшись у ног, и я сбросила ее с обрыва, проследив, как трупик падает вниз, крутясь в потоках теплого воздуха, поднимающегося снизу. Ветер принес с собой новые звуки, и я поняла, что нам нужно поторопиться.

– Началась Охота, – заявил Тарен, появившись ниоткуда и снова исчезнув.

– Ты умеешь пользоваться оружием? – спросила я, повернувшись к бродяге.

Он вспылил, но сдержал гнев, потемнев лицом.

– Когда-то я был неплохим мечником, – наконец проговорил Рик, справившись с собой. – В любом случае, я хотел бы иметь возможность защищать себя сам.

– Позже, – кивнула я, торопя его, но поняла, что не успею. – Ложись!

Боевые соколы налетают стремительно, тяжелой волной, которая лишает возможности маневрировать и быстро двигаться. Они норовят вцепиться стальными когтями, мешают сохранить равновесие и к тому же лишены страха и инстинкта самосохранения, как обычные животные. Я успела остановить самого быстрого сокола, вцепившегося в спину человека, отбросив его острым концом серпа. Братья возникли рядом и стали помогать мне, сплетая смертоносную сеть лезвий. Движения Эйлоса и Тарена повторяли и дополняли друг друга, братья словно танцевали, рисуя сложный рисунок своим оружием, а я делала картину идеальной, добивая тех птиц, что избегали их ловушек. Все происходило очень быстро, в одно мгновение. Я уже давно не достигала такой скорости в битве, все мышцы пели, отдыхая от бездарно проведенного в городе времени. Скоро все было кончено. Рик поднял голову – человек и три даройо в центре звезды из мертвых тушек боевых соколов. Я ощутила гордость.

– Он идет, – сказал Эйлос.

Я схватила Рика за плечо, помогая встать, и подтолкнула к двери, врезанной в скалу. Длинная лестница вела прямо на дно долины, но человек наверняка ее просто не заметил. Тарен вытер лезвия и отступил вместе с нами.

– Кто он? – спросил Рик, глядя на кровь, испачкавшую руки, но я не ответила, сосредоточившись на том, чтобы как можно скорее открыть запор.

Им не так давно пользовались – вероятно, для того, чтобы провести козлобородого менестреля Элайо или утеху для еще какой-нибудь Чарующей, а запечатали плохо, и это меня беспокоило. Братья встали рядом, прикрывая телами меня и Рика, который наблюдал за тем, как мои пальцы бегают по скале. Ветер дышал в лицо теплым воздухом – ни на что не похожие ароматы Ущелья и призвуки, колыхавшиеся внутри тумана и поджидающие того, кто пришел без приглашения. Тейз-Привратник скоро будет здесь. Я явственно слышала его шаги внизу, но сильнее чувствовала устремленность охотника, похожую на звук летящей стрелы. Он точно знал, где мы, и шел, не мешкая ни секунды. У каждого из нас свой способ продвигаться по Пути. У Тейза – ловить исследователей Ущелья, этих наивных смельчаков, и заставлять их сильно жалеть о необдуманном любопытстве.

– Кто он? – снова спросил Рик. – Вот дрянь!.. Мою куртку порвали…

– Пахнет кровью… – вдруг вымолвил Эйлос и коснулся спины бродяги.

Запор щелкнул, и мы зашли внутрь. Прежде чем мы спустились по узкой кишке на несколько десятков шагов, я поняла, что Рик ничего не видит, – с человеком было больше мороки, чем я предполагала. Я пыталась объяснить, подтолкнуть в нужном направлении, но он не понимал логики спуска, грозя упасть и покатиться вниз, ломая все кости. Тогда он взял меня за руку, чтобы мне было легче направлять его и поддерживать. Его ладонь была теплой, немного влажной и мягкой.

Много широких ступеней и длинные шероховатые стены, а больше ничего. Вниз, вниз и вниз… Тарен находился сзади, не издавая ни звука, будто был невесомым призраком, Эйлос скользил спереди, а Пепел снова сидел на плече, не выказывая желания летать в мертвом коридоре, где никто из даройо не оставил ни одной буквы, ни одного орнамента, ни единого завитка, чтобы украсить шахту. У нее было название – Коридор Рабов. Единственные, кто писали здесь – люди, но это были письмена отчаяния. Рик ничего не видел, а если бы он умел побеждать темноту, то заметил бы следы ногтей на стенах, отпечатки окровавленных рук, высохшую кровь. Глаза Пепла сияли злыми рубинами.

– Мне как-то не по себе, – вдруг сказал бродяга. – Странно, что вход в Ущелье так непригляден.

– Ты что-то чувствуешь? – поинтересовалась я.

– Я чувствую чью-то боль, – тихо ответил Рик. У него был приятный голос, который иногда становился глухим.

Как сейчас.

– Мы не пользуемся Коридором Рабов, – разъяснила я, не вдаваясь в подробности, и он не стал уточнять.

Некоторое время мы шли молча. Кромешная тьма и звук шагов Рика, который постоянно оступался. Наверное, ему было странно слышать, что он идет один, ведь все мы ступали неслышно, лишь изредка роняя маленькие камешки, оставшиеся на ступенях Коридора. Если я настраивалась, я понимала, что он ощущает, и это меня интересовало. Его мысли неслись, сталкивались, давили его тяжелой волной; он был удручен, подавлен и насторожен. Иногда он был близок к тому, чтобы вспылить, сорваться, попробовать убежать от себя и тьмы.

– Я хочу услышать тебя.

– Не понимаю твоего желания, – пожала плечами я, отталкивая его от провалившейся ступени.

– Расскажи мне о том, чего ты собираешься добиться…

– Я хочу добраться до Иглы и посмотреть в лицо Адепту Лордов Лжи, – сказала я, решив, что исполнение его желания не принесет вреда. – Узнать, кто посмел напасть на меня.

– Ты очень горда, – сказал он.

– Ты слишком громко разговариваешь, – не стала возражать, но и не согласилась я. – Ты и без того ведешь себя шумно.

– Я достаточно видел, чтобы понять, что нас уже обнаружили, – горько ответил Рик. – Не думал, что ваши возможности настолько велики.

– Ты еще ничего не видел, – уверила его я.

Пепел встрепенулся на плече, пощекотав меня острыми когтями.

– Кто идет за мной? Про кого вы говорили? – не сдавался Рик.

– Тейз. Мастер Пыток. Привратник. Охотник за людьми, – я назвала несколько титулов.

Тарен спустился, убедившись, что сверху за нами не будет погони, и проскользнул мимо человека, присоединяясь к Эйлосу. Идти оставалось еще долго, но бродяга устал. Его ботинки не были годны для долгой ходьбы, рана на спине его раздражала, темнота мешала ориентироваться, а хмель ослаблял тело – легкая добыча для любого, кто пожелает его заполучить. Обычно Чарующие тащили готовых на все людей на длинных поводках, и те ползли, когда идти уже не могли. Коридор Рабов символизировал окончательную победу над жертвой – тот, кто прошел по нему, становился никем, терял свою сущность, отдав ее черному коридору и повелительнице или повелителю. Дети Лезвия каменной кишкой практически не пользовались – незачем.