Текст книги "Зверь придет с рассветом"
Автор книги: Жанна Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3. Принцесса
Утро разбудило запахом горячей похлебки и громкими разговорами.
Лили как всегда ночевала на чердаке и не спешила спускаться вниз. Под крышей было спокойнее. Уходили ввысь могучие стропила. Над головой паук сплел круглые сети, в которых дрожали капли просочившегося через крышу дождя. За маленьким окном стенной стоял туман.
Мать и отец обсуждали с соседом приезд какой-то важной особы. Керед-охотник, живущий через дом от них, рассказывал, что еще вчера вечером видел, как с дальнего холма стекает к Нерке нарядный караван.
– Не иначе какой-то вельможа решил к нам пожаловать, – матушка мечтательно закатила глаза.
– Ты губу-то закатай, – грубо осадил ее отец. – Лучше пусть мимо едут, а то сожрут тут у нас все или девок попортят. Знаю я этих богатеньких горожан. Мы для них не люди, а так – грязь под ногтями, топливо для печи.
– Зачем ты так говоришь? Ты же староста – твое дело представлять деревню и встречать гостей, – огрызнулась, было, матушка, но тут же потупилась и умолкла под суровым взглядом недовольного супруга.
Лили скривилась от отцовского голоса. Всегда неприветливый и грубый, будто все ему должны. А мама еще удивляется тому, что она, Лили, сбегает от женихов. Если брак – это постоянные унижения, которые нужно выносить изо дня в день со смирением, то чему удивляться? О каких женихах вообще может идти речь? Тем более, если в будущие супруги прочат Нерина Марта. От него у Лили мороз по коже.
– Мимо не проедут, и не надейся, Лот, – почесывая жидкую черную бороду, расстроил отца Керед.
– Почему это?
– Едет к нам в Нерку не абы кто, а родня самого великого Тарха.
– Что? – Лот побледнел, не поверив словам Кереда. – Что членам семьи владыки Куттана делать в нашем захолустье?
– По слухам их интересуют целебные источники и грязи Вересковой Пустоши. Новая жена Тарха везет сюда на лечение больную дочь. Так что, Лот, я бы на твоем месте не жался, а наоборот, готовил радушную встречу, ведь и оплата за прием, наверняка, будет щедрой. Говорят, в казне Тарха денег столько, что если засыпать ими всю нашу Нерку, на месте нее вырастет гора золота…
Лили слушала разговор старших с интересом.
Значит, Вересковая Пустошь?
Это место и ее саму всегда привлекало, но взрослые строго-настрого запрещали молодежи туда ходить. Вересковую Пустошь считали опасной для простых смертных, ведь когда-то давно там стояла твердыня древних – великий град, ныне заброшенный и забытый. Жители Нерки верили, что первородная магия все еще живет среди глубоких моховых ям, темных гротов, слоистых каменных платформ и гигантских валунов, покрытых неведомыми письменами.
Среди сиреневых вересковых цветов.
Было на Пустоши несколько странных источников с теплой йодистой водой. Она считалось целебной, и иногда деревенские, осмелившись, набирали ее украдкой для лечения. И все же лишний раз без особой нужды на Пустошь никто не совался.
Кроме Лили.
Родители не знали, что она облазила там каждый камень. Правда, пару раз не в меру бойкая девчонка после таких вылазок попадалась и бывала наказана. Лот и его жена наивно полагали, будто дочь усвоила уроки и более запретов не нарушает. Но Лили их, конечно же, нарушала, просто вела себя осторожно.
Один раз, блуждая в мареве цветущего вереска, она зашла особенно далеко. Туда, где между круглых кустов и кочек растекались потоки таинственного тумана. Рискуя заблудиться, Лили двинулась сквозь него и через некоторое время наткнулась на древнюю стену.
Из-за нее, окруженная столбом почти непроглядной белесой мглы, к самому небу поднималась башня. Старая, местами порушенная – кладка из мощных камней там и тут прорывалась дырами – она тонула в низких облаках, что всегда, независимо от погоды, тяжко нависали над этим неприветливым местом.
Лили хорошо все запомнила.
Она знала, что, не смотря на все запреты, этим удивительным местом надо дорожить, ведь где-то в самом его сердце хранится нечто, способное полностью изменить жизнь.
* * *
Загадочные гости приехали к вечеру и остановились в доме старосты.
Пока разгружались вещи, и жутковатые, закованные в броню охранники осматривали двор и дом, Лили пряталась в кладовке, скрытой шторами.
Это была ничтожная щель между печкой и стеной, где скрывались залежи старого ненужного хлама: какие-то обколотые горшки, поломанные ухваты, гнутые медные ложки – все, что не пожелал выбрасывать бережливый хозяин дома.
Один из охранников, услышав шорох, заглянул в убежище Лили, но, посчитав, что девчушка не несет никакой опасности, сразу потерял к ней интерес.
Все проверив, воины ушли – освободили место для своей хозяйки. Она вплыла в комнату, вся такая высокая, важная и невероятно красивая. Золотистые волосы растекались по плечам, укрытым дорогой парчой дорожной накидки. Длинное светлое платье колыхалось в такт шагам.
Следом за красавицей в комнату толпой прошли слуги, внесли дорожные короба с вещами. Гости принялись располагаться. Потом шум и голоса отдалились в сторону выхода.
Лили решила, что все ушли, и с любопытством выглянула из-за занавески чуть дальше, чем было необходимо для того, чтобы оставаться незамеченной. Красивая женщина – она, как оказалось, дома не покидала, – тут же заметила чужое присутствие и, ласково улыбаясь, поманила Лили к себе.
Та вышла из укрытия, осторожно приблизилась к дивной даме.
– Чего? – буркнула под нос.
– Ух, какая бука. – Гостья не обиделась на грубость, лишь ласково потрепала по макушке. Спросила: – Как зовут тебя, деточка?
– Лили.
– Ты служанка хозяйская?
– Нет. Дочь.
– Ох, извини. – Женщина приложила к сердцу ухоженную ладонь. В медовом взгляде плавился луч сочащегося из-за занавесок заходящего солнца. – Не обижайся.
– Я и не обижаюсь.
Лили посмотрела на странную гостью с удивлением. «Извини… Не обижайся». Знатная госпожа просит у нее прощения? Странно как-то. Настороженность быстро уступила место любопытству.
– Меня зовут госпожа Виргин, – представилась женщина. – А это моя дочь Табита, – указала на лавку под окном. – Я уверена, она будет рада подружиться с тобой.
С лавки девчушка возраста Лили – интересно, когда она вошла? – смотрела с опаской и недоверием. На дружелюбное «привет» тоже чуть заметно улыбнулась. Сказала тихо-тихо:
– Здравствуй.
– Ну вот вы и познакомились, – обрадовалась госпожа Виргин. – Позаботишься о Табите, Лили? Покажешь ей свою деревню и дом?
Лили выпрямилась, расправила плечи, вдохновляясь собственной значимостью, отчеканила:
– Конечно, госпожа Виргин. Ваша дочь не будет скучать. – Повернувшись к Табите, предложила: – Хочешь, посмотрим на поросят, которых вчера родила пестрая свинья?
Глава 4. Бастард
Дворец был построен высоко в скалах. Невесомый, светлый, издали он напоминал облака.
Просторную беломраморную террасу перечеркивали лиловые тени. Вишневые и грушевые деревья качались, осыпая белыми лепестками лазурную гладь декоративного бассейна с фонтаном в центре.
На бордюре, свесив в воду босые ноги, сидел подросток. Загорелый и стройный, он натянулся, как струна, высматривая что-то на тонкой дороге, ведущей к перекидному мосту над ущельем.
Ветер развевал золотистые волосы. Голубые глаза с любопытством разглядывали струящиеся в воздухе флаги с полуденной луной и точеные нечеловеческие силуэты всадников.
Их было трое.
Два воина в пластинчатых доспехах, похожих на птичьи перья, сопровождали третьего – главного визитера. Тот ехал на белоснежном коне, и сам был белоснежен, как ледник на вершинах гор. Длинные одежды стекали с его плеч, почти касаясь земли.
Навстречу гостям выехал начальник стражи – старый Грэм. Приблизившись, – подросток рассмотрел это даже с большого расстояния, – подслеповатый Грэм резко остановил коня, спрыгнул на землю и грянулся ниц. То же сделали и шестеро его солдат. Взволнованные лошади перебирали ногами, взбивая пыль. Сквозь ее клубы в безмолвии проплыли трое странных гостей.
– Мама! – Паренек как птица сорвался с бортика бассейна и закричал прямо в черный зев неосвещенного зала, что открывался за террасой: – Там кто-то важный приехал!
Из темноты выплыла светловолосая женщина, с глазами, подобными звездам. Высокая, гибкая, как ива, она грациозно подошла к парапету и посмотрела вниз.
– Это господин Йоремуне. Давно он нас не навещал.
– Тот самый Йоремуне, который хати, как ты? – Паренек поднял на мать восторженные глаза.
– И как ты, – улыбнулась женщина. – Почти как ты… Йон, тебе лучше гостям не показываться. Иди к себе.
Подросток послушно кивнул и бесшумно исчез в одной из галерей.
Хозяйка дворца встретила гостей в большом зале, окна которого выходили на сторону рассвета и открывались видом лилово-синих заснеженных гор. Большой стол из окаменевшего дерева укрывало кружево скатерти, сплетенной сильными и умелыми руками горных дев. Ветер петлял меж белых колонн, подхватывал цветные вымпелы, дергал края гобеленов.
Гость, достопочтенный господин Йоремуне, один из самых старых и уважаемых духов-хати, опустился напротив женщины в кресло. Охрана, телохранители-хенке, встала за ним, безмолвная, будто неживая.
– О, прекрасная госпожа Иханна, не тяжело ли вам жить в этих диких местах?
– Не тяжело, господин Йоремуне. Здесь тишина и покой. Воздух первозданно чист. – Хозяйка улыбнулась, и в этой улыбке скрылась фальшь.
Гость не был желанным и долгожданным в ее поднебесном дворце.
И он все понимал, поэтому сразу перешел к делу.
– Только ли ради воздуха вы переехали сюда? Или для того, чтобы скрыть от сплетен и слухов свою тайную связь, плод который сейчас наблюдает за нами из-за вон той портьеры?
– Что? – Женщина вздрогнула всем телом и прижала руки к тяжелой груди, открытой вырезом изумрудно-зеленого платья. – Йон, зачем ты ослушался? Я же просила тебя быть в своих покоях…
– Значит, Йон? – Йоремуне поманил паренька жестом и тот пошел, завороженный плавным движением гибких длинных пальцев. – Не бойся, мальчик, подойди.
Подросток опасливо замер, как любопытный молодой зверек, что ни разу в жизни не видел еще капкана, но запах старой крови на металле уже почуял и насторожился. Теплые карие глаза матери полнились волнением и страхом. Ее алые губы казались розой на побелевшем до цвета снега лице.
– Что ты хочешь от моего сына, Йоремуне? – спросила она наконец.
– Я возьму его к себе в ученики.
– В ученики? – удивилась Иханна. – Но мой Йон ведь не хати, его отец…
– Знаю я все про его отца. Он из рода Эндрюзов, тех самых, что метили на королевский престол в Валансе, да проиграли. Но это и не важно. Главное, твой сын – полукровка. Именно таких я собираю.
– Зачем тебе полукровки людей и хати?
– То мое дело. Но если коротко, я хочу я создать из них собственную особую гвардию, а прежде изучу их умения и особые свойства, – неохотно пояснил Йоремуне.
– Какой из Йона гвардеец? Он тихий послушный мальчик… – встревожилась Иханна.
– Послушный, – коварно улыбнулся гость. – Этого качества достаточно. Сегодня я заберу твоего сына.
Госпожа Иханна ничего не ответила. Печать злого бессилия сковала ее сердце. Ей было нечем крыть, не с чем идти против наглого расчетливого Йоремуне. Дух был слишком влиятелен и слишком много знал про нее.
Всякого.
Разного.
Такого, о чем не говорят вслух. Что не разносит ветер…
Иханна тряхнула густыми кудрями, низко склонила голову, чтобы не видно было глаз:
– А если я не соглашусь отдать сына? Ты ведь меня вынудишь, да?
– Ты уже согласилась, – бескровное, как у фарфоровой куклы, лицо духа чуть покривилось от почти незаметной усмешки. – По голосу чувствую. Да и вообще, к чему тебе меня обижать? Разве ты находишь меня недостойным учителем своему сыну?
Хозяйке замка не чего было сказать.
Сердце терзала горькая досада. Почти пятнадцать лет она пряталась тут, в горах, среди людей. И сына своего – случайный плод краткосрочной запретной любви – прятала. Жизнь, тревожная и полная оглядок сначала, спустя уже смешной для хати десяток лет, стала легкой и беззаботной. В звонах ледяных ручьев, в пении ветров, птиц и свободолюбивых горных дев тревоге просто не осталось места. И все следы были стерты. По крайней мере, так казалось.
Но Йоремуне нашел Иханну в тайном убежище спустя двенадцать лет ее затворничества и сперва просто заявился в гости, видимо, чтобы только разнюхать и проверить. В тот, первый раз, Йон его, кажется, вовсе не интересовал.
И Иханна расслабилась – гость и гость. Пусть будет.
Прошло три года, и дух объявился снова. Теперь Иханне стало ясно как никогда, что Йоремуне никого не навещает просто так. В этот раз он пришел за ее сыном – единственным ее ребенком, той солнечной основой радости и тепла, согревающей сердце прекрасной владычицы озорных горных ручьев.
– Прикажи слугам собрать его вещи.
– Я поеду с сыном, – встрепенулась взволнованная мать.
– Нет, – осадил ее гость. – Ты останешься здесь. Йон должен ехать один.
– Позволь мне остаться с ним, прошу тебя, – в отчаянии взмолилась Иханна. – Я знаю, что ты не отстанешь теперь от нас, Йоремуне, и я не обману тебя, мы не сбежим. Просто позволь нам собраться без спешки. Позволь самим приехать туда, куда нужно.
Хати-Йоремуне задумался на минуту, потом кивнул, соглашаясь.
– Хорошо, я дам вам время. Я не стану забирать твоего сына прямо сейчас, но ты должна будешь к середине лета привезти его в Эводеон.
– В Эводеон? – удивилась Иханна. – Но это же древний город, что согласно легендам пал тысячи лет назад? Разве Эводеон не миф?
– Нет, – мотнул головой дух. – То, что осталось от великого града, лежит в туманах завоеванной куттанцами Райлы, в Вересковой Пустоши возле крошечной деревеньки Нерки.
– Я поняла, – смирено согласилась хозяйка замка. – Ко дню летнего солнцестояния мы с сыном будем там.
Глава 5. Стая
Они действительно долго тащились куда-то за город.
У границы Города-Солнце хенке ждали оседланные лошади и закрытый фургон, запряженный парой быков. В нем теснилось четверо полукровок – юношей примерного одного возраста с Валари. Они и похожи были – такие же светловолосые, стройные, с глазами-звездами. Лишь одно отличало незнакомцев – наряд. Дорогая и яркая, расшитая серебром, а то и вовсе золотом их одежда красноречиво указывала на высокий статус. Все полукровки, ютящиеся в кибитке хенке, происходили из респектабельных родов и были не чета уличному беспризорнику Валари.
И они немедля решили установить дистанцию.
– Эй, не усаживайся подле меня! – фыркнул недоброго вида парень в золотых серьгах.
Он вытянул в проход между лавками ногу, не давая новому соседу пройти и сесть к окну.
Валари, как истинный сын улиц, прекрасно знал, что идти на прямой конфликт с заносчивой знатью не стоит, но от колкости все же не удержался:
– Ты, верно, болен и заразен, господин? Что ж, спасибо за заботу, сяду в другое место.
И он нарочито отсел подальше от хмурого соседа. Опустился на лавку рядом с добронравного вида улыбчивым здоровяком, самым высоким и мощным из всех присутствующих. Тот захохотал довольно, оценив язвительность новичка.
Похвалил:
– А ты не промах, приятель. Как тебя зовут?
– Валари.
– И из какого ты рода? – презрительно поинтересовался парень в серьгах. – Явно из бедного. Одежка у тебя уж больно драная.
– Я из благороднейшего рода городских нищих, – снова отшутился Валари, зная, что постоянно переводя все в шутку, в игру, он быстрее сгладит назревающий конфликт и завоюет расположение соседей по повозке.
Продолжая свои нападки, задира рискует быть высмеянным перед своими же родовитыми соседями. Пижону в серьгах это не надо, да и Валари тоже. Сейчас они все тут в одной упряжке. Лишние ссоры ни к чему…
Здоровенный парень снова благодушно заржал. Подхватили его и двое других, что сидели до этого молча.
Прохохотавшись, они представились:
– Никадо.
– Дарэ.
– Роггу, – кивнул здоровяк, – а это Демин, – указал он на недовольного с серьгами. – Ты правда с улицы или пошутил?
– Правда. – Валари беззаботно пожал плечами.
– А это у тебя что такое в чехле? – полюбопытствовал Дарэ.
Он был самым низкорослым и изящным из всех. Его волосы, собранный в хвост, отливали теплой рыжиной.
– Мандолина. Сыграть вам, благородные господа?
– А ты можешь?
– Конечно! Иначе зачем мне таскать с собой инструмент?
Благозвучные переливы струн понеслись над высушенными солнцем окраинами великой столицы. Чистый голос запел о героях и сражениях, о чести и предательстве, о смерти и любви так душевно и искренне, что даже унылые быки, тянущие кибитку, пошагали быстрее.
Недовольный Скайскиф хотел было дать по тенту повозки с размаху кулаком, но Клайф, любитель музыки, остановил его.
– Уж больно тошно он воет, – пожаловался высокий хенке. – Тебе разве уши не режет?
– Нормально он поет. Пусть поет, – щурясь на заходящее солнце, ответил Клайф.
К ночи они прибыли в небольшое поместье, укрытое жидкой тенью акаций.
Маленький дом с аскетичным убранством чуть не по окна затянуло пылью, летящей с большой дороги.
Внутри было тесно и не слишком уютно. Но то для привыкших к достатку хенке и знатных полукровок – Валари дом показался роскошным. Еще бы! Тут всюду были ковры, пусть и выцветшие, и запыленные, но ковры! И красивые гобелены на стенах. И посуда – не грубо обожженные глиняные миски, и не деревянные, кое-как вырезанные, а белые, с росписью и невиданным бедняками блеском.
Валари так и застыл в проходе, не веря, что ему разрешат находиться в таком красивом, просто роскошном жилище.
Демин грубо толкнул его под лопатки.
– Чего встал как столб? Проходи… Ну и дыра, – пробурчал себе под нос. – Какая-то яма помойная…
Все остальные юноши, судя по лицам, тоже были не слишком довольны пристанищем. Глядя на них, не стал восторгаться местом вслух и Валари.
Насладиться добрым ночлегом можно молча…
И все же сдерживать восторг было сложно. Из дальних комнат вышли слуги и принялись ухаживать за важными гостями. Они отвели полукровок в большую комнату, помогли переодеться с дороги в чистое, забрали старую одежду, чтобы постирать. Чуть позже приехавших ждал щедрый ужин, после которого всех потянуло в сон.
Клайф и Скайскиф разделили это желание, поэтому, загнав подопечных в выделенную тем комнату с кроватями и накрепко заперев, завалились спать первыми. Вскоре их бодрый храп сотряс стены дома. Бедолага соловей, что разливался в жидких акациях замысловатыми переливчатыми трелями, какое-то время пытался соперничать с хенке в громкости звуков, но быстро сдался и улетел.
Улегшись на кровать, Валари как мог боролся с приятной сытой сонливостью. Его избалованные соседи, побрезговав большей частью слишком простого для их сиятельных желудков ужина, сыпали в полумраке догадками о том, что ждет их всех впереди.
– Говорят, нас везут к Хати-Йоремуне, – вещал в полголоса Дарэ. – Вот только зачем?
– Дух хочет взять нас себе в ученики, – уверенно заявил Демин.
– А я слышал, что в охранники, – вмешался Никадо.
– Да ну, парни! Какие из нас охранники для самого-то великого духа? – усомнился Роггу.
Они продолжили дальше болтать, а Валари понял, что сил бодрствовать у него совсем не осталось. Забравшись с головой под одеяло, он незаметно развернулся там так, чтобы ноги оказались под подушкой, и уснул в полглаза.
Ему так показалось, что в полглаза.
Иллюзия контроля над ситуацией рассеялась спустя миг. Сон победил – окунул с головою в самые глубины. И все же чуткий Валари, пусть и разомлевший в сытости и уюте, привычек своих уличных до конца не растерял. Пока парни болтали, он спокойно дрых, неосознанно ощущая сквозь дрему монотонное течение их тихой речи. Наконец они угомонились и тоже уснули, тогда настала тишина, почти полная, нарушаемая лишь привычными ночными звуками: отдаленными всхрапываниями ездовых животных да перестуком далеких и редких колес по дороге.
И в этой тишине звук человеческого шага на половице был для Валари подобен раскату грома.
Он тут же проснулся, услышав, как кто-то из соседей тихо поднялся с постели. Откинув край одеяла, Валари стал наблюдать, как черный силуэт крадучись проплыл в его сторону, размахнулся и ударил…
Ноги сковало болью – злоумышленник попал по ним. А целил-то в голову!
Валари рванулся с места и в прыжке повалил обидчика на пол. Оказавшись сверху, ударил в лицо, но не попал – враг оказался ловким, увернулся, впился пальцами в ворот. Валари не собирался сдаваться. Резким рывком сбросив чужой захват, он клацнул зубами как волк и ткнул кулаком противнику в лицо.
Раздался крик, зажегся свет, прибежали в комнату подопечных обозленные сонные хенке.
Потом Скайскиф долго орал на всех. Валари он выписал хорошего пинка, тогда как зачинщик драки, Демин, остался безнаказанным. Пообещав в следующий раз поколотить вообще всех, конвоиры ушли, оставив полукровок шепотом выяснять отношения.
– Видишь, что значит быть знатным? – приосанился изрядно потрепанный Демин. – Что бы ни случилось тут между нами, пинать эти олухи-хенке станут тебя.
– Думаешь, ты меня этим напугал? – огрызнулся Валари. – Меня и посильнее пинали. Я пинков не боюсь, и терять мне особо нечего, так что в следующий раз я тоже бить тебя сильнее буду.
Жесткий непоколебимый тон подействовал на Демина отрезвляюще. Он пробурчал себе под нос какие-то ругательства и отвернулся.
* * *
Хенке кого-то ждали.
Время тянулось, как кисель, как неспешные обозы по пыльной дороге…
Дни сменялись ночами, ночи днями. Прошло всего-то от силы полнедели, а Валари уже начало казаться, что он с остальными полукровками торчит тут целый год.
Нет, на жизнь он не жаловался – кормили сытно, и высыпаться пока давали. Даже постоянные склоки с Демином были пусть неприятной, но все же мелочью.
Они сцепились по серьезному еще два раза. В последнем бою Демин чуть не лишился передних зубов, а Валари получил кулаком в глаз и теперь ходил с перекошенным лицом, пугая слуг и получая насмешки от хенке.
Исподтишка на него больше не нападали. Демин все верно уяснил – подкрасться к чуткому беспризорнику бесшумно и безнаказанно не удастся.
Все это было обычной ежедневной рутиной.
Единственное, что действительно беспокоило и раздражало – неизвестность.
К концу недели заскучавшие хенке придумали себе развлечение. С самого утра они выгоняли подопечных на задний дворик и устраивали с ними тренировочные бои.
Матерые воины подростков не щадили – от души дубасили палками, заменяющими настоящее оружие, заламывали в самых жестких захватах, швыряли о твердую землю, не заботясь о том, хорошо ли упал ученик, не ударился ли.
На возмущения Демина и Никадо ответ у Клайфа всегда был один:
– Хотите, чтобы великий господин не счел вас бесполезным мусором – тренируйтесь.
– Вы, слабаки, только и умеете, что пищать да жаловаться, – презрительно рычал Скайскиф. – Половину из вас вышвырнут на улицу, как вон этого когда-то…
И он кивал в сторону Валари с омерзением во взгляде, будто тот был прокаженным.
Валари на подколки внимания не обращал. Ночью он пытался выспаться, утром – как следует потренироваться, днем – наладить отношения с товарищами, а вечером – разобрать по полочкам все, что накопилась за день, и сделать выводы.
За неделю он добился того, что задумал. Знатные сверстники приняли его, как равного и как достойного. Даже Демин окончательно присмирел и на рожон больше не лез.
А главное, Валари перестал обращаться к товарищами, используя слово «господин». Он сделал это умышленно, с большой осторожностью. Сперва по отношению к самому расположенному из соседей – Роггу. Последним – к Демину. И даже тот стерпел, либо не заметил.
У Демина хватало других поводов для злости.
Задиристый и злобный Скайскиф, устав травить Валари за его нищету, – это не приносило никаких особых результатов, – переключился на вспыльчивого и обидчивого Демина. Теперь бедолаге доставалось за всех. Он получал за излишнюю гордость, и за привередливость, и за желание поспать подольше остальных.
Однажды вечером, когда все уже легли, Валари пошел по нужде во двор и услышал, как кто-то всхлипывает, прячась за старым колодцем у стены. Он заглянул в убежище и обнаружил там плачущего в одиночестве Демина.
Понимая, какой козырь получил в руки, Валари осознал, что пути у него теперь два: либо разыграть удачную карту и добить затравленного недруга, либо…
В общине, где он вырос, умели ценить и беречь людей. Когда весь мир и так против тебя, ни один новый товарищ не будет лишним. Пусть и не будет в полной мере надежным. Пусть и товарищем по существу не станет. И все же, если враг общий, лучше объединиться.
Сейчас у них с Демином враг один – неизвестность с лицом великого хати и кулаками его злобных хенке.
Поэтому Валари спросил:
– Что случилось?
На что получил сердитое:
– Отвали от меня, бастард.
Это было вполне ожидаемо. И до смешного необидно.
– В этом плане мы с тобой схожи. Оба полукровки, – усмехнулся Валари. – Если ты считаешь слово «бастард» оскорблением, то знай – ты обидел сейчас сам себя. Не меня. Меня такое прозвище не задевает.
– Так чего ты приперся? Зачем лезешь ко мне? Хочешь рассказать о том, что увидел сейчас, парням? – недовольно перебил его Демин. – Поглумиться пришел? Позлорадствовать? Так давай! Мне уже все равно…
– Нет. – Валари холодно улыбнулся. – Меня глумление над другими не слишком забавляет. Просто хотел сказать тебе – не обращай внимания на подколки хенке.
Демин шмыгнул носом.
– Легко тебе говорить! Тебя они больше не позорят перед остальными. Не высмеивают. Не задевают. Не травят за каждый чих…
– Потому что я плюю на их собачий лай. И если ты думаешь, что их обидные слова про тебя что-то значат для меня, ты ошибаешься. Я не сужу о людях по оценкам хенке. Остальные парни, думаю, тоже.
– За всех говоришь?
– Да. Потому что если кто-то из других полукровок решит посмеяться над тобой впредь, я встану на твою сторону и прекращу это.
Демин в недоумении заглянул в непроницаемое лицо Валари.
– С чего тебе заступаться за меня? Я же тебе враг?
– Ты мне не враг, а товарищ, пусть и не слишком хороший. Вы все мне товарищи, хотите вы того или нет. И я буду поддерживать справедливость. Только будучи справедливыми друг у другу мы сможем ужиться рядом и противостоять нападкам этих хенке. Если здесь кто и враг мне – так это они. И я буду защищать каждого из вас, моих товарищей, от них… И от Хати-Йоремуне, если потребуется. Я не позволю никому смеяться над вами… Над нами всеми. Но если ты еще хоть раз попытаешься напасть на меня во сне или задумаешь ударить в спину – я убью тебя.
Он этих слов Демин содрогнулся. Глаза странного полукровки, глядящие на него в упор, были холодны и безжалостны, как у дикого хищника. Два куска льда, хранящие первозданную тьму.
– Х-хорошо, – Демин заикаясь кивнул и быстро утер слезы. – Х-хорошо, Валари, я рад, что ты не держишь на меня зла за то недоразумение. И вот…
Не зная, как закончить неудобный разговор, он просто протянул собрату по несчастью руку.
