Текст книги "Репортажи со шпилек"

Автор книги: Жанна Голубицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Синьорина, аллоре манджаре! Аморе, ля нотте, белиссима! (Синьорина, давайте вместе кушать! Любовь, ночь, красавица. – Авт.)

Примерно тот же речитатив доносится из то и дело притормаживающих возле нас авто. Наш спутник челнок Боря из Барнаула комментирует это так:

– У них на русского бабца глаз наметан. Они точно знают: наша синьорина и за ужин даст.

Но пока мы идем, гордо подняв голову. У нас есть цель – обувной склад. И там, по уверению соратниц, нас ждут кавалеры «для дела».

В огромном ангаре за пределами города нас встречает приземистый немолодой итальянец с огромным носом бордового цвета. То ли бедняга пьет слишком много местного вина, то ли у него просто высокое давление. «Это Джузеппе, хозяин», – шепчет мне Соня, и мне сразу приходит на ум пьянчужка Джузеппе-Сизый Нос из сказки про Буратино. Тот самый, который вечно мешал Папе Карло спокойно строгать из полена Буратино, соблазняя его на выпивку. Мне даже вспоминается картинка из книжки моего детства: плюгавый мужичок с хитрым взглядом просовывает в дверь каморки Папы Карло огромную бутылку. Примерно так выглядит и наш Джузеппе. А я наивно полагала, что все итальянцы похожи на Челентано или комиссара Катани!

Джузеппе смотрит на меня сально и что-то лопочет на своем. По-английски он совсем не понимает. Одна из наших «целевых», Катя из Нижнего, которая за годы челночества уже нахваталась итальянского, переводит: «Он спрашивает про тебя, видит, что новенькая. Симпатичная, говорит. Так что давай, детка, дерзай, получишь дисконт».

Трое из наших – Боря, Катя и Вера – отправляются в отделение мужской обуви. Дорогу они знают и провожать их не нужно. Нас же с Соней в женский отсек берется проводить лично Джузеппе.

Петляем в гигантском павильоне между огромными контейнерами. Я то и дело отстаю, разевая рот на завораживающие женский взгляд надписи на коробах: Prada, Baldinini, Casadei, Sergio Rossi. Соня резво семенит за Джузеппе. В какой-то момент, засмотревшись на очередной вагон модной обувки, я теряю Соню и Джузеппе из виду. Прихожу в ужас: в этом ангаре сам черт ногу сломит! Стою, как вкопанная: думаю, в какую сторону идти дальше. Через минуту на мое счастье появляется растерянная Соня:

– Прикинь, он меня обругал и сбежал, скрылся где-то между коробками!

– Как обругал???

– Вдруг как завопит: дрита-пердита! И слился, даже чао не сказал.

– Во тундра! – вдруг раздается из-за соседнего контейнера, за которым обнаруживается наша Катя. – Он сказал «дритто пер донна» – женский отдел прямо. Надо было за ним бежать, а не клювом щелкать.

Тут появляется сам Джузеппе, размахивая руками и что-то эмоционально крича на своем. Хватает меня за локоть и волочет куда-то за ящики. «Началось!» – думаю.

За ящиками обнаруживается маленькая подсобка. Натурально каморка Папы Карло. Джузеппе плюхается на единственный стул и тянет меня к себе на колени. Норовит поцеловать меня в декольте, отвратительно чмокая толстыми слюнявыми губами. Мне становится мерзко, я пытаюсь отбиться, забыв про наказы руководительницы. Тогда Джузеппе тыкает себе в грудь и страстно бормочет:

– Иа, иа… Иа, иа!

Затем пытается залезть мне под юбку со словами:

– Ту, ту… Ту-ту!

– Соня!!! – ору я, как потерпевшая.

В дверях появляется моя Соня.

– Сонь, ничего не понимаю! Что он заладил как ослик Иа – иа-иа. Потом – ту-ту, как паровоз. Он больной, что ли?

Соня хохочет:

– Ио по-ихнему – я. А ту – ты. Вот он и объясняет, что я и ты… То есть, ты и он должны…

– Sex-sex! – радостно кивает Джузеппе-Сизый Нос, внимательно прислушивающийся к Сониным словам.

– Сонечка, я не могу! – взмаливаюсь я. – Я лучше без обуви обойдусь. Куплю себе одну пару сапог за полную стоимость – и все. Нет, две. Можно, Сонь, а?

– Ладно, хрен с тобой, я сама, – соглашается Соня устало. А затем, повернувшись к Джузеппе, широко улыбается, выставляя бюст вперед, и победно кричит:

– Иа!

Звучит как «банзай!»

Я покупаю две пары сапог на шпильках – для себя, за полную цену. Увы, пока я проявляю себя только транжиркой, но никак не челночницей.

Болонья: есть ли секс в шопе?

Болонья – это кожа. Сумки и куртки, перчатки и роскошные плащи из лайки. Рано утром мы направляемся в квартал «стоковых» (скидочных) магазинов всей группой на городском автобусе. В начале нужной улицы Галя командует:

– Расходимся, встречаемся в отеле в 13.00.

Мы начинаем путешествие по местным шопам вдвоем с Соней. По пути меня хватает за рукав некто лысый в костюме от Дольче и Габбана:

– Belissima! Cara! Manjare! Disco! Vino! Amore! Io Giuseppe!

Я уже все понимаю: он Джузеппе, а я красавица и дорогуша. Он мне ужин, дискотеку и вино. А я ему за это – любовь. Все ясно. Говорю Соне:

– Очередной пьянчужка Джузеппе!

– Почему пьянчужка? – удивляется Соня.

– Потому что пытается отвлечь нас на выпивку от строгания полена.

– От строгания… чего? – изумляется Соня.

Понимаю, что товарка Буратино не читала:

– В нашем случае строгание полена – это шопинг. Так что давай не отвлекаться на ухаживания, и по магазинам.

Но в каждой лавке нам встречается очередной «пьянчужка Джузеппе» с аналогичными предложениями. Через какое-то время я теряю Соню из виду и продолжаю шопинг вдоль улицы одна, отчаянно отбиваясь от новых Джузеппе. У них что, одно мужское имя на всю Италию? И по-английски они все не знают ни слова. Чему их в средней школе-то учат?

Где-то через час я натыкаюсь на Соню у сумочных оптовиков. Она скептически смотрит на мои покупки – одну сумочку, две пары перчаток и шелковый шейный платок:

– И это что у тебя, товарная партия?

– Боюсь, Соня, – сокрушаюсь я, – шопница из меня плохая.

Сонин же улов впечатляет: шесть кожаных курток модного фасона «милитари», десяток сумок и два дорогих лайковых пальто от Cavalli. И все это с постным видом тащит на себе долговязый нескладный итальяшка, похожий на Дуремара. Права была наша Галя: прямо не страна, а Поле чудес из сказки о золотом ключике!

– Значит так, подруга, – деловито говорит мне Соня, – мне нужно, чтобы ты на часок освободила нашу с тобой камеру. Погуляешь, хорошо?

Понимая, что коллега, очевидно, склеила Дуремара и намерена поиметь с него не менее двухсот пятидесяти евро (как велела наша Галя), я послушно киваю. Даже к лучшему, пойду пока погуляю по историческому центру, хоть достопримечательности осмотрю.

Подъезжаем к отелю. Заваливаемся втроем – Соня, Дуремар и я. Я оставляю покупки на ресепшн и прошу у портье зонт: в Италии опять дожди. Соня и Дуремар получают ключи от нашего номера и направляются к лифту.

– Putana! – тихо, но отчетливо произносит им вслед пожилая итальянка за стойкой портье.

Интернациональное слово в переводе не нуждается, и все-таки расслышавшая его Соня оборачивается и огрызается в ответ:

– Сама шлюха! Чего уставилась-то? Мужика, что ли, не видела, корова старая?

Итальянка не понимает или делает вид. Не зря же она трудится в отеле, где постоянно останавливаются русские челночницы.

Нахожу центр Болоньи и с удивлением обнаруживаю, что кругом все закрыто – и магазины, и кафешки.

– Siesta! – объясняет мне молоденькая итальянка, запирая свою пиццерию. От нее же я узнаю, что теперь точки общепита откроются только после 16.00. Но я страшно хочу «манджаре» и захожу в супермаркет – хоть супермаркеты в Италии не предаются сиесте с часу до четырех! Выхожу из магазина с пакетом, в нем бананы и питьевой йогурт. Тут из ближайшего офиса, оживленно болтая по сотовому, выплывает лысый пожилой господин в дорогом костюме. Видит меня, немедленно прекращает разговор и направляется ко мне:

– Tu Italiano? (Ты итальянка?)

– No! No capito! Io Russo! (Нет, не понимаю. Я русская. – Авт.)

Едва услышав, что я из России, престарелый синьор, к моему большому удивлению, переходит на хороший английский и весьма деловой тон:

– So, what do you think if we spend time together? (Итак, как вы смотрите на то, чтобы провести вместе время? – Авт.)

– What do you mean? – удивляюсь я. – And when? (Что вы имеете в виду? И когда?)

– I mean sex. Right away, ‘cause I have siesta-break now. I’ll give you a gift. (Я имею в виду секс. Прямо сейчас, так как у меня перерыв на сиесту. Я вас отблагодарю.)

– Shame on you! Look at the mirror! (Как вам не стыдно! Посмотритесь в зеркало!) – восклицаю я в сердцах, совершенно забыв, что я теперь сговорчивая и небрезгливая челночница.

– Strange! (Странно!) – пожимает плечами синьор. – Аll Russian girls are usually happy to do this for gift! (Обычно русские девушки счастливы сделать это за подарок!)

Обескураженная, бреду со своими бананами назад в отель. Соня уже освободилась, хвастается мне, что за час заработала триста евро:

– Я ему сразу сказала: не меньше двухсот пятидесяти и деньги вперед. Он сразу, как в номер вошли, три сотенных бумажки мне отсчитал. Я ему: сдачи нет! А он: и не надо! А сам уже ручонки шаловливые мне под юбку тянет. И не мучил меня особенно, только слюнявый очень. Всю облизал с головы до ног. А потом дернулся туда-сюда по-быстрому – и опа! – три сотни евро в моем кармане! Удача!

В ответ с возмущением рассказываю про престарелого ловеласа:

– Ему уже о душе надо думать, а он все туда же – перепихнуться в обеденный перерыв за гифт!

– А какой гифт? – деловито осведомляется Соня.

– Да я как-то не спросила…

Сокамерница смотрит на меня внимательно:

– Слушай, а раз ты такая цаца, зачем ты вообще к нам прибилась, а?

– Да я не цаца, – пытаюсь оправдаться я, – я бы сама с удовольствием… Но не с дедом же! И не с жирдяем с красным носом! Боюсь, меня стошнит прямо на него.

– А я всегда в этот момент глаза закрываю и думаю о том, сколько всего смогу на эти деньги купить, – делится Соня. – И так сразу хорошо становится, прямо до оргазма!

Милан: «целевая» на дороге

Подлинный Милан – это не именные бутики и не Неделя моды, а то, что от них осталось. И это – то самое «добро», за которым мы, челноки, сюда приехали. «Добро» продается в аутлетах – магазинах, торгующих нераспроданными остатками дизайнерских коллекций с существенными скидками. Аутлеты сосредоточены за пределами города – на огромном пространстве под открытым небом. Все это похоже на «Диснейленд» для шопоголиков. Но цены в нем не низкие. Это хоть и распродажа, но все-таки одежда от именитых кутюрье. Милан – наша последняя точка шопинга, денег отчаянно не хватает, так как все «целевики», кроме меня, уже изрядно закупились во Флоренции и Болонье.

Вечером наши «целевички» Катя и Вера ведут нас с Соней в местный салон красоты, они бывают тут каждый приезд.

– Да у меня уже денег почти нет, какой на фиг салон! – упирается Соня.

– Пойдем, не пожалеешь! – настаивают коллеги.

Хозяин салона (он же, судя по всему, и парикмахер, и маникюрщик в одном лице) смахивает уже не на пьянчужку Джузеппе, а на самого Буратино. Мелкий, нескладный, вертлявый и носатый, зовут Дино. Он сразу же начинает втолковывать что-то на итальянском нашей Кате, Соня напряженно прислушивается. На неискушенный слух в плавной итальянской речи постоянно выскакивает русская фамилия – Ломакина.

– А кто такая эта Ломакина, что он о ней постоянно говорит? – наконец не выдерживает Соня. – Она что, дешевле сдает товар?

Среди продавцов итальянских магазинов полно русских теток, поэтому Соню можно понять: она подозревает наличие между Буратино и Катей коммерческого секрета, как-то связанного с русской гражданкой Ломакиной. Но все оказывается куда проще:

– Тундра! – повторяет свое коронное в отношении Сони определение наша продвинутая Катя. – Не Ломакина, а lomaccina. Это по-итальянски машина. Дино говорит, что у него на примете несколько синьоров на дорогих машинах. Он может познакомить – условия как всегда.

Через какое-то время из контекста беседы я отчетливо понимаю: Буратино – натуральный сводник! И промышляет подкладыванием русских челночниц под обеспеченных итальянских мужиков за небольшую мзду. Впрочем, обеспеченные – это громко сказано. Двести пятьдесят евро в Италии найдется даже у безработного. А уж на русскую красавицу и подавно. Так что наш Дино – эдакий миланский Петя Листерман со скидками, стоковый вариант.

– И почем он берет за выгодное знакомство? – любопытствую я у Кати.

– Да ерунда, – откликается Катя, – двадцатку евро пришлешь ему. Ну или обслужишься в салоне на ту же сумму. А то к бедняге никто не ходит, кроме нас.

В салоне у Дино, и правда, посетителей не наблюдается, хотя мы сидим у него уже почти час.

– В прошлый приезд Дино мне такого жирного итальяно на новой «Ауди» подогнал, тот мне с ходу пятихатку отвалил, – мечтательно вспоминает Вера. – Я сразу хорошую партию джинсов «Труссарди» взяла. А я за это только маникюр у него сделала и укладку, на 25 евро всего.

– Дино, но молто векья ломакина! – строго говорит Катя Буратино.

– Что такое векья ломакина? – любопытствую я. – Вековая что ли? Старинная?

– Ну почти, – смеется Катя. – Я ему говорю, что у мужика должна быть не очень старая машина. Итальянец при деньгах никогда не станет ездить на развалюхе, у них это позором считается.

– Ага, а потом прямо в этой ломакиной можно все и обтяпать, – добавляет Верка. – Неудобно, зато быстро.

– А я не люблю в машине, как-то даже неприлично, – говорит Катя. – А ты, Верка, прямо не «целевая», а плечевая! Как можно в машине? Фи!

Дино-Буратино вертится вокруг нас, ожидая, когда Катя переведет ему хотя бы слово. Интересно, в курсе ли он, что девушки абсолютно не стесняются своей «смежной работы»?

Из салона, сопровождаемые парикмахером, мы отправляемся в местную пескаторию – рыбный ресторан. Дино уверяет, что это самый популярный среди коренных миланцев ресторан. Там, по обещаниям сводника, нас найдут те самые «синьоры на дорогих ломакинах». Я не оставляю надежды все же устроить в Италии личную жизнь, хотя в результате полученных впечатлений уже не уверена, что осилю синьора в постели.

Как только мы входим в заведение, все его посетители, как по команде, поворачивают головы в нашу сторону. Нарядные итальянки смотрят недобро, расфранченные синьоры – заинтересованно. Вообще модная миланская пескатория напоминает мне пресловутую харчевню «Трех Пескарей» из той же сказки. Если приглядеться, лисы алисы, коты базилио, дуремары, карабасы, пьеро и мальвины тут за каждым столиком! Не зря же Буратино на самом деле – Пиноккио, а историю про него Толстой не сочинил, а перевел с итальянского.

Мы садимся за столик, через некоторое время начинается шоу-программа. Дино оставляет нас одних, сказав, что рекомендованные им господа скоро подъедут. Мы с Катей, Верой и Соней остаемся вчетвером, сидим, пьем вино. После номера со стриптизом одна из танцовщиц, не дождавшись от посетителей приглашения на консумацию, вдруг садится за наш столик:

– Привет, я Майя.

Майя оказывается из Липецка, в Милане уже третий год. После короткого разговора о природе-о погоде в Италии и России, Майя заявляет:

– Русских челночниц тут никто не любит! Видите, как смотрят, особенно бабы. Итальянки вас ненавидят, потому что вы их мужей раскручиваете. Мужики вас не любят, потому что вы денег просите. Но делать им нечего: в осенне-зимний сезон курортниц, которые дают за ужин и бокал вина, тут нет. И даже мы, русские, вас не любим, потому что, когда вы в городе, у нас нет спроса на консумацию.

Расспрашиваю Майю и выясняю: только в этой харчевне в стриптизе работают три русские девушки, а в целом по Милану наших – пруд пруди. В итальянском стриптизе консумация после выступления (приглашение девушки к приватному общению за отдельную плату) официально подразумевает интим, в то время как, например, во Франции консумация – это, действительно, всего лишь беседа тет-а-тет, а все остальное называется иначе.

Минут через сорок подъезжают четыре обещанных сводником синьора. Какие у них ломакины, остается за кадром: наверное, они оставили их у входа. В остальном на всех четверых без слез не взглянешь. Все, как на подбор – обрюзгшие, волосатые. Тоже походят на персонажей из «Золотого ключика» – на бульдожек-полицейских.

Вы будете смеяться, но на сей раз того из них, который кладет глаз на меня, натурально зовут Карло! И этот Карло, видимо, не привык получать отпор от русских протеже парикмахера-сводника, потому что он сразу же и очень уверенно начинает меня лапать. Пытаюсь убрать его руку из-под своей блузки. Но Карло уже возбужден и только бормочет: «Перке? Перке?» (Почему? – итал.) и знай, подливает мне вина. Но глядя на его лоснящееся порочное лицо, я отчетливо понимаю: столько я не выпью!

По-английски Карло традиционно не понимает, а встать и уйти или дать нахалу в его мерзкий «анфас» я тоже не могу – потому что тогда, скорее всего, сорву намечающуюся сделку с тремя его дружками для Кати, Веры и Сони. Как же мне отшить гадкого Карло? Тут я вспоминаю Катю с ее теорией, что богатый итальянец никогда не станет пользовать «векья ломакина» – старую машину. Может, этот Карло и от меня отстанет, если узнает, сколько мне лет?

– Ио молто векья донна! – заявляю я ему. – Я очень старая женщина. Вековая, можно сказать, руина. Оставь меня в покое!

Итальяшка таращится на меня, как Папа Карло на Буратино, который только что был поленом. И опять свое: «Перке? Перке?»

Почему-почему? Да потому, что при всем желании я не могу переступить через себя и отдаться мужчине, который неприятен мне внешне. Это оскорбляет мое чувство прекрасного. Хоть Соня и говорит, что это не секс, а всего лишь бизнес. Наверное, я плохая бизнес-леди.

Тут меня посещает светлая идея – устроить подмену. Прислать Карло вместо себя другую «целевую». Звоню на мобильник одной из наших – Ладе из Крыма, ей еще нет 30, она девчонка веселая, сговорчивая, наверняка согласится. Лада оказывается как раз в камере отеля и выслушивает меня внимательно.

– Хорошо, – наконец говорит она, – но пока багаж не заскотчую, никуда не выйду! Так что раньше, чем через час, не жди!

По ее тону я понимаю, что скотчевание – что бы это ни было! – дело серьезное. Еще час приходится терпеть гнусного Карло. За этот час он успевает под столом порвать мне колготки – так упорно он пытается влезть мне под юбку, а я так яростно его отпихиваю. Наконец появляется Лада, занимает мое место за столом, и я с облегчением выскакиваю из злосчастной харчевни. От подстольной борьбы с Карло я совсем обессилела, лучше пойду спать в камеру.

На следующее утро Лада горячо благодарит меня за выгодное сводничество: «Такой сладкий оказался итальяно!» Гордо рассказывает, что на «снятые» с Карло деньги прикупила аж целых три дорожные сумки Prada и зовет в свой номер – похвастаться.

Когда я вижу несчастные гламурные дорожные сумки – раздутые и забитые донельзя – то, наконец, понимаю, что такое скотчевание. Все три стильных саквояжа перемотаны скотчем до состояния кокона.

– Это чтобы не копались всякие… А то воруют часто в багажном отделении.

По мне, возить стоковые шмотки в Псков в дорожном саквояже от «Прада», да еще умотав его клейкой лентой, как куклу, – все равно, что микроскопом гвозди заколачивать. А по мнению Гали, дизайнерский багаж еще и привлекает ненужное внимание таможенников. Случайно заглянув в Ладину камеру, наша главная видит «Праду» и ругает ее счастливую обладательницу:

– Если что, Ладка, на меня не рассчитывай! Сама таможню нервируешь своими брендовыми котомками, сама и разбирайся.

– Ну я же не лахудра какая-нибудь – с клетчатым баулом путешествовать! – обижается Лада. – Меня в Крыму засмеют! А «Праде» завидовать будут.

Лично я глубоко сомневаюсь, что таможня распознает в «заскотчеванных» Ладой узлах изысканные изделия от «Прада». Даже о том, что в принципе это – дорожная сумка, а не мумия, можно догадаться разве что приблизительно. Думаю, синьора Миучча Прада рухнула бы в глубокий обморок, приснись ей эта картина в страшном сне!

Забегая вперед, скажу, что российские таможенники на прилете все же опознали в Ладиных «коконах» «Праду»! Не иначе, как у них специальный нюх! Наша руководительница оказалась права: для таможни дорогой чемодан – сигнал, что с его хозяина можно стрясти мзду. Ладу досматривали крайне пристально, разорвали весь ее тщательно намотанный скотч и выпотрошили все содержимое элитных баулов. По итальянской привычке Лада пыталась подмигнуть лицам при исполнении и назначить им свидание в подсобке, но в Москве это не прокатило. Пришлось бедняжке платить за товарную партию согласно таможенным расценкам.

– Минус навар с Марко! – сокрушалась Лада в аэропорту, очевидно, вспоминая одного из своих «сладких итальяно».

В свой последний день в Италии я была уверена: красивые и сексуальные итальянские мачо – миф! Есть только старые, похотливые козлы, стремящиеся удовлетворить свое извращенное сластолюбие за деньги. Но моему заблуждению все же суждено было развенчаться, сюрприз ждал меня в миланском аэропорту.

Мы уже сдали багаж, прошли паспортный контроль и слонялись по дьюти-фри в ожидании объявления о начале посадки, когда я вдруг увидела ЕГО. Мужественное лицо, чудесные черные глаза, сложение Аполлона – и главное, никакой похоти во взгляде! Видно, что этот мужчина не обделен женским вниманием и не нуждается в случайной продажной связи. Я мигом реабилитируюсь в глазах товарок (которые уже сочли меня старой девой и квелой амебой), когда сама подхожу к красавцу знакомиться. Начинаю без предисловия, думая про себя: что ж, не поймет – значит, не судьба:

– Мне жаль покидать Италию, потому что здесь лучшее вино, самое вкусное мороженое и… самые красивые мужчины! – смотрю ему прямо в глаза.

Мой избранник слегка удивлен такой активностью улетающей пассажирки, но улыбается и поддерживает разговор. Английским он владеет в совершенстве. Спрашиваю, куда он улетает? Он отвечает, что не пассажир, а приехал проведать один из своих магазинов в аэропорту – винный бутик. Тут объявляют посадку на Москву. А я даже не успела спросить, как его зовут! Прошу у него визитку, и он дает ее мне – тоже глядя мне прямо в глаза. «Целевые» машут мне руками – опаздываем! Прощаюсь, он стоит и смотрит мне вслед. А я захожу в терминал задом, потому что не могу оторвать от него завороженный взгляд.

Уже в самолете читаю, что написано на его визитке: signore Paolo-Robertino Faraldi, Conte di Siena. Sud wineyard, Presidente&Owner (синьор Паоло-Робертино Фаральди, граф де Сиена. Южное винодельческое хозяйство, президент и владелец). Что ж, попадание стопроцентное – винный граф! Вот уж кому я отдалась бы, не раздумывая! И даже совершенно бесплатно! Но перке, перке? Почему он встретился мне всего за пять минут до отъезда? Ведь это могла быть любовь…

Резюме:

Хочу оговориться: мои приключения в Италии вовсе не означают, что все русские бизнес-леди – то ли леди, то ли ляди… Среди них, конечно, есть по-настоящему грамотные и опытные байеры. А в шопинг телом пускаются только те наивные, которые не понимают: им только кажется, что это они ищут дураков на Поле чудес… На самом деле это местные Джузеппе уже нашли себе женское тело по бросовой цене в Стране дураков.

Блеск и нищета содержанок

Те, кого классик назвал куртизанками, были во все времена. Дорогие и не очень, есть они и в наши дни. Как попасть на содержание к богатому мужчине и легко ли там удержаться, я выясняла – как обычно, на собственной шкуре. В царской России в дворянских будуарах и портмоне паслись так называемые «дамы полусвета» – кокотки высшего качества. В ходу были также «карманные актерки» и певички, не перевелась они и с изменением общественного строя, превратившись в придворных кремлевских и цековских артисток. Наряду с околобогемными барышнями продать себя задорого и на стабильной основе пытаются и совсем юные девочки, главный товар которых – провинциальная свежесть и первый сок юности. Проведя немало времени на соответствующих сайтах и покрутившись среди девушек, ищущих «долгоиграющего» спонсора, я разделила содержанок на три условных типа. А также попыталась понять, в чем их радости и горести.

Тип первый – «профессионалки»

Это профессиональные охотницы за богатыми любовниками. Тут все серьезно и ставки сделаны большие. Дамы этого типа много инвестируют в свою внешность, поэтому и запросы у них высокие. «Профессионалок» нетрудно определить на глаз: они полностью «тюнингованы» – изысканно и со вкусом одеты, причесаны и накрашены, у них безупречные лица и тела – независимо от того, сколько им лет по паспорту. Они, как правило, не ограничены в средствах – посещают самые дорогие кафе и рестораны, делают покупки в самых дорогих бутиках и перемещаются на дорогих авто. Если при идеальном «экстерьере» и видимой дороговизне своего образа дама официально не замужем и при этом затрудняется конкретно определить род своих занятий, то скорее всего перед вами и есть дорогая содержанка. Чаще всего куртизанка при богатом мужчине не работает вовсе или занимает весьма расплывчатую профессиональную нишу – дизайнер, галеристка, колумнистка или просто «светская львица». «Профессионалки» ведут светско-гламурный образ жизни, регулярно общаясь друг с другом, – как на званых мероприятиях, так и в различных спа-салонах и фитнес-центрах. Среди этих дам ходят «заветные» телефоны проверенных косметологов-стилистов-визажистов, а также пластических хирургов. Если поджимает возраст, не пользоваться услугами пластики – дурной тон и верх непрофессионализма. Обычно «профи» неплохо образованы и начитаны – во всяком случае, поддержать элегантную светскую беседу о культуре-искусстве-литературе может каждая из них. Охотницы на щедрых «рокфеллеров» тусуются строго в определенных местах: у них налажено получение приглашений на все вечеринки (премьеры, вернисажи и т. д.), где предположительно можно встретить богатый «улов». Подобная красавица готова составить компанию, сопроводить на мероприятие, одарить своей лаской и вниманием и даже стать верной подругой на длительный срок богатому господину – в обмен на хорошее содержание. Однако под содержанием у «профессионалок» понимается вовсе не минимальная продовольственная корзина, не довольствие в размере среднестатистической месячной зарплаты и не кулончик к 8 Марта. Содержание, за которым идет охота, – это регулярные подношения в виде бриллиантов, поездки на дорогие курорты (в которых спонсор отнюдь не всегда сопровождает свою даму), дорогое авто, квартира в хорошем районе и безлимитная кредитка в руки.

Согласитесь, дело того стоит, поэтому и борьба идет не на жизнь, а на смерть. За охоту в чужих угодьях и на расправу можно нарваться – вплоть до физической. Олигархи выбирают лучших, поэтому конкуренция высока даже среди очень красивых от природы женщин. К телу настоящего олигарха пробивается отнюдь не каждая красавица. А выживают в среде обитания богатых мужчин только сильнейшие и хитрейшие, поэтому круг «красоток полусвета» весьма узок. Почти все столичные «профессионалки» знакомы между собой, а простой смертный может увидеть их в светских фотохрониках глянцевых журналов.

Мы сидим в дорогом кафе на Петровке с Элеонорой – роскошной девушкой без определенных занятий. Выглядит она лет на двадцать пять-двадцать семь, но мне эксклюзивно известно, что красавице в октябре стукнет сорок. А ее юная свежесть и роскошные формы дорого стоят: над ними бились лучшие специалисты московской индустрии красоты, а финансировали самые толстые кошельки нашей столицы.

С Норой меня познакомила моя старинная подруга, актриса одного из столичных театров. По ее словам, Нора не пропускает ни одной премьеры и ни одного банкета в модной киношно-театральной тусовке, появляясь в сопровождении разных, но неизменно богатых и влиятельных мужчин.

Моя легенда – хочу приобщиться к стану прекрасных светских бездельниц. Вот только не знаю, как найти спонсора и с какого конца подобраться к его бюджету? Спрашиваю Нору, как она знакомится с «правильными» мужчинами? Узнаю, что на сленге «профи» они называются тузы.

– Тузов надо ловить в правильных местах, – отвечает Нора, – вернее всего – на вечеринках, где собирается бомонд. Самые крутые пати в Москве – это в частных пент-хаусах. Их устраивают хозяева: заказывают катеринг из лучших ресторанов, приглашают самых модных диджеев и зовут только свой ближний круг. А ближний круг, в свою очередь, может привести каких-то своих знакомых. Таким образом, на таких вечеринках не все между собой знакомы, но все, как говорится, свои, проверенные. Каждый вечер среди своих рассылают эсэмэски с адресом вечеринки и паролем на вход. Твоя задача – найти того, кто возьмет тебя с собой и представит как свою знакомую в узком кругу избранных. А как только окажешься среди нужного контингента, дальше уже дело техники. Надо сделать все возможное, чтобы зацепить объект. Еще хорошо срабатывает «сарафанное радио», но главное – стараться не портить отношения с другими девчонками – то есть, не угонять их добычу. Подружка всегда может подкинуть контакт какого-нибудь сладкого тузика, если, конечно, в данный момент сама не может им заняться. Но если начать окучивать чужого туза без спросу, можно и на неприятности напороться. У нас был случай, когда она девица другой заказную автоаварию подстроила. Эти две кумушки одного олигарха не поделили. В итоге с дистанции сошла та, что на больничной койке оказалась с переломами. А та, что все это учинила, – в постели спонсора. Вот такая у нас жизнь. Жесткая.

Также из рассказа Норы я понимаю, что среди «профессионалок» в ходу что-то вроде пирамиды знакомств. Часто богатые мужчины просят своих любовниц привести подруг для компании. За общим застольем их знакомят с друзьями олигарха – ну и так далее, по цепочке. Главное тут – попасть в обойму.

– А для тебя важно, женат твой потенциальный спонсор или нет?

– Для меня важно только то, насколько он готов тратить деньги на меня. Естественно, меня не волнует, много ли он станет проводить со мной времени. По мне – чем меньше, тем лучше. Я ж влюбляться в него не собираюсь. Это неразумно, страдать еще потом… Надо держать себя в руках, не распускаться. Как Пушкин завещал: «Учитесь властвовать собою…» В спонсоре главное – чтобы он денег давал. А чувства свои на него тратить незачем, всегда можно грамотно притвориться – мы же женщины! Замуж, конечно, хорошо бы, но мы все понимаем, что это скорее из области фантастики. Олигархи у нас вообще товар «штучный» – их всех можно по пальцам пересчитать. А тех, кто в данный момент свободен и готов к знакомству с новой женщиной, – и вовсе единицы. За них ведутся настоящие бои без правил. Еще выгодно знакомиться с иностранцами, работающими в Москве по контракту. Ты знаешь, что иностранные менеджеры у нас в России получают самые высокие зарплаты – до полумиллиона евро в год? Даже в Сингапуре меньше платят приглашенным специалистам! А иностранцы, как известно, очень любят русских женщин. Вот наша Юлька уже полгода встречается с послом одной латиноамериканской державы и очень довольна, вся в «графах» и «ван клифе» (названия дорогих ювелирных домов. – Авт.). Но самые хорошие спонсоры и любовники – японцы.