Текст книги "Духовный прогресс или наставления в божественной жизни души"
Автор книги: Жанна Гийон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Дайте каждой истине время пустить глубокие корни в сердце; главное – это любить. Ничто не вызывает такого серьезного и сильного расстройства желудка, как еда в слишком больших количествах и слишком торопливо. Пробуй каждую истину неторопливо, если ты извлек ее сущность для своего питания, не допускай в питании беспокойных интеллектуальных действий. Убедись, что твое упражнение не будет приемлемо, если оно не выполняется без волнения или шума.
Я хорошо знаю, что у вас достаточно отвлечений; переносите их с терпением, отклоняйте их и возвращайтесь спокойно к вашему предмету как только чувствуете, что ваше воображение заблудилось. Таким образом эти ненамеренные отвлечения не произведут никаких вредных результатов и терпение, с которым вы переносите их без отчаяния, даст продвинутся вам дальше, чем позволило бы это непрерывное размышление, в котором вы можете набраться больше самоудовлетворения. Истинный метод победы блуждающих мыслей состоит в том, чтобы не нападать на них самим с горечью и никогда не отчаиваться их частотой или продолжительностью. Терпите себя, спокойно занимаясь тем предметом, который вы избрали; только пусть упражнение будет столь же святым, насколько это возможно, ибо нужно достичь цели. И это можно с помощью следующих упражнений: не обременяйте себя великим количеством мыслей о каком-либо предмете; останавливайтесь на каждом из них достаточно долго, чтобы позволить ему дать вам надлежащее питание сердцу. Вы постепенно станете приученными соотноситься к каждой истине устойчиво, не скача от одной к другой; эта привычка послужит их проникновению глубоко в твою душу. Вы таким образом также приобретете привычку стоять твердо в размышлении на определенные темы с наслаждением и мирной уступчивостью Богу, вместо рассмотрения их быстро и лишь разумно, как делает большинство людей. Таким образом будут твердо положены основы для всего, что Бог намеревается сделать в вас; так Он умертвит естественную деятельность разума, которая всегда склоняет его искать чего-то нового, вместо глубоко запечатления истины, уже познанные в некоторой степени. Вы не должны, однако, силой ограничить свой разум по отношению к предмету, который больше, как вам кажется, не приносит вам никакого питания; я советовал бы только не отказываться от него, пока он служит питанием.
Содержи cвои привязанности естественно и спокойно, но не пытайся прилагать в них больших усилий, поскольку они истощат и взволнуют тебя и даже вызовут засушливость; они займут тебя слишком сильно твоими же собственными усилиями и внедрят в тебя опасное доверие своей собственной силе; короче говоря, они заставят тебя прилепиться слишком крепко к чувственным удовольствиям и так будут готовить тебя к великому бедствию во время засухи. Будь доволен следовать с простотой и без многих размышлений, чувствам, которые Бог будет поднимать в тебе или по отношению к какой-нибудь истине. Что касается более высокого, то не думай о нем; всему свое время и то очень важно, что ничто не должно быть потороплено.
Одно из кардинальных правил духовной жизни состоит в том, что мы должны жить исключительно настоящим моментом, не уходя от него. Помнишь, Израильтяне в пустыне следовали за столпом огня или облаком, не зная куда они вели их; им была дана манна только на один день; хранившееся более дня становилось непригодным. Нет никакой необходимости спешить; думай только о положении твердого основания; смотри, чтобы оно было глубоким и абсолютно самоотверженно по отношениям к требованиям Бога. Позвольте же Богу построить на этом основании такое здание, какое Ему угодно. Закройте свои глаза и отдайтесь Ему. Как прекрасно это хождение вместе с Авраамом в чистой вере, не зная куда мы идем! И как полон благословений этот путь!
Тогда Бог будет твоим руководителем; Он Сам пойдет с Тобой, как мы слышали, Он шел с Израильтянами и вел их шаг за шагом по пустыне к обетованной земле. О! Как будешь блажен ты, если отдашь себя в руки Божии, позволив Ему делать все, что Ему угодно, не по твоим желаниям, а по Его собственному благоволению!
9. Об умерщвлении.
Бог призывает нас ежечасно и постоянно практиковать умерщвление, но ничто не может быть более ложным, чем принцип того, что мы должны всегда выбирать то, что умерщвляет нас буквально. Это скоро уничтожит наше здоровье, нашу репутацию, наши дела, наше общение с нашими родственниками и друзьями и добрые дела, которые Провидение требует от нас. Я не имею никакого колебания заявить, что мы должны избегать некоторых вещей, как опыт показал нам, вредящих нашему здоровью, типа некоторых видов употребления пищи и т.д. Это, без сомнения, доставит нам некоторое страдание; но это не имеет тенденцию баловать тело и ни требует применения его дорогих или восхитительных заместителей; напротив оно способствует трезвому и, поэтому, во многих отношениях, умерщвлению жизни.
Есть и трудности в режиме вследствие желания умерщвления; они не должны выражаться в смелости в перенесении боли или в безразличии к жизни, но в ослаблении желания к удовольствиям и нетерпения к чему-нибудь, что раздражает. Соблюдение режима с целью сохранения здоровья является великим ограничением; мы бы охотнее пострадали и изнемогли, чем постоянно ограничивать свои аппетиты; мы любим свободу и удовольствие больше, чем здоровье. Но Бог устраивает все, что находится в сердце, которое посвящено Ему; Он дает нам упасть, когда мы в спокойствии о себе и удаляет некоторые желания, склонности в воле и опасное доверие к себе; Он притупляет желания, охлаждает страсти и отделяет человека не только от внешних вещей, но и от себя, делает его умеренным, любезным, простым, непритязательным, готовым желать или не желать по Его благоволению. Пусть так и будет у нас; Бог желает этого и готов произвести это; не будем сопротивляться Его воле. Умерщвление, которое входит в замысел Бога, является более полезным, чем любое удовольствие от посвящения, которое исходит из нашей собственной привязанности и выбора.
В отношении строгости к себе каждый должен оценить свои привлекательность, состояние, нужду и характер. Простое умерщвление состоит ни в чем ином, как в непоколебимой преданности провиденческим крестам, и часто гораздо более ценнее, чем серьезная строгость, которая делает жизнь более выдающейся и соблазняет к тщеславному самодовольству. Кто не отвергает ничего из приходящего от Бога и не ищет чего-то вне этого Божьего распорядка, может никогда не бояться закончить свое дело без приобщения кресту Иисуса Христа. Существует обязательное Провидение в крестах и для потребностей жизни; они есть часть нашего ежедневного хлеба; Бог никогда не допустит им потерпеть неудачу. Иногда очень полезное умерщвление для некоторых пылких душ – это уступить свои планы умерщвлению и принять с радостью те, что являют Божию волю.
Когда душа не верна в провиденческом умерщвлении, есть смысл бояться некоторой иллюзии тем, которые ищут верность через пыл преданности; такая сердечность часто обманчива, и мне кажется, что душе в этом случае было бы лучше исследовать свою верность от ежедневных крестов, данными Провидением.
10. О самоотвержении.
Если вы полностью постигли значение самоотвержения, [1] то вспомните внутреннюю трудность, которую вы чувствовали и о которой вы свидетельствовали очень естественно, когда я увещевал вас всегда считать себя за ничто, ведь это «я» является настолько дорогим для нас. Отказываться от себя значит считать себя нулем; и кому это трудно, тот уже познал, что такое самоотвержение, на которое так восстает наша природа. Так как ты почувствовал удар, то очевидно, что это стало раной в твоем сердце; позволь трудиться всемогущей руке Божией в тебе, поскольку Он хорошо знает как отделить тебя от самого себя.
Происхождение нашего расстройства находится в том, что мы любим себя со слепой страстью, которая приравнивается к идолопоклонству. Если мы любим что-нибудь вне себя, то это опять же только для нашей же пользы. Мы должны освободиться от обмана по отношению к щедрой дружбе, в которой нам кажется, что мы как будто на время забыли себя, чтобы думать только об интересах нашего друга. Если повод нашей дружбы не смирен и не прост, то она все еще эгоистична; и чем более тонок мотив, тем более он скрытен и более правилен в глазах этого мира, но тем более он становится опасным и, более вероятно, что он отравит нас, вскармливая наше самолюбие.
В этой дружбе, которая и нам и миру кажется такой простой и беспристрастной, мы ищем удовольствие любви, не воздавая взаимностью и, с этим благородным чувством мы возвышаемся над слабыми и неприятными нам людьми из нашего окружения. Помимо дани, которую мы платим нашей собственной гордости, мы ищем от мира признания нашей незаинтересованности и великодушия; мы желаем быть любимыми нашими друзьями, хотя не желаем служить им; мы надеемся, что они будут заворожены тем, что мы делаем для них безвозмездно; и таким образом мы получаем воздаяние, которое мы, как кажется, сами презираем: ибо то, что более склонно к тонкому самолюбию, склонно также и слышать приветствие в свой адрес за отсутствие самолюбия?
Ты, возможно, встречал некоторых, кто, казалось, думал о других, а не о себе, кто восхищался добрыми людьми, кто был хорошо образован и казался полностью забыл о себе. Но это самозабвение настолько велико, что даже самолюбие начинает подражать ему и находит, что нет более той славы, сравнимой с той, которую как бы не ищут вообще. Унижение и самоотвержение от своих прав, если они подлинны, было бы смертью нашей природы, но может стать, с другой стороны, наиболее утонченной и незаметной пищей для гордости, которая презирает все обычные формы славы и желает только той, что останется от простых целей амбиций, растоптанных ногами и что так очаровывают обычные умы.
Но это не самый трудный вопрос для разоблачения, это скромное высокомерие есть гордость, которая не кажется гордостью вообще, из-за того, что так сильно, как кажется, отказывается от всех обычных целей воли. Осудите это и оно не будет преткновением для вас; пусть те, кто это любит, окажется не в состоянии воздавать дружбой, уважением и доверием и проблема откроется быстрее. Легко видеть, что нет в сердце заинтересованности, хотя и есть трудные попытки показаться иначе: оно в действительности не может платить просто как другие, не желает безвкусной похвалы, денег, хорошего благосостояния, которое состоит из исполнения служения и обязанностей. Однако, нужно платить; но сердце жаждет уважения от людей; оно любит, чтобы его любили и восхищались его незаинтересованностью; оно, кажется, забыло себя, чтобы посредством этого привлечь внимание всего мира к себе.
Сердце все же эти размышления расценивает не так; оно не говорит так: «я обману целый мир моим великодушием, чтобы мир мог полюбить меня и восхищаться мной»; нет, оно не осмелится говорить таким недостойным языком о себе; оно обманывается с остальным миром и восхищается собой в великодушии, как красавица восхищается своей красотой в зеркале. Оно очаровано, воспринимая себя более щедрой и более незаинтересованной, чем остальная часть человечества; иллюзия, которую оно готовит для других, простирается и на себя. Оно поступается собой для того, чтобы пожертвованное пришло от других, то есть почет великодушия, и это есть то, что услаждает его больше, чем что-нибудь другое.
Однако если мы посмотрим вовнутрь, чтобы изучить наши удовольствия и нашу печаль, то мы без труда согласимся, что имеем эту гордость и отметим, что она более или менее тонка и имеет различные вкусы. Какой бы вкус вы не предали ей, это все еще гордость; и то, что кажется наиболее ограниченным и наиболее разумным, является наиболее дьявольским; в почитании себя, она презирает других; она жалеет тех, кто довольны глупым тщеславием; она признает пустоту величия и высоких социальных сословий; она не может пребывать с теми, кто опьянен удачей; она своей посредственностью выше удачи и так возвышалась к новой высоте, попирая ногами всякую ложную славу людей; подобно Люциферу, который желал бы стать как Всевышний. Это своего рода божество, возвышающееся над всеми человеческими страстями и интересами, но она не чувствует, что стремится занять место выше людей своей обманчивой гордостью, которая ослепляет человека.
Мы можем убедиться, что только любовь Божия может заставить нас избавиться от себя. Если бы Его мощная рука не поддерживала нас, то мы не знали, как сделать первый шаг в этом направлении.
Не существует среднего курса; мы должны относить все или к Богу или к себе; если к себе, то мы не имеем никакого другого Бога, чем себя; если Богу, то мы в подчинении и относимся к себе только лишь как одному среди других Божиих творений, без эгоистичных интересов, и с чистым оком выполняем Его волю, вступаем в самоотверженность, которую вы желаете так искренне понять.
Но позвольте мне снова сказать, что ничто так не закрывает ваше сердце от благодати самоотказа, как та философская гордость и самолюбие под маской мирского великодушия, которые вам следует особенно опасаться, принимая во внимание ваше естественное расположения к ним. Самый выдающийся, свойственный нам вклад откровенности, незаинтересованности, удовольствия в благом деле, деликатности чувств, любви к чести и щедрой дружбе, должны навести нас на недоверие к себе и опасение за себядовольство от этих природных даров.
Причина, по которой никакое существо не может вывести нас из своего «я», состоит в том, что нет ни одного, который бы заслуживал предпочтения перед собой. Нет ни одного, который имеет право так отделить нас, нет у них и совершенства, которое необходимо для того, чтобы объединить нас с ними независимо от нас самих, нет у них силы удовлетворить нашу душу в таком союзе. Следовательно мы не любим ничего вне нас самих, если это не связано с нами; мы выбираем объект любви под руководством наших грубых и животных страстей, если мы низки и невоспитанны, или под водительством очищенного желания славы, если мы настолько тонки, что не удовлетворенны тем, что является грубым и вульгарным.
Но Бог делает две вещи, которые Он только имеет власть сделать. Он показывает Себя нам со всеми Его правами над творением и во всех красотах Его благости. Когда мы чувствуем это, то понимаем, что не сотворены для себя, а мы созданы для славы Того, Кому было угодно сотворить нас. Он слишком велик, чтобы сделать что-нибудь не для Себя и поэтому все наше совершенство и счастье должны потеряться в Нем.
Никакая сотворенная вещь, хотя бы даже не слепая, не может заставить нас понять себя. Далекие от обнаружения в них той бесконечности, которая так наполняет и помещает нас в Бога, мы видим только их пустоту и бессилие наполнить наши сердца, а также несовершенство, которое непрерывно ведет нас в себя.
Второе чудо, которое делает Бог, заключается в том, чтобы производить в наших сердцах благоугодное Ему, просвещая наше понимание. Он не удовлетворяется, показывая Свое великолепие; Он заставляет нас любить Его, производя это Своей благодатью, Совей любовью в наших сердцах; и Он таким образом Сам исполняет внутри нас то, что Он дает нам увидеть, что мы должны Ему.
Вы желаете, возможно, узнать более подробно в чем состоит это самоотвержение. Я попытаюсь удовлетворять вас.
Есть небольшая трудность в понимании, что мы должны отвергнуть преступные удовольствия, несправедливую прибыль и достижения, и грубое тщеславие, потому что отказ от этих вещей состоит в презрении, которое аннулирует их абсолютно и запретит нам иметь любое удовольствие от них; но не так легко понять, что мы должны отказаться и от честно приобретенной собственности, удовольствия, скромной и хорошо проводимой жизни, чести от хорошей репутации и добродетели, которая поднимает нас до досягаемости зависти.
Причина, по которой мы не понимаем, что эти вещи должны быть оставлены, состоит в том, что от нас не требуется, чтобы мы отказались от них с ненавистью, но, напротив, хранили их для использования согласно обстоятельств, в которые Божественное Провидение поместило нас.
Нам нужно утешение от умеренной и мирной жизни и утешение от жизненных неприятностей; если почести, то мы должны расценить их как "нечто удобное", и мы должны содержать то, чем мы обладаем, чтобы удовлетворять наши нужду. Как тогда нам отказаться от этого в тот момент, когда мы печемся о них? Мы умеренно и без пристрастия делаем то, что нам по силе сохранить их, чтобы трезво использовать их, не желая наслаждаться ими или полагать наши сердца в них.
Я говорю о трезвом их использовании, потому что когда мы не прилеплены к какой-либо вещи с целью личного удовольствия и стремления к нашему счастью в этом, то мы используем только необходимое; как вы можете видеть, мудрый и преданный слуга использует ровно столько из собственности его господина, сколько необходимо для восполнения его необходимых потребностей.
Отказ от злых вещей состоит в отказе от них с ужасом; а от хороших вещей – в использовании их с уменьшением до наших потребностей, непрерывно учась сократить все мнимые хотения, которыми жадная природа льстила бы себе. Помните, что мы должны не только отказаться от злого, но также и от хорошего; ибо Иисус сказал: "если кто не оставит все, что имеет, тот не может быть Моим учеником». (Лк.14:33) Следовательно, Христианин должен отказаться от всего, что он имеет, даже невинного; ибо если он не откажется от этого, оно перестанет быть невинным. Он должен отказаться от того, что является его обязанностью хранить с величайшей осторожностью, как например благосостояние его семейства или его собственная репутация, так как он не должен держать свое сердце ни в одной из этих вещей; он должен иметь их для трезвого и умеренного использования; короче говоря, он должен быть готов отдать все всякий раз, когда воля Провидения лишает его их.
Он должен отдать то, что он любит больше всего и что он обязан любить; и его отказ от них состоит в этом, что он должен любить их ради Бога только; использовать утешение их дружбы трезво и только для его потребностей; быть готовым поделиться с ними всякий раз, когда Бог желает это и никогда не искать в них истинный покой своего сердца. Целомудрие истинной Христианской дружбы состоит в поиске в смертном и земном друге только небесного супруга. Таким образом мы используем мир и творение не как злоупотребление ими, согласно св. Павлу. (1Кор.7:31) Мы не желаем брать удовольствия из них; мы только используем то, что Бог дает нам, и то, что Он желает от нас любви, и что мы принимаем с сдержанностью сердца, получая это только ради необходимости и храня это для более достойной цели. В этом смысле Христос хотел, чтобы мы оставили отца и мать, братьев и сестер, друзей, и для этого Он пришел принести меч на землю.
Бог есть Бог ревнитель; если порой твоя душа прилепляется к какому-либо существу, то твое сердце не достойно Его: Он должен отклонить его как супруг, который не делит привязанности супруги между собой и незнакомцем.
Оставив все внешнее и то, что не есть сам человек, остается завершить жертвоприношение, отказываясь от всего внутреннего, включая себя. Отказ от тела более ужасен для тонких и мирских людей. Они не знают ничего, если можно так выразиться, кроме себя в этом теле, которому они льстят и которое они украшают с такой заботой; и даже лишившись благ, они часто сохраняют любовь к своей жизни, прибегая к позорной трусости так, что само имя смерти заставляет их дрожать. Ваша естественная храбрость поднимает вас выше этих страхов, и я думаю, что вы скажете, что желаете не льстить своему телу и не колебаться, соглашаясь на смерть всякий раз, когда воля Божия в том, чтобы отдать его и предать пеплу.
Вы можете таким образом отказываться от тела и все же могут остаться великие препятствия в отказе от духа. Чем больше мы способны с помощью нашей естественной храбрости презреть временную хижину из глины, тем более мы склонны ценить то, что она содержит и поэтому мы неспособны посмотреть свысока на это содержимое.
Мы чувствуем своим разумом нашу мудрость и нашу добродетель, как молодая и мирская женщина чувствует свою красоту. Мы имеем удовольствие от них; это дает нам удовлетворение почувствовать, что мы мудры, умеренны, и сохранены от волнения, которое мы видим в других; мы опьянены удовольствием того, что не опьянены удовольствием; мы отказываемся храбро от наиболее лестных искушений этого мира, и удовлетворяемся от уверенности в нашем воздержании.
Какое опасное состояние! Какой тонкий яд! Как изменяешь ты Богу, если уступаешь свое сердце этому подчищенному самолюбию! Вы должны отказаться от всякого удовлетворения и всего естественного самодовольства в твоей собственной мудрости и добродетели. Помните, что чем более чисты и превосходны дары Божии, тем более ревнив Он к ним.
Он явил милосердие к первому человеческому мятежнику, но оставил ангела. Оба согрешили самолюбием, но поскольку ангел был совершенен и был расценен как своего рода божество, Бог наказал его неверность более жестокой ревностью, чем он поступил по отношению к неповиновению человека. Мы можем сделать вывод из этого о том, что Бог больше ревнует к его более превосходным дарам, чем к обычным; Он хочет иметь нас в союзе только с Ним и чтобы мы считали Его дары, даже может быть превосходные, только как средства нашего более легкого и глубокого соединения с Ним. Кто рассматривает благодать Божию как наслаждение и видит в ней собственные удовольствия, то обращает ее себе в яд.
Никогда не притягивайте внешние вещи к себе, как например влияние или таланты и даже вещи более внутренние. Ваша добрая воля является не меньшим даром милости Божьего, чем жизнь и существование, которые вы получаете прямо от Его рук. Живите доверием; все, что есть в вас и все, что вы есть, только дано тебе взаймы; используйте это по воле Того, Кто дает это, но никогда не считай это ни на миг как свое собственное.
Здесь и есть истинное самоотвержение; это дух самоотказа, использование себя и нашего чистого ока для движений Божиих, Кто один лишь истинный господин Своих существ. Вероятно, вы желаете узнать, что является практикой этого отказа в деталях. Но я отвечу, что чувство появится в центре души не раньше, чем Бог Сам возьмет вас Своей рукой, чтобы вам пережить самоотвержение всегда и во всем.
Самоотвержение не достигается болезненными размышлениями и непрерывной борьбой; оно лишь воздержание от самосозерцания и от желания господствовать над собой нашим собственным способом, и чтобы мы потеряли себя в Боге.
11. Об искушениях.
Я знаю лишь два источника против искушений. Первый – это искренне следовать за внутренним светом, серьезно и немедленно обрывать все, что мы в свободе отклонить, то есть что может возбудить или укрепить искушение. Я говорю о свободе отклонить, потому что нам не всегда удается избежать некоторых случаев зла. Эти неизбежные случаи были связаны со специфическим положением, в которое Провидение поместило нас и были не по нашей силе.
Другое средство состоит в обращении к Богу в каждом искушении, без тревоги или беспокойства о том, дали ли мы уже своего рода половину согласия искушению или нет, не прерывая наше непосредственное обращение за помощью к Богу.
Исследуя пристально, провинились ли мы в некоторой неверности, мы подвергаюсь риску того, что снова запутаемся в искушении. Самый короткий и вернейший путь состоит в том, чтобы действовать как малое дитя на груди матери; когда мы показываем ему ужасного монстра, то оно убегает и прячет лицо в груди матери, чтобы больше не видеть это.
Независимое средство – это привычка непрерывно быть в присутствии Божием. Он поддерживает, утешает и успокаивает нас.
Мы никогда не должны удивляться искушениям и никогда не быть возмутительными. На этой земле все является искушением. Испытания соблазняют нас, вызывая нашу гордость, а процветание льстит ей. Наша жизнь – это непрерывный бой, в котором Иисус Христос борется за нас. Мы должны придти к непоколебимому, когда искушения неистовствуют вокруг нас, как путешественник, которого настигает шторм, просто получше укрыться своим плащом и стремиться более целеустремленно домой. Если мыслям о прежних грехах и порочности разрешить пройти перед нами, то нам следует остаться обличенными и смущенными перед Богом и спокойно перенести в Его восхитительном присутствии весь позор и срам наших преступлений. Мы не должны, однако, стремиться поднимать или вызывать настолько опасное воспоминание. В заключение можно сказать, что в выполнении воли Божией, нами выполняется очень немного; и все же есть замечательное дело, которое должно выполнить, и оно не меньше, чем дело самоотвержения и не сопротивления ни на миг той ревнивой любви, которая неумолимо проникает в наиболее тайные глубины души, чтобы обнаружить в нем хотя бы маленький след своего «я», ибо малейшие намеки на эту привязанность указывают на самолюбие. Поэтому, с другой стороны, истинный прогресс не состоит во множестве представлений, ни в строгости и неприятности и борьбе; это просто не желание ничего и всего, кроме послушания, безоговорочно и без выбора бодро совершать каждодневный путь как Провидение назначило нам; не стремиться ни к чему, не отказываясь ни от чего; находить все в текущий момент и в страдании искать Бога, Который производит все, чтобы совершать Свое благоволение внутри и через нас без малейшего сопротивления. О как блажен тот, кто достиг этого состояния! И как полна благами его душа, когда она кажется пустой от всего!
Будем молиться Господу, чтобы Он открыл нам всю бесконечность Его отцовского сердца, в которое наше собственное сердце могло погрузиться и потеряться так, чтобы оно могло стать единым с Его сердцем! Таково было желание Павла о преданности, когда он стремился к ним во Иисусе Христе.
12. О блуждающих мыслях и унынии.
1. Две вещи беспокоят вас; первая – это как вам избежать блуждающих мыслей; а другая, как укрепиться против уныния. Относительно первого скажу, что вы никогда не вылечите их размышлениями; вы не должны ожидать того, что сделаете работу благодати ресурсами и деятельностью вашей природы. Просто держите то, что надо уступать свою волю Богу безоговорочно; и всякий раз, когда какое-либо страдание появилось перед вами, примите его как Его волю, абсолютно предавшись Его водительству. Не уходите от этих распятий на кресте, когда Бог разрешает им достичь вас, когда вы не искали их, они никогда не пройдут, не принеся с собой пользы.
Принимайте все, несмотря на узость вашей природы, что Бог дает вам как испытание, которым Он дал бы возможность вам применять и укреплять вашу веру. Никогда не беспокойте себя вопросом, в силе ли вы вынести то, что дано вам, ибо в момент испытания будет и назначенная и достаточная благодать; стойте перед бедами спокойно и желайте принимать их всякий раз, когда это воле Божией угодно дать их.
Продолжайте идти бодро и уверенно в этом доверии. Если это состояние воли не изменилось из-за добровольного влечения к чему-то, кроме воли Божией, то оно останется навсегда.
Ваше воображение будет несомненно блуждать к тысяче тщетных вещей; это станет предметом волнения в той или иной мере согласно вашей ситуации и характеру того, с чем вы связаны. Ну и что? Воображение, как св. Тереза говорит, как урод в семье; оно постоянно занято некоторой суматохой или чем-то, что отвлекает разум, который не может избежать взирания на образы, которые оно показывает. Внимание оставлено и это истинное отвлечение, но если оно ненамеренно, то оно не отделяет нас от Бога; ничто не может сделать это, кроме некоторого отвлечения воли.
У тебя никогда не будет блуждающих мыслей, если ты никогда не будешь держать их, и сможешь тогда по истине сказать, что молишься непрестанно. Всякий раз, когда ты чувствуешь, что невольно отклонился вдаль, то обращайся внутрь непринужденно и спокойно, и найдешь Бога вновь без какого-либо волнения души. Пока у тебя нет его, нет блуждания сердца; когда оно проявляется, взгляни на Бога сразу с преданностью и найдешь, что эта простая верность Ему будет благословлена Его более постоянным и более близким пребыванием.
Частое и легкое обращение вовнутрь является одним из плодов этой преданной готовности оставить все блуждания, как только они поняты; но не следует думать, что это можно выполнить нашими собственными силами. Такие усилия произвели бы неприятность, щепетильность и неугомонность во всех тех вопросах, в которых вы больше пытаетесь освободиться. Вы постоянно боялись бы потерять присутствие Божие и постоянно прилагали усилия восстановить его; вы окружите себя творениями вашего собственного воображения, и таким образом, присутствие Божие, которое должно быть сладостью и освещением, помощью нам во всем, что приходит к нам от Его провидения, будет хранить вас всегда в шуме и делать нас неспособными к выполнению внешних обязанностей нашего состояния.
Никогда не беспокойтесь о потере ощущаемого присутствия Божьего; но, более всего остерегайтесь стремления сохранить Его множеством аргументирующих и мыслительных действий. Будьте удовлетворенными в течение дня и во время исполнения деталей ваших ежедневных обязанностей общим и внутренним видением Бога так, чтобы если спросят вас в любой момент, куда твое сердце склонно, вы могли по истине ответить, что оно стремится к Богу, хотя внимание вашего разума может быть чем-то еще поглощено. Не беспокойтесь блужданием вашего воображения, которое вы не можете ограничить; как часто мы блуждаем от опасения блуждать и сожалеем, что мы заблудились! Что вы сказали бы о путешественнике, кто вместо постоянного следования в пути, проводит все время в предупреждении падений, от которых он мог бы пострадать, или находится в слезах по тому месту, где это случилось? Ну! Ну! Что ты скажешь ему, ну же! Не смотреть назад или не останавливаться. Мы должны продолжать, как Апостол предлагает нам, что мы изобиловали все более. (1 Фессалоникийцам 4:1) Богатство любви Божией будет больше служить в исправлении нас, чем вся наша неугомонность и эгоистичные размышления.
Это правило достаточно просто; но природа, приученная к запутанности рассуждения и размышления, считает его слишком простым. Мы хотим помочь себе и дать больше нашему прогрессу; это самый превосходный совет, который приближает нас к состоянию только веры, поддерживаемой только Богом в нашем абсолютном уповании на Него, и ведет нас к смерти нашего «я», подавляя все оставшееся от него. Таким образом мы не пойдем путем увеличения внешних религиозных методов, которыми нужно быть чрезвычайно занятыми или слабостью в теле, но мы должны быть удовлетворены превращением их всех в простую любовь; таким образом, мы будем действовать только как вынужденные любовью и никогда не будем перегружены, поскольку мы будем делать только то, что мы любим делать.
