Текст книги "Тайна святого Грааля: От Ренн-ле-Шато до Марии Магдалины"

Автор книги: Жан Маркаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Где выла глубина.

В тот миг, когда пучиной

Был кубок поглощен,

Пришла ему кончина,

И больше не пил он.

Пер. Б. Пастернака

Такова знаменитая баллада о короле Туле, сочиненная Гете и включенная им в «Фауста»; Жерар де Нерваль перевел балладу на французский язык, а Гектор Берлиоз сочинил к ней прекрасную музыку. Кажется, что Гете, одновременно являющийся членом масонской ложи и таинственного Ангельского Общества, и его переводчик Нерваль, входящий в тайное братство (так и не удалось установить, в какое именно), осознавали всю важность этой баллады – на первый взгляд совершенно невинной. Но ее возникновение, вне всяких сомнений, связано с традицией, передававшейся в народе из поколения в поколение, из уст в уста.

Обычно баллада о короле Туле, особенно в музыкальном переложении, считается трогательной песнью о любви. Конечно, это так, но при прочтении на уровне интерпретации выясняется, что речь идет совсем о других сюжетах. На самом деле это «еда Грааля», на что довольно отчетливо указывает золотой кубок и присутствие баронов вокруг короля. Но тот факт, что кубок выбрасывается в море, означает, что король в конце своего царствования решает скрыть правдуо священном предмете, который хранит и который был ему передан исчезнувшей «возлюбленной», при этом последняя является в образе наставницы, «несущей Грааль». Его поступок сильно напоминает поступок Артура, выбросившего свой Эскалибур, эмблему верховной власти, в озеро, где его забрала «Озерная Дама», чтобы он не попал в руки недостойных людей. Отныне Грааль будет скрыт в «пучине», и только те, кто в конце долгого пути поисков, усеянного опасными испытаниями, окажутся способными найти его, смогут использовать необыкновенную силу, которой он наделен.

Следовательно, Грааль, представленный здесь в виде золотого кубка, спрятан. Но какую роль в этой истории играет загадочный край Туле? Миф об Ultima Thule,острове, где лед и пламя ведут вечный бой, ведет свое начало от рассказа греческого путешественника III века до нашей эры по имени Пифей, который добросовестно исследовал всю северную Атлантику. Сочинения Пифея утрачены, но некоторые из его замечаний постоянно цитировались ан тичными греческими и латинскими авторами либо для того, чтобы придать им большую достоверность, либо чтобы дискредитировать их как ложные измышления.

Точно так же обстоит дело и с Полибием, осмотрительным греческим историком, который утверждает: «Говоря о Туле и близлежащих странах, Пифей обманул всех… утверждая, что в этих краях нет ни земли, ни моря, ни воздуха, а есть смешение всех стихий, довольно похожее на морское легкое (медузу)» (Полибий, XXXIV, 5). В каком-то отношении Туле и его земли, расположенные возле полюса, якобы составляли, как утверждал Пифей, своего рода первичный хаос, первобытную бездну. Значит, мы сталкиваемся с чистой космологией, по крайней мере, в весьма древней мифологии.

Конечно, есть соблазн отождествить Туле с Исландией, землей льда и пламени, где вулканические процессы без конца сталкиваются с полярным холодом: но легенда идет гораздо дальше географии и геологии. Миф о Туле оказывается неизбежно связан с другим, широко распространенным во времена античности мифе о гиперборейцах – народе, жившем предположительно в районе Северного полюса. Часть этого народа рассеялась по всей Европе, неся с собой мудрость и метафизические знания, неизвестную жителям побережья Средиземного моря. Так считалось, что греческий Аполлон, бог света (но не Солнце) был родом из Гипербореи, откуда он пришел в Грецию сразиться в Дельфах со змеем Питоном, уничтожив, таким образом, древний женский теллурический культ и установив религию бога-мужчины, носителя света. В историческом плане в этой легенде можно увидеть вторжение дорийцев, пришедших с севера, и их победу над ахейцами, первыми, кто занял эллинский полуостров.

Плиний Старший в «Естественной истории» (IV, 26) подробнее всех рассказывает нам об этих гиперборейцах: «По ту сторону Аквилона живет, если верить рассказам, счастливый народ, который называют гиперборейским, люди там доживают до глубокой старости; про него рассказывают невероятные чудеса. Там, говорят, находятся оси мира и крайние точки звездных путей». Это замечание сходно с тем, что рассказывал Пифей о «морском легком», где перемешивались три стихии – Земля, Воздух и Вода (огонь был не стихией, а преобразующей энергией) в своеобразном первобытном хаосе.

Но Плиний продолжает следующим образом: «Один раз в году, в день летнего солнцестояния, солнце у них восходит и один раз, в день зимнего солнцестояния, садится. Эта прекрасно расположенная страна с благоприятным климатом, не подверженная вредным ветрам». Этот текст как раз и лежит в основе укоренившейся легенды, согласно которой за полярным кругом вплоть до наших дней продолжает существовать особое место, нечто вроде затерянного во льдах оазиса с идеальным климатом, жители которого якобы сохранили первоначальное учение, а именно – тайну бессмертия. «Они живут в рощах и лесах, почитают богов порознь и сообща, им не знакомы раздоры и любые недуги. Умирают они только тогда, когда устают жить: после пира и устроенных в последние часы старости увеселений, они прыгают с какой-нибудь скалы в море; для них это самое лучшее место погребения».

Можно только сопоставить рассказ Плиния с ирландскими мифологическими эпопеями, повествующими о древних богах, Туата де Даннан,которые «жили на островах на севере земли, изучая магию, друидизм, колдовство и мудрость» ^[41], или же о таинственном острове Эмайн Аблах,своего рода аналоге острова Авалон, где «не знают ни горя, ни печали, ни огорчения, ни скорби, ни смерти, ни болезни, ни слабости» ^[42]. В любом случае речь идет об особом мире, находящемся вне времени и пространства; вспомним многие считали, что замок Грааля находится в каком-то уединенном и охраняемом месте, но он незрим и досягаем только для тех, кто достоин в него войти.

Плиний Старший идет еще дальше и приводит то, что считает историческим доказательством: «Нельзя усомниться в существовании этого народа, ибо многие писатели рассказывают, что ранее имел место обычай посылать первые плоды [этих краев] на остров Делос Аполлону, которого они особенно почитали. Приношения доставляли девственницы, в течение нескольких лет уважительно и гостеприимно принимаемые соседними народами. Но после того как над посланницами было совершено насилие, гиперборейцы решили оставлять приношения на границе соседних народов». Так закрепляется легенда, согласно которой Аполлон был гиперборейским богом света, приехавшим в Грецию, в Дельфы или на остров Делос. Но указанные Плинием подробности затрагивают и другие предания.

И действительно, примерно в 1200 году анонимный французский автор посчитал необходимым написать для всего множества легенд о Парцифале «Разъяснение», то есть нечто вроде предисловия, в котором попыталось рассказать об истоках поисков Грааля. Сомневаться не приходится, точкой отправления стали кельтские источники, однако не задействованные в оригинале. Автор ведет рассказ от имени некоего Блихиса Бледерика, исторического персонажа середины XII века, называемого «тот самый знаменитый сказитель Бледерик», о котором рассказывает летописец Гиральд Камбрийский. Считается, что Бледерик, принятый при дворе Алиеноры Аквитанской в Пуатье, был одним из тех, кто приложил немало стараний, чтобы познакомить авторов, пишущих на французском (или англо-нормандском, или провансальском) с легендами о рыцарях Круглого стола. Он даже появляется в качестве второстепенного персонажа в романе «Тристан» Томаса Английского, что, по-видимому, указывает на то, что легенду о Тристане рассказал Томасу именно он.

Между тем в тексте этого «Разъяснения» рассказывается, что раньше в царстве Грааля, расположенном на острове Британия, повсюду жили феи, встречавшие путешественников в загадочных местах, в основном в холмах, и приводили их к Заколдованному Замку, то есть к замку Грааля. Эти феи, вечно юные и прекрасные, прислуживали путешественникам: они подавали им белоснежные одежды, обильную еду и изысканные напитки в золотых кубках.

Но однажды король по имени Амангон изнасиловал одну из фей и отобрал у нее золотой кубок, из которого она поила путешественников, и с этого злополучного образца вассалы короля вскоре изготовили копию. И тогда на королевство обрушилась кара: земли стали бесплодными, деревья высохли, источники иссякли. Сами феи исчезли, а дорога, ведущая к жилищу Короля-Рыбака, правителя этой некогда удивительной страны, была навсегда потеряна.

Так исчез Грааль, волшебный замок и Король-Рыбак. Тем не менее рассказчик уточняет, что двор Грааля можно найти. Искать его нужно будет в лесах, на равнинах и даже на дне озер, пока Бог не позволит избранному туда добраться. Тогда королевство вновь станет изобильным и процветающим. Это слово в слово перекликается с мифом о королевстве Туле, стране, скрывающейся среди льдов, дорогу к которой будут стремиться отыскать немало тех, кто жаждет обрести Грааль. На основе именно этой утопии, в реальность которой верило немало людей, в XX веке в Германии было создано Общество Туле, чья цель заключалась не только в истреблении так называемых низших или вырождающихся народов, а также новом открытии некогда утраченных тайн, которые дали бы возможность господствовать над миром и установить в нем главенство «высшей расы», «нордических людей», единственных, кто способен возродить человечество. И нам хорошо известно, что эта идеология привела прямо к нацизму в его самой извращенной форме.

5. ПЯТАЯ КНИГА РАБЛЕ

Мы не уверены, что вся пятая книга написана самим Рабле, если не считать части «Остров звонкий», но в конечном итоге это не так уж важно: текст, несомненно, является продолжением и логическим завершением длинной истории странствий, которые приводят Пантагрюэля, Панурга и брата Жана Зубодробителя к оракулу «Божественной Бутылки». Мотивы этого странствия, разумеется, малозначительны, но Рабле по-прежнему прибегает к юмору и гротеску, чтобы лучше скрыть свои философские размышления: на самом деле вопрос стоит о том, нужно или нет Панургу жениться. Так начинается странное плавание на необычные острова, населенные не менее необычными персонажами, что дает Рабле возможность посчитаться со всеми официальными лицами того времени и изобличить особенно бросающиеся в глаза злоупотребления европейского общества, неумолимым свидетелем которых он являлся.

В этом бурном, но всегда необычайно связном повествовании Рабле умело варьирует правду и ложь, использует порой очень сомнительные шутки, заимствует фантастические – и весьма гротескные – подробности из средневековой литературы, руководствуется, в частности, одним эзотерическим текстом 1499 года, написанным итальянцем Франческо Колонна, «Сон Полифила», и одновременно обращается к темам, позаимствованным у различных эпических авторов Античности и Средневековья. И действительно, там можно найти и упоминания о походе Ясона и аргонавтов за золотым руном, и «Правдивую историю» Луциана Самосатского, а также народные сказки кельтского происхождения и романы о рыцарях Круглого стола, которые он прекрасно знал благодаря пересказам, сделанным в XV веке. Но внимание! В предисловии к «Гаргантюа» он предупреждает читателей: «А посему раскройте мою книгу и вдумайтесь хорошенько, о чем в ней говорится. Тогда вы уразумеете, что снадобье, в ней заключенное, совсем не похоже на то, какое сулил ларец; я хочу сказать, что предметы, о которых она толкует, вовсе не так нелепы, как можно было подумать, прочитав заглавие».

На самом деле план приключений, описанных в четвертой и пятой книгах полностью соответствует плану различных вариантов истории о поисках Грааля. Мореплаватели совершают необходимое путешествие в королевство Квинтэссенции,где, прикрываясь насмешками над пустыми рассуждениями средневековой философии, Рабле доказывает необходимость обрести глубокие знания, другими словами – посвящение, прежде чем совершить последний шаг на пути к Граалю. За этим следует прибытие в страну «фонарийцев», где правит Королева-Фонарь, она приглашает путешественников на роскошный ужин и просит их выбрать Даму-Фонарь, которая проводит их на таинственный остров, на котором укрывается оракул. Намек прозрачен, это самое меньшее, что можно сказать: не будучи «просветленным», нельзя проникнуть в тайны мироздания. И Дама-Фонарь, которая будет их сопровождать, очень походит на посланницу Грааля, особенно на Кундри, волшебницу Вольфрама фон Эшенбаха, которая, удостоверившись в том, что Парцифаль является «просветленным», предлагает провести его в замок Монсальваж.

И вот компания Пантагрюэля и Панурга пускается в путь к «желанному острову, где живет оракул Бутылки». Дама-Фонарь проводит своих спутников через удивительный виноградник. «Светозарный наш Фонарь велела каждому из нас съесть по три виноградинки, наложить листвы в башмаки и взять в левую руку по зеленой ветке». Затем она проводит их под сводом, похожим на триумфальную арку, на котором написаны следующие слова: «Вступающим под эти арки – Фонарь небесполезен яркий». Но на этом все не заканчивается. Проводница просит их прикрыть голову плющом. Как только это исполнено, Дама-Фонарь подводит их к входу в подземелье, и они спускаются по лестнице, которая кажется им бесконечной, что к тому же приводит Панурга в панический ужас, тем не менее забавный, потому что он очень человечен, что типично для повествования Рабле.

В этот момент на очень короткое время появляется Король-Рыбак, в карикатурном образе «большой Фляги», то есть «большого Флакона», выступающего в роли «губернатора Божественной Бутылки, в сопровождении храмовой стражи, сплошь состоявшей из французских пузырьков. Удостоверившись, что в руках у нас, как уже было сказано, тирсы и что мы увенчаны плющом, а также узнав наш достоименитый Фонарь, он беспрепятственно нас пропустил и велел провести к принцессе Бакбук – придворной даме Бутылки и верховной жрице при всех ее священнодействиях».

Их провожатая ведет их к двери, чьи «тяжелые створки были, должно полагать, из коринфской бронзы с миниатюрными лепными украшениями, весьма искусно, как того требовала скульптура, покрытыми эмалью, причем обе створки были настолько плотно пригнаны и прилажены одна к другой, что не требовалось ни засова, ни замка, ни какого-либо другого запора. <…> Тут доблестный наш Фонарь принесла нам свои извинения и сопровождать нас далее отказалась; теперь нам-де надлежит руководствоваться наставлениями верховной жрицы Бакбук, ибо Фонарю вход в храм воспрещен по причинам, о которых простым смертным лучше не знать». Затем Дама-Фонарь проводит нечто вроде магического ритуала, и двери распахиваются, давая возможность Пантагрюэлю и его спутникам проникнуть внутрь святая святых.

«Чужестранцы», как их называет Рабле, оказываются в центре храма с необычайным убранством, описание которого позаимствовано из «Сна Полифила». К тому же храм, несмотря на то что находился под землей, освещен удивительным светом, источник которого невозможно определить, что, конечно же, напоминает о ярком свечении, исходящем, по словам Кретьена де Труа, от Грааля. «Меж тем как мы восторгались волшебным храмом и достопамятною лампою, перед нами, окруженная своею свитою, предстала почтенная жрица Бакбук». Эта странная жрица подводит их к чудесному фонтану и приглашает выпить из него воды. Они повинуются, но находят напиток довольно безвкусным. Тогда Бакбук приказывает устроить им роскошный пир, и когда они вновь пьют воду из фонтана, она кажется им лучшим из вин, которое они когда-либо пробовали. Несомненно, это аналог пира Грааля, такой, каким он описан во многих вариантах истории о поисках Грааля, а также намек на «пир бессмертия», столь часто встречающийся в древних кельтских эпопеях.

Наконец, Бакбук уводит одногоПанурга к Оракулу, расположенному в часовне, которая стоит совершенно отдельно от самого храма. Это была «круглая часовня, сложенная из камней из Каппадокии, благодаря совершенной прозрачности коих солнечный свет, пробиваясь сквозь пролом в скале, прикрывавшей главный храм, совершенно свободно, целыми потоками вливался в эту часовню, лишенную окон и каких бы то ни было других отверстий, так что казалось, будто он возникал там же, внутри, а не притекал извне». Здесь соблюдается традиция: подобный сверхъестественный свет, способный затмить собой солнце и звезды, исходит из самого Грааля.

В этой часовне находится другой фонтан. Бакбук велит Панургу плясать, затем просит его сесть и спеть песню, чтобы призвать Божественную Бутылку, песню, которая заканчивается следующими словами: «О Бутылка, – Чтимый всюду – Кладезь знанья! Чутко, пылко – Ждать я буду – Прорицанья». Затем, «когда песня была спета, Бакбук что-то бросила в фонтан, и вода внезапно забурлила. <…> И тогда послышалось слово: Тринк».Конечно, Панург разочарован сказанным Оракулом, но Бакбук обещает истолковать ему глубокий смысл слова, вышедшего из Божественной Бутылки. Однако это ни к чему не приводит, ибо слова Бакбук бессмысленны: она произносит похвальное слово вину и рассуждает о знаменитой пословице in vino Veritas,«истина – в вине».

Рабле прослыл распутным монахом-пьяницей, но на самом деле это совершенно не соответствует действительности. И Рабле – или его последователь – совсем о другом хотел рассказать Панургу, чье имя, вспомним, означает «способный на все», то есть на самом деле «ни на что не способный». Это образ человечества, столкнувшегося со страданием, с сомнением и смертью. Вероятно, «жрица» Бакбук желала показать Панургу – и через него всем людям, – что он сам должен истолковать ответ оракула. Но тем не менее этот ответ весьма и весьма двусмысленный, и из него довольно трудно извлечь хоть какую-нибудь пользу.

Рационалистическое толкование отличается деткой простотой: «тринк» или в переводе «пей» значит черпай знания из источника науки и искусства до полного опьянения. Таким образом, мы приходим к знаменитому произведению Бодлера «Напейтесь». В обстановке начала XVI века, когда многочисленные интеллектуалы жаждали знаний, подобное толкование кажется логичным, но при близком рассмотрении оно довольно примитивно. Конечно, существует, официальное христианское толкование: вино, освященное священником, естькровь Христа, а как следствие, Бога, поэтому вкусите божественной крови и не думайте ни о чем другом. В древнееврейской традиции, которую продолжили христиане, считается, что в крови содержится душа. Выходит, в причастии под обоими видами в виде вина мы вкушаем душу Бога. Однако раньше в Римско-католической церкви довольно долгое время причащаться вином могли только священники, которые служили обедню, а верующим в виде хлеба давалось только «тело Христово». В этом было что-то оскорбительное, если только речь не шла о том, чтобы показать, что только посвященные, то есть священники, рукоположенные епископом, привилегированным наследником апостольской традиции, а значит, и инициации имели на это право в отличие от простых смертных. А раз уж известно, что Рабле в своем произведении нападает на официальную Церковь, считая ее вырождающейся и окостеневшей, подобное христианское объяснение принять уже невозможно.

Нынешняя Церковь поощряет причастие под обоими видами, при этом причащаются кровью, уже не макая хлеб в вино ^[43], а отпивая непосредственно из чаши.

Послание Священной Бутылки также может быть связано если не непосредственно с посвящением, то с психологией. Речь идет о том, чтобы отрешиться от внешнего мира, достичь высшего уровня сознания, чтобы получить информацию, которую невозможно распознать в нормальном состоянии; кроме того, известно, что некоторые люди благодаря опьянению приобретают способность как медиумы общаться с тем, что другие не могут увидеть или постичь. Во многих языках слово «опьянение» происходит от того же корня, что и «середина», и это совершенно определенно указывает на то, что пьяныйчеловек оказывается посередине между двумя мирами, между действительностью видимой и подлинной, которую Платон называл «миром чистых идей». Но действительно ли Божественная Бутылка восхваляет опьянение спиртным? Нельзя сказать наверняка, правильнее было бы понимать это как использование неких веществ, считаемых галлюциногенами и приводящих к экстазу.В этом случае ответ Оракула носит как бы шаманский характер. Похоже, что Рабле говорит именно об этом, ибо некоторое время спустя Панурга и его спутников охватывает приступ поэтического вдохновения, и они несут полную чушь, словно находясь под влиянием сверхъестественных сил.

Однако существует и последнее толкование, и оно гораздо более хитроумное. Вино равноценно крови, по крайней мере, с христианской точки зрения пресуществления (в виде вина предстает истинная кровь Христова). Но разве кровь, как безусловный проводник души, не понимается в переносном смысле, означая sangreal,другими словами, королевский род? Мы касаемся одного из возможных значений Грааля. К тому же кто хранит тайны Божественный Бутылки? Женщина, великая жрица Бакбук. Разве она не является так сказать эквивалентом «хранительницы Грааля», той, кто дает возможность всем желающим видеть и созерцать необычайный свет, что исходит от священного предмета? Ведь свет Грааля не обязательно материален.

Но самое важное в последнем эпизоде пятой книги, вероятно, это речь, с которой Бакбук обращается к Панургу и его спутникам, когда они собираются взойти на корабль, чтобы вернуться в свою страну. В ней обнаруживаются некоторые моменты, свидетельствующие об откровении, если только здраво их оценивать. «Здесь, под землей, в областях околоцентральных, мы полагаем высшее благо не в том, чтобы брать и принимать, а в том, чтобы оделять и давать, и мы почитаем себя блаженными не тогда, когда мы много берем и принимаем от других, как, по всей вероятности, предписывают ваши секты, а тогда, когда мы многим оделяем других и много им даем». Сказано предельно ясно: именно из этих «околоцентральных» областей происходят богатства мира, расположенного на поверхности земли.

Но жрица Бакбук продолжает откровенничать: «Когда же вы возвратитесь к себе, то засвидетельствуйте, что под землею таятся сокровища несметные и дива дивные. <…> Во что превратилось у вас искусство вызывать молнию и низводить с неба огонь, некогда изобретенное мудрым Прометеем? Вы его, уж верно, утратили;на вашем полушарии оно исчезло, меж тем как здесь, под землей, оно по-прежнему применяется.Напрасно вы изумляетесь при виде того, как молния и эфирный огонь сжигают и испепеляют ваши города, – вам невдомек, от кого, через кого и откуда исходит это потрясение, на ваш взгляд ужасное, нам же, однако, привычное и даже полезное. <…> Все, что является вашему взору на небе и что вы называете феноменами, все, что вам напоказ выставляет земная поверхность, все, что таят в себе моря и реки, несравнимо с тем, что содержат в себе недра земли»(пятая книга, XLVIII).

Где находится храм Божественной Бутылки? Рабле не говорит об этом, так же как и другие авторы историй о «поисках Грааля» не указывают точного местоположения «Заколдованного Замка», а те, кто рассказывал о таинственном Туле под поверхностью земли, не раскрывали тайну, где именно он лежит «за полярным кругом». Но факт, что замок Грааля остается невидимым для тех, кто не посвящен в тайны, подкрепляется тем, что Туле часто помещали под землю, а это не может не напоминать о старинных ирландских преданиях, согласно которым в темном мире мегалитических курганов (сидхе)живут древние боги, невидимые и бессмертные хранители сказочных богатств. Конечно, мегалитические курганы – это не подземелье, поскольку они построены из разных составных частей на поверхности земли, но тем не менее это темный мир, который, как можно полагать, существует и в земле ^[44]. В конечном итоге знаменитые Туата де Даннаниз ирландского предания, даже запертые внутри курганов, могут выходить оттуда и находиться среди людей, потому что наделены даром быть невидимыми ^[45]. А в определенное время и при определенных обстоятельствах люди тоже могут проникать в волшебный мир.

Речь идет о подземном мире, однако освещенном странным светом, весьма напоминающим тот, что исходит от Грааля. В действительности это «черное солнце меланхолии», как скажет де Нерваль, или же, по словам Ламартина, солнце, что «не светит миру живых». Он носит совершенно иной характер. Греческий собиратель документов Диодор Сицилийский, помещающий страну Гиперборею на остров Британию, свидетельствует, что в этих особых краях земля приносила урожай два раза в год, и утверждает, будто именно там родилась Лето-Латона, мать Артемиды-Дианы и Аполлона, что объясняет, почему гиперборейцы особенно почитают Аполлона, который к тому же «спускается на этот остров каждые девятнадцать лет», период, соответствующий солнечно-лунному циклу.

Нужно сказать, что все авторы времен Античности окружали гиперборейцев священным ореолом. Апулей, писатель времен Поздней Римской империи, посвященный в тайны культа Изиды, говорит о «гиперборейских грифонах, порожденных другим миром» (Золотой осел, XI, 24). Философ и историограф Атеней пересказывает легенду, согласно которой журавль становится человеком, как только прилетает в эту чудесную страну. Но больше всех о своеобразии «Другого Мира» говорит Диодор Сицилийский: «Большинство жителей умеют играть на кифаре и беспрестанно возносят хвалы Богу в храме, распевая гимны и аккомпанируя себе на инструментах». Разве это не похоже на тот храм, где Бакбук проводила Панурга к Божественной Бутылке? Ибо хотя Рабле не говорит об Аполлоне, он долго рассказывает о сверхъестественном свете, который разливается по подземным владениям, где священнодействует великая жрица Бакбук. Действительно, Рабле, как и Франческо Колонна, был членом тайного общества того времени – Агла,связь которого с братством Розы и Креста более чем очевидна. Рабле не просто шутник: он прекрасно знает, о чем говорит, а когда говорит, то точно знает, какие границы нельзя переходить, не выдав некие тайны.

И как в мире ирландского сидхе,владениях древних кельтских богов, в чудесной стране Гиперборее не существует времени. Римский историограф испанского происхождения Помпоний Мела, сообщив, что в этой стране день и ночь длятся шесть месяцев, добавляет: «В этих священных краях, их стране светит солнце, а земля весьма плодородна. Набожные блюстители справедливости, они живут долее и счастливей всех иных людей в мире. Не зная ни войн, ни раздоров, они живут в веселости и спокойствии. Они приносят жертвы своим борам, особенно Аполлону. Жилище их суть леса и священные рощи» (Помпоний Мела, III, 5). Но где находится эта страна: над или под землей? Рабле торжественно заявляет, что под землей. Именно там лежит то, что скрыто.И как никогда важно вспомнить знаменитую поговорку алхимиков: «Visita Interior Rectificando Invenies Occultum Lapidem»,то есть «Проникнув вглубь земли и очистив ее, ты найдешь скрытый камень».

По всей видимости, Рабле вновь обратился к теме Грааля и переделал ее на свой, разумеется, небезобидный манер. Будучи очень образованным человеком и тонким знатоком народных преданий различных областей Франции, немного тоскующим по старинным рыцарским романа Средневековья, пусть даже слабым и блеклым, он возродил древние мифы, которые в начале XIV века считались устаревшими и отжившими свое, придав им новый импульс. Его современники почти не поняли то послание, которое он передал под видом шутки, но его влияние его творчества оказалось чрезвычайно эффективным несколько веков спустя, когда, наконец, стало понятно, что все его произведение было зашифровано и что оно принадлежит некоей группе посвященных, которые отвергали и опровергали господствующие официальные учения, распространяемые влиятельными лицами – как королевскими придворными, так и клириками, – и поддерживали духовное и интеллектуальное сообщество, не прекращавшее свою тайную деятельность на протяжении всего Средневековья и в начале периода, неверно называемого эпохой Ренессанса.

В произведении Рабле и особенно в странной пятой книге стоит обратить внимание на две основных вещи. Первая – это роль, возложенная на великую жрицу Бакбук, хранительницу великих тайн Божественной Бутылки Это персонаж, в котором в большинстве случаев желали видеть карикатуру на женское начало. Быть может, Рабле, как принято говорить, – это «большой взрыв смеха», но этот взрыв поднимает на воздух окостеневшее общество, которое ищет само себя и, ходя по кругу, увязает в хитросплетениях учености, к которой, Рабле, впрочем, относится с воодушевлением. Но что это за ученость? «Знание, если не иметь совести, способно лишь погубить душу», – говорил тот же Рабле. Очевидно, что жрица Бакбук – не кто иная, как «несущая Грааль», та, что дает светвсем тем, кто не ослеплен его сиянием.

Но где находится Бакбук? Где то место, в котором она совершает богослужение? Под землей, то есть в тайнойстране, скрытой от людских глаз, вдали от бесплодной мирской суеты. Это «замок Грааля», невидимый для людей. И некоторые из них обязательно отыщут к нему дорогу. И будет там несметное число преемников Рабле.

6. ИЗМЕНЕНИЯ XIX ВЕКА

Во второй половине XIX века после потрясений, вызванных романтизмом, европейская литература принимается за исследование областей, считаемых «маргинальными» и на деле являющимися всего лишь воскрешением древних мифов, которые так проявились благодаря средневековому воображению. Безусловно, существовала некая тайнаясистема идей, которая, пережив универсалистский и картезианский рационализм XVII века и агностическую дерзость века Просвещения, проявлялась открыто, но не в философских спорах, а в художественном вымысле, предназначенном для широкой публики, а уже не для интеллектуальной элиты, абстрагировавшейся от всего остального.

Нужно сказать, что XIX век – это, несомненно, время торжества тайных обществ, как тех, что существовали с незапамятных времен, так и тех, что появлялись почти стихийно по воле обстоятельств. При этом франкмасонство (с теми, кто к ним примыкал и от них отпадал) и розенкрейцеры (с двумя ветвями, существующими еще до сих пор) оставались двумя обязательными – и не противоречащими друг другу – основами этой оккультного и якобы первичного учения или, по крайней мере, существующего параллельно официальной культуре, которая распространялась в европейских школах и университетах и являлась всего лишь светским вариантом учения Римской католической церкви, как известно, всемогущей повелительницы (что не подвергалось сомнению под страхом отлучения или сожжения на костре) искусств, философии и всех наук в целом, неважно «общедоступных» или «тайных».