Текст книги "Сумерки эльфов"

Автор книги: Жан-Луи Фетжен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Охваченный паникой, Утёр зарычал и принялся лихорадочно колотить руками по доспехам, старясь сбить эту живую массу, потом начал торопливо рыться в своей дорожной сумке, наконец вытащил оттуда длинный плащ и набросил на себя – а заодно на многочисленных комаров… Все его тело горело как в огне. Мерзкие насекомые проникли под доспехи и теперь жалили ему руки, спину и грудь, заставляя его лихорадочно подёргиваться под своим ненадёжным укрытием, сыпать проклятиями и в отчаянии колотить себя по всему телу – что, однако, было абсолютно бесполезно перед столь многочисленными врагами.

Внезапно он ощутил толчок, и кто-то сдёрнул с него плащ. Потом в свете факела он увидел натянутый над ним тент и искажённые неверным светом лица королевы Ллиэн и Блейда. Утёр хотел что-то сказать, но в этот момент пламя факела опалило ему лицо, и он застонал. Затем его оставили в покое. Тяжело дыша, чувствуя жжение на лице и во всём теле, словно его опустили в чан с кипящим маслом, Утёр больше не шевелился и в изнеможении вытянулся на скользких брёвнах плота. Его глаза встретились с глазами королевы Ллиэн, и он пошевелил губами, пытаясь задать ей вопрос.

– Не говорите ничего, шевалье, – прошептала Ллиэн, мягко закрывая ему рот ладонью. – Мы сожгли основную часть насекомых, едва не съевших вас заживо. Сейчас мы постараемся снять ваши доспехи, чтобы закончить работу. Расслабьтесь.

Утёр слабо кивнул. Нескончаемые укусы, похожие на уколы тонких иголок, продолжали язвить его тело, но эта боль вызывала в его мозгу какое-то странное, незнакомое ощущение. Он почувствовал, как его приподнимают и стягивают с него латы и металлические нарукавники. Он испытывал неприязнь, глядя на склонённое над ним лицо Блейда с мокрым от пота лбом, освещённое факелом. Внезапно его тело резко выгнулось, ощутив новый прилив боли. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы увидеть, что его руки и торс обнажены, и что Блейд проводит вдоль них факелом, сжигая тёмную массу насекомых. Только тогда он потерял сознание.

Упираясь лбом в грубые бревна плота, с разметавшимися волосами, концы которых погружались в грязную илистую воду, королева Ллиэн провалилась в глубокий сон – несмотря на непрестанное жужжание комаров, несмотря на нехватку свежего воздуха и удушливую жару под промасленным тентом, накрывавшим её и её спутников. Она просидела рядом с Утером всю ночь и большую часть дня, пока хватало сил, тихо напевая заклинание Успокоения Души:

Анмод деоре хаэлет

Сар колиан

Феотан

Феотан

Бреост фрофур

Хаэль хлистан.

Голова рыцаря все ещё покоилась у неё на груди.

Блейд, все тело которого было в поту и мучительно ломило, спал лишь урывками. Хлопанье тента разбудило его, и в первое мгновение он пришёл в ужас: его лицо облепила промасленная ткань, и он почти оглох от комариного гудения и шороха бесчисленных маленьких крыльев, неумолчных, словно шум дождя… Но потом окончательно пришёл в себя.

Он изо всех сил ударил кулаком по тяжёлому тенту, и снаружи, словно в ответ, послышалось глухое металлическое бряцание. Длинный шест, воткнутый в середину плота и удерживавший тент, обрушился от удара Блейда, и теперь ткань накрыла всех троих, как саван. Блейд на ощупь нашёл шест и поднялся, впустив внутрь немного свежего воздуха и света, просочившегося сквозь крохотные дырочки. Второй или третий день они плыли? Сколько ещё времени придётся прожить в этом кошмаре? Блейд сел, вытянул ноги и потёр обеими руками затылок.

Недалеко от него лежал Утёр – волосы и брови рыцаря были опалены, лицо распухло, блестело от пота и приобрело ужасный серо-зелёный оттенок (по крайней мере, так казалось в тусклом свете). Блейд подумал, уж не умер ли он, но, присмотревшись, увидел, что бело-голубая туника рыцаря слабо приподнимается на груди в такт его дыханию.

Потом он перевёл взгляд на королеву.

Чёрные пряди её волос, поблёскивающие, как водоросли, между брёвнами плота, полностью скрывали её лицо. Как она может вот так спать – на грубых, едва обтёсанных брёвнах, в намокшей от воды и грязи одежде? Длинная муаровая туника облепила её тело, и Блейд долго смотрел на неё, не в силах оторвать взгляд от стройных удлинённых бёдер эльфийки.

Он приподнялся и, не выпрямляясь в полный рост, на корточках подобрался к спящей Ллиэн и наклонился над ней. Его глаза уже привыкли к полусумраку, и теперь он хорошо различал её черты. Он видел голубоватую кожу щёк и чуть более тёмную полуоткрытых губ. Тонкая влажная прядь волос пересекала щеку до уголка рта, и Блейд осторожно, кончиками пальцев, убрал её. С закрытыми глазами и спокойными чертами лица Ллиэн показалась ему ещё более красивой, чем обычно. Он уже знал эльфийских женщин, но то были шлюхи из Гавани – экзотическая приманка в борделях на городских окраинах – слишком высокие и худые, а кроме того, слишком холодные, что не особенно привлекало клиентов. Эта была совсем другой…

Сидя рядом с ней, он не мог удержаться, чтобы не ласкать взглядом – пока только взглядом – тело спящей Ллиэн, от округлых плеч до маленьких ног в замшевых сапожках. Он заметил, что кожаный ремешок, крест-накрест опоясывающий тунику от талии к бёдрам, расстегнут, открывая ещё несколько сантиметров кожи, почти до самого верха бедра. Когда он подвинулся к ней и протянул руку, чтобы поправить тунику, одно из брёвен плота резко заскрипело.

Ллиэн в своём глубоком сне услышала этот скрип, звучавший как жалоба дерева. Деревья, послужившие для сооружения плота, были мертвы уже давно, и их голос не могли услышать даже эльфы, знающие язык Природы. Однако Ллиэн послышалось предупреждение об опасности. Она резко приподнялась, чувствуя, как сильно колотится сердце, и, увидев лицо Блейда, склонённое над ней, вскрикнула от страха.

– Нет-нет, – пробормотал Блейд, и сам напуганный этим резким пробуждением. – Я всего лишь хотел…

Ллиэн протянула к его лицу раскрытую ладонь.

– Брегеан! Брегеан хаэль хлистан!

Блейд не мог отвести от неё глаз, и его душа внезапно наполнилась ужасом. Эльфийка вдруг показалась ему страшной, невероятно уродливой, отвратительной, как вампиры из легенд – порождения ночи, пожирающие детей в колыбелях. Он отдёрнул руку, словно боясь обжечься, и, отвернувшись, чтобы не видеть её, попятился назад с гримасой отвращения.

Ллиэн поднялась и, все ещё протягивая к нему руку с раскрытой ладонью, прошептала несколько слов на странном языке – так тихо, что Блейд их не расслышал. Но они все равно подействовали: на него мгновенно навалилась давящая усталость, и он заснул как убитый.

Глава 11
Яд

Странное ощущение пробудило королеву Ллиэн ото сна. Она словно услышала резкий крик, одновременно хриплый и звучный, угрожающий, но, однако, знакомый. Она приподнялась, упираясь рукой в тяжёлый полог, укрывающий плот, и её лицо исказила гримаса боли. Ей показалось, что все её кости и мускулы разбиты, сломаны, истерзаны. Она ещё некоторое время лежала, уткнувшись лбом в грубые скользкие бревна, потом встала на четвереньки. Рядом с ней спали двое её спутников, не обращая внимания на вязкую тину, просачивающуюся сквозь щели плота Утёр дрожал, как в лихорадке, и тихо постанывал. Его лицо покрывали капельки пота.

Снаружи снова раздался крик. Кричала птица. Наверняка это был сокол Тилля… Но Ллиэн больше поразила тишина, в которой прозвучал его голос.

Не было слышно ничего, даже комариного гула…

Ллиэн некоторое время чутко прислушивалась. Да, комары куда-то пропали.

Сердце Ллиэн забилось быстрее, окрылённое надеждой. Новый крик сокола придал ей решительности. Она отбросила полог и вышла наружу.

Воздух был чистым и холодным, и первый же глоток обжёг ей лёгкие. Слегка пошатываясь на подгибающихся ногах, Ллиэн в восхищении смотрела вокруг. От тумана осталась только лёгкая дымка. Плоты мягко скользили среди камышей и других болотных растений. Она стянула со своих спутников промасленную ткань, усеянную множеством мёртвых насекомых, и сбросила её в воду.

Блейд тут же проснулся, хлопая глазами и стуча зубами, однако, тоже почувствовав конец испытаний, улыбнулся почти детской улыбкой. Но когда его взгляд остановился на Ллиэн, улыбка превратилась в гримасу отвращения. По какой-то странной причине один лишь её вид был для него невыносим.

Небо почти полностью очистилось, и белый сокол Тилля описывал круги над зарослями камыша, время от времени пронзительно вскрикивая.

– Эй! – закричала Ллиэн. – Выходите на воздух! Здесь светло!

Полог, укрывающий первый плот, зашевелился, и показалась громадная фигура Фрейра. Варвар некоторое время смотрел на новый пейзаж, среди которого они плыли, с наслаждением вдыхая холодный воздух. Потом разразился своим громовым смехом; мало-помалу к нему присоединились и все остальные.

Однако смех оборвался так же резко, как и начался. Утёр продолжал лежать, и его тело сотрясала сильная дрожь. Лицо было смертельно бледным, а тело покрывали красные следы укусов.

– Куда подевались лошади? – закричал Блейд, оглядываясь на третий плот.

Все посмотрели на плот Тилля и пажа гномов, но под промасленным пологом не было видно ничего, кроме смутных очертаний небольших предметов.

– Тилль! – позвала королева Высоких эльфов. Никакого ответа. Ни малейшего движения.

– Подтащим их плот к нам, – сказал Блейд, хватаясь за верёвку, которой были связаны плоты.

Ллиэн присоединилась к нему, и третий плот понемногу приблизился, скользя среди зарослей камыша, уже раздвинутых двумя предыдущими. На переднем плоту оба гнома, вытянув шеи, тщетно пытались разобрать, что происходит. Им пришлось бы взобраться на плечи Фрейра, чтобы смотреть поверх высоких камышей…

– Проклятье! – внезапно воскликнул Блейд. – Вы только посмотрите на этот кошмар!

– Что там такое? – спрашивал Цимми у Фрейра, возвышавшегося над бескрайней гладью воды.

Варвар не отвечал, но его глаза внезапно округлились, а лицо исказила гримаса отвращения. Его спутники ещё больше встревожились.

– Да что случилось? – воскликнул Мьольнир. – Фрейр!

– Блейд нашёл лошадей, – отвечал гигант, не прекращая всматриваться вперёд. – Вернее, то, что от них осталось…

– То есть как? – переспросил гном, продолжая стоять на цыпочках, несмотря на безнадёжность своих попыток что-то увидеть.

– Лошадей сожрали.

– Подводные чудовища! – в ужасе прошептал Уазэн, хватаясь обеими руками за голову.

Блейд и Ллиэн перепрыгнули со второго плота на третий. Резко сорвав полог, Ллиэн облегчённо вздохнула: на плоту, скорчившись, спали Тилль, его собака и паж гномов. Она принялась трясти их, чтобы разбудить, но зашевелились лишь Рогор и собака.

У Тилля на лице и руках виднелись многочисленные следы комариных укусов, и так же, как Утёр, он был весь в ледяном поту. Кроме того, на лбу у него был длинный след от ужасного удара, сорвавшего кожу и, несомненно, заставившего эльфа потерять сознание. Правая щека – покрыта запёкшейся кровью, в которой ещё подрагивали крылья насекомых.

Ллиэн пошатнулась от ужасного зрелища: Блейд только что перерезал поводья, удерживавшие возле плота останки лошадей, и бездонная топь сразу же поглотила их, издав короткое бульканье.

– Стало быть, мы наконец выбрались, – пробормотал Рогор, садясь.

Блейд бесцеремонно схватил его за плечи и рывком поставил на ноги.

– Что здесь произошло? – крикнул он.

Гном оттолкнул его, и на секунду его глаза угрожающе блеснули. Даже Ллиэн невольно вздрогнула, испуганная такой внезапной переменой в лице гнома. Длинная рыжая борода, которую он обычно заправлял за пояс, выбилась из-под него, и под красной туникой, украшенной рунами короля Болдуина, на мгновение блеснуло оружие.

Рогор заметил взгляд королевы и поспешно запахнул тунику.

– Расскажите, что случилось, – настойчиво сказала она.

– Эти дни были поистине ужасны, ваше величество, – заговорил Рогор, опуская глаза и пытаясь успокоиться. – Господин Тилль хотел спасти лошадей, но это оказалось непосильной задачей. Они совсем обезумели из-за комаров. Первая лошадь упала в воду вместе со всей своей поклажей, и наш плот едва не опрокинулся. К несчастью,

она зацепилась поводьями за один из шестов и так сильно

билась в воде, что туда свалились и другие лошади.

Гном повернулся к остальным и продемонстрировал свою одежду, заляпанную тиной.

– Я и сам упал в воду, видите? Но нет худа без добра: тина защитила меня от комаров…

– И что потом? – нетерпеливо спросил Блейд.

Рогор метнул на него взгляд, в котором гнев и ожесточение были лишь слегка замаскированы, и королева снова это заметила.

– Господин Тилль решил спасти этих кляч! – продолжал Рогор более резким тоном. – Их затягивала трясина, и они ржали как проклятые. Потом в воде появились какие-то рыбы или змеи, я хорошенько не разглядел, – огромные чешуйчатые твари, которые

плыли следом за нами и живьём пожирали лошадей -

медленно, на протяжении нескольких часов! А он совсем обезумел – пытался их вытянуть, кричал, плакал, сам ржал по-лошадиному, его собака выла, и одновре менно с этим нас пожирали комары! Что мне оставалось делать, по-вашему?

– Успокойтесь! – произнёс повелительный голос позади них.

Это был Цимми. Фрейр, напрягая все силы, подтянул два плота к своему, и мастер-каменщик подошёл к ссорящимся.

– Вы забываете о присутствии королевы Высоких эльфов! – резко сказал он, метнув на Рогора гневный взгляд.

Глаза потомка Двалина тоже полыхнули гневом, но он снова сдержался и опустил голову, словно от стыда.

– Простите меня, ваше величество, – униженно заговорил он, обращаясь к Ллиэн. – Но эта ночь была такой тяжёлой…

– Нам всем пришлось нелегко, – мягко ответила Ллиэн. – Но, конечно, вам – особенно. Продолжайте ваш рассказ.

Рогор поклонился королеве в знак признательности.

– Господин Тилль… простите меня, ваше величество, но он и вправду потерял разум, – продолжал гном более спокойно. – Он старался вытащить лошадей с риском опрокинуть наш плот – даже когда они были уже мертвы, когда их внутренности плыли по воде следом за ними, а кровь просачивалась сквозь бревна плота… Сознаюсь, я испугался за свою жизнь – и за его тоже. Мне пришлось его ударить, чтобы он потерял сознание.

– Ха! – воскликнул Блейд. – Хорошенькое дело!

– Это и вправду был единственно правильное решение, – перебила его Ллиэн. – Мы все знаем о любви Тилля к животным. Но эта любовь его ослепила… Ведь его жизнь, как и жизнь пажа гномов, дороже для нас, чем жизнь лошадей.

Она мельком взглянула на то, что осталось от багажа. Большая часть одежды, съестных припасов и оружия утонула вместе с лошадьми.

– Мы все должны поблагодарить вас, паж. Если

бы не вы, Тилль тоже мог бы утонуть.

Рогор снова поклонился, потом, опустившись на колени на краю плота, начал умываться и счищать грязь с одежды. Получилось так, что Блейд остался с ним, а королева и Цимми, вернувшись на средний плот, принялись хлопотать вокруг Утера и Тилля, которого тоже перенесли к себе.

Когда путешественники поплыли дальше и плоты снова оказались на расстоянии друг от друга, Блейд отрывисто засмеялся.

– Значит, ты врезал эльфу так, что он потерял сознание? – вполголоса спросил он, так что слышать его мог только Рогор. – Что ж, неплохо. Но на твоём месте я уж постарался бы, чтобы он не обрёл его вновь.

– Конечно, господин, – ответил гном, налегая на шест.

Первый же толчок был таким резким, что Блейд едва удержался на ногах.

В середине третьего дня впереди наконец показалась тёмная линия островка твёрдой земли. После удушающей жары, стоявшей под тентами, все замёрзли и промокли до костей и были отнюдь не склонны продолжать опасное путешествие. Лишь воспоминание о комариных болотах удерживало посланников Великого Совета от того, чтобы немедленно повернуть обратно.

Несколькими минутами позже Уазэн причалил возле чахлого деревянного мостика, и путешественники с грехом пополам высадились на сушу.

– Господин Фрейр, помогите мне, – позвала Ллиэн, указывая на Утера и Тилля, все ещё лежавших без сознания. – Нужно отнести их в какое-нибудь укрытие…

Она улыбнулась, глядя на гиганта-варвара, который поднял рыцаря на руки с такой лёгкостью, словно тот был ребёнком. Потом Фрейр вопросительно взглянул на громоздящиеся в середине плота доспехи и оружие.

– Я думаю, это ему здесь не понадобится, – сказала Ллиэн. – Кольчуги вполне достаточно.

Она отцепила от пояса кинжал и в сопровождении варвара направилась к небольшому леску, ударами клинка расчищая дорогу среди колючих зарослей ежевики и густого ивняка, преграждавших путь. Вскоре они подошли к подножию огромной плакучей ивы: ветви дерева свисали почти до земли, образуя шатёр над мягкой торфянистой почвой, покрытой густым мхом. Фрейр осторожно положил рыцаря на землю и, не говоря ни слова, отправился за эльфом-следопытом.

Когда он подошёл к помосту, гномы и Блейд уже заканчивали разгружать плоты. Собака Тилля лежала рядом с неподвижным телом хозяина, а сокол медленно кружил над ними – в этом было что-то зловещее.

Фрейр не смог обменяться взглядом ни с кем из присутствующих – Блейд разговаривал с Уазэном, а трое гномов, повернувшись к нему спиной, суетились вокруг своего скудного багажа Варвар, сам не зная почему, почувствовал себя неловко.

Он подобрал хрупкое тело эльфа и в сопровождении собаки и сокола снова направился к зарослям ежевики.

Блейд рассматривал окрестности с глубоким отвращением. Заросли камыша, деревья, наполовину задушенные лишайником и колючим кустарником, – и никакого следа чьего-то живого присутствия, если не считать хлипких досок, по которым они сошли на сушу.

– Что это за дыра? – проворчал он, обращаясь к

проводнику. – Куда ты нас привёз?

– Туда, куда вы и хотели, – отвечал гном с кривой усмешкой. – Это Гврагедд Аннвх! Город на болотах, как вы и сказали!

Он рассмеялся скрипучим, неприятным смехом.

– Ну и где он, твой город? – раздражённо спросил Блейд.

Уазэн снова издал пронзительный смешок.

– Так ведь это вы говорили о городе! На самом деле Гврагедд Аннвх – вот этот самый островок, самый большой во владениях серых эльфов… Думаю, вы найдёте здесь кого-нибудь из них…

Он помедлил и бросил злорадный взгляд в сторону трёх гномов, которые тихо переговаривались между собой.

– Если только они не найдут вас раньше…

И проводник пожал плечами. Гномы в стране серых эльфов!.. Должно быть, они сошли с ума!

– Что ж, мессиры, прощайте! Удачи вам, какой бы ни была ваша цель!

– Подожди! – окликнул его Блейд, когда гном уже взялся за шест. – Как же мы вернёмся, если ты уводишь с собой все плоты?

– Да, но ведь вы заплатили только за дорогу в один конец, – сказал гном с насмешливой улыбкой.

– Как это? – воскликнули в один голос Мьольнир и Цимми, стоявшие на берегу.

– У тебя хватит наглости требовать ещё денег за эти плоты? – воскликнул мастер-каменщик, уязвлённый до глубины души.

Блейд вспрыгнул на плот и дружелюбно хлопнул гнома по плечу.

– Позвольте мне обсудить это, – сказал он, обращаясь к спутникам. – Идите следом за королевой, я вас догоню!

Трое гномов на несколько мгновений растерялись и явно не знали, что делать. Они не хотели оставлять Блейда без наблюдения.

– Впрочем, – продолжал Блейд, – я не знаю, куда она пошла… Правда, с ней варвар, рыцарь и другой эльф. Остались только мы.

Мьольнир и Рогор переглянулись и быстро направились вглубь островка по следам Фрейра. Цимми все ещё медлил.

– Ступайте! – бросил им Блейд с плота. – Я уверен, что смогу договориться с мэтром Уазэном!

Цимми ещё немного поколебался, но перспектива остаться наедине с разбойником из притонов Каб-Ба-га на болотах, населённых серыми эльфами, отнюдь не казалась ему привлекательной, и он тоже исчез в зарослях негостеприимного острова Гврагедд Аннвх.

– Отлично, – сказал Блейд, доставая из сумки фляжку, защищённую тонкой проволочной сеткой. – Теперь мы одни. Итак, сколько ты хочешь за обратный путь?

Гном хитро ухмыльнулся и, дойдя до середины плота, подхватил корзину, покрытую широким куском ткани.

– Когда захотите вернуться, выпустите эту голубку, – сказал он, отгибая ткань. В корзине была небольшая клетка с птицей. – Откуда бы её ни отправили, она прилетит ко мне, и самое позднее через три дня я буду ждать вас здесь с тремя плотами.

Блейд сделал хороший глоток из фляжки, удовлетворённо вздохнул и протянул её гному.

– Виноградный спирт. Попробуйте. Хорошо согревает.

Уазэн заколебался, глядя на Блейда с недоверием.

– Крепковат, конечно, – добавил Блейд, улыбаясь. Напиток для людей…

Гном, слегка уязвлённый этими словами, схватил фляжку и отхлебнул большой глоток.

– Значит, говоришь, через три дня? – продолжал Блейд, улыбаясь. – Это слишком много, особенно если спешишь… Нет, лучше будет, если ты останешься здесь и подождёшь нас. Это не займёт много времени.

Гном скорчил гримасу (на самом деле его сморщенное лицо от этого не сильно изменилось).

– Здесь оставаться опасно, господин… Это вам

обойдётся недёшево.

Блейд как знаток своего дела не мог удержаться от усмешки. Решительно, на свете встречаются грабители почище его самого…

– Ну что ж, гном, назови свою цену.

– Две золотые монеты за плот. Если вам понадобятся все три – значит шесть монет.

Блейд изобразил удивление.

– Двойная цена?

На лице гнома появилось отчаянное выражение, и он махнул рукой в сторону болот.

– Господин, вы уже могли оценить опасности, с которыми я сталкиваюсь каждый раз во время переправы. А если мне ещё придётся ждать здесь – подумайте, как сильно я рискую! Здесь эльфы (произнеся это слово, он сплюнул в воду) и болотные чудовища, да мало ли что ещё! Впрочем, может быть, вам и не понадобятся для возвращения все три плота? Вы ведь знаете, серые эльфы не слишком любят гномов… Да, не слишком…

Этот намёк гном сопроводил слабой ухмылкой, которая окончательно вывела Блейда из себя. Торг вызвал у гнома жажду, и он снова отхлебнул из фляги. Виноградный спирт был не очень крепким, но обладал каким-то странным привкусом. Не то чтобы неприятным – скорее необычным. Забрав у гнома фляжку и закрутив колпачок, Блейд улыбнулся.

– Это яд придаёт ему такой привкус, – небрежно

сказал он, убирая фляжку в сумку.

– Что?!

Блейд вытащил из сумки маленький глиняный флакончик, схватил ошеломлённого гнома за руку и положил флакончик ему на ладонь.

– Это противоядие. Будешь принимать по нескольку капель в день – только чтобы слегка смочить язык. Возможно, у тебя будет головокружение и испарина, но больше ничего серьёзного.

Он улыбнулся и похлопал Уазэна по плечу.

– Теперь тебе будет чем заняться в ближайшие день-два. Этого вполне достаточно. Жди меня завтра или, самое позднее, послезавтра, я дам тебе ещё противоядия. Когда мы вернёмся, ты отправишься со мной в Каб-Баг и там получишь достаточную дозу, чтобы вылечиться полностью.

Уазэн смотрел на флакончик расширенными от страха глазами, отказываясь поверить в слова Блейда.

Затем он почувствовал, что его внутренности словно проткнули раскалённым железным прутом, и согнулся от боли пополам. Он лихорадочно открыл флакончик и отпил из него.

– Хватит! – смеясь, сказал Блейд. – Не слишком много за один приём, мэтр Уазэн! Иначе вам скоро ничего не останется!

Гном, стоя на коленях в вязкой тине, покрывавшей бревна плота, поднял глаза на Блейда.

– Но… вы ведь пили вместе со мной! Я сам видел!

– В самом деле. Мне понадобилось немало времени, чтобы этому научиться… Несколько лет назад я чуть было не загнулся! Да-да… Этот проклятый торговец шёлком из Маг-Мора, города на равнине. Мне пришлось отпить трижды, прежде чем он поверил!

Он подмигнул гному.

– А тебе хватило одного моего глотка, не правда ли? Но тот торговец… это был настоящий кошмар! Я блевал всю ночь и думал, что вот-вот отдам концы. Однако к утру этот боров был мёртв, как полено, и весь его груз шелка достался мне! А ты как думал? В моём

ремесле тоже приходится расплачиваться…

Блейд быстро осмотрелся по сторонам, потом схватил гнома за плащ и рывком поднял на ноги.

– Ты прав, гном. Три плота нам не понадобятся. Я думаю, хватит и одного. Для одного меня… Другие не поплывут.

Уазэн кивнул. Внутри у него все горело, лицо было красным как никогда.

– …Но они не должны ничего знать. Ты меня по нял? Это будет наша маленькая тайна.

Гном снова кивнул.

– Хорошо, – сказал Блейд. – Давай мне голубку.

Гном нехотя выполнил приказ. Блейд открыл дверцу клетки и просунул туда руку.

– Прекрасная белая голубка. Какая жалость… Прежде чем гном успел что-то сделать, Блейд свернул птице шею и бросил её в воду.

– Что вы наделали! – отчаянно закричал Уазэн. Блейд, не отвечая, легко вспрыгнул на второй плот и отцепил его вместе с третьим. Некоторое время он смотрел, как они уплывают по течению, постепенно растворяясь в тумане. Потом он снова повернулся к гному, и на сей раз в его тоне не было даже намёка на дружелюбие.

– Спрячь куда-нибудь плот и жди здесь каждый вечер, пока я не вернусь. Запомни, гном: этого флакончика тебе хватит всего на несколько дней. Я – твой единственный шанс на спасение. Итак, до встречи.

Оставшись с Утером наедине после ухода Фрейра, королева Ллиэн села и прислонилась спиной к стволу плакучей ивы. Прижавшись к ней щекой, она поговорила с душой дерева, соединяя магические заклинания со словами, которые знала на языке деревьев, звучавшими в шорохе листьев, в скрипе ветвей, в потрескивании коры…

Вскоре старая спящая ива вздрогнула от корней до кончиков длинных гибких веток. Медленно, почти незаметно, её ствол изогнулся, ветки склонились к самой земле, и густая завеса листьев образовала вокруг королевы и рыцаря непроницаемый занавес, тайное убежище, укрытое от чужих вглядов.

Когда Фрейр вернулся, неся неподвижное тело Тилля, Ллиэн ждала его снаружи, в перелеске. Она провела варвара к иве и, пока он укладывал Тилля под пологом густых веток, отвела животных следопыта в сторону. Она погладила собаку по голове, и та жалобно заскулила, тревожась о хозяине. Потом вытянула руку, и сокол опустился на неё.

– Ты, благородный сокол, который летает выше и видит дальше, чем все остальные птицы, кроме огромных орлов в горах Мойрана, расправь крылья и от правляйся на поиски целительных трав и растений. Найди олл-иах, омелу, излечивающую любые болезни,

северицу, белену, звездчатку, буквицу и клевер… Лети!

Она подбросила сокола в воздух, и он взвился высоко над кронами плакучих ив.

Собака рядом с ней снова заскулила.

– Мы их вылечим, – ответила Ллиэн, поглаживая её. – Не беспокойся…

Утёр резко очнулся с воплем ужаса. Но тут же ощутил на лбу прохладную нежную руку, словно по волшебству погасившую сжигающую его лихорадку. Кто-то приподнял ему голову и поднёс к губам дорожную флягу.

– Выпейте, – услышал он голос Ллиэн. – Это отвар из омелы и других растений… Он вас исцелит.

Утёр отпил глоток и снова откинул голову назад. Рядом с собой он увидел Тилля, который сидел, прислонясь к стволу дерева. Ему показалось, что зелёный эльф кивнул ему и слегка улыбнулся. Потом все вокруг снова погрузилось в темноту.

Сокол парил в мрачном свинцовом небе, и его белые крылья с вкраплениями серых перьев отяжелели от дождя. Внизу, насколько хватало глаз, тянулись болота, торфяники и низкие густые кустарники. Потом он увидел высокие холмы, отмечавшие начало Чёрных границ, и невольно вздрогнул. Развернувшись на правом крыле, он заметил внизу Фрейра, пробиравшегося через кустарник в своих звериных шкурах. Его руки и ноги были покрыты грязью, служившей маскировкой. Сокол издал резкий насмешливый клёкот. Надо быть человеком, чтобы верить, что таким образом можно сделаться невидимым – даже для тех, кто живёт в небе!

Потом его внимание привлекло маленькое белое пятнышко в воде, возле причала, и он резко спикировал вниз.

Это была голубка. Шея птицы была сломана, и она трепыхалась в предсмертных судорогах, отчаянно колотя крыльями по воде.

Сокол опустился на мостик рядом с голубкой и посмотрел на неё с печалью.

– Бесполезно тратить силы, – сказал он, и, увидев его, белая птица снова забилась в воде, на сей раз от страха. – У тебя сломана шея. Я могу тебя прикончить, чтобы избавить от лишних страданий.

– Нет! – воскликнула голубка. – Дай мне уйти! Дай мне вернуться домой, на другую сторону болот!

– Так ты живёшь не здесь?.. Я был удивлён, когда увидел голубку в этом месте…

– Это мой хозяин, Уазэн-проводник, привёз меня сюда. Позволь мне вернуться!

Сокол мягко покачал головой.

– Ты не вернёшься, голубка. Твоё падение было смертельным…

– Это не было падением, – слабо простонала птица. – Какой-то человек сломал мне шею! А мой хозяин исчез!

Сокол испустил долгий глухой крик.

– Я не буду убивать тебя, голубка. Не бойся ничего, ты выживешь и скоро вернёшься к своему хозяину.

Голубка перестала биться и затихла. Сокол взмахнул крыльями и, в последний раз взглянув на неё, поднялся в небо. Он некоторое время парил над ней, невидимый снизу, потом сложил крылья и ринулся вниз. Его когти впились в голову и в сердце голубки, добивая её. Потом он выбросил её на берег и снова взлетел. Голубка осталась лежать неподвижно.