Текст книги "Сумерки эльфов"

Автор книги: Жан-Луи Фетжен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Я видел Гаэля не у Границ, – вдруг сказал гигант. – Это было в Каб-Баге.

Среди присутствующих мало кто знал это место. Неведение столь явно читалось на лицах большинства эльфов и гномов, что Горлуа счёл нужным вмешаться, заодно довольный возможностью исправить свой предыдущий промах.

– Каб-Баг – торговый город гномов, – сказал он. – То есть это даже не город, а скорее пещеры, прорубленные в скалах, служащие им жилищами. Говорят, что некоторые из них – настоящие дворцы… Но вы же знаете гномов… Соврут – недорого возьмут…

– Где он расположен? – ворчливо спросил Болдуин.

– На полпути от Границ к нашему славному городу Лоту… Отсюда примерно сорок – пятьдесят лье к северу. Полагаю, его довольно трудно отыскать, ибо немногие могут похвастаться, что были там. Кроме людей из Гильдии боров и самих гномов, разумеется.

– Что делал Гаэль в Каб-Баге? – спросил Пеллегун у варвара, прерывая чересчур обстоятельную речь сенешаля.

– Я не знаю. Он не поздоровался со мной. Возможно, он меня даже не заметил.

Король с трудом сдержал улыбку. Не заметить такого гиганта среди гномов, каждый из которых ростом чуть повыше его меча…

– Но ты поможешь мне отомстить? – требовательно спросил гигант.

– Да, да… Конечно!

Горлуа, взглядом испросив согласия короля, подошёл к гиганту и с почтением проводил его к дверям зала.

Все то время, что они пересекали зал, стояла тишина. Снаружи доносились песни пьяных и хриплый хохот шлюх.

– Итак, что мы решим, мессиры? – спросил ко роль, поднимая свой оловянный кубок.

Совет прервал работу на время обеда, о котором позаботился Горлуа. Слуги принесли вино и пиво для людей и гномов, свежей воды для эльфов и целые подносы с мясными блюдами. Лишь когда слуга расставил в центре бронзового стола огромные канделябры, собравшиеся осознали, что уже почти стемнело, а только что прозвонивший колокол отбил девять вечера.

– Кажется, у нас нет выбора, – сказал Ллэндон. – Если Гаэль в Каб-Баге, нужно отправляться туда. Завтра королева Ллиэн выступит на поиски в сопровождении трёх эльфов.

– Шериф гномов из Баг-Мора прибыл во дворец, сир! – объявил Горлуа. – Нужно ли позвать его на Совет?

– Нет, от этого не будет никакой пользы. Баг-Мор далеко от Каб-Бага, и вряд ли шериф этого городка сообщит нам что-то новое по поводу Гаэля… Кроме того, не стоит предавать дело огласке.

Присутствующие закивали. Под защитой армий Великого Совета жили многочисленные племена, но только представители людей, эльфов и гномов являлись его участниками. Тому были разные причины. Некоторые племена всегда были немногочисленны и составляли лишь небольшие общины в несколько десятков существ. Другие, несмотря на их могущество, были ненадёжны… Впрочем, это относилось и к гномам.

Из трёх союзных племён, входящих в Великий Совет, они реже всех принимали участие в боях против Чёрного Властелина (впрочем, на это никто особо не жаловался, ибо неумение гномов воевать вошло в поговорку). Кроме того, было известно, что их торговые города, такие как Каб-Баг, поддерживали отношения с монстрами Чёрных Границ. Слишком часто среди золотых монет, вносимых ими в Великий Совет в качестве податей, попадались гоблинские. Поэтому никто не верил в то, что гномы полностью подчиняются его законам

В зале снова стало тихо. Гномы задвигались на своих креслах, шумно жуя. Тарелки, поставленные перед ними, быстро опустели.

– Я считаю, что мысль повелителя Ллэндона хороша, – сказал Пеллегун. – В самом деле, нужно послать эльфов во главе с королевой Ллиэн в Каб-Баг, чтобы найти Гаэля и привезти его к нам…

– Или помочь ему сбежать, – проворчал Болдуин.

– …но мне кажется, что будет более разумным добавить к этой группе по два представителя от каждого из наших народов, – продолжал Пеллегун, поворачиваясь к нему. – Я пошлю двух рыцарей – стражей Совета, а также господина Фрейра – последнего, кто видел Гаэля, и, несомненно, единственного из всех, кто знаком с обычаями гномов.

– Согласна, – ответила Ллиэн.

Взгляды всех собравшихся обратились к королеве высоких эльфов. Она неторопливо поднялась, выпрямилась во весь рост и взглянула светло-зелёными глазами на короля людей. Несмотря на свой возраст и высокий сан, Пеллегун почувствовал, что краснеет, и это вызвало у него раздражение. Образ королевы Игрейны промелькнул, как видение, у него перед глазами. Сколько времени он уже не навещал её?

– Король Пеллегун прав, – продолжала Ллиэн, – Соберём отряд и выступим завтра. Впрочем, если Гаэль в Каб-Баге, наша поездка будет простой формальностью. Я поеду, если мой король меня отпускает.

Ллэндон прикрыл глаза в знак согласия.

– Двое эльфов отправятся вместе с королевой, – произнёс он.

Болдуин издал сдавленный смешок.

– Один, – поправил он.

– Королеву Высоких эльфов нельзя считать за воина!

Болдуин снова улыбнулся возмущению Ллэндона.

– Повелитель Ллэндон думает, что народам, живущим под горами, неизвестно о том… что творится на равнинах или в лесах?

– У нас, – произнёс Цимми голосом необычно мягким для гнома, – детям рассказывают страшные истории о королеве Ллиэн и о её кинжале, смертельном для всякого гоблина.

Последние слова он произнёс с лёгкой улыбкой, и Ллиэн покраснела (хотя применительно к эльфам это означало, что её щёки стали тёмно-голубого цвета).

– Я тоже слышал такие истории, – перебил его Горлуа. – И всё время спрашивал себя, легенда это или правда… Менестрели поют песню о королеве эльфов, на которую напал Прожорливый Гоблин в Элиандском лесу. Лесорубы нашли его, пригвождённого к дереву длинным кинжалом. Дерево засохло и почернело… Правда, я не знаю, идёт ли речь о вас, госпожа.

– В основе легенд всегда лежит истина, – тихо произнесла Ллиэн, в то время как её пальцы под столом погладили рукоятку Оркомиэлы и скользнули вдоль серебряного клинка. – Хорошо, пусть меня сопровождает только один эльф.

Королева снова села рядом со своим нахмурившимся супругом. Тем временем гномы вполголоса обсуждали что-то между собой.

– Мы завтра скажем, кто из нас отправится на поиски эльфа, – отрезал Болдуин, положив конец спору.

Пеллегун кивнул, положил обе ладони на стол и поднялся.

– Что ж, я думаю, мы можем считать Совет за конченным. Предлагаю вам пойти со мной к мессе, а после разделить со мной ужин, поскольку мы пришли к согласию.

– Ты оказываешь нам большую честь, король Пеллегун, – ответил Ллэндон. – Но мне нужно подго товить королеву к путешествию, а также выбрать ей провожатого.

Эльфы поднялись, склонились перед Пеллегуном и сенешалем Горлуа в низком поклоне и вышли бесшумными шагами, даже не взглянув на Болдуина и его спутников.

– Прошу прощения, – произнёс король гномов, – но я устал. Я уже не в том возрасте, чтобы засиживаться заполночь. Что касается мессы… позволь мне её пропустить.

Гномы разом поднялись, отвесили королю поклоны и вышли с тем же топотом, с которым вошли.

Пеллегун остался сидеть. Глядя на тяжёлую дубовую дверь, только что закрывшуюся за двенадцатью Рыцарями, он ещё долгое время хранил молчание.

– Ну, Горлуа, что скажешь? Всё прошло не так уж плохо, верно?

Сенешаль кивнул и налил королю и себе густого, почти чёрного вина, которое Пеллегун больше всего любил.

– Лучшего нельзя было и желать, государь… Но вы видели – они готовы были сцепиться прямо здесь!

– Да…

Пеллегун вздохнул и отпил вина.

– Всё разрешилось даже слишком легко.

Глава 3
Накануне отъезда

Эльфы покинули Лот в ту же ночь. Королевская чета и свита вернулись в свои покои и быстро собрали свой небольшой багаж. Тилль-следопыт был отправлен вперёд, чтобы найти Лама и других свободно пасшихся лошадей и попросить их всех принять участие в совете, который собирался созвать король Ллэндон, – поскольку им тоже предстояло отправиться в экспедицию.

Существа с серо-голубоватой кожей прошли по улочкам спящего города, бесшумно ступая по влажным камням. Ни одна собака не проснулась в изножии кровати своих хозяев, в тёплых, наглухо запертых людских домах.

Когда они достигли городских ворот, Тилль, Лам и лошади уже ждали их там. Не говоря ни слова, эльфы вскочили на лошадей и растворились в сумерках. К полуночи они прибыли в свой лагерь на другой стороне озера.

Во время пути они не обменялись друг с другом ни единым словом, и скрипка менестреля Амлина оставалась немой. Лам несколько раз принимался тихо ржать, словно спрашивая о чём-то, но Ллэндон не отвечал, погружённый в свои мысли, тёмные и мрачные. Белый жеребец беспокойно встряхивал головой, отчего его длинная грива колыхалась. Казалось, он понимает, что происходит что-то серьёзное.

Ллэндон не оставил своим спутникам времени на то, чтобы зайти к семьям. Спешившись возле своего шалаша из веток и листьев, он что-то прошептал на ухо Ламу и жестом пригласил знатных эльфов следовать за собой.

Шалаш был низким и сырым от дождя, лишённым каких-либо признаков роскоши. Он ничуть не походил на жилища, которые сооружали для себя знатные люди и гномы.

Эльфы были равнодушны к погоде и комфорту – за исключением, может быть, эльфов дюн, так любивших солнце. Даже Высокие эльфы – древняя раса, чьей прародительницей была богиня Мориган, – несмотря на своё божественное происхождение, пили дождевую воду и спали на ложах из мха.

В Элиандском лесу эльфы жили на широких деревянных платформах, укреплённых в кронах мощных деревьев, и переходили с одной на другую по верёвочным канатам, таким тонким, что их было не заметно снизу, и те редкие дровосеки, которые иногда отваживались забредать вглубь леса, думали, что эльфы летают по воздуху.

Каждый визит в город сильно угнетал Ллэндона – настолько город был противоположен всему тому, что любили эльфы. Существа с голубоватой кожей не любили ни камней, ни огня, ни золота, ни металла, ни богатых тканей – ничего из того, что было мерилом счастья в глазах горожан. В этом смысле людям были ближе гномы, чем непритязательный лесной народ эльфов, хотя гномы не могли жить нигде, кроме своих мрачных подземелий, так пугавших людей.

Ллэндон повёл головой и посмотрел на своих подданных, сидевших скрестив ноги вокруг него. Усталый и печальный, он поискал глазами Ллиэн и почувствовал, как рука жены легла ему на плечо. Она опустилась на колени позади него, спокойная и улыбающаяся, как если бы ничего не происходило и ей не надо было завтра уезжать. Ллэндон слегка расслабился, поддаваясь тому меланхолическому настроению, которое было одной из черт, присущих эльфам. Ллиэн покинет его, и он останется один – рядом с городом людей и так далеко от Элиандского леса…

Он сделал над собой усилие, чтобы приободриться, потом заговорил:

– Гномы обвиняют одного из наших собратьев в убийстве Тройна, короля гномов Чёрной Горы. Совет решил отправить королеву на его поиски, во главе экспедиции, состоящей из представителей разных рас.

Они должны найти его и привести в Лот, чтобы он предстал перед судом.

– Кто он? – спросил Амлин.

Ллэндон помедлил, встретившись взглядом с Рассулем, сидевшим в другом конце шалаша.

– Его зовут Гаэль, – сказал он наконец. – Серый эльф, глава сообщества эльфов Болотных Земель.

Он замолчал, наблюдая за реакцией остальных. с жаром обсуждали эту невероятную новость – Все, за исключением Тилля. Следопыт был, по своему обыкновению, молчалив, но его глаза яростно сверкали. Ллэндон понял, что не ошибался в своих предположениях: Тилль наверняка был знаком с Гаэлем.

– Сейчас мне нужно выбрать из вас того, кто бу

дет сопровождать и охранять королеву во время путе

шествия.

– Я, – сказал Рассуль, поднимаясь.

Ллэндон улыбнулся своему другу.

– Ты не можешь поехать, Рассуль. И я тоже. Мы – правители и должны остаться, потому что Великий Совет не хочет предавать это дело огласке.

Почти все остальные эльфы, за исключением Ас-сана, который не мог оставить своего короля Рассуля, вызвались ехать. Блориан и Дориан – потому что были братьями Ллиэн; Амлин, менестрель, – потому что говорил на всех языках, а его пение могло усмирять врагов; Кевин – потому что был лучшим эльфийским лучником; Лилиан, жонглёр, – потому что его ловкость и проворство могли бы защитить королеву, если бы пришлось вступать в сражение, и, наконец, Тилль – поскольку обладал властью над природой и животными, неведомой противникам, а также тем людям и гномам, с которыми они могли бы столкнуться в пути.

Ллэндон поблагодарил каждого из них.

– Я признателен тебе, Блориан, и тебе, Дориан, доблестные братья. Но вы не поедете. Желание защитить сестру сделает вас слепыми к опасностям, подстерегающим вас на пути… А их будет много.

На лицах обеих принцев отразилось жестокое разочарование.

– Тем более, – добавил Ллэндон, – как можно выбрать одного из вас, не оскорбив другого?

Рассуль звонко расхохотался – словно зазвенел весенний горный ручей. Следом засмеялись и остальные эльфы. Даже Блориан и Дориан улыбнулись, шутливо толкнув друг друга локтями.

– Я благодарю тебя, Амлин, – продолжал Ллэндон, – но ты тоже не поедешь.

– Но почему? – воскликнул менестрель.

– Вспомни, дорогой Амлин, чему ты меня учил, – вмешалась Ллиэн. – Благодаря тебе я говорю на языке гномов и гоблинов. Ты обучил меня и пению. Я твоя ученица, благородный Амлин, и я тебе признательна. Многое из того, что ты знаешь, осталось мне неизвестно, но ведь в конце концов речь идёт лишь о том, чтобы отправиться в королевство гномов, а не в Чёрные Земли.

Менестрель покачал головой и взглянул на королеву с улыбкой, выражающей восхищение и сожаление.

– И тебе я скажу то же самое, Кевин-лучник, – продолжала она. – Тебе, кто потратил столько времени, чтобы научить меня языку тетивы, лука и стрел…

Кевин, в свою очередь, склонил голову и опустил взгляд. Затем он снял с плеча колчан и протянул его Ллиэн.

– Моя королева, возьмите хотя бы эти стрелы.

Ллиэн заколебалась, но приняла дар лучника. Все собравшиеся знали об этих легендарных серебряных стрелах Кевина, выкованных в Древние времена Гвидином Старым, но никто в точности не представлял себе их магических свойств. Но об одном было известно точно: те, в кого попадали эти стрелы, никогда не выживал, а следов от ран не оставалось.

Кевин поклонился, словно затем, чтобы прервать благодарственную речь своей ученицы. К горлу его подступил комок, и он едва не всхлипнул. Остальным трудно было представить, что значили для Кевина его стрелы.

– Я благодарю тебя, Лилиан, – продолжил Ллэндон, – но я не уверен, что твоя ловкость может пригодиться. Речь идёт не о том, чтобы неслышно подобраться к защитному укреплению, или вскарабкаться на крепостную стену, или обезоружить часового, – хотя все это ты отлично смог бы проделать.

Твои услуги скорее понадобятся вооружённому войску, а не небольшому отряду, который не собирается воевать.

Лилиан улыбнулся комплименту и поклонился.

– Тогда остаюсь только я, – сказал Тилль, не повышая голоса. – Я знаю Гаэля. Он мой друг. Я не верю, что он убил бородача, но, если и в самом деле убил, значит, у него была веская причина это сделать. Я смог его найти, и он согласится со мной говорить.

Ллэндон кивнул и вопросительно взглянул на Ллиэн и Рассуля, которые ответили молчаливым согласием.

– С тобой, мой друг, королева будет в безопасности, – подтвердил он. – А теперь отдохнём. Завтра вы вернётесь в город людей. А мне ещё нужно поговоригь. с Ламом и попросить его выбрать лошадь для королевы.

Эльфы вышли из шалаша, оставив Ллэндона наедине с женой, и ночная тишина, нарушаемая лишь мрач – ным уханьем потревоженной совы, пролегла между ними. Горло у Ллэндона сжалось, и он смотрел на Ллиэн не находя слов. В ночной темноте, ещё усугубляемой сумраком шалаша, человек не смог бы ничего разглядеть, но эльфы, дружные с Луной, видят в темноте как кошки. Взгляд Ллэндона был похож на взгляд утопающего.

– Мне нужно всего лишь найти Гаэля в Каб-Баге, – прошептала Ллиэн. – Ничего страшного…

Ллэндон печально улыбнулся.

– Ты думаешь? Не знаю… Да, конечно… Однако после отъезда из Лота я всё время чувствую тяжесть на сердце… как будто нам больше не суждено увидеться…

Ллиэн погладила его по плечу. Все эльфы их клана знали о видениях Ллэндона и относились к этому с почтением. Они слишком сильно верили в магию и в сны, чтобы пренебрегать предчувствиями.

– И потом, я сомневаюсь, что Гаэль все ещё в Каб-Баге, – продолжал Ллэндон. – Что ему там делать? Мне остаётся полностью положиться на Тилля. Я не знаю Гаэля и не представляю, на что он способен. Эльфы болот…

Он замолчал на полуслове, решив не говорить о тех затруднениях и чувстве неловкости, которые испытывало большинство эльфов при редких встречах со своими полудикими собратьями. Даже Рассуль был порой таким непредсказуемым…

– Кое-что мне непонятно в этой истории… Гномы обвиняют его в убийстве Тройна – такое действительно могло случиться. Серые эльфы презирают гномов, и особенно тех, кто живёт в горах. Если бы речь шла о схватке или даже внезапном нападении, я бы мог без труда в это поверить, но в историю о воровстве!.. Убить короля Чёрной Горы только ради того, что бы украсть у него кольчугу, пусть даже серебряную… Это уж слишком. Да это просто безумие!

– И что, по-твоему, случилось на самом деле? – спросила Ллиэн.

– Поди пойми этих гномов. Возможно, дело во внутренней распре между их правителями. Кто знает, может быть, кто-то из них захотел унаследовать престол и организовал это убийство с помощью Гаэля или нанял его исполнителем… Возможно, все даже серьёзнее. Если Гаэль действительно смог проникнуть в Казар-Ран, если он в самом деле убил Тройна и украл кольчугу, значит, это гораздо более ценное сокровище, чем кажется… Тебе придётся в этом разобраться… и не особо полагайся на гномов.

Ллиэн слегка опустила веки в знак согласия, но её ободрительная улыбка ничуть не успокоила Ллэндона.

– Есть и ещё кое-что, – нерешительно сказал он. – Тебе не стоит доверять также и Тиллю, я его опасаюсь. Я знаю, что он не даст привести Гаэля на Совет, даже если для этого ему придётся убить всех людей и гномов в экспедиции… Но тебе он подчинится… он по винуется тебе, как и все мы.

Он приблизился к королеве, мягко обхватил её лицо ладонями и пристально взглянул в глаза. Она улыбнулась и обняла его – сначала одной рукой, затем обеими.

– Я все знаю, мой король. Но я не боюсь. Я полагаюсь на своих спутников.

Ллэндон опустил голову. Этот комок в горле, эта тяжесть на сердце… Может быть, он слишком долго оставался среди людей и перенял это неизвестное эльфам чувство, называвшееся людьми любовью? Он смотрел на Ллиэн, начавшую раздеваться. Эта улыбка в её глазах, которая ему так нравилась… Любит ли он её или всего лишь страдает, оттого что им предстоит надолго расстаться?

Длинное муаровое платье королевы соскользнуло на землю. Теперь на ней не было ничего, кроме серебряных браслетов. Её тело слегка выгнулось, как тростинка на ветру, и желание Ллэндона одержало верх над его печалью.

Разбуженный рано утром пажом короля Болдуина, рыцарь Мьольнир вместо богатых бархатных одежд облачился в более простое дорожное платье и надел кольчугу из потускневшего серебра, доходящую до колен. Гном остался с непокрытой головой, но подвесил к поясу шлем, который иногда глухо ударялся о древко тяжёлого стального топора.

Паж был немногословен и ограничился лишь тем, что передал приказ Болдуина: собраться в дорогу и присоединиться к остальным как можно скорее. Слухи среди гномов разносятся быстро, и Мьольнир уже знал о готовящейся экспедиции. Он более пятидесяти лет служил в охране старого короля и считался одним из лучших его рыцарей. Ничего удивительного, что его включили в отряд! (И даже естественно. Кого же ещё? Ха!) За это время он научился повиноваться без расспросов, и, даже если, как и любой гном, отказался от роскошных одежд и пуховых подушек не без некоторого сожаления, всё равно он был воином.

Проходя мимо оконной амбразуры, он мельком бросил взгляд на занимающийся рассвет. Небо было серым и затянутым тучами. Ещё один холодный дождливый день…

В дворцовых коридорах царил полумрак. Лишь кое-где их освещали факелы, укреплённые в железных скобах. В этом сумраке ему было уютно: коридоры напоминали близкие его сердцу подземные туннели, прорытые в горах.

Повернув за угол, он увидел в конце коридора вход в апартаменты Болдуина. Два стражника-гнома, вооружённые копьями, вскочили со скамей, увидев, что он приближается.

– Стой, кто идёт? – закричал один.

– Мьольнир, – ответил он. – Доложите обо мне, король меня ждёт.

Стражник трижды постучал в низкую дубовую дверь. Архитектор, строивший дворец, позаботился из дипломатических соображений о том, чтобы устроить маленькие двери в апартаментах для гномов. Эта деталь вселяла в них спокойствие: никогда эльф или человек с дурными намерениями не сможет проникнуть сюда, не подвергая себя опасности – наклонившись, чтобы войти, они подставят свой затылок прямо под удар топора гномов.

Стражник, стоявший по другую сторону двери, дал знак пропустить Мьольнира.

Король Болдуин Старый сидел в высоком кресле у камина и, казалось, полудремал, глядя из-под прикрытых век на огонь. Цимми тоже был здесь, и Мьольнир кивком приветствовал его. Мастер-каменщик тоже поедет с ним?

Когда стражник вышел и закрыл за собой дверь, её тяжёлый стук и звонкий лязг оружия эхом отдались под сводами большой комнаты с голыми каменными стенами, мрачной и похожей на пещеру. Но Болдуин даже не шелохнулся.

– Я пришёл, король Болдуин, – через некоторое время сказал Мьольнир, надеясь разбудить старого гнома.

– Слышу, слышу, – проворчал тот (но Мьольниру почему-то показалось, что старик продолжает спать). – Хорошо… Думаю, ты знаешь, зачем я тебя позвал.

– Наверно, чтобы рассказать о предстоящей экспедиции…

– Ну вот, – все тем же ворчливым тоном продолжал Болдуин. – Правду говорят, что гномы не умеют хранить секреты.

Он безнадёжно махнул рукой. И правда, неистребимая склонность гномов к болтовне не раз играла с ними плохие шутки…

– Если я попросил тебя, как и Цимми, прийти в такую рань, это означает, что вам обоим нужно узнать кое-что, прежде чем ехать.

Мьольнир обогнул массивное кресло и присел на корточки у огня. Только тогда он заметил присутствие гнома высокого роста, одетого как паж, и гримаса презрительного удивления на его лице не ускользнула от Болдуина.

– Успокойся, рыцарь. Этот гном не паж, и кровь его не менее благородна, чем твоя. Для тебя нет никакого бесчестия в том, чтобы сидеть рядом с ним, – вы с Цимми скоро это поймёте… Но прежде всего мне нужно сказать вам, о чём я умолчал на Великом Совете.

Болдуин опустил веки и снова стал похож на спящего или на того, кто видит сон наяву.

– Эльф Гаэль украл не только серебряную кольчугу! – внезапно взревел он своим раскатистым хриплым голосом. – Впрочем, я не верю и в то, что он настолько сумасшедший, чтобы отправиться под землю только ради неё. Старый Тройн, мир его праху, разделался бы с ним по-свойски и за меньший проступок… Нет, его преступление ещё страшнее. Гаэль украл Меч Нудда!

Мьольнир вздрогнул. Этот меч согласно одной из самых старых гномовских легенд был вручён богиней Даной Двалину, самому первому королю гномов, чьё имя не забыто в веках, и хранился в недрах Чёрной Горы как символ королевской власти и могущества.

Но это было ещё не все. Так же как Священная чаша эльфов или Камень Фал людей, этот меч, называемый гномами Каледвх – «Смертельно поражающий», – был даром всему племени гномов, их общим талисманом и гарантией их выживания. Похитить Меч Нудда означало украсть саму душу гномов и обречь их народ на гибель и забвение.

Согласно легендам Каледвх в Древние времена был единственным мечом, выкованным из золота и насаженным на рукоять из дуба – дерева власти. Сыновья Двалина, а за ними и все остальные его потомки, становившиеся королями Чёрной Горы, украшали его клинок самым красивым драгоценным камнем, огранённым за время их правления, и поручали эту работу искуснейшим мастерам. Проходили века, множились волшебные истории из тех, что рассказывают на ночь, и в них Меч Нудда превращался в одно из величайших сокровищ на свете.

Редко кому выпадало счастье его увидеть. Мьоль – знал о нём только по рассказам других. Даже Болдуин, в чьих жилах текла королевская кровь и кому Тройн приходился двоюродным братом, никогда не держал Каледвх в руках. Потомки Двалина относились к одной из самых благородных гномовских семей, и утрата талисмана легла бы несмываемым пятном на честь всего рода.

Болдуин продолжал говорить, не открывая глаз.

– Ты понимаешь, Цимми, почему я не стал говорить об этой краже на Совете. Если эта весть распро странится, то весь род Двалина и правители Чёрной Горы будут опозорены навеки. И ещё…

Болдуин медленно покачал головой и наконец открыл глаза. Взгляд его был пустым, потерявшимся в сумраке его ужасных мыслей.

– Всё это было так давно… В глубине души я, кажется, перестал верить в Дану и её талисманы. Да и кто ещё в них верит, кроме эльфов? Люди придумали себе единственного Бога, а что до монстров… Но вдруг это правда? Что если это нечто большее, чем золотой меч? Если это действительно талисман гномов?

Говоря это, Болдуин пристально смотрел на Цимми, словно хотел убедить в первую очередь его,

– Ты думаешь, это простое воровство? Меч Нудда, без сомнения, – одно из самых ценных сокровищ, которыми обладают Свободные народы… но это было бы…

Болдуин горько усмехнулся.

– …это было бы слишком хорошо! Простая кража. Вор будет наказан, и всё вернётся на свои места… Нет, не так все просто. Говорят, что богиня Дана скрылась под землёй, оставив свои талисманы четырём племенам. Конечно, это легенда, но это означает что в талисманах заключено божественное начало и каждый из наших народов частично обладает им. Что может произойти, если в руках одного племени окажутся сокровища всех четырёх Народов Даны? Что будет с нами, если эльфы, украв наш меч, объединят его силу с силой своей Чаши? Сколько времени гномы смогут просуществовать без своего талисмана?

Высокий гном в красной одежде глухо простонал и уткнулся лицом в колени. Мьольнир снова пристально взглянул на него. Его рост был необыкновенным для гнома – почти такой же, как у короля Пеллегуна или сенешаля Горлуа. Длинная рыжая борода была заправлена за пояс, с которого свисал кинжал – оружие, не слишком распространённое среди гномов. Рыцарь с трудом удержал презрительную гримасу, отвернулся и, встретившись взглядом с Цимми, обратился к нему с немым вопросом. Но тот, со своим обычным спокойствием, лишь покачал головой и продолжал курить трубку из белой глины.

– Род Двалина, однако, ещё не угас, – продолжал Болдуин. – Мне сообщил об убийстве Тройна один из членов семьи покойного.

– Значит, у Чёрной Горы будет новый король! – воскликнул Мьольнир.

– Пока нет, – отвечал Болдуин. – Согласно обычаю, принятому в Казар-Ране, потомок Двалина не может претендовать на трон, если он не обладает Мечом Нудда. В этом и заключается ваша настоящая

миссия. Найдите меч, где бы он ни был, и принесите его мне. Постарайтесь, чтобы люди и эльфы, которые поедут вместе с вами, не догадались об истинной подоплёке событий.

– Но… а как же Гаэль? – спросил Мьольнир.

– Не беспокойся об эльфе. Наследник Тройна сам позаботится о том, чтобы отомстить за своего родича.

– А кто его наследник? – спросили одновременно Цимми и Мьольнир.

– Я.

Оба гнома подскочили на месте и резко обернулись к пажу, одетому в красное.

– Я Рогор, племянник Тройна и наследник Чёрной Горы, – сказал он мощным раскатистым голосом, вызвавшим эхо в огромной пустой комнате. – Я найду Каледвх и убью Гаэля. Клянусь в этом.

Гном встал в полный рост, и Мьольнир невольно вздрогнул при мысли о том, что вёл себя недостаточно почтительно. Рогор медленно распахнул красный плащ с вышитыми на нём рунами Болдуина. Под плащем оказались доспехи с изображением чёрного щита и золотого меча – герб рода Двалина. К ним был прикреплён мощный топор, который оставалось лишь насадить на топорище, чтобы он стал гораздо более грозным оружием, чем простой кинжал.

Рогор снова запахнул плащ и заправил длинную рыжую бороду за пояс.

– Я прошу прощения, государь, – сказал Мьольнир со всей почтительностью, на которую был способен. – Я не хотел тебя оскорбить.

Ты меня не оскорблял, Мьольнир. Кто меня действительно оскорбил, так это Гаэль. Но благодаря вам и доброте короля Болдуина это пятно с моей чести скоро будет смыто. Если королю будет угодно доверить мне охрану Меча, я буду править Чёрной Горой и сделаю тебя и Цимми своими пэрами…

– Будешь, будешь править, – проворчал Болдуин. – Цимми и мой рыцарь помогут тебе чем смогут, но прежде всего они должны найти золотой меч. Смерть Гаэля для них менее важна

– Но она необходима, – перебил его Рогор.

Старый гном задумчиво покачал головой. В течение нескольких секунд было слышно лишь потрескивание дров в камине и свист ветра за окном.

– Да, справедливо, что ты хочешь наказать Гаэля, если он виновен в смерти твоего дяди. Но будьте осторожны… Будьте очень осторожны, дети мои. Нам ведь не нужна новая война с эльфами, не так ли?

Он повернулся к Цимми и Мьольниру, и оба отрицательно качнули головами. Но Рогор, судя по его лицу, думал иначе.

– Дело серьёзное, но это не повод для войны, – настаивал старый король. – Не забывайте об этом. Ты, Мьольнир, способен усмирить любого из этих воображал с голубой кожей, если они встанут у вас поперёк дороги. А ты, Цимми…

Болдуин замолчал. Его глаза из-под кустистых бровей весело блеснули, плечи затряслись, и из густой бороды послышался смех, похожий на кашель.

– Ты должен будешь скрывать свои тайные знания как можно дольше. Пусть в тебе видят всего лишь обычного придворного из королевской свиты.

Цимми отложил трубку и низко поклонился.

– Повинуюсь, повелитель камней.

– Это твой титул, и ты это знаешь, – отвечал Болдуин. – Ты владеешь искусством говорить с камнями и можешь воздвигнуть гору перед своими врагами. Об этом не известно ни людям, ни эльфам. Они считают, что древние деяния мастеров-каменщиков – всего лишь искусный вымысел, и не верят в их могущество. В один прекрасный день они чертовски удивятся… Но до того, как он настанет, не используй ни свой боевой молот, ни пращу, ничего другого!

– Повинуюсь, – повторил Цимми.

На сей раз Болдуин откровенно расхохотался, откинувшись на спинку кресла.

– Кроме того, благодаря нашей уловке вас будет трое, а не двое! Повелитель Рогор останется в своей одежде пажа и ничем не выдаст себя во время путешествия. Всем будет казаться, что он вооружён простым кинжалом и больше ничем. Тем хуже будет для эльфов, когда они поймут, что это просто маскировка!

Гномы засмеялись все, один за другим, глядя на мускулистые руки Рогора и думая о волшебном могуществе Цимми. В самом деле, тем хуже для эльфов…