Текст книги "Сумерки эльфов"

Автор книги: Жан-Луи Фетжен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Человек, одетый в серое, взял из рук Утера кусок серебряного плетения и осторожно завернул в шёлк. Утёр посмотрел на него с неприязнью. У человека были тёмные короткие волосы – вопреки моде, принятой в Лоте, ничем не примечательное лицо землистого оттенка и чуть напряжённая манера держаться. Он словно создан был для того, чтобы растворяться в толпе, оставаясь незамеченным. Только его сверкающие чёрные глаза и ужасный шрам на шее выдавали его истинную сущность: человек был вором или убийцей. Но кого ещё можно было встретить здесь, в Скатхе?

– Это Блейд, – сказала Маольт. – Вор, конечно. Головорез. Но ему нужно доверять – а не то, а не то, а не то… Он тебе все объяснит, мой хороший!

Утёр заметил мгновенную вспышку злорадства в глазах Блейда, почти сразу же сменившуюся угодливым выражением.

– Я знаю, где искать Гаэля, – сказал он. – И могу вас к нему отвести. Маольт предлагает тебе…

Он прервал себя на полуслове и церемонно склонился перед старой скупщицей краденого, которая, жадно сверкнув глазами, сделала ему знак продолжать.

– …купить у Гаэля кольчугу и отдать ей в обмен на нашу помощь, – закончил Блейд.

Утёр непонимающе взглянул на него, и вор понял, что придётся объясняться подробнее.

– Я отведу тебя к Гаэлю под тем предлогом, что

ты хочешь купить у него кольчугу. Я скажу ему, что

Маольт нашла покупателя, и передам ему деньги… Твои деньги. Потом ты позволишь мне уйти. После этого делай с ним что хочешь.

– Но… у меня нет денег, – пробормотал Утёр.

– О, нет денег, – квакнула Маольт с высоты своего кресла. – Бедный маленький рыцарь, у него нет денег. И у прекрасной королевы Ллиэн нет денег, и у маленьких гномов, и в мешках, навьюченных на лошадей, тоже нет ни денег, ни драгоценностей, ничего! И у всего

Великого Совета нет денег! Бедный король Пеллегун…

Она резко замолчала и перешла на другой тон.

– Как видишь, о тебе всё известно, Утёр Бурый.

Рыцарь вздрогнул. Взгляд и голос Маольт теперь во

все не казались безумными.

– Мне наплевать, что тебе нужно от Гаэля. Но для того, чтобы его найти, тебе придётся поладить со старой Маольт… Другого выбора у тебя нет. А мне нужна только кольчуга. Оплаченная королевским золотом.

Это доставит мне удовольствие… Согласен, красавчик?

– Но я не…

– И к тому же, – вмешался Блейд, – ты ведь сможешь вернуть свои деньги обратно, после того как поймаешь Гаэля. Не так ли, госпожа?

– Ха-ха! Это правда! – расхохоталась Маольт. – И он останется в дураках! Да, да! В самом деле, тебе это ничего не будет стоить, прекрасный рыцарь! Тебе достанется эльф, а Маольт – кольчуга! Прекрасная серебряная кольчуга работы гномов Чёрной Горы!

Вокруг послышались слабые подобострастные смешки. Утеру хотелось как следует все обдумать, но что он ещё мог сделать, чтобы найти серого эльфа? Фрейр, такой же молчаливый и неподвижный, явно не мог ничем ему помочь.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я согласен. Он поклонился Маольт и повернулся к Блейду, который смотрел на него с любезной улыбкой.

– Через два часа будьте у выхода из города, – сказал вор. – Возьмите лошадей и припасы. Нужно будет ехать на север, к болотам, к самым Границам… До Пустынных Земель.

Блейд ожидал реакции Утера с улыбкой превосходства, словно надеясь, что рыцарь проявит страх, который все люди Озера испытывали перед Чёрными Землями. Но он ошибся. Утёр лишь кивнул и вышел из комнаты, по пятам сопровождаемый Фрейром.

После духоты, стоявшей в покоях Маольт, тёплый сырой воздух улицы подействовал на него как ледяной душ.

Всю ночь шёл снег, и когда посланники Великого Совета покинули Каб-Баг, они почувствовали резкий холод. Они разложили костёр из веток и сели вокруг него, погруженные в свои мысли. Утёр и Фрейр подтвердили рассказ короля Болдуина. Итак, Гаэль в самом деле украл серебряную кольчугу. И уже больше никто, в том числе королева Ллиэн и Тилль-следопыт, не сомневался в том, что он убил короля Тройна. Рогор был удивлён меньше всех: он уже давно составил своё мнение на этот счёт, и не было никакой необходимости доказывать ему вину серого эльфа. Тем большее раздражение он чувствовал в этот четвёртый день путешествия от того, что вынужден был по-прежнему играть роль слуги и не вмешиваться в разговоры остальных.

Ещё через час все поели хлеба с остатками ветчины, срезанной с окороков, и эта скудная трапеза никак не могла поднять настроение. Трое гномов, окончательно замёрзнув, прижались друг к другу. Вид у них был хмурый, как всегда. Цимми закутался в зелёный плащ и низко надвинул капюшон, так что наружу торчала только борода. Ему было грустно. Прошлая ночь в Каб-Баге не принесла ничего хорошего. Ноги его все ещё болели от ударов дубинок, полученных в доме шерифа. Он чувствовал растущую привязанность к Утеру и даже к этому бесцеремонному варвару Фрейру, и понимал, что предаёт их своим молчанием. В какой-то момент ему захотелось, чтобы Рогор внезапно вспылил и тем самым обнаружил себя; однако, что бы ни случилось, наследник престола Тройна оставался его господином.

– Что вы об этом думаете, мэтр Цимми? – спросила королева Ллиэн, оторвав Цимми от печальных мыслей.

Цимми растерянно пробормотал что-то в ответ, толком не расслышав, о чём его спросили. К счастью, в ту же минуту его перебил хриплый раскатистый голос Мьольнира:

– О чём тут ещё говорить! – прогремел рыцарь-

гном, поднимаясь и отбрасывая за спину полу плаща. – Нас отправили на поиски Гаэля? Ну что ж, пойдём его искать! Он вернулся к себе, в свои вонючие болота? Этого и следовало ожидать! Куда же ещё? Ну таки в чём дело? Вы боитесь?..

Он снял шлем, встряхнул головой и, оглядев присутствующих, задержал недобрый взгляд на королеве Ллиэн.

– …или вы не слишком стремитесь пойти до конца и восстановить справедливость?

– Никто не боится, – примирительно сказал Цимми. – Но мы не знаем точно, где Гаэль. Этот Блейд говорил о Чёрных Границах и о Пустынных Землях…

Он обернулся к Утеру, словно спрашивая подтверждения.

– Да, – ответил тот, отрываясь от еды. – Кто знает, уж не служит ли он…

Рыцарь замолчал, почувствовав смущение в присутствии королевы эльфов и Тилля-следопыта, который, однако, сразу понял, что было у него на уме.

– Уж не служит ли господин Гаэль Чёрному Властелину, ведь так? Ты это хотел сказать?

Презрительный тон эльфа хлестнул Утера, словно кнут.

– Почему бы и нет? – резко ответил он. – Твой «господин» убил короля Тройна и украл у него драгоценную кольчугу, которую хотел продать своим приятелям-ворам в Каб-Баге! Ты этого ещё не понял? Он вор! Вор и убийца! Так почему же он не может служить повелителю Чёрных Земель?

Утёр поднялся, возвышаясь во весь рост над хрупким эльфом, чьи глаза недобро поблёскивали.

– Гаэль и я бок о бок сражались против Безымянного, когда ты ещё мочил пелёнки, человек! – яростно прошипел он. – Кто ты такой, чтобы судить о нём?

– Хватит, Тилль…

Королева Ллиэн тоже встала, ещё более бледная, чем обычно. Ледяной зимний ветер трепал её муаровый плащ и длинные чёрные волосы. Длинная туника тоже развевалась на ветру, открывая тонкие замшевые сапожки и голубоватую кожу бёдер. Утёр, который после духоты Скатха сильно мёрз в своих доспехах, снова с удивлением отметил, что она, кажется, совсем не чувствует холода.

– Зло обитает не только в Чёрных Землях, рыцарь, – произнесла она. – Оно живёт в нас, в каждом из наших народов, словно война заразила всех нас… Вы знаете, что среди людей есть воры, убийцы и насильники, и вас это не удивляет. То же самое и у нас. Эльфы – не идеальные существа и не кровожадные монстры, какими они предстают в ваших сказках. Эльфы – такой же народ, как и вы, со своими достоинствами и недостатками. Как и гномы, не так ли?

Мьольнир пожал плечами, но Цимми согласно кивнул.

– Итак, Гаэль украл и убил – да, это возможно…

Но это не значит, что все эльфы – воры и убийцы.

К тому же никто из нас не знает, как всё произошло.

Может быть, речь идёт о каких-то личных счетах, или

о жажде наживы, или о самозащите… Могло быть и

так, что он сделал это по приказу Безымянного… Мы

узнаем это только тогда, когда отыщем его и потребуем у него объяснений.

– Да уж, – проворчал Мьольнир. – Хотел бы я их услышать!

– И всё-таки, господин Мьольнир, зло не является общим свойством ни эльфов, ни людей, никакого другого из Свободных народов!

Ллиэн говорила сильным, звучным голосом, который заставил остальных замолчать и обернуться к ней. Цимми спросил себя, использует ли она магию или её голос может так звучать сам по себе.

– Мы пойдём на болота, – сказала она, снова усаживаясь и запахивая плащ. – Мы отыщем Гаэля любой ценой. И мы сделаем это не ради чести эльфов, не ради памяти покойного короля…

Рогор крепко стиснул зубы, услышав эти слова.

– …мы сделаем это ради восстановления справедливости и сохранения мира… И если понадобится, мы

дойдём до страны Горра, что лежит в самом сердце Чёрных Земель.

Цимми покачал головой. Отправляться на болота уже само по себе было бы для гнома самоубийством. Серые эльфы испытывали сильнейшую (и справедливую) ненависть к гномам ещё с тех пор, как те, задолго до Десятилетней войны, прогнали их с холмов на болота. Но пересекать Границы и двигаться вглубь Чёрных Земель… Гном оглядел небольшую компанию. Их всего лишь ничтожная горстка. Что они могут противопоставить несметным легионам гоблинов?

– Это безумие, – пробормотал он себе в бороду. – Лишь немногие из нас смогут оттуда вернуться… Безумие…

Он несколько раз кивнул, словно в подтверждение своих собственных слов. Потом встал и, сцепив руки за спиной, взошёл на небольшой холмик, откуда был виден огромный кратер, образующий подземный город Каб-Баг.

Снег почти везде растаял, и окружающая местность, унылая, пустынная и грязная, представляла собой жалкое зрелище.

Спутники остались сидеть в мрачном молчании. Цимми был прав. Это безумие, и многие из них, может быть, поплатятся за него жизнью. Но королева эльфов тоже была права. Отказаться от поисков Гаэля и вер-нуться с пустыми руками в Лот было ещё хуже. Никто никогда не сможет доказать ни вину серого эльфа, ни его невиновность, и убийство короля Тройна останется необъяснимым и безнаказанным. Тогда гномы Чёрной Горы наверняка решат вершить правосудие сами. Нетрудно догадаться, к чему это приведёт.

– Эй!

Все повернулись к Цимми, который показывал рукой в направлении города

– Вон он! Кажется, это и есть наш человек!

После ухода Утера и Фрейра Маольт отпустила слуг, чтобы обсудить с Блейдом наедине все детали предстоящей экспедиции. Блейд, по собственному его признанию, никогда не был на болотах, и ему было бы нелегко проводить посланников Великого Совета к убежищу Гаэля. Тем более что он, лихорадочно думая о чём-то своём, плохо слушал объяснения Маольт.

– Мэтр Блейд, прошу вас, слушайте меня внимательно! – повторяла она уже в десятый раз.

Вор рассеянно кивнул. Он стоял у одного из узких окон с почти непрозрачными желтовато-зелёными стёклами, сквозь которые струился тусклый свет снаружи. Погружённый в свои мысли, он блуждал взглядом по оживлённой улочке, где всё казалось мутным и расплывчатым. Затем Блейд поднял глаза к небу – по крайней мере, к тому его клочку, что можно было отсюда различить. День был уже в разгаре. Они выберутся из города только к ночи, но завтра к полудню уже будут у Границ.

До этого момента Блейд собирался в точности выполнить приказ сенешаля Горлуа, носящего золотое кольцо с эмблемой Гильдии, так же как он повиновался и старой Маольт, не возражая и ни о чём не спрашивая. Впрочем, у него не было другого выбора, кроме как исполнить этот приказ: под любым предлогом присоединиться к посланникам Великого Совета и использовать все могущество Гильдии, чтобы найти Гаэля раньше них. И убить его.

Но ничто не мешало ему осуществить и другой свой замысел… В самом деле, кто сможет что-то ему сделать после того, как его миссия будет выполнена?

Блейд усмехнулся, вспомнив об огромной сумме, которую Гаэль запросил за серебряную кольчугу из Казар-Рана: сто золотых монет. Целое состояние! Вполне достаточно, чтобы скрыться в другом королевстве и зажить там как знатный господин… И к тому же, если проявить достаточную ловкость, почему бы не убить сразу двух зайцев: забрать себе и золото, и кольчугу?

Он внезапно расхохотался, отчего Маольт чуть не подскочила и взглянула на него со смесью изумления и страха. Нужно ли будет делиться с ней? Несомненно. Таков закон Гильдии. Но разве он не нарушил ещё более священный её закон, убив Тана из Логра?

– Все уже готово? – спросил он, улыбаясь как

можно более непринуждённо.

– Да, я уже получила распоряжения, – отвечала

старуха. – Скоро тебе доставят лошадь, оружие и съестные припасы. Все наши требования выполняются раньше, чем мы о них говорим.

– Хорошо. Окажи мне ещё одну услугу. Ты умеешь писать?

– Маольт пожала плечами. За кого он её принимает, этот молодчик? Разумеется, она умеет писать – при её ремесле это необходимо. К тому же она говорила на десятке языков, включая наречие гномов и ужасный рычащий язык гоблинов. Значит, ты сможешь отправить нашему хозяину письмо с печатью Гильдии.

– Куда?

– Тебе незачем это знать. Среди моих вещей есть

клетка с тремя почтовыми голубями. Они знают, куда лететь. Не упоминай никаких подробностей. Просто напиши ему, что я вернусь через неделю-другую и что все его приказы будут выполнены в точности.

Он снова изобразил на лице улыбку.

– На обратном пути я к тебе заеду. Добычу поделим пополам. Таков закон.

– Таков закон, – эхом повторила Маольт.

Глава 10
На болотах

Уже миновал полдень, но болотные испарения были такими густыми, что посланники Великого Совета могли видеть лишь на несколько метров перед собой. Все чувствовали себя усталыми, продрогшими до костей (кроме эльфов, на них холод никак не действовал) и пребывали в отвратительном настроении. Пять дней назад они отправились из Лота в путешествие, казавшееся им едва ли не развлечением, и теперь каждого втайне мучили угрызения совести: настолько они были не готовы к путешествию по болотам, да ещё и в сопровождении разбойника с большой дороги, который вполне мог ночью перерезать им всем глотки. Блейд ехал впереди и тоже ругал себя за то, что плохо слушал указания старой Маольт. К счастью, единственная каменистая дорога вела прямо к переправе, рядом с которой стояла хижина гнома-проводника.

Трава вдоль дороги почти не росла, а большинство Деревьев были мертвы и наполовину погребены под густой колючей порослью. Спутники чувствовали себя вялыми и напряжёнными одновременно. Окружающий пейзаж словно предупреждал о том, что ждало их по другую сторону болот – в Чёрных Землях. Кто-то громко чихнул – скорее всего, один из гномов, как бы нарочно, чтобы нарушить гнетущую тишину, и Утёр через силу рассмеялся. Потом тишина навалилась вновь, лишь изредка нарушаемая хриплым карканьем ворон или лошадиным ржанием.

– Стойте! – скомандовал Фрейр, который шёл сразу за Блейдом, ведя коня под уздцы.

В нескольких туазах впереди, как будто внезапно вынырнув из тумана, показалась ветхая хижина.

– Здесь живёт проводник? – спросила Ллиэн, приближаясь к Блейду.

Тот кивнул.

– Оставайтесь здесь, – сказал он. – Лучше будет, если я один поговорю с ним. Вас так много, что он может испугаться…

Блейд слез с коня и быстрыми шагами направился к хижине. Вскоре его фигура почти полностью растворилась в тумане, остался лишь смутный силуэт. Стук в дверь хижины прозвучал резко и громко в окружающей тишине и разнёсся далеко вокруг. Послышался собачий лай, потом хриплый окрик, приказывающий собаке замолчать.

– Кто там? – спросил гном.

– Меня послала Маольт из Каб-Бага! Откройте,

мэтр Уазэн! Нам нужно переправиться через болота

Мы заплатим золотом!

Гном не ответил, но через несколько секунд дверь хижины распахнулась, Собака снова затявкала.

– Мир вам! – сказал проводник.

– Приветствую тебя, Уазэн.

Гном пристально всматривался в человека с короткими тёмными волосами, в серой одежде, стоящего перед ним. Лицо Уазэна, как и у всех гномов, было красноватым и морщинистым. Но в отличие от своих собратьев он был в простой одежде, наполовину сшитой из звериных шкур, и, очевидно, заботился лишь об удобстве, но никак не о роскоши.

– Вам уже доводилось бывать на болотах? – наконец спросил он.

Блейд с виноватой улыбкой молча покачал головой. Затем повернулся к остальным и сделал им знак приблизиться.

– Я не один, мэтр Уазэн, – мягко сказал он.

Гном прищурился и вытянул шею, пытаясь различить фигуры, постепенно выступающие из тумана.

– Эльфы?.. – прошептал он, вздрогнув.

Блейд дружелюбно похлопал его по плечу.

– Нам нужно попасть, – он достал пергамент, на котором Маольт написала название места, и с трудом выговорил: – В Гврагедд Аннвх, город на болотах. Назови свою цену!

– В город на болотах? – хихикнул гном. – Да уж, хорош город!

Он принялся рассматривать странную компанию, теперь подъехавшую вплотную к его жилищу. Рыцарь Великого Совета рядом с варваром с Границ… Вооружённые гномы, следующие за эльфом с собакой и соколом… И они называют Гврагедд Аннвх «городом»!

– Вас так много, мессиры. Понадобится не мень ше трёх плотов… К тому же у вас лошади и снаряжение. Это займёт много времени.

Ильра, рыжая эльфийская кобыла, тихо заржала, и королева Ллиэн кивнула головой.

– Мы возьмём с собой лишь вьючных лошадей, – сказала она. – Остальные уйдут. Назови свою цену, проводник!

Цимми толкнул локтем Утера, попав ему по ноге.

– Это безумие! – прошептал он. – Что мы будем

делать без лошадей в Чёрных Землях?

Утёр ответил не сразу. Уазэн назвал цену: по одной золотой монете за один плот. Невероятно высокая цена – однако этого и следовало ожидать.

Но гномы не торопились слезать с коней. Цимми и Мьольнир, покрасневшие от возмущения, принялись жестоко торговаться, переходя от просьб к угрозам, но всё было напрасно.

Утёр подъехал к королеве.

– Почему вы отсылаете лошадей, мадам? – тихо спросил он.

Ллиэн улыбнулась, и на короткий миг взгляд её зелёных глаз встретился со взглядом рыцаря. Неожиданно для самой себя она испытала радость от того, что он снова заговорил с ней и назвал её «мадам».

– Нельзя заставить эльфийскую лошадь идти туда, куда она не хочет, шевалье, – отвечала она. – Что касается ваших, они сделают наше продвижение вперёд слишком шумным. По болотам можно ходить только пешком. А там, куда мы идём, нужно ходить особенно осторожно. Если же мы поскачем галопом по Чёрным Землям, боюсь, нас обнаружат гораздо быстрее, чем хотелось бы.

Утёр кивнул, подыскивая слова для ответа, но грохочущий голос Фрейра прервал его мысли:

– Идёмте! Они наконец договорились!

Ллиэн смотрела вслед Утеру, присоединившемуся к их спутникам у переправы, потом подошла к Тиллю и эльфийским лошадям.

– До встречи! – сказала ей Ильра, тихонько заржав. – Я буду ждать вас на этом берегу каждый день.

– До встречи, Ильра, – прошептала Ллиэн. – Не нужно нас ждать… Возвращайся к своим. Если ты увидишь короля Ллэндона или кого-то из эльфов, скажи им… скажи им… что мы скоро вернёмся.

Тилль искоса взглянул на неё и продолжал хранить молчание – вплоть до того, как лошади исчезли. Когда Ллиэн посмотрела им вслед, по её щекам заструились слёзы. Они уходили к Ллэндону, к её братьям, вдаль от этих холодных сумрачных земель, где, однако, тоже жили эльфы.

– Пойдём, – сказала она Тиллю со слабой улыбкой. – Надо помочь им нагрузить плоты…

– Ваше величество, – сказал Тилль, удерживая её. – Что мы будем делать с этим Блейдом?

Увидев Блейда в тот момент, когда он присоединился к ним, Тилль сразу же его узнал. Этот человек следовал за ними от самого Лота, он убил Родерика, и его видел сокол в нижних кварталах Каб-Бага, где он снова кого-то убил. Тилль не знал, чего он хочет, но он отправился с ними на болота явно с какой-то своей тайной целью. Эльф тут же предупредил об этом королеву, но она решила пока ничего не говорить остальным.

– Это ничего не меняет, – сказала она своим мелодичным голосом на певучем эльфийском языке. – Может быть, этот человек заманивает нас в ловушку – но зачем прилагать к этому такие усилия? В Каб-Баге у него было множество случаев убить нас… Я уверена, что он точно знает, где находится Гаэль, и приведёт нас к нему. Сейчас это важнее всего.

Гнетущая тишина стояла над болотами, лишь изредка нарушаемая плеском воды и чавкающими звуками, когда шест погружался в илистое дно. Спутники разделились на три группы, по числу плотов. На первом разместились гномы, что придавало некоторой уверенности проводнику, и Фрейр, которому прежде уже доводилось путешествовать через болота – когда его люди отваживались совершать боевые вылазки в Чёрные Земли. На втором плыли королева эльфов, Утёр и Блейд. На третьем остались вьючные лошади под присмотром гномовского пажа и Тилля.

Через некоторое время туман стал таким густым, что пришлось зажечь факелы, чтобы видеть друг друга на соседних плотах. Плоты двигались крайне медленно, а ледяной туман пробирал до самых костей. Приходилось кутаться в меха и плащи. Кажется, даже эльфы замёрзли.

– Слишком мало воды, чтобы грести, и слишком много тины, чтобы отталкиваться, – проворчал Фрейр, налегая на свой шест.

Обливаясь потом, он бросал разъярённые взгляды на Уазэна, который, несмотря на свой маленький рост, орудовал шестом с поразительной лёгкостью, стоя на другой стороне плота.

Утёр и Блейд на втором плоту тоже изнемогали от усилий. С каждым погружением шесты уходили в тину настолько глубоко, что вытащить их удавалось лишь с большим трудом, от чего ныли мускулы. Вдобавок к этому при извлечении шестов из воды вылетали комья липкой вонючей грязи, кишевшей белыми червями.

– Я больше не могу! – воскликнул Утёр, с трудом

переводя дыхание и оборачиваясь к Ллиэн. – Я задыхаюсь в этих доспехах, мне нужно их снять!

Из тумана до него донёсся голос Уазэна:

– Не стоит этого делать, сеньор! Меньше чем через час мы доберёмся до комариных болот!

– Что? – переспросил Утёр, но гном не отвечал.

Рыцарь снова повернулся к своим спутникам, но увидел на их лицах только растерянность и усталость – наверное, то же самое выражение было и у него. Верёвка, связывающая их с первым плотом, натянулась, и раздался громкий голос Фрейра:

– Толкайте! Иначе так и будем стоять!

Утёр вздрогнул и снова налёг на шест; то же самое сделал Блейд. 0ни плыли уже больше двух часов, и теперь им казалось, что цель уже близка. О каких ещё комариных болотах говорил гном? Сколько ещё будет продолжаться путь?

Королева Ллиэн поднялась, взяла шест и присоединилась к рыцарю. Её длинные чёрные волосы слиплись от сырости, а муаровая туника, промокшая и забрызганная грязью, облепила тонкую серебряную кольчугу, надетую под ней и подчёркивающую изящные линии тела эльфийки. Лук и стрелы Кевина она оставила на середине плота, так же как и свой длинный кинжал. Уверенно стоя на своих длинных ногах, видных почти полностью из-за боковых разрезов туники, покрытая мельчайшими капельками туманной мороси, как и все остальные, она казалась серебряным изваянием…

Утёр заметил брошенный на неё взгляд Блейда, в котором светилось откровенное желание, и это разозлило его.

– Греби! – закричал он.

Блейд изобразил удивление, потом едва слышно рассмеялся, налегая на шест. Утёр пришёл в полное бешенство.

– Уазэн! – закричал он, поднимая шест. – Долго нам ещё тащиться по этим чёртовым болотам?

– Ещё пару лет, если вы не будете грести! – проворчал Фрейр, которому казалось, что он один тянет на себе все три плота.

– Во всяком случае, не меньше трёх дней, – добавил гном. В его голосе чувствовалось лёгкое злорадство.

Все – люди, эльфы и гномы – были сражены наповал этой новостью. Даже Блейд, с самого начала путешествия решивший ничему не удивляться, словно бы для него переправа была не в новинку, не смог удержаться от отчаянной гримасы.

Три дня в этих вонючих болотах! Три дня в сыром ледяном тумане! Три дня исходить кровавым потом, чтобы тяжёлые плоты с каждым толчком продвигались вперёд всего на несколько футов! Три дня дрожать и прижиматься друг к другу, пытаясь хоть немного согреться, три ночи спать на заляпанных илом брёвнах…

Блейд повернулся к королеве и снова окинул бесстыдным взглядом её длинные ноги, обнажённые до бёдер. Что ж, возможно, он знает, где раздобыть чуть побольше тепла…

Уазэн улыбнулся своим напарникам на первом плоту.

– Болота – это целый мир. Мир без солнца, без твёрдой земли, без жизни. Только тина, черви и комары…

Он сжал кулак и помахал им в воздухе. Ни Цимми, ни Мьольнир не решились спросить, пытается ли он таким образом показать величину насекомых, но мысль об этом заставила их вздрогнуть от отвращения.

– Я уже пересекал болота, – прошептал Фрейр. – Дважды… После них Чёрные Земли кажутся почти прекрасными. От комаров можно сойти с ума, под водой живут какие-то странные существа, да ещё этот холод…

Ответом на слова Фрейра было гнетущее молчание.

– Какие ещё существа под водой? – наконец спросил Мьольнир, видимо, долго не решаясь задать этот вопрос.

– Никто не знает, мессир, – откликнулся Уазэн. – Но мало кому удавалось, свалившись в воду, выбраться из неё живым.

Мьольнир покачал головой и обменялся долгим взглядом с Цимми.

– Это ещё не все, Мьольнир, – прошептал мастер-каменщик. – Пустынные Земли наверняка готовят нам ещё больше сюрпризов… Замени-ка меня.

Он протянул свой шест гному-рыцарю, который, судя по всему, продолжал думать о таинственных «существах под водой». Цимми расправил поясницу и со стоном потянулся. Потом, приложив руки рупором ко рту, окликнул своих товарищей, плывущих за ними.

– Если нам предстоит плыть ещё три дня, нам понадобится еда и вода! – прокричал он. – Передайте нам часть припасов!

– Да, он прав, – сказал Утёр, повернувшись к Ллиэн. – Вы сможете этим заняться?

– Гномы всегда в первую очередь думают о еде и питьё, – ответила она, улыбаясь.

В свою очередь она окликнула Тилля на третьем плоту, и он начал передавать ей содержимое сумок, которыми были нагружены вьючные лошади.

Цимми безнадёжно вздохнул, глядя на унылые водные пространства, окружавшие их. Он не мог не ощущать вполне понятную тревогу – плавают гномы не лучше, чем камни. Затем порылся в своей сумке, достал трубку из белой глины и кукурузный табак и уселся в середине плота, опираясь спиной на скудный багаж и грея застывшие ладони от огонька трубки. Вскоре он слегка задремал.

Но вдруг плот резко тряхнуло, что заставило Цимми немедленно вскочить.

Несмотря на туман, в котором тонули все звуки, был отчётливо слышен стук лошадиных копыт на последнем плоту. Паж гномов выкрикнул громкое ругательство; затем послышалось тревожное ржание лошадей.

– Что происходит? – крикнула Ллиэн высоким звонким голосом.

– Лошади что-то почуяли, – отвечал Тилль. – Я их

успокоил, но сомневаюсь, что надолго!

Вскоре какая-то из лошадей снова заржала и начала тревожно бить копытами. Рогор упал на колени, чтобы не свалиться в воду от резких сотрясений плота.

– Помогите мне закрыть им глаза и уши! – закричал следопыт.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком копыт и обрывками фраз, которыми обменивались эльф и гном. На двух других плотах все затаили дыхание.

– Как вы думаете, что они могли почувствовать? – прошептал Утёр, приближаясь к королеве.

– Подождите, – тихо сказала она, держа на весу свой шест и чуть наклонившись вперёд. Казалось, все её чувства были обострены до предела.

Она отбросила назад волосы, чтобы лучше слышать, и Утёр с удивлением заметил, что кончики её изящных ушей заострены. Он ещё больше удивился, поняв, что Ллиэн может двигать ими, как кошка или собака (он и в самом деле многого не знал об эльфах), ловя малейший шум. Рыцарь тоже прищурил глаза и постарался что-нибудь различить сквозь туман. Несколько секунд, показавшихся очень долгими, он не мог ничего увидеть. Затем до него внезапно донёсся какой-то шорох, похожий да шум ветра в кронах деревьев.

– Ну вот мы и добрались до комариных болот, – объявил проводник Уазэн. – Закройте себе лица и руки, и главное – не давайте факелам погаснуть!

Посланники Великого Совета, в один миг растеряв свою сдержанность и достоинство, поспешно бросились искать защиту от густых туч комаров. Лошади снова пришли в неистовство, и последний плот стал угрожающе раскачиваться.

– Успокойтесь! – шептал им Тилль. – Мы их отгоним факелами. Вам нечего бояться…

– Ты разве не слышишь? – отвечали лошади. – Их слишком много! Ничто не помешает им кусать нас в живот, в уши, в ноздри… Тебя когда-нибудь жалили в

ноздри, Тилль?

– Если вы не замолчите, я буду кусать вас за ноги! – недовольно проворчала собака Тилля. – Тогда вы свалитесь в болото и останетесь там навсегда!

Лошади задрожали от ужаса и немного притихли, бросая испуганные взгляды на собачьи клыки. Тилль подходил то к одной, то к другой, размахивая факелами.

– Огонь не даст им приблизиться, – говорил он. – Огонь – наш друг.

Рогор, налегая на шест, нервно подёргивал бороду. Эти огромные болота и полчища комаров уже трудно было вынести, а тут ещё эльф, разговаривающий с лошадьми!

– Чёрт подери, эльф, что происходит? – прорычал он.

– Не кричи, гном, – ответил Тилль. – Ты их ещё сильнее напугаешь.

– Ты что, правда разговариваешь с лошадьми?

– С лошадьми и с растениями – со всеми живыми существами.

Тилль внезапно замолчал. Он понял, что ему приходится повышать голос, чтобы перекричать комариный гул – настолько тот был сильным. Его сокол, сидевший впереди, встряхнулся и сунул голову под крыло.

– Это невозможно, – сквозь зубы прошептал Рогор.

Серую завесу тумана тут и там словно прокалывали тонкие иглы; гул ещё усилился, и теперь в нём можно было различить разные оттенки звуков. Рогору даже показалось, что он слышит отдельный шорох нескольких тысяч маленьких крыльев.

Уазэн принялся укреплять мачту в середине первого плота.

– Толкать больше незачем, – сказал он. – Отсюда нас донесёт до Границ течением. Так что позаботьтесь о том, чтобы защититься от комаров. Удачи!

И он полностью накрыл свой плот огромным куском промасленной ткани, по цвету похожей на болотную воду.

Утёр заколебался. Ллиэн и Блейд быстро развёртывали такой же кусок ткани на их плоту. Несмотря на не покидавшее его тревожное чувство, ему казалось недостойным рыцаря Великого Совета несколько дней прятаться под промасленным тентом, предоставив медленному течению нести плот, – и все из-за каких-то комаров!

Он обернулся и увидел мерцающие огоньки факелов Тилля. Кажется, эльф тоже не думает о том, чтобы прятаться… Что-то запуталось у Утера в волосах, и он инстинктивно встряхнул головой, отчего волосы хлестнули о влажные доспехи. Тут же резкая боль обожгла ему щеку, потом лоб. Он быстро провёл рукой по лицу и вгляделся в пространство перед собой. Воздух был наполнен мельтешением поблёскивающих прозрачных крыльев, и множество тёмных острых жал проносилось перед его глазами. Утёр почувствовал новый укус – на сей раз в руку. Он перевёл глаза на своих спутников и почувствовал невольную дрожь: кусок ткани, под которым они укрылись, был целиком покрыт подрагивающей массой насекомых, очевидно, решивших во что бы то ни стало до них добраться. Новые многочисленные укусы заставили его застонать от боли. Утёр в очередной раз вздрогнул, взглянув на свои собственные доспехи: они тоже были облеплены комарами и выглядели как шевелящийся покров, живущий своей собственной жизнью.