Текст книги "Суп из золотых рыбок"

Автор книги: Жан-Филипп Арру-Виньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Нет еще, а ты?

– Конечно нет, редиска, я же с тобой разговариваю!

Я посмотрел на часы: было почти двенадцать. Бабушка Жанет и дедушка Жан тоже ушли спать, и дом погрузился в ти-, шину. Было слышно только, как шепчутся мама с папой, поднимаясь в свою комнату.

– Где твоя рация? – прошептал Жан А. – Мне надо сказать тебе кое-что секретное.

Это выглядело как-то глупо, потому что мы лежали на соседних кроватях. К тому же в рации почти сели батарейки, и она плевалась и рычала. Мы залезли под одеяло, как настоящие шпионы.

– Ты меня слышишь? – прохрипел Жан А. в рацию.

– Да, хорошо слышу! – прошипел я в ответ.

– Видел холм за домом?

– Да, и что?

– Бр-р-р-р-шттти-и-ип…

– Что это? Шифровка?

– Нет, редиска! Это рация! Так лучше?

– Бр-р-р-р-шттти-и-ип…

– Слушай сюда: я нашел секретную дырку в сетке за домом. Завтра пойдем посмотрим, что там. Только мы с тобой, вдвоем.

– Хорошо, – согласился я.

– Но при одном условии: ты дашь мне почитать «Календарь школьника».

– Там же сплошная чепуха!

– Да? Ну не хочешь – как хочешь. Не покажу тебе секретную дырку в заборе.

– Ладно, договорились, – ответил я. – Но при одном условии…

– Каком?

– Когда у нас появится телевизор, ты разрешишь мне смотреть «Рин Тин Тина» бесплатно.

Жан А. тяжело вздохнул:

– Хорошо, только еще одно условие…

– Какое?

– Когда мы пойдем на пляж, ты дашь мне свой водонепроницаемый фонарик.

Я тоже вздохнул:

– Хорошо, только, и у меня условие…

Мы бы еще полночи препирались, но батарейки сели, и после непродолжительного «бр-р-р-р-шттти-и-ип» рация умолкла окончательно.

На пляже

Что у Тулона не отнимешь, так это отличный пляж!

В Шербуре тоже были пляжи, но не такие. Вода там была такой холодной, что плавая, ты рисковал столкнуться с замороженной рыбой. К тому же на Ла-Манше бывают приливы и отливы. И вот выходишь ты, бывало, из воды, синий от холода, трясешься так, что зуб на зуб не попадает, а чтобы найти свое полотенце, нужно пройти еще парочку километров…

Наш папа – военно-морской врач. Иногда, по большим праздникам, он надевает свою офицерскую форму и фуражку. В его комнате стоит черно-белая фотография: там папа в костюме водолаза, как в комиксах. В то время у него еще не было шестерых детей. Хотя, возможно, он и сейчас предпочел бы оказаться на каком-нибудь военном судне и лечить моряков от цинги, а не вести семью на пляж.

Первый раз мы пошли на побережье в воскресенье. Погода была великолепная. В то утро за завтраком папа вдруг предложил:

– А что, если мы сегодня устроим на пляже пикник? Отличная мысль, правда?

– Просто супер! – закричали мы хором.

– Что может быть лучше выходного на солнышке, – добавил папа. – Мы чудесно проведем время, даже не сомневаюсь.

Сказано – сделано. Но когда мы наконец собрались, «отличная мысль» папу почему-то уже не вдохновляла.

– Что это еще такое? – взорвался он, когда увидел, что мы пытаемся запихнуть в багажник.

– Все самое необходимое, дорогой, – мягко ответила мама.

Помимо огромной сумки-холодильника с бутербродами, в багажнике поместились сменные подгузники для Жана E., солнцезащитный крем, полотенца, плавки, трусы, зонтик от солнца, три пары ласт, маски и трубки, шесть ведерок и лопаточек, сачок Жана Д., воздушный змей Жана В., моя летающая тарелка, мячик Жана А., его складная удочка, нарукавники Жана Г., надувной бассейн Жана E., несколько складных стульев и аптечка на случай, если кто-то наступит на морского ежа, отравится или перегреется…

– Ну, если ты так настаиваешь, мы можем обойтись без огурцов для бутербродов, – обиделась мама, увидев выражение папиного лица.

У мамы все было под контролем. На нас были одинаковые шортики, панамки и прозрачные резиновые босоножки, которые вpeзáлись в пальцы. И, конечно, папа заранее надул каноэ, купленное как раз для таких случаев. Это оранжевое судно с сиденьями в три ряда, дощатым днищем и широкими веслами по бокам пришлось водрузить на крышу машины и привязать веревками.

Когда мы приехали на пляж, то сразу выгрузили все наше добро, а потом еще полчаса кружили среди дюн в поисках места для стоянки. И тогда папа сказал:

– Дорогая, в следующее воскресенье напомни мне, чтобы я забыл все свои «отличные мысли» за завтраком.

Мама соорудила из полотенец кабинку с отверстием для головы. Первым суетливо переодевался Жан А. (он всегда боится оказаться без штанов на глазах у других), а Жан В. пытался уколоть его в попу своим гарпуном для подводной охоты.

– Мама, Жан Г. вылил мне на голову целое ведро воды, – крикнул Жан В.

– Он первый начал! – возразил Жан Г., ударив Жана В. в отместку.

Жана Е. усадили под зонтиком, и он без устали кидался оттуда песком в толстого мужчину, который дремал неподалеку на полотенце. В конце концов у мужчины сдали нервы, и он сказал, что детскому саду не место на пляже. И тут нервы сдали у папы:

– Может, вам пора перекусить, и желательно где-нибудь в другом месте?

– Дорогой, давай не будем портить такой чудесный день, – успокаивала его мама.

Чтобы разрядить обстановку, она предложила папе покатать нас на каноэ. Всех, кроме Жана E., разумеется, – он же не умеет плавать. Для него папа надул бассейн, и Жан E., вполне довольный, бил лопаткой по воде, чтобы облить толстого мужчину на полотенце.

– Свистать всех наверх! – скомандовал папа. – Тишина и порядок на палубе!

Мы начали спорить, кто будет грести первым, и папе пришлось надавать всем по очереди оплеух, что, конечно, немного подпортило настроение.

– Капитан на судне – первый после Бога, поэтому сразу предупреждаю: того, кто будет вести себя плохо, высажу на необитаемом острове и оставлю ему только компас и полстакана пресной воды. Все ясно?

Папа выдал каждому спасательный жилет, и мы по двое разместились в каноэ. Мы с Жаном А. надели маски и трубки, чтобы быть похожими на боевых пловцов. Маски быстро запотели, и мы почувствовали себя золотыми рыбками Жана Д. – Веллингтоном и Антрекотом, – живущими в стеклянной банке.

Наш папа – отличный моряк. Искусно лавируя между купающимися и изо всех сил налегая на весла, мы быстро вышли в открытое море. Когда мы обернулись в сторону пляжа, мамы уже почти не было видно, хотя она все еще нам махала, будто провожала в дальнее плавание.

Вдруг Жан А. стал зеленым, как водоросль.

– Морская болезнь! – прошипел он. – Меня сейчас стошнит прямо в маску.

Но помочь Жану А. мы не успели: в этот же момент Жан В. уронил в воду часы, подаренные ему в день первого причастия. Часы камнем пошли на дно, и, чтобы их выловить, пришлось срочно нырять. Понятно, что толку от мокрых часов мало, но это был подарок бабушки Жанет, и без них мы вернуться не могли.

Чуть позже мы бросили якорь у понтона и стали с разбега прыгать в воду. Было весело. Громче всех, конечно, получалось у папы. Он и выиграл. У Жана А. прошла тошнота, и когда мы вернулись на пляж, каждый был голоден, как морской волк.

Мама раздала нам по бутерброду, и мы уселись кружком под зонтиком.

– Ну что, как я придумал? – спросил папа, который после нашей морской прогулки будто слегка помолодел.

Надо заметить, что последний прыжок папе не слишком удался, Жан Г., поскользнувшись на понтоне, содрал себе в кровь коленки, а на зубах у всех хрустел песок, которым Жан Е. бросался направо и налево, но все были довольны.

– Супер! – ответили мы хором.

– Первый раз ем бутерброды с наждачкой, – съязвил Жан А.

– А соли нет? – спросил я.

– Опусти помидор в воду, – предложил Жан В. и сам побежал к морю «солить» свой помидор.

– Странно… бутерброды с ветчиной и огурцами, но без огурцов! – недоумевал Жан Г.

– Все претензии по поводу огурцов, пожалуйста, к папе, – сказала мама.

Плавленые сырки на солнце совсем растаяли, а лимонад был больше похож на газированный чай – к тому же мы забыли стаканчики, и пришлось пить из горла. Жан А. напускал целую бутылку слюней, ну да ладно… На войне как на войне, как любит говорить папа. Это все-таки наш первый пикник в Тулоне, и никому не хотелось портить настроение из-за ерунды. Когда мы ходим на пляж с мамой и папой, нам не разрешают купаться в течение двух часов после еды. Так лучше для пищеварения. Папа очень хороший врач, и он говорит, что если не подождать, от холодной воды можно упасть в обморок.

– А сто такое «обмалок»? – забеспокоился Жан Д.

– Это то, что может с тобой случиться, если сразу после еды побежать в воду, – объяснил папа.

И Жан Д. заплакал.

– Ты чего? – спросил папа.

– А Веллингтон и Антлекот тозе упадут в обмалок? – рыдал Жан Д.

– О! Не волнуйся, рыбок это не касается, – успокоил его папа.

– Тотьно? – всхлипывал Жан Д. – То есть им мозно в воду плямо сейтяс?

– Кому можно в воду? – не понял папа.

– Моим золотым лыбкам! – пропищал Жан Д., доставая из сумки то, что тайком привез на пляж: в пакетике с водой барахтались Веллингтон и Антрекот!

– Ты хочешь сказать, что взял рыбок с собой?.. – папа не поверил своим глазам.

– Им зе было бы скусно дома одним! – объяснил Жан Д. сконфуженно.

– Почему всем можно купаться, а им нельзя? – вступился за брата Жан Г.

– Вот-вот, – подключился Жан В. – Они же только здесь и могут найти себе новых друзей.

Папа покраснел, как после прыжка в воду. А мама, как всегда, подошла к вопросу с практической точки зрения, предварительно осмотрев пакетик:

– Он жарил их на солнце полдня… Нужно срочно что-то делать, а то они скоро закипят.

– Кажется, я знаю, – нашелся Жан В. – Давайте опустим их в воду, чтобы охладить.

– Чтобы их акулы съели? – злорадствовал Жан А.

– А мы их в сачке опустим, – добавил Жан Г. – Они освежатся, но не уплывут.

– Я им сказу, стобы поплыгали тють-тють в воде! – придумал Жан Д.

– Давай сразу Олимпийские игры устроим, чего уж мелочиться, – съязвил Жан А.

– Дорогая, когда я в следующий раз решу пригласить всех на пикник, напомни мне, чтобы я не забыл проглотить язык! – терял терпение папа.

Так или иначе, единственными, кто не сгорел в тот день на солнце, были Веллингтон и Антрекот.

Пока Жан Д. и Жан Г. опускали золотых рыбок в воду, мы с Жаном А. пытались закопать Жана В. по шею в песок. Папа даже умудрился подремать, спрятавшись в тени вместе с Жаном Е. Когда он открыл глаза, то увидел торчащую голову Жана В., похожую на кокосовый орех, который вот-вот смоет волной. Вскрикнув, папа разбудил Жана E., и тот сразу же принялся реветь.

– Так, а ну-ка все в воду! – скомандовала мама. – Остудите свой пыл.

– А как зе обмалок? – уточнил Жан Д.

В любом случае стекло на часах Жана В. запотело, и у нас не было шансов узнать, прошли обязательные два часа или нет.

Под конец Жан В. почему-то решил запустить мою летающую тарелку прямо в голову толстому дяде на соседнем полотенце. Тут мама не выдержала и сказала, что нам пора домой. Все наши плавки были в песке, а полотенца – в грязи и водорослях. Вдобавок ко всему Жану Е. удалось-таки раскусить тюбик с – солнцезащитным кремом, и он радостно его сосал, как бутылочку с молоком.

– Прекрасно отдохнули, – подытожила мама, пока мы толкались в кабинке для переодевания, пытаясь натянуть на себя сухую одежду. – Не правда ли, дорогой?

Папа молчал и заталкивал на крышу автомобиля каноэ, с которого ручьями стекала вода. Слыша ругательства, которые он бормотал себе под нос, мы сразу поняли, что по дороге домой лучше вести себя потише.

– Тот, кому в следующий раз придет в голову светлая мысль поехать на пикник, – процедил папа сквозь зубы, когда мы все загрузились в машину, – будет отправлен на перевоспитание в спецотряд «морских котиков». Уж я об этом позабочусь!

Холм Касторов

Наш новый сад был довольно маленьким. Правда, перед домом еще оказался небольшой дворик, где можно было устраивать гонки на велосипедах, а сбоку – огородик.

Каждый вечер после школы мы с Жаном А. со скоростью света делали уроки, чтобы побыстрее пойти на наш холм. «Наш холм» – это огромная насыпь из камней, до самой вершины заросшая миндальными деревьями и разными кустами. Это наше место, только для старших. Сюда можно попасть через дырку в сетке, которой обнесен наш сад. В первый раз, решив подняться на холм, мы захватили все наше детективное снаряжение: кряхтящие рации, старую веревку от качелей, компас и мой перочинный ножик с отверткой, штопором и открывалкой, а также несколько пачек мюсли, водонепроницаемый фонарик и «Азбуку юного скаута», где рассказывается, как соорудить хижину или перейти горную реку по самодельному подвесному мосту.

– Я буду командиром нашей разведгруппы, – заявил Жан А., который всегда хочет быть главным.

– Командир разведгруппы в очках? – удивился я. – Очень смешно.

– Или командую я, или не покажу секретный ход, – решительно сказал Жан А.

– Что за секретный ход? – вмешался Жан В., который всегда подслушивает.

– Тебя это не касается, редиска! Мы с мелочью не разговариваем, – огрызнулся Жан А.

– Ты забыл, что я мастер броска через голову? – пригрозил Жан В.

Жан В. терпеть не может, когда его называют «мелочью». Он хочет быть, как старшие, особенно когда мы, как сейчас, собираемся в суперопасную экспедицию.

– Давай, попробуй! – подначивал Жан А.

– Я мог бы удушить тебя одной рукой по системе джиу-джитсу, – продолжал хвастаться Жан В., пытаясь подсмотреть, чем мы набили наши рюкзаки.

– Мелким на холм нельзя, – предупредил я, – или всем мало не покажется!

– Великий индейский вождь желает сыграть с бледнолицыми, – раздался голос Жана Г., который вбежал в комнату, размахивая своим томагавком. – Ча!

– Я тозе! – пропищал Жан Д. – Я тозе хатю в секлетный ход.

Жан А. схватился за голову.

– Только не это, – простонал он. – Мелкие атакуют…

– Папуз еще очень маленький, папуз не может идти с вождем на войну, – объяснил Жан Г. – Папуз остается дома. Ча!

– Лучше бы ты отрезал ему язык. Он все равно у него заплетается, – предложил я.

– Ты хотеть, чтобы я рубить твоя голова? – не унимался Жан Г., который достал из набора индейца топор. – Ча!

– Сам ты ча! Я сейчас тебе такую ча устрою!

– Все еще думаешь обижать маленьких? – вступился Жан В. – Смотри, перед тобой – настоящий мастер боевых искусств!

– Ну сейчас вам не поздоровится, – предупредил Жан А., и мы начали кататься по полу, размахивая кулаками. Однако мы быстро поняли, что этого-то и добивался Жан В. Сейчас придет мама и всех накажет, а значит, нам не разрешат пойти на холм.

Впрочем, это не помешало нам отвесить младшим еще парочку тумаков, выкрикивая при этом боевые кличи. Мама не заставила себя долго ждать.

– Разведчики, вас ждет спецзадание – бакалейная лавка, – скомандовала мама. – Середнячки убирают вигвам. А папуз со мной на кухню – поможешь почистить яблоки для пирога.

– Я зе не умею тистить яблоки! – возмутился Жан Д., у которого не только язык заплетается, но еще и ручки не из того места растут.

– Все индейские детеныши умеют обращаться с ножом. Не будешь чистить яблоки – не будешь есть пирог, – предупредила мама. – Все услышали жену вождя?

Именно тогда в голову Жану А. пришла гениальная мысль: купить маме сладкий блинчик и завернуть его в бумагу, чтобы донести домой еще теплым.

– Спасибо большое, ребята! Какие вы все-таки у меня заботливые! Ладно, разрешаю поиграть на холме… Но смотрите – без глупостей! Будьте осторожны!

Мы пулей вылетели из дома. Но мне почему-то было не по себе…

– Думаешь, она не догадалась, что мы купили блинчик на деньги, которые она сама нам и выдала? – спросил я у Жана А.

– Какая разница, редиска! – ответил он, но я почувствовал, что ему тоже немного стыдно.

Самое классное, что на холме за нами никто не следит. Мы можем делать все, что запрещено дома, например забираться в самую чащу, как настоящие ученые, которые потерялись в джунглях.

На случай, если сюда забредут дикие животные, мы смастерили рогатки. По ночам с холма иногда доносится пронзительное мяуканье, от которого мурашки по коже, и в кустах стоит страшный треск, как будто дикие коты раздирают друг друга на части.

Если честно, в первый день мы с Жаном А. побаивались лезть через дырку в заборе.

– Ты первый, – сказал Жан А.

– Так ты же хотел быть командиром? – не соглашался я.

– Да, но ты толстый, поэтому если что, я смогу за тобой притаиться и напасть на врага неожиданно.

– Ты что, боишься?

– Да не боюсь я ничего, редиска! Это тактика такая.

Я смастерил из веревки от качелей лассо и для успокоения то и дело теребил в кармане свой швейцарский ножичек. Хотя если на нас нападет голодная рысь, открывалка или штопор, конечно, вряд ли пригодятся. Поначалу мы из осторожности держались поближе к дому. Земля была усыпана миндалем, и мы начали набивать им рот. Но орехи оказались гнилыми, и мы решили залезть на деревья, чтобы нарвать свежих.

– Давай поиграем в Тарзана, – предложил Жан А.

Ну и пусть Жан А. говорит, что я толстый. Зато я лучше него лазаю по деревьям. Схватившись за веревку, мы по очереди прыгали с ветки на ветку, и случилось неизбежное: Жан А. угодил в петлю и шмякнулся вниз, как перезрелый инжир.

– Все из-за тебя. Я, кажется, проломил себе грудину, – заскулил он, пытаясь нащупать на земле очки, которые слетели при падении. Жан А. считает себя самым крутым, потому что знает много заумных слов и выражений.

– Покорнейше прошу заметить, – обезьянничал я, – что в том нет ни капли моей вины. А где эта грудина находится?

– Не знаю, редиска. Знаю только, что мне супербольно.

– Может, построим хижину?

Мы сразу же нашли подходящее место – что-то вроде грота в гуще кустарника. Притащили туда трухлявых досок и камней, чтобы можно было сидеть. Я бы, конечно, предпочел построить что-нибудь типа подвесной веранды на дереве, но тогда бы Жан А. то и дело ломал себе грудину и дома мне бы не поздоровилось.

– Это будет наша с тобой секретная база, – сказал я. – Молчок и рот на замок!

– Клянусь! – подал голос Жан А. – Даже под пытками не выдам.

Издалека нашу хижину заметить было невозможно. Но назавтра, когда мы вернулись…

– Ватьпле! – выругался Жан А.

Кругом валялись доски и камни – нашу «секретную базу» стерли с лица земли.

– Кто это мог сделать?

И мы подумали одно и то же.

– Середнячки!

– Им запретили здесь играть, и они решили отомстить…

Мы кое-как восстановили хижину и решили положить у входа лассо, чтоб неповадно было. Ловушку мы прикрыли листьями, а конец веревки привязали к туго натянутой ветке. Первый, кто ступит на порог, сразу же приведет механизм в действие и повиснет в воздухе вверх ногами, как поросенок в коптильне.

– Какое коварство! – злорадствовал Жан А. – Жан В. и Жан Г. дорого нам за это заплатят!

В самой глубине хижины, под бревном, мы спрятали старую папину коробку из-под сигар, в которую сложили все самое необходимое в случае осады: три упаковки лакрицы, нарисованный Жаном А. план холма, моток веревки, запасные батарейки для фонарика и горсть стеклянных шариков, которые, если что, годились в качестве снарядов для рогаток.

– Это будет наш клад! Молчок и рот на замок! – сказал я.

– Клянусь! – пообещал Жан А. – Даже под пытками не признаюсь.

На следующий день хижину опять кто-то разрушил. Наша придумка с ловушкой не сработала, веревка болталась в гордом одиночестве, а секретная коробка была растоптана, как будто на ней усердно попрыгали.

– Опять малявки! Это их рук дело! – возмущался Жан А.

– Это не они, – ответил л.

На сей раз наши враги намалевали красным на деревянной доске:

Сопственастъ Касторов. Вход воспрещен, иначе…

– Это точно Жан В. Он же у нас грамотей! – не унимался Жан А.

Я помотал головой.

– Жан В. такого бы никогда не сделал.

Жан А. почесал лоб.

– Тогда кто? Кто такие эти Касторы?

– Кодовое слово. Название секты или тайного общества…

Наши размышления прервал крик совы. Не настоящий, а тот, что получается, если ухнуть в сложенные ладони. Это был сигнал. Через мгновение на нашу хижину обрушился град снарядов.

– Это… Ка… Ка… – заикался от испуга Жан А. – Касторы! И они наступают!

Стрельба велась со всех сторон. В нас летело все подряд: миндаль, комки грязи, даже камни, которые со свистом пробивали густые ветки над головой… Настоящая атака! Очевидно, Касторы засели в кустах давно и теперь нещадно бомбили хижину, отрезая нам любые пути к отступлению.

Мы пытались укрыться от обстрела, но ни спрятаться, ни уж тем более защититься было невозможно.

И вдруг все умолкло.

– Эй вы там, в хижине, еще живы?! – раздался голос.

– А ты как думаешь, редиска? – кринул Жан А.

Их явно было куда больше, чем нас, но мы с Жаном А. решили держаться до конца.

– Выходите! – послышался еще чей-то голос – видимо, командира. – У вас нет шансов!

– Ни за что! – крикнул я. – Мы будем драться до последнего!

– Это наш холм! – не уступал командир. – Вы не имеете права здесь находиться!

– И кто, интересно, нам запретит? Какие-то Касторы, которые даже писать грамотно не умеют? – осмелел Жан А.

Есть! В яблочко! Командир не сразу сообразил, что ответить, и тогда первый голос спросил:

– А что, «сопственасть» не так пишется?

– Вообще-то нам плевать на грамотность! – опомнился командир.

– Предупреждаю, – не сдавался я, – мой брат три года учит латынь, и у нас очень крутые рогатки!

– Тогда война! – объявил командир. – Только камнями не стрелять, договорились?

– Договорились, – ответил Жан А. – Но, чур, хижину больше не трогать!

– Хорошо, – согласился командир.

И мы принялись собирать миндаль, чтобы не с голыми руками идти в атаку или прорывать наступление. Скорее всего, Касторы были заняты тем же: на холме стало тихо. До нас доносились только шепот и хруст веток, как будто все собирались в строй. Что они там замышляют?

– Эй, Касторы! Вы всё еще здесь? – нарушил тишину Жан А.

– Вам крупно повезло, ребятки! – раздался голос командира. – По телику начинается «Зорро», так что встретимся завтра. И уж тогда вам точно не поздоровится!

Жан А. икнул.

– «Зорро»? – повторил он.

– Ага, через пять минут, – крикнул командир, – и мы не хотим его пропустить.

– А у нас нет телевизора, – позеленел с досады Жан А.

– Серьезно? Нет телика? Ну вы даете, ребятки! – усмехнулся командир.

Жан А. был просто уничтожен. Когда мы жили в Шербуре, он не пропустил ни одной серии «Зорро», потому что после уроков сразу бежал к нашему соседу и, по совместительству, своему лучшему другу Стефану.

– Мы так не играем. Мы же только начали! – сказал я.

– Что поделать! Нам нужно идти. Пока, ребятки!

– Пока, редиска! – бросил Жан А. От обиды на нем лица не было.

Так мы выиграли нашу первую битву против Касторов.

Только и слышно было, как они улепетывают. А потом все стихло. Один Жан А. яростно дробил остатки боеприпасов.

– Найдешь себе нового лучшего друга, чтобы смотреть у него «Зорро», – успокаивал я брата.

Домой мы вернулись чернее тучи. Даже мысль о завтрашней схватке с Касторами не могла поднять нам настроение.

– Может, сыграем в «Монополию»? В карты? Могу дать почитать «Календарь школьника», если хочешь…

Жан А. только пожал плечами:

– Ничего не хочу, – и упал прямо в одежде на кровать. – Когда я вырасту, у меня будет свой магазин телевизоров. Буду целыми днями их смотреть, и никто мне ничего не скажет, потому что это будет мой магазин!