Текст книги "Суп из золотых рыбок"

Автор книги: Жан-Филипп Арру-Виньо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Жан-Филипп Арру-Виньо
Суп из золотых рыбок

Посвящается Ж., Ж.-Л., Ж.-П., Ж.-Ф., Ж.-Н., Ж.-Б. и Ж.-С. в память о замечательном детстве

Семейная фотография

– На сей раз вам точно не поздоровится, – сказала мама.

У нас все было готово еще неделю назад: портфели собраны, одежда сложена в стопочки возле кроватей, составлено расписание посещения ванной и заведено целых три будильника.

Накануне вечером мама собрала нас, чтобы дать последние наставления.

– В такой день просто непозволительно опаздывать, – начала она. – Старшие, вам придется помочь мне собрать середнячков…

– Я не помогаю редискам, – перебил Жан А.

– А вы, середнячки, слушайтесь старших, – продолжила мама.

– Сам редиска, – подхватил Жан В.

– Сейчас схлопочешь! – вмешался я.

– Только попробуй! – не сдержался Жан Г.

– А вы, малыши, будьте умничками!

– Я не ледиска, – пропищал Жан Д.

– Хм-м, – заныл Жан Е.

– Но самое главное – строго запрещается ругаться между собой! – подытожила мама. – Все меня поняли?

– Да-а! – закричали мы хором.

– На всякий случай напоминаю, – добавил папа, – что тут недалеко есть прекрасный интернат для детей военнослужащих…

– Не беспокойся, дорогой, – успокаивала его мама. – Все будет хорошо. У меня всё под контролем.

Но в такой семье, как наша, все хорошо быть не может. Даже с такой организованной мамой и папой – мастером на все руки.

На снимке, сделанном в тот день, мы все вшестером стоим в ряд по росту – прямо как братья Дальтон[1]1
  Братья Дальтон – четыре злодея с Дикого Запада, герои французского комикса «Счастливчик Люк».


[Закрыть].

Папа вклеил эту фотографию в альбом и подписал: «Тулон, 1969 г. Первое сентября в нашей веселой семье». Подпись, конечно, странноватая, если судить по нашим лицам. Особенно по папиному. Именно в этот день он решил испытать свой новый фотоаппарат, который мог снимать с задержкой в несколько секунд, – папа тоже хотел быть с нами в кадре. Папа очень хороший врач, но всякие технические приборы почему-то не хотят ему подчиняться. Вот и в тот раз, когда фотоаппарат наконец-то щелкнул, папа так громко ругался, что теперь, смотря на снимок, кажется, будто слышишь его голос.

Одежду к школе мама заказала по каталогу: каждому по одинаковой рубашке и коротким штанам, от которых все тело чешется. Только разных размеров, конечно.

– Очень модные получились костюмчики и как раз по погоде, – предупредила она наше возмущение. – То что нужно к первому сентября!

Дедушка Жан и так уже прозвал нас «бандой лопоухих», а на этом снимке мы еще и в одинаковых рубашонках в дурацкую клеточку – просто воплощение стиля!

Справа – Жан А., Аристократ. Он постоянно чем-то недоволен и указывает остальным. А еще носит очки и очень не любит фотографироваться, особенно в коротеньких штанишках. В тот раз он «удался» как никогда. Если опубликовать где-нибудь этот снимок, когда Жан А. вырастет, невесту он себе точно не найдет! И пусть сейчас он говорит, что ему все равно и что он вообще терпеть не может девчонок. Все-таки приятного мало, согласитесь.

Рядом с ним – я, Жан Б., почти как Джеймс Бонд. Точнее, не совсем так. Вообще-то, почти как Булка, потому что люблю поесть, и это заметно по моему животу… По крайней мере, Жан А. так говорит. Он просто завидует – ведь я, когда вырасту, стану спецагентом, а он нет, потому что носит очки и не сдаст нормативы.

Мы с Жаном А. старшие, и на нас ложится все: это мы выполняем все важные поручения, делаем все важные дела, и это нам, в случае чего, за все попадает.

Третий на фотографии – Жан В., восемь лет, вечно Витает в облаках. На снимке видна только его челка, выглядывающая из-за обложки журнала с заголовком «Мы покорили Луну». Этим летом он начал читать комиксы и стал совсем рассеянным. Оттащить Жана В. от «Тинтина» невозможно даже ради фотографии в честь первого сентября. Теперь он везде ходит с комиксами под мышкой. Так, левой рукой придерживая журнал, правой он отвешивает тумаков нашему младшему, Жану Г., который то и дело норовит отобрать у него «Тинтина».

Жан Г., шесть лет, Гаденыш – головная боль нашей семьи. На снимке он с закрытыми глазами, потому что Жан В. только что влепил ему оплеуху.

Дальше малявки: Жан Д., который страшно картавит и разве что букву «Д» произносит сносно, и Жан Е. – Еж-крикун, потому что все время орет и волосы у него торчком. Оба еще не ходят в школу, но, чтобы они не чувствовали себя обделенными, мама и им купила колючие рубашечки в клетку и короткие штанишки.

Для фотографии Жан Д. взял Жана Е. на руки, а тот, пока позировал, радостно наделал в штаны. Потому-то Жан Д. и скривился, зажав нос, а Жан Е. обиженно орет во все горло.

– Чи-и-из! – крикнул папа, встав позади нас. – Улыбаемся, детишки! Сейчас вылетит птичка!

– А сто знатит «чи-и-из»? – поинтересовался Жан Д.

– Это на латыни, редиска! – ответил Жан А.

– Неправда, – вмешался я. – По-английски это значит «мармелад».

– Ма-а-ма-а-а-а, Жан Г. отнимает у меня моего «Тинтина», – закричал Жан В. и треснул Жана Г. по уху.

– «Тинтин» не только твой! – возмутился Жан Г.

– Дорогой, а почему не было вспышки? – спросила мама, которая ничего не понимает в технике.

– Попадись мне сейчас этот несчастный фотограф, втюхавший нам этот допотопный аппарат! – взорвался папа.

– Мама, Зану Е. пола сменить станиски! – пропищал Жан Д., еще сильнее зажав нос.

– У-э-э, – ныл Жан Е.

– Что ты там вякнул про мою дурацкую рубашонку? – прицепился Жан А.

– Очкариков не бью, – ответил я.

– Всё, на сей раз вам точно не поздоровится, – предупредила мама.

Чпок! В эту самую минуту фотоаппарат щелкнул.

Да уж, веселое начало учебного года, ничего не скажешь!

Первое сентября

Это первое сентября было не таким, как раньше. Во-первых, мы только переехали в Тулон. А во-вторых, я переходил из младшей школы в пятый класс.

– Вот увидишь, – стращал меня Жан А., – в старшей школе все о-о-очень строго. Одного моего одноклассника как-то оставили после уроков на целые сутки только потому, что он уронил линейку на математике! Игры кончились! Это тебе не детский сад. Твой месье Мартель по сравнению с нашими просто душка!

Месье Мартель – учитель четвертого класса, который был сначала у Жана А., а потом у меня. Стоило ему произнести твое имя, как пальцы ног невольно подворачивались внутри ботинок.

– А еще у одного мальчика из пятого класса начались страшные судороги в руке, после того как он вывел чуть ли не тысячу прописей. Пришлось ампутировать, – продолжал кормить меня страшилками Жан А.

– А за что его наказали? – спросил я, с трудом сглотнув слюну.

– Кашу не доел в столовке…

Я обалдел:

– Ты шутишь?

Жан А. зловеще засмеялся. Шутит он или нет? Непонятно. Мы лежали в полной темноте на соседних кроватях, и я не мог видеть выражения его лица.

– И это я тебе еще не все рассказываю, а то ты завтра от страха в штанишки наделаешь, – не унимался Жан А.

– Я тебе не верю. Просто ты сам боишься.

– Я боюсь? Не смеши меня!

– Потому что мы уехали из Шербура и тут у тебя нет друзей.

– Чтобы задать тебе отличную взбучку, друзья мне не нужны!

– Ну давай, попробуй! – не сдавался я.

Но завтра было первое сентября, и время было уже позднее, так что мы остались мирно лежать в кроватях.

– Кстати, обычно седьмой класс на каждой переменке поколачивает пятый. Так что берегись!

Хоть до конца я ему и не поверил, но коленки на следующее утро у меня все-таки тряслись. Всю ночь мне снился один и тот же кошмар: я на школьном дворе, директор проводит перекличку, и, когда называет мое имя, я понимаю, что стою в пижамных штанах.

– В путь, ребятишки! – подбодрил нас папа, когда мы собрались выходить.

Но почему-то никто не улыбнулся. В одинаковой одежде у нас был одинаково дурацкий вид. Мы сели в машину. Мама и малыши выстроились на пороге и махали нам, как будто мы уезжали в экспедицию в страну охотников за головами.

– Счастливого пути! – прокричала мама.

– А я, а я тозе сколо пойду в сколу? – не умолкал Жан Д.

За всю дорогу мы не проронили ни слова. Только папа все пытался шутить. Жан Г. дожевывал свой завтрак, а Жан В. тайком дочитывал «Тинтина», которого успел на выходе засунуть в портфель.

– Пока, малявки! – сказал Жан А., когда мы подъехали к начальной школе.

– Сам малявка! – ответил Жан В.

Но на душе было неспокойно.

– Ну как, всё в порядке? – спросил папа у нас с Жаном А., когда настал наш черед выходить из машины. – Точно не хотите, чтобы я пошел с вами?

– Да-да, точно, – крикнули мы хором.

На самом деле не так уж плохо, что я был тут вместе с Жаном А. Когда мы открыли калитку нашей «взрослой» школы, мои ладони покрылись потом и сердце заходило ходуном.

На школьном дворе было много детей, и все – мальчишки. Жаль, что школа в Тулоне только для мальчиков. Но в таких смешных коротких штанах и клетчатых рубашках, как у нас, никого не нашлось. Наверное, наша мама – единственная мама в Тулоне, которая любит заказывать одежду по каталогу. Тоже жаль!

Списки классов висели на доске. Мы попытались было к ним прорваться, но сразу же получили локтем в глаз, а потом нас и вовсе чуть не раздавили.

– Не бойся, все равно будет перекличка! – успокаивал меня Жан А.

– Эй, народ! Смотрите-ка на этих двух! – раздался сзади чей-то голос.

Голос принадлежал длиннющему мальчишке – он был на две головы выше Жана А. У мальчишки практически не было лба – волосы начинались прямо над бровями. Его дружки тут же обступили нас с Жаном А. и стали тыкать пальцами.

– Откуда это вы такие нарядные? – съязвил первый.

– Ну и классные же у вас рубашечки! – подхватил второй.

– А штанцы до ботинок не достают, – поддержал их третий. – В цирке украли или это такой прикол?

– Как вас зовут, новенькие? – не унимался четвертый. – Братья-клоуны?

– Чтоб вы знали, я учу латынь и у меня есть учебник по карате, – предупредил ребят Жан А.

– Ты что, решил нас запугать, очкарик? – уточнил высоченный парень.

Их было человек двенадцать, а нас только двое. Первое знакомство удалось, ничего не скажешь! Что мог Жан А. против этого дылды? А уж тем более против всей банды? Тем временем Дылда уже схватил Жана А. за воротник дурацкой клетчатой рубашки и тряс, как сливовое дерево.

В этот момент во дворе раздался громкий свисток.

– Цыц! Кажется, идет месье Башмаковьё! – крикнул кто-то из банды.

Дылда отпустил Жана А., и наступила полная тишина, будто перед пенальти.

– Ух! – выдохнул я.

– Ты хотел сказать «досадно»? Только я собрался применить свой фирменный захват!.. – расстроился Жан А.

При этом он был бледный как полотно. Вот с ним всегда так: строит из себя крутого, а сам в очках и дурацкой рубашке из каталога.

– Я и без малявки-пятиклассника могу за себя постоять, – добавил он.

Мне хотелось ответить что-нибудь грубое, но тут началась перекличка.

Сначала назвали восьмые и седьмые классы. Надзиратель выкрикивал фамилии так резко, словно бомбы бросал. Услышав свое имя, ребята аж подпрыгивали, как подстреленные, а потом подходили к одноклассникам и вставали по двое в шеренгу за своим учителем.

– До вечера, редиска, – шепнул мне Жан А., когда настал его черед. Уверенной походкой он направился к своему классу… и, конечно, оказался в строю рядом с тем самым Дылдой, который только что над ним измывался.

– Ты смотри, а мы нашли друг друга! – прокомментировал Дылда.

– Тишина в строю! – крикнул надзиратель.

Вскоре Жан А. исчез вместе с одноклассниками, и я остался на школьном дворе один.

Ждать своей фамилии было уже невмоготу – знаю, это глупо, но я все время искал глазами своего бывшего лучшего друга Франсуа. У него сейчас тоже первое сентября в пятом классе, и он тоже вот так стоит где-то на школьном дворе. От этих мыслей я почти расплакался. Как же я скучал по старой школе, по месье Мартелю и по книжкам в его шкафу!

Когда перед началом летних каникул папа попросил нас проголосовать за или против переезда в Тулон, я один написал «НЕТ». Уехать из Шербура согласился даже младенец Жан E., у которого еще толком и волос-то на голове не было. Конечно, ему же не нужно было прощаться с друзьями и с любимым магазином, где всегда можно купить немного лакрицы и новый комикс; и он не был председателем собственного Клуба детективов, как я, и не залезал на крышку унитаза, чтобы посмотреть очередную серию «Рин Тин Тина» по телевизору в окне напротив…

Утешало меня лишь одно: что мы с Франсуа поклялись стать спецагентами, когда вырастем. Летом он присылал мне шифровки, но они были так хорошо зашифрованы, что даже Жан А., который учит латынь, не мог ничего разобрать. Интересно, а Франсуа уже нашел себе нового лучшего друга?

Становилось все страшнее, потому что меня вот-вот должны были назвать. Началась перекличка пятых классов. Сначала назвали «5А», потом «5Б»… Дети постепенно выстраивались за учителями и, услышав свою фамилию, радостно кричали, потому что оказывались в одном классе со знакомыми по начальной школе. Так продолжалось до самого «5Д» – это последний класс в параллели. Назвали всех. Кроме меня…

Вскоре «5Д» ушел в школу вместе с учителем, а я остался совсем один посреди опустевшего двора, по которому ветер носил несколько опавших листьев и обертки от конфет…

Один. С большим портфелем за спиной и в дурацкой клетчатой рубашке. Я поднял глаза и заметил в окне лицо Жана А. Тот удивленно на меня смотрел и будто спрашивал: «Что ты тут делаешь?»

А я просто стоял посреди двора как вкопанный, опустив руки и спрашивая себя: «За что мне это все?!»

Оторвавшись от списков, надзиратель наконец-то меня заметил.

– Это еще что такое? – закричал он и направился ко мне, громыхая стальными набойками на ботинках. – Почему вы не в классе, юноша?!

– Меня не назвали, – промямлил я.

– Как вас зовут?

Я представился. Он пробежал глазами списки и победно воскликнул:

– Жан А.! Вот же вы!

– Нет, я – Жан Б., – скромно поправил я. – И должен быть в пятом классе.

Надзиратель закатил глаза.

– Кто же это додумался назвать двух братьев Жанами!

Я хотел было добавить, что есть еще четверо, но потом передумал.

– Раз так, отправляю вас в «5Д», – произнес надзиратель. – Догоняйте свой класс, молодой человек! И поторопитесь!

– Слушаюсь, месье Башмаковьё, – ответил я с облегчением. – Спасибо.

Я уже было понесся к школе, как вдруг меня схватили за ухо.

– Не так быстро, юноша! Как вы меня назвали?

– Э-э:э… месье Башмаковьё… – повторил я, недоумевая.

– Ага! – воскликнул он. – Первый день, и уже такая оплошность! Да будет вам известно, молодой человек, что меня зовут месье Сапожникофф с двумя «ф» на конце.

Я открыл рот, чтобы извиниться, но не смог выдавить из себя ни звука.

– А теперь, – продолжил месье Сапожникофф, – раз вы последовали примеру своих товарищей и назвали меня этой ужасной кличкой, останетесь после уроков на целый час! Жду вас у себя в кабинете. И не забудьте дневник. Поздравляю, как говорится, с отличным началом учебного года!

День прошел незаметно, как в тумане. А вечером на выходе из школы меня остановил Жан А. Он уже успел завести себе дружка – Дылду, с которым чуть не подрался утром.

– Привет! – протянул тот мне руку. – Вы с братом определенно крутые!

– Да? – удивился я.

– Жан А. мне все рассказал. Ну как вы придумали очки, через которые видно, что у девочонок под юбкой. Жан А. обещал дать их мне поносить.

– Очки, через которые видно, что у девчонок под юбкой?.. – я посмотрел на Жана А. круглыми глазами. Вот это новость!

– Но ты все-таки круче! Учеба еще даже не началась, а ты уже схлопотал наказание после уроков. Чемпион! Это новый рекорд нашей школы! А может, и мира! Кто знает!

То же самое я постарался объяснить маме с папой, когда вернулся домой. Но они почему-то восприняли эту новость не так радостно, как наши новые друзья.

Я пытался объяснить, что все во дворе называли надзирателя «месье Башмаковьё» и я подумал, что это его настоящее имя. Только вот родители почему-то так не подумали.

Жан А. со следующего дня стал тайком носить в портфеле сменную одежду.

– Я не вернусь в класс в этих штанах и дурацкой рубашонке, – объяснил он мне, переодеваясь в подъезде соседнего дома. – Тем более если я – брат врага народа номер один.

– Ты, я смотрю, хочешь схлопотать по носу от врага народа номер один? – не выдержал я.

– Только попробуй, – ответил Жан А.

И мы пулей помчались в школу, чтобы не начинать год с опоздания.

Новоселье

Летние каникулы мы провели у бабушки Жанет и дедушки Жана, а потом тут же переехали в новый дом.

Папа с мамой выбирали его сами. Нам показали только фотографии. Правда, на них почти ничего не было видно: изображение расплылось, потому что папа – настоящий фотохудожник. Словом, всем не терпелось увидеть наше новое жилище.

– Сразу предупреждаю: самая большая комната – моя! – начал Жан А. еще по дороге из деревни.

– Когда мы уже приедем? – канючил Жан Г. каждые полминуты.

– А я зато пелвый покатаюсь на кателях! – объявил Жан Д.

– Почему это у тебя будет самая большая комната? – возмутился Жан В.

Дорога домой от дедушки с бабушкой была длинной. В нашем большом семейном «пежо» пахло размякшими чипсами и пролитым лимонадом.

– Я хочу кушать! Когда мы уже приедем?

– Убери свои вонючие ноги с моего лица, или я за себя не ручаюсь!

– Потерпите, дети, – успокаивала нас мама.

– Меня тошнит. Когда мы уже приедем?

– Дорогая, кажется, моему терпению приходит конец, – вмешался папа.

– И еще – у меня будет телевизор. Я буду закрываться в комнате и целыми днями его смотреть, – мечтал вслух Жан А.

– А мы? – возмутился я.

– Вы будете смотреть только познавательные и религиозные передачи.

– Телевизор вообще-то не твой! Он общий! – протестовал Жан В.

– Да, но стоять он будет в моей комнате, – пояснил Жан А., потирая руки. – Так что готовьте ваши денежки, малявки.

– Денежки?

– Один франк за «Зорро». Другие фильмы чуть дороже. А за вестерн в среду вечером – два с половиной франка.

– Мама! Жан А. собирается заграбастать себе телевизор! – наябедничал Жан В.

– Зря вы спорите, – ответила мама. – Напоминаю: телевизора у нас нет.

– Но вы же обещали, что мы купим его в новый дом! – заныл Жан А.

– Вот-вот, – добавил я. – Почему все дети нашего возраста смотрят передачи про цирк, а нам нельзя?!

– К тому же воспитывать детей нужно в духе времени, – не сдавался Жан А. – Так по телевизору говорили.

– Вот чтобы не слушать весь этот бред, у нас и нет телевизора! – подытожил папа. Мы сразу поняли, что уговаривать его бесполезно. Папино терпение вот-вот могло лопнуть, и мы молились, чтобы доехать поскорее.

– Дорогая, в следующий раз, когда мы соберемся куда-нибудь ввосьмером, напомни мне, пожалуйста, чтобы накануне я не забыл сломать ногу!

К счастью, грузчики привезли нашу мебель заранее и уже расставили ее в доме. Мама, у которой всегда всё под контролем, дала им четкие указания, где что должно стоять. Поэтому новый дом, когда мы его впервые увидели, был почти готов.

– Ого! – воскликнул Жан В. – Он такой огромный!

– И балкон есть! – обрадовался Жан Г.

– И дворик, где можно кататься на велосипеде! – добавил я.

– И гараж с автоматической дверью! – восхищался Жан А.

– Которая открывается только вручную, – уточнил папа.

– А я видел катели! – пропищал Жан Д.

Мы вывалились из машины и побежали в дом. Несколько минут мы как сумасшедшие носились по комнатам, прыгали по лестнице и кричали от радости.

– Я буду спать на верхней полке!

– Нет, я!

– Я первый сказал!

А потом папа придумал кое-что забавное. Только вот ничем хорошим это не закончилось… Под лестницей была кладовка размером с телефонную будку, и папа предложил нам всем туда забраться ради интереса – поместимся или нет.

Мы кое-как утрамбовались, и тут Жан В. случайно нажал локтем на выключатель: внезапно мы оказались в кромешной тьме, да еще прижатые друг к другу так сильно, что нечем было дышать. Стало несмешно. Жан Е. заплакал, Жан Г. и Жан Д. принялись драться вслепую под предлогом, что кто-то наступил обоим на ногу, а Жан А., когда нам все-таки удалось выбраться на волю, был зеленым от страха. Он у нас боится закрытых пространств.

– Браво, дорогой! Великолепная идея, достойная истинного гения! А почему бы нам заодно не устроить велогонки в ванной? – произнесла мама ледяным тоном, от которого по телу побежали мурашки.

– Давайте! – крикнул Жан В. До него всегда долго доходит.

– Вот и иди тогда первым мыться! – сказала мама и всучила ему полотенце. – Да поскорее!

– Почему всегда я? – запротестовал Жан В. – Остальные вон какие грязные!

– Что ты там сказал? – прицепился Жан А.

Но мама не дала ему закончить.

– Ребята, давайте сверим часы! Ровно через двадцать две минуты я хочу видеть вас всех чистыми и в пижамах! И пусть только кто-нибудь не будет готов…

В ту первую ночь на новом месте спалось мне плохо. В незнакомых домах и так всегда много странных звуков, а у меня в ушах еще стоял шум колес.

В какой-то момент я встал, чтобы попить воды. Аккуратно, не включая свет, чтобы не разбудить Жана А., вышел из комнаты и оказался в мрачном коридоре. Темень была хоть глаз выколи, от плитки на полу веяло холодом. Я попытался на ощупь найти поручень лестницы. Мне было неуютно и страшновато – как путешественнику, потерявшемуся в незнакомой стране.

В Шербуре мы иногда играли в похожую игру, чтобы потренироваться в слежке в ночное время: по дороге из школы я закрывал глаза, а Жан А. толкал меня в спину до самого дома.

Он как будто управлял мной, держась за рюкзак, словно это был руль. Игра просто супер! Казалось, я никогда не дойду до дома: обязательно упаду в яму или на что-нибудь наткнусь. Но, открывая глаза, я уже стоял перед лифтом, цел и невредим.

Зря я об этом вспомнил. Стало грустно, и тут же захотелось вернуться в кровать. Радость от знакомства с новым местом вдруг куда-то исчезла. Я почувствовал себя чужим в этом незнакомом доме, который должен был стать нашим.

– Жан Б.?

Папе тоже не спалось. Он курил трубку, сидя в пижаме в гостиной среди последних нераспакованных коробок.

– Я тут нашел остатки лимонада. Газики испарились, но если ты хочешь…

Мама никогда не разрешает пить газированные напитки перед сном. Она говорит, что от всей этой химии раздувается живот. Но сейчас мы были одни и по-мужски выпили по стаканчику.

– Ну что, Жан Б., тебе здесь нравится? Не жалеешь, что переехали?

Поскольку дом выбирали они с мамой, я решил его не расстраивать.

– Конечно, нравится.

Наш новый дом на самом деле был отличным: просторным, светлым, современным, в красивом квартале, с небольшим двориком и даже садом. Но как объяснить, что он кажется мне слишком просторным, слишком светлым и слишком современным по сравнению с нашей тесной квартиркой в Шербуре?

– Вот увидишь, – продолжил папа, как будто читая мои мысли, – через пару дней мы всё расставим по местам, и тебе покажется, что мы жили здесь всю жизнь.

Он затянулся трубкой и добавил:

– Я вот что подумал: может, нам как-то отпраздновать переезд?

– Отличная мысль! – ответил я.

– Договорились. Завтра же поговорю с мамой, – сказал папа и вытряхнул из трубки в пепельницу остатки табака. – Устроим настоящий праздник! Обещаю. А теперь пора спать, Жан Б. Если нас тут кто-нибудь обнаружит, да еще с лимонадом в придачу, – нам не поздоровится!

Вот так мы и решили устроить новоселье.

– А что такое «новосело»? – спросил Жан Г., когда папа всем это объявил.

– Новоселье, редиска! – поправил Жан А.

– Это такая традиция, – объяснила мама.

– А что такое «традиция»? – уточнил Жан В., который элементарных слов не знает.

– Традиция, – начал папа, – это такая общая привычка, обычай…

– А сто такое «абытяй»? – пропищал Жан Д., у которого, как всегда, заплетался язык.

– Дорогая, – сказал папа, теряя терпение, – может, ну его, это новоселье?

– Новоселье, – не сдавалась мама, – это такой небольшой праздник, который устраивают для друзей и родственников, когда переезжают в новый дом.

– Можно тогда мне пригласить моего друга Франсуа? – спросил я, не питая особых надежд.

– Вот именно, все наши друзья остались в Шербуре, – поддержал меня Жан А.

– У вас скоро и здесь появится много друзей! – заверила нас мама. – А пока хочу вас обрадовать: к нам на новоселье приедут бабушка Жанет и дедушка Жан!

Я думал, Жан А. повесится.

– Бабушка Жанет? – прошипел он. – Ватьпле!

После того, как летом бабушка Жанет заставляла нас чистить зубы десять раз в день, Жан А. ее не очень-то жалует.

– А еще я пригласила ваших двоюродных братьев Фугас, – добавила мама. – Но они, к сожалению, приехать не смогут.

– Жаль! – заметил Жан А. – А то бы мы устроили чемпионат мира по оплеухам.

Братьев Фугас четверо. Они отдают нам свою старую одежду и каждый Новый год присылают фотографию, где стоят перед елкой в ряд по росту в одинаковых пиджаках с гербом и галстуках-бабочках. Жан А. говорит, что уши у них такие большие, что они бы не влезли на корабль из сериала «Звездный путь».

Этим летом, когда мы были у дедушки Жана и бабушки Жанет, кузены приезжали к нам в гости, и мы устроили им настоящую взбучку. Мне кажется, потому они и не захотели приехать к нам на новоселье.

А праздник удался на славу!

Папа решил провести конкурс на самую аккуратную комнату, и это, как ни странно, сработало: за три дня мы разобрали все коробки и разложили по шкафам все вещи, и дом засиял, как новенькая монетка.

Папа не смог выбрать победителя, так что призы получили все. Нам, старшим, досталась годовая подписка на журнал комиксов «Пиф», средним подарили музыкальную пластинку со сказками, а младшим – деревянный конструктор.

Дедушка Жан и бабушка Жанет тоже приехали с подарками. Жану А. вручили новый альбом марок (он их коллекционирует), Жану В. – крутое ружье, как у ковбоев, Жану Г. – набор юного индейца, с томагавком (правда, пластмассовым, чтобы нечаянно не раскроить череп Жану В.), а Жану Е. – мягкую игрушку в виде мультяшного героя.

Мне дедушка Жан и бабушка Жанет купили новый «Календарь школьника»: там и ребусы всякие, и игры, и правдивые истории, например про человека, который одной рукой ловил крокодилов для зоопарков. Дедушка знает, что я люблю читать. Но больше всего повезло Жану Д. Дедушка Жан привез ему двух золотых рыбок – настоящих, в пакетике с водой!

– На память о Суппозитории, – объяснил дедушка.

Суппозиторий – это рыбка-уклейка, которую Жан Д. поймал этим летом, когда мы ездили рыбачить на динозавра, а потом выпустил в пруд.

– Спасибо, дедуска Зан! Здолово! – пропищал Жан Д., с восхищением рассматривая золотых рыбок.

– Еще я принес тебе для них банку и витаминные хлопья, – добавил дедушка, который всегда обо всем помнит. – Но слишком часто их не корми! Один раз в день, иначе они лопнут.

– Чпок! И пюре из золотых рыбок окажется у тебя на носу, – скривился Жан А.

– Я не хотю, стобы они лопнули! – заныл Жан Д.

– Никто, кроме тебя, их кормить не будет, – успокоил малыша дедушка. – Так что ничего плохого не случится.

– Как ты их назовешь? – спросил я.

– Да ведь мы даже не знаем, мальчики это или девочки, редиска! – встрял Жан А.

– Почему бы не Пинг и Понг? – предложил Жан В.

– Или Плюх и Плих? – не растерялся Жан Г.

– Или Суппо-2 и Суппо-3? – подхватил я.

Мы бы никогда не пришли к согласию, поэтому на помощь пришел дедушка:

– А давайте наугад откроем словарь!

Сказано – сделано. Хозяину рыбок Жану Д. завязали глаза, чтобы не подглядывал. Папа вынул из шкафа толстый иллюстрированный словарь, и Жан Д., который еще не умел читать, принялся вслепую листать его с конца. В итоге рыбок назвали Веллингтон и Антрекот. Странные имена для рыбок, но никто все равно не мог их различить, так что, в общем-то, ничего страшного.

Жан Д. поместил их в банку, и праздник начался. Папа надел фартук с надписью: «Шеф-повар на кухне… И пусть весь мир подождет!». Он недавно купил новый мангал со складными ножками и решетку с регулируемой высотой. Папа, конечно, мастер на все руки, но, когда он начал разводить огонь, стало несмешно. На пятнадцатой спичке пламя все-таки вспыхнуло, и веточки, которые он предусмотрительно положил сверху на угли, загорелись. Сначала костер очень дымил, а потом подул сильный ветер – и все потухло. Пришлось начинать сначала.

– Повару нужна помощь? – робко спросила мама.

– Нет уж, спасибо, – отрезал папа.

Мы сгрудились вокруг, и каждый норовил дать совет. Папа не мог сосредоточиться. А когда огонь все-таки снова занялся, Жан В. решил его раздуть, за что чуть не схлопотал от папы по шее.

– Может, газет в костер подкинуть? – предложила бабушка.

– Знаете, что… – покраснел папа.

– Дети, мне кажется, лучше оставить повара в покое, – вмешалась мама.

Мы уже накрыли на стол, а папа все мучился с костром и громко ругался.

– Попадись мне сейчас этот продавец, который втюхал нам мешок сырого угля!

В итоге папа стал подливать в костер спиртное в надежде, что хоть так он разгорится. И тут прогремел взрыв!

– Мои лыбки! Это они взолвались! – закричал Жан Д.

Но это были вовсе не рыбки.

Перед решеткой стоял папа, весь черный от сажи, и волосы у него стояли торчком, как будто для контакта с марсианами.

– Что случилось? – растерянно бормотал он. – Что это было?

К счастью, перепугались мы зря. К тому же костер наконец горел как следует.

– Ты же мог сильно обжечься, – заохала бабушка Жанет.

– Так, знаете, что… – чуть не сорвался папа.

Но коль уж огонь разгорелся, нельзя было терять ни минуты. Все были голодны как волки, да и вообще портить новоселье перепалкой с бабушкой не стоило. Колбаски превратились в угольки, зато мясо осталось почти сырым.

А еще мама приготовила большой лимонный пирог и фруктовый салат. Взрослые заканчивали трапезу в доме, а мы гуляли до темноты – бегали по саду и сражались с комарами.

Потом малыши и середнячки, недовольно фыркая, пошли спать, а нам, старшим, в порядке исключения разрешили не ложиться до полуночи, но только если будем играть тихо. Ведь не каждый день у нас новоселье, как справедливо заметил папа.

Мы с Жаном А. взяли фонарики, стали носиться и светить друг другу в глаза. Потом я захотел поиграть в человека, который одной рукой ловит крокодилов, как в моем новом «Календаре школьника». Но Жан А. крокодилом быть не захотел, и завязалась драка. Мы катались по траве, но тут вышел папа, и стало несмешно…

– Знаешь, что, – начал Жан А., когда мы побежали в кровать.

– Нет, не знаю. Что? – спросил я.

– Этот твой охотник на крокодилов – полная чепуха!

– Что ты там сказал?

– Показать тебе захват за плечо? – дразнился Жан А.

– А тебя, может, ткнуть носом в мои грязные носки?

Наверное, он просто завидовал, что «Календарь» подарили мне, а не ему. Ведь в нем рассказано, как делать суперсложные морские узлы, как устроен двигатель ракеты, а еще – как огромные осьминоги взаправду топят целые корабли, просто повернувшись вокруг своей оси, и еще много всякого, о чем никогда не напишут в альбомах с марками.

– Ты спишь, редиска? – спросил Жан А., когда мы уже улеглись.