Текст книги "Новый старт"

Автор книги: Жаклин Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Я выйду на сцену и буду танцевать! – Вита раскинула руки и самодовольно улыбнулась, как будто уже слышала гром аплодисментов.

И вот мы побрели по набережной. Рюкзачок с книгами становился все тяжелее и тяжелее, но жаловаться я не смела. Максик плелся рядом со мной, еле волоча ноги. Вита перестала прыгать и начала требовать мороженого, раз мы с Максиком его уже ели. Бабушке пришлось постоять на одной ноге, чтобы поправить ремешок от босоножки.

– Может быть, и зря мы пошли к этому театру, – вздохнула она. – Сверху казалось, что это совсем близко, а на самом деле выходит довольно далеко.

– Далеко, далеко, далеко, – уныло подтвердил Максик.

– Так нечестно, я хочу мороженое! – сказала Вита.

– Который час? Наверное, пора уже к магазину, – сказала я. – Я хочу быть первой в очереди!

– Я тебе сказала, у нас еще куча времени. Дойдем только вон до той большой трубы, хорошо? По-моему, это картинная галерея Тейт, раздел современного искусства. Я бы купила открыток, – сказала бабушка.

– Чтобы посылать Эдди? – спросила я.

– Может быть, – ответила бабушка. – Но мне бы не хотелось посылать ему какие-нибудь идиотские разводы, или дохлых коров, или что там рисуют эти современные художники.

Мы не стали входить внутрь, остановились во дворике, как зачарованные глядя на громадные скульптуры, установленные перед галереей. Это были четыре гигантские башни: красная, желтая, синяя и зеленая, вокруг них шли по спирали сверкающие серебряные желоба до самой земли. В каждой башне была дверь, а за ней – лестница, ведущая наверх.

– Спиральный спуск! – завопил Максик.

– Подумать только! Ну вот, Максик, твое желание исполнилось. Действительно, очень похоже на спиральный спуск, – сказала бабушка. – Только они ненастоящие.

– А с виду настоящие. Я хочу на красную! – сказала Вита.

– На них нельзя кататься, это скульптуры, – сказала бабушка.

– Нет, посмотри, бабушка, вон люди катаются. – Я показала на верхушки башен, где виднелись движущиеся фигурки.

– В самом деле! Ну что ж, почему бы вам тоже не прокатиться? – сказала бабушка. – Максик, иди с Эм.

– Нет, не с Эм. Я поеду с папой! – сказал Максик.

– Максик, папы здесь нет, – вздохнула бабушка.

– Он будет, будет! Мы загадали, и все сбылось, правда-правда! – Максик весь так и светился.

– Ох, Максик, – сказала я, а про себя подумала: «Вдруг папа все-таки ждет нас на одном из этих волшебных спиральных спусков…»

Мы с Витой и Максиком скатились с каждого из четырех спусков. Внутри не было темно, там сиял волшебный золотистый свет, а по стенам висели картины, мы их разглядывали, пока поднимались наверх. На картинах в красной башне были алые ленточки, клубника и розы, и Красная Шапочка; в желтой – бананы, плюшевые мишки, песочные замки и смеющиеся солнышки; в синей – голубые озера, ясное небо, васильки и младенцы; в зеленой – зеленые яблоки, травяные луга и целый Изумрудный город.

На верхушку башни все посетители выходили с широкими улыбками на лицах и весело съезжали вниз по блестящей серебряной горке.

Все, кроме Максика.

Мы поднялись на красную башню, потом на желтую, зеленую, синюю. Максик даже не посмотрел на картины. Он с отчаянием оглядывался по сторонам.

– Сдаюсь! – воскликнула бабушка, когда он начал всхлипывать. – Ребенок просит покататься на спиральном спуске посреди Лондона. Раз, два, три – четыре спиральных спуска появляются как по волшебству! И что, ребенок этому радуется? Нет, он ревет, как корова!

– Максик не виноват, бабушка. Он надеялся встретить… кое-кого.

Я подняла Максика на руки и прижала к себе, хотя вообще-то еле могла пошевелиться из-за неподъемного рюкзака с книгами за спиной.

Мне было неспокойно. Уже без двадцати час. Я не хотела опаздывать на встречу с Дженной Уильямс.

Минуту-другую я ковыляла с Максиком на руках.

– Господи ты боже мой, Эм, опусти его на землю. Ты не обязана тащить его на себе, – сказала бабушка. – Максик, немедленно прекрати распускать нюни. Встань на ноги и иди нормально.

Максику это было не по силам. В конце концов бабушка с тяжелым вздохом забрала его у меня.

– Понесу тебя одну минуточку, и все. Не вози ногами по юбке и, ради Господа Бога, не вытирай нос о мое плечо! Вот ведь счастье великое – внуки! – сказала бабушка.

Мы прошли назад по набережной и пересекли мост Ватерлоо. Бабушка пригрозила, что сбросит Максика в воду. Максик знал, что она шутит, но на всякий случай все-таки слез на землю и дальше двинулся своим ходом.

Теперь уже Вита начала приволакивать ноги и жаловаться, что ее почему-то никто не несет на ручках. Я уже совсем выбилась из сил. Мне казалось, что в рюкзаке у меня напихано не меньше сотни книг Дженны Уильямс, причем в твердых переплетах. На мосту дул холодный ветер, но мне было так жарко, что зеленое платье липло к телу. Я спросила:

– Далеко еще, бабушка?

– До конца моста, потом через дорогу и налево, – сказала бабушка. – Пять минут. Не ной, Эм. Мы придем вовремя. Ты увидишь ее одной из первых. Потом пойдем перекусим. Хоть бы присесть наконец, эти треклятые босоножки меня прикончат. И спина разболелась после того, как я тащила нашего десятитонного Максика через весь Лондон. Нет, я, наверное, с ума сошла.

Мы добрались до конца моста и увидели длиннющую очередь, растянувшуюся на половину Стрэнда.

– Что это тут столько народа, бабушка? – спросила Вита.

– Меня не спрашивай, – ответила бабушка. – Постой-ка, там, впереди, на здании театра, афиша мюзикла «Король Лев». Видимо, это стоят за билетами на спектакль. Наверное, так – в очереди много детей.

У меня сердце отчаянно заколотилось под зеленым платьем. В очереди, точно, было много детей. Очень много. В основном девочки, и все сжимали в руках книги Дженны Уильямс.

Мы дошли до начала улицы. Очередь здесь была еще гуще, она огибала площадь Ковент-Гарден. Ограждение тянулось до большого книжного магазина «Эддимен» на другой стороне площади. Очередь исчезала в дверях магазина.

В витрине были разложены книги, мигали изумрудные огоньки, под огромной фотографией Дженны Уильямс красовалась надпись: «Встреча с Дженной Уильямс начнется сегодня в 13.00!»

– Ужас какой! – сказала бабушка. – Невероятно! Не может быть, чтобы вся эта толпа пришла на встречу с Дженной Уильямс!

– По-моему, так, бабушка, – сказала я. – Пойдем встанем в хвост?

– Господи ты боже мой, Эм, мы же тут весь день простоим! Эта очередь на много часов! – сказала бабушка.

– Пожалуйста! – взмолилась я.

– Нет. Ты уж меня прости, но это не шутки. Мы и так без сил.

– Ой, бабушка, ну пожалуйста, мне обязательно нужно с нею встретиться!

– Обыкновенная тетка средних лет с нелепой стрижкой, – сказала бабушка, рассматривая плакат в витрине. – Что в ней такого особенного? Слушай, мы пойдем в другой магазин, и я тебе куплю ее новую книжку, хорошо?

– Она же будет без подписи! И потом, я так сильно-сильно хотела с ней поговорить! Ну пожалуйста, бабушка!

Я чувствовала, как у меня кривятся губы. Горячие слезы потекли по щекам.

– Ну-ну! Господи боже, мало того что Максик и Вита подняли рев, теперь и ты туда же, Эм! Ладно, ладно, пойдем постоим часок, посмотрим, как будет двигаться очередь.

– Ой, спасибо, бабушка, спасибо!

Я даже подпрыгнула от радости, несмотря на тяжеленный рюкзак.

– Да успокойся ты! Ох, дети, вы все как ненормальные, и я с вами заодно. Совсем свихнулась на старости лет!

Мы долго шли к хвосту очереди. Последним стоял полный улыбчивый мужчина и с ним хорошенькая девочка, ровесница нашей Виты.

– Здравствуйте! – сказал он нам. – Добро пожаловать в очередь! Прихватили раскладушки и термосы?

– Не догадались, к сожалению! – отозвалась бабушка. – Честное слово, это же курам на смех! Мы, наверное, свихнулись.

– Да нет, просто мы любим своих детей. – Дяденька погладил дочку по золотистым волосам, гладким, как шелк. – Это моя Молли. А вас, троица, как зовут?

Бабушка заулыбалась до ушей:

– Они мне не дети, а внуки! Вот это Эм, наша главная фанатка Дженны Уильямс. Это Вита, а это Максик – они пока не увлекаются чтением.

– Я увлекаюсь! – возразила Вита. – Я очень люблю ту книжку про вечеринки и подарки, там еще вредная девчонка описалась.

– Я тоже люблю эту книжку, – захихикала Молли. – И еще мне нравятся «Друзья навек». Там такая смешная собачка. Я люблю собак. У меня есть маленькая собачка, ее зовут Мейзи, ночью она спит в моей кровати.

– А у меня есть большая олениха, ее зовут Балерина, она тоже спит в моей кровати! – Вита сорвала Балерину с моей руки и заставила ее пожать лапками руку Молли.

Папа Молли засмеялся и стал восхищаться Балериной. Вита заставила Балерину исполнить танец, а потом дала ее Молли поиграть.

– А теперь я, теперь я! – заканючил Максик.

– Ты в другой раз поиграешь, – сказала Вита.

– Нет, пусть возьмет, он же маленький, – сказала добрая Молли. – Держи, Максик, будем играть по очереди, ладно?

Я сбросила с плеч тяжелый рюкзак и глубоко вздохнула от облегчения. Бабушка разговорилась с приветливым папой Молли и вроде была вполне довольна. Мне ни с кем не хотелось разговаривать, кроме Дженны Уильямс.

13

Мы стояли, и стояли, и стояли.

Прошел час. Вита и Молли страшно веселились. Вита обучала Молли какому-то современному танцу. Максик пытался им подражать, высоко вскидывая тоненькие ножки и попадая по окружающим людям. Бабушка схватила его и велела вести себя прилично. Максик разозлился и совсем было уже начал вести себя неприлично, но тут папа Молли его отвлек – достал из «дипломата» маленькие бутербродики, яблоки и печенье и всех нас угостил.

Прошел еще час. Вите надоело управлять Балериной, и она объявила, что теперь моя очередь. Я заставила Балерину рассказать сказку. Потом еще одну и еще. Молли, кажется, понравилось.

Ее папа спросил:

– Эти сказки из какой-нибудь книжки, Эм?

Я смутилась и покачала головой. Я и не заметила, что он тоже слушает.

– Неужели ты сама их сочинила?

– Ну… Некоторые придумал мой папа, – пробормотала я.

– Да уж, он у нас выдумщик, – хмыкнула бабушка. – Сейчас он не живет с нами, – одними губами сообщила она папе Молли.

– Но Эм и сама много сочиняет про Балерину, – неожиданно вмешалась Вита. – Она каждый день рассказывает нам новую сказку.

– Значит, ты очень умная девочка, Эмили, у тебя богатое воображение, – сказал папа Молли. – Ты бы записывала свои сказки.

– А она записывает! У нее есть такая специальная тетрадка. И картинки рисует, она мне показывала, – сказал Максик.

– Вы, должно быть, очень гордитесь своей внучкой, – сказал бабушке Моллин папа.

Бабушка улыбнулась и обняла меня за плечи.

– Да, Эм у нас умница, – сказала она. – Послушай, золотко, я тебе дам свой кошелек, сбегай, пожалуйста, вон в то кафе, – видишь, на той стороне площади? – купи кофе для папы Молли и для меня, а для вас, детей, сок.

Я с важным видом двинулась через площадь, пробираясь через толпу, глазевшую на представление бродячих артистов. Там был жонглер на высоком одноколесном велосипеде, фокусник в цилиндре и девушка в серебряной балетной пачке – она стояла на одной ножке на маленьком возвышении. Я сначала подумала, что это статуя, потому что волосы и кожа у нее тоже были выкрашены серебряной краской и стояла она совершенно неподвижно, не шелохнется. Но тут какой-то прохожий бросил в тарелочку монету, серебряная девушка улыбнулась ему и сделала пируэт. Другой прохожий бросил две монетки, девушка покрутилась два раза и снова замерла, словно статуя, вытянув в сторону одну ногу.

Я хотела тоже положить монетку, чтобы девушка покружилась еще, но не решилась тратить бабушкины деньги. Я накупила на всех напитки, хотя сама не понимала, как я все это донесу. Если я кого-нибудь оболью горячим кофе, бабушка сразу перестанет называть меня умницей! К счастью, в кафе мне дали картонный подносик.

Третий час тянулся значительно медленнее. Идея насчет напитков оказалась не очень удачной. Бабушке пришлось отвести Виту с Максиком в туалет на втором этаже книжного магазина. Я бы и сама пошла, если бы не боялась, что бабушке не захочется возвращаться в очередь и она потащит нас всех домой.

Появилась красивая мама Молли вместе с ее старшими сестрами, Джесси и Фиби. Они ходили по магазинам одежды. Они постояли немного с Молли, пока ее папа ходил размять ноги.

– Ты только ненадолго, пап! – с тревогой попросила она.

– Вернусь через десять минут максимум, – сказал ей папа.

И вернулся ровно через десять минут – я засекла время. Молли не смотрела на часы. Видно, и так ему верила.

– Папа! – сказала она, блестя голубыми глазами.

Она прислонилась к нему, а он сцепил руки, обхватив ее за шею, и пощекотал ей подбородок.

«Мне бы такого папу», – подумала я.

И загадала изо всех сил, чтобы у меня тоже был папа, который возвращается через десять минут максимум.

Вита с Максиком наверняка думали о том же. Они очень долго были смирными и послушными, а тут вдруг начали капризничать, хныкать и вертеться.

– Ничего не выйдет, Эм, им больше не вытерпеть, – сказала бабушка. – Да и я уже больше не могу, золотко. У меня все болит. Мне необходимо посидеть, иначе я просто рухну.

– Ой, бабушка! Пожалуйста, постоим еще немножко. Столько уже отстояли! Обидно уходить. Мы почти у самой двери.

У входа стоял симпатичный, приветливый человек с кудряшками, он всем помогал раскрыть книжки на нужной странице.

– Долго простояли? – сочувственно спросил он бабушку. – Мы сожалеем, что очередь такая длинная.

– Просто безумие какое-то, – сказала бабушка. – Но для вашего магазина это, вероятно, очень выгодно.

– О, я не работаю в магазине, – сказал он. – Я Боб, шофер Дженны. Просто мне нравится помогать читателям, если есть возможность.

– Значит, вы знакомы с Дженной Уильямс? – спросила Молли.

– Безусловно, барышня. О чем вы хотели бы спросить?

– М-м-м… Знаю! Я спрошу, есть ли у нее домашние животные, – сказала Молли.

– А я попрошу ее вставить в свою следующую книжку девочку по имени Вита, – сказала Вита и кокетливо улыбнулась.

– Я тоже! Я хочу, чтобы она вставила в свою следующую книжку девочку по имени Максик, – сбивчиво выговорил Максик.

Мы все засмеялись, и он страшно покраснел.

– Да ладно, Максик, про тебя и так написано в книге «Где водятся дикие чудовища», – сказала я.

– Максик, ты дикое чудовище? – спросил Боб. – Ай-ай, надеюсь, ты не очень страшный?

Он задрожал и попятился, притворяясь, будто ужасно испугался. Максик радостно захихикал.

Боб обратился ко мне:

– В этом громадном рюкзаке книги Дженны Уильямс? Мамочки! Видно, ты ее большая поклонница.

– Непременно захотела притащить сюда все эти книги, – сказала бабушка. – Частично они принадлежат ее подругам. Я ей говорила, что не нужно столько брать, но Эмили и слушать ничего не стала.

– А о чем ты хочешь спросить Дженну Уильямс? – спросил Боб, помогая мне вытаскивать книги из рюкзака.

– Не знаю, – смутилась я.

– По-моему, тебе нужно попросить у нее совета о том, как пишутся книги, – сказал папа Молли. – Эмили очень хорошо придумывает разные истории. Она развлекала ими малышей, пока мы стояли в очереди.

– Это же замечательно! – сказал Боб, помогая мне удерживать в равновесии стопку раскрытых книг. – По-моему, у тебя в рюкзаке осталась еще одна книжка. Давай-ка я ее достану.

– Ой, да это так, ничего, – заторопилась я, заталкивая красную тетрадку обратно.

– Это, случайно, не сказка про оленей? – спросил папа Молли.

– Ну… вроде того, – застеснялась я.

– Можно взглянуть?

– Ой, нет, она такая глупая. Не знаю, зачем я ее сюда притащила, – сказала я.

– А можно, я посмотрю? – попросила Молли.

Пришлось дать.

Ее мама и папа заглядывали дочке через плечо.

– О, Эмили, это просто чудесно! Я думаю, ты станешь соперницей Дженны Уильямс, когда вырастешь! – сказала мама Молли.

– Обязательно покажи ее Дженне Уильямс, – сказал папа Молли.

– Нет, ни за что! – перепугалась я.

– Ей наверняка будет интересно, – сказал Боб.

– Очередь опять двигается! – сказала Молли.

Очередь действительно продвинулась, и мы наконец-то оказались внутри магазина. Там было очень жарко и шумно, дети болтали, хохотали и галдели. Некоторым подарили воздушные шарики в виде животных, они ужасно пищали. То и дело кто-нибудь из малышей слишком сильно сжимал свой шарик, и тот лопался с громким «бум!».

– Мне здесь не нравится! – заныл Максик. – Я хочу выйти!

– Пожалуйста, Максик, постарайся еще совсем чуть-чуть вести себя хорошо, – умоляла я. – Мы уже почти пришли!

– Я стараюсь, но мне здесь все равно не нравится! – горестно ответил Максик.

– Мне тоже не нравится, – сказала Вита. – Все толкаются и пихаются, жарко и опять хочется пить.

– Ну, мы точно почти совсем пришли. Потерпите еще самую чуточку, я вас прошу!

Тут очередь снова дернулась вперед, мы завернули за угол, и оказалось, что мы действительно почти совсем пришли.

– Смотрите! – Папа поднял Молли на руки, чтобы ей было видно. – Вон она, Дженна Уильямс, – там, в уголке.

Я встала на цыпочки и вытянула шею.

Я увидела большой изумрудно-зеленый транспарант, тоже украшенный мигающими лампочками, стул, стол, накрытый переливчатой зеленой скатертью, и худенькую, коротко остриженную женщину, которая улыбалась всем подряд и подписывала книжку за книжкой. На ней были юбка и топ точно такого же оттенка, как и мое зеленое платье! И много-много колец на пальцах. «Интересно, – подумала я, – в этих кольцах у нее настоящие изумруды?»

Я сняла со своей руки Балерину и покрутила на пальце колечко.

– Боже мой, какое чудесное кольцо! – сказала мама Молли.

– С изумрудом, – сказала я. – То есть я так думаю.

– Самое подходящее кольцо для сегодняшней встречи, – сказала мама Молли. – Уже недолго осталось! Ну как, девочки, волнуетесь?

Молли-то, конечно, волновалась, она так и повисла на своем папе. Старшие сестры, Джесси и Фиби, тоже, по-моему, нервничали. Они прочли много книг Дженны Уильямс, когда были помладше. Теперь они передали свои книги Молли, но каждая сохранила у себя по одной, самой любимой, и теперь они принесли эти книги, чтобы Дженна их подписала.

Я покрепче ухватила свои книжки и книжки Дженни, зажала под мышкой Балерину, а рюкзак повесила на плечо. Я была сама не своя от волнения. Зря я не сходила в туалет, пока была возможность. Я старалась придумать хоть один умный вопрос. Хорошо бы выучить его наизусть, чтобы не опозориться. До чего же глупо, я всю жизнь мечтала познакомиться с Дженной Уильямс, я простояла несколько часов в очереди, лишь бы ее увидеть… И вот теперь струсила, непонятно почему.

А вдруг я не смогу выдавить из себя ни одного слова? Буду молча стоять и краснеть, как идиотка? А вдруг я уроню книги Дженни? Господи, что я буду делать, если Дженна Уильямс спросит, как меня зовут, а потом напишет «Эмили, с наилучшими пожеланиями» на книжках Дженни?

Несколько девочек, толпившихся вокруг Дженны Уильямс, вдруг направились к выходу, махая руками и улыбаясь. Молли с мамой, папой и сестрами подошли к столику. Они долго там простояли. Молли совершенно не стеснялась. Она все время что-то говорила, смешила Дженну Уильямс, а вся ее семья смотрела на нее с нежностью.

Папа Молли купил по экземпляру «Изумрудных сестер» для Молли, для Джесс и для Фиби. Вообще-то Молли была для такой книжки еще маленькая, а Джесс и Фиби – уже слишком большие. Потом он взял из блестящей зеленой стопки четвертую книжку.

– Это тебе, Эмили. Иди сюда, попроси ее подписать!

Я споткнулась, чуть было не уронила неустойчивую башню из книг. Вита прошмыгнула мимо меня и первая подскочила к столику.

– Привет, Дженна, меня зовут Вита! Я обожаю ваши книжки! – затараторила она. – А вы напишете в какой-нибудь книжке про девочку по имени Вита?

– Может, и напишу, – сказала Дженна Уильямс. – Вита – очень красивое имя.

– А я Максик. Мое имя уже есть в книжке про дикие чудовища, – сказал Максик.

– Знаю. Я люблю эту книжку, – сказала Дженна Уильямс.

Бабушка толкнула меня в спину.

– Иди тоже что-нибудь скажи, Эм!

Но я все топталась на месте, умирая от смущения.

– Господи ты боже мой, ты что, язык проглотила? Зря мы, выходит, мучились в этой ужасной очереди? – сказала бабушка и, покачав головой, обратилась к Дженне Уильямс: – А ведь она у нас ваша поклонница номер один!

Дженна Уильямс улыбнулась мне:

– А, так ты и есть Эмили, которая пишет сказки про оленей?

Папа Молли с улыбкой кивнул мне. Я покраснела до корней волос.

– Можно мне посмотреть твою сказку на минуточку, Эмили? – спросила Дженна Уильямс.

Она помогла мне пристроить на стол башню из книг, чтобы я могла залезть в рюкзак. В процессе я уронила Балерину.

– О, это та самая игрушка? Я слышала, ты замечательно развлекала детей в очереди. А мне покажешь?

Я надела Балерину на руку. Она была храбрее меня. Она ни капельки не стеснялась.

– Очень рада познакомиться с вами, Дженна Уильямс, – сказала Балерина. – Для меня большая честь, что вы захотели взглянуть на мою историю. Вот.

Она протянула тетрадку Дженне. Дженна начала читать, потом перелистала страницы.

– Это замечательно, Эмили! Придумано просто здорово! Смотри, вот возьму и использую твою идею в одной из своих книг!

– Мы с Эмили будем только рады! – сказала Балерина.

– Наверное, нужно будет написать на книге «Изумрудные сестры» сразу вам обеим: «Эмили и Балерине», – сказала Дженни Уильямс. – Эй, у тебя одежда идеального цвета. И мне так нравятся зеленые прядки в волосах!

– Это в вашу честь, – сказала Балерина. – Я хотела, чтобы и мне покрасили рожки в изумрудно-зеленый цвет.

– Я уверена, что тебе это было бы очень к лицу, – сказала Дженна Уильямс.

Она подписала книжку, которую купил для меня милый папа Молли, потом подписала все мои книги в бумажных обложках, а потом я осмелилась попросить, чтобы она поставила автографы на книги Дженни в твердых переплетах. Она снова и снова подписывала свое имя, кольца у нее на пальцах так и сверкали. Мне бросился в глаза перстень на мизинце, с большим зеленым камнем.

– Это настоящий изумруд? – прошептала я.

– Мне нравится воображать, что да, – ответила она и улыбнулась. – У писателей очень хорошее воображение. – Она протянула мне тетрадку. – Я думаю, когда-нибудь ты обязательно станешь писательницей, Эмили. Мне было очень приятно познакомиться с тобой. И с Витой, и с Максиком. И с тобой тоже, Балерина.

Балерина помахала ей лапкой, а я тем временем свободной рукой кое-как затолкала подписанные книжки в рюкзак.

Бабушка взяла меня за плечи и повела к выходу.

– Ну что, твоя душенька довольна? – спросила бабушка. – И стоило ради этого ждать так долго!

– Все-таки очень приятно, что Дженна считает, что Эмили тоже станет писательницей, – сказал папа Молли.

– Спасибо вам за все, – сказала бабушка. – Скажи спасибо Моллиному папе, Эм, за то, что он купил для тебя книжку, хотя мы непременно отдадим ему деньги.

– Нет-нет, это тебе маленький подарок за то, что не давала Молли скучать, пока мы стояли в очереди. А ты сама довольна, Эмили? Все твои желания сбылись?

– Почти, – ответила я, нащупала сквозь мохнатую шубку Балерины свое колечко и снова повернула его на пальце.

– Не надо, Эм, щекотно! – проворчала Балерина. – Не трать зря время на все эти загадывания. Неужели ты никогда не сдаешься?

– Никогда! – шепнула я в ее маленькое плюшевое ушко. – И вообще, помолчи хоть минуту! Надоело смотреть, как ты выпендриваешься на публике. Ты всего лишь перчаточная кукла, понятно?

Я зажмурилась и снова загадала желание.

– Смотри, куда идешь, Эмили, здесь такая толпа, – сказала бабушка, направляя меня через переполненный магазин. – Вита! Максик! Господи ты боже мой, что это вы все зажмурились?

– Ш-ш-ш, бабушка, мы загадываем желание, – сказала Вита.

– Загадываем, загадываем, загадываем, – подтвердил Максик.

– Сил моих больше нет! – воскликнула бабушка. – Давайте открывайте глаза сию же минуту, попрощайтесь с Молли и ее семьей.

Я так сильно зажмурилась, что, когда открыла глаза, в первое мгновение все перед ними расплылось. Я заморгала, стараясь сфокусировать взгляд. Мы выбрались на улицу, на яркий солнечный свет. Вита, хлопая длинными ресницами, бурно обнимала Молли. Максик протирал глаза. Потом широко раскрыл их.

Лучше бы не раскрывал! Человек с воздушными шариками в виде животных устроил представление для людей, стоявших в очереди. У него были мешковатые белые штаны, громадные башмаки и красный круглый нос.

– Клоун! – завизжал Максик и кинулся бежать.

– Господи, – застонала бабушка. – Максик! Вернись, дурачок! Эм, догони его скорее!

Я побежала за ним через площадь. Ножки у Максика были маленькие, тоненькие, как палочки, но страх подгонял его, и он летел как ветер.

– Стой, Максик! Вернись! Заблудишься! – кричала я.

Петляя в толпе, Максик выскочил к жонглеру на велосипеде, шарахнулся от него в сторону и вдруг застыл, уставившись на серебряную девушку.

Я подбежала к нему.

– Максик, ты с ума сошел, нельзя так убегать! – набросилась я на него.

Он меня не слушал. Он стоял, не моргая, и как зачарованный смотрел огромными глазами на серебряную танцовщицу, показывая на нее пальцем.

– Это просто тетенька изображает статую, Максик, – сказала я. – Пойдем к бабушке.

Максик оцепенел. Я не могла сдвинуть его с места. Он дико мотал головой и все показывал пальцем. Я посмотрела на серебряную девушку. Какой-то человек высыпал в ее тарелочку целую горсть монет, и теперь танцовщица все кружилась и кружилась, а этот человек восхищенно смотрел на нее и хлопал в ладоши.

Шея у него была обмотана шарфом. Вязаным разноцветным шарфом. Точно таким, какой я связала папе в прошлом году на Рождество.

Почему этот чужой человек надел папин шарф? Он и сам был похож на папу, только более худой, какой-то обыкновенный, со скучной короткой стрижкой ежиком.

Человек что-то сказал девушке. Она как раз собиралась снова замереть на месте в позе статуи, но от его слов не удержалась и захихикала. Это было очень похоже на папу.

Он наклонил голову набок, усмехнулся.

Это был папа!

– Папа! крикнула я. – Папа, папа, папа!

Я дернула Максика за руку, и мы оба кинулись к нему.

– Папа! – завопил Максик.

Папа вздрогнул, оглянулся, но нас не увидел. Он еще что-то сказал серебряной танцовщице и пошел прочь.

– Ой, папа, папа, подожди! – орала я, расталкивая прохожих.

Я ничего не видела, кроме папы, я страшно боялась, что он сейчас исчезнет.

Я начисто забыла про жонглера на одноколесном велосипеде. Я его даже не заметила. Просто врезалась в него на полном ходу, так что он чуть не улетел в мировое пространство. Максик с криком упал на колени. Я тоже покачнулась, не удержала равновесие с грузом книг за спиной, рванулась вперед, протягивая руки к папе и едва не сбив его с ног. Не дотянулась до него и упала носом вниз, машинально подставив руку.

Я подняла голову и позвала:

– Папа!

– Эм! Господи, Эм!

Он стоял рядом со мной на коленях, прижимал меня к себе, баюкая мою голову.

– Ой, папа, ой, папа, это правда ты? – всхлипывала я. – А где твоя коса?

– Солнышко, да ну ее, мою злосчастную косу. Что ты делаешь в Лондоне? Ты что, здесь одна?

– Я здесь, папа! – Максик, хромая и прыгая на одной ноге, налетел на папу.

– Максик, маленький мой! И тоже как из-под бомбежки. А где Вита?

– Я здесь! Папа, ах, папочка!

Вита с визгом подбежала к нам, за ней еле поспевала бабушка с босоножками в руке, подобрав юбку выше колен.

– Боже, это ты, Фрэнки! Я так и знала. Господи ты боже мой, что ты сделал с детьми? Максик, ты ушибся?

– Да! – ответил Максик, вцепившись в папу мертвой хваткой.

– Бедный малыш, – сказал папа. – А ты как, Эм? Ты так шлепнулась…

– Руку больно, – сказала я и расплакалась.

– Я тоже упал, а не реву! – похвастался Максик.

– Что с Балериной случилось? – завопила Вита.

Я посмотрела на Балерину, которая болталась у меня на руке. Ее рожки погнулись, нежный розовый носик вообще оборвался.

– Мы починим Балерину, не волнуйся, Вита, но сначала нужно починить Эм. Покажи-ка руку.

Папа осторожно потащил с моей руки Балерину. Я не сдержалась, заплакала сильнее.

– Прекрати, видишь ведь, ей больно! – Бабушка опустилась рядом с нами на колени. – Дай, я погляжу, Эм. Не плачь так.

– Да все нормально папа делал. Мне совсем не больно, – прорыдала я.

Папа тихонько покачивал меня, рассматривая мою руку. Она была согнута под каким-то странным углом и не хотела снова выпрямляться.

– По-моему, ты ее сломала, бедненькая моя, – сказал папа. – Не волнуйся, сходишь в больницу, тебе наложат гипс.

– Пап, а ты проводишь меня в больницу?

Папа замялся.

– Я тебя отведу, Эм, – сказка бабушка, отталкивая папу.

– Я хочу с папой! – закричала я.

Вита сказала:

– Это не твой папа, а мой.

– Мой папа, мой папа! – подал голос Максик.

У папы были слезы на глазах.

– Да, все вы – мои замечательные детишки, и я, конечно, отведу тебя в больницу, принцесса Эсмеральда. Я поговорю с врачами и медсестрами, чтобы они получше тебя лечили, и мы потребуем, чтобы тебе сделали изумрудно-зеленый гипс, хорошо?

– А можно и мне гипс, папа? – заныл Максик. – Я тоже хочу сломанную руку!

– Из-за тебя все вышло, Фрэнки, она бежала к тебе, – сказала бабушка.

– Я знаю. – Одна слезинка скатилась у папы по щеке.

– Не плачь, папа! Никто не виноват. Я просто упала. Я неуклюжая толстуха, вот и все.

– Ты совсем не толстая, малышка. Ты так сильно изменилась, просто ужас, я тебя едва узнал!

Папа крепко обнял меня, и Виту, и Максика. Он прижимал нас к себе, как будто был не в состоянии отпустить.

– Так и будем сидеть посреди площади, чтобы все на нас глазели? Хватит разыгрывать спектакль перед детьми, возьми лучше мобильник, Фрэнки, и вызови «скорую», – велела бабушка. – Нужно доставить Эм в больницу.

В итоге мы поехали не на «скорой помощи». Боб, шофер Дженны Уильямс, видел, как я упала. Он подбежал к нам.

– Моя машина стоит за магазином, у погрузочного люка. Я вас довезу до больницы за пять минут, получится быстрее, чем дожидаться, пока приедет «скорая». Ты здорово держишься, молодец, – сказал он мне и взвалил на спину мой рюкзак с книгами.

Папа и бабушка помогли мне встать. Мы обошли вокруг магазина и не поверили своим глазам, когда увидели роскошный серебристый автомобиль.

– Это «Мерседес»! – прошептала бабушка.

– Я как настоящая принцесса! – заявила Вита, подпрыгивая на кожаном сиденье.

– Я буду сидеть на коленках у папы в шикарной машине, – сказал Максик.

Папа сел сзади, с нами. Одной рукой он обнимал Виту, другой – меня, на коленях у него сидел Максик. Бабушка села впереди, рядом с Бобом.

– Большое вам спасибо, – сказала бабушка. – Прямо неловко, что из-за нас столько хлопот. Эм, у тебя кровь не идет, надеюсь? Не запачкай обивку!

Больница была не очень далеко. Я бы не прочь, чтобы Боб отвез нас куда-нибудь в Тимбукту. Мне хотелось только сидеть, прислонившись к папе, хоть целую вечность.

Я боялась, что папа уйдет, как только мы доберемся до отделения травматологии. Бабушка без конца твердила, чтобы он так сделал.