Текст книги "Нежные сумерки"

Автор книги: Жаклин Филлипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

– Да не смеши меня! – нетерпеливо проговорил Гатри. – Ты не можешь здесь остаться.

– Не вижу для этого ни одной причины! – Дороти не собиралась сдаваться. – Это ведь мой дом, не так ли?

Он с шумом втянул в себя воздух, по всей видимости, с трудом сдерживая гнев.

– Если ты, таким образом, набиваешь цену, то у тебя ничего из этого не выйдет, Дороти… Простите, мисс Маккуин.

– Меня не интересуют деньги, – сказала она, свирепо сверкнув на Гатри глазами. – Я собираюсь исполнить волю, дяди Стива, и можешь не рассчитывать, что я передам все тебе, как только ты помахаешь чековой книжкой у меня перед носом!

– Ты серьезно отказываешься от денег?

– Я любила дядю Стива, – прошипела злобно Дороти. – И это главное. А если ты думаешь, что я приехала сюда только для того, чтобы поднимать цену на какое-то ничтожное провинциальное имение…

– Ах, так, по-твоему, Биндабурра – это ничтожное провинциальное имение?!

Дороти почувствовала, что слетка увлеклась.

– Я понимаю, что дядя Стив так совсем не считал, – согласилась она. – Я хотела сказать, что эта собственность не волнует меня с финансовой точки зрения.

– Биндабурра, к твоему сведению, занимает больше десяти тысяч квадратных километров, – проговорил Гатри ледяным тоном. – Это очень дорогостоящее имение, – продолжал он, не обращая внимания на удивление Дороти, – и ты должна бы была понять это, прежде чем с легкостью заявлять, что она не интересует тебя в финансовом отношении. Я лично считаю, что ты просто сумасшедшая, если не примешь моего предложения купить у тебя твою долю. Ты вряд ли сможешь продать ее кому-нибудь еще, имея такого совладельца, как я!

– Я и понятия не имела, что она так велика, – пробормотала Дороти, судорожно силясь перевести километры в мили. Впрочем, вряд ли ей стоило напрягаться: и так все было ясно.

– Ну, может, теперь ты поймешь, что тебе не имеет смысла оставаться здесь?

Дороти капризно подняла подбородок.

– Нет!

– Биндабурра – не место для того, кто просиживает все дни напролет перед зеркалом, любуясь своей внешностью, – проговорил Гатри, бросив на нее уничтожающий взгляд.

Дороти вскипела:

– Я не просиживаю все дни напролет перед зеркалом! Я привыкла работать.

– Вот как! – Гатри не скрывал своей иронии. – И чем же ты занимаешься, если не секрет?

– Я актриса.

– А, актриса… ну, это другое дело! Это настоящая работа!

– Играть на сцене – это действительно работа, – запротестовала Дороти. – И очень тяжелая работа! Это только со стороны она кажется легкой.

– Тем не менее, она не имеет ничего общего со скотоводческим хозяйством, или ты не согласна?

Дороти вызывающе громко отхлебнула из чашки.

– Я могла бы научиться.

– Мы говорим не о роли в какой-нибудь пьесе! – Гатри усмехнулся. – Стив всю жизнь из кожи вон лез, чтобы превратить Биндабурру в одно из самых лучших имений в этой части Австралии, и я не позволю тебе пустить все это по ветру. Помимо всего прочего, я должен учитывать свои собственные интересы. Я сейчас прекрасно управляюсь с Биндабуррой и, заверяю тебя, вполне способен, управляться с ней и дальше без твоего участия!

– А я, помимо всего прочего, тоже, должна учитывать свои интересы, – возразила Дороти. – И что ты там сказал о других имениях, которыми владеешь? Откуда мне знать, может, в конце концов, Биндабурра окажется для тебя на последнем месте?

Гатри сжал зубы.

– Об этом не может быть и речи! В других имениях у меня есть управляющие, которые постоянно следят за делами. У меня уже все подготовлено для того, чтобы переселиться сюда окончательно.

– Это преждевременное решение, тебе так не кажется? Мог бы, по крайней мере, дождаться, пока я приеду и приму окончательное решение!

– Но я был уверен, что ты решишь продать свою часть Биндабурры! – бросил Гатри. – И уж тем более мне и в голову не приходило, что ты бросишь все и сломя голову помчишься смотреть, что тебе досталось от старика.

– Все это не так! – запротестовала девушка, задетая за живое.

– А мне кажется, именно так! Ты и твоя семья игнорировали Стива на протяжении сорока лет. И только когда он приехал в Англию, и вы узнали, что он владеет животноводческим хозяйством, вы начали виться вокруг него. О, с тех пор письма ему просто посыпались, но вы стали поддерживать со Стивом отношения, только лишь, когда поняли, что вам может что-то перепасть от него.

Дороти ударила чашкой об стол так, что даже чай выплеснулся.

– Я уже говорила, что не знала, что Биндабурра чего-то стоит!

– Это только твои слова, – язвительно передразнил Гатри.

– Что ж, тебе придется им поверить в таком случае.

– Только если ты поверишь моим словам, что Стив намеревался оставить Биндабурру мне, – ответил он с твердостью в голосе.

Воцарилась враждебная тишина, во время которой они неприязненно поглядывали друг на друга. Первой нарушила молчание Дороти.

– Ты говоришь, что у тебя еще есть имения. Почему я должна продавать свое единственное, чтобы у тебя стало на одно больше?

Гатри покачал головой.

– Биндабурра – особое имение, – произнес он после небольшой паузы. – Я давно о ней мечтал. Я хочу владеть всей Биндабуррой, чего бы мне это ни стоило! Если мне придется заплатить тебе щедрую цену за то, что и так по праву принадлежит мне, я не поскуплюсь. Но я вовсе не желаю играть с тобой в эти глупые игры.

– У меня и в мыслях нет играть в игры, – сказала Дороти, сердито встряхнув рыжими волосами. – С чего ты взял, что Биндабурра по праву принадлежит тебе? Если бы дядя Стив хотел, чтобы Биндабурра стала твоей, он бы и завещал ее тебе, однако же, он этого не сделал. И я сейчас здесь совсем не потому, что жаждала увидеть, что мне перепало от него, как ты только что выразился, а потому, что я чувствовала, что обязана приехать сюда. И если он завещал имение мне, то это потому, что он хотел, чтобы я была его владелицей, и я не собираюсь отказываться от Биндабурры по первому твоему требованию.

Смяв в кулаке банку из-под пива, Гатри сердито воскликнул:

– Прекрасные слова, но почему бы тебе не посмотреть на факты трезво? Животноводческое хозяйство – это не место для такой, как ты. Здесь тяжелая жизнь без каких-либо удобств, и масса работы, ты не протянешь и пяти минут в таких условиях.

– Вполне возможно, но, тем не менее, тебе не удастся так легко заставить меня продать ее, – проговорила Дороти, допив остатки чая и вставая из-за стола. – Ты довольно ясно дал мне понять, чтобы я убиралась отсюда. Возможно, я так и сделаю, но только после того, как сама приду к выводу, что это действительно разумное решение. А до тех пор я собираюсь остаться здесь, так что тебе придется просто-напросто смириться с моим присутствием. Вот так-то!

После этих смелых слов Дороти никак не могла заснуть. Она ворочалась в постели, размышляя, что же будет с ней дальше. Дом был холодный и неуютный, да еще компания этого человека, который явно не доверяет ей и мечтает от нее избавиться. Если бы не ее упрямство, она с удовольствием согласилась бы на любое его предложение и вернулась бы обратно в привычный цивилизованный мир.

Гатри прав – нечего ей здесь делать. Она актриса – ей нужны свет, музыка, рукоплещущая публика. От Гатри ничего подобного ожидать не приходилось. Дороти хотела бы позвонить своим многочисленным друзьям и посоветоваться с ними, но ей был недоступен телефон. Она с легкостью описала бы свое прибытие в Биндабурру, гораздо труднее было бы найти подходящие слова для описания Гатри.

Уткнувшись подбородком в одеяло, Дороти лежала на спине, вглядываясь в темноту. На первый взгляд Гатри казался типичным провинциалом, с крепким мускулистым телом и неторопливыми размеренными движениями. Но было что-то особенное в его пронзительных, цвета белой стали глазах или в рисунке его рта…

Дороти твердо приказала себе выбросить из головы мысли о Гатри и перевернулась на бок. Гораздо приятнее думать о том, какой он неприятный и отталкивающий. Она нахмурилась, вспомнив, как презрительно он отозвался о ее отношениях с дядей. Да, действительно, ее семья не общалась с ним на протяжении многих лет, но только потому, что они не знали, где он и что с ним. Стив уехал в Австралию в самом начале века, круто поссорившись со своим братом, дедушкой Дороти, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Два года назад Стив появился в их доме.

Все были очень удивлены, но и рады его возвращению. Когда Дороти впервые увидела его, она была просто в восторге от того, что этот колоритный коренастый австралиец приходился братом ее деду, чопорному и педантичному человеку.

Дороти проводила много времени в обществе гостя. Стив был симпатичен ей, и, несмотря на разницу в возрасте, они подружились. Дороти водила двоюродного дедушку на свои вечеринки, знакомила с друзьями. Стив был явно тронут таким вниманием и, в свою очередь, был нежно привязан к племяннице.

При воспоминаниях о дяде Дороти успокоилась и подумала, что она правильно сделала, что приехала. Стив давно ее звал к себе, чтобы она посмотрела Биндабурру, и она ни за что не откажется от нее, хочет того Гатри О'Нил или нет! Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что не сможет управляться сама с имением, но будь она проклята, если просто так отдаст все это на откуп Гатри. В конце концов, она всегда успеет продать его!

Уже стало рассветать, но дождь все не утихал. Дороти провалилась в глубокий тяжелый сон. Когда она проснулась, дождь по-прежнему барабанил, но крыше. Поежившись от утреннего холода, Дороти накинула на себя халат – старинный, доставшийся ей от отца, из ярко-красного набивного шелка; местами он пообтерся, но все, же сохранял впечатляющий вид. В этом наряде она отправилась на кухню, шлепая босиком по холодному паркетному полу.

На улице было пасмурно, и на кухне горел свет. Гатри стоял у окна, держа в руках чашку с дымящимся чаем, и смотрел, как бесконечный дождь омывает окрестности. Услышав, что Дороти вошла на кухню, он обернулся. Ее зеленые глаза были еще затуманены сном, а густые рыжие волосы в беспорядке падали на плечи. Странное выражение промелькнуло на его лице, однако голос прозвучал твердо.

– Если ты собираешься управляться с этим имением, то тебе, дорогая, придется вставать пораньше.

– Еще только половина десятого, – ответила Дороти.

– На самом деле без пятнадцати.

– Ох, подумаешь, пятнадцать минут! – И, не обращая внимания на Гатри, она обратила свой взор на шкафчик с посудой. – Нет ли свежего кофе?

– Очень сомневаюсь, – не замедлил с ответом Гатри. – Стив не очень-то тратился на такие пустяки. Так что если ты ищешь роскоши, то ты не туда попала. Там внизу есть растворимый.

Дороти покачала головой.

– В такой час я, пожалуй, выпью кофе, – призналась она. – Но ты можешь завтракать, конечно.

В серых глазах Гатри сверкнула искорка веселья.

– Благодарю, я уже позавтракал, – сказал он. – Четыре часа назад. А сейчас я только зашел выпить чашку чая.

С некоторым напряжением Дороти вычла в уме четыре часа.

– Ты что, завтракал в половине шестого? – проговорила она с изумлением.

– Придется тебе привыкать к этому, если ты по-прежнему намереваешься остаться. Или, может, сон заставил тебя взглянуть на вещи в новом свете?

– Я не изменила своего решения, – ответила Дороти, искренне усомнившись про себя, что сможет прожить хоть несколько дней, завтракая в пять часов утра; она даже вздрогнула при одной только мысли об этом.

Дороти приготовила себе кофе и уселась на стуле, подобрав под себя замерзшие ноги.

– Ужасный холод, – пробормотала она, грея руки о чашку. – А я думала, что здесь у вас раскаленная пустыня.

– Так ведь сейчас середина зимы, – ответил Гатри. – И вообще, ты должна радоваться такой погоде.

– В каком смысле? – не поняла Дороти, не в силах окончательно стряхнуть с себя сон.

– Если ты собираешься, стать владелицей Биндабурры, то тебе придется научиться молиться о дожде. Если не будет дождя, не будет и корма для скота, а если нечем будет его кормить, то нам обоим придется идти по миру.

Дороти мрачно поглядела на струи дождя, стекающие с крыши веранды за окном. Неужели недостаточно того, что уже низвергнулось на землю за эти два дня? В Англии сейчас лето в самом разгаре. Все сидят на солнце возле пабов, чаевничают в саду. Хотя, впрочем, и там, возможно, идет дождь, честно призналась она себе.

Гатри подошел и сел за стол. Дороти наблюдала за ним все с тем же интересом. При дневном свете он показался ей несколько крупнее; мужеством и спокойствием дышало его лицо. Она вдруг неожиданно почувствовала, какая сила скрыта в этом человеке. Все его движения были уверенны, размеренны и точны. Дороти вспомнила французское выражение «быть в своей тарелке». Оно очень подходило к Гатри.

Должно быть, он только что пришел с улицы: лицо его было влажным, и на ресницах блестели капельки дождя. Дороти поймала себя на том, что неотрывно смотрит на них. Ресницы были короткими и густыми, и сквозь призму капель отражался стальной блеск его глаз. Неизвестно почему мурашки побежали по спине Дороти, и она поежилась в своем халате.

– На сколько ты собралась остаться? – спросил Гатри резко.

– Я еще этого не решила, – проговорила Дороти, вскинув подбородок. – У меня обратный билет с открытой датой в течение месяца, но, если потребуется, я могу легко его продлить.

– Я не подозревал, что занятая актриса может позволить себе отсутствовать так долго.

– Так вышло, что в этом сезоне я нигде не задействована, – ответила Дороти с чувством собственного достоинства. Она болезненно переживала, что пьеса, которая должна была стать ее триумфом, с треском провалилась и была закрыта спустя две недели после премьеры.

– Ах, вот оно как, – протянул Гатри с иронией, которая так бесила Дороти. – Так, значит, ты… как бы это сказать… на отдыхе?

Она холодно взглянула на него.

– Можно и так сказать.

– А вдруг появится какая-нибудь звездная роль, пока ты в отъезде?

Это было так же невероятно, как если бы одна из местных австралийских коров подпрыгнула до Луны, но Дороти не собиралась распространяться об этом. Последние полтора месяца она провела, не отходя от телефона, в тщетной надежде, что вот-вот раздастся звонок и мгновенно принесет ей славу и успех. Обычно она не теряла оптимизма, но что-то подсказывало ей, что за время ее отсутствия она пропустит разве что участие в паре телевизионных рекламных роликов. Однако, пожалуй, не повредит внушить Гатри, что он имеет дело с некоей театральной знаменитостью.

– Что ж, мой агент знает, как связаться со мной в таком случае, – произнесла Дороти значительно.

– Надеюсь, он знает, как пользоваться радиосвязью? – сказал Гатри сухо. – У Стива не было телефона, но, если возникнет срочная необходимость, можно послать сообщение по частоте медицинско-спасательной службы.

Дороти представила себе, как ее вечно раздраженный агент пытается разыскать ее по каналам медицинско-спасательной службы.

– Я все объясню ему, – сказала она, пытаясь избежать насмешливого взгляда Гатри. – Ничто не может помешать мне оставаться здесь столько, сколько я захочу.

– То есть ты не изменила своего решения?

– Я никогда не меняю своих решений, – гордо сказала Дороти.

К ее удивлению, Гатри очень кротко отнесся к ее словам.

– Честно говоря, я и не ожидал другого, – сказал он. – Может, у вас со Стивом и не так уж много общего, но что касается упрямства, то тут вы, похоже, два сапога пара. И видно, чем скорее я это усвою, тем лучше будет для меня.

Дороти посмотрела на него с подозрением. Гатри О'Нил не был похож на человека, который сдается так просто.

– Что ты предлагаешь?

– Перемирие, – ответил он. – Я только что ездил осматривать протоки, там воды выше головы. Так что во всех случаях нам придется проторчать здесь несколько дней. С этим надо смириться, то есть взглянуть фактам в глаза.

– Каким еще фактам? – спросила Дороти настороженно.

– Ну, во-первых, мы, по всей видимости, не сумеем прийти к общему мнению по поводу того, кому Стив хотел оставить Биндабурру. Я считаю, что он собирался оставить ее мне, а ты уверена, что тебе. И очевидно, что никто из нас не собирается менять своего мнения. – Он сделал паузу и взглянул на Дороти. – Мы неудачно начали вчера вечером. Ты устала, а я не ожидал, что на мою голову свалится в ближайшем времени совладелец. Скажем, и ты и я были не в лучшей форме. Я не понравился тебе, а ты не понравилась мне, и мы оба решили, что о компромиссах не может быть и речи.

Он посмотрел на нее, по всей видимости, ожидая согласия. Дороти кивнула, стараясь пропустить мимо ушей не очень приятное для нее признание, которое Гатри сделал в таком спокойном тоне: «Ты не понравилась мне». Она привыкла нравиться мужчинам и не привыкла к такой жесткой прямоте.

– Я предлагаю, чтобы мы все начали сначала, – продолжал Гатри. – Ты сказала, что забронировала билет в течение месяца, и я не могу заставить тебя уехать раньше. Поскольку по каким-то тебе одной известным причинам ты все-таки решила остаться, я предлагаю такой план: забудем о том, чего хотел бы Стив, и предположим, что мы стали партнерами по доброй воле. В этом случае нам обоим предстоит приложить определенные усилия, но только на месяц.

– Почему это только на месяц? – проговорила Дороти.

Гатри выдержал ее взгляд.

– Мне кажется, что месяца будет вполне достаточно, чтобы убедить тебя продать мне твою долю.

– А если нет?

– Тогда мы снова вернемся к этому, – Гатри отодвинул от себя чашку. – Но как бы там, ни было, если ты согласна, то мы будем относиться друг к другу как равноправные партнеры. Это значит, что тебе придется выполнять свою определенную долю работы. Ты не будешь здесь гостем, и соответственно я не буду относиться к тебе как к гостю, если ты, конечно, не переменишь своего решения. Так что если ты остаешься и работаешь и через месяц не изменишь своих намерений, то… что ж, я признаю, что был не прав.

Дороти помешала кофе, обдумывая это предложение. Она предчувствовала, что оно не принесет ей ничего хорошего, но предложить что-нибудь взамен она не могла. Вряд ли с ее стороны будет разумным отвергнуть предложение мира, также ей не сделает чести отказ от работы. Пожалуй, она несколько поторопилась объявить, что ей по силам самой управляться с Биндабуррой, и Гатри теперь легко докажет ей противное. Но отступать было поздно.

– Мне, что, придется ставить клейма коровам и ловить быков? – спросила она встревожено.

Гатри выглядел так, словно не знал, сердиться ему или смеяться.

– Ну, если хочешь, ты можешь, конечно, попробовать, но я имел в виду другое.

– А что ты имел в виду? – спросила Дороти, облегченно вздохнув.

– У Стива всегда была домработница, которая готовила для него и работников и содержала дом более или менее в порядке. Она уволилась пару недель назад, а у меня не было времени подыскать другую, так что если ты возьмешь на себя ее обязанности, то это будет более чем кстати.

Дороти поразмыслила, не стоит ли ей возразить против возмутительного утверждения, будто она может сгодиться только на кухне, но вовремя спохватилась, сообразив, что в качестве альтернативы может получить, к примеру, починку забора под проливным дождем, и решила, что лучше уж предпочесть кухню.

– Но я не такой уж хороший повар, – предупредила она на всякий случай. О ее кулинарных способностях ходили анекдоты среди друзей, и Дороти давно уже покупала в магазине готовую еду и разогревала ее в микроволновке.

– Ну, уж, наверное, лучше, чем я, – сказал Гатри. – Нам ведь не надо никаких экзотических блюд. Просто пожарить или потушить мясо да испечь пирог или бисквит к чаю.

– А, ну с этим я, пожалуй, справлюсь, – с готовностью заверила его Дороти. Чем больше она думала об этом, тем больше ей нравилась идея добровольного партнерства, даже если при этом ей придется выполнять малопочетную роль кухарки. Дяде Стиву понравилось бы, что она остается, по крайней мере, на некоторое время. Если ей удастся доказать Гатри свою пригодность, то этим она докажет, что двоюродный дядя не ошибся в ней. И она уж постарается ради него.

Исполненная энтузиазма, она посмотрела на Гатри. Волосы ее все еще были спутанными после сна, но в зеленых глазах разгорелся огонь.

– Прекрасно, я согласна.

Однако если она ожидала, что Гатри обрадуется тому, что она с такой готовностью подхватила его идею, то она ошиблась. Вместо этого он с озабоченным видом стал предупреждать ее о возможных последствиях ее решения.

– Ты должна подумать, можешь ли ты себе позволить жить здесь так долго? Естественно, тебе не придется ни на что тратиться, но ты также ничего и не заработаешь. Нехорошо, если ты забудешь о том, что ждет тебя дома, отстаивая свою позицию здесь.

– Ну в этом плане все в порядке, – мгновенно ответила Дороти. – Меня ничто не тянет обратно. Я снимаю квартиру с подругой, но мы платим символическую сумму, потому что этот дом принадлежит ее отцу, так что я не принесу ей никаких неприятностей. Ну а что касается работы, как я уже говорила, я сообщу моему агенту, как он сможет связаться со мной в случае, если придет какое-нибудь неожиданное предложение.

– Гм. – Гатри оглядел ее критически, недовольный ее беззаботным видом. – Кроме того, ты должна понять, что тебе придется жить вдвоем со мной.

Унесенная мечтами о том, как она будет доказывать Гатри свою способность жить и работать в Биндабурре, Дороти забыла, что прошлым вечером она сидела здесь, нервно перебирая свои браслеты, и переживала очень странные чувства. Теперь она вытащила ноги из-под себя и спустила их на пол, впервые осознав, в какой интимной обстановке они оказались. Ей только сейчас пришло в голову, что, возможно, не совсем прилично сидеть напротив мужчины в одном халате. Она машинально затянула потуже его пояс так, что мягкий гладкий шелк сомкнулся плотнее вокруг ее талии.

Лучше бы Гатри не говорил об этом, подумала она. Только что она чувствовала себя такой уверенной и смелой, а теперь сидела, не в силах оторвать глаз от его рук, воображая, как они ласкают ее тело. Картина получилась такой живой, что Дороти пронзило острое желание, ей действительно захотелось почувствовать прикосновения его рук, сначала трепетных и нежных, а затем сильных и нетерпеливых.

Дороти сделала усилие и отогнала от себя это видение. Жизнь под одной крышей с Гатри неожиданно предстала перед ней исполненной различных опасностей и дьявольских искушений.

– Н-но ведь мы не останемся вдвоем? – Голос ее прозвучал неуверенно. – Ведь другие работники вернутся, как только спадет вода?

Дороти надеялась, что в большой компании будет спокойнее, и от этой интимной обстановки не останется и следа.

– Нет, они приходят в дом только пообедать, а сами живут в пристройке возле фермы.

– О. – Дороти растерянно поглядела на дно своей чашки. – А не мог бы и ты спать с ними?

– Мог, но у меня нет, ни малейшего желания так поступать, – резко ответил Гатри. – Я хочу сделать Биндабурру своим домом и отнюдь не собираюсь спать в чужом месте только ради того, чтобы ты чувствовала себя здесь более комфортно.

– Так ты же сам завел разговор… – возразила Дороти угрюмо.

– Я просто говорил, что ты должна прежде всего обдумать все «за» и «против», – сказал Гатри раздраженно, ставя чашку в раковину. – А то сначала ты решаешь оставаться, а потом начинаются все эти девичьи штучки.

– Какие еще девичьи штучки?! – возмутилась Дороти.

– Ну как же, просишь меня переехать к рабочим.

– Ну, я подумала, что так будет… не так неловко.

Гатри подошел к столу.

– Неловко для кого?

– Ну не то чтобы неловко… – начала было Дороти, но он перебил ее.

– Ты хочешь сказать, что боишься, что я не удержу свои руки?

– Нет! – воскликнула Дороти, совсем сконфуженная.

– Так что же, ты, значит, боишься, что сама не удержишься?

– Этого еще не хватало! – Дороти вскочила на ноги, еще туже запахивая на себе халат. Копна огненно-рыжих волос хлынула на лицо, закрыв мечущие молнии и прекрасные в гневе зеленые глаза. – Очень ты мне нужен!

– А почему так? – Гатри медленно направился в ее сторону.

– Почему? – повторила она, отчаянно стараясь придумать подходящее объяснение. – Да потому, что ты не в моем вкусе, а если бы даже и был, то все равно у меня есть другой! – выдохнула она, наконец.

Однако эти слова не произвели ни малейшего впечатления на Гатри, который подошел к ней вплотную.

– Да? И как же его зовут? – осведомился он, легко обнимая ее за талию. Его руки были сильные и властные, их прикосновения обжигали.

– Ральф? – пробормотала Дороти, пытаясь вырваться из его объятий.

– Ральф? И что, он тоже актер?

– Да, – ответила она, силясь высвободиться, но Гатри, казалось, не замечал этих попыток.

– И в каких же вы отношениях? – спросил он.

– Я люблю его, – дерзко ответила Дороти. Любила, про себя уточнила она, вспомнив, какая рана осталась у нее в сердце после их романа.

– И Ральф тебя любит?

Дороти немного помедлила.

– Да! – Это была неправда, но сейчас она могла быть спасительной для нее. Дороти подняла руки, намереваясь оттолкнуть Гатри, и уперлась ими ему в грудь. Через легкую хлопчатобумажную рубашку ее ладони ощутили мощные мускулы, и она быстро отвела руки.

– А в голосе у тебя нет уверенности, – просто сказал Гатри сквозь полуулыбку, играющую у него на губах.

Дороти глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя.

– Я уверена, – сказала она. – И Ральф полностью мне доверяет.

– Вот как? – произнес Гатри, прижимая ее к себе. В его глазах появился опасный огонь, отчего сердце Дороти забилось с удвоенной быстротой. – Похоже, этот Ральф не самый благоразумный тип. Будь я на его месте, я бы ни за что не стал испытывать судьбу, отпуская такую девушку, как ты, в далекую неведомую Австралию, да еще и одну.

– Он знает, что я не стану обращать внимания на других мужчин, – прошептала Дороти, ее голос заглушался стуком собственного сердца.

Гатри улыбнулся еще шире.

– Что ж, посмотрим, прав ли твой Ральф, – промолвил он, и его рука нежно взяла подбородок Дороти и подняла ее лицо.