Текст книги "На всех парусах"

Автор книги: Жаклин Бэрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Гвидо бросил поспешный взгляд на наручные часы, затем вновь посмотрел на Сару, которая дремала, положив голову на изгиб его руки, при этом уткнувшись щекой ему в грудь. Гвидо улыбнулся. Его забавляла ее привычка засыпать после того физического напряжения, которому он подвергал ее своими продолжительными ласками.

Но на сей раз было от чего подустать, поскольку они перемежали пылкие признания, нежности и споры, протекавшие на повышенных тонах всю ночь вплоть до самого рассвета, который застал Сару уже спящей, а на Гвидо, несмотря на его недельную усталость, подействовал ободряюще.

Без сна и движения ему было томительно оставаться в постели. Сколько мог, Гвидо продержался, бережно храня сон возлюбленной, но теперь, полагая, что ее забытье достаточно прочно, он постарался мало-помалу вытянуть свою руку из-под головы женщины. Сделав это со всей возможной осторожностью, он перекатился на другой бок и бесшумно поднялся с постели.

В ванной Гвидо принял душ, побрился, тщательно причесался, освежил себя бодрящим одеколоном, прошел в соседнюю со спальней комнату, тихо связался со службой внутригостиничного сервиса и сделал свои обычные распоряжения.

Вернувшись в спальню, он оделся, ни единым шорохом не нарушив сна Сары, и, прихватив свой ноутбук, вышел, притворив за собой дверь.

Когда заказ был выполнен и аромат кофе наполнил номер, Гвидо вернулся в спальню, подошел к постели и заинтересованно склонился над лицом Сары. Ей не оставалось ничего иного, кроме как очаровательно повести носиком, хлопая ресницами, обворожительно улыбнуться, завершив представление тягучей зевотой с вытягиванием заломленных рук из-под простыни, и окончательно распахнуть повлажневшие глаза.

– Прости, если разбудил. Хотел проверить, как ты. Кофе и завтрак уже доставили, – ласково сообщил Гвидо.

– Ничего, я уже собиралась подниматься, – к взаимному удовольствию солгала Сара. – Ты рано встаешь, – заметила она, приподнявшись на локотках и оглядев одетого в льняные брюки и рубаху Гвидо.

– Проснулся я действительно рано. Но сейчас уже половина десятого.

– Ой! – воскликнула Сара, сверив его сообщение с часами.

– Да, ой, – подтвердил Гвидо и жестом позвал ее вылезать из постели. – Кофе стынет. Поешь по-быстренькому, и давай срочно собираться, – скомандовал он.

– Собираться? – изумленно воскликнула Сара, покидая ложе.

– Да. Я съезжаю из номера в десять. И надеюсь больше сюда не возвращаться.

Сара решила воздержаться от всяческих расспросов, полагая, что ее требовательный взгляд сам по себе обязывает все подробно объяснить. Но вместо этого Гвидо устроился за столом и принялся поглощать круассаны с повидлом, неторопливо запивая их кофе.

Сара села напротив, взяла нож, зачерпнула им повидло и нахмурилась.

Со стороны Гвидо реакции не последовало.

Тогда Сара отложила круассан и, откинувшись на спинку стула, скрестила на груди руки, намереваясь этим жестом привлечь к своему негодованию внимание бывшего мужа. Однако тот убедительно делал вид, будто не замечает бессловесной эскапады.

Едко улыбнувшись собственным мыслям, Сара вздернула брови и принялась уписывать французский завтрак, расставляя эмоциональные акценты хрустом корочки, слизыванием лакомых подтеков повидла, вдыханием ароматной струйки кофейного пара…

– Вижу, ты никуда не торопишься, – осуждающе констатировал Гвидо, вставая из-за стола.

– Я что-то не уяснила, куда именно должна торопиться? – невинно заметила Сара, продолжая смаковать завтрак.

– Поспеши, женщина. В половине одиннадцатого мы должны быть в Мэйфер. Мне нужно сделать еще несколько звонков, – сообщил он и удалился, красноречиво сжимая в руке сотовый телефон.

Сара удовлетворилась этим скупым ответом, поскольку получила небольшую дозу информации, позволявшую строить разнообразные догадки. Во всяком случае, из слов Гвидо следовало, что он строит планы для них обоих и намерен отбыть из этого отеля не один, а вместе с ней. Возражений у нее не оказалось.

Спешно доев, она уединилась в ванной комнате, стандартными гигиеническими процедурами вернула себе всегдашнее великолепие, быстро оделась и предстала перед Гвидо. Оставалось запихнуть в сумку голубой пеньюар и, лязгнуть молнией, что она и проделала.

Так и не оторвав взгляда от монитора компьютера, Гвидо кивнул, предоставив Саре очередной повод нахмуриться.

Она остановилась в потоке яркого солнечного света, приподняла изящные загорелые руки и, запустив тонкие пальцы в свои сияющие золотисто-каштановые локоны, томно взбила их и в довершение дерзко тряхнула головой.

Гвидо вскинул на нее вопросительный взгляд. Сара презрительно повела левой бровью и села в кресло спиной к бывшему мужу.

– Мне очень нравится, как ты выглядишь, – натянуто проговорил он, – но не слишком ли откровенное декольте?

– Ты первый, кому пришло в голову сделать такое замечание, – сообщила Сара.

– Почему-то меня это не удивляет, – нервно процедил Гвидо.

Сара наблюдала, как Гвидо эскортирует агента по продаже недвижимости к дверям. Агент, будучи женщиной, автоматически млела от одного лишь взгляда-слова-прикосновения этого представительного итальянца. В связи, с чем лицо Сары застыло в скептически-обреченной полу усмешке.

Оторвав от этой елейной парочки взгляд, она еще раз осмотрела просторную комнату. Добротные деревянные полы, высокие потолки, огромные окна, выходящие на широкую террасу. Весь интерьер гостиной состоял их трех кремовых диванов, расставленных в интересах дружеского общения вокруг симпатичного столика, да лаконичных стеллажей вдоль свободных стен.

Ее внимание привлек японский садик за окном, составлявший живописную часть искусно воссозданного внутреннего дворика, до которого не доставал городской шум, учитывая, что они находились в десятикомнатном пентхаусе в нескольких десятках метров над землей в деловом центре Лондона.

– Ну, что скажешь? Нравится тебе тут? – гордо спросил ее Гвидо, проводив вконец разомлевшую агентшу.

– В первую очередь нравиться должно тебе, – бесстрастно отозвалась Сара. – Но все же должна признать, что здесь уютно.

– Замечательно. Очень рад, что ты одобряешь. Больше никаких отелей, – торжественно подытожил Гвидо.

– Ты купил безумно дорогую квартиру для того, чтобы проводить в ней два дня в неделю?!

– Нет, милая. Я не настолько сумасброден Я открываю в Лондоне представительство своей фирмы. Соответственно, планирую все больше и больше времени жить тут. Могу я тебя кое о чем попросить? – хитро поинтересовался Гвидо.

– Смотря о чем, – недоверчиво произнесла Сара.

– Обойди-ка все спальни и определи, какая из них станет нашей. Целиком полагаюсь на твой вкус.

– Нет, это твоя квартира, поэтому и решай сам, – самоустранилась она.

Гвидо словно ждал такого ответа. Он обнял ее за талию и, заглянув в ее глаза, проговорил:

– Тогда придется опробовать их все.

– Перестань. Я только пару часов, как из постели, – воспротивилась она.

– И у тебя не кипит кровь при виде меня?! – шутливо возмутился Гвидо. – Ну же! Разопьем шампанское, отметим выгодное денежное вложение, похулиганим немного. А потом выйдем на прогулку. Тут недалеко я видел бакалейную лавку, накупим продуктов, забьем холодильник, ты приготовишь что-нибудь вкусненькое на ужин… – сыпал идеями Гвидо Барбери.

Сара была озадачена. Очевидно, что он затеял основательно сблизиться с ней. А это вызывало двойственные чувства, Гвидо внимательно вгляделся в ее растерянное лицо.

– Если не хочешь никуда выходить, мы могли бы сделать заказ на дом, – осторожно проговорил он. – Но мы все еще не определились со спальней, – вспомнил Гвидо и потянул Сару за руку.

– Сэр, вы неисправимы, – признала она, шмыгнув носом.

Ближе к вечеру пара выбралась на прогулку. Держась за руки, они неторопливо вышагивали по тротуару, направляясь к присмотренной Гвидо бакалейной лавочке. Но прежде на пути попался небольшой итальянский ресторанчик, и они нырнули под его навес. Их тотчас усадили за столик в тихом и уютном зале. Гвидо сделал заказ, и им подали пасту и отличное красное вино.

Полтора часа промелькнуло незаметно.

Вернувшись, домой, Гвидо, как и планировал, заказал продукты по телефону. Они дружно заполнили провизией холодильник, после чего продолжили тестирование спален на пригодность.

Сидя в своем офисе в понедельник утром, Сара никак не могла сосредоточиться. Секретарше Джен пришлось несколько раз повторить предложение приготовить ей кофе.

Когда, наконец, Сара ответила ей неуверенным кивком, Джен настороженно посмотрела на начальницу и проговорила:

– Вы выглядите как человек, которому удалось изобрести универсальное лекарство против ожирения. Это так?

– Увы, нет, – рассеянно покачала головой Сара, продолжая изучать складки портьер.

– Проснитесь, мадам. Ваш кофе подан, – окликнула ее из соседней галактики Джен, вновь войдя в кабинет с подносом. – Уикенд был незабываем? – предположила секретарша.

– Именно так, – охотно отозвалась Сара Бичем.

– Я вас не виню. Если бы у меня был мужчина, хотя бы отдаленно похожий на мистера Барбери, я бы позабыла, как меня зовут, – мечтательно пролепетала Джен.

Сара нахмурилась и пожала плечами. На этом доверительный разговор между подчиненной и начальницей следовало считать оконченным. Джен осмотрительно ретировалась, оставив Сару в агонии тотальной занятости.

Ближе к обеду в офис доставили целую кучу роз, вызвавших удушье у половины онемевших от изумления бухгалтеров.

– Ты так платишь за удовольствие? – спросила Сара Гвидо по телефону.

– Сделал приятное, – возразил он.

– Не заблуждайся. Человеку свойственно тяготиться долгом. С другой стороны, это позволяет ощутить плюсы моего положения. И знаешь, какой вывод я сделала за несколько последних недель?

– Интересно послушать, – отозвался Гвидо.

– Любовницей быть не в пример приятнее, чем законной женой. Прежде я такого и предположить не могла.

Гвидо выдержал многозначительную паузу, после чего авторитетно проговорил:

– Очень рад, что благодаря моим скромным усилиям ты возвысилась в собственных глазах.

– Усилиям настолько скромным, что ты вряд ли рискуешь перестараться, – отпарировала Сара и, сославшись на крайнюю занятость, завершила этот странный разговор.

Вечером пятницы Гвидо Барбери прибыл к ее дому и позвонил в дверь, когда Сара еще не успела переодеться после работы. Сегодня она была чрезвычайно не расположена пускать его в свои пределы, но Гвидо, настойчиво не отрывавший пальца от кнопки звонка, выбора ей не оставил. Он горел желанием похвастаться перед Сарой своим новым нешуточным приобретением, поэтому, не переступая порога ее квартиры, потребовал, чтобы Сара вышла на улицу.

У ее дома стоял новехонький и дорогущий спортивный автомобиль. Гвидо Барбери сиял от гордости, как начищенный медный чан.

– Что скажешь?! – воскликнул он, не сводя влюбленного взгляда со своей новой игрушки.

– Детские забавы, вот что! – резанула по уху менторским тоном Сара.

– Это моя новая машина, – обиженно пробубнил он.

– Зачем нужна гоночная машина в Лондоне – в пробочной столице Соединенного Королевства? Красоваться в заторах?

– Но это шикарная вещь! – взывал о понимании Гвидо.

– Купил и купил. Это твои деньги. Поступай, как знаешь, – отмахнулась Сара и вернулась в дом.

Но, оказавшись через несколько минут в этой машине и покатив с Гвидо по вечернему Лондону, она забыла и усталость, и внезапно вспыхнувшее раздражение. Ей было легко и спокойно, и так естественно…

А потом вновь последовали ежедневные телефонные звонки, когда они могли говорить обо всем на свете и ни о чем конкретно, потому что только так можно было избежать препирательств.

Два месяца Сара привыкала к тому, что больше не одна. Она, как и прежде чувствовала себя пронзительно одинокой, но считаться таковой более не могла. Однако теперь у нее было хоть что-то, помимо рациональной занятости.

Скучную жизнь лондонского бухгалтера расцветили посещения ресторанов, театров, приятные вечера на двоих, когда она готовила ужин в новой квартире Гвидо, накрывала на стол, зажигала свечи, и они вместе посмеивались над тем, как это, глупо и не убедительно – двое «старых циников» при свечах. После ужина они могли просто сесть перед телевизором, якобы для того, чтобы что-то посмотреть, но тотчас засыпали оба, сморенные усталостью.

Но когда они отправлялись сразу в спальню, то могли не спать до самого рассвета, прекрасно сознавая, что с пробуждением возникнут сложности.

И все же отношение Сары к этим новшествам продолжало оставаться неоднозначным, а по утрам стало непросто подниматься с постели, словно старость уже приблизилась и смыкает когтистые руки на шее. Доходило до дурноты. Первую половину дня Сара чувствовала себя совершенно разбитой, никчемной, подавленной. Слабость, головокружение, тошнота. Словно длинная темная тень ложилась на нее. К обеду же все пугающее и гнетущее развеивалось, и она снова чувствовала привычную легкость, бодрость духа и сил, была энергична и задорна, работа спорилась, сама она блистала.

Сара видела в этой странности проявление ее внутреннего конфликта, подсознательное неприятие роли любовницы. Но переписать условия она не могла, поскольку не знала, в каком направление это необходимо сделать. Ибо неприемлемее роли любовницы Гвидо Барбери ей виделась только роль жены Гвидо Барбери. А отказываться от Гвидо Барбери совершенно она не была готова.

К счастью, секретарь Джен обладала достаточным чувством такта, чтобы не докучать начальнице спозаранку, а тихо ставила ей на стол крепкий кофе и молча удалялась пересматривать ее рабочее расписание, перенося все важные встречи на период пика деловой активности своей руководительницы.

Для самой Сары сложности оказались сильнее желания игнорировать их. Утреннее напряжение усугубилось настолько, что ей приходилось по полдня оставаться голодной, и в эти часы ее мозг был не в состоянии обрабатывать массивы цифр и анализировать законодательные новшества финансового министерства. Сара страдала от обостренности всех чувств вместе с умственной отупелостью. Она была уверена, что ее нетренированный, привыкший к умеренным эмоциональным нагрузкам организм столкнулся со стрессом из-за встречи старого возлюбленного и обидчика, и, не вынеся этого, повредился.

Сара направилась в поликлинику с тем, чтобы получить рекомендации общеукрепляющего характера, а вышла оттуда с рецептом на профилактические препараты для беременных женщин.

Конечно, она стала принимать противозачаточные таблетки… почти сразу. Конечно, Гвидо использовал презерватив… почти всегда. И вот этого «почти» оказалось достаточно, чтобы заработать осложнения, возраст которых исчислялся двумя месяцами.

Доктор поздравил ее и сопроводил напутствиями, которые она однажды уже слышала почти слово в слово.

Планируя быть в квартире Гвидо к шести, как они и договаривались, Сара медленно плелась по улице. Она отказывалась обдумывать ситуацию впопыхах, на нерве. Но эмоции все же пробивали глухую стену ее самообладания, и тогда ей хотелось плакать или недобро посмеяться над тем, какая же она «удачливая».

Сара не спешила и поэтому опоздала, да так, что когда, наконец, открыла дверь своим ключом, долго и бессмысленно проковырявшись в замке, Гвидо воскликнул:

– Где ты, черт возьми, пропадала! Я уж и на сотовый тебе звонил, и на работу! Битый час жду!

Сара тупо уставилась на Гвидо, стоявшего перед ней в вечернем черном костюме.

– Как ты могла забыть, Сара?! Мы же договаривались с тобой.

– О чем? – глухо проговорила она.

– У нас же билеты в оперу. Спектакль начался полчаса назад, – с нескрываемым упреком напомнил Гвидо.

– Прости… прости, – вяло извинилась Сара и опустилась в миниатюрное креслице у самого входа. – У меня была очень важная встреча… Я безумно устала. Иди один.

– Да никуда я не пойду. Во-первых, начало спектакля специально для меня повторять не станут. А во-вторых, я не собираюсь идти без тебя… Важная встреча… В такой час? – гневался он, вышагивая по холлу взад и вперед мимо обреченно сидящей Сары. – Всякое, конечно, бывает. Но ты могла меня предупредить! У тебя даже сотовый не отвечал. Что я должен был подумать?

Сара безнадежно посмотрела на Гвидо и вновь опустила взгляд.

В тот вечер они все-таки отправились в Ковент-Гарден и успели стать свидетелями остававшейся части оперной постановки, но это было скорее символическим действом с их стороны, поскольку ни Гвидо, ни Сара не могли сосредоточиться на том, что происходило на сцене. Каждый был погружен в собственные размышления. В антракте они пошли в буфет, и Гвидо привычно предложил женщине шампанское, но Сара от него отказалась, однако сделала это, не придавая особого значения собственному отказу. Она рассеянно пережёвывала сандвич, когда Гвидо наступательно произнес:

– Может быть, ты, наконец, расскажешь мне, в чем дело?

– Ни в чем, – блекло отозвалась Сара.

По завершении оперы он усадил спутницу в свою новенькую спортивную машину, завел двигатель, но прежде чем рвануть со стоянки насмешливо проговорил:

– «Отелло» – бесспорное творение двух гениев, Шекспира и Верди – не теряет своей актуальности по сей день…

– Да-да, – бессмысленно отозвалась Сара.

– У нас заказан столик, – напомнил ей Гвидо, включая мотор.

– Ужин – это хорошо, – глубокомысленно проговорила она. Но по прибытии в ресторан и заняв свое место за столиком, вдруг повеселела и призналась: – Я безумно голодна.

– Тогда закажем побольше и немедленно. – Что он и сделал.

Однако когда перед ними расставили блюда с разнообразными закусками, Сара вдохнула насыщенный аромат приправ и специй и в состоянии неконтролируемого отвращения отстранилась, еле сдерживая рвотные позывы.

– Я не могу, мне нужно в дамскую комнату, – пролепетала она и испарилась.

Вбежав в женский туалет, Сара посмотрела в зеркало на свое лицо с явным налетом зелени. Это не было оптическим эффектом освещения или дефектом амальгамы. Таковым на самом деле являлся оттенок ее кожи – зеленовато-серая патина распространилась по всему изморенному лицу.

Через пять минут Сара умылась, достала из сумочки косметичку, припудрилась, накрасила губы красной помадой, подмазала ресницы угольно-черной тушью, коснулась скул румянами и приобрела подобие здорового внешнего вида. После чего вернулась к столику.

Она продолжала сохранять холодность к еде, отщипывая от хлеба маленькие кусочки и запивая их простой водой.

– Что? Пропал аппетит?

– Да.

– Ты не заболела?

– Нет.

– С тобой что-то творится, но ты по какой-то причине скрываешь это от меня.

– Прости.

– Ты бледная.

– Что делать. Старею.

– Не смеши. Голова болит?

– Заболит, если не прекратишь этот допрос.

– Мне нужны факты, Сара.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Скинув туфли у входной двери, Сара пошлепала усталыми отекшими и разболевшимися ногами в ванную. Как это отличалось от испытанного десять лет назад! Тогда, в восемнадцать, беременность окрылила и вознесла ее в небеса. Она была счастливо влюблена, стала женой, лелеяла мечту поскорее увидеть своего первенца, и не догадывалась, что ждет ее впереди.

Теперь же Сара стала зрелой женщиной, погрязшей в сомнениях, и еще она была слишком хорошо осведомлена о возможных последствиях любой эйфории.

Но так же, как и в первый раз, Сара Бичем жаждала стать матерью.

Она добрела, наконец, до ванной комнаты и щелкнула выключателем, но свет для нее так и не зажегся…

– Детка, – Сара моргнула и увидела Гвидо, который склонялся к ней.

Он помог ей приподняться и примостил подушку под ее спину. С прикроватного столика он взял стакан и упаковку таблеток.

– Выпей… Это обезболивающие. Я сделаю тебе чай. У тебя был обморок. Ты не должна столько работать.

– Чай выпью с радостью, а таблетки не буду, – заявила Сара, сделав глоток воды.

– Уверена? – усомнился Гвидо.

– Абсолютно, – заверила его Сара и попыталась улыбнуться.

– Твоя бледность меня пугает. Я бы вызвал врача.

– Это излишне. Мне известно, что со мной.

– Не поделишься информацией? – проговорил он.

– Посмотрим, – неопределенно ответила она и напомнила: – Ты собирался принести чая.

Гвидо выполнил заказ. Передав Саре чашку горячего травяного чая, он спросил:

– Может, ты еще чего-нибудь хочешь?

– Нет, спасибо.

– Тебе лучше?

– Да, пожалуй, лучше, – неуверенно пробормотала она.

– Тебе нужно восстановить силы. Выпьешь чай, и сразу под одеяльце. Уверен, утром все как рукой снимет.

– Как раз утром-то будет еще хуже, – авторитетно заявила Сара.

– Не внушай себе. Все будет хорошо, – легкомысленно заверил ее Гвидо.

– Я беременна, – просто призналась она после очередного глотка.

Гвидо приоткрыл рот, зажмурился, озадаченно потер переносицу, вновь посмотрел на Сару и повторил с вопросительной интонацией:

– Беременна?

– Беременна, – твердо сказала Сара.

– Точно?

– Точнее не бывает.

– Уверена?

– Многажды и всеконечно, – клятвенно отчеканила она.

– Так ты говоришь, что беременна? – снова повторил Гвидо, пытаясь уловить мелькающую между извилинами мысль.

– Угу!

– Давно? В смысле, как долго?

– Около двух месяцев, по мнению доктора.

– Но мы же…

– …предохранялись. Да, но не всегда. Я не сразу начала принимать таблетки. Сам вспомни, как все было… Хотя спасибо уже за то, что не сомневаешься в своем отцовстве, – съязвила Сара.

Но Гвидо оказался глух к оттенкам ее сарказма.

– Когда ты об этом узнала?

– Сегодня. Потому мы и опоздали к началу оперы.

– Но… это невозможно! – внезапно встрепенулся Гвидо. – Признайся, Сара, ты специально это подстроила.

Ее лицо исказилось от гнева. Она не стала ничем отвечать на этот гнусный выпад.

Гвидо метнулся из комнаты. Сара лишь слышала, как хлопнула стеклянная дверь на террасу.

Она поднялась с постели и достала из стенного шкафа дорожную сумку, затем методично собрала в нее все свои вещи и направилась с сумкой в холл.

Гвидо заметил ее передвижение с террасы и вслед за ней вышел в прихожую.

– Какого черта ты делаешь?!

– Я выполнила свой долг. Теперь ты знаешь, что я беременна от тебя. Твое отношение мне известно. Дополнений не требуется. Теперь я считаю нужным оставить твое оскорбленное достоинство без моих посягательств.

– И что все это значит?

– Для тебя – ничего. А я вернусь к своей жизни и рожу моего ребенка, – поставила его в известность Сара.

– Нашего, если верить твоим словам, – поправил ее Гвидо.

– Можешь не верить.

– Мы поженимся! – воскликнул Гвидо.

– Это больше не повториться, – убежденно произнесла она.

– Либо брак, либо ты не получишь ни гроша на воспитание ребенка, – поставил условие будущий отец.

– Меня больше устраивает второй вариант. Я не жду от тебя ничего, поэтому твои ультиматумы бесполезны, – отпарировала Сара и открыла дверь.

– Э, нет! Я тебя еще не отпускал, дорогая, – перегородил ей дорогу Гвидо.

– Выпусти! – потребовала Сара.

– Ты сейчас успокоишься. Отправишься спать. А когда придешь в себя, мы все обсудим. Нет необходимости уходить на ночь глядя, – миротворчески произнес Гвидо и, взяв из рук Сары сумку, закрыл входную дверь на ключ.

Сара почти сдалась, но, когда Гвидо попытался ее поцеловать, отстранилась и возмущенно произнесла:

– Ты издеваешься? Нет, уж лучше я пойду.

– Хорошо, я отвезу тебя.

– Ты пил вино.

– Тогда вызови такси, – предложил он.

– Отстань, – проговорила Сара и вновь попыталась выйти.

– Не пущу! Я лягу в спальне для гостей. Завтра утром уйдешь, – сказал Гвидо и удалился с поля боя.

Сара безмолвно приняла его последнее предложение и вернулась в спальню.

Как и было оговорено накануне вечером в пылу их ночной словесной баталии, утром, едва проснулась, Сара стала собираться, чтобы покинуть навсегда фешенебельную квартиру своего недавнего любовника, который выдвинул ей неприемлемый ультиматум. А поскольку, в понимании Сары, любой ультиматум следовало считать неприемлемым, она рассудила, что и обсуждать что-либо с этим категоричным господином ей больше нечего.

Поэтому она тихонько оделась и вновь направилась к выходу, тем более что беременность и сопутствующие симптомы не позволяли ей озаботиться завтраком.

Гвидо, который, как оказалось, пробудился еще раньше нее – а по виду его можно было подумать, что и не спал вовсе, – повторно перегородил ей дорогу.

– Чего ты хочешь? – тоном санитара смирительного учреждения спросила его Сара.

– Ты же говорила, что тебе нездоровится по утрам, – подозрительно проговорил Гвидо.

– Прости, что разочаровываю, но передвигаться я все же в состоянии. А что тебе до моих хворей? – надменно спросила она его.

– Я вылетаю в Италию через пару часов. Надеюсь, перелет ты осилишь, – процедил он.

– Однако же ты наглец, Гвидо Барбери. Никогда я не сяду в самолет, отправляющийся в Италию, тем более с тобой. А выйду сейчас из этой квартиры с тем, чтобы никогда больше сюда не вернуться и не видеть твоего презрительного снисхождения! – с горячностью заявила Сара.

– Если завтракать ты не собираешься, то выпей, по крайней мере, успокоительный чай, – мирно предложил ей Гвидо.

– Ты слышал, что я тебе только что сказала?! – возмутилась она.

– Слышал, не глухой. Очень хорошо, что ты уже собралась. Нужно еще доехать до аэропорта. В это время на улицах заторы…

– Я разговариваю со стеной, – констатировала женщина. – Ты хотя бы понял, что я не намерена лететь с тобой в Италию? Не расположена я, знаешь ли, к дальним прогулкам.

– Ты тянешь время, Сара. Предоставь решать мне, – спокойно проговорил Гвидо.

– Решать что, позволь осведомиться?

– Позволяю… С этой минуты я буду решать судьбу своей семьи, состоящей из меня, тебя и нашего ребенка. Кстати, твой чай… Пока ты сотрясаешь воздух, он, должно быть, уже остыл.

– Благодарю за любезность, но обойдусь уж, – гневно пробормотала Сара и вновь двинулась к выходу со всеми своими вещами. – Пусти! – истерически возвысила она голос, когда Гвидо перекрыл ей путь к свободе.

– Ты слаба, Сара, поешь все же хоть что-нибудь, чтобы перелет не показался тебе мучительным. Помоги мне определиться, какой завтрак не вызовет у тебя отвращения.

– Я сама определюсь с этим, когда окажусь дома, – заверила его Сара. – И вот еще что, Гвидо. Я кладу ключи на этот столик. Мне они больше не понадобятся. Передай их с моими наилучшими пожеланиями своей очередной обожательнице. Чао!

Сара отодвинула плечом опешившего от ее решительности бывшего мужа и успешно прорвалась в двери. Та поддалась, и Сара была уже за порогом, когда услышала жалобное и протяжное:

– Постой.

Такая интонация не могла не задеть самых чувствительных струн ее истинно женской натуры. Но она все же, скрепя сердце, продолжила свое неколебимое движение в сторону спасительного лифта.

– Прошу тебя, Сара, не уходи! – взмолился застывший в отчаянии на пороге своего фешенебельного пентхауса миллионер и ловелас.

– Что еще? – брезгливо произнесла снисходительная Сара Бичем, не поворачивая головы, не удостаивая его своим взглядом. – Чего мне еще от тебя ждать? Ты все исчерпывающе растолковал мне прошлым вечером. Твои навязчивые предложения чая кажутся в связи с этим чистым издевательством. Я говорю тебе «прощай», что значит «не желаю тебя больше видеть». И ты осмеливаешься меня задерживать? – с расстановкой произнесла она и продолжила движение по длинному коридору.

– Все верно, Сара… кроме одного. Ты так и не поняла моих мотивов. Я могу объяснить все, что тебя так обидело вчера вечером!

– Уверена, что без твоих объяснений все прекрасно поняла, – заверила его Сара, нажимая кнопку лифта.

– Если бы ты меня поняла, то не уходила бы теперь с такими мыслями.

– Гвидо, твоя незрелость говорит красноречивее всех твоих объяснений. То, что ты достиг таких высот в бизнесе, свидетельствует лишь о том, что ты виртуозно овладел правилами сложной игры на деньги. Но для того, чтобы быть хорошим отцом и мужем, требуются сердце и мудрость. Ты же в любых обстоятельствах привык рассчитывать на обожание и безусловное подчинение. Заведи собаку, Гвидо, и будь с ней счастлив. Вот тебе мой бесплатный совет.

Гвидо Барбери попрал-таки свою гордость и догнал Сару, когда ее нога переступала расселину ярко освещенного лифта.

– Быть может, я груб и эгоистичен, – неуверенно признал он, выхватывая ее из сияющей латунью кабины. – Но для меня твое известие было сродни грому среди ясного неба. Отсюда моя нездоровая реакция на твои слова. Я думал всю ночь в ожидании этого утра, чтобы объясниться. Но ты записала меня в подлецы. А с этим я никогда не соглашусь.

– Во-первых, ты совершенно определенно груб и эгоистичен. А во-вторых, как я могу еще помнить, в первый раз новость о моей беременности ты воспринял с искренним восторгом, хоть и был много моложе. Из чего я делаю вывод, что и остатки прежнего твоего ко мне чувства невозвратимо ушли. А все, что ты можешь предложить мне теперь – это лишь дань традициям мирного урегулирования демографических осложнений.

– Оставь эту саркастическую болтовню, Сара, – раздраженно выпалил Гвидо и поспешил овладеть ее губами, рассчитывая таким нехитрым способом пробудить в ней временно задремавшее архаическое чувство женщины – хрупкой и зависимой.

– О, ну конечно! Вот какое оно – твое объяснение. Один зубодробительный поцелуй, и женщина размякла, лепи из нее, что хочешь! – обвинительно воскликнула стойкая духом Сара Бичем и оттолкнула от себя сладострастного итальянца. – Нет уж! Мне известны все твои уловки наперечет.

Неожиданно Сара прикусила губу, бросила свою сумку на пол возле лифта и метнулась в сторону распахнутой двери квартиры Гвидо Барбери, моментально исчезнув в ее недрах.

– Ты где?! – прокричал Гвидо, вернувшись в свои апартаменты с сумкой в руке, обескураженный такой изменчивостью Сары.

– В туалете! – глухо отозвалась она.

Гвидо терпеливо дождался, пока она вышла, вытирая лицо махровым полотенцем, и это лицо выглядело еще зеленее, чем накануне. Сара села, переводя дыхание.

– Нам необходимо серьезнейше поговорить, – усталым голосом произнес Гвидо.

– Нет, – категорически отрезала она, затем подхватила сумку и быстро покинула его квартиру.

– Это все? – разочарованно спросил Гвидо, провожая ее к лифту.

– Это все, – решительно ответила Сара.

– Береги себя. В ближайшие дни я позвоню – напутствовал он, смиренно наблюдая, как она входит в лифт.

– Не стоит беспокоиться, – холодно бросила она на прощание.