Текст книги "Герои и чудеса Средних веков"

Автор книги: Жак ле Гофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Трубадур, трувер

«Трубадур» – французский вариант возникшего в XII веке старопровансальского слова «тробадор».

Оно означает представителя плеяды лирических поэтов, основавших литературу Лангедока и ставших родоначальниками того, что в Европе XIX века стали называть куртуазной любовью. Слово «трувер» – северофранцузский вариант слова Trobador и на языке северных областей Франции означает лирических поэтов, появившихся там немного позднее в качестве подражателей окситанских трубадуров. Термин происходит от слова trobar, по-окситански trouver, и служит определением слагателя слов и поэм. Влияние, оказанное творческим гением трубадура, его социальная и культурная роль в Окситании и позднее во всей христианской Европе XII–XIII веков таковы, что и фигура трубадура, и фигура трувера достойны занять место среди героев Средних веков, а созданная ими литература, как и воспетые ими ценности – то есть, по сути, ценность любви, – заслужили определения одного из средневековых чудес.

Литература трубадуров – это результат светского творчества при феодальных дворах южных областей, сперва в Аквитании и Провансе, а потом в Каталонии и Северной Италии.

В этой книге трубадуры выступают как свидетельство многочисленности тех мест и обилия корней, имевшихся у тех культур, из которых в основном и складывалась вся культура Средневековья. Значительное место кельтской культуры мы уже видели, а теперь вот трубадуры засвидетельствуют важность культуры окситанской.

Трубадуры были изобретателями и певцами finámor. Это понятие частично связано с куртуазностью, с аристократическим идеалом «искусства жить», который включал учтивость, утонченность нравов, изящество, но при этом еще и рыцарскую честь.

Finámor – это любовная связь, суть которой в разработанном трубадурами искусстве любить. Объект этой связи – замужняя женщина, внушающая влюбленному чувство, которое он выражает, всячески подчеркивая почтение к ней и преподнося ей любовные мольбы и жалобы в форме послания, выраженного стихотворениями или песнями трубадуров. Эта связь является калькированной феодально-вассальной моделью, любимая женщина – госпожа (mi dona на окситанском языке означает «монсеньор»), а влюбленный, как и выступающий его посланником трубадур, – ее вассал.

Целью finámor является как эмоциональное, так и чувственное удовлетворение, которое трубадуры называют joy. Finámor определяли как «эротику овладения влечением». Несмотря на явные связи с куртуазностью, поэзия трубадуров может впитывать и антикуртуазные течения. Рене Нейи утверждает, что «во все периоды развития в окситанской лирике существовали „дикие поэмы“, плохо согласующиеся с куртуазным идеалом и направленные против него, где в такой же резкой форме, как в песнях старых голиардов, получили самое широкое распространение себялюбивые и женоненавистнические инстинкты распутных и воинственных баронов. Тут уже можно говорить о литературе нонконформистской, любви дискуртуазной, то есть лишенной какой бы то ни было учтивой формы, и о лирике непристойной».

Проблема, о которой все еще идут споры, – в том, повышали ли трубадуры социальную роль женщины в обществе и служили для ее возвеличивания, или же они были всего лишь прикрытием пронизывавшего все средневековое общество женоненавистничества. Жан-Шарль Юше определял finámor как «искусство держать женщину на расстоянии при помощи слов». Служа прекрасной даме, трубадуры в этом случае могли быть и ее тюремщиками. Много раз подчеркивали, насколько фигура трубадура и его литературное и музыкальное творчество привязаны к аристократическому центру общества, то есть ко двору. Более спорна роль, иногда приписываемая некоторым женщинам, занимавшим высокое общественное положение, – роль меценаток. Если о таковой роли Эрменгарды, виконтессы Нарбоннской (умерла в 1196), а для северных районов Франции – графини Марии Шампанской (умерла в 1198), дочери короля Франции Людовика VI и Алиеноры Аквитанской и покровительницы многих трубадуров, в их числе и великого Кретьена де Труа, можно говорить с уверенностью, то меценатство самой Алиеноры Аквитанской уже вызывает определенные сомнения.

Первым знаменитым трубадуром был крупный сеньор, Гильом IX, родившийся в 1071 году и бывший герцогом Аквитанским с 1086 по 1126 год, который превратил свою столицу Пуатье в центр, где искусство трубадуров познало первое процветание. Но хотя Гильом IX и великий лирик, он в то же время поэт непристойный и поэт-женоненавистник. Его «Жизнеописание» середины XIII века утверждает: «Граф Пуатевинский был превеликим обманщиком женщин. Владел он великим искуссвом в пении и трубадурском художестве. И немало постранствовал он по белу свету, повсюду кружа головы дамам».

Искусство трубадуров распространяется по Северной Франции благодаря новым героям, которые были их эквивалентом, – труверам. Регионами, где труверы особенно многочисленны и деятельны, были Шампань, Пикардия и Артуа. Но в XIII веке их становится все больше к северу Франции, и Аррас, где горожане и труверы объединяются в культурное сообщество, ле Пюи, становится крупным центром поэзии и лирической музыки. В середине XII века окситанский трубадур Джауфре Рюдель, сеньор Блайи, отправившись в крестовый поход, изобретает поэзию amor de lohn (дальней любви). Поэт середины XII века Маркабрю был первым поэтом trobar clos, то есть труверов «замкнутого», темного стиля, представителем «герметической» формы поэзии трубадуров, которая прельстила очень многих европейцев, в их числе и молодого Франциска Ассизского.

Наряду с любовью война также была излюбленной темой трубадуров, охотно воспевавших воинскую доблесть героев. Например, Бертран де Борн (1159–1195) заявляет: «Скажу вам так – чем есть, и пить, и спать, усладу большую я вижу в гоне врага, когда кричат в пылу погони: "Вот он! Рази! За ним!" – и валится богатый и бедняк, простолюдин и князь в бездонный ров, уже забитый трупами, – а кони все ржут и ржут, лишившись седоков… Нет зрелища приятней для очей, чем искры от скрестившихся мечей».

Альбигойский крестовый поход в начале XIII века произвел переворот в обществе, породившем трубадуров. И вот в течение XIII века характер творчества трубадуров меняется, что находит особенное выражение в новых литературных жанрах, таких, как роман: «Фламенка», написанная во второй половине XIII века в Руэрге в среде приближенных сеньора де Рокефейля, рассказывает историю вельможи, обманутого его молодой женой и ее любовником. Важно, что уже пишут и биографии трубадуров, их «Жизнеописания», где эти литераторы выглядят еще и общественными деятелями, «Жизнеописания» эти дробятся на тексты, в которых прослеживается связь между жизнью трубадура и его творчеством во славу finámor, – такие подглавки называются razos.

При этом, если социальное положение трубадуров начиная с самых истоков их существования было весьма различным и среди них могли быть важные феодальные сеньоры, мелкие и крупные дворяне, буржуа, простолюдины и разночинцы, служившие прежде всего ценностям аристократическим, то в течение XIII века трубадуров недворян становится больше, даже при том, что их творчество зачастую продолжает нести на себе печать куртуазности.

Следует отметить Гираута де Рикьера (около 1230–1295), родившегося в Нарбонне, происхождения скромного, который одинаково успешно служил и виконту Нарбоннскому, и королям Французскому и Кастильскому и был «последним из трубадуров». Во всяком случае, это последний великий певец finámor. Последняя новация произошла в конце XIII века – трубадуры принялись на все лады воспевать необыкновенную прекрасную даму, культу которой поклонялись с исключительным рвением, и это была Дева Мария.

Пожалуй, трубадуры чаще и охотнее иных представителей средневекового имагинарного выбирались, особенно во Франции, героями в эпоху романтической культуры. Даже более того, бурный расцвет регионов и возрождение диалектов способствовали тому, что в центре возрождения окситанской культуры оказалась фигура трубадура. Гастон Парис в статье 1883 года о Кретьене де Труа впервые употребил выражение «куртуазная любовь» – и приблизительно в те же годы, уже с 1851-го, появляется выражение «стиль трубадур», означающее псевдоготику в архитектуре, а с 1876 года историки литературы заговорили о «трубадурском жанре».

И в наше время трубадуры – персонажи, неплохо чувствующие себя в европейском имагинарном; в окситанской культуре и истории они и вовсе на первом месте, и образ трубадура был принят и проработан самыми актуальными и самыми популярными жанрами современной культуры. Трубадурам одинаково уютно как в мировом рекламном бизнесе, так и в новой молодежной музыке. Доказательством тому – молодежная группа рок-певцов из Тулузы, назвавшая себя Faboulous Trobadors (Легендарные трубадуры»).

Валькирия

Имя «валькирия» – результат соединения двух древнескандинавских слов, означавших «убитый» и «выбирать». Валькирии – это, по-видимому, существа, восходящие к духам смерти и демонам-проводникам в загробное царство в древнескандинавской мифологии.

В эпоху викингов они были то амазонками, то дочерьми Одина, верховного бога скандинавов. Это девы, которые ведут героев, павших со славою на поле брани, в первобытный рай скандинавов – Вальхаллу. Упоминания о валькириях встречаются то в германской эпической поэме конца XII века «Песни о нибелунгах», то в стихотворных и прозаических текстах, в которых легенды и песни, до этого распространявшиеся в устной форме, обрели письменное изложение. Основные из них – это поэтические песни «Эдды», песни о богах и героях, сложенные между IX и XII веком и содержащиеся в исландской рукописи последней трети XIII века, «Эдде», изложенной в прозе исландским поэтом Снорри Стурлусоном (1179–1241), и «Сага о Вельсунгах», прослеживающая ветвь рода Вельсунгов, предков Сигурда, до верховного божества германской мифологии Одина.

Имагинарная героиня, валькирия фигурирует в этой книге потому, что она являет собою важный пример присутствия в средневековом имагинарном, которому наследует имагинарное общеевропейское, наряду с имагинарным кельтским еще и имагинарного германского и скандинавского. Вслед за «Тристаном и Изольдой» валькирия также подтверждает и то значительное место, какое в истории наследия средневекового имагинарного занимает творчество великого композитора XIX века Рихарда Вагнера.

Чаще всего насчитывают девять валькирий, иногда говорят о двенадцати. Главное воплощение валькирии – это героиня средневековой германской эпической поэмы конца XII века «Песнь о нибелунгах» Брунгильда (Брюнхильда). Брунгильда ослушалась Одина, и он наказал ее за это, погрузив в сон и лишив статуса валькирии. Отныне она будет простой смертной, которой суждено выйти замуж за того, кто сумеет ее пробудить; однако она приносит клятву, что выйдет только за мужчину, не ведающего страха. Брунгильда разбужена королем Сигурдом, и они обручаются, обменявшись брачными клятвами, но не вступив в брачный союз. Однако Брунгильда выходит за Гуннара, или Гюнтера, одного из нибелунгов, а Сигурд женится на Гудрун (или Кримхильде), сестре Гуннара. Брунгильда, мучимая ревностью и уязвленная в своей чести, требует от Гуннара убить Сигурда, но убивает Сигурда другой нибелунг, Готторм, когда тот спит. Сраженная скорбью Брунгильда приказывает положить себя на тот же погребальный костер, на котором горит труп Сигурда.

Миф о валькирии является примером пары, объединяющей сверхъестественное существо и смертного, преимущественно рыцаря. Став смертной, валькирия не лишается своего сверхъестественного происхождения. Эта героиня показывает еще и то, какое значение в средневековом имагинарном имела тема военного насилия и борьбы с чудовищами. Женщина в таком мире – существо, связанное со смертью.

Начав с того, что провожала павших воинов в рай, валькирия заканчивает тем, что вовлекает их в любовь, роковой финал которой – смерть. В опере Вагнера валькирия Брунгильда – любимая дочь верховного бога Одина, ставшего Вотаном. К тому же она его наперсница, и у нее восемь сестер. Далее Вагнер изображает ослушание Брунгильды, которой захотелось оказать покровительство Зигмунду, сыну короля Вельсунга, правнуку Одина. Брунгильда, превращенная в человеческое существо, решает принять смерть вслед за своим супругом Зигфридом, но поджигает и Вальхаллу, разрушая исконный божественный уклад и универсум. Такая гибель богов со всей очевидностью воскрешает в памяти закат короля Артура и рыцарей Круглого стола в «Смерти Артура» начала XIII века. В конечном счете средневековое имагинарное развивается под знаком смерти, но также и под знаком обновления, и под знаком связей и взаимопроникновений двух миров – сверхъестественного и человеческого.

А возрождение этих героев – полулюдей, полубогов, и валькирии в их числе, – произойдет в XX веке в кинематографе, в шедевре Фрица Ланга «Нибелунги» (1924).

От автора

Это новое издание той самой «замечательной книги», которую я выпустил в издательстве «Seuil» в 2005 году. Повторю здесь, какие задачи эта книга ставит перед собою. Прежде всего – подчеркнуть значимость имагинарного в истории, затем – показать, что эпоха Средневековья сотворила героев и чудеса, которым суждено будет еще долгие века заставлять людей мечтать и чаще всего выражающие социальную и материальную реальность эпохи: кафедральные соборы, рыцари, любовь (Тристан и Изольда), игры и зрелища (жонглеры, трубадуры и труверы), необыкновенные женщины, балансирующие между Богом и Сатаной (Мелюзина, папесса Иоанна, Изольда, валькирия). Особенно мне хотелось исследовать изменения имагинарного в долгие последующие периоды, отмечая фазы его упадка и подъемов. Таковыми были главным образом эпоха романтизма и – в еще большей степени – современность с новыми способами художественного выражения: кинематограф, комиксы.

Все это имеет целью подчеркнуть ценность Средних веков и в лицах показать их актуальность.

Я приношу самую искреннюю благодарность Лоуренсу Девиллэрсу, который подсказал мне идею этой книги.