Текст книги "Техасский рейнджер"

Автор книги: Зейн Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8

Дьюан поймал себя на мысли о том, какой разительный контраст с его душевным состоянием составляет вечер этого дня.

Солнечный закат медленно умирал в золотом великолепии над далекими вершинами мексиканских гор; медленно надвигались сумерки: легкий ветерок, прохладный и освежающий, дул от реки; позднее воркование голубей и позвякивание колокольчиков на шее у коров были единственными звуками, нарушавшими тишину; безмятежный мир и покой царили над долиной.

В душе у Дьюана бушевала буря. Третья по счету стычка с представителем бандитского клана вывела его из равновесия. Она не закончилась трагически, но была достаточно опасной. Лучшая часть его натуры убеждала его в том, что лучше умереть, чем продолжать сражаться или выступать против этих несчастных, невежественных, диких людей. Но нетерпимость ко всякой несправедливости была в нем настолько велика, что подавляла все доводы рассудка и совести. Он не в состоянии был противостоять ей. Он ощущал, как что-то постепенно отмирает внутри него. Он страдал. Надежда, казалось, навсегда покинула его. Отчаяние окончательно одолевало его и ввергало в безудержную тоску, когда он вдруг вспомнил о Дженни.

Он забыл о ней. Он забыл, что обещал спасти ее. Он забыл, что обещал погубить столько жизней, сколько окажется между ней и свободой. Само напоминание об этом напрочь отмело мятущиеся мысли в его угнетенном сознании. Она перевернула весь его внутренний мир. Как необычно было для него это открытие! Он чувствовал к ней глубокую благодарность. Он был вынужден вести жизнь изгнанника; ее похитили у семьи и привезли в неволю. Они встретились в речной цитадели бандитов и отщепенцев; он – чтобы вселить надежду в ее беспросветную жизнь, она – возможно, чтобы послужить причиной, способной удержать его от падения до уровня ее похитителей. Он ощущал прекрасное, неодолимое желание видеть ее, говорить с нею.

Все эти мысли пронеслись у него в мозгу по пути к дому миссис Блэнд. Он пропустил Юкера вперед, так как хотел получить небольшую отсрочку, чтобы настроиться на свидание. Сумерки почти опустились на долину, когда он достиг пункта своего назначения. В доме было темно. Миссис Блэнд ожидала его на крыльце.

Она горячо обняла его, и это неожиданное, бурное, необычное соприкосновение потрясло его настолько, что он едва не позабыл о тонкой игре, которую он вел. Впрочем, она в возбуждении совсем не заметила его сдержанности. Из ее жарких объятий и потока нежных, полуразборчивых слов, сопровождавшего их, он понял, что Юкер рассказал ей о его стычке с Блэком.

– Он ведь мог убить тебя! – прошептала она более членораздельно; и если Дьюан когда-либо слышал в голосе любовь, то он услышал ее именно сейчас. Это заставило его расслабиться. В конце концов, ведь она была женщиной, слабой, со своими недостатками, предопределенными ее природой, с несчастливо сложившейся судьбой, с жизнью, обреченной на горе и трагедию. Он так глубоко ощутил ее душевный порыв, что сам обнял и поцеловал ее. Чувства, которые она проявляла, сделали бы любую женщину прелестной и желанной, а она обладала к тому же еще и немалым обаянием и привлекательностью. Целовать ее было легко и даже приятно, но Дьюан твердо решил, к чему бы это ни привело, не заходить дальше той притворной страсти, которую она вынудила его проявить.

– Бак, ты любишь меня? – прошептала она.

– Да… да! – воскликнул он, стремясь поскорее покончить с начинавшей уже тяготить его сценой, и одновременно заметил в окне бледный силуэт лица Дженни. Он обрадовался тому, что она не видит его, и устыдился этого чувства. Помнит ли она о своем обещании не воспринимать превратно любой его поступок? Что думает она о нем, видя его здесь, в темноте, сжимающего в объятиях красивую женщину? Как ни странно, но именно смутно белеющее за окном лицо Дженни, ее большие темные глаза подбодрили его, воодушевили продолжать свою нелегкую игру.

– Послушай, дорогая, – обратился он к женщине со словами, предназначенными для девушки. – Я намерен увезти тебя из этого бандитского логова, даже если мне придется убить Блэнда, Аллоуэя, Рагга, – любого, кто станет у меня на пути. Тебя затащили сюда насильно. Ты добрая, честная и порядочная – я знаю это. Где-нибудь тебя ожидает счастье: дом среди добрых людей, которые станут заботиться о тебе. Только подожди, пока…

Голос его плохо повиновался ему от избытка эмоций. Кэйт Блэнд закрыла глаза и положила голову ему на грудь. Дьюан почувствовал, как рядом с его сердцем бьется пылкое сердце женщины, и ощутил острый укор совести. Если бы она и вправду так любила его! Но память о прошлом и безошибочное знание ее характера снова охладили его, и он ответил на ее порыв сдержанной нежностью и сочувствием, но не более.

– Мальчик, это так мило с твоей стороны, – прошептала она, – но ты опоздал. Судьба моя решена. Я не могу оставить Блэнда. Все, чего я прошу у тебя – немного любви и… перестать размахивать револьвером!

Луна поднялась над восточным массивом черных гор, и долину теперь заливал мягкий серебристый свет; четкие тени тополей едва заметно шевелились на фоне этого серебра.

Неожиданный топот копыт заставил Дьюана поднять голову и прислушаться. По дороге от устья долины кто-то ехал верхом. Для прибытия всадников время было слишком уж необычным. Наконец, узкую, залитую лунным светом лужайку у ее дальнего конца пересекли черные движущиеся тени. Дьюан разглядел двух лошадей.

– Это Блэнд! – прошептала женщина, схватив Дьюана трясущимися руками. – Ты должен бежать! Нет, он тебя заметит. Так будет еще хуже. Это Блэнд! Я узнаю топот копыт его лошади!

– Но ведь ты сказала, что он не рассердится из-за того, что я тебя навещаю, – возразил Дьюан. – Со мною Юкер. Все будет в порядке!

– Может и так, – ответили она, сделав заметное усилие, чтобы вернуть себе самообладание. Видимо, она очень боялась Блэнда. – Если бы я только могла подумать!

Она подтащила Дьюана к двери и втолкнула его в дом.

– Юкер, выходи ко мне! Дьюан, оставайся с девчонкой! Я скажу Блэнду, что ты влюбился в нее. Джен, если ты нас выдашь, я сверну тебе шею!

Решительные действия и быстрый, не терпящий возражений шепот дал Дьюану понять, что миссис Блэнд снова стала самой собой. Дьюан шагнул поближе к Дженни, замершей у окна. Ни один из них не проронил ни слова, но руки ее безмолвно потянулись навстречу ему. Маленькие, дрожащие ладошки, холодные как лед! Он крепко стиснул их, пытаясь передать этим пожатием все, что он чувствовал, успокоить ее, убедить в том, что он защитит и спасет ее. Она прижалась к нему, и они оба выглянули из окна. Дьюан был спокоен и уверен в себе. Его больше всего разбирало любопытство, как миссис Блэнд сумеет вывернуться из возникшей ситуации. Он видел, как всадники спрыгнули с коней на лужайке и устало побрели к дому. Мальчишка увел лошадей. Юкер, старая лиса, разговаривал громко и с подчеркнутой непринужденностью, что было непросто при его, как он называл, врожденной трусоватости.

– …давно, в шестидесятые годы, примерно во время войны, – оживленно повествовал он. – Красть скот тогда было пустяком по сравнению с нынешними днями. И времена нынче покруче. Выяснение отношений с помощью револьвера стало просто повальной болезнью! У мужчин к стрельбе просто зуд в руках появился, как прежде к покеру. Единственный настоящий игрок здесь – кроме черномазых, конечно, – это наш Билль, и сейчас, я полагаю, он весь горит, как в огне!

Приближающиеся бандиты, расслышав голоса, задержались в нескольких шагах от крыльца. Затем миссис Блэнд издала возглас, имитировавший выражение неожиданности, и торопливо бросилась встречать прибывших. Она тепло приветствовала мужа и сопровождавшего его другого мужчину. Дьюан не мог разглядеть его во тьме, но полагал, что то был Аллоуэй.

– Устал, как собака и подыхаю с голоду, – тяжело бросил Блэнд. – Кто это здесь с тобой?

– На крыльце Юкер. А Дьюан внутри, у окошка, вместе с Джен, – ответила миссис Блэнд.

– Дьюан! – воскликнул ее супруг. Затем он что-то тихо прошептал, чего Дьюан не расслышал.

– Ну и что, я сама его пригласила, – громко заявила супруга бандитского вожака. Говорила она свободно и естественно, не меняя тона. – Джен заскучала в последнее время. Она с каждым днем все худеет и бледнеет. Дьюан как-то зашел с Юкером, увидел Джен и потерял голову от ее милого личика, точно так же, как и вы все. Вот я и пригласила их приходить!

Блэнд глухо и мрачно выругался про себя. Второй мужчина сделал какое-то сердитое движение, но был остановлен молчаливым жестом протянутой руки Блэнда.

– Кэйт, ты позволила Дьюану строить амуры с Дженни? – недоверчиво переспросил Блэнд.

– Да, именно это я и сделала, – упрямо отвечала его супруга. – А почему бы и нет? Джен влюбилась в него. Он заберет ее с собой, они поженятся, и она сможет стать порядочной женщиной!

Блэнд помолчал секунду и затем разразился громким хриплым хохотом:

– Чесс, ты слышал? Ну, во имя Всевышнего! – и что же ты думаешь о моей жене?

– Она либо лжет, либо сошла с ума, – ответил Аллоуэй, и в голосе его прозвучала неприятная нотка.

Миссис Блэнд тут же негодующе приказала лейтенанту своего мужа заткнуться.

– Хо-хо-хо! – раскатисто звучал хохот Блэнда.

Затем он поднялся на крыльцо, позвякивая шпорами и гремя оружием, которым был увешан, и тяжело опустился на скамью.

– Как поживаете, хозяин? – спросил Юкер.

– Привет, старик. Ничего, только весь вымотался.

Аллоуэй медленно поднялся на крыльцо и прислонился к перилам. На приветствие Юкера он ответил простым кивком. Затем он замер неподвижно мрачной молчаливой фигурой.

В громком голосе миссис Блэнд, оживленно расспрашивавшей их о последних событиях, явно сквозило стремление разрядить обстановку. Блэнд отвечал ей короткими фразами, докладывая о весьма успешной поездке.

Дьюан решил, что настало время и ему выйти на сцену. Он чувствовал, что Блэнд и Аллоуэй не станут его задерживать. Они были в явном замешательстве, а Аллоуэй казался угрюмым и погруженным в тягостные раздумья.

– Дженни, – прошептал Дьюан, – гляди, как ловко все устроила миссис Блэнд! Давай и дальше поддерживать ее обман. И теперь каждый день будь наготове!

Она теснее прижалась к нему, и едва слышное: «Поторопись!» – коснулось его слуха.

– Спокойной ночи, Дженни, – громко произнес он. – Надеюсь, завтра ты почувствуешь себя лучше!

Затем он вышел на залитое лунным светом крыльцо и поздоровался со вновь прибывшими. Блэнд ответил ему хоть и не очень дружелюбно, но и не выказывая недовольства.

– Встретил Джаспера по дороге, – сказал он после обмена приветствиями. – Он рассказал мне, как ты довел до бешенства Билля Блэка, и теперь, похоже, опять будет стрельба. Из-за чего ты полез в бутылку?

Дьюан объяснил суть происшедшего.

– Жаль, что я оказался в то время там, – закончил он. – Сунулся не в свое дело!

– Подлую шутку он затеял, – проворчал Блэнд. – Ты правильно поступил. И все равно, Дьюан, мне бы хотелось, чтобы ты прекратил ссориться с моими людьми. Будь ты одним из нас – другое дело: я не могу запретить своим людям драться. Но я не могу позволить посторонним болтаться вокруг моего лагеря и стрелять моих конокрадов!

– Я и сам думаю скоро убраться отсюда, – сказал Дьюан.

– А почему бы тебе не присоединиться к моей банде? Ты плохо начал, Дьюан, и насколько я знаю здешнее пограничье, тебе уже никогда не стать порядочным гражданином. Ты врожденный убийца. Я знаком со всеми дурными людьми на границе. Они не однажды рассказывали мне, как что-то врывается у них в мозгу, а когда они приходят в сознание, перед ними лежит очередной труп. Со мной не так. Я тоже немного постреливал, но никогда не стремился убить еще одного человека, чтобы избавиться от предыдущего. Мои мертвецы не сидят по ночам у меня на груди. А в этом и заключается беда стрелка-убийцы. Он болен. Ему приходится убивать все новых и новых людей – он вынужден поступать так, чтобы забыть свою последнюю жертву.

– Но я же не стрелок-убийца, – возразил Дьюан. – Обстоятельства меня заставили…

– Вне всякого сомнения, – со смехом прервал его Блэнд. – Обстоятельства заставили меня стать скотокрадом. Ты ведь не знаешь себя. Ты молод, у тебя горячий характер; твой отец был одним из самых опасных людей в Техасе. Я просто не вижу никакой другой карьеры для тебя. Вместо того, чтобы болтаться по свету в одиночку, – словно одинокий волк, как говорят в Техасе, – почему бы тебе не подружиться с другими изгнанниками? Дольше проживешь.

Юкер поерзал на своем сидении.

– Хозяин, я толковал парню то же самое, слово в слово. Потому я и взял его с собой на берег. Если, думаю, он подружится с кем-нибудь из нас, то больше не будет всяких недоразумений. А он был бы неплохой находкой для банды! Я видел дикого Билла Хичкока с револьвером, и Билли Кида, и Хардина, и Чесса, – всех самых быстрых стрелков на границе. И с глубокими извинениями перед присутствующими здесь заявляю, что Дьюан их всех переплюнет. У него другая ухватка. И глаз просто не в состоянии заметить, как он делает это!

Восторженные похвалы Юкера способствовали возникновению небольшой красноречивой паузы. Аллоуэй беспокойно переступил с ноги на ногу, позвякивая шпорами и не поднимая головы. Блэнд, казалось, впал в задумчивость.

– Пожалуй, это единственная моя квалификация, которая может пригодиться для вашей банды, – просто сказал Дьюан.

– И она достаточно хороша для нас, – коротко ответил Блэнд. – Ты подумаешь над моим предложением?

– Подумаю. Покойной ночи.

Оставив молчаливую группу на крыльце, Дьюан повернулся и в сопровождении Юкера направился домой. Не успели они, однако, дойти до конца лужайки, как Блэнд отозвал Юкера назад. Дьюан продолжал неторопливо шагать по залитой лунным светом дороге к хижине, где уселся под деревом, ожидая возвращения Юкера. Ночь стояла спокойная и глубокая; неумолчный стрекот и жужжание насекомых придавал окружающему ощущение полноты жизни. Огромная восхитительная луна, парящая над миром, иссиня-черные ущелья теней у подножья гор, меланхолическая безмятежность очаровательной ночи заставили Дьюана вздрогнуть при мысли о том, насколько он далек от наслаждения всей этой чудесной картиной. Никогда до конца своей жизни он больше не будет простым и естественным, как прежде. Сознание его затуманено мрачными тучами. С этих пор глаз и ухо его станут просто отмечать все явления природы, но радость от них покинула его навсегда.

И все же, пока он сидел, предвидя все более и более мрачные картины, ожидавшие его впереди, что-то очень светлое и ласковое оставалось в его душе, и связано оно было с мыслями о Дженни. Ладони его все еще ощущали пожатие ее холодных маленьких рук. Он не думал о ней, как о женщине, и не анализировал своих чувств. Неясные, смутные мысли и образы проносились в его душе, вплетаясь в постоянные и упорные размышления о планах по ее спасению.

Шаркающие шаги вывели его из задумчивости. На освещенной луной траве показалась фигура Юкера. В ту же минуту, когда старый беглец от закона приблизился к нему, Дьюан заметил, что он находится под влиянием сильного возбуждения. Однако это не вызвало особой тревоги в душе у Дьюана. Казалось, будто он накапливает в себе спокойствие, хладнокровие и выдержку.

– Что-то долго Блэнд тебя задержал, – заметил он.

– Погоди, дай отдышаться, – ответил Юкер. Он с минуту сидел молча, обмахиваясь сомбреро вместо веера, хотя ночной воздух был довольно прохладным; затем он вошел в хижину и вернулся оттуда с раскуренной трубкой в руке.

– Прелестная ночь! – сказал он, и в его тоне Дьюан распознал нотки своеобразного юмора старика. – Прелестная ночь для любовных утех, чтоб мне в карты не играть!

– Да, я это заметил, – сухо ответил Дьюан.

– И будь я проклятый сукин сын, если я не стоял и не наблюдал, как Блэнд душит свою жену, пока у нее язык не высунулся на пол-ярда, и лицо не почернело, как сапог!

– Нет! – воскликнул Дьюан.

– Сдохнуть мне на этом месте, если не так! Бак, послушай-ка меня внимательно. Когда я вернулся к крыльцу, я сразу заметил, что Блэнд приходит в себя. Он был слишком усталым, чтобы соображать. Аллоуэй и Кэйт вошли в дом и зажгли лампу. Я слышал, как Кэйт его отчитывает, но он даже не чирикнул. Он вообще неразговорчив, и дьявольски опасен, когда в таком настроении. Блэнд прямо сплеча навалился на меня с вопросами. Я был готов к ним и поклялся, что месяц сделан из зеленого сыра. Он будто бы удовлетворился. Блэнд всегда верил мне, да и вообще хорошо ко мне относился, я так полагаю. Конечно, мне не по нутру было лгать ему так по-черному. Но он жестокий человек с дурными намерениями по отношению к Дженни, и поэтому я хоть каждый день готов водить его за нос!

Затем мы вошли в дом. Дженни ушла в свою каморку, но Блэнд позвал ее оттуда. Она сказала, что раздевается. Он приказал ей снова одеться. Потом, Бак, он стал откалывать такие коленца, что я удивился. Он достает револьвер и направляет его прямо на Кэйт. Да, да, наводит свой тяжелый вороненый кольт на нее и говорит:

– Я намерен вышибить из тебя мозги!

– Давай, – отвечает Кэйт спокойно, как она умеет.

– Ты мне лгала! – ревет он.

Кэйт расхохоталась ему прямо в лицо. Блэнд отшвырнул револьвер и вцепился в нее. Они начали драться, но Кэйт, конечно, не ровня ему, и он схватил ее за горло. Он душил ее до тех пор, пока мне не показалось, будто ей конец. Аллоуэй едва оттащил его от жены. Она свалилась на койку и несколько минут не могла отдышаться. Когда Кэйт пришла в себя, они оба принялись осыпать ее гнусными ругательствами, чтобы она выдала себя. По-моему, Блэнд ревнует. Он подозревает, что Кэйт по уши втрескалась в тебя и дурачит его. Это самое неприятное для мужчины, я думаю, – подозревать, но не знать точно. Потом Блэнд оставил ее в покое, но все равно продолжал обзывать и проклинать ее по-всякому. Одно его высказывание стоит того, чтобы пришпилить его к твоему сомбреро: «Убить человека – пустяки! Для меня это ничего не стоит. Но я хочу знать, ты, потаскуха!»

Потом он пошел и вытащил бедняжку Дженни. У нее было время, чтобы одеться. Он был так зол, что сильно задел ее больную ногу. Ты знаешь, Джен получила эту травму, отбиваясь в темноте от одного из здешних негодяев. Когда я увидел, как Блэнд трясет ее – истязает ее! – у меня внутри все закипело, и я впервые в жизни пожалел, что я не мастер по стрельбе!

Ну, а Джен меня просто удивила! Она стояла белее простыни, с глазами огромными и лучистыми, как звезды, но она выдержала характер! В первый раз за все время я видел ее такой.

– Дженни, – сказал Блэнд, – моя жена утверждает, что Дьюан пришел сюда на свидание с тобой. Я думаю – она лжет. Я думаю, она путается с ним, и я хочу знать. Если это так и ты скажешь мне правду, я отпущу тебя на все четыре стороны. Я отправлю тебя в Хантсвилль, где ты сможешь связаться со своими друзьями. Я дам тебе денег!

Кэйт Блэнд, должно быть, переживала самые страшные минуты в своей жизни. Если я когда-нибудь видел смерть в чьих-либо глазах, то это были глаза Блэнда. Он любит ее по-настоящему. Вот что самое удивительное!

– Дьюан приходил сюда к моей жене? – яростно допрашивал он.

– Нет, – говорит Дженни.

– Он приходил к тебе?

– Да.

– Он что, влюбился в тебя? Кэйт говорит, что да!

– Я… я не… я не знаю… он мне не говорил…

– Но ты сама любишь его?

– Да! – сказала она. – И, Бак, если бы ты мог видеть ее! Она гордо подняла голову, а глаза ее были полны огня. Блэнд, казалось, обалдел при виде ее. А Аллоуэй, эта гнусная вонючка, заорал, как подстреленный. Она угодила ему в самую середку. Он же без ума от Джен! А один лишь взгляд на нее способен был отшить любого парня. Он молча выскользнул из комнаты. Я, кажется, говорил тебе, что он пытался уговорить Блэнда выдать Дженни за него замуж. Видишь, даже такой бандит, как Аллоуэй, способен любить женщину!

Блэнд принялся ходить взад и вперед по комнате. Видно было, что он сильно переживает.

– Дженни, – сказал он, опять обернувшись к ней. – Поклянись жизнью, что ты сказала правду. Кэйт не крутит амуры с Дьюаном? Она пригласила его сюда к тебе? Между ними ничего не было?

– Нет. Клянусь, – ответила Дженни, и Блэнд свалился на стул, как подкошенный.

– Пошла вон отсюда, ты, бледнолицая поганка! – он обозвал ее разными словами – нехорошими, по-моему; его трясло так, что стул под ним, казалось, вот-вот развалится.

Дженни ушла к себе, а с Кэйт случилась истерика. Тут дядюшка Юкер шмыгнул в дверь и потихоньку отправился восвояси.

Дьюан не проронил ни слова в течение всего долгого повествования Юкера. Он чувствовал глубокое облегчение. По правде сказать, он ожидал намного худшего. Мысль о клятвопреступлении Дженни ради этой распутной женщины приводила его в трепетный восторг. Что за загадочные существа эти женщины!

– Ну вот, так обстоят наши скромные дела, – задумчиво подвел итог Юкер. – Ты отлично знаешь, Бак, – и я тоже, – что не прояви ты чудес в обращении с револьвером, ты бы уже лежал сейчас нашпигованный свинцом по самые уши. А случись тебе прикончить Блэнда и Аллоуэя, то ты чувствовал бы себя здесь, на границе, так же спокойно, как и в Сан-Тонио. 44
  Сан-Антонио – город в штате Техас на юге США.


[Закрыть] Вот что значит слава первоклассного стрелка в здешних краях!