Текст книги "Библейские сказания"

Автор книги: Зенон Косидовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Не исключено даже, что библейское сказание является отголоском исторического события, и один из евреев, по имени Иосиф, действительно достиг высокого положения при дворе фараона. Впоследствии вокруг его фигуры возникла легенда, которую сложили евреи, гордившиеся своим знаменитым предком. Но если так оно и было, то почему нет ни одного упоминания об Иосифе в египетских хрониках? Обычно они очень обстоятельны и полны подробностей, а семит на должности наместника – событие слишком серьезное, чтобы о нем можно было умолчать. Такого рода пробел в египетской историографии казался подозрительным и возбуждал сомнения в реальности фигуры Иосифа. Нельзя, однако, забывать об очень важной вещи. Гиксосы вызывали к себе такую ненависть, что египтяне уничтожали все, что напоминало о периоде их власти. Даже летописцы обходят молчанием период гиксосской оккупации. Исторические хроники внезапно обрываются на 1730 годе до нашей эры и возобновляются только после 1580 года до нашей эры. Одной из жертв этого вымарывания ста пятидесяти лет истории пал также Иосиф, слепой исполнитель гиксосской политики, ответственный за глубокие экономические перевороты, непопулярные у египтян. Его действия позднее тягостно отразились на израильтянах, которые после смерти Иосифа долго ещё оставались на земле Гесем.

4. Моисей в ореоле мифов

Описанная в Библии история бегства из Египта и странствия в землю обетованную – это одновременно история еврейской религии. Израильтяне верили, что Яхве их особо полюбил, что он стал их освободителем, дал им законы, моральные нормы и общественный строй, создал религиозные учреждения, должности священников и литургический церемониал и под конец привел их в Ханаан как объединенный и организованный народ. Израильтяне ведь считали себя избранным народом, которому доверена важная историческая миссия, и поэтому не могли погибнуть, хотя по временам их постигали тяжелые наказания за нарушение синайского союза. История этого драматического бегства израильтян постепенно утрачивала реальные черты. По мере того как сказание о Моисее передавалось из поколения в поколение, оно приобретало все более мистический характер, а исторические факты отступали на задний план. Последним придавали настолько малое значение, что не считали даже нужным назвать имя фараона-преследователя.

В туманных видениях пророков Осии, Михея и Иеремии исход израильтян из Египта приобрел мистическое значение – как проявление воли Яхве и событие чисто религиозное. Когда израильский крестьянин приносил на алтарь жертвы, состоящие из первых плодов его урожая, то он молился следующим образом: "Египтяне худо поступали с нами, и притесняли нас, и налагали на нас тяжкие работы; и возопили мы к господу, богу отцов наших, и услышал господь вопль наш, и увидел бедствие наше, труды наши и угнетение наше. И вывел нас господь из Египта рукою сильною и мышцею простертою, великим ужасом, знамениями и чудесами. И привел нас на место сие, и дал нам землю сию, землю, в которой течет молоко и мед" (Второзаконие, глава 26, стихи 6-9). Жрецы, которые записали эпопею бегства израильтян из Египта и включили её в свои священные книги, были не историками в современном значении этого слова, а теологами, рассматривающими историю Израиля с угодной им, религиозной, точки зрения. Все, что легенды приписывали Моисею,– его разговоры с Яхве, его чудеса и заповеди воспринималось ими как неопровержимые, подлинные факты. К тому же в тот период, когда они приступили к редактированию исторических легенд, прошло уже несколько веков со времен исхода из Египта, и реальный ход событий подвергся процессу, который мы называем мифологизацией прошлого.

Вот почему ученым в наши дни приходится преодолевать огромные трудности, чтобы отшелушить из легенды ядро истины, и, несмотря на все усилия, затраченные в этой области, до сих пор нет единого мнения относительно того, что произошло на самом деле и существовал ли в действительности Моисей. Обычно по мере отдаления от давно минувших эпох верх берет элемент исторической правды и уменьшается роль легенды. С Моисеем происходит скорее обратный процесс. Авраам, Лот, Исав, Исаак и Иаков – это образы относительно реалистические, близкие и понятные своими человеческими чертами. Зато Моисей, по мнению некоторых ученых, в библейской истории наиболее таинственная личность. Вокруг его образа сложилось множество мифов. Великий вождь, законодатель и пророк,– это фигура внушительная, поразительная в своей трагической борьбе с собственными слабостями и со слабостями своего народа. Но как же мало мы знаем о нем как о человеке! Пожалуй, только то, что он легко воспламенялся гневом, что у него бывали минуты сомнения, что он дважды женился и у него были неприятности в своем же семейном кругу. Мы всегда видим его как бы отлитым из бронзы; это помазанник божий, непримиримый исполнитель воли Яхве. Ежегодно в праздник пасхи израильтяне в гимнах и псалмах славили Яхве и его полномочного представителя – Моисея, а опыт скитаний по пустыне приобретал в их обрядах характер религиозной мистерии, драмы, относящейся к миру иного измерения. Но разве из этого должно следовать, что Моисей не был реальной исторической фигурой? Отнюдь нет! Современная наука стала более осторожной в вынесении приговоров в таких вопросах с тех пор, как она обнаружила на дне многих легенд и мифов целые залежи истинных событий. Так, например, Солона, Ликурга или Нуму Помпилия больше не считают мифическими фигурами. Это были вожди, которые действовали в поворотные моменты истории, и по этой причине в сказаниях последующих поколений были возведены до ранга великих символов. Вполне вероятно, что среди израильтян выдвинулся вождь, законодатель и религиозный реформатор крупного масштаба, который сумел вызволить свой народ и повести его в Ханаан. Благодаря его таланту недисциплинированные, раздираемые внутренними склоками израильские племена объединились и одержали победы в Египте, в пустыне и в Ханаане.

Таким образом, не удивительно, что Моисей в народных сказаниях стал любимым национальным героем и пророком, что его вознесли на пьедестал святости. Он ведь проповедовал слово Яхве, а посему все, что он сказал и совершил, считалось законом и непогрешимым догматом.

Библейская легенда о рождении и смерти Моисея полна поразительных совпадений с легендами других древних народов. В Азии, Греции и даже в Японии рождению национальных героев обычно сопутствуют драматические обстоятельства. В младенчестве их бросают в воду в корзинках или в ящиках. В народных сказаниях обычно ничего не говорится о годах молодости героев, известно только, что воспитывались они при дворах чужих царей. Из клинописных текстов мы, например, узнали, что у великого царя Саргона, основавшего в 2350 году до нашей эры в Месопотамии аккадскую державу, была та же судьба, что и у Моисея. Мать Саргона, жрица, тайно родила его и, положив в осмоленную корзину, пустила плыть по реке. Младенца выловил из реки водонос и садовник Акка, занимавшийся поливкой возделанных полей. Сказание несет на себе явственные черты народной легенды, но Саргон, несмотря на это, действительно существовал. Неопровержимые тому доказательства содержатся в документах, найденных в руинах месопотамских городов. Таким образом, легенды, чудеса и прочие сверхъестественные явления не исключают той возможности, что Моисей тоже был подлинной исторической личностью. И следовательно, мы можем принять за исторический факт бегство израильтян из Египта и их скитания в пустыне, хотя безоговорочно доказать это и нельзя, так как египетские хроники и другие источники обходят данное событие молчанием. Поэтому, если мы хотим докопаться хотя бы до частичной правды, то должны прибегнуть к косвенным доказательствам, исследуя скупые, трудно поддающиеся прочтению следы в исторических документах.

Ученые проделали очень интересную реконструкцию. Постараемся восстановить главные её элементы. В Библии израильская история обрывается неожиданно на смерти Иосифа. Потом нам рассказывают о событиях, связанных с личностью Моисея. Этот разрыв охватывает приблизительно четыреста лет. Почему же редакторы библейского текста допустили такой скачок в изложении истории израильтян? Возможно, это сделано сознательно, чтобы не касаться бесславного для израильтян периода. После изгнания гиксосов фараоны восемнадцатой династии перенесли столицу из Авариса в родные Фивы. Израильтяне остались в земле Гесем, где вели обособленную пастушескую жизнь. Никто не обращал внимания на простых скотоводов, живших вдали от главного политического центра, на далеких окраинах государства. Для египтян это было очень бурное время, и никому не приходило в голову угнетать израильтян, в особенности потому, что они все больше поддавались влиянию египетской культуры и, как указывают достоверные данные, даже признавали культ египетских богов. Ведь Иисус Навин в таких выражениях корит израильтян: "Отвергните богов, которым служили отцы ваши за рекою и в Египте..." (Иисус Навин, глава 24, стих 14). От окончательной ассимиляции их, видимо, уберегла привязанность к языку, обычаям и традиции отцов. Во всяком случае, можно считать установленным, что для израильтян длительное пребывание в Гесеме – это эпоха духовного вырождения и бессмысленного прозябания.

Из этой опасной пассивности вывели израильтян бурные перемены в политической жизни Египта. К власти пришли фараоны девятнадцатой династии. Третий фараон этой династии – Рамсес второй, правивший в 1317-1251 годах до нашей эры, был великий воин, который стремился восстановить египетскую державу путем покорения Азии. В качестве военной базы для экспедиций на восток ему больше всего подходила дельта Нила вместе с землей Гесем. Вдобавок Рамсес считал дельту Нила своим непосредственным родовым владением, так как его семья была родом из окрестностей Авариса. Отца его звали Сети, и этимологически его имя связано с именем почитаемого в этой стране бога Сета. Рамсес чувствовал себя неуверенно в чужих ему Фивах, в центре культа бога Амона, кроме того, ему хотелось быть подальше от тамошней могучей жреческой касты, которая держала в подчинении предыдущих фараонов и стремилась навязать свою волю и ему. И он решил перебраться в дельту Нила и построить там, на месте разоренного Авариса, новую столицу – город Раамсес (впоследствии известный как город Танис). Готовясь к захватническому походу, он построил, кроме того, ещё один город Пифом, состоявший, по сути дела, из складов провианта и военной амуниции. Благодаря археологическим изысканиям нам точно известно расположение обоих городов, так как удалось раскопать их развалины и установить их происхождение. С появлением Рамсеса кончилась идиллическая обособленность земли Гесем. В один прекрасный день израильские пастухи протерли глаза от удивления: через их пастбища потянулись колонны воинов, в колесницах мчались вельможи, а за ними следом – тьма чиновников, сборщиков налогов, гонцов и надсмотрщиков, подгонявших палками рабов. Пастухи загляделись на это шумное шествие, не отдавая себе отчета в том, что их ждет. Вскоре, однако, они на собственной шкуре почувствовали близость фараона. В их дворы с криком врывались солдаты и сборщики налогов, забирали зерно и скот, а всех, кто выражал протест или оказывал сопротивление, жестоко избивали.

Однако это было всего лишь начало. Для осуществления строительных планов, задуманных с большим размахом, Рамсесу нужны были рабочие. И он принудил израильтян к рабски-крепостному труду. В его представлении израильтяне, бородатые, в широких одеждах, были людьми Востока, которые слишком быстро размножались и в случае войны с Азией могли стать опасными для него. Вдобавок египтяне с презрением относились ко всем примитивным пастушеским народам. В книге Бытие (глава 46, стих 34) мы читаем: что... "мерзость для египтян всякий пастух овец". Впрочем, не исключено, что египтяне вспомнили также что во времена тяжкой для них гиксосской оккупации израильтяне были верноподданными и фаворитами гиксосов.

Рамсес второй быстро подчинил себе Палестину и Сирию, однако вскоре он столкнулся лицом к лицу со значительно более сильным противником. Это были хетты, которые основали в Малой Азии мощную военную державу. До недавнего времени мы очень мало о них знали. Только в первые годы нашего столетия немецкие археологи Винклер и Пух-штейн открыли развалины хеттской столиды в Турции, на реке Галис (совр. Кызыл-Ирман), которая очерчивает там дугу и впадает в Черное море. Столица называлась Хаттушаш и занимала площадь сто семьдесят гектаров. Из-под песков откопаны царский дворец гигантских размеров, храмы, крепостные стены и статуи из черного базальта. Статуи изображают мужчин с длинными, спадающими на спину волосами, в высоких шапках, коротких юбочках и остроносых башмаках.

Найден также архив, состоящий из множества клинописных табличек на ранее неизвестном языке. Большие заслуги в его расшифровке принадлежат чешскому ученому Б. Грозному. Он показал, что хеттский язык входит в группу индоевропейских языков, а это говорит о индоевропейском происхождении хеттов или по крайней мере их правящей верхушки. Благодаря работам Б. Грозного и английского археолога Вулли удалось воссоздать довольно полную картину истории, культуры, религии и быта этого народа.

Рамсес второй вел с хеттами войну, которая с перерывами продолжалась двадцать один год. На пятый год войны произошло крупное сражение в долине реки Оронт, в районе города Кадеша. Сражение было очень кровавым, но ничего не решило, хотя Рамсес второй в многочисленных записях изображал себя победителем. Длительная вооруженная борьба истощила обоих противников. К тому же в Месопотамии хеттам начали угрожать растущие силы ассирийцев. Поэтому в 1296 году до нашей эры дело дошло до заключения "вечного мира", закрепленного браком дочери хеттского царя Хаттусиля с Рамсесом вторым.

Мир, однако, не принес израильтянам облегчения. Угнетение и крепостной труд продолжались. Рамсесом овладела прямо-таки мания строительства. Поэтому ему требовалось все больше рабочей силы. Он не только строил новые здания, дворцы и храмы, но приказывал со старых стирать имена фараонов, при которых они были возведены, и ставить на том же месте свое имя. Приказ об убийстве новорожденных, о котором говорится в Библии, свидетельствует, что с течением времени преследования израильтян приобрели кровавые, жестокие формы. Казалось бы, мы сталкиваемся здесь с противоречием, ибо, с одной стороны, фараону требовалось все больше рабочих, а с другой стороны, он лишался их в силу своего драконовского приказа. Предполагается, что поводом к нему послужила плодовитость израильтян и перенаселение дельты Нила после того, как там разместилась центральная администрация с бесчисленным множеством чиновников, придворных и военных. Из Библии вытекает также, что многие израильтяне не могли в то время прокормиться разведением скота и вынуждены были переселиться в города, где они занялись мелкой торговлей и ремеслом. Это, несомненно, вызвало ненависть египтян, которые быстро ощутили аффект конкуренции израильтян.

Угнетение и преследования содействовали пробуждению у угнетаемых чувства расовой общности, вызвали сперва пассивное, а затем даже активное сопротивление. Процесс этот приобретает наглядность на примере Моисея. Согласно легенде, он носил типично египетское имя, получил образование при дворе фараона, где жил как большой вельможа, и все-таки, под впечатлением преследований, которым подвергались соплеменники, Моисей снова почувствовал себя израильтянином. Убийство жестокого надсмотрщика и бегство на восток – это не только проявление его личного бунта, это первый сигнал к бунту израильского народа. В Библии мы находим два загадочных стиха, которые дают много материала для размышлений. В книге Исход (глава 3, стих 21) Яхве говорит: "И дам народу сему милость в глазах египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками. Каждая женщина выпросит у соседки своей и у живущей в доме её вещей серебряных и вещей золотых, и одежд; и вы нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших, и оберете египтян". А далее (глава 12, стих 36) в той же книге мы читаем:

"Господь же дал милость народу своему в глазах египтян; и они давали ему, и обобрал он египтян".

В обоих текстах поражает отсутствие последовательности, ибо одним духом говорится о займе и об ограблении египтян. Что, собственно говоря, за этим скрывается? Допустим, что израильтяне обманным путем взяли взаймы золотые и серебряные сосуды, под предлогом, что проведут в пустыне – как они заверяли фараона – только три дня и отдадут их, как только вернутся. Однако трудно поверить, будто египтяне были настолько наивны, что доверили свои сокровища людям, враждебным им и презираемым ими.

Некоторые ученые делают отсюда вывод, что израильтяне восстали, ограбили египетские дома и убежали за границу. В пользу такого предположения говорит тот факт, что во время скитаний по пустыне они вели победоносные бои.

Следовательно, они должны были выйти из Египта вооруженными до зубов. Где они взяли оружие? Они не могли раздобыть его в течение одного дня, значит, по всей вероятности, тайком копили его в последние годы рабства. Следовательно, не исключено, что они действительно добивались свободы с помощью оружия. Если это верно, то становится более понятным и то, почему фараон так яростно преследовал их вплоть до Красного моря. В свете этой гипотезы Моисей, по крайней мере в первый период своей деятельности, вероятно, мог быть вождем израильского восстания.

Историкам по сей день причиняет много хлопот установление даты исхода. По этому поводу в научных кругах долгое время велась горячая полемика. В настоящее время преобладающее большинство исследователей склоняется к тому мнению, что исход из Египта произошел во второй половине тринадцатого века до нашей эры

Рамсес был выдающимся фараоном, а Египет при его правлении достиг вершины своего великодержавного могущества. Поэтому сомнительно, чтобы израильтянам удалось освободиться при жизни Рамсеса. В словах "Спустя долгое время, умер царь египетский" (Исход, глава 2, стих 23) скрыт намек на то, что Моисей вернулся в Египет после вступления на трон фараона Мернепта, преемника Рамсеса второго. Египту в его царствование приходилось защищать западную границу от набегов ливийцев, а с востока на него напали индоевропейские народы, которые покинули насиженные места на Балканах, вторглись в Малую Азию, сокрушили государство хеттов и заняли побережье Средиземного моря. Правда, Мернепта победоносно вышел из схваток с агрессорами, но Египет был настолько обессилен, что в течение долгого периода ему не удавалось восстановить свою мощь. По всей вероятности, израильтяне воспользовались его временной слабостью, чтобы высвободиться из рабства.

Есть и другие основания, позволяющие датировать исход второй половиной тринадцатого века до нашей эры Археологам удалось откопать руины ханаанских городов, захваченных, согласно Библии, израильтянами под водительством Иисуса Навина, преемника Моисея. В тех слоях раскопок, которые несомненно относятся ко второй половине тринадцатого века, найдены по преимуществу следы пожаров и умышленных опустошений – явное доказательство стремительного завоевания. Моисей, как мы знаем из Библии, просил царя Едома разрешить израильтянам свободный переход через его территорию, в чем ему было отказано. Однако Моисей не отважился применить насилие, поскольку Едом был мощным военным государством, и решил обогнуть его границы. Благодаря археологическим открытиям мы знаем, что в четырнадцатом веке до нашей эры Едома ещё не существовало, и в качестве хорошо организованного и могучего государства он вступил на арену истории только в тринадцатом веке до нашей эры. Значит, израильтяне могли появиться на его границе именно в этом столетии, не раньше.

Есть, однако, серьезный пробел в этом исчислении. Сомнения возникли в связи с раскопкой Иерихона, крепости, якобы захваченной Иисусом Навином. Новейшие раскопки, проводимые начиная с 1952 года под руководством английского археолога доктора К. Кеньон, во многом разъяснили историю этого древнего города. Его руины образуют гигантский холм, высящийся на западном берегу Иордана. Результаты проведенных розысков прямо-таки поразительны. Обнаружены толстые крепостные стены, дома, колодцы и могилы, наслоенные в несколько ярусов. Пока ещё не удалось достичь самого дна, на котором стояло хронологически наиболее старое поселение, но уже сейчас неопровержимо доказано, что Иерихон существовал за семь тысяч лет до нашей эры Пожалуй, это старейший город в истории человечества. Факт этот вызвал переворот во взглядах на развитие материальной культуры, ибо сложилось представление, будто люди эпохи неолита не строили городов, а жили в маленьких разрозненных сельскохозяйственных поселках. Кроме того, предполагалось, что самые древние города возникли в Египте и Месопотамии, между тем как открытия в Иерихоне показали, что в этом отношении приоритет принадлежит Палестине.

В нашем случае самое важное, однако, не это. Британская экспедиция подтвердила, что Иерихон действительно был разрушен агрессорами, но пепелища и разбитые части строений находились в слое, который относится к четырнадцатому, а не к тринадцатому веку до нашей эры Дату установили на основе найденных скарабеев и характерных рисунков на керамических черепках. Ученые пришли в немалое замешательство: с одной стороны, раскопки в древнем едомском государстве и исторические данные о Египте говорят за то, что исход произошел в тринадцатом веке до нашей эры, а с другой стороны, новые данные о том, что Иерихон пал на целый век раньше. Может быть, израильтяне не завоевали эту могучую крепость? Значит, соответствующий эпизод библейского сказания надо считать легендой, вымыслом библейских компиляторов, придуманным ради раздувания военной славы Иисуса Навина?

Ученые разными путями пытались разрешить это противоречие. Некоторые исследователи считают, что существуют определенные доказательства того, что израильтяне вышли из Египта в четырнадцатом веке до нашей эры, но в этой гипотезе обнаруживается столько слабых сторон, что большинство их коллег отказывается её принять. Поэтому важнейшее значение имеет гипотеза, выдвинутая известным французским ориенталистом Пьером Монте. А он-то как раз высказывает сомнение в точности даты, указанной археологами. Её установили главным образом на основе скарабеев, найденных в пожарищах, между тем, по мнению Монте, они не являются точным свидетельством. Скарабеи были ценными семейными драгоценностями; они переходили по наследству от отца к сыновьям. Кроме того, известно, что вырезанные на них имена царей отнюдь не доказывают, что они относятся именно к такому-то царствованию. Египетские ремесленники, например, и в эпоху Птолемеев вырезали скарабеи с именем фараона Тутмоса третьего. Как же легко впасть в ошибку при установлении даты культурных слоев на основе столь ненадежных свидетельств! В не меньшей степени это касается керамических черепков, которых, впрочем, в Иерихоне выкопали мало. Одним словом, Пьер Монте считает, что культурный слой Иерихона, в котором найдены следы пожаров и бурных разрушений, может с равным успехом относиться и к тринадцатому веку до нашей эры

Археологи, открывшие Иерихон, однако, не соглашаются с тезисом Монте, и в научных кругах сейчас преобладает мнение, что Иерихон был разрушен в четырнадцатом веке до нашей эры Итак, исследователи Библии очутились перед дилеммой: либо израильтяне вышли из Египта в четырнадцатом веке до нашей эры и действительно покорили Иерихон, либо же в тринадцатом веке до нашей эры, и тогда Иисус Навин ни в коей мере не мог быть его покорителем. Позднее мы увидим, каким образом ученые пытаются разрубить этот гордиев узел. Вместе с историками мы пришли к убеждению, что исход мог произойти в царствование фараона Мернепта, который якобы утонул в Красном море. Десятки поколений верили, что именно такова была участь египетского правителя, что бог таким способом наказал его за угнетение и преследования израильтян.

На примере этого драматического сказания можно показать, как в Библии исторические факты перемешались с легендами. Во второй половине прошлого века два араба открыли пробитые в скале катакомбы, где египетские жрецы сложили в деревянных гробах тридцать семь царских мумий, чтобы уберечь их от разграбления. Там почивали останки Сети первого, Рамсеса второго и многих других фараонов с супругами и дочерьми, но не хватало Мернепта, что как будто бы подтверждало библейское сказание. Но в 1898 году, то есть тринадцать лет спустя, достоверность библейского сказания вновь была поколеблена. В Долине царей обнаружили второй коллективный склеп с ещё четырнадцатью царскими мумиями, и среди них – о чудо!– находился сам Мернепта. Так выяснилось, что он не утонул в море, а умер естественной смертью в своем дворце. Следовало ещё считаться с возможностью, что море выкинуло его останки на берег и затем их набальзамировали, как того требовал погребальный обряд. Однако медицинские исследования, тщательно проведенные специалистами, не обнаружили на теле мертвого фараона ни малейших следов воздействия морской воды. Библейское сказание не устояло перед неумолимой логикой науки. Я получил несколько писем от читателей, обративших внимание на расхождение между вышеприведенным утверждением и отчетом, содержащимся в книге В. Боултона "Вечность пирамид и трагедия Помпеи". Автор приводит письмо, которое в 1929 году опубликовал в лондонской газете "Тайме" археолог Э. Смит. Там написано, что мумия фараона Мернепта (изрубленная, впрочем, могильными грабителями) носила "симптомы инкрустации кристаллами соли", что должно было служить доказательством, будто фараон действительно утонул в море. Прежде всего следует обратить внимание на странный факт: такая важная подробность была опубликована только спустя тридцать лет после открытия мумии. Кроме того, новейшая наука отвергла это доказательство по следующим причинам. Останки фараона были набальзамированы, а длительный и сложный процесс бальзамирования, наверное, должен был устранить всякие, даже мельчайшие следы морской соли. Если на мумии действительно найдены кристаллы соли, то они могли происходить из других источников. Следует помнить, что Мернепта вместе с другими фараонами был перенесен из первоначальной гробницы в коллективный склеп.

Если сообщение о том, что фараон утонул, носит в общем случайный характер, то этого нельзя сказать о другой легенде, более серьезной по своему значению. Согласно многовековой религиозной традиции, автором первых пяти книг Ветхого завета, то есть так называемого Пятикнижия, считался Моисей. Когда же Бенедикт Спиноза (1632-1677 годы), следуя, впрочем, за другими философами и мыслителями прошлого – Филоном, Иосифом Флавием, Ибн Эзрой и Уриелем да Костой,– осмелился подвергнуть сомнению авторство Моисея, амстердамская синагога отлучила его как еретика. Между тем даже беглое чтение Пятикнижия показывает полную несостоятельность этой легенды. Как Моисей умудрился описать собственную смерть? Каким чудом он узнал, что могила его затеряется и никогда не будет отыскана?

В заключительной части книги Второзакония (глава 34, стих 10) мы читаем: "И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей..." Теперь уже известно, что слово "пророк" вошло в древнееврейский язык лишь значительно позднее. Приведем из Пятикнижия ещё один пример явного анахронизма: "...цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых" (Бытие, глава 36, стих 31). Откуда Моисей мог знать, что у израильтян будет царь? Первым еврейским царем был Саул, царствовавший в последней четверти одиннадцатого века до нашей эры и, значит, спустя долгое время после смерти Моисея.

Подобного рода анахронизмы можно приводить без конца, но и тех, о которых мы упомянули, достаточно для доказательства того, что основные части Пятикнижия не могли возникнуть ранее конца одиннадцатого века до нашей эры Пятикнижие образует некое замкнутое повествовательное целое. Оно охватывает древнейшие сказания, относящиеся к жизни праотцев израильтян, бегству из египетского плена и скитаниям в пустыне, и включает свод законов и обрядовых правил. Критический анализ Пятикнижия показал, что оно представляет собой конгломерат разнообразнейших текстов, ведущих свое происхождение с одиннадцатого по четвёртый век до нашей эры Мы сознательно пользуемся определением "конгломерат", ибо эта компиляция шита такими грубыми нитками, что нетрудно различить её составные части. Пятикнижие так и кишит противоречивыми и непоследовательными положениями. Ввиду невозможности привести их полностью ограничимся некоторыми, наиболее яркими примерами.

Тот, кто внимательно прочтет первую и вторую главы книги Бытие, тот сразу заметит, что на третьем стихе второй главы заканчивается одно сказание о сотворении человека и начинается совершенно другое на ту же самую тему, отличающееся от первого в основных подробностях. В первом сказании бог создает на шестой день одновременно мужчину и женщину. Во втором сказании бог создал человека из праха земного, поселил его в саду эдемском, дал ему для компании животных и птиц, и только под конец создал из его ребра женщину. Бросается в глаза, что мы здесь имеем дело с двумя совершенно независимыми источниками, соединенными механически, даже без попытки скоординировать их фабулы.

Путем анализа текста установлено, что во всем Пятикнижии мы сталкиваемся с четырьмя обособленными источниками, ведущими свое происхождение из разных эпох. Следовательно, нет оснований приписывать его авторство одному человеку, то есть Моисею.

Что касается мнимых чудес Моисея, то ученые установили, что во многих случаях это могли быть совершенно естественные явления. Как же тогда они смогли возвыситься до ранга чуда? Ответ прост. Моисей во время своего изгнания якобы провел сорок лет на Синайском полуострове и у местных жителей научился тому, как сохранить жизнь в суровых условиях пустыни, степи и горных районов. Свои познания, добытые путем опыта, он затем использовал во время исхода. Уже его товарищи по скитаниям, которые на протяжении нескольких поколений привыкли к оседлой жизни в Египте и были новичками на Синайском полуострове, должны были принять за сверхъестественные некоторые действия Моисея. Что же говорить об израильтянах, которые потом веками жили в Ханаане и вообще не соприкасались с природой Синайского полуострова? Последующие поколения в большинстве своем склонялись к тому, чтобы сделать из Моисея фигуру, одаренную от бога сверхъестественной силой. К моменту описания деятельности Моисея процесс мифологизации был уже полностью завершен, и, поскольку он отвечал интересам священников и компиляторов Пятикнижия, чудеса, будто бы совершенные Моисеем, стали догматом веры иудаизма. Например, в Библии Моисей рассказывал израильтянам, как Яхве беседовал с ним через горящий, но не сгорающий куст. Теперь мы уже знаем, что такой куст существует, он и в наши дни встречается на Синайском полуострове и называется диптам, или куст Моисея. Это своеобразное растение выделяет летучее эфирное масло, которое легко воспламеняется на солнце. Экземпляр этого куста привезли даже в Польшу и посадили в горно-степном заповеднике в Скоротицах. В 1960 году газеты сообщили, что, к удивлению местных жителей, куст Моисея в жаркий день загорелся голубовато-красным огнем.