Текст книги "Библейские сказания"

Автор книги: Зенон Косидовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Косидовский Зенон
Библейские сказания

Зенон Косидовский

Библейские сказания

1. Удивительные открытия, касающиеся сотворения мира, рая, потопа и Вавилонской башни

Из Библии мы узнаем, что первоначальной родиной евреев была Месопотамия. Семья Авраама жила в Уре, древней столице шумеров, а затем переселилась в Ханаан, то есть нынешнюю Палестину. Евреи, таким образом, принадлежали к большой группе народов, которые создали в бассейне Евфрата и Тигра одну из богатейших культур в истории человечества. Главными творцами этой великой культуры были шумеры. Уже в третьем тысячелетии до нашей эры они строили замечательные города, обводняли почву с помощью разветвленной сети оросительных каналов, у них процветало ремесло, они создали великолепные памятники искусства и литературы. Аккадцы, ассирийцы, вавилоняне, хетты и арамейцы, которые впоследствии основали в Месопотамии и Сирии свои государства, были учениками шумеров и от них по наследству переняли великие культурные ценности.

До середины XIX века мы располагали лишь скудными и даже нелепыми сведениями относительно культуры этих народов. Только археологические раскопки, с широким размахом проведенные в Месопотамии, открыли нам величие и богатство этих народов. Были откопаны такие могущественные города, как Ур, Вавилон и Ниневия, а в царских дворцах найдены тысячи табличек, испещренных клинописью, которую уже удалось прочитать. По содержанию своему эти документы делятся на исторические хроники, дипломатическую корреспонденцию, договоры, религиозные мифы и поэмы, среди которых находится древнейший эпос человечества, посвященный шумерскому национальному герою Гильгамешу.

По мере расшифровки клинописи становилось ясным, что Библия, которую на протяжении веков считали оригинальным творением древних евреев, возникшим якобы по внушению бога, восходит своими корнями к месопотамской традиции, что многие частные подробности и даже целые сказания в большей или меньшей степени заимствованы из богатой сокровищницы шумерских мифов и легенд.

Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного. В свете современной исторической науки скорее могло бы показаться странным, если бы дело обстояло иначе. Мы ведь знаем, что культуры и цивилизации бесследно не исчезают, что ценнейшие свои достижения они – подчас сложными путями – передают более молодым культурам. До недавнего времени мы считали, что европейская культура всем обязана Греции, а между тем новейшие исследования показали, что во многих отношениях мы являемся наследниками того, что пять тысяч лет тому назад создал гений шумерского народа. Культуры и народы в вечном потоке появляются и исчезают, но их опыт живет и обогащается в следующих поколениях, участвует в создании новых, более зрелых культур. В этой исторической непрерывности евреи не представляли и не могли представлять обособленного явления. Корнями своими они уходили в месопотамскую культуру, вынесли из нее в Ханаан представления, обычаи и религиозные мифы, возникшие на протяжении тысячелетий на берегах Тигра и Евфрата. Отчетливые следы этих отдаленных влияний мы находим сегодня в библейских текстах.

Обнаружение этих зависимостей и заимствований, однако, дело не легкое. Евреи, поселившись в Ханаане, постепенно освободились от влияния Месопотамии. Вынесенные оттуда представления, мифы и сказания они передавали устно из поколения в поколение и постепенно видоизменяли их, порой до такой степени, что только с помощью месопотамских источников можно распознать их родословную.

В забвении этих уз родства были заинтересованы главным образом жрецы, которые, вернувшись из вавилонского пленения, в период с VI по IV век до нашей эры редактировали текст Ветхого завета и передали его нам в той форме, в какой он сохранился по сей день. В своих компиляциях они пользовались старинными народными сказаниями, но без зазрения совести препарировали их для своих заранее намеченных религиозных целей.

Им было чуждо понятие исторической достоверности. Сказания, передаваемые из поколения в поколение, служили им только для доказательства того, что Яхве уже со времен Авраама правил судьбами избранного им народа.

К счастью для ученых и исследователей, жрецы в своей работе по переделке и подделке не всегда были последовательны. Они проглядели в библейских текстах много подробностей, выдающих их тесную связь с культурой Месопотамии. На протяжении целых веков никто не мог объяснить их смысла. Только великие археологические открытия, позволившие нам воссоздать забытые культуры шумеров, аккадцев, ассирийцев и вавилонян, бросили луч света на эти ранее непонятные подробности, выявили их древнее происхождение. Библейская история сотворения мира может служить примером того, как жрецы извратили старые месопотамские мифы. Знаменитый археолог Джордж Смит прочитал на клинописных табличках целую вавилонскую поэму о сотворении мира, известную под названием "Энума элиш", внешне не имеющую ничего общего с библейским сказанием. Содержание этого мифологического эпоса, разумеется с большими сокращениями, можно изложить так. Вначале существовала только вода и царил хаос. Из этого страшного хаоса родились первые боги. С течением веков некоторые боги решили установить порядок в мире. Это вызвало возмущение бога Абзу и его жены Тиамат, чудовищной богини хаоса. Бунтовщики объединились под водительством мудрого бога Эа и убили Абзу. Тиамат, изображаемая в виде дракона, решила отомстить за смерть мужа. Тогда боги порядка под водительством Мардука в кровавой битве убили Тиамат, а ее гигантское тело разрубили на две части, из которых одна стала землей, а другая небом. А кровь Абзу смешали с глиной, и из этой смеси возник первый человек.

Сразу же возникает вопрос: что может быть общего между возвышенной, монотеистической историей, описанной в Ветхом завете, и этой мрачной, чрезвычайно примитивной вавилонской космогонией? И все-таки существуют неопровержимые данные, доказывающие, что тем или иным образом эта космогония послужила сырьем для древнееврейского, гораздо более возвышенного варианта. Американский археолог Джеймс Дж. Причард взял на себя труд скрупулезно сопоставить оба текста и обнаружил в них множество удивительных совпадений. Поражает прежде всего общая для обоих текстов последовательность событий: возникновение неба и небесных тел, отделение воды от земли, сотворение человека на шестой день, а также отдых бога в Библии и совместный пир вавилонских богов в тексте "Энума элиш" на седьмой день. Ученые справедливо считают, что текст книги Бытие (гл. 3, ст. 5):

"...и вы будете, как боги, знать добро и зло", как и некоторые другие тексты, имеют смысл политеистический. Очевидно, иудейские редакторы проявили здесь невнимание, и в библейских текстах сохранились следы древних политеистических воззрений. В главе шестой той же книги (ст. 2) упоминаются "сыны божии", а именно такое определение дает вавилонский миф взбунтовавшимся богам, поскольку они действительно были сыновьями бога Абзу и богини Тиамат.

В течение долгого времени исследователи ломали головы над вторым стихом первой главы книги Бытие, в которой говорится о духе божьем, а по сути дела о живительном дыхании бога, носившемся над водою. Этот стих толковали по-разному, иногда совершенно фантастически, пока в развалинах финикийского города Угарита (близ нынешнего Рас-Шамра, в Сирии) не нашли клинописные таблички, представляющие собой сборник мифологических поэм. В космогоническом мифе ученые наткнулись на текст, согласно которому бог сидел на воде, как птица на яйцах, и высидел из хаоса жизнь. Несомненно, библейский дух божий, носящийся над водой, является отголоском этого угаритского мифа.

Библейская история сотворения мира безусловно возникла в тиши жреческого уединения и в качестве интеллектуальной концепции теологов не снискала популярности в широких кругах еврейского народа. На воображение простых людей, вероятно, больше действовали драматические мифы о героических схватках богов с гигантским чудищем хаоса. В текстах Ветхого завета сохранились явственные следы этих народных поверий. В угаритской поэме бог Ваал одерживает победу над семиглавым драконом Левиафаном. В Книге пророка Исаии (гл. 27, ст. 1) мы дословно читаем: "В тот день поразит господь мечом своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское". Чудовище выступает также под названием Раав. О конфликте Яхве с Раавом упоминают Книга Иова, один из псалмов, а также Книга Исаии. Мы находимся в выгодном положении: можем проследить, какой путь проделал в истории месопотамский миф о борьбе богов с чудовищем. Во времена шумеров победоносным богом, одолевшим дракона, считался Энлиль. Когда Месопотамию завоевал аккадский царь Хаммурапи, победителем чудовища стал бог Мардук. Прошли века, гегемонию над Междуречьем захватили ассирийцы, и тогда звание высшего божества в государстве получил Ашшур. Ассирийские писатели вымарали на клинописных табличках имя Мардука и вместо него вписали имя своего собственного бога, бога своего племени – Ашшура. Сделали они это, однако, неаккуратно и в некоторых местах текста пропустили имя Мардука. Затем миф дошел до Палестины, где евреи заставили Яхве бороться с чудовищем Левиафаном, или Раавом. По мнению некоторых ученых, этот миф пробрался даже в христианскую религию в форме легенды о святом Георгии, убивающем дракона.

В связи с библейским сказанием о сотворении мира стоит под конец в качестве любопытной подробности привести факт, чрезвычайно характерный для людей, которые видели в Ветхом завете альфу и омегу любого человеческого знания. В 1654 году архиепископ Ушер из Ирландии заявил, что из внимательного изучения "священного писания" вытекает, что бог сотворил мир в 4004 году до нашей эры В течение целого века дату эту помещали во всех очередных изданиях Библии, а того, кто подвергал ее сомнению, считали еретиком.

Против архиепископа Ушера, однако, выступил епископ Лайтфут, упрекавший его в недостаточной точности при вычислениях. По мнению этого епископе, мир возник не просто в 4004 году до н. э" а 23 октября 4004 года до нашей эры в 9 часов утра. Что касается рая, то он тоже является творением шумерской фантазии. В мифе о боге Энки рай изображен как сад, полный плодовых деревьев, где люди и звери живут в мире и согласии, не зная страданий и болезней. Расположен он в местности Дильнум, в Персии. Библейский рай, несомненно, расположен в Месопотамии, ибо в нем берут начало четыре реки, из которых две это Евфрат и Тигр.

В обоих мифах есть поразительные совпадения. В нашу задачу не входит разбор мелких подробностей, однако следует подчеркнуть, что и в первом и во втором сказании содержится идея грехопадения человека. В Библии змей соблазняет Адама и Еву отведать плодов с дерева познания добра и зла, в месопотамском мифе коварным советником людей является бог Эа. Обе версии выражают мысль, что познание зла и добра, то есть мудрость, ставит человека на равную ногу с богами и дает ему бессмертие. Вспомним, что в раю наряду с деревом познания добра и зла росло еще дерево жизни, дающее бессмертие. Бог изгнал Адама и Еву не только за непослушание, но также из опасения, что они потянутся за плодом дерева жизни и, подобно богу, обретут бессмертие. В третьей главе книги Бытие (ст. 22) мы читаем: "И сказал господь бог: вот, Адам стал как один из нас (здесь снова остаток политеизма), зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно".

До известной степени проясняется также происхождение библейского змея-искусителя. Шумерский герой Гильгамеш отправился на райский остров, где жил любимец богов Утнапиштим, чтобы получить от него растение жизни. Когда он возвращался через реку, один из богов, не желая, чтобы человек получил бессмертие и стал равен богам, принял облик змея и, вынырнув из воды, вырвал у Гильгамеша волшебное растение. Кстати говоря, в этой шумерской легенде следует, по всей вероятности, искать объяснения, почему со времен Авраама на протяжении многих веков евреи изображали Яхве в виде змея. Только жрецы в иконоборческой ярости уничтожили эти символы, клеймя их, как проявление идолопоклонства.

Археологи нашли в руинах одного из месопотамских городов аккадскую печать с выгравированной сценой, которая предположительно иллюстрирует прототип сказания об Адаме и Еве. Мы видим на этой резьбе дерево со змеем, а по обеим сторонам две фигуры:

мужчину с рогами ц женщину. Следует честно признать, что контуры фигур сильно стерты и потому трудноразличимы, а посему некоторые исследователи выразили сомнение в том, имеет ли печать что-либо общее с мифом о первом человеке. Однако поскольку им не удалось найти другого, более убедительного, объяснения сценки, то, пожалуй, побеждает взгляд, что действительно найдено доказательство существования уже в Месопотамии мифа об Адаме и Еве. С незапамятных времен людей интриговало то обстоятельство, что бог сотворил Еву таким своеобразным способом, а именно из ребра Адама. У бога ведь было вдоволь глины, из которой он мог бы вылепить и женщину, как вылепил мужчину. Клинописные таблички, выкопанные в развалинах Вавилона, дали прямо-таки сенсационное разъяснение этой загадки. Оказывается, вся эта история основана на весьма забавном недоразумении. А именно: в шумерском мифе у бога Энки болело ребро. На шумерском языке слову "ребро" соответствует слово "ти". Богиня, которую позвали, чтобы она вылечила ребро у бога Энки, зовется Нинти, то есть "женщина от ребра". Но "нинти" означает также "дать жизнь". Таким образом, Нинти может в равной мере означать "женщина от ребра" и "женщина, дающая жизнь".

И здесь именно коренится источник недоразумения. Древнееврейские племена заменили Нинти Евой, поскольку Ева была для них легендарной праматерью человечества, то есть "женщиной, дающей жизнь". Однако второе значение Нинти ("женщина от ребра") как-то сохранилось в памяти евреев. В связи с этим в народных сказаниях получился конфуз. Еще с месопотамских времен запомнилось, что есть что-то общее между Евой и ребром, и благодаря этому родилась странная версия, будто Ева сотворена из ребра Адама. Здесь перед нами еще одно доказательство того, как много древние евреи позаимствовали в своих легендах у народов Месопотамии. В связи с Адамом стоит привести очень забавный инцидент, который произошел несколько лет назад в конгрессе Соединенных Штатов. В официальной брошюрке "Расы человечества" художник изобразил Адама с пупком. Это вызвало интерпелляцию конгрессмена из Северной Каролины Чарлза Т. Дергема. Он заклеймил рисунок как одно из проявлений коммунистической пропаганды, поскольку у Адама, которого бог вылепил из глины, не было матери и поэтому он не мог иметь пупка. В ходе бурной дискуссии ревностного поклонника Библии умиротворили тем фактом, что в Ватикане находится картина Микеланджело, на которой Адам тоже изображен с пупком. Зато легенда о Каине и Авеле, кажется, порождена исключительно древнееврейской фантазией. Древнееврейские племена пытались в этой легенде объяснить себе, почему их добрый отец Яхве обрек род людской на постоянный тяжелый труд, страдания и болезни. У части исследователей сложилось мнение, что эта легенда помимо всего является отголоском конфликтов, возникавших в глубокой древности между кочевыми скотоводческими народами и населением, которое начало вести оседлый образ жизни и посвятило себя земледелию. Древние евреи были в те времена скотоводами, поэтому Авель, пастырь овец, стал в их сказании любимцем Яхве и невинной жертвой земледельца Каина. Кстати, стоит отметить, что в истории развития человечества было как раз наоборот: именно кочевые племена нападали на миролюбиво настроенных земледельцев. Такая пристрастность в библейской легенде, во всяком случае, знаменательна, ибо она свидетельствует о том, что сказание о Каине и Авеле возникло в очень отдаленную эпоху, когда древние евреи еще вели кочевой образ жизни. В период, когда они уже осели в Ханаане и сами вынуждены были защищаться от нападений воинственных племен пустыни, легенда стала как бы анахронизмом, однако она продолжала существовать в качестве почитаемого наследия, доставшегося от предков-скотоводов.

В семидесятые годы минувшего века огромное впечатление произвело открытие, касающееся библейского потопа. В один прекрасный день скромный работник Британского музея в Лондоне Джордж Смит приступил к расшифровке табличек с клинописью, присланных из Ниневии и сложенных в подвале музея. К своему удивлению, он наткнулся на древнейшую поэму человечества, описывающую подвиги и приключения Гильгамеша, легендарного героя шумеров. Однажды, разбирая таблички, Смит буквально не поверил глазам своим, ибо на некоторых табличках он нашел фрагменты сказания о потопе, поразительно похожие на библейский вариант. Едва он их опубликовал, как поднялась буря протеста со стороны ханжей викторианской Англии, для которых Библия была священной, богодухновенной книгой. Они не могли примириться с мыслью, что история Ноя – это миф, заимствованный у шумеров. То, что прочитал Смит, по их мнению, скорее указывало на случайное совпадение деталей. Спор этот могла бы окончательно разрешить лишь находка недостающих клинописных табличек, что, однако, представлялось весьма маловероятным. Но Джордж Смит не складывал оружия. Он лично отправился в Месопотамию и – о чудо! – в гигантских руинах Ниневии нашел недостающие фрагменты сказания, которые полностью подтвердили его предположение. Об этом свидетельствовали такие идентичные подробности, как эпизоды с выпущенными на свободу вороном и голубем, описание горы, к которой пристал ковчег, длительность потопа, а также мораль сказания: наказание человечества за грехи и спасение благочестивого человека. Разумеется, есть и различия. Шумерский Ной зовется Утнапиштим, в шумерском мифе действует множество богов, наделенных всеми человеческими слабостями, а в Библии потоп навлекает на род человеческий Яхве, творец мира, изображенный во всем величии своего могущества. Переделка мифа в монотеистическом духе, наверно, относится к более позднему времени, а своему окончательному религиозно-этическому углублению она обязана, по-видимому, редакторам из жреческих кругов.

Опытный историк знает, что очень часто легенды – это опоэтизированная история и что нередко в них содержится историческая правда.

Поэтому возник вопрос, не является ли сказание о потопе отголоском стихийной катастрофы давно минувших времен, которая глубоко врезалась в память многих поколений. Вопрос этот с блеском разрешил великий английский археолог Леонард Вулли, открывший Ур. В гигантской мусорной свалке, которая в течение тысячелетий скапливалась под стенами шумерской столицы, он прорыл шахту и на глубине четырнадцати метров обнаружил гробницы шумерских царей начала третьего тысячелетия до нашей эры, содержащие огромные сокровища и человеческие останки.

Но Вулли решил обязательно выяснить, что скрывается под этим местом захоронения. Когда рабочие по его указанию прошли следующий пласт, они наткнулись на речной ил, в котором не было никаких следов человеческого существования. Неужели рабочие добрались до напластований почвы, относящихся к тому периоду, когда в Месопотамии еще не было человеческих поселений? На основании триангуляционных расчетов Вулли пришел к выводу, что он еще не достиг девственной почвы, поскольку ил лежал выше окружающего его пласта и образовывал отчетливо выраженное возвышение. Дальнейшие раскопки кладбища принесли замечательное открытие. Под слоем ила толщиной в три метра появились новые следы поселений: кирпичи, мусор, пепел от костров, осколки керамики. Как форма, так и орнамент черепков гончарных изделий свидетельствовали, что они относятся к совершенно другой культуре, чем те, которые были обнаружены над слоем речного ила. Расположение пластов можно было объяснить только следующим образом: какое-то грандиозное наводнение уничтожило неизвестные нам человеческие поселения неведомой давности, а когда вода отступила, пришли другие люди и наново заселили Месопотамию. Это были шумеры, создавшие самую древнюю из известных нам цивилизаций мира.

Для того чтобы могли нагромоздиться почти три метра ила, вода в том месте должна была в течение очень долгого времени стоять на высоте без малого восемь метров. Подсчитано, что при таком уровне воды вся Месопотамия могла стать жертвой разбушевавшейся стихии. Значит, здесь произошла катастрофа в масштабе, редко встречающемся в истории, и тем не менее катастрофа все-таки локального характера. Но в представлении жителей Передней Азии пространство, захваченное катастрофой, составляло весь мир, и для них наводнение было всемирным потопом, которым боги покарали грешное человечество. Сказания о катастрофе переходили из века в век – от шумеров к аккадцам и вавилонянам. Из Месопотамии сказания эти перекочевали в Ханаан, здесь древние евреи переделали их на свой лад и свою версию запечатлели в Ветхом завете. Во всех городах на берегах Евфрата и Тигра возводились странные по форме сооружения огромной высоты. Они складывались из кубических или округлых глыб, нагроможденных друг на друга ярусами, сужающимися кверху, наподобие ступенчатых пирамид. На срезанной верхушке обычно находилось небольшое святилище, посвященное местному божеству. К нему вела трехмаршевая каменная лестница. Во время богослужения по лестнице под хоровое пение и звуки музыкальных инструментов проходила процессия жрецов в белых одеждах. Самая знаменитая из этих пирамид, называемых зиккуратами, находилась в великолепной столице страны Вавилоне. Археологи раскопали ее фундамент и нижнюю часть стен. Мы точно знаем, каков был ее архитектурный облик, потому что помимо ее описаний на клинописных табличках найдено ее изображение. Пирамида состояла из семи ярусов, и высота ее равнялась девяноста метрам.

Возник вопрос: не была ли вавилонская пирамида прообразом библейской Вавилонской башни? Известный французский ученый Андре Парро посвятил этой проблеме целую книгу и на основе ряда доказательств пришел к убеждению, что вопрос этот не вызывает ни малейших сомнений. Здесь трудно привести всю его довольно сложную и обстоятельную аргументацию. Ограничимся наиболее существенными доказательствами. Согласно библейскому сказанию, в те времена, когда на земле еще существовал один язык, люди строили Вавилонскую башню в стране Сеннаар, которую некоторые ученые отождествляют с Шумером. Строительный материал, которым они пользовались,– обожженный кирпич и речная глина в качестве цемента – в точности соответствует строительному материалу вавилонской пирамиды. В книге Бытие (гл. 11, ст. 7) мы читаем:

"".смешаем там языки их, так чтобы один не понимал речи другого". Почему же евреи считали Вавилонскую башню символом человеческого тщеславия и почему, по их мнению, именно здесь Яхве смешал языки потомков Ноя? Прежде всего следует сказать, что название столицы "Вавилон" означает на вавилонском языке "врата божьи" (баб-илу), а на древнееврейском языке сходно звучащее слово "балал" означает процесс смешения. В результате звукового сходства обоих слов Вавилон легко мог стать символом языкового хаоса в мире, тем более что был многоязычным городом. Не нужно также удивляться тому, что евреи видели в Вавилоне и его пирамиде олицетворение дерзости и греховности по отношению к богу. Вавилонские цари построили пирамиду, используя труд рабов и военнопленных, согнанных из разных стран света. В VII веке до нашей эры вавилонский царь Набополассар приступил к реставрации древней башни и, между прочим, приказал выбить на ее стене следующую фразу: "Людей многих национальностей я заставил работать над восстановлением этой башни". Среди рабов, участвовавших в реставрации башни, наверное, были и евреи. В их памяти сохранилось тяжелое вавилонское пленение, и эти горькие воспоминания нашли отражение в сказании о Вавилонской башне. Как мы увидим дальше, тема Вавилонской башни прозвучит в Библии еще раз, когда речь пойдет об ангельской лестнице, которая приснилась Иакову, внуку Авраама. Однако с периода вавилонского пленения тогда уже прошло много времени. Новые поколения, родившиеся в Ханаане, почти полностью забыли об обидах, которые причинили их предкам вавилонские цари. Правда, образ пирамиды не стерся в их памяти, он приобрел только совершенно другое значение: стал лестницей, символизирующей союз человека с богом.

2. Правда и легенда о патриархах

Мы уже знаем, что дошедший до нас вариант библейского текста возник сравнительно поздно, после возвращения евреев из вавилонского пленения, то есть между шестым и четвёртом веками до нашей эры Авторами окончательной редакции были жрецы. Их цель заключалась не в том, чтобы записывать историю народа, а в том, чтобы поучать. История была, по их понятиям, орудием, которым пользовался бог, чтобы изъявлять свою волю, карать и награждать. Исходя из своих религиозных и назидательных соображений, они видоизменяли традиционное историческое наследие, убирали оттуда все, что их не устраивало, и дополняли текст собственными вымыслами, подчеркивающими ту или иную религиозную идею. Библейским героям, подчинявшимся, по их мнению, закону божьему, они давали положительную оценку, а тех, кто по тем или иным причинам нарушал закон, изображали грешниками, которых постигла заслуженная кара.

Не подлежит сомнению, что жрецы были не оригинальными авторами, а лишь компиляторами и редакторами более древних текстов. Тщательный анализ Библии обнаружил, что в её тексте явственно проступают три разных слоя. Самая древняя часть Библии написана в девятом веке до нашей эры Её отличительной чертой является то, что для обозначения бога неизвестные авторы употребляют слово "Элохим". Между тем в более поздних текстах, относящихся к восьмому веку до нашей эры, бог уже именуется Яхве. В седьмом веке до нашей эры обе части были объединены и перемешаны, так что в тексте имена Элохим и Яхве постоянно чередуются. Позднее эти объединенные варианты многократно переписывались и редактировались. Окончательный вариант послужил жрецам основой для создания той формы сказаний, в какой они вошли в канонический текст Библии. В области критического анализа библейского текста и в установлении хронологии отдельных частей Библии очень много сделал немецкий ученый Юлиус Вельхаузен. Тщательно исследовав библейский текст, он пришел к выводу, что история еврейского народа, изображенная в Библии, была записана не по свежим следам событий, а значительно позднее и, стало быть, легенды о патриархах, Моисее и даже судьях возникли сравнительно недавно. Школа Вельхаузена пользовалась огромной популярностью в течение целого тридцатилетия и имеет своих сторонников поныне. Наука, однако, идет вперед. Великие археологические открытия опровергают многие выводы немецкого ученого. Огромные вавилонские архивы, найденные в таких городах, как Ниневия, раскопки палестинских городов, упоминающихся в сказаниях о патриархах, и сопоставление этих открытий с библейскими текстами все это неопровержимо доказывает, что историческое наследие, использованное жрецами шестого столетия до нашей эры, намного старше, чем предполагал Вельхаузен. Это историческое наследие передавалось древними евреями из уст в уста, из поколения в поколение. Благодаря фольклорному характеру передачи рассказов подлинные события обрастали таким множеством легенд, преданий, мифов, притч и побасенок, что сейчас уже трудно отличить правду от вымысла. Жрецы-компиляторы бесцеремонно переделывали сказания в соответствии со своими религиозными тезисами. Но все же в качестве канвы для поучений они использовали древние сказания, отражающие творческую фантазию народа, его помыслы, чаяния и нравы. Жрецы по недосмотру не устранили из текстов всего, что свидетельствует об их древности. В книге Бытие, например, сохранились явные пережитки политеизма и фетишизма; в сказаниях о патриархах мы очень часто встречаем обычаи и мифы месопотамского происхождения. Из клинописных табличек, найденных при раскопках Ниневии и Угарита, мы узнали, что библейские сказания об Адаме и Еве, Вавилонской башне и всемирном потопе в большей или меньшей степени восходят к шумерским и вавилонским мифам, а некоторые описанные в Библии обычаи были распространены у народов Месопотамии и даже частично нашли отражение в законах Хаммурапи. Словом, некоторые библейские сказания уходят корнями в весьма отдаленные эпохи.

Долгое время ученые считали, что народные легенды передавались только устно. Но после открытия, сделанного в 1905 году английским археологом Флиндерсом Петри, возникла гипотеза, что авторы древнейших библейских сказаний располагали также какими-то письменными источниками. В медном руднике на горе Синай Петри обнаружил древний высеченный в скале буквенный текст, относящийся к пятнадцатому веку до нашей эры Надпись ещё не расшифрована окончательно, но уже установлено, что в ней тридцать два знака и сделана она на каком-то семитском наречии. Предполагают, что её высекли в скале израильские рабы, сосланные египтянами на принудительные работы в рудники. Итак, вполне вероятно, что жители Ханаана записывали свои документы уже во втором тысячелетии до нашей эры Нужно помнить, что родиной буквенного письма была граничащая с Ханааном Финикия. Кроме того, среди документов четырнадцатого века до нашей эры найденных в Тель-эль-Амарне, находится обширная переписка между Ханааном и Египтом. Все эти факты дают основание предполагать, что если не раньше, то во всяком случае во времена Моисея израильтяне пользовались письменностью.

Почему же в таком случае палестинские раскопки столь бедны письменными источниками? Ведь в Египте и Месопотамии найдены огромные архивы, подробно воссоздающие историю этих стран, в то время как в Палестине обнаружено лишь незначительное количество письменных документов (например, знаменитый кодекс из Гезера десятого века, записи Иезекииля седьмого века и письма из Лакиша шестого века). Ответ прост: в Палестине писали тушью на хрупких глиняных черепках, а в Месопотамии выдалбливали клинописные знаки на толстых табличках из обожженной глины. Во влажном палестинском климате черепки рассыпались, а если даже некоторые из них чудом сохранились, то надписи на них, сделанные тушью, стерлись настолько, что их невозможно прочесть. В 1960 году археологи нашли исключительно хорошо сохранившееся письмо седьмого века до нашей эры на глиняном черепке. В письме крестьянин жалуется князю, что сборщик забрал у него плащ в счет якобы неуплаченной подати. Письмо имеет большое научное значение, так как оно доказывает, что в Палестине в ту эпоху пользовались письменностью даже в повседневном быту.