Текст книги "Ошейник позора"

Автор книги: Зеб Шилликот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 10

Теперь все чувства Джага сосредоточились только на одном – сексуальном наслаждении. Все остальное перестало для него существовать. Его сознание растворилось, осталась только чувственность, которая сконцентрировалась внизу живота.

Чей-то гибкий язык ловко скользил по его напряженному члену, обвивался вокруг налитой кровью головки. Упругие теплые губы обхватили тугой столб плоти, и умелый горячий рот вобрал его почти целиком, в то время как легкие пальцы перебирали кожу яичек, вздувшихся от переполняющей их спермы.

Движения взад и вперед становились все более быстрыми и настойчивыми, и Джаг почувствовал, как жар охватил низ его живота, сконцентрировался в одной точке, стал почти невыносимым, но... вдруг напряжение спало, оставив после себя ощущение пустоты, неудовлетворенности и разочарования. Это была уже четвертая попытка, и на этот раз он решил довести ее до конца. Джаг подался вперед и выгнулся дугой, подстраиваясь под ритмичные движения жадного рта.

Он уже почти подобрался к вратам наслаждения, как вдруг влажное прикосновение отрезвило его.

Сознание постепенно возвращалось к нему. Джаг приоткрыл глаза и увидел окружающий его реальный мир: одна из трех собачонок Галаксиуса тыкалась приплюснутой мордочкой ему в лицо и облизывала шершавым мокрым языком.

Приподнявшись на локте, Джаг увидел, что лежит нагишом поперек мягкого дивана. Между его ног возился один из фаворитов Супроктора, тоже голый. Он стоял на коленях и двигался в ритме движений Галаксиуса, который, обхватив его за талию, пристроился сзади. Джагу показалось, что он видит перед собой какое-то чудовищное двуглавое животное.

Ясность мыслей мгновенно вернулась к Джагу. Одновременно он понял, почему ему несколько раз подряд не удавалось кончить. Насилие База настолько сильно повлияло на его психику, что мозг, независимо от желания Джага, автоматически ставил мощные защитные барьеры, взломать которые не могли никакие наркотики.

Вне себя от ярости, он пнул ногой "голубого" любимца Галаксиуса, и тот с воплем упал навзничь, хватаясь за разбитый нос.

В падении он сбросил с себя своего любовника и головой рассек ему бровь. Полуоглушенный, с залитым кровью лицом, Галаксиус покатился по полу, не понимая, что происходит.

В ту же секунду Джаг оседлал Супроктора и мощными пальцами стиснул его шею.

– Я же тебя предупреждал, скотина! – зарычал он, колотя Галаксиуса головой по полу. – Я ясно сказал, что больше не потерплю ничего подобного!

Целая свора красавчиков, парами уединившихся на креслах, поспешила на помощь своему хозяину. Налетев на Джага этаким злобным пчелиным роем, они повисли у него на плечах, пытаясь освободить Галаксиуса, и колотили возмутителя спокойствия всем, что попадало им под руку.

Двузубая вилка для разделывания дичи вонзилась ему в левое плечо. От боли Джаг ослабил хватку и выпустил Галаксиуса. Но это лишь удесятерило его ярость.

Он поднялся на ноги и, даже не потрудившись избавиться от своей "бандерильи", схватил тяжелый подсвечник и стал яростно размахивать им, сметая все, что стояло на его пути.

Увидев потери в своих рядах, фавориты Супроктора с писком отступили.

Воспользовавшись временной передышкой, Галаксиус тоже встал, но вместо того, чтобы убежать, он решил расквитаться с Джагом и схватил со стола бутылку вина. Но это была не самая удачная его идея.

Едва Джаг успел свернуть шею одному и выбить зубы другому из двоих наиболее настырных противников, как ему на голову обрушилась бутылка. Джагу удалось увернуться, и она лишь скользнула по его густой шевелюре, не причинив существенного вреда.

Не дожидаясь второго удара, Джаг волчком крутанулся на месте и со всей силы врезал Галаксиусу ногой в пах. Скорчившись от боли, тот замер. Ужасная гримаса исказила его лицо и немой крик застрял в горле.

Он сложился пополам, не в силах совладать с невыносимой болью, и в тот же миг ударом пятки между глаз Джаг отбросил его к роялю. Ножки инструмента подломились и он рухнул на Галаксиуса, издавая ужасную какофонию звуков.

И тогда, справедливо рассудив, что подобный случай ему больше не представится, Джаг решил заставить Супроктора снять с него позорный ошейник. Он шагнул было к нему, но в этот момент сзади раздалось угрожающее гортанное ворчание, и Джаг резко обернулся. Донк, которого до сих пор не было видно, появился в вагоне, вызванный, очевидно, самым сообразительным из свиты Галаксиуса. Он был не один.

Его сопровождали Эмори и Беар.

Глава 11

– Убей его! – скомандовал Донк. – От него только одни неприятности. Ну, вперед!

Приплясывая от нетерпения и шаркая огромными ножищами с ороговевшей, как копыта, кожей, колосс повернулся к своему тренеру. Судя по всему, он подчинялся только ему.

– Это "барабан", – заявил Эмори. – Убей его!

Глухо заворчав, Беар сдвинулся с места. На секунду паника охватила Джага. Он вспомнил об их стычке, происшедшей всего несколько часов назад: этот монстр был совершенно не похож на тех борцов, которых он встречал, когда вкалывал на ферме. Если он поймает Джага, от него останется лишь мокрое место. Главное – не попасть ему в лапы!

У ног юноши лежало бесчувственное тело Галаксиуса. Получилось так, что победа вышла боком для победителя. Будь Супроктор в сознании, он бы вряд ли поддержал инициативу Донка. Даже если допустить, что он жаждет смерти Джага, что вполне естественно, учитывая сложившиеся обстоятельства, он действовал бы более разборчиво и обставил бы его казнь соответствующим образом, хотя и заплатил за него целое состояние. Как бы там ни было, Джаг решил не сдаваться без боя...

Очертя голову, он бросился в наступление. Единственное, что ему оставалось – это ошеломить противника, опередить его и попытаться убежать. В поезде было множество мест, где он мог бы спрятаться.

Одним прыжком Джаг подскочил к низкому столику и, резко потянув его на себя, сбросил на пол подсвечники, изящную посуду с изысканными яствами, вазы, чаши с недопитыми винами и возбуждающими напитками. Схватив стол, он перевернул его и, используя одновременно как щит и как таран, с устрашающим криком ринулся на Беара. Мимоходом Джаг зацепил Млечный Путь, и пустотелые планеты, сбитые с потолка, как горох, покатились по полу.

Крепко стоящий на коротких ногах, Беар спокойно ждал приближения необычного противника. В самый последний момент он легко и почти изящно перенес вес тела на левую ногу, поднял правое колено на уровень пояса и нанес могучий удар, остановивший петушиный наскок Джага. Толстенная столешница раскололась пополам. От неожиданности Джаг растерялся. Его атака захлебнулась, и ему не оставалось ничего другого, кроме как отступить, швыряя в противника все, что попадалось под руку, чтобы задержать его продвижение. Но вскоре Беар загнал Джага в угол, и его положение стало совсем незавидным. Тогда Джаг решился на совершенно безумный поступок: используя спинку дивана в качестве трамплина, он попытался перелететь через Беара в немыслимом, фантастическом прыжке. Но диван перевернулся, и Джаг рухнул прямо на колосса, который, не моргнув глазом, заключил его в свои цепкие объятия.

У Джага перехватило дыхание. Он почувствовал, как захрустели его ребра, стиснутые могучими руками гиганта. Ему не хватало воздуха, в глазах потемнело, казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он попытался провести несколько известных ему приемов, но его удары не достигали цели. Чем отчаяннее сопротивлялся Джаг, тем сильнее сжимал его в своих объятиях Беар.

Корчась в объятиях колосса, Джаг вдруг заметил вилку, которая все еще торчала из его левого плеча. В пылу боя он совсем забыл о ней. От боли и удушья Джагу показалось, будто на него накинули вуаль, усеянную мириадами крохотных белых бабочек.

Он чувствовал, что силы покидают его, но все же предпринял последнюю отчаянную попытку переломить ход схватки. Вырвав вилку из плеча, он крепко сжал ее обеими руками и что было силы всадил в затылок мастодонта.

Глава 12

Словно пораженный молнией, Беар покачнулся, разжал руки и рухнул на пол. Высвободившись из его чудовищных объятий, Джаг на мгновение застыл, переводя дух и удивляясь, что он еще жив.

Беар упал навзничь и при этом так глубоко загнал вилку, что ее длинные острые зубья вышли из его головы чуть выше лба, отчего он стал похож на самого настоящего дьявола.

Все произошло так быстро, что никто не успел отреагировать на кардинальное изменение ситуации. Большинство свидетелей так и не поняло, что произошло.

Первым пришел в себя Эмори.

– Этот подонок убил Беара! – завопил коротышка. – Он сделал это!

И в то же мгновение, выхватив нож из голенища сапога, он бросился на Джага.

Выпрямившись, Джаг спокойно встретил его. Скрестив запястья, он уверенно поставил блок и отразил удар, а потом, схватив противника за предплечье, заломил его руку назад, и, упершись в нее коленом, резко дернул. Локоть хрустнул, как сухая ветка. Потеряв от дикой боли сознание, Эмори как подкошенный рухнул на труп своего воспитанника.

Подобрав нож, Джаг метнулся к выходу. Но хитрый и осторожный Донк уже успел скрыться. Это совсем не устраивало Джага. Ведь человек, который надел на него Шагреневую Кожу, мог бы избавить его от нее. Или по крайней мере раскрыть секрет действия механизма.

Группа зрителей, на чьих глазах произошла стычка, бросилась врассыпную, уступая ему дорогу. Их Джаг мог не опасаться. Выскочив в коридор, Джаг задумался, куда лучше идти: в сторону паровоза или в хвост поезда? Мысли в его голове путались, и он не мог сосредоточиться. Впервые за долгое время он чувствовал себя свободным.

Конечно, это была относительная свобода. Он по-прежнему находился в мчащемся на полном ходу поезде, с дьявольским ошейником на шее, но теперь это не мешало ему действовать по своему усмотрению.

Непонятная сила так и толкала его отправиться в хвост поезда и присоединиться к себе подобным. Однако для этого нужно было миновать платформы с огневыми точками, где дежурила вооруженная охрана.

Как охранники отреагируют на его появление?

Насколько они преданы Галаксиусу? Судя по их виду, они занимали привилегированное положение, были вполне довольны жизнью, и, стало быть, усердны и преданны хозяину.

Дойдя до конца вагона, Джаг остановился на сцепной площадке. Здесь стоял адский шум, однако даже сюда доносились крики из дальнего конца вагона.

Буря прошла – противник начал приходить в себя и организовываться.

И тут Джага охватило отчаяние. Ведь, в конечном итоге, этот поезд был не что иное, как идеальная мышеловка. Неопытному новичку, вроде него, здесь негде спрятаться. Его обязательно найдут при методичном прочесывании состава.

Его взгляд упал на выходную дверь, за которой проносилась мимо серая безжизненная пустыня. Сомнения с новой силой принялись терзать его душу. А что, если ошейник – всего лишь ловушка для дураков? Как бы там ни было, у него не оставалось выбора. Он убил Беара, покалечил Эмори и несколько любимцев Галаксиуса. Кстати, интересно, что с ним? Он умер или просто потерял сознание? А ведь кроме них Джаг отправил на тот свет еще целую кучу красавчиков, к которым испытывал тягу Супроктор. Реально оценив ситуацию, Джаг пришел к выводу, что его шансы равны нулю. Донк возглавит Империю на Колесах, а свое отношение к Джагу он уже проявил достаточно ясно. Будь что будет... Жизнь на то и дана, чтобы рисковать ею.

Джаг подошел к двери и открыл ее. Холодный тугой поток воздуха ударил ему в лицо, и только теперь беглец вспомнил, что на нем нет никакой одежды.

За дверью была ночь – на землю опустился занавес непроглядной тьмы, отороченной светлыми пятнами, бегущими вдоль рельсов со скоростью поезда.

Джаг в нерешительности застыл в дверном проеме.

Прыгнуть – значит, переломать себе кости, а это все равно, что подписать свой смертный приговор. Стать легкой добычей стаи грифов.

– А я считал, что ты гораздо умнее, – внезапно послышался у него за спиной чей-то голос.

Захваченный врасплох, Джаг мгновенно обернулся, слегка согнул ноги в коленях и, выбросив вперед руку с зажатым в ней ножом, приготовился к бою.

Перед ним стоял Кавендиш. Прислонившись плечом к стенке тамбура, он слюнявил кончик своей неразлучной сигары-медианитос.

Он никак не отреагировал на боевую стойку Джага.

– Вы не теряли времени даром, – процедил Джаг сквозь зубы, – но предупреждаю: я не сдамся без боя! Прежде чем вы прикоснетесь к оружию, я выпущу вам кишки!

– Если бы меня послали за тобой, малыш, ты был бы уже мертв.

– Тогда что вы здесь делаете?

– Наблюдаю, – последовал лаконичный ответ.

– Нет, вы стараетесь усыпить мою бдительность! Вы хотите поймать меня! Ведь это ваша работа!

Кавендиш снисходительно улыбнулся.

– Никто за тобой не гонится, малыш, – вздохнул он. – Никому даже в голову не придет ловить тебя.

Глаза Джага округлились от удивления.

– Что это вы говорите?

– А зачем кому-либо рисковать, сражаясь с тобой, если можно нейтрализовать тебя там, где ты стоишь?

– Как это?

– Ты на привязи, малыш. Никогда не забывай об этом.

Джаг нервно рассмеялся.

– Ты имеешь в виду мою Шагреневую Кожу? Но ведь это обман!

– Думай, как хочешь. Не ты первый ошибаешься!

– Вы пытаетесь одурачить меня, чтобы выиграть время до прихода остальных.

– Посмотри вокруг. Коридоры пусты. Никто не идет сюда.

Джаг прислушался и не услышал ни звука, кроме мерного постукивания колес. Вокруг стояла зловещая тишина.

Джаг растерялся.

– Со мной ничего не может случиться, ведь я в поезде. Вы снова пытаетесь обмануть меня! Но ведь я не вышел за пределы лагеря, я ничем не рискую!

Вдруг какая-то непонятная сила встряхнула его. Он почувствовал невыносимую боль в кадыке. Боль разрасталась, охватывая горло, челюсти, затылок.

У него начали неметь плечи. Не в силах двинуться с места, с пеной в уголках рта, Джаг понял, что не может шевельнуть даже кончиками пальцев, перевести взгляд.

– Это первая стадия, – пояснил Кавендиш. – Затем тебе покажется, будто кровь закипает у тебя в жилах. И, увы, это будет не просто впечатление. Множество сосудов внутри твоей головы лопнут, кровь пойдет даже из пор кожи, сознание начнет постепенно угасать и ты просто-напросто сгоришь изнутри. Шагреневая Кожа обладает двумя особенностями: первая – задушить тебя, если ты выйдешь за пределы определенного пространства, а вторая позволяет убивать тебя постепенно, причиняя страшные муки. Я предполагал, что этот вечер плохо кончится. Мне с первого же взгляда стало ясно, что ты не из тех, из кого можно вить веревки. И тогда я решил ждать. Мне совсем не хотелось, чтобы ты наделал глупостей, оказавшись во власти паники... А теперь пора отвести тебя назад. Это твой единственный шанс, малыш.

С этими словами Кавендиш достал из кобуры револьвер и взял его за ствол.

– Так будет лучше. Ты избежишь ненужных страданий, – извиняющимся тоном сказал он.

Джаг успел заметить, как рукоять револьвера описала дугу, и в тот же миг почувствовал глухой удар. Однако, теряя сознание, он почувствовал огромное облегчение. Теперь он не был одинок.

Глава 13

– Эй, Рамона! А ну-ка, разровняй как следует уголь, мне надо увеличить скорость!

Едва не падая от усталости, Джаг на секунду замер, согнувшись вдвое, с лопатой в руках. Судорожно переведя дух, он механически, как зомби, сменил лопату на длинную кочергу с деревянной ручкой и пошуровал ею в паровозной топке, равномерно распределяя уголь по решетке колосника. Вот уже несколько дней, счет которым он потерял, Джаг жил в земном аду.

Галаксиус отделался легким испугом да распухшими гениталиями, и по этой причине его излюбленные забавы с фаворитами откладывались на неопределенный срок. Однако больше всего он был уязвлен тем, что допустил грубый психологический просчет.

Он великодушно решил даровать Джагу жизнь. Ведь, в сущности, это был один из способов наказания...

На следующее утро состав остановился посреди унылой, плоской как блин пустыни. Непредвиденная остановка произошла из-за аварии механизма подачи угля в топку: вышел из строя шнек, подававший дробленый уголь из бункера на колосниковую решетку. Отремонтировать его в походных условиях оказалось невозможно – механизм нуждался в замене. Но, как выяснилось, ремонт можно будет произвести только в Томболл Пойнте – древнем мегалополисе, бывшем крупнейшем железнодорожном центре, до которого оставалось еще несколько тысяч километров пути. Томболл Пойнт был последним городом перед горными хребтами Сьерра, куда направлялся поезд.

По мнению машиниста Потреро, путь можно было продолжить, если только подавать уголь в топку вручную. Это каторжный труд, который нельзя прервать ни на минуту, но, собрав команду из шести крепких мужчин, которые работали бы, сменяя друг друга, пожалуй, можно было бы добраться до Томболл Пойнт.

Вот так Джаг оказался у паровозной топки. Когда он появился в кабине локомотива, Потреро от возмущения чуть не хватил удар. Он требовал шесть человек, а ему прислали одного ярмарочного шута! Но хоть Галаксиус и привык к жутким приступам гнева механика и его причудливым капризам, которые, кстати, всегда удовлетворял, на сей раз он был непреклонен: Потреро должен обойтись одним человеком и именно этим.

Не вникая в тонкости дворцовых интриг, Потреро в конце концов уступил Супроктору. В сущности, какая ему разница? Когда этот человек больше не сможет работать, он потребует другого. Таким образом, представится случай доказать свою правоту.

Так Джаг познакомился с миром механики. Можно не сомневаться, что он страстно желал бы этого, но только при других обстоятельствах.

С первых же минут знакомства Потреро четко дал понять, кто есть кто.

– Не знаю, как там тебя зовут, да это меня и не интересует. Для меня ты будешь Рамона! Согласен?

Погруженный в свои мысли, Джаг молча кивнул. Он был просто поражен переплетением труб и трубок с блестящими рукоятками, кранами, вентилями, красно-белыми манометрами с мелко подрагивающими стрелками. Но больше всего на него произвели впечатление грохот и нестерпимый жар, исходивший от топки паровоза.

Заметив его растерянность, Потреро красноречиво перевел взгляд на открытую топку, где буйствовал всепожирающий огонь.

– Это – твоя вотчина, остальное тебя не касается. У тебя только одна обязанность – подкидывать уголь с тендера в топку. Понял? – не дожидаясь ответа, он продолжал: – Обычно паровозом управляют два человека: машинист и кочегар. Я решил быть здесь единственным хозяином, ибо выступаю против разделения власти. Ответственность не выносит этого. Так что не вбивай себе в голову дурацких идей: ты здесь только для того, чтобы загружать уголь в топку паровоза. Ну, чего ждешь? Думаешь, лопата сама прыгнет тебе в руки?

Преисполненный желанием проявить себя с лучшей стороны, Джаг с рвением взялся за работу. Но то, что на первый взгляд представлялось ему сверхпростым, на самом деле оказалось крайне сложным.

– Что это у тебя на лопате? – завопил Потреро, увидев, как работает Джаг. – Это же не чайная ложка! Не так, Боже ты мой! Согни ноги в коленях, пригнись и бросай с размаху! Так будет легче, и лопата пойдет дальше! Вот так! Не забывай, ты кормишь локомотив, а не синицу!

Но научиться владеть лопатой было далеко не самым трудным. Главное заключалось в другом: предстояло научиться ходить с полной лопатой от тендера с углем до топки и назад по пляшущему под ногами полу и при этом не столкнуться с Потреро, который беспрестанно сновал взад и вперед по кабине паровоза, крутил многочисленные краники и следил за показаниями манометров. Машинист ворчал, проклиная все и вся, и этим всем было, конечно же, бестолковое ничтожество, навязанное ему Галаксиусом, этот безынициативный, лишенный здравого смысла Рамона, который только и делал, что путался у него под ногами.

– Черт возьми! Такой болван, как ты, не имеет права на существование! Уголь нужно бросать подальше в огонь! Если ты будешь продолжать в этом же духе, то скоро около топки гора угля вырастет до потолка! Клянусь Господом, ты делаешь это нарочно! Если нам не хватит топлива, я затолкаю тебя самого в топку головой вперед! Когда закончишь, не забудь подмести пол! Я хочу, чтобы в кабине моего паровоза было чисто, как на обеденном столе! Да работай же, не зевай!

Одурев от инструкций и воплей Потреро, Джаг старался изо всех сил.

Мало-помалу он привык к новой работе и научился двигаться уверенней, просыпая с лопаты не более трети набранного угля. К несчастью лопата была шире, чем проем топки, и вторая треть ее содержимого просыпалась в момент забрасывания угля.

Потреро снова пришлось вмешаться. Он возвел глаза к небу, и с несчастным видом закричал:

– Держи лопату наискось! Наискось, говорю! И все-то тебе надо подсказывать!

После этого в топку полетели полные лопаты угля.

Оставалось найти подходящий ритм. В какой-то момент Джагу показалось, что это ему удалось. Он приноровился к покачиванию локомотива и безостановочно метался от бункера с углем к пышущей жаром топке и обратно, будучи не в силах хоть на секунду расслабить онемевшие мышцы. Но тут Потреро снова открыл рот:

– Ты чего суетишься? Это тебе не дешевая танцплощадка! Пока ты тут выписываешь пируэты, весь уголь успевает прогореть! Ты что, хочешь, чтобы остыл котел?

Опустив руки, Джаг озадаченно уставился на машиниста. Видя его недоумение, Потреро объяснил:

– Нужно бросать с платформы! Набираешь уголь, поворачиваешься и бросаешь! Только так!

Не очень-то доверяя его словам, Джаг, тем не менее, решил последовать полученному совету. И очень скоро на полу кабины угля оказалось больше, чем попало в топку.

– Не так высоко! Бросая, разворачивайся корпусом к топке, тогда точнее попадешь, – подсказал Потреро.

Учтя все эти ценные наставления, Джаг очень скоро набил руку, хотя ничего для себя не выгадал, ускорив подачу угля в топку. Опорожнив лопату, он тут же погружал ее в недра тендера и забрасывал в топку очередную порцию дробленого угля – черную кровь, как назвал его Потреро.

Время от времени приходилось оставлять лопату и бежать к разверстому зеву топки, чтобы пошуровать кочергой, распределяя уголь равномерным слоем по решетке колосника.

Обливаясь липким соленым потом, чувствуя тупую боль в пояснице от постоянного физического напряжения, он орудовал кочергой, которая с каждой минутой становилась все тяжелее и тяжелее. Ладони Джага покрылись кровавыми мозолями, а поскольку кочерга оказалась коротковатой, ему пришлось компенсировать этот недостаток, засовывая руки по локоть в топку, отчего кожу от запястий до локтей украсили длинные блестящие полосы ожогов.

– Так приходит мастерство, Чико, – убеждал Потреро, видя, как Джаг корчится от боли, случайно прикоснувшись к раскаленному краю топки. – Считай, что это благородные раны. Машина защищается, она тебя не знает. Чтобы приручить ее, потребуется время!

Тогда-то Джаг понял, что и Потреро был способен на чувства. Стоило ему заговорить о своем паровозе, как глаза его увлажнялись, а голос дрожал от волнения. В общении с Джагом он имел странную привычку называть его разными именами: Рамона, когда был не в духе, и Чико, когда все шло хорошо.

Самое ужасное во время разравнивания угля на колоснике – внезапные выбросы пламени. Предугадать или предотвратить их было абсолютно невозможно.

– Это дыхание дьявола, – ухмылялся тогда Потреро, – так можно остаться без волос, правда, Чико?

С обожженным лицом и порыжевшими от огня бровями и ресницами, Джаг не разделял юмора Потреро, особенно когда приходилось гасить прихваченные пламенем волосы.

Иногда прожорливая топка досрочно съедала все запасы топлива, и, чтобы добраться до пункта снабжения, Джаг вынужден был спускаться через узкий лаз в угольный бункер и подбирать разбросанный там уголь. Это была самая неприятная работа. Он любил открытое пространство и ветер, бьющий в лицо, а потому испытывал острый приступ клаустрофобии, оказавшись в темном стальном гробу, стенки которого гудели так, что, казалось, от адского грохота вот-вот лопнут барабанные перепонки.

Даже Потреро посочувствовал Джагу, когда тому в очередной раз пришлось протискиваться в мышиную нору бункера.

– Это работа для обезьян, но никак не для тебя, Чико, – с сожалением сказал он. – Но Галаксиус хочет, чтобы ты все делал сам. Не знаю, что ты ему сделал, а точнее сказать, не сделал, но он, похоже, чертовски зол на тебя!

Обезьянами машинист называл маленький народец, обслуживающий поезд – Сервиклонов-мужчин.

Ловкие как акробаты, они восхищали Джага. Он испытывал удовольствие, наблюдая за их работой. Вместе с Потреро они были истинной душой поезда, его составной частью. Надо было видеть, как они бегают по крышам вагонов мчащегося на полном ходу поезда, перескакивают с одного вагона на другой, моют, драят металлические части, ползают по стенкам вагонов, не испытывая головокружения и словно не замечая бешеной скорости. Они, как паучки, деловито сновали под днищами вагонов, пригнув головы, бесстрашно шли наперекор ветру, а иногда даже цеплялись за торчащие над крышами вентиляционные трубы, чтобы не быть унесенными набегающим потоком упругого воздуха. К счастью, ничего подобного еще ни разу не произошло.

Кроме технического обслуживания состава, им вменялось в обязанность удерживать беглецов от необдуманного шага. Случалось, что несмотря на страх перед ошейником, самые отчаянные вопреки здравому смыслу пытались бежать, не думая об ужасных последствиях своего поступка.

Периодически Сервиклоны опускали с днищ вагонов тросы и цепи с прикрепленными к ним длинными кусками рельсов, которые, подпрыгивая на шпалах, как дьявольские палицы метались из стороны в сторону, поднимали невообразимый грохот и калечили кандидатов в беглецы, когда те выползали из своих тайников. Но чаще всего несчастные попадали под колеса, где их ожидала верная смерть. Растерзанные, но еще живые, некоторые кричали в агонии, однако грохот мчащегося поезда заглушал их душераздирающие вопли.

– Эй, Рамона, не спи, черт бы тебя побрал! Пошевеливайся, бездельник! У меня упал уровень воды! Ее уносит с паром в пароотводную трубку! Полезай наверх, уверен, что кто-то из обезьян не закрыл крышку клапана водозабора. Но они у меня получат свое! Ну, давай, одна нога здесь, другая там!

В такие моменты Джаг сожалел, что Кавендиш не дал ему выпрыгнуть из поезда.