Текст книги "Хорошие плохие девочки"

Автор книги: Zbava Grehovich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Zbava Grehovich. Хорошие плохие девочки

«Хорошие плохие девочки» – это четыре истории подруг, каждая из которых искала свое счастье.

Икельсана, землянка двадцати трех лет от роду, работающая долгое время в туристическом бизнесе, отправляется с подругами на станцию-курорт, чтобы сбежать от грязного в своих желаниях любовника. Всего лишь неделя свободы приносит ей покой в душу и счастье на всю оставшуюся жизнь. Ночные клубы и богатые любовники, истинные чувства и лукавые взгляды – все это сплетется для девушки в затейливый узор летнего отпуска. И пускай в своей жизни она совершила много ошибок, она готова стать хорошей девочкой. А плохая раствориться меж звезд.

Хорошие плохие девочки.

Икельсана.

Он бросал мне в личку уже сороковый запрос на вирту. А я игнорировала. Зря я это делала. Он ведь все равно добьется своего, а после моих стоических отказов потом только будет хуже. Мне. Хуже будет мне.

Ну, в клуб он не приедет. Его не пустят после последнего и предпоследнего скандала. Будет ждать дома. Маму накрутит. Будет злой, как тысяча имперцев.

А мне надо отдохнуть. От него. От работы. От туристов, чтоб им в черную дыру провалиться!

А отдыхать я умела… Или как позволяли обстоятельства.

– Ты не устала от его звонков? Он же тебя во все дырки… – Моя подруга Вирери, как обычно, зрела в корень, с детской непосредственностью выдавала на-гора чужие секреты, и последствия ее не стесняли.

– Бей, твой шар! – Я не собиралась обсуждать с этой девчонкой свою личную жизнь. – Мы отдыхаем ведь, да?

Бильярдный клуб «Облако» занимал весь огромный сто двадцатый этаж. Жаль, это не двухсотый, из окон которого открывался шикарнейший вид на крыши «соток». И постоянно паркующиеся у смотровых окон водители, в нарушения всяких правил безопасности, бесили до разрыва сверхновой.

Я с завистью и тоской смотрела на танцовщиц в тубах, никак не в состоянии решить – зря я сменила профобразование или нет? Может, лучше бы мне сейчас танцевать на какой-нибудь Альтаспере-8, и не думать о ждущем меня дома идиотинеанце? Там бы я была экзотикой… Но смогла бы подавлять рвотный рефлекс каждый раз, видя, как местное население ползает в собственной слизи, желая завлечь особь противоположного пола в любовные игры?

– Бездна! Твой удар, Сан!

Вирери имела хороший довесок к своему непримиримому бесцеремонному характеру – она умела вовремя втиснуться, чтобы избавить от тягостных дум. Проигнорировав очередной запрос на вирт, я ударила по шару.

Через два часа такси выплюнуло меня на посадочной площадке на крыше моего дома в захолустье. Скан показывал, что замок на моей двери не заблокирован на ночь, а значит, Козрел был еще там. Меня еще слегка пошатывало от выпитого дешевого шампанского, однако, оно же и придавало искусственное чувство храбрости. Мне еще предстояло выслушать и пережить…

Он сидел на кухне, как я и предполагала. Мама, завидев меня, заулыбалась и поспешно поднялась:

– Меня еще подруга ждет, а вы тут сами…

И, чмокнув меня в щеку, испарилась.

Он ждал, пока пикнет не откалиброванная дверь. А затем в один шаг пересек кухню и коридор, чтобы с силой толкнуть меня и припереть к стене, пережимая горло локтем.

– Ты, сука, когда научишься отвечать на вызовы?!

Я, распятая на стене, словно гусеница для препарирования, отвернулась, кривя губы. Отвечать или оправдываться – себе дороже. Поэтому, благоразумно промолчала. Козрел, тем временем, продолжая удерживать меня почти навесу, душил одной рукой, а другой, тяжело дыша, шарил по бедру, пытаясь найти разрез на длинной юбке или хотя бы поднять подол. Через какое-то время ему удалось-таки, и он, мучительно выдохнув, ослабил хватку, перенеся все внимание на мою оголенную ногу.

– Ты должна была ответить… паршивая шлюха!

Он любил грубость. Любил оскорблять меня, чувствуя власть, отсутствие сопротивления.

– Кто на тебя там смотрел? Кто? Я видел, где ты от меня спряталась! Видел…

Его руки, теперь уже обе, опустились вниз, окончательно смяв длинную юбку в области бедер. Подбородком он давил на грудь, потому что, мало того, что был ниже меня ростом, так еще и присел, чтобы добраться до трусиков.

– Они не трогали тебя, нет! Они знают, что ты моя!

Говоря с придыханием, он расширял радиус поглаживания, заставил слегка развести ноги и все слюнявил кожу в вырезе декольте. Его речь, как и дыхание стали сбиваться, как только он почувствовал жар, исходящий от моей промежности. Я его не хотела, но тело всегда решало за меня. И не слушалось доводов разума.

– О, да! Да, моя маленькая танцовщица… Давай потанцуем!

Он сам положил мои безвольно опустившиеся руки себе на плечи, захватил ногу под колено, заставляя забросить ее себе за спину. При всей своей моральной недостаточности, он был физически силен. Не раз доказывал, что ему не составит труда сломать меня, как стебелек зеленой спаржи.

– Тадам-тадам-тадам-там-там…

Обхватив меня второй рукой и прижав к себе, он оторвал меня от пола и неуклюже закружил, двигаясь в сторону спальни. Я чувствовала, как мужчина возбудился. Чувствовала это сквозь жесткую ткань его формы. Чувствовала, как ткань трусиков взмокла. Чувствовала, как предаю сама себя в очередной раз.

– У меня есть сюрприз для тебя!

Ох, это означало, что в его постельных предпочтениях ничего не изменилось, но он притащил новую игрушку. Пришлось кисло улыбнуться. С момента моего прихода я не произнесла ни звука.

Добравшись до комнаты, он отпустил меня, поставив спиной к кровати, а сам подошел к окну, так, чтобы я видела лишь его силуэт, и принялся раздеваться. Комната освещалась лишь тусклым белесым светом светильников кухни. Ему было хорошо видно мое лицо, а я его практически не различала в темноте. И то, с каким придыханием он рассказывал мне, как мечтал весь рабочий световой день обо мне, глядя на пошло одетых сотрудниц посольства, должно было меня восхитить. Но рассказ лишь забавлял. Поэтому я прибегла к давно заученному и проверенному способу: запрокинула голову назад, тяжело задышала, из-за чего грудь стала вздыматься девятым валом, распустила волосы и сжимала их с силой, чтобы боль заглушила желание истерично смеяться.

Он разделся быстро. Как обычно. Затем пошуршал фольгированной клеенкой и подошел ко мне.

– Тебе понравится, – сказал он, прикладывая что-то холодное к моей шее.

Я вздрогнула. Ощущая холод на коже, я смогла тактильно изучить предмет, который в лучшем случае будет скоро у меня во рту, а в худшем…

– Это раритет. Его принесли нам на хранение, и завтра он должен быть на складе, иначе…

Иначе – смерть. У идиотинеанцев все так: напортачил на работе – смерть! Дома хоть бомбу собирай – наплевать. А работа – святое! Именно поэтому Козлер с таким жутким трепетом говорил о вещи. Обнаружь кто ее пропажу, и мужчине не жить.

От впрыска адреналина самодовольство моего любовника зашкалило. Он прижимался ко мне всем телом и водил холодным цилиндрическим предметом по коже. Сначала шея, потом плечо, с которого стянул объектом преступления рукавчик платья, затем вдоль линии декольте на грудь. И только сейчас мне удалось опустить голову и рассмотреть предмет.

– Что это?

– Это, маленькая моя соучастница преступления, называется «револьвер». И стоит, как сотни тысяч таких, как ты шлюшек. Это оружие.

Я не спешила сомневаться. Это оружие было совершенно не похоже на то, что использовали сейчас отряды правопорядка или милитари. Неудобное, огромное – больше мужской ладони, холодное и притягательное. Почему-то захотелось попробовать его на вкус.

– Это игрушка на сегодня, малышка. Будь с ним поаккуратнее.

Вложив в руку револьвер, Козлер прижал мои пальцы, загибая их вокруг рукояти.

– Танцуй! – приказал он, делая шаг назад, останавливаясь так, чтобы в игре света и тени я могла видеть его эрегированный член. Незаметно для меня он включил музыку.

Я не могла ослушаться, поэтому плавно закинула ногу на кровать, уперев ее пяткой в матрац, двигая будрами в такт музыке, я склонилась, дотянулась дулом револьвера до края юбки, и стала поднимать подол вдоль ноги, зацепив его мушкой. Когда ткань доползла до бедра, Козлер издал протяжный стон и опустился на пол, согнув одну ногу в колене, а вторую вытянув, и уперся руками за спиной. Теперь его тонкий стебелек торчал вверх, слегка подрагивая.

Дальше пришлось водить его игрушкой по телу, цепляя ткань то там, то тут, открывая грудь и лаская сосок кончиком стального дула. Самым ужасным было то, что моему телу нравилась такая игра. А разум был в восторге от того, что танец заводил мужчину. Пусть он зверь, пусть он гиена, но он – мужчина, и иногда умеет доставить мне удовольствие…

Дойдя до точки, когда мне понадобились две руки, я засунула револьвер в трусики и, развернувшись спиной к Козлеру, расстегнула застежку, сбросила платье на пол. Барабан револьвера медленно нагревался от тепла, но продолжал раздражать кожу выскобленного лобка.

За спиной послышался шум, учащенное дыхание и две руки схватили меня за ляжки. Больно сдавив пальцами мышцы у самого основания бедер, мужчина подтолкнул меня вперед, заставляя упереться руками в постель.

– Моя ароматная малышка, – прошептал он, разводя большими пальцами мне ягодицы и утыкаясь носом в промежность.

Разница температур и напор любовника заставили меня изогнуться и застонать. Сдвинув ткань трусиков в сторону, Козлер провел шершавым языком снизу-вверх, слизывая мои соки и постанывая от удовольствия.

– Моя сладкая…

Он продолжал и продолжал лизать меня, надавливая и толкая вперед, пока от поступательных движений револьвер не выпал из трусиков.

Стянув с меня остатки белья, мужчина приказал забраться на кровать и оставаться на четвереньках. Мои руки он положил на спинку кровати, надавил на лопатки, заставляя максимально прогнуться и вызывая дрожь во всем теле, положил на поясницу револьвер. Я закусила губу, приготовившись к самому опасному.

Все его игрушки не были похожи одна на другую. Но почти у всех была одна цель – побывать внутри меня, причиняя боль и доставляя наслаждение.

На этот раз я ошиблась. Козлер не собирался использовать револьвер, как стимулятор. Хотя, судя по тому, что я чувствовала бедром, один вид этого запрещенного для выноса предмета стимулировал эрекцию не хуже экзотической танцовщицы.

– О, да, моя крошка… Сейчас нам будет хорошо…

К кому обращался мой тонкочленный любовник, оставалось за кадром.

Меня качало от возбуждения. Я знала, что осталось совсем немного до развязки, что я опять останусь у разбитого корыта, что мне придется заканчивать начатое дело самостоятельно, но приходилось терпеть этого разбалованного мной же бездыря.

Собрав побольше слюны, Козлер выпустил ее мне на копчик, затем стал растирать, используя вместо пальцев член. Я максимально расслабилась, приготовившись к финалу наших сексуальных игр. В очередной раз удивляя стойкостью к сопротивлению моего сфинктера, его тонкий член начал проникновение. Одной рукой Козлер прижал успевший остыть револьвер к спине, заставляя меня прогнуться и судорожно выдохнуть, а другой схватил за волосы, потянув на себя.

Раз, два, три… И мужчина, воя, как раненый джерь, забился в оргазме, царапая мне спину оружием.

– О, ты моя профессиональная шлюшка, – похвалил он меня, падая на бок и прижимая к груди револьвер. – Ты самая лучшая шлюшка!

А я готова была выть от страдания, от неудовлетворенности и от желания придушить, выстрелить из украденного револьвера. А затем, я бы с удовольствием занялась бы настоящим сексом с настоящим землянином прямо в луже крови этого инопланетного подонка.

Возникла было идея избавиться от револьвера. Просто выбросить его в мусоросборник. Но у этого идиотинеанца были достаточно длинные руки. Он смог бы и после смерти достать меня.

Я с сожалением посмотрела на уснувшего любовника. Прижимая к груди новую игрушку, он чмокал губами во сне, вызывая у меня рвотный рефлекс, словно вот-вот изойдет слизью, как жители планеты Альтаспера-8.

Водный душ стал моим спасением. Смыв с себя грязь любовных утех, я потянулась за фалло-имитатором, спрятанным среди бутылочек с косметическими средствами. Мама, возможно, и видела его, но виду не подавала. При всей ее любви ко мне, деньги и вещи, которыми нас обеспечивал мой сожитель, она любила больше.

Моя игрушка была милей во сто крат. Она превосходила член идиотинеанца в разы и проникала в меня так, как хотелось мне – медленно, плавно, под углом и по кругу… Божественно…

На следующий день работа преподнесла мне сюрприз. Собравшись с подругами в пищевом блоке офиса, мы договорились, что летим отдыхать. А когда начальство дружно закивало головами и пообещало предоставить бесплатный перелет, все горести улетучились, как вампир-самоубийца под светом звезды Канис Майорис.

Чтобы поделиться радостью, мы после обеда ввалились в отдел бронировки транспорта – обитель наших мачо. Впрочем, Вирери туда заходила исключительно по профессиональной необходимости, тогда как я к профессиональным интересам добавляла еще и платонические.

Откинувшись на спинку мягкого офисного кресла, землянин в шестом колене Сандр, расплылся в довольной и игривой улыбке, стоило мне постучать по коробке его информационного терминала. Офисный червь предпочитал ограждать свое информационное пространство не призрачным силовым полем, а обычной пластиковой конструкцией.

– Ильсанка, чего хочется?

Думая, что я не заметила, Сандр подрегулировал уровень охлаждения на кондиционере, заставляя холодный воздух дуть исключительно на меня с Вирери.

– Нам понадобится три недельных билета на двадцатое сентября на станцию-курорт Оттур-Циан в зону идиотинеанцев – Кимм-Эрр. – При упоминании инопланетян у меня дернулся глаз, так что я не смогла совладать со своими нервами. Спасибо, всем хватало такта не обращать внимания на этот неудобный момент.

– Не три, а четыре, – Вирери оторвалась от экрана коммуникатора, и весело подмигнула мне, – причем мне без возврата, а добавить трансфер в зону Ид-Жипт. С нами еще Хиль-Эна полетит, – объяснила мне подруга.

– Ну, тогда присылайте запрос… – лениво протянул Сандр, продолжая томно разглядывать меня и Вирери.

– Уже! – с форменной улыбкой сообщила подружка, не в состоянии устоять на месте и постоянно крутясь в разные стороны. Меня немного раздражало подобное поведение. Сама-то я предпочитала холодную отстраненность. За что и получила закономерное звание Снежной Королевы. – В один ряд усади нас, пожалуйста!

– У меня вопрос, – с серьезным выражением лица обратился землянин, переводя взгляд с меня на сотрудницу рекламного отдела, – а почему у Вирери соски торчат от холода, а у тебя Сана – нет?

Все без исключения мужчины расхохотались, глядя на смущенный румянец моей малинововолосой подруги. А может, им шутка понравилась. Мне, вот, нет.

– Чтобы узнать, Сандр, тебе пришлось бы провести эксперимент, поставив нас одновременно в одинаковые условия, – я откинула длинные волосы, поднимая руку и заставляя грудь подняться еще выше, чуть не выпрыгивая из декольте летнего сарафана. Это всегда срабатывало. И сейчас заставило мужчин подавиться слюной и заткнуться. – Пойдем, Вир, нам еще следует подобрать отель.

Перелет на «сиель-1246» – многоместном звездном крейсере, занял два с половиной часа. Прокалывая пространство, многие из пассажиров предпочитали спать. Но так как мы с девчонками много лет обслуживали этот самый крейсер, предоставляя работу техническому персоналу, они позволили нам оставаться в сознании и даже принесли угощение от капитанов – четыре бутылки везенского шампанского. Напиток расслабил меня окончательно.

Я не говорила ни маме, ни Козлеру о своем отпуске. Еще чего! Возьмет и навяжется за мной! Ни отдыха, ни удовольствия. А так… И мама не заложила, и он не узнал, пока не увидел собранный чемодан и такси на площадке. Попытался меня отговорить сначала, а когда перешел на угрозы, пришлось таксисту пригрозить вызовом хранителей порядка. А то и милитари. И с первыми, и со вторыми работнику посольства иметь дело было не с руки, и Козлер присмирел. Но на прощанье даже не махнул рукой. Только на коммуникатор посыпались сообщения с завуалированными угрозами, которые я в очередной раз проигнорировала. На Оттур-Циане он меня не достанет ни физически, ни ментально: стандартная связь не дотягивает, выбить себе отгулы посольским не просто трудно, а невозможно, да и потратить деньги на перелет он не захочет, предпочтя купить меня по прилету очередным походом в невероятно дорогой ресторан под землей и новым платьем из натуральной ткани.

Трансфер от космопорта до отеля у нас предполагался общий, так что, загрузившись в крохотный сиель-мобиль, мы продолжили распивать спиртные напитки. Милый гид встречающей стороны всю дорогу рассказывал туристам о прелестях искусственно-натурального курорта Оттур-Циан, об экскурсионных возможностях, о достопримечательностях ближайшей туманности и все время мне улыбался.

Барут-Тим отличался чрезмерной смуглостью кожи в местах, неприкрытых формой, и идеальным кругом лица. Да, именно кругом! Природа наделила мужчину силой воли и прекрасным мышечным материалом, однако обделила лицо красотой пресловутых земных стандартов. Круглые щеки, впрочем, ничуть не портили его, а завлекали искренностью улыбки. А еще глаза… подобной теплоты я не чувствовала даже во взгляде родной матери.

Расселились мы без проблем, разбившись на пары, и, бросив вещи, поспешили на пляж.

Имитируя земные красоты прибрежных Ривьер, искусственно созданный курорт Оттур-Циан предоставлял избалованным и непридирчивым туристам вселенной развлечения на любой вкус. Мы предпочли океанический берег с голышами и ночными клубами. В отличие от урбанизированной Земли, бублик Оттур-Циана был застроен довольно низкими строениями – от одного до двадцати этажей. То, что давным-давно на Земле называлось «высоткой», а затем превратилось в «сотку», когда этажность строений перевалила за цифру сто, здесь по техническим причинам не приживалось. Например, в нашем отеле было всего четыре этажа, цоколь и чердак. И все были заселены под завязку.

Слегка удивляло присутствие на пляже зеленокожих оркориантцев и сиреневых слонтиниарцев. Им-то загар зачем?

Я лениво переворачивалась с одного бока на другой, прожариваясь со всех сторон, как курица-гриль. Вирери и Гольгерта предпочитали резвиться на волнах, а Хиль-Эна пряталась в тени, листая рекламный проспект отеля.

Первый день отпуска мы провели на пляже. До самого вечера, не думая про еду, хоть нам ее и предлагал персонал отеля прямо на месте отдыха, мы загорали, купались, принимали подарки от местных торговцев развлечениями. Троица землян, на которых я и Вирери смотрели исключительно косо, прокатила нас с ветерком на надувном банане, и проводила до комнат. Как оказалось, к радости Гольгерты, парни жили этажом выше.

– Голь, ты издеваешься? – Вирери, как всегда, говорила от себя, но угадывала настроения всех. – Землян и на Земле полно! Ты можешь здесь гулять, с кем угодно – с мирзамцами, с адарцами, с альферцами, с шеатцами, в конце концов, но ты выбираешь землянина! Несусветная глупость!

Гольгерта огрызнулась, советуя Вирери самой следовать своим советам, развернулась и ушла по коридору, высоко задрав нос.

– Тю, – коротко стриженная рекламщица пожала плечами, – так и буду делать!

Я промолчала. Ведь Вирери только что раздраконила подругу, а не ей в одной комнате с мегерой жить!

Ужин прошел, кто бы сомневался, в компании землян. Вирери откровенно зевала, всем своим видом показывая, что она была против приглашения парней за наш столик, но те, на правах ранее прибывших, решили устроить экскурсию и обзорный поход по окрестностям. Хиль-Эна предпочла остаться в отеле на развлекательной программе.

В итоге, гулять ушла Гольгерта с Сергеем – помощником губернатора какой-то земной глубинки, остальные приклеились к нам банными листами, напились со скуки и ушли несолоно хлебавши.

Меня, если честно, эти ребята не напрягали, но Вирери постоянно огрызалась, тем самым вызывая во мне волну раздражения не к себе, как ни странно, а именно к непрошенным гостям.

– Звездной ночи, милые девушки, – неожиданно прозвучало над головой. Я вскинула взгляд и обнаружила улыбающегося Барут-Тима. – Неужели никто не осмелился подойти к вам?

– Увы, осмелился, – разочаровала нашего гида Вирери.

– Но ты дала достойный отпор, – я прикрыла глаза, лишь жестом обозначая свою искреннюю благодарность. – Ты до сих пор на работе?

Я затаила дыхание, настолько хотелось, чтобы он ответил отрицательно.

– Нет, – ласково улыбнулся он, глядя исключительно на меня, – отстрелялся.

– Тогда, присоединишься? Если девушки не против…

Они, даже если бы и хотели, против не смогли бы быть, потому что мой взгляд вразумительно объяснил им мои желания. Я хотела, чтобы Тим посидел со мной рядом, но не могла позволить себе мгновенно уединиться с ним. Хиль-Эна молча дала свое согласие, улыбнувшись, а Вирери еще и пересела на другой стул, чтобы Барут сел поближе ко мне.

Довольно веселое времяпрепровождение с актерами из группы аниматоров стало совсем красочным, когда по заказу Тима нам принесли не стандартное пойло, а довольно дорогое и изысканное угощение. Барут рассказывал о себе, я задавала наводящие вопросы. Мы смеялись и строили планы на время отпуска в зависимости от того, советовал работник туристического оператора посетить то или иное место, или отговаривал.

Совсем незаметно пролетело время, и когда актеры попрощались с нами до утра, я предпочла остаться у бара, пожелав Вирери и Хиль-Эне сладких снов.

С Тимом мы говорили глазами. Он задавал простой вопрос про мою семью, а сам ласкал взглядом мои волосы, которыми я гордилась и которые достались мне в наследство от бабушки. Я узнавала про его работу, а сама скользила взглядом по его плечам, натренированным каждодневными заплывами в океан. Он спрашивал про отца, а я демонстрировала ему длину своих стройных ног, смеясь, что спасибо, хоть только длина от папы досталась, а кривизна не прижилась.

Передавая мне бокал вина, он коснулся пальцев, заставляя меня превратиться в трепетную куколку тропической бабочки. На одну шестнадцатую береницидиец он не обладал их обаянием в полной мере. Но мне хватало и одной шестнадцатой. Я плавилась пчелиным воском под его взглядами, я истекала соком, стоило ему дотронуться до меня. И я удивлялась, почему с таким главенствующим геном в крови он оставался работать простым гидом?

Понимая, что нельзя поддаваться его обаянию, иначе серьезные намерения накроются медным тазом, я распрощалась с Барутом до следующего дня. Когда он поднес мою руку к своим губам, я готова была потянуть ее на себя, но лишь с условием, что поцелуй перекочует с пальцев ко мне на губы.

– Сладких снов, звездная русалка, – пожелал Тим. Врал он или нет, что на родном языке его предков по отцовской линии мое имя означает именно это, но я была тронута.

Утром следующего дня Вирери сообщила, что на вечер у нас запланированы визиты как минимум в два ночных клуба под присмотром выделенных встречающей стороной гидов. Ну, гидами они назывались чисто символически, потому что были простыми акционерами и проводили довольно много времени на курорте, следя за своими вложениями. А вызвались «погулять» нас исключительно по собственному желанию. Гольгерта отказалась мгновенно, сообщив, что они с Сережей решили до конца его отпуска проводить время вместе. На что Вирери фыркнула, закатив глаза. Она продолжала считать, что в отпуске надо отрываться на полную катушку. Хиль-Эна предпочла отказаться от похода по танц-полам, сославшись на то, что она старше нас всех, и уже выросла из ночных танцулек.

Рыжая, конечно, прибеднялась. Имея за плечами на десять лет больше жизненного опыта, чем мы, она оставалась внешне совершенной девчонкой – стройной, юркой и задорной.

Вечером нас с Вирери ждали у входа в отель. И я должна была признать, гулять нас решили по-королевски. Двое идиотинеанцев сначала вызвали у меня непроизвольный рефлекс, и я притормозила, готовая бежать, но открытые лица, добрые улыбки и учтивость подкупили меня. Довольно быстро я расслабилась и больше не проводила параллелей между нашими ухажерами и Козлером.

Дорога вплавь до центральной площади Кимм-Эрра заняла совсем немного времени, но достаточно, чтобы соленый океанический ветер обласкал нас со всех сторон. Сидя на корме, и держась за поручни, раскинув руки, я закрывала глаза и запрокидывала голову, представляя, как мы с Тимом именно на такой лодке будем лететь сквозь ночь в неизвестном направлении. А затем бросим якорь и займемся любовь прямо на носу разгоряченной бегством от цивилизации лодки.

От мечтаний отвлек один из гидов. Айдын-Мис, так, кажется, его звали. Он принес мне половинку кокоса и галантно протянул угощение. Присев рядом потянулся губами к длинной коктейльной трубочке, предлагая и мне последовать его примеру. Так вдвоем, почти наперегонки, мы выпили довольно объемный алкогольный коктейль. И жизнь заиграла новыми красками.

Вирери предпочла надеть бледно-розовые брючки и удивительно изысканный пиджачок, который стройнил ее еще больше, а когда она поднимала над головой руки в танце, открывал жадным взорам идиотинеанцев полоску живота и пупок, к которым так и тянулись взгляды наших «танцоров». А танцевать подруга начала еще на лодке. Я видела, как ей доставляют удовольствие властные объятия Мар-Кеана, фальшивого гида, доставшегося ей. Впрочем, мы могли бы и поменяться, но решили доставить удовольствие нашим провожатым. И они выбрали сами. Видела, как он буквально пожирает глазами подругу и, если бы не правила приличия, затащил бы в каюту, предпочтя танцы другим телодвижениям. А рекламщица, как и советовала Гольгерте, развлекалась с первым из инопланетян. И я подозревала, что этот красавчик именно первый из многих. Вирери взяла высокий старт.

Добравшись до ночного клуба, мы устроили показательное выступление. Популярный певец с хитом, покорившим половину галактики, ритмично рассказывал нам из огромных динамиков, что такое любовь. Забористые переливы национальных инструментов, которые искусно были вплетены в основную тему композиции, заставляли наши тела извиваться в танце, словно плавающие по поверхности океанических волн шифоновые шали. Мы изображали любовниц, то и дело касаясь друг друга руками, танцуя спина к спине, запрокидывая голову и поглаживая себя по шее и плечам. Раскачиваясь, мы присаживались, разводя колени в стороны, а мое длинное платье, как неизменный атрибут Снежной Королевы, скрывая большую часть тела, заставляло зрителей судорожно сжимать зубы, сдерживая стоны.

Идиотинеанцы не спешили присоединяться к нам. Они смотрели. Наблюдали. Не подпускали к нам других желающих. А когда, казалось, силы были уже на исходе, напоили нас новым коктейлем, и ночь перестала быть ночью…

На обратном пути за рулем катера был мой партнер. А я, как верная подруга Джеймса Бонда, стояла у штурвала, окутанная заботой, оплетенная сильными руками, помогающими держать курс, обласканная настойчивыми губами. В это же самое время Вирери сидела на коленях Мар-Кеана и целовалась, словно шестнадцатилетняя школьница – шумно, грязно, страстно.

И, к моему превеликому сожалению, Барут-Тим той ночью не появился. Зато оставил записку и букет на стойке администратора. В письме он сообщил, что подключил к нашим четырем коммуникаторам оплаченные пакеты местной связи. Отличный щедрый и предусмотрительный ход, возвысивший ухажера в моих глазах. Он ведь не ограничился только мной. Он сделал приятное всем.

Введя специальный код в коммуникатор, я сразу получила полдюжины сообщений с пожеланиями сладких снов, с обещаниями встречи, с перспективами проведения интересного вечера. Еще один плюсик в корзинку Барут-Тима.

Весь следующий день я страдала. Ждала, но время тянулось слишком медленно. Несколько раз в номер пытался дозвониться Козрел. Но у него не вышло. Кто-то очень внимательный, и я подозревала – кто именно, дал строгие указания оградить меня от вещей и людей, портящих настроение.

А вечером, не зная, что выбрать из одежды, я чуть не впала в истерику. Спасибо подруге, что помогла с выбором. И когда Тим появился возле стойки бара, выискивая нашу компанию, я забыла на минуту, как дышать. Общаясь с персоналом, Барут вел себя раскованно, свободно, и походка его казалась мне шествием персиканского принца, и улыбка чарующей.

Интересно, а Вирери и Хиль-Эна тоже видят его, как я? В ореоле звездопада и северного сияния…

– С вашего позволения, я украду эту звездную русалку, – он обратился к моим подругам, но уже зная ответ заранее, протянул мне руку, склоняясь, как перед настоящей Королевой.

Когда мы вышли за пределы отеля, я уточнила: там, куда мы направляемся, мой наряд будет уместен?

– Твое платье… – помычал, откровенно любуясь, Барут и прокрутил меня на месте, проведя под рукой, заставляя идущих по ярко освещенной улице дам с завистью заскрежетать зубами.

В принципе, я их хорошо понимала. К природному обаянию береницидийца плюсовался рост, которому позавидовали бы и адарцы. А так как я унаследовала свой высокий рост у отца, а Козрел был намного меня ниже, сегодня я с удовольствием надела босоножки на высоком каблуке. И все равно оставалась ниже Барут-Тима. И вот теперь танцевала по мощеной брусчаткой улице торговых лавок и манящих запахами кафе.

– Чего ты хочешь? – с подозрительной веселостью, спросил Тим, потянув меня за руку и ставя перед огромным светящимся меню у входа в очередное заведение.

Я поняла взгляд, но поспешила прикусить язык, потому что с него могло сорваться признание, испортившее весь вечер.

– Что-нибудь горячее, соленое и на палочке.

– Мороженое, что ли? – поспешил с ответом Барут, но заметя мой нахмуренный лоб, рассмеялся. И смех у него был таким заливистым, что тут же захотелось прижаться к его рту, чтобы проглотить кусочек веселья. Пришлось снова себя одергивать. – Давай королевскую креветку в кляре и в грибном соусе?

Пожалев, что не запросила мороженое, я кивнула, соглашаясь на креветку. В принципе, мы-то уже отужинали в отеле, но видимо, там подобного блюда мне ни за что не испробовать, поэтому Тим и потащил меня в заведение-аут.

Когда передо мной появилась еда на вынос, я не успела притормозить и презрительно-удивленно заломила бровь.

– Погоди разочаровываться! – Барут потянул меня в переулок, наплевав на высоту каблуков и позабыв о ширине своих шагов. – Сейчас будет самое интересное.

И он не обманул. Как оказалось, за территорией небольшого соседнего отеля, впрочем, как и за территорией нашего, раскинулись поля с декоративными ароматными цветами. Ни за что бы не подумала, что на искусственной станции стали бы выращивать цветы и выделять под плантации настолько огромные угодья!