Текст книги "Газета Завтра 838 (102 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Андрей Смирнов К РУССКОМУ ОБРАЗУ

ХУК СПРАВА. «Над вечными спорами…» («Obraz records»), 2009.

Прошло около полугода с выхода дебютного альбома «Чёрно-белый режим», а «Хук Справа» выпустил свежий релиз. Более того, уже идёт работа над новой пластинкой, в которой обещано множество сюрпризов.

«Хук Справа» вообще любит рушить стереотипы, бытующие в отношении правого фланга отечественного андеграунда. Недавний пример – триумфальная акция «Будущее принадлежит нам» – открытый концерт четвёртого ноября на Болотной площади совместно с «Коловратом».

Разнообразен был «социально ориентированный панк» первой пластинки. «Над вечными спорами…» – получасовая акустика, которую, однако, невозможно подвести под уныло-маркетинговый формат «unplugged», когда признанные хиты подаются в акустике.

«Из одиннадцати песен альбома только две знакомы поклонникам группы. Это „Кровь Кондопоги“ в абсолютно новом исполнении и „Песенка для друзей“ в более лиричной и упрощенной, скажем так, „подъездной“ версии. Остальные девять песен – это абсолютно новые, нигде ранее не издававшиеся композиции», – сообщает пресс-релиз.

«Над вечными спорами…» – цельная программа, для решения которой потребовалось обращение к мягкому, порой даже изысканному звучанию. При этом сохранилось разнообразие эстетических решений – здесь и рок-н-ролл, и баллады, и дарк-фолк.

Ещё один парадокс «Хука Справа». Группа является официальным голосом движения «Русский Образ», открыто заявлена «партийная» составляющая. При этом многие команды, не имеющие столь чёткой привязки, в своих проявлениях куда жёстче скованы рамками своеобразной идеологической «политкорректности». Здесь «мессидж» объёмен, но начисто лишён назойливого «прозелитизма». Даже больше – это приглашение к серьёзному разговору, в котором выявляется не трафаретная идентичность верований, но сила характера, близость типа.

По словам музыкантов, в названии альбома, "с одной стороны, отражается лиричность акустических песен, а с другой стороны… Мы уверены, что слушателю альбома будет понятна смысловая нагрузка названия после ознакомления. Споры на определенном этапе способствуют кристаллизации истины, однако извечно продолжающиеся распри как внутри нас самих, так и вовне – это тупиковый путь, где нет места движению, качественному росту. Они не приблизят нас ни на йоту к тому, к чему мы стремимся.

Мы полагаем, что встать над вечными спорами можно только на прочном фундаменте вечных истин, самой природы русского человека. На прочной земле, которая пропитана кровью и потом наших предков, под ясным солнцем, плечом к плечу. А то, что сейчас вызывает расхождения и разобщения, – пустяки.

Несмотря на акустические рамки, каждая строчка – это хлесткий удар по действительности и рутине, по серости и мерзости, по опухшим мозгам и ленивым рукам. Акустическое творчество располагает к раздумьям. Мы очень надеемся, что песни нашего второго альбома воспарят над вечными спорами и пробудят стремление сначала подумать, а потом – непременно действовать".

«Над вечными спорами…» – это выявление Русского Образа во всей его полноте. Идеалы и повседневность, надежды и разочарования, друзья и враги. «Критерием политического служит различение друга и врага», – говорил Карл Шмитт.

Непрерывной стрельбой

клокочет динамик.

Октябрь. Останкино. Бойня.

В далекой осенней мистической ране

Все сразу построилось стройно.

Поднялось и выросло, кровь унимая,

Что била из тысяч Героев.

Всё встало на место, и все понимали,

Где фронт, и где враг, и где бой…

Сегодняшний боец культурного фронта вполне удовлетворяет представлениям Шмитта о фигуре партизана – иррегулярность, мобильность, политическая вовлечённость и теллурический характер. Только боевые действия он ведёт на территории мирового города, воздействуя на болевые точки системы подавления.

Поход в партизаны может начаться «здесь и сейчас». Выйти из заданной системы координат, наполнить жизнь смыслом, обрести речь. Человеческий путь на земле – и есть поиск и обретение себя через присягу неким ценностным системам. «Начни создавать счастье нации с себя. Будь духовно и физически красивым – самобразовывайся, занимайся спортом, не злоупотребляй вредными штуками. Помогай ближним („А брат – это больше чем друг, но друг может стать ближе, чем брат“) – умей прощать, но будь безжалостным к врагам. Не думай только о деньгах в делах с соплеменниками („Чтобы узнать, сколько человек стоит, надо узнать, на что он способен бесплатно“) и старайся иметь поменьше дел с иноземцами. Создавай семью не по нужде, но по любви. Думай о потомстве. Не бездельничай. Если каждый будет следовать этим простым правилам, с нацией будет порядок», – методично поясняет товарищ по движению.

В конечном счёте это битва за жизнь – против старухи с косой, что упорно рядится в одежды улыбчивой престижной леди. Но за гламурной улыбкой пустота и тлен. За неудобным, не всегда элегантным партизаном – полнота жизни. Но настоящий художник не может быть тёплым – он холоден или горяч.

ДУХ И БУКВА

Одиннадцатая международная ярмарка интеллектуальной литературы «Non-fiction», как всегда, блистала роскошью и разнообразием книжной продукции.

Центральный дом художника ломился от «умных книг», а от драгоценных иллюстрированных альбомов рябило в глазах. Внутри пространства ярмарки были развернуты несколько экспозиций, претендующих на элитарность.

Стеллажи кренились также и от избытка книг широкого спроса.

На протяжении всех дней работы ярмарки не прекращались обсуждения, встречи, семинары, открывающие возможность публичного общения писателей с читателем. В рамках фестиваля состоялось также несколько шумных презентаций, с музыкой и шампанским.

Однако за всем этим праздничным блеском, за сутолокой и многоголосьем сквозило нечто неподъемное, немое и траурное. Наверное, подспудно давал о себе знать кризис, который привел к общему снижению спроса на книгу, падению тиражей и разорению небольших издательств. Но, может быть, дело вовсе не в экономике? Быть может, кризис рынка несет в себе признаки более широкого, глобального процесса кризиса культуры? Или речь идет о смене цивилизационной парадигмы, когда слово уступает место иероглифу, картинке или звуку? Об этом размышляют гости и участники ярмарки.

Алексей ЦВЕТКОВ, литератор

Мне представляется, что всё несколько скромнее, чем в прошлом году. Год назад привлекали внимание две вещи, симптоматичные для всего происходящего. Во-первых, было очень много советского, переиздавались советские социологи типа Давыдова, была большая презентация «роспеновских» ста научных трудов о сталинизме, можно сказать, витал всевозможный дух советского. В этот раз этого совершенно не чувствуется.

Второй момент – все говорили о кризисе. Каждый считал своим долгом сказать, что кризис – это очень хорошо, и при этом все были уверены, что говорят нечто фантастически оригинальное. На третий день про кризис уже никто не мог слышать, но выступающие на мероприятиях упорно продолжали.

Сейчас уже так почти никто не думает, несколько более скромный масштаб мероприятия сами за себя говорят. Значительно упала покупаемость книг. Вообще люди стали меньше покупать того, что они не едят и не носят на себе.

Для меня главное явление нынешней ярмарки – проект «Print on demand», технология быстрой малотиражной печати. Это движение в сторону отказа от тиражей, в сторону реальной экономической демократии.

Смысл в том, что в любой точке страны можно поставить такие линии и поставить распечатывать книги. Выводится с pdf-овского файла. Время изготовления экземпляра – 15 минут, себестоимость рубль– страница.

Всего в первоначальном списке порядка четырёхсот позиций. Это не пиратство, потому что инициатор проекта Борис Куприянов по-честному договаривается с издателями– правообладателями, которые не собираются издавать некоторую книгу в обозримом будущем и готовы получать свой символический процент.

В перспективе это исключает абстрактные категории гадания о тираже, сроках, пиаре, перевозке. Что более важно – это решает проблему в провинции, в маленьких городах, куда давно ничего не попадает кроме откровенного книжного комбикорма.

Наконец, это очень важно для людей, которые просто хотят издать себя локальным востребованным количеством.

Татьяна НАБАТНИКОВА, писатель, переводчик

В прошлом году на ярмарке невозможно было сдать пальто в гардероб, трудно было протолкнуться по рядам со стендами. В этом году участвует гораздо меньше ведущих издательств, хуже ситуация с новинками. Обычно издательства, работающие в нише интеллектуальной литературы, старались к ярмарке выпустить нечто новенькое, что вызвало бы резонанс. Сейчас таких книг очень мало.

Подсчитано, что продажи книг упали на 40%, думаю, реально, продажи упали в разы. Это легко понять – многие потенциальные читатели потеряли работу, столкнулись с урезанием зарплаты, ужимаются расходы на самое необходимое.

4 декабря, в пятницу, была встреча с лауреатами «Большой книги» – Балдин, Юзефович – полупустой зал. В той же Германии, на аналогичной ярмарке, если бы присутствовала хоть одна звезда, народу было бы не протолкнуться. Наша общая культура за последние двадцать лет просела, читать книгу стало не модно. Ещё в восьмидесятые годы человек не мог себе позволить не читать, хотя бы из соображений собственного реноме, имиджа. Сейчас эта обязательная строка из духовной жизни ушла, вычеркнута. Молодёжь, знакомясь, не спрашивает «Что читаешь?», но «Что слушаешь?». К тому же всё более активно влияет Интернет. У многих моих знакомых появились электронные «читалки». Они скачивают книги и читают подобным образом.

Ксения БОБКОВА, пиар-директор издательства «Амфора»

Мне недавно звонили с сайта «Кризис.ру» и просили прокомментировать тот факт, что, несмотря на политико-экономическую ситуацию, книгоиздание увеличилось на 0,9%.

Мы провели исследование на нашем сайте: люди не стали покупать меньше книг, кто активно читал книги, тот и продолжает их читать. И будут читать.

Главный редактор «Амфоры» Вадим Назаров считает, что это связано с тем, что какие-то иные развлечения стали людям не карману – театр, кино и.т.п. А в случае книги, за те же или меньшие деньги можно купить удовольствие на несколько вечеров. У нас в связи с кризисом расширилась линейка мягких обложек, мы вернулись к «покет-бук», которого давно не было. Однако нельзя сказать, что наша аудитория ищет более дешёвые варианты.

Касательно электронной книги. В блоге Льва Данилкина были исследования готовы ли вы перейти на электронный вариант, на «наладонники». Опять-таки более 50% ответило, что им важно читать бумажную книгу, иметь её в домашней библиотеке.

Так что мы настроены оптимистично. Может быть, сегодня мы не всё можем себе позволить, но на будущее у нас много новых проектов, которые мы реализуем.

То есть книга никуда не уйдёт. А новый взрыв книжной культуры возможен, если что-то произойдёт с нашим телевидением или Интернетом. Тогда у людей освободится голова и они смогут занять её чем-то более концептуальным, нежели новости.

Михаил САПЕГО, поэт, редактор издательства «Красный Матрос»

В мае будущего года издательству «Красный матрос» будет уже пятнадцать лет, издано почти двести книг, пожалуй, я больше занят своим проектом, чем анализом ситуации.

Лет двадцать пять назад у меня был календарик, на котором был изображён Павка Корчагин и подпись из Николая Островского «Пусть книг будет меньше, но они будут лучше». На мой взгляд, книг сейчас очень много и не всегда обязательных, необходимых, достойных. Я пробежался по ярмарке – разнотравие большое и, наверное, это хорошо. Но удивляет наличие некоего «фонда Ельцина», «библиотеки имени Ельцина». Это звучит как кощунство, как очевидный нонсенс: человек не мог два слова без стакана связать. По таким мелочам, вероятно, можно судить, что не всё хорошо в отечественном книжном королевстве.

Для меня нынешняя ярмарка ознаменована новым статусом. До этого, я стоял, что называется, с боку-припёку, на одной ноге. В этом году у меня свой стенд. За что я всегда в пояс кланяюсь «Non-fiction»? Здесь я получаю восполнение сил за год унижений, мытарств, кидалова, борьбы с печатниками. Выпитые у меня вёдра крови – как-то возвращаются. Люди приходят, и я чувствую, что не зря рубился. Мои по наитию выбранные темы – например, репринтные издания или исследования жизни провинции кому-то нужны. Как минимум, происходит моральное восполнение.

Наконец, можно заработать какую-то копейку и издать на неё следующую книгу. Принцип пятнадцатилетней давности не изменился – появляются деньги, появляется новая книга. Книжным бизнесом это назвать трудно.

Олег ШИШКИН, писатель

«Non-fiction» – это удачный проект. Его смысл в том, что он правильно построен с точки зрения идеи, и идея эта не статичная, но развивающаяся. Поэтому мы на протяжении нескольких лет видим очень грамотно сделанную книжную выставку. Не ярмарку, как на ВВЦ. Здесь собираются те издательства, которые отсепарированы от того вала, который традиционно представлен на ММКВЯ. «Non-fiction» здесь нужно рассматривать, конечно, не как привязку к документальному жанру, а как обозначение серьёзной литературы. Как когда-то говорил Василий Розанов: «Читают книги не для того, чтобы получить удовольствие, и не для того чтобы получить информацию, а для изменения души». «Non-fiction» – это литература «для изменения души».

Мне кажется, эта тема здесь в полной мере представлена. Сюда приходят разные люди, но все они обладают интеллектом, потому интересны.

Те издательства и издания, которые здесь имеются, указывают на то, что интеллектуальное общество находится в состоянии множественного дробления. Сам по себе выбор уже определяет множество таких тенденций. Мир дробится на личности, и, по большому счёту, это правильно. Другое дело, что мы пытаемся находить друг с другом какие-то общие знаменатели.

Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда Эффективной Политики

Кризис не задевает книжную культуру внутренне, он влияет на какие-то её секторы. Кризис полезен для ума, а ум у тех, кто читает. Так что я не думаю, что здесь происходит нечто плохое. Но технически, конечно, книга уничтожаема, и те, кто читают книги – вытесняемый класс. И как всегда, уничтожаемая группа в какой-то момент должна будет дать бой…

Никакой обречённости на «Non-fiction» не вижу. Вижу другой неприятный фактор – наступление подделок под интеллектуальную литературу. И доза таких подделок растёт от года к году, это вполне ощутимый тренд. Появляется феномен книги, которая является не интеллектуальной, а всего лишь поводом поговорить о том, что у тебя есть такая книга. В советское время такое тоже было, хватало людей, которые покупали Борхеса, чтобы поставить его на полку. Но Борхес оставался Борхесом. А тут всё больше появляется авторов, которые работают на создание эрзацев и интеллектуальных симулякров. Думаю, такой тип всё больше и больше будет определять вкус и рынок.

Ощутимая проблема – слабая конкуренция. У нас искусственно запертый интеллектуальный рынок. На нём совершенно отсутствует мировая политическая книга, её просто нет. Издателю она не нужна, она мешает. Такая книга представлена обычно французским лингвистическим или философским гламуром. Как западная, так и восточная политическая традиция, мощные гигантские материки, совершенно не представлены. А наша политическая культура нуждается в прессинге со стороны профессионалов. Подобная книга появляется только в тех случаях, когда, например, московская анархотусовка внезапно заинтересуется каким-нибудь автором, тогда его переведут и издадут. Но, в общем, это случайное явление. В основном идёт гламуризация. Даже тех авторов, которые исходно были далеки от гламура.

Вячеслав КРИВОШЕЕВ, руководитель книжной фирмы «Традиция»

Конечно, «Non-fiction» – это здорово, интересно, это праздник для думающего покупателя. Такого места в Москве больше не найти. Ни в «Библио-глобусе», ни в «Доме Книги» на Новом Арбате, ни даже в «Фаланстере» такого выбора литературы нет. «Non-fiction» как огромный интеллектуальный книжный магазин, к тому c насыщенной культурной программой, Москве нужен.

Однако, не только «Non-fiction», но и осенняя выставка-ярмарка на ВВЦ в таком варианте исчерпались и теряют привлекательность для экспонентов. Издатели и распространители друг друга давно знают, обмениваться информацией о новинках научились. Система российской книготорговли в целом сложилась, новых сногсшибательных контактов и контрактов не будет. По продажам многие из участников не окупают свое участие на выставке. Смотр отрасли тоже не получается. Это скорее московский междусобойчик с некоторым вкраплением Питера и имиджевым присутствием иностранцев. В этот раз отсутствовали стенды значимых издательств и из столиц – «Издательство Санкт-Петербургского университета», «Русская панорама», «Гуманитарная академия», «Территория будущего», «Праксис» и др. Не закладываются возможности эффективной работы по решению общих проблем, нет системной работы по правам. Давно требуется новый формат профессионального общения.

Некоторые наработки других концепций существуют. В начале ноября успешно прошло небольшое мероприятие – полтора десятка издательств – на Фабрике в Переведеновском переулке, устроенное издательством «Ad Marginem» при поддержке «Фаланстера». Организаторы не ставили перед собой коммерческих задач, поэтому появилась возможность предложить посетителям качественную литературу по реально очень низким ценам. Это была гармоничная комплексная культурная акция с показом некоммерческого кино, участием молодых модельеров, с музыкой и чтением стихов – реальная площадка для обкатки свежих идей молодых. Выраженную работу по авторским правам заявляют на ярмарке в Питере. Интересно развивается проводимая фондом Михаила Прохорова Красноярская книжная ярмарка.

Александр ИВАНОВ, редактор издательства «Ad Marginem»

Что показал кризис для книжного мира? Почему не только для книги, но для страны в целом, он оказался угрожающим, более серьёзным, чем кризис 98-го года? Тогда оставался мелкий и средний бизнес, как некая страховочная подушка безопасности. Сейчас оказалось, что 80, если не 90 % книжного рынка под корпорациями. Можно взять продукты питания, оргтехнику – везде схожая ситуация – рынок захвачен двумя-тремя крупными корпорациями. И подушка безопасности в виде малого и среднего бизнеса не присутствует.

Книжный рынок России выглядит следующим образом. Есть два крупнейших издательства: «Эксмо» и «АСТ», по количеству книг в сумме – это примерно 50 %. Есть издательства среднего типа, есть маленькие издательства. Но весь провинциальный рынок организован таким образом, что там господствует сетевая торговля. Это «Новый книжный – Буквоед» (принадлежит «Эксмо») и «Буква» (принадлежит «АСТ»), плюс «Топ-книга», которая работает в основном через крупные корпоративные издательства – львиная доля рынка. Маленькие магазины переживают не лучшие времена. Причём, это касается не только книжного рынка. Видно, как исчезают булочные, небольшие промтоварные магазины. Нынешний кризис очень отличается от первого своими тяжёлыми последствиями. Продажи книг в провинции упали до 50% во многих местах. Соответственно, корпорации вынуждены сокращать свои планы, бюджеты, увольнять сотрудников. А идти им некуда. Малый и средний бизнес не может их подхватить, как это было в 1998 году.

«Non-fiction» – это формат, изобретённый в конце девяностых, после первого кризиса. Тогда формирующиеся корпорации просели, и малый и средний книжный бизнес просто расцвёл. Это был короткий промежуток примерно до 2003-2004 года, потом корпорации встрепенулись и забетонировали весь рынок.

Главная тема – здесь на 90% представлены малые и средние издательства России, которые еле дышат. Пусть новинок меньше стало, но то, что они позволили себе купить за серьёзные деньги площадь (кстати, уже дороже, чем на выставке на ВВЦ) – это очень хорошо. Пусть много художественной литературы, пусть название условно – не страшно. «Non-fiction» – это визитная карточка. Просто само сохранение такого формата – уже плюс.

Материал подготовили Андрей Фефелов и Андрей Смирнов

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

По краеведческому музею провинциального городка меня сопровождает сотрудник местной администрации. Весьма неплохая экспозиция. За одной из витрин в фарфоровой салатнице покоится муха. Говорю сопровождающему: «Это дар музею от Барака Обамы. Пойманную им муху он прислал в знак благодарности за прекращение выпуска баллистических ракет на вашем заводе».

Чиновник смотрит недоверчиво. Неуверенно мямлит, мол, что-то слышал. Продолжаю. Мол, пока этот дар держится в тайне, поэтому экспонат так якобы небрежно поместили в охраняемую зону, чтобы не было паломничества, ведь до того, как тайное станет явным, надо обеспечить достойную охрану ценному экспонату.

Тот живо реагирует: да, понятно, что охотники за ценностями тут же попытаются похитить знаменитую покойницу.

Вижу, что человек верит! Это еще один признак времени: люди верят в любой абсурд! Признаюсь, что пошутила. Он нервно смеется. Потом пускается в рассуждения, что сохранность экспонатов под угрозой, ведь витрины – из простого стекла. И залезь вор, разбей витрину...

Соглашаюсь: если даже за пуленепробиваемое стекло поместить экспонаты, что помешает злоумышленникам утащить вместе со шкафом? А если привинтить шкаф к полу, то почему им не подогнать тягач и не вырвать шкаф, как это проделывают, воруя сейфы и банкоматы?

А разве человек, идущий по улице, защищен от злоумышленников? Да и в транспорте вполне могут распылить ядовитые вещества. И человека без противогаза ждет незавидная участь. А захотел кто ножом пырнуть или застрелить? Как быть, если без бронежилета шагаешь по улице свободной России?

Ну, а с бейсбольной битой кто подкрался, дал по голове, сам виноват: почему без каски на работу или в магазин шел? В свободной стране разве такая непредусмотрительность допустима?

Чиновник неуверенно соглашается. Он чувствует подоплеку, но не знает, какую. Как говаривал мудрый человек: по форме – верно, а по существу – издевательство.

Да невозможно приставить к каждому экспонату милиционера! А к нему еще одного милиционера, чтобы наблюдал, хорошо ли сторожит народное добро первый приставленный.

Невозможно обществу жить в состоянии страха и ожидания опасности всегда, всюду, ото всех! Надо уменьшать количество людей с психологией преступников. Чем меньше будет реальных и потенциальных, то есть воспитанных в преступной морали и настроенных на противоправные действия, людей, тем меньше нужно запоров, стволов, решеток. Чем меньше преступников, тем безопаснее всем!

Выявила странную закономерность: чем больше милиционеров, тем меньше порядка! На каждого преступника приходится едва ли не по два милиционера. Они ведут его летопись: убил, изнасиловал, ограбил. «В Москве проживает 500 воров в законе. Они контролируют наркоторговлю, рэкет, проституцию…» У вас, дорогие россияне, есть персональные летописцы? Нет. Да и кто вы такие? Скромные труженики. Летописцы полагаются важным людям – ворам в законе!

Еду в метро, рядом сидит лицо, похожее на морду, грызет семечки, шелуху сплевывает на пол. Делаю ему замечание.

«Падмэтай», – слышу непонятный мне оборот речи. Переспрашиваю. Мол, что? «Нэ нравица – падмэтай»,– понятный оборот речи.

Далее – взаимообогащение культур. Станция конечная. Спор славян между собою продолжается на платформе. Наслушавшись и угроз, и оскорблений, побегав за удирающим гордым сыном горного народа, вручила его в руки правоохранительных органов.

Утомлять подробностями наглого поведения в околотке любителя семечек и противника чистоты, исполнителя матерных рулад, не буду. Чтобы окончательно не убить в согражданах веру в хотя бы тлеющие останки правосудия и правопорядка.

Итак. На мои намерения написать заявление по поводу попытки физической расправы, на оскорбления (я, правда, тоже в долгу не осталась с этим делом), милиционер обратился к развалившемуся на лавке гостю столицы: «А вы не хотите написать встречное заявление? Может, гражданка вам тоже угрожала и оскорбляла?» Сын встрепенулся: "Да. Тоже буду! Она мене сказала: «Ты не русский!» То есть домашние заготовки у этих граждан при себе!

Консультант горца вздохнул: «Это не оскорбление». Я поправила, что нерусским я его не называла, а вот козлом и пидором – называла. Присутствующие тут еще 2 милиционера показали, что недаром хлеб налогоплательщиков едят, объяснили мне: если он напишет заявление на эти мои слова в его адрес. то я попадаю под ответственность. Ответила, что готова нести. Милиционеры приуныли: я не отказывалась писать заявление!

Прочитав вслух написанное мною, опрашивавший меня милиционер обратился к обидчику: «Зачем вы плевали и говорили гражданке, чтобы за вами подметала?»

«А кто? Я, мущына, должэн веник мэсти? Пусть баба веник мэтет!»

Меня и соединяли с какой-то инспекторшей, которая объясняла, что в связи с распоясавшимися русскими националистами я могу получить реальный срок, если дам делу ход. И пришли 3 старших над уже имеющимися 3 милиционерами. В общей сложности 7 милиционеров убеждали меня, что ничего не могут поделать с этим гостем столицы! Просидев 3 часа в околотке, узнав, что нужно ждать еще 3 часа еще одного старшего, я покинула место брани (в прямом смысле).

Еду обратно. На платформе стоят 2 барышни и 2 кавалера в милицейской форме. Мимо, матерясь, размахивая пивными бутылками, идет толпа молодежи. Ноль внимания друг на друга.

Милицейские начальники обещают: ужо, как только нам добавят зарплаты, привилегий и кадров, мы покажем всем! Мы-то, законопослушные граждане, уже увидели и испугались. А вот еще бы преступников припугнуть!

Если численность милицейских рядов увеличится, уже 10 стражей будут объяснять гражданке, что ничего не могут поделать с ублюдком. На платформе будут стоять 3 барышни и 3 кавалера в форме от Юдашкина. А мимо, паля в воздух, крича «всех зарэжэм!», будут ходить граждане с ножами и пистолетами. Это и есть поступательное развитие по-российски.