Текст книги "Газета Завтра 822 (86 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Газета Завтра
Газета Завтра 822 (86 2009)
(Газета Завтра – 822)

Александр Проханов ВЛАДИСЛАВ СУРКОВ: ОН ИЛИ НЕ ОН?

Случился удивительный казус. Перед очами общественности вдруг обнаружился роман «Околоноля» никому доселе не известного автора Натана Дубовицкого. Роман обнаружился так, как если бы сразу нескольким астрономам порекомендовали направить телескопы на определенный участок неба. Участок неба именовался петербургским журналом: «Русский пионер». Звезда была открыта, роман прочитан, в ряде изданий появились восторженные рецензии. Сенсация была взвинчена сообщением, что автором романа является Замглавы кремлевской администрации Владислав Сурков, псевдоним «Натан Дубовицкий» ассоциируется с именем жены Суркова Натальей Дубовицкой. И как следствие – язвительные насмешки и колкие шуточки, осторожные суждения и пылкая апологетика. Не часто из-за кремлевской стены к нам вылетают романы. Всё больше указы, закрытые инструкции, циркуляры политических мероприятий – таких, как, скажем, президентские выборы. Этот казус показался мне настолько захватывающим, интрига с авторством столь увлекательной, что я отыскал упомянутый журнал с упомянутым романом упомянутого, но неопознанного автора, и разом прочитал его. Ощущение от прочитанного раздваивалось, в зависимости от того, кем мыслился автор. Никому не известным литератором или повсеместно известным Владиславом Сурковым. Эту двойственность я заложил в эссе, состоящее из двух представлений. Одно – если автором является загадочный аноним. Другое – если аноним сразу разгадан, и автографы нужно брать прямо в Кремле, записываясь на прием к Владиславу Суркову. Вот первый вариант суждений. Роман отличный, пожалуй, безупречный, несущий черты изысканности, школы, литературного мастерства, которые даются трудами, приходят с годами, добываются множеством предварительных упражнений. И выглядит странно, что у романа нет литературных прелюдий, мы не знаем молодого, начинающего Натана Дубовицкого. Ведь даже у великого Гоголя были ученические работы. Пушкин и Лермонтов писали юношеские, неопытные стихи. Этот роман одинок, как книга, единственно уцелевшая из сгоревшей библиотеки. Что увеличивает интригу, затягивает на ней еще один узел. Главным героем романа является язык. Изящный, сложный, метафоричный, он меняет от эпизода к эпизоду свою музыку, густоту, цвет. Несёт в сокровенной глубине незастывающую магму, в которой плавятся залетающие в язык фрагменты сленга, англицизмы, техницизмы, строки из Евангелия, цифровые коды, изречения древних, легкомысленный мат. Этот язык является достижением постмодернистской словесности. Собственные имена с маленькой буквы. Бюрократические сокращения слов. Слитно, без пауз и разрывов, написанные абзацы. Включение в основной текст других текстов, написанных в иной стилистике. Творящей силой этого языка является ирония. Она определяет выбор метафор, сознательную порчу фразы, издевку над грамматикой и смыслом. Не будь этой магмы, не будь музыкальной, пронизывающей роман иронии, язык мог бы погибнуть от множества чужеродных попаданий. Словно откликаясь на окончательную гибель фольклора, столетиями питавшего русский язык, предчувствуя вторжение в язык множества ржавых и ядовитых фракций, литература успела выработать волшебную субстанцию, в которой каждая заноза мгновенно окружается защитным слоем чудесных слов. Порча становится частью эстетики. Язык не просто выживает, но переплескивается в чашу новой, технотронной красоты. Автор – не провинциал, блестяще изучил школу современного постмодерна. Он филолог до мозга костей. Мир, описанный этим языком, не нов. Галерея излюбленных постмодернистами персонажей: бандиты, мафиози, гедонисты всех мастей, растленная интеллигенция, омерзительные политиканы, деклассированные люмпены, беспомощные мечтатели. Новизна лишь в том, что герой, принадлежа к этому кругу, мучается, вращаясь в колдовской абсурдистской реальности. Не умеет найти выход, не знает, как «соскочить с колеса сансары», не верит, что за пределами этой реальности есть божественное, вечное, возвышенное, к чему прорывается верящая, наделенная мистическим опытом душа. Душа героя иная. Он рефлексирует на тему смерти и бессмертия, добра и зла, божественного и безбожного, но сам навсегда остается среди кислотных испарений, которые в конце романа погружают его в галлюциногенный бред, в сон то ли жизни, то ли смерти, в дурную бесконечность неизбывной боли. Лишь однажды открылся ему тончайший канал в небеса, где тишина, неизреченность, инобытие, – явился и тут же закрылся. Пуповинка с небом была разорвана. Жуткая мнимость мира не распалась, как у Цинцинната в «Приглашении на казнь». Сомкнулась навсегда, побуждая героя блуждать в лабиринте безысходности, с ироничной безжалостностью к себе и миру. «Околоноля» – это состояние вселенской энтропии, приближение Вселенной к «абсолютному нулю», остывание мироздания, где всё слипается: добро и зло, боль и сладость, преступление и добродетель, – и людям уже не удается сберечь суверенность, свою тающую личность даже ценой великих злодеяний. Таковы суждения о романе, если бы автором его был загадочный литератор. Совсем иное, если роман писался в кремлевском кабинете, подсвеченный золотом кремлёвских соборов, среди надгробий князей и царей, в гулком пространстве, помнящем Партийные съезды, хруст сталинских сапог, мистику великих парадов. Гигантский, небывалый материал, уникальный опыт, круг кремлёвских небожителей, субстанция власти, разлитая среди палат и соборов, – художник откажется от любых сюжетов, лишь бы запечатлеть этот мир. Где этот мир в романе? Почему художник рисует узнаваемых и уже не поражающих воображение монстров, когда обладает знанием о политических и магических технологиях? О страшных вызовах, брошенных Государству Российскому? Об истинном устройстве власти и о тысячах масок, под которыми прячется её жуткий и прекрасный лик? Почему не рассказано, как нажатием кнопки развязываются силы, уносящие миллионы жизней? Как умаляются президенты, возвышаются патриархи, расщепляется надвое державная власть, и начинают клокотать котлы, в которых варится мясо целых народов? Если автор Сурков, то отсутствие этих сюжетов – дефект романа, робость художника, дезертирство с поля боя, на которое его направил Господь. Но, быть может, это роман-послание, в котором кремлевский демиург из-за каменных зубцов подаёт весть о себе, рассказывает о том, какой он на самом деле, что творится в его душе, в чём его бездна, в чем его мучительная трагедия? Мы узнаем, как он ненавидит и презирает дельцов и инфернальных эстетов, мрачных палачей и блистательных самок, среди которых вращается. Тех, кого вольно или невольно взращивает, к которым принадлежит сам. Мы сможем догадаться, как попал он в эту среду, был взят в круг избранных, совершив какое-то неотмолимое деяние, в духе того, что содеял герой романа, застрелив из пистолета никчемного старца. Почувствуем, как бьётся он о стеклянные преграды, не умея покинуть этот стоцветный террариум. Изумимся жуткому откровению, которым он нас одарил. Вся эта новая аристократия, которая поедает Россию, кичится своими миллиардными яхтами и золотыми дворцами, – она не просто утилизирует Россию, оставляя народ на пепелище. Она сложнее, ужаснее. Она сознательно заставляет народ страдать и упивается его страданиями. Она наслаждается видом увечных, спившихся, бессильных духом, потерявших совесть, забывших о великой стране, о богоносной истории. Эта аристократия снимает натуралистический фильм о гибели России и прокручивает его в закрытых клубах, на элитных просмотрах. И Сурков это знает, оповещает нас об этом. Предостерегает нас, наивных, от веры в возможность преображения, в чудесное избавление, в Русское Чудо. И это новое в нашем понимании чудовищного правящего класса. Новое в понимании «тайного Суркова», «подпольного Владислава Юрьевича». Впрочем, быть может, мои упреки преждевременны и несправедливы. Это лишь первый роман, изысканная «проба пера», обещающая могучее продолжение. Оно случится, когда кончится его «отсидка» в Кремле, и он, по амнистии или по условно-досрочному освобождению, будет выпущен на свободу. Легкий, изумленный, выскользнет из Спасских ворот, куда его подведет охрана. Минуту помедлит, как птица перед открытой дверцей клетки. Скакнёт и полетит. Мимо Лобного места, Василия Блаженного, прямо в метро, в мир людей. Чтобы затеряться среди них и затеять свой великий роман, – о власти, о Кремле, о Боге, о великом счастье жить и умереть в таинственной ненаглядной России.

ТАБЛО

* Эксперты СБД отмечают, что разрушение машинного зала Саяно-Шушенской ГЭС, столкновение двух «Витязей» Су-35 над Жуковским и повлекший за собой десятки человеческих жертв взрыв «Газели» в Назрани, при всей их видимой несвязанности друг с другом, тем не менее, представляют собой звенья одной цепи, в которой оказались вместе переплетены деградация технологического уклада, деградация человеческого фактора, а также направляемая и контролируемая извне деятельность по разрушению российского государства. Взрыв масляного трансформатора, который назван причиной катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС, в равной степени мог быть следствием диверсии, полного износа или неправильной эксплуатации. Возникший в результате дефицит электроэнергии, который можно было скомпенсировать в рамках РАО «ЕЭС России», но практически невозможно – после чубайсовской «реформы электроэнергетики», поставил под угрозу остановки всю алюминиевую промышленность Сибири, находящуюся под контролем Олега Дерипаски. Сотни миллиардов долларов, вывезенных за последние двадцать лет из страны по государственным, полугосударственным и олигархическим каналам, должны были идти на амортизацию и модернизацию хотя бы действующих базовых технологических систем, обеспечивающих социально-экономическую инфраструктуру, но этого не происходило. В результате советский «запас прочности», рассчитанный на десятилетие атомной войны, оказался исчерпан до дна, а замены ему нет и не предвидится. То же самое касается и самолётов, бывшей гордости нашей армии, которые доведены до такого состояния, что поднять их и удерживать в воздухе могут только пилоты-асы, которых в строю остаётся всё меньше и меньше. Наконец, конфликт Кремля с ингушским кланом Гуцериевых, который всё большее число экспертов и политиков признаёт ключевым моментом нынешнего обострения ситуации в Ингушетии и на всём Северном Кавказе, – лишь частный момент тупиковой политики Кремля, питающего трайбалистские псевдогосударственные образования федеральными трансфертами, но не инвестирующего ни рубля в реальное социально-экономическое развитие этих территорий (впрочем, как и всех других, единственное исключение на этом фоне – вырвавшая себе привилегии десятилетней войной Чечня). Более того, выступления президента и премьер-министра РФ по поводу этих катастроф сделали явным то, что доселе только подразумевалось по умолчанию: власти не контролируют положение дел на местах, все их «успехи» последнего времени – чистая виртуальность, телевизионая картинка, не имеющая ничего общего с реальностью. Конечно, они могут издать строгий указ, «наказать» виновных и сделать новые кадровые назначения, но не более того. «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки», – в справедливости этих слов Жан-Жака Руссо еще не раз предстоит убедиться тем, кто устраивал весёлые вечеринки на крейсере «Аврора» и развлекался стрельбой по памятнику Ленину у Финляндского вокзала. Сейчас наступает время «ответных выстрелов», и у нашей страны, которая подвергается гигантской внешней «перегрузке», по сути, остается возможность либо мобилизоваться, либо погибнуть…

* Призванный опровергнуть слухи о растущих противоречиях внутри российской "тандемократии" сочинский поход Медведева и Путина "в народ" для просмотра футбольного матча Аргентина-Россия, в принципе, оказался ненужным: эти противоречия действительно отошли на второй план вовсе не по причине их несущественности, но перед лицом опасности, угрожающей всей действующей "вертикали власти". На этом фоне и заявление президента РФ по проблемам российско-украинских отношений, и его встреча с Ангелой Меркель, на которой был решен вопрос с продажей концерна Opel консорциуму из канадской Magna и российского Сбербанка (что было подано как прорыв российского бизнеса в сферу высоких технологий), и "нарушение государственной границы Грузии" в ходе абхазского визита Владимира Путина выглядят не более чем грамотными пиар-ходами, но от российской "вертикали власти" сегодня требуется совсем иное, такие выводы содержатся в аналитической записке, поступившей из Лондона…

* Ситуация вокруг зарегистрированного под мальтийским флагом сухогруза "Аrctic Sea" была спланирована как спецоперация для предотвращения отставки министра обороны РФ Анатолия Сердюкова, передают из Нью-Йорка. Именно поэтому в шведские спецслужбы была запущена "деза" о наличии на борту сухогруза ракет Х-55, якобы предназначенных для Ирана, а затем экипаж отклонился от курса и отключился от связи…

* На предстоящих выборах в Московскую гордуму в связи с кризисной социально-экономической ситуацией ожидается резкий рост протестного голосования. Именно в связи с этим назначенный префектом Северного административного округа столицы бывший замглавы Росприроднадзора и известный "пиарщик от власти" Олег Митволь устроил "антигей-шоу", в ходе которого попытался связать в сознании избирателей политический бренд КПРФ с сексуальными меньшинствами. Однако куда хуже для коммунистов их собственный негласный мораторий на использование в избирательной кампании темы введения с 2012 года налога на недвижимость, который проталкивает действующая "партия власти" и который ляжет непосильным бременем на москвичей, отмечают наши инсайдерские источники…

* Массовые беспорядки с гибелью людей в ходе публичных мероприятий 23 (День флага Украины) и 24 августа возможны в Крыму, передают из Севастополя. Ответственность за провокации, к организации которых привлекаются члены молодежных националистических организаций, украинских и крымско-татарских, будет возложена на "агентов Москвы", и сразу после этого может быть закрыта украино-российская граница, и десятки тысяч россиян, традиционно отдыхающих на территории "нэзалэжной", станут фактическими заложниками официального Киева. В свете недавнего бегства на Украину от "преследований по политическим мотивам" и соответствующего заявления в адрес Ющенко одного из лидеров российских неоязычников-сепаратистов Петра Хомякова по кличке "Профессор Зло", где он называет Украину "европейской демократической страной", к провокации могут быть "втемную" привлечены также граждане РФ, разделяющие его политические убеждения и состоящие членами соответствующих неформальных организаций и партий…

* "Восстание "Аль-Каиды" в секторе Газа еще раз подтверждает мнение об этой "иконе международного терроризма" как спецпроекте американских, израильских и саудовских спецслужб, выполняющем наиболее "деликатные" их задания якобы от лица "исламских фундаменталистов", такая информация поступила из Бейрута…

* Растущий дефицит федерального бюджета практически лишает российскую "властную вертикаль" самых действенных, финансовых рычагов управления и будет способствовать запуску в стране механизмов гиперинфляции с девальвацией рубля почти на 100%, чрезвычайно выгодной для "вашингтонского обкома" и лоббируемой вице-премьером и министром финансов РФ Алексеем Кудриным, который уже "отказался" от этого сценария, но "будет вынужден пойти на него под воздействием форс-мажорных обстоятельств", сообщают источники в околоправительственных кругах…

Агентурные донесения службы безопасности «День»

Сергей Кургинян КРИЗИС И ДРУГИЕ XXVII Продолжение. Начало – в NN 7-33

НО ЧТО МОЖЕТ предложить академический оппонент, для которого моя аналитика слишком близка к конспирологии? Концепцию, согласно которой по одну сторону баррикад находятся хорошие (или плохие) диссиденты, а по другую сторону – плохие (или хорошие) блюстители государственной безопасности?

Эта концепция превращается в жалкий фарс при первом соприкосновении с корректными и неопровержимыми данными.

Что же касается конспиролога, противопоставляющего моим рефлексиям свои прямые ответы на проклятый вопрос о НИХ, то те же корректные и неопровержимые данные, к рассмотрению коих перехожу, делают его концепцию столь же несостоятельной.

Чтобы перейти к этим данным, надо нить потянуть – от настоящего к прошлому.

Кто до Белковского наделял Россию-Мать омерзительными свойствами, сходными со свойствами Капитолины Ивановны? А.Д.Синявский ("Россия-Мать, Россия-Сука"). Кто до Белковского смачно рассуждал о необходимости ампутировать кавказскую гангрену во имя исправления "Суки-Матери"? М.В.Розанова, чьи рассуждения на эту тему я намерен развернуто процитировать и основательно обсудить.

Есть ли нить, тянущаяся от новодела Белковского к той давней "сучьей" образности и выводимым из нее сепаратистским рецептам? Есть! И дело не в том, работал ли когда-то в журнале "Синтаксис", издаваемом М.В.Розановой, автор мною обсужденного новодела. Не надо проявлять пристрастие к неочевидным фактурам. Давайте лучше очевидное обсудим как следует!

М.В.Розанова – супруга и соратница А.Д.Синявского. Того самого, который, ставши Абрамом Терцом… Стоп! Для ясности введем разграничение "свой" – "чужой". Кто в рамках этого разграничения Синявский? Он – православный русский человек. Не имеющий никакого отношения к еврейскому народу. Абсолютно чуждый этому народу как этнически, так и конфессионально. Да и сословно тоже. Родословная-то, как-никак, дворянская. "Из сызранских дворян-с", как говаривали в старые добрые времена. То есть он "свой", не так ли?

Живет этот "свой" – и ни в чем себе не отказывает. Работает не истопником, а на ниве, вполне сопричастной идеологии (Институт мировой литературы АН СССР в шестидесятые годы XX века деидеологизированной организацией никоим образом не был). Итак, он работает в ИМЛИ… Является (добиваться этого надо было!) членом Союза писателей, в уставе которого – верность соцреализу значится. Сочетаемо ли это с подчеркиваемой резко более, чем это предполагали нормы эпохи, православной религиозностью? Трудно сочетаемо… Но – сочетаемо! В любом случае, это никак не противоречит понятию "свой", и даже наоборот.

А вот потом – хлобысть! – этот "свой" берет себе "чужой" псевдоним… Абрам Терц! Взявши этот псевдоним, он начинает – под этим псевдонимом, не абы как – осуществлять разные "шалости". Тут тебе и "Россия – Мать, Россия – Сука"… И представление Пушкина (как-никак святая святых отечественной культуры) в качестве монстра. Мол, потому и культура столь монструозна, что родоначальник – монстр.

Вам всё это не кажется странным? Налицо, помимо прочего, мистификация с целью разжигания антисемитизма! Скажут: "Что, нет евреев, выражающихся похлеще Синявского?". Отвечаю. Есть. Хотя и другие есть. У меня, к примеру, много знакомых евреев, как живущих в России, так и уехавших в Израиль, которые не только сами Россию "сукой" не назовут, но и того, кто при них так выразится, взгреют за милую душу. Но и других евреев хватает… Которые дадут сто очков вперёд любому Синявскому… Они и "сукой" Россию назовут, и что-нибудь похлеще соорудят… Но чем хлеще и разнузданнее будут ими сооружаемые эпитеты, тем с меньшей вероятностью в соседстве с эпитетами будет существовать слово "мать" вообще, и с большой буквы – в особенности.

И ведь понятно почему, не правда ли? Потому что разнузданность в подобных случаях наращивается параллельно с обретением другой идентичности. Той, в которой уже не Россия "Мать", а Земля Обетованная. То же самое и с культурой. Параллельно с исходом из культуры, именуемой "монструозной", осуществляется "прилепление" к другой культуре. И потому та, которая проклинается в качестве монструозной, уже не является для исходящего из нее проклинателя – безальтернативной средой собственного духовного существования.

А вот так, чтобы и гадостью культуру собственную считать, и в ней безраздельно обретаться… Так, чтобы и "Мать", и "Сука"…

Как это ни назови…

Хоть "смердяковщиной"…

Хоть "нутряным самоотрицанием"…

Хоть "странным социокультурным феноменом"…

Хоть "аномальным цивилизационным аттрактором"…

Хоть "полюсом цивилизационного самоотрицания"…

Хоть "историко-культурным танатосом"…

ОДНО ЯСНО – что лишь «своё» с собой в такие отношения вступать может. Да, специфическое «своё», но «своё». Причем такое «своё», что дальше некуда. Чтобы плоть от плоти – и не иначе. Всё же хоть сколько-нибудь чужое может лишь (коль скоро оно враждебно, а это не обязательно) этому аплодировать… Им специфически любоваться… Его поощрять… Ему подражать… Но и не более того.

В чем нищета теории еврейского заговора (она же конспирология)? В том, что Синявский в этой теории предстает, как натуральный Абрам Терц. В том, что издевка не ощущается. Та, про которую герой "Записок из подполья" говорит: "Внутри насмешка шевелится". "Сердце гадит", – добавляет он, дабы не оставалось сомнений по поводу того, какая именно насмешка внутри шевелится. Вся суть-то, ускользающая от конспиролога, – в этой пакостной глумливой насмешке. Которую и юродством-то не назовешь – ибо язык не поворачивается.

Внутри подобного – есть место многому и многим.

А.Д.Синявскому, назвавшему Россию и "Сукой", и "Матерью".

А.Н.Яковлеву с его "ломкой хребта".

Вчерашним разваливателям СССР как нерусского государства.

Нынешним и будущим разваливателям РФ как опять-таки нерусского государства.

Обнаружителям "нерусской скверности" своей истории, терзающей их "русскость" в течение всего романовского периода, особливо же после Петра Великого.

Обнаружителям этой же "нерусской скверности", терзающей их русскость аж с эпохи Ивана III.

"Всё это" ну уж никак не сходит на нет! И потому указывать на наличие "всего этого" – абсолютно необходимо. А то, не ровен час, объявятся еще и ревнители геноцида народа своего (своего, опять-таки, не чужого!), которые отрекомендуются в качестве какой-нибудь "русской партии"… А то и "русского Ордена"…

Понять "всё это" надо! Не негодовать по поводу рассматриваемого феномена, а постигать его и впрямь загадочную природу! В чём-то обусловленную ненавистью к любой имперскости ("ох, тяжела ты, ноша! слишком уж тяжела!")… А в чём-то…

Впрочем, не будем забегать вперед. Зафиксируем лишь, что ни академическая политология, ни конспирология не могут нам помочь в раскрытии природы данного феномена (он же – "превращение", по Гегелю). Что налицо не просто частные сбои алгоритмов, предлагаемых "академишн" и конспирологами, а беспощадное обнажение их парадигмальной несостоятельности. "Академишн" – те и не замахиваются на разъяснение подобного. А конспирологи – замахиваются… И бьют даже не просто мимо цели, а по себе самим.

"Видит око, да ум неймёт". Видят конспирологи, что есть некое "ОНИ", жаждущее смерти России… А ответить на вопрос о содержании им явленного – не могут. Могут же – лишь подменить ответ на такой вопрос комическими кликушествами. До сих пор ведь есть авторитетные чудаки, полагающие ("на потеху всему свету"), что Синявский и впрямь еврей. И потому лишь им было сказано нечто из ряда вон выходящее и про Россию, и про Пушкина. Но в том-то и дело, что не потому это было сказано! А по совершенно другой, гораздо более зловещей и масштабной, причине. Никак не укладывающейся в конспирологические заполошные прописи.

ОН – не как "чужой" сказал, что Россия – и "Мать", и "Сука", а как "особый свой". Как "свой", для которого всё своё – и ненавидимо, и презираемо. Но, вдобавок к этому, исход из "своего" – невозможен. Некуда исходить! Других корней нет, а те, что есть – "сучьи". Другой культуры нет, а та, что есть – "монструозная".

Любой "чужой", сколь бы яростным вашим врагом он ни был, обусловлен любовью к чему-то своему. Что из этого вытекает? С политической точки зрения – очень и очень многое. Раз этот "чужой", люто ненавидя вашу страну, любит свою, то он не захочет, например, чтобы в ядерном пожаре сгорела и ваша страна, и его, и весь мир. На этом, между прочим, и построена вся концепция "взаимного сдерживания".

Но и это не всё. Раз этот "чужой", ненавидя вашу страну, любит свою, то, любя свою страну, он (лютый враг ваш), через эту любовь, выходит на всё сразу… На Бога… На Историю… На Человечество… И, опять-таки, возникает (не всегда, но чаще всего) какое-то пространство для какого-то диалога.

А вот "особый свой" ничего не любит. Он только ненавидит. Ни на Бога, ни на Историю, ни на Человечество он выйти не может. Нет того, через что на это выходить надо. Лютый холод одиночества на Бога выведет? Полно! Это не тот холод. И не туда он выведет.

Что я описываю? Того постчеловека, которого вознамерился создать политический, да и культурный, постмодернизм. "Особый свой" – это и есть постчеловек в подлинном смысле слова. То есть существо, прозябающее на смердящей всемирной постисторической свалке. Существо, дышащее не кислородом любви, а смрадом всеобщего разложения. И потому обреченное это разложение не только обеспечивать, но и наращивать.

Как влезть в эту шкуру? Как представить себе это не только умственно, но и чувственно? Представьте себе некоего Штирлица, всю жизнь живущего на нелегальном положении и не имеющего, в отличие от Штирлица из фильма, связи с Центром. Штирлица, не способного, в отличие от героя фильма, мысленно петь песни своей любимой страны, справлять тайком ее праздники и так далее. И знающего, что так будет до смертного часа. Представили себе это? Что ж, тогда от темы "постчеловеческая элита" можно перейти к теме "спецэлита".

В 1983 году в Париже выходит книга А.Д.Синявского "Спокойной ночи". В книге автор фривольно, но абсолютно внятно повествует о том, что он не кустарь-одиночка, а человек, с давних пор ведомый спецэлитой (работниками КГБ СССР).

Хотите – почитайте книгу. Хотите – ознакомьтесь с длинными выдержками из нее, которые я привел пятнадцать лет назад в статье "Россия и ее Зазеркалье" (журнал "Россия – XXI", N 4-5 за 1994 год). А хотите – просто поверьте на слово, что, написав книгу "Спокойной ночи", А.Д.Синявский обрёк специалистов по теории элит на неспокойные ночи. Заполненные разного рода недоуменными вопрошаниями, адресованными не автору книги (с него в этом случае "взятки гладки"), а спецэлитной группе, которая, по признанию автора, его вела. Куда вела? Зачем вела? На паях с кем?

Процесс Синявского-Даниэля (1966 год, аккурат посередке между отстранением Хрущева и вводом войск в Чехословакию) сыграл огромную роль в формировании нового губительного климата, именуемого "застоем". Губительность этого климата (социальная апатия, отпадение интеллигенции от системы, строя, идеологии и т.д.) понимали все. И что же получается? Что некая спецэлита, причем отечественная, ведя Синявского, содействовала формированию этого губительного климата? С каким прицелом? "Перестроечным"? Или уже тогда – с прицелом на "жизнь после России"? Если так, то к рефлексии на тему о недопустимости существования политика отдельно от процесса, который, видите ли, "пошёл", нужно добавить спецрефлексию, спросив: "Процесс пошёл, или спецпроцесс запустили?"

И, главное, зачем запустили? За что сие "Суке-Матушке"? Не за ее ли "красные похождения"? Не за них ли карает "Матушку" невидимая мстящая длань присягу принимавших, / в парткомах заседавших, / процессы запускавших, / "застой" сооружавших… и ненавидевших… ненавидевших. Причем не просто ненавидевших, а именно на почве этой ненависти (её – и только её) налаживавших отношения с теми "особыми своими", кто так же ненавидел, проживая в США, Франции, Германии и так далее.

Но тогда мы имеем дело не с политикой как таковой, а с политической метафизикой. И понятно, какой именно. Метафизикой самоотрицания и абсолютного безлюбия.

Понятно также, что тогда речь идет о жертвоприношении. При котором прошедшая точку невозврата "Сука" (она же – Капитолина Ивановна) возлагается на алтарь какого-то общемирового процесса.

КАКОГО? Против кого заточенного? Ведь не против "красных" как таковых и согрешившей с оными "Матушки"? Так против кого же?

ТОЛЬКО ЗАДАВ ЭТОТ ВОПРОС, я имею право перейти к очень длинной цитате из статьи Марии Розановой «Кавказская пленница. Таковой, увязнув в Чечне, постепенно становится Россия» («Независимая газета», 11.05.2001). Оставив при этом за собой право на очень сжатые комментарии. И попросив читателя не удивляться длине цитаты, не пробегать ее вполглаза, а читать очень медленно и внимательно. Обращая внимание на всё – и на весьма нетривиальную информацию, и на применяемый метод, и на нюансы стиля. Последнее тоже немаловажно.

"Все знают – очень плохой товарищ Сталин выселил целые народы, ни в чем не повинные народы с чадами и домочадцами, с малыми детьми и глубокими стариками, переселил их в голодные степи, и сколько их погибло от голода и холода…

Но вот вопрос – почему одни народы выселили, а другие народы остались на своей земле? (…) Ответ пришел совершенно неожиданно из недр одной из моих профессий. Дело в том, что много лет я печатала свой журнал "Синтаксис" в собственной типографии, которая, кроме синтаксических изделий, еще брала заказы на печать у разных лиц и организаций. И вот однажды звонит мне новый клиент и просит приехать к нему, чтобы обсудить большой типографский проект. Я, говорит, старый, мне, говорит, самому приехать трудно. Приезжаю. И попадаю в чудесный дом отставного профессора Беннигсена, специалиста по мусульманским странам, сына известного путешественника и этнографа (см. "Легенды и сказки Центральной Азии, собранные графом А.П.Беннигсеном", СПб, 1912), который предлагает мне принять заказ от Society for Central Asian Studies (Оксфорд) на переиздание серии книг о мусульманах в России и просит сделать смету на первую книжку. Но как только я делаю предварительные подсчеты, происходит нечто невероятное: клиент вместо того, чтобы скривиться и хотя бы намекнуть на то, что "дороговато", как поступают обычно заказчики, вдруг говорит: "Марь Васильна, а не мало ли вы берете? Ваша работа должна стоить гораздо больше!" Я удивилась, но отказываться не стала, а когда книга была кончена печатью, за ней приехал из Оксфорда сам руководитель азиатского Society – роскошный американец Э.Уимбуш, в прошлом студент Беннигсена в университете города Чикаго.

Потом я напечатала вторую книгу, третью, а на четвертой американец спросил, не предпочла бы я получать деньги за работу не банковским чеком, а наличными. На этой фразе всё стало на свои места – я достаточно хорошо знала, что "черным налом" на Западе платят только спецслужбы".