Текст книги "Газета Завтра 830 (94 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

В 1960 году группа единомышленников, признавшая Бахтина учителем, подписала коллективное письмо в его поддержку. В группу входили: В.В.Кожинов, С.Г.Бочаров, Г.Г.Гачев. То есть работники всё того же Сектора теории литературы. Как мы видим, Бахтин сохраняет способность создавать вокруг себя группы интеллектуальных единомышленников. При желании не видеть ничего, кроме этого, – мы можем (ослепнув) только это и увидеть.

Но для того, чтобы увидеть только это, надо отказаться от понимания специфики того времени. Коллективное письмо в чью-то поддержку в 1960 году, не повлекшее за собой никаких последствий для подписантов, – это, как минимум, экзотика. А, как максимум, что-то другое. Оттепель оттепелью, а спецтематика – спецтематикой. Между прочим, Андропов в КГБ пришел только в 1967-м. Значит, были и другие высокие лица, заинтересованные в Бахтине и защитившие подписантов.

В 1969 году (то есть через девять лет после письма литературоведов) Бахтин при очевидной поддержке Андропова переехал из Саранска в Москву. Так ведь? И что? Нет никакой связи между письмом 1960 года, не повлекшим никаких последствий для подписантов, и особым интересом Андропова к Бахтину?

Конечно, можно игнорировать неизбежность такой (очень тонкой) связи. Но лишь при большом желании. И игнорируя привходящие обстоятельства. Как очевидные, так и иные.

Ишь ты, тайные партии! ("Русская", "еврейская" etc). Партия, к вашему сведению, была, во-первых, одна. И, во-вторых – явная, а не тайная. Называлась она, между прочим, КПСС. Конкурентов на дух не выносила. И потому тайные партии – кто не в курсе – сотворялись par excellence на Лубянке. Байгушев говорит, что еще и в Общем отделе ЦК КПСС… Ему виднее. Но лишь с учетом этого суждения (и амбиций ряда других спецведомств) я говорю о том, что тайные партии сотворялись на Лубянке par excellence. В противном случае я сказал бы, что они сотворялись ТОЛЬКО на Лубянке.

Но не всё же сотворялось там! Ох, не всё!

В середине 80-х годов я, молодой театральный режиссёр, удостоился посещения некоего литературного мэтра. Мэтр этот (занимавшийся вовсе не драматургией) изрек: "Приличным людям очень нравится авангардистский стиль Вашего театра. Но у них возникают вопросы к его репертуару".

На мое изумление ("Какие еще вопросы, у кого?") мэтр дал развернутый ответ: "Если рассмотреть каждый отдельный элемент Вашего репертуара, то вопросов нет. Пушкин, "Борис Годунов" – какие могут быть вопросы? Или Достоевский, "Записки из подполья"… А вот если начать собирать все элементы воедино и анализировать тенденцию, то вопросы возникают ко всему. Пушкин сам по себе – это одно. А когда сначала Пушкин, потом Достоевский, потом Шукшин… ну, ладно еще Шукшин… потом Бондарев и Белов – то, как понимаете, есть вопросы".

Далее мне были сделаны предложения по репертуару, которые я отверг. Не потому, что мне не нравились предложения, а потому, что не понравился тон. Да и предложений по поводу того, как вести деятельность в организации, руководителем которой являюсь, – я никогда не принимал. Ни до посещения этого мэтра, ни после.

Никаких особых последствий для меня этот отказ не имел. Мое дальнейшее политическое поведение необратимо подорвало желание "приличных людей" давать мне какие-либо "тактичные советы". Я оказался человеком неприличным – и слава Богу.

Привожу этот эпизод в качестве наглядного примера того, сколь мало надо было сделать для того, чтобы выпасть… не из какой-то там партии, а из размытого (как сказали бы сейчас, диффузного или сетевого) сообщества "приличных людей". Для того, чтобы быть отторгнутыми сообществом "приличных людей" (не тайными партиями, конструируемыми на Лубянке, а этим сообществом), достаточно было не проявить чуткость в формировании репертуара своего театра. Сколь угодно при этом молодежного, авангардистского, нонконформистского и так далее.

Лица, проявлявшие еще меньшую чуткость, выпадали из круга "приличных людей" немедленно. "Приличным людям" очень нужен и мил был Солженицын. Но после того как он сделал несколько нечутких заявлений, – он был выведен из круга "приличных людей" и переведен в разряд не вполне приличных (а впоследствии и из этого разряда выведен тоже). Шафаревич был выведен из круга "приличных людей" совсем резко. Хотя тоже нужен был этому кругу.

Бахтин же из этого круга НИКОГДА НЕ БЫЛ ВЫВЕДЕН. При том, что каждое слово, которое он говорил Кожинову, эхом расходилось по Москве. Да и не только Кожинову он говорил эти свои сокровенные слова о евреях (вспомним слова Пигулевской, концепцию некоего Ордена и т.п.). И не для того он эти слова говорил, чтобы Кожинов их затаивал в своем сердце.

Короче – за сотую долю приведенных Кожиновым слов полагалось немедленно быть выкинутым из круга "приличных людей". Но Бахтин выкинут не был. Значит ли это, что он этих слов не говорил? Нет. Он их говорил. Он их и в 20-е годы говорил, и впоследствии. Так что же это значит? При том, что это по определению ДОЛЖНО ЧТО-ТО ЗНАЧИТЬ.

Тут совершенно недостаточно наличия тесных отношений между Ю.В.Андроповым и М.М.Бахтиным. Во-первых, отношения были не настолько уж и тесные. Во-вторых, никакая тесность отношений с Андроповым сама по себе не могла защитить Бахтина от общественного мнения вообще и от мнения круга "приличных людей" в частности. Быстрое получение прописки и квартиры в Москве (при понятном генезисе подобного чуда) могло скорее дополнительно испортить репутацию Бахтина, как вообще в глазах осведомленных людей, так и в глазах узкого круга так называемых "приличных людей" (которые были более чем осведомлены). Не Андропов был хозяином мнения этих людей. Не Брежнев. Не Суслов. И не все Политбюро в целом. Даже если к нему присовокупить коллегию КГБ и многое другое. Разгадку надо искать не здесь.

И именно от того, найдем мы ее или нет, зависит эффективность усилий, уже затраченных на выявление неявных обстоятельств, неочевидных генезисов, тонкой структуры высказываний, биографических нюансов и прочего.

Продолжение следует

Виталий Митин МЕГАМАШИНА

Конец более чем 50-летнего правления в Японии либерально-демократической партии снова обострил вопрос о Южных Курилах, которые в «Стране Восходящего Солнца» принято именовать «северными территориями». При этом позиция российского правительства и МИДа, почти целиком повторяющая позицию их советских предшественников, выглядит более чем странно: они пытаются каким-то образом обосновать права Российской Федерации на Итуруп, Шикотан, Кунашир и Южно-Курильскую гряду (японское название – Хабомаи) вместо того, чтобы четко и ясно сказать Японии об отсутствии у неё любых прав на эти территории. На них суверенитет Токио не распространяется в соответствии:

– с Каирской декларацией Союзных держав от 3 декабря 1943 года (СССР присоединился), где сказано: "Япония будет также изгнана со всех других территорий, которые она захватила при помощи силы и в результате своей алчности". Как известно, Япония при помощи силы и в результате своей алчности отторгла у России в 1905 году территорию Южного Сахалина, что было закреплено Портсмутским договором;

– с Потсдамской декларацией Союзных держав от 26 июля 1945 года (СССР присоединился), где сказано: "8. Условия Каирской декларации будут выполнены, и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем". Как известно, в дальнейшем Союзные державы нигде и никогда НЕ УКАЗЫВАЛИ Японии, что её суверенитет распространяется на южнокурильские острова. Японии этого должно быть на 100% достаточно для понимания судьбы 4 островов (почему Россия уже 64 года молчит именно об этом?);

– с Актом о полной и безоговорочной капитуляции Японии от 2 сентября 1945 года, где сказано: "Мы, действуя по приказу и от имени Императора, Японского Правительства и Японского императорского генерального штаба, настоящим принимаем условия Декларации, опубликованной 26 июля в Потсдаме Главами Правительств Соединенных Штатов, Китая и Великобритании, к которой впоследствии присоединился и СССР, каковые четыре державы будут впоследствии именоваться Союзными державами.

…Настоящим мы даем обязательство, что Японское Правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации, отдавать те распоряжения и предпринимать те действия, которых в целях осуществления этой Декларации потребует Верховный командующий Союзных держав или любой другой назначенный Союзными державами представитель.

…Власть императора и Японского Правительства управлять государством будет подчинена верховному командующему Союзных держав, который будет предпринимать такие шаги, какие он сочтет необходимым для осуществления этих условий капитуляции".

Условия этого Акта о капитуляции Японии действуют вечно, суверенитет Японии согласно п.8 Потстдамской декларации "ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем". И, повторю, в дальнейшем Союзные державы не указывали, что суверенитет Японии распространяется на южнокурильские острова. Что и требовалось доказать.

Никакие более ранние дипломатические документы, включая Симодский договор от 7 февраля 1855 года о мире и дружбе между Японией и Российской империей, согласно которым четыре острова были переданы Японии, после 1945 года не имеют никакой юридической силы.

В связи с этим Российская Федерация как международно признанная правопреемница Советского Союза обязана подтвердить свой суверенитет над четырьмя южнокурильскими островами в качетсве законной компенсации за отторжение и использование Японией в 1905-1945 гг. территории Южного Сахалина.

Что касается положений ст.9 Совместной Декларации Союза Советских Социалистических Республик и Японии от 19 октября 1956 года о том, что "Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией", термин "передача" является юридически неопределенным и может подразумевать под собой как полный возврат указанных территорий под суверенитет Японии, так и передачу их в аренду, в концессию, в пользование, во владение и т.д. Российская Федерация не может считать себя обязанной выполнять юридически неопределенное, а следовательно – и юридически необязательное обещание Союза Советских Социалистических Республик – тем более, что в тексте Совместной Декларации 1956 года вообще не говорится о возвращении суверенитета (или снятия ограничений) на территории, указанные в тексте Совместной Декларации.

Тем самым Российская Федерация обязана и вынуждена рассматривать Совместную Декларацию 1956 года только в качестве документа, определяющего рамки будущих переговоров по судьбе двух южнокурильских островов – переговоров, которые, в свою очередь, могут состояться только после заключения мирного договора с Японией и признания ею российского суверенитета над так называемыми "северными территориями".

В свою очередь, заключение такого мирного договора будет иметь юридический смысл только после утраты ею статуса оккупированного государства и вывода американских военных баз с её территории.

Мне представляется, что только такой дипломатический подход полностью соответствует национальным интересам нашей страны, Российской Федерации.

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!

В эти дни главный редактор журнала «Союзное государство» Иван Макушок отмечает свое пятидесятилетие.

Дорогой Иван Викторович! Мы знаем тебя как человека яркого, талантливого, стремительного, где-то даже неуловимого. Твоя система ценностей незыблема и близка нам. Высокие представления о народе, государстве, культуре были заложены в тебя твоими родителями, и ты не утерял их во время движения по запутанным дорогам нашей противоречивой и нестойкой эпохи.

Ты многогранен, ты знаешь толк в поэзии, живописи и фотографии. Умеешь общаться с самыми разными людьми. Перед твоими глазами расцветали и вяли политические формации, и ты был всегда в центре происходящего, имел возможность наблюдать исторические события изнутри. Эти твои знания, умения и опыт сегодня находят наилучшее применение. Ты издаешь журнал, который призван послужить мостом между Россией и братской Белоруссией. Удачи тебе и твоему изданию!

Оставайся прежним и почаще заходи к нам в редакцию.

Коллектив редакции "Завтра"

Александр Владимиров РОССИЯ БЕЗ АРМИИ Тезисы доклада на международном семинаре «Армия и общество»

К СОЖАЛЕНИЮ, мы обязаны констатировать, что вся наша собственно военная сфера находится в состоянии глубокого кризиса, практически не связанного с мировой экономической депрессией.

Это объясняется общим кризисным состоянием мировой военной мысли, так как сегодня очевидно, что:

– во-первых, военная сила утратила статус "последнего аргумента";

– во-вторых, оказалось невозможным достижение победы в войне, достигаемой только вооруженным путем;

– в-третьих, стала очевидной утрата теоретических ориентиров военной силы в связи с исчерпанием возможностей моделей войны в её классических парадигмах.

Всё это совпадает с плачевным состоянием нашего национального военного дела. Мы можем подтвердить практическую смерть национальной военной мысли, резкое сужение поля исследований и снижение качества профессиональных экспертных оценок в области национальной и военной стратегий.

Сегодня мы вынуждены констатировать, что в России практически не осталось профессионалов, способных сформулировать и разработать проблему стратегического уровня, а в государстве нет структуры, способной и желающей эту проблему услышать и заказать ее проработку не собственными подручным экспертам, а специалистам, имеющим необходимый уровень компетенции и свое собственное мнение.

Всё это привело к формированию иллюзорных схем Вооруженных Сил, расползанию числа, уровня и качества их задач, а значит – к общей аморфности целей военных реформ, например, в России и Западной Европе.

Сегодня мы присутствуем при практическом закате военно-промышленного комплекса России, уже не способного создавать современные корабли, образцы высокоточного оружия и средства автоматизации, разведки и связи.

К сожалению, такое положение значительно отягчается негативным кадровым отбором в армии и государстве.

Одним из самых ужасных последствий упадка государства может стать утрата им монополии на организованное насилие в интересах выживания нации.

Исторически государство образовывалось там и тогда, когда перед нацией вставала необходимость вести войну, поскольку только организационная мощь государства была способна организовать сам процесс ее подготовки, мобилизации всех ресурсов нации для победы, а также осуществлять непрерывный процесс контроля военного бытия нации и управления войной.

Сегодня государство испытывает угрозу не столько от таких же национальных государств, как оно само, сколько от других корпораций разных организационных структур и идеологий, разных масштабов, объемов собственности, подконтрольных территорий, суверенитетов, богатств и влияний.

Важнейшим фактором современности является рост числа, масштабов, вооруженности и профессионализма вооруженных формирований именно этих субъектов человеческого общества. Сегодня, по оценке ведущих военных экспертов, численность этих вооруженных формирований и финансовые затраты на их содержание уже в разы превосходят аналогичные совокупные показатели официальных вооруженных сил всех государств мира.

Сегодня уже существует реальная опасность формирования (превращения) новых субъектов социума в субъекты геополитики и создания планетарной системы "свободных агентов войны", имеющих право и предлагающих себя в качестве независимой и готовой вооруженной силы, способной решать военные задачи на коммерческой или идеологической основе.

В печати и дискуссиях военных экспертов усиленно разрабатываются прогнозы развития собственно военного аспекта нарождающегося "мирового гражданского общества", и публикуются сценарии их взаимоотношений и боевых столкновений между собой и государствами. Надо сказать, что все эти прогнозы неизбежно кончаются полным крахом цивилизации.

Нам представляется очевидным, что именно так всё может и сложиться, и именно этого допускать категорически нельзя.

Сегодня просто невозможно представить себе тот вооруженный хаос, который может воцариться на планете при утрате национальными государствами своего легитимного права на организованное насилие в интересах выживания своих наций.

Мы считаем одной из важных задач современной военной и политической мысли найти варианты разумного и бесконфликтного сосуществования государственных вооруженных сил и других корпоративных вооруженных формирований (сил безопасности), при однозначной монополии государства на насилие, в том числе и относительно этих вооруженных формирований.

В этом плане мы не будем рассматривать в этой работе бескрайнюю тему функций и задач армии, мы только позволим себе крайне важную констатацию.

Армия необходима государству только для того, чтобы:

– обеспечить внешний и внутренний суверенитет государства;

– обеспечить безопасность нации как единственное условие и залог ее позитивного развития;

– обеспечить монополию государства на насилие.

Именно в этом плане мы, в тезисной форме, коснемся тенденции наращивания вооруженной силы одновременно с ростом потенциала нестабильности.

Особо остановимся на военной реформе, проводимой сейчас руководством государства и армии.

Необходимо сказать, что эта реформа является единственной полномасштабной военной реформой со времен Александра II и его военного министра А. Милютина (1864-1874 годы).

Современная военная реформа, связанная с именем министра обороны РФ Анатолия Сердюкова, уже набрала большие обороты и уже не подлежит прекращению.

В настоящее время заканчивается Первый этап этой реформы, который связан с практическим сломом военной машины СССР.

Реально произошло следующее:

– произошел полный слом советской военной машины;

– ликвидирована мобилизационная система подготовки и ведения войны;

– ликвидирована советская военная мысль;

– ликвидирована система профессиональной кадровой политики;

– продана основная часть объектов инфраструктуры и земель Минобороны;

– ликвидирован военно-промышленный комплекс как единая система генерации и реализации военно-технических идей во всех областях науки и техники, обеспечивающая опережающее создание необходимого армии оружия и боевой техники всех номенклатур, в превосходном качестве и в необходимых количествах, утрачены технологии и возможности выполнения серийных заказов;

– ликвидирована советская система гос-заказа, тылового и технического обеспечения;

– ликвидирована государственная идеология воинской службы;

– ликвидирована историческая российская военная полковая система строительства армии вместе с историческими боевыми традициями уничтоженных полков (теперь вместо них созданы безымянные бригады);

– ликвидирована советская система военного управления;

– произошло физическое сокращение численности армии, офицерского корпуса и высшего командного состава;

– свернута система профессионального военного образования и подготовка младшего командного состава армии;

– практически уничтожается национальная суворовская военная школа как школа подготовки офицерского корпуса России с детства.

Первый этап реформы, этап – "расчистки поля" для неё, можно считать успешно выполненным.

Сегодня вопрос заключается в том, что будет на Втором этапе реформы, этапе реального строительства и отладки нового облика Вооруженных Сил России.

Вопрос не праздный, так как неясным являются ответы на вопросы: что останется от военной мощи России к этому времени; кто это все будет строить; и будет ли этот этап вообще(?)

Надо сказать, что анализ всего происходящего в сфере национальной обороны страны говорит о том, что:

– руководство страны армии не знает, ее боится и не верит в ее лояльность;

– реформа армии отдана в руки самого Министерства обороны, которое делает, в буквальном смысле слова, что хочет, и отчитываться за последствия своей деятельности не собирается;

– профессионализм высшего военного руководства находится на таком низком уровне, что становится самостоятельной проблемой национальной безопасности страны.

Всё это усугубляется:

– явной общей деградацией власти, снижением ее государственной дееспособности и авторитета в обществе;

– утратой гражданского контроля над властью и силовой сферой государства;

– утратой политической элитой России профессиональных навыков и технологий управления государством и армией, также отсутствием национальной школы подготовки национальных элит.

Все это приводит:

– к снижению очевидной важности внешней функции национальной обороны и армии;

– к усилению МВД и контроля над обществом специальных служб;

– к переходу на западные стандарты армии и службы;

– к полному разрушению экономической, идеологической, нравственной и профессиональной мотивации воинской службы.

Общий вывод тревожен: несмотря на поддержку проводимой военной реформы всеми органами высшей государственной власти и даже институтами нашего гражданского общества, Россия все более теряет способность осуществлять свою вооруженную защиту даже в пределах своей национальной территории.

Военной мощи СССР уже нет, а адекватной военной мощи новой России не создано, нет даже ее основ.

Реальное положение таково, что с каждым годом защищать Родину с оружием в руках – становится все более некому, нечем и незачем.

Ситуация усугубляется тем, что все неоднократные и активные попытки экспертного общества России предложить свою помощь и склонить руководство государства и Минобороны к конструктивному диалогу по поводу проводимой военной реформы всегда заканчиваются одинаково, то есть молчанием, обидами , а также и поисками врагов.

Надо сказать честно, что в этом варианте наше дело – безнадежно.

Сейчас самое распространенное суждение, объясняющее все недостатки современной армии, это тезис, что армия является частью общества и его слепком.

Это порочная мысль, которой пытаются объяснить беды самой армии и трудности ее существования и реформирования.

Правда в том, что армия есть особая структура и один из основных институтов и признаков государства.

Армия – это государственная корпорация, состоящая из граждан страны, и в этом качестве, членов российского общества, но призванная и предназначенная обеспечивать внешнюю и внутреннюю безопасность России путем осуществления организованного и масштабного насилия, в том числе и над своим обществом (его частью).

Только армия вырабатывает свой особый продукт "безопасность", без которого невозможно никакое позитивное национальной развитие России и за который общество обязано платить.

АНАЛИЗ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ армии и общества последних десятилетий говорит о том, что в условиях общей национальной деградации и государственной недееспособности в этой области преобладают несколько тенденций.

1. Деградация и люмпенизация армии приводит к ее небоеспособности и сращиванию ее фрагментов с криминальной составляющей общества.

2. Все силовые структуры занимаются собственным выживанием, притом, что все они между собой не толерантны.

3. Дискредитирующую себя власть не поддерживает никто.

4. Опыт всех "цветных" революций говорит о том, что именно силовые структуры первыми сдают власть, которой присягали.

В настоящее время настроения российского общества относительно армии практически перешли от ее огульного осуждения к всеобщему сожалению по её поводу.

Сегодня все более активно формируется тревога граждан России за состояние и боеспособность армии как гаранта ее безопасности и суверенитета, поскольку общая деградация национальной военной сферы очевидна.

В свою очередь армия, сегодня абсолютно беззащитная перед властью собственных и государственных чиновников, сейчас особенно остро нуждается в контроле гражданского общества над своими руководителями, контроле за ходом военной реформы и правами военнослужащих как граждан России.

Надо сказать, что практически все глупости и преступления власти последнего времени относительно армии предотвращались благодаря активности институтов гражданского общества, членов семей военнослужащих и населения военных гарнизонов (например, гарнизона подмосковной Кубинки).

Очевидно, что при утрате государственной дееспособности власти спасение России практически целиком находится в руках ее гражданского общества.

А это значит, что необходимы:

– социальная ответственность институтов и членов российского общества;

– обращение и внедрение в бытие нации национальной культуры, исторических традиций и нравственных начал бытия;

– наличие сформулированных требований общества к государству и армии;

– осознание обществом и национальным истеблишментом войны как части бытия нации;

– поддержание способности нации к мобилизационным напряжениям и готовности нации к войне;

– осознание обществом и властью, что их главное дело – это выживание нации и государства, и понимание того, как это осуществлять.

Таким образом, несмотря на все негативные моменты состояния современного государства и все негативные тенденции развития человеческого социума, выявляются категорические императивы его позитивного развития и позитивного развития России:

Первый – не отмирание, а развитие национальной современной государственности и усиление его регулирующей роли.

Второй – необходимость активного гражданского общества и общественного мнения, опирающихся на компетентные оценки независимого экспертного сообщества, общества, способного иметь свою позицию и способного отстаивать ее в борьбе с властью;

Третий – необходимость создания мощной национальной военной силы как гаранта безопасного развития нации.

Четвертый – необходимость новой теории войны и построенной на ее основах и национальных исторических ценностях Национальной стратегии России.

Пятый – как предлагают ветераны-суворовцы, необходимо формирование системы подготовки национальных элит России с детства на базе суворовских военных училищ и кадетских корпусов страны.

Позволю себе перейти к формулированию ответов на вопрос "Что делать?"

Скажу сразу, что решить все вопросы и дать все ответы в рамках одной статьи не предоставляется возможным.

Тем не менее, некоторые важные вещи уже можно и необходимо сформулировать.

Во-первых. Необходимо осознать, что Россия находится в состоянии войны за свое цивилизационное выживание, за место и роль в современном и будущем мире, в котором мы не имеем и не можем иметь союзников.

Поэтому необходимо начать учиться новому пониманию мировых реалий и оценивать их с точки зрения теории войны, которая даже еще не разработана.

Во-вторых. Надо точно понимать: что такое – союзник; что такое – стратегия; что такое – война; что такое – национальная безопасность и каковы ее показатели и критерии, и в соответствии с этим новым знанием строить свою национальную и союзную стратегию, которых еще нет; разрабатывать новые документы доктринального характера и новое правовое поле действий.

В-третьих. России необходимо прекратить практику политического шараханья от "открытых дверей" до "управляемого национализма", и начать думать, как бороться с новыми негативными тенденциями развития мира, хорошо понимая, что нас окружают враги, которым от нас нужны только наша территория и ресурсы.

В-четвертых. Необходимо:

– переоценить и создать новую и современную национальную стратегию и текущую политику, в том числе политику в сфере национальной безопасности;

– выходить с инициативами формирования новой системы региональной безопасности в Европе и на вопросы необходимости формирования новой геополитической этики в отношениях держав;

– разрабатывать совместные механизмы борьбы с новыми операционными средствами войны – геополитическими технологиями, которые уже и успешно применяются нашими геополитическими противниками;

– искать способы парирования угроз размывания нашей славянской и исторической национальной идентичности;

– не давать чуждым идеологиям и их носителям создавать на наших землях цивилизационные плацдармы и так далее.

В-пятых. Надо прекратить думать, что ничего плохого не случится, и все обойдется талантами и стараниями наших национальных лидеров.

Представляется, что их талантов и труда будет недостаточно, так как необходимо в корне менять не только устоявшиеся взгляды и подходы к проблемам безопасности, но переориентировать и заново формировать саму систему национальной безопасности России и подготовку национальных управленческих кадров.

Если ничего не начать делать уже сейчас, то ничего не обойдется, и нам придется отвечать перед грядущими поколениями за свою близорукость, корысть, невежество и нерешительность.

В-шестых. Надо создать государственный (межгосударственный) Центр стратегического анализа, который бы имел возможности и компетенцию анализировать стратегическую обстановку, создавать проекты независимых стратегических документов национального (союзного) масштаба, делать стратегические обобщения и давать стратегические оценки по новым критериям и показателям, давать профессиональные ответы на сложные вопросы национального и военного строительства, мог бы заставить заработать нашу стратегическую мысль.

Этот Центр может быть подчинен непосредственно Президенту России, или иметь самостоятельный статус, чтобы иметь возможность говорить ему правду, или войти в качестве самостоятельной структуры в состав Совета безопасности.

В-седьмых. Необходимо сделать Совет безопасности Российской Федерации самостоятельной структурой (сегодня он есть только управление в администрации Президента), способной и предназначенной для выработки стратегических решений, разработки важнейших стратегических документов, имеющей право и средства осуществлять широкие исследования в любой сфере национальной безопасности России и имеющей право строго спрашивать с любых высших чиновников государства за качество и последствия принимаемых ими решений.

В-восьмых. Необходимо перейти к новой кадровой политике при формировании институтов и структур государственной службы и законодательно отделить ее от официального прикрепления к экономическим структурам "для контроля и кормления"; и не позволять государственным служащим заниматься бизнесом, а бизнесменам занимать должности государственных служащих.

В-девятых. Надо прекратить думать, что все можно получить "на халяву" и кто-то что-то даст, напишет (откуда-то спишет) или научит, или, например, что все можно получить, только заказав необходимые исследования каким-то государственным институтам.