Текст книги "Газета Завтра 297 (32 1999)"

Валерий Легостаев ПИСЬМО АЛЕКСИЯ

История учит, что ничему она не учит. На протяжении столетий Русская Православная Церковь не единожды становилась жертвой собственных политических амбиций. Так было, например, при царе Алексее Михайловиче Тишайшем, когда непомерно возомнивший о себе «сердечный друг» оного патриарх Никон сел в конце концов на царскую скамью подсудимых. Так было при Петре I, который упразднил патриаршество, самолично таскал попов за бороды, закрывал и обирал монастыри. Так было при более чем христолюбивом последнем российском императоре Николае II, рука об руку с которым русская церковная номенклатура довела Россию до февральской революции 1917 года, за коей последовал тотальный обвал самодержавной российской государственности. Так было, увы, и при Советской власти.

Похоже, что нынешнее поколение россиян, кому выпало счастье выживать в благодатную эпоху Аллы Пугачевой и президента Ельцина, имеет шанс наблюдать очередную попытку управителей Московской Патриархии утвердить собственные притязания на государственную власть, не считаясь при этом ни с интересами сохранения гражданского мира и политической стабильности в обществе, ни с подлинными интересами самой Русской Православной Церкви как таковой. На эту мысль наводит, в частности, политическая деятель– ность актуального главы РПЦ, патриарха Алексия II, демонстрирующего при каждом удобном случае безупречную лояльность правящему в России полууголовному в сути своей режиму и одновременно посылающему время от времени хулы в адрес предыдущей, «богоборческой» власти.

Действительно, в советские времена отношения между церковью и государством складывались непросто, хотя в разное время по-разному. тем не менее, перед православными Советская власть может оправдаться по крайней мере тем, что она всячески способствовала укреплению духовного и государственного единства славянских народов, – прежде всего, конечно, русского и украинского – что объективно является важнейшей предпосылкой существования сильной Русской Православной Церкви.

А вот пользующиеся очевидным расположением патриарха «перестройщики» и «реформаторы» разорвали вековые связи между Россией и Украиной, чем нанесли жесточайший, чтобы не сказать гибельный, урон жизненным интересам РПЦ. Ведь на самом деле за внешними признаками нынешнего православного бума в России скрывается глубокая зияющая рана, имя которой – отторжение Украины вместе с оставшимся на ее территории абсолютным большинством наиболее крупных приходов и главных святынь Русской Православной Церкви. И в прежние времена находилось немало любителей порассуждать над вопросом: да верно ли русская – Русская церковь? Теперь число рассуждающих намного увеличилось и станет, вне сомнений, еще больше.

Вообще говоря, губители Союза и Советов Горбачев и Ельцин, доведя дело до раскола славянских народов, причинили тем самым РПЦ зло, равного которому не приносил ей ни один другой деятель за всю историю России. Странно поэтому слышать недовольное ворчание руководства Московской патриархии по адресу былой «богоборческой» власти, и в то же самое время наблюдать знаки почтения со стороны патриарха к двум партийным перевертышам, уподобившим своими безумными интригами Русскую церковь дереву, у которого ствол отпилили от корня.

Исторической правды ради нужно, однако, сказать, что нынешний патриарх Алексий II отнюдь не всегда исповедовал антисоветские взгляды. В бытность свою просто митрополитом Алексием, он, не чинясь, принимал личное участие в обсуждении важных документов КПСС и по собственной инициативе силился нанести удар «попыткам враждебной нам пропаганды в извращенном свете представлять положение верующих в Советском Союзе». Об этом свидетельствует, в частности, большое письмо, направленное митрополитом в далеком теперь от нас декабре 1985 года в адрес свежеиспеченного генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева, где содержались некоторые соображения автора по вопросу об отношениях между государством и церковью.

Факт письма общеизвестен. Он даже зафиксирован в энциклопедических справочниках, содержащих биографические данные Алексия II (см. «Кто есть кто в России», М.: «Олимп», 1998). Тем не менее, сам текст столь важного документа, насколько могу судить, до сих пор не опубликован. К счастью, у нас есть возможность восполнить этот досадный, со многих точек зрения, пробел.

Однако прежде стоит коротко напомнить исторический контекст, в котором появилось письмо митрополита. Осенью 1985 г. в аппарате ЦК КПСС началась проработка путей нормализации церковно-государственных отношений. Попутно замечу, что первые шаги в этой части предпри– нял в октябре 1985 г. не кто иной, как будущий ужасный «консерватор» Лигачев. 7 ноября в Кремле на государственном приеме в честь 68-й годовщины Октября состоялся традиционный для мероприятий подобного рода обмен любезностями между патриархом Пименом и членами Священного синода РПЦ, с одной стороны, и генсеком и членами Политбюро, с другой. Как обычно, высшие иерархи РПЦ заверили руководство КПСС и правительства в том, что церковь будет и впредь делать все возможное для поддержания внешнеполитического курса Советского государства. На это Горбачев назидательно отвечал, что речь надо вести не только о внеш– ней политике, но и о делах внутри страны. Здесь также много работы. Внимательные уши архиереев не оставили этот праздничный экспромт генсека без внимания. Члены Синода справедливо расценили его как указание на открывающиеся перед церковью новые широкие возможности.

Таким образом, осенью 1985 года Русская Церковь получила от руководства КПСС несколько выразительных сигналов, свидетельствовавших о готовности властей к диалогу и разрешению в духе доброй воли проблем, накопившихся в отношениях между государством и церковью с приснопамятных времен хрущевских гонений. Ожидался ответный шаг со стороны главы РПЦ. Однако, на удивление, вместо патриарха Пимена свое послание на имя генсека ЦК КПСС прислал один из членов Синода, митрополит таллинский и Эстонский, Управляющий делами Московской Патриархии Алексий.

Ни тогда, ни позже не удавалось понять, по какой причине при живом, хотя и тяжело больном, патриархе в диалог с высшей партийной властью вступил от лица РПЦ всего лишь церковный аналог ельцинского Пал Палыча Бородина, который, как известно, любит называть себя «просто завхозом». Возможно, так пожелал сам патриарх Пимен. Возможно, это было коллективное решение членов Синода. Не знаю. Но так или иначе, именно Алексий предстал уже тогда в глазах Горбачева и его команды в качестве лица, уполномоченного общаться с властью от лица Церкви. При этом в своем послании митрополит продемонстрировал тонкое понимание сути государственно-церковных отношений в СССР, равно как и правильную оценку выдающихся личных качеств генсека Горбачева. Все эти обстоятельства были приняты ЦК КПСС во внимание, что сыграло далеко не последнюю роль при решении вопроса о новом главе РПЦ после того, как в мае 1990 года почил в бозе святейший патриарх Московский и всея Руси Пимен.

Поступившее в ЦК на имя Горбачева послание митрополита Алексия было разослано всем членам Политбюро. Поскольку в ту пору как сотрудник аппарата ЦК КПСС я имел некоторое касательство к решению государственно-церковных проблем, один экземпляр письма оказался в моем распоряжении. Надеюсь, что его нынешняя публикация представит интерес для любителей новейшей российской истории, а также для редакторов очередного издания энциклопедии «Кто есть кто в России».

Хотелось бы еще напомнить, что составлялось послание не в суровом 1937-м, а в конце 1985-го, когда ветры свободы вовсю порхали над просторами нашего многострадального Отечества. Значит, есть основания думать, что писал его митрополит искренне, свободно, не подвергаясь давлению со стороны каких-либо враждебных Церкви сил.

"Генеральному секретарю ЦК КПСС

Михаилу Сергеевичу ГОРБАЧЕВУ

Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич!

В развитие нашей короткой беседы на приеме по случаю 68-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции позвольте мне высказать несколько соображений по вопросу отношений между государством и церковью. Прежде всего хочется отметить значимость сказанных вами слов о необходимости сотрудничества не только по международным проблемам, но и в решении внутренних задач, которые стоят перед страной. Ваши слова вдохновили меня обратиться к вам с настоящим письмом.

Закон об отделении церкви от государства – основополагающий принцип, на котором строятся наши отношения,– отнюдь не означает, что церковь находится вне государства, а верующие граждане – вне советского общества. Напротив, тысячами видимых и невидимых нитей церковь связана с государством, а верующие нашей страны заняты практически во всех сферах экономической и социальной жизни. Одним словом, отделение церкви от государства не исключает сотрудничества между ними и даже, более того, только при отделении и возможно подлинное сотрудничество.

В этой связи интересно вспомнить о позиции по данному вопросу первого советского правительства. 14 марта 1918 года по поручению В.И.Ленина нарком юстиции Гурский, нарком страхования Елизаров и управляющий делами СНК Бонч-Бруевич приняли депутацию Поместного Собора Русской Православной Церкви. В ходе состоявшейся беседы они заявили, что, издавая декрет от 23 января, Совет Народных Комиссаров не стремился нанести ущерба церкви или в чем-то стеснить ее деятельность, но имел в виду лишь отделить ее от государства, то есть устранить то ненормальное положение, при котором церковь являлась государственным ведом– ством. От имени правительства было заявлено даже о готовности рассмотреть вопрос внесения, в соответствии с пожеланиями Русской Православной Церкви, изменений в декрет при условии, что они не будут противоречить принципу отделения. К сожалению, слишком жесткая позиция представителей церкви того периода не позволила продолжить начавшийся диалог с советским правительством. Но если последнее занимало столь конструктивную позицию по отношению к церкви, возглавляемой людьми, которые не в состоянии были правильно оценить исторические события 1917 года, то я убежден, что в настоящее время, незыблемо соблюдая принцип отделения церкви от государства, существует гораздо больше основания для плодотворного сотрудничества между ними.

Русская Православная Церковь живет одними интересами с нашим народом. Могу сказать вам, глубокоуважаемый Михаил Сергеевич, что происходящие сейчас в нашей стране изменения находят широкий отклик среди православных верующих и православного духовенства. Деловой и реалистический подход к существующим проблемам, отказ от пустой фразеологии и прожектерства – это веление времени. Если мы хотим сделать нашу родину сильной и процветающей и таковой передать ее будущим поколениям, мы должны действовать только таким образом. Глубоко импонируют нам и ваши слова о том, что целью социально-экономических преобразований в нашей стране является создание не "общества, которое обеспечило бы всестороннее духовное развитие человеческой личности, не человек ради материальных благ, а материальные блага для человека.

В этих условиях перед нами, естественно, встает вопрос: что может сделать Русская Православная Церковь для того, чтобы содействовать претворению в жизнь курса, встречающего одобрение всего народа? Не вдаваясь в детали, которые требуют обдумывания и разработки, могу сказать, что основные направления нашего сотрудничества, которое, кстати, де-факто уже имеет место, ясны. Русская Православная Церковь может внести существенный вклад в патриотическое и гражданское воспитание, в дальнейшее укрепление единства нашего общества, что столь необходимо в нынешней сложной международной обстановке. В церковной проповеди следует большее внимание уделять разъяснению необходимости добросовестного отношения к труду, к умножению общественного достояния, бережного отношения к хлебу насущному, деятельному участию в охране окружающей среды, в охране памятников истории и культуры – к решению всех тех задач, которые стоят перед обществом. Церковь могла бы более активно и решительно бороться с различными пороками и «болезнями в обществе», не только с пьянством, но и с моральной распущенностью, черствостью, эгоизмом, добиваясь укрепления советской семьи как важнейшей ячейки общества, выступать за духовное и нравственное здоровье людей.

Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич! Русская Православная Церковь всегда жила чаяниями и интересами своего народа. С ним она была и в радости, и в годину испытаний. В прошлом она содействовала становлению и единству нашего государства. Ее патриотическое служение в суровые годы Великой Отечественной войны не требует доказательств.

Наше государство, как нам известно, позитивно оценивает миротворческую деятельность Русской Православной Церкви. Эта деятельность разнообразна и в определенной степени дополняет усилия советского правительства и общественных сил, направленные на упрочение всеобщего мира. Так, например, в результате активного участия представителей Русской Православной Церкви положительную деятельность, направленную на укрепление международного мира, осуществляют такие христианские международные организации, как Всемирный Совет Церквей, Конференция Европейских Церквей и Христианская Мирная Конференция. Также накоплен положительный опыт межрелигиозного сотрудничества в предотвращении угрозы ядерной катастрофы. Однако я убежден, что вклад Русской Православной Церкви в этой области мог бы быть и более существенным, если бы мы действовали, руководствуясь не сиюминутными задачами, а долгосрочной внешнецерковной политикой, которая требует разработки.

Необходимо признать, что для выполнения важных задач, о которых сказано выше, Русская Православная Церковь в полной мере еще не готова. Следует провести трудоемкую подготовительную работу, готовить соответствующие кадры. Назрел также вопрос о пересмотре существенных республиканских законодательств в отношении религиозных объединений, которые устарели и не отвечают новым реальностям, сложившимся в нашем обществе и государстве. Назрела необходимость выработки общесоюзного законодательства. Мы ощущаем необходимость в повышении роли и авторитета Совета по делам религий при СМ СССР как компетентного органа, ответственного за разработку и проведение государственной политики в отношении религиозных объединений.

В связи с проектом новой Программы КПСС, который предоставлен на обсуждение не только членов партии, но и всего советского народа, разрешите мне обратиться к вам с конкретным предложением. Почему бы в этом важном документе, который на многие годы будет определять поступательное движение нашего общества, не отразить готовности КПСС сотрудничать с верующими различных религий в укреплении международного мира, предотвращении угрозы ядерной катастрофы, как об этом было сказано в обращении, принятом коммунистическими и рабочими партиями несколько лет тому назад, а также в решении задач экономического и социального развития? Это, будучи отражением реально существующего положения, дало бы мощный стимул для более активного участия верующих различных стран в общечеловеческой задаче сохранения международного мира, а верующих нашей страны побудило бы к более активному участию также и в общесозидательном труде. Нет сомнений, что включение такого положения в Программу произвело бы чрезвычайно выгодное впечатление за рубежом, показав, что свобода совести реально существует в нашей стране, пользуется признанием государственного и партийного руководства, что нанесло бы сильный удар попыткам враждебной нам пропаганды в извращенном свете представлять положение верующих в Советском Союзе. Это оказало бы помощь и многим компартиям, для которых проблема взаимоотношений с верующими имеет весьма актуальный характер.

В своем письме я затронул некоторые вопросы, как мне кажется, требующие откровенного обсуждения и поиска новых, нестандартных путей для их решения.

Примите, многоуважаемый Михаил Сергеевич, глубочайшую признательность за ваши титанические усилия и последовательно проводимую политику, направленную на сохранение мира и жизни на нашей планете и социально-экономические преобразования в нашей стране.