Текст книги "Газета Завтра 820 (84 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Александр Маслов УРАВНЕНИЕ С ИЗВЕСТНЫМИ В Вашингтоне думают, как остановить Тимошенко

Президентская кампания на «нэзалэжной» вышла на финишную прямую. Вернее, официально эта кампания еще не начиналась, поскольку до дня выборов еще очень и очень далеко, а вот на деле уже можно подводить её первые итоги. Что, собственно, и сделал вице-президент США Джозеф Байден, прямо в Киеве устроивший политические смотрины потенциальным кандидатам в президенты.

Таковых, судя по его выбору и незримому, но авторитетному мнению американских дипломатических и прочих спецслужб, оказалось ровно пятеро. Это действующий президент Украины Виктор Ющенко, действующий премьер-министр Юлия Тимошенко, лидер самой крупной политической силы, Партии Регионов, и экс-премьер Виктор Янукович, а также два спикера Верховной Рады: действующий, Владимир Литвин, и бывший, Арсений Яценюк. Все остальные, видимо, рассматриваются товарищами из "вашингтонского обкома" как явные аутсайдеры, не имеющие реальных шансов быть избранными на высший государственный пост или хотя бы серьёзно повлиять на итоги предстоящих выборов.

"Взгляд, конечно, очень варварский, но верный". Разумеется, мы не знаем в точности, что и как заместитель и возможный преемник 44-го президента США обсуждал с каждым из своих собеседников и какие выводы будут сделаны ими по итогам этих встреч, но "предвыборный пейзаж" на современной Украине достаточно хорошо известен, а последние действия политических сил дают возможность хотя бы приблизительно очертить контуры задач, которые пытался решить Байден в Киеве.

Вот, например, почему сразу после его отъезда Верховная Рада приняла новый закон о президентских выборах, сокращающий сроки избирательной кампании со 120 до 90 дней? И почему Виктор Ющенко сначала пообещал наложить вето на этот закон, но затем, получив жесткий ответ депутатов, что в таком случае они это вето обязательно преодолеют уже на первой послеотпускной сессии 1 сентября, изменил своё решение и теперь вроде бы намерен обратиться в Конституционный Суд?

Помните, как в "Семнадцати мгновениях весны" Штирлиц, получив от Центра задание выяснить, кто из высших нацистских бонз начал сепаратные переговоры с союзниками, выкладывал на столе из спичек фигурки Геринга, Гиммлера, Геббельса и Бормана? Давайте и мы на воображаемом столе из воображаемых спичек выложим фигурки наших кандидатов (правда, их будет не четыре, а пять) и подумаем, кто из них в каком качестве был интересен Джозефу Байдену, и наоборот.

Но прежде, чем перейти к этой части работы, напомним, что сам Джозеф Байден (1942 г. рожд.), бывший сенатор от штата Делавэр, является представителем элиты демократической партии восточного (атлантического) побережья США и фактически "смотрящим" от Уолл-Стрита в администрации Барака Обамы. Для демократов, в своё время устроивших практически автономную от официального Вашингтона карманную "оранжевую революцию" на Майдане, проблема полностью описывается "концепцией Бжезинского": при любых обстоятельствах и любой ценой не допускать сближения этого "нового независимого государства" с Россией. Деньги, нефть, газ и всё прочее – второстепенно и не может быть основой американской политики в отношении Украины.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Виктор ЮЩЕНКО (1954).

Отец – советский военнопленный, который в немецких концлагерях "пристрастился к хорошему кофе", то есть, судя по всему, стал агентом спецслужб Третьего рейха, участвовал в "обработке" генерала Карбышева и после войны "по наследству" перешел в картотеки советских и западных спецслужб. Сын военную службу проходил в погранвойсках КГБ СССР. Согласно давним и устойчивым слухам, его блестящая профессиональная, а затем и политическая карьера якобы во многом связана с нетрадиционной сексуальной ориентацией (протеже главы Агропромбанка УССР и Национального банка Украины Вадима Гетьмана (1935-1998), был женат первым браком на его троюродной племяннице и крестнице Светлане Дудченко (1955), близкий друг президента Грузии Михаила Саакашвили (1967)). С 1998 года женат вторым браком на "бывшей" сотруднице АНБ и госдепартамента США Екатерине-Клер Чумаченко (1961), уроженке того самого Чикаго, откуда стартовал в Белый Дом Барак Обама. Пришел к власти в результате "оранжевой революции" на Майдане зимой 2004-2005 года. Абсолютно "своя" и абсолютно управляемая для сил, стоящих за Байденом, фигура. И абсолютно бесперспективная в плане "второго срока". Лично практически полностью дискредитирован, может рассчитывать на поддержку не более 8-10% избирателей. Но, поскольку до инаугурации нового президента Украины является действующим главой государства, его властный потенциал может и должен быть использован как мощная "разгоняющая ступень" для "правильного" кандидата – тем более, что сам он и члены его семьи после отставки, возможно, будут нуждаться в иммунитете от уголовного преследования.

Юлия ТИМОШЕНКО (1960).

"Единственный настоящий мужчина в украинской политике", куда пробилась всё-таки и прежде всего благодаря своему, скажем так, женскому обаянию. С 1995 года (с перерывами) играет ключевую роль в распределении доходов, полученных от "серого" экспорта российских углеводородов через территорию Украины. Дважды (после ареста в феврале 2001 года и после отставки с поста премьер-министра в сентябре 2005 года) возвращалась из политического небытия к вершинам власти. Её "второе пришествие" на пост премьер-министра состоялось после внеочередных парламентских выборов, инициированных с помощью "команды Буша" (вашингтонские встречи марта 2007 года). Тесно связана с интересами энергетических ТНК, прежде всего в Европе, а следовательно – с республиканцами в США и с кремлевскими "силовиками". Популистский социально-экономический и достаточно сбалансированный в национальном отношении курс Юлии Тимошенко принес ей значительную (до 30-35%) поддержку в украинском обществе, которая в условиях текущего кризиса достаточно медленно, но верно снижается. Тем не менее, в перспективе ближайшего полугода остается безусловным и практически безальтернативным фаворитом на президентских выборах.

Виктор ЯНУКОВИЧ (1950).

Представитель номенклатурно-олигархической "элиты" Донбасса, входит в так называемую "группу Ахметова", после упорной борьбы в конце 90-х-начале 2000-х годов взявшую под политический и финансовый контроль практически весь Восток и Юг Украины. После "оранжевой революции" и поражения на президентских выборах 2004-2005 годов пошёл на ситуационное сотрудничество с Ющенко, которое фактически продолжалось до внеочередных парламентских выборов, состоявшихся 30 сентября 2007 года. После этого благодаря своим американским консультантам начал работать "в связке" с Блоком Юлии Тимошенко, судя по всему, рассчитывая после её победы на президентских выборах в третий раз за карьеру получить пост премьер-министра Украины, полностью гарантирующий интересы "группы Ахметова".

Владимир ЛИТВИН (1956).

За исключением пресловутого "дела Гонгадзе", "не был, не состоял, не привлекался". Бывший помощник Леонида Кучмы, идеальный функционер-аппаратчик перестроечного образца, Герой Украины (как утверждают, это почетное звание получил за успешную "челночную дипломатию" между Ющенко и Януковичем в ходе "оранжевой революции").

Арсений ЯЦЕНЮК (1974).

Самый "молодой да ранний" в обойме украинских национал-демократов новой волны. Усиленно обкатывался на высших постах государственной власти Украины (министр экономики, министр иностранных дел, спикер Верховной Рады, ни на одном из этих постов не проработал более полутора лет). Родная сестра постоянно проживает в США. Из-за усиленной политической амортизации "проекта Ющенко" был вынужден раньше времени уходить в "автономное плавание", так и не получив реального (со словесным всё в порядке) признания как потенциальный лидер среди украинской элиты.

Разумеется, сегодня идеальным вариантом для Байдена и Ко была бы передача президентской власти из рук Виктора Ющенко в руки Арсения Яценюка, однако по целому ряду причин реализация подобного сценария выглядит абсолютно «неподъёмной» – даже с учётом обусловленного социально-экономическим кризисом на Украине несомненного успеха «новых оранжевых» национал-радикалов, объединения «Свобода» Олега Тягнибока, принципиально способных выступить в качестве массовой партийной структуры для нехаризматичного Яценюка. Времени на должную «раскрутку» его кандидатуры в обществе и на достижение необходимых договоренностей в «верхах» катастрофически не хватает, а жертвовать подобной перспективной фигурой – не в правилах американских политических игр. Поэтому для него и для «Свободы», скорее всего, до следующих выборов будет зарезервирована политическая ниша «привилегированной оппозиции» и «теневого кабинета».

Вопрос заключается в том, кто из оставшихся трех (Ющенко по уже описанным выше причинам отпадает) кандидатов на президентский пост способен гарантировать создание и функционирование такой ниши? Не говоря уже о защите продвижении текущих интересов Америки в целом и нынешней демократической администрации Белого дома в частности? Очевидно, что это не Юлия Тимошенко, поскольку "новые оранжевые" демонстрируют на политической сцене еще больший популизм, чем бывшая "газовая принцесса и "королева Майдана", тем самым выбивая из-под её ног массовую социальную опору, особенно на Западе и в Центре Украины, где сильны националистические настроения. Сама она, судя по всему, это прекрасно понимает и видит в "новых оранжевых" главную угрозу для себя.

Находясь в достаточно жесткой связке дружбы-вражды с Юлией Тимошенко, вряд ли может дать такие гарантии и Виктор Янукович – даже несмотря на обращение к нему Байдена "господин президент", Виктор Федорович не забыл, как в 2004 году "демократические" политтехнологи выставляли его на Западе исчадием ада, и теперь вряд ли будут отрабатывать обратно.

Остается "приятный во всех отношениях" Владимир Литвин, но в случае прямой конкуренции с Юлией Тимошенко он неизбежно и безнадёжно проигрывает. Спрашивается, существует ли такой сценарий, такое решение данного уравнения со всеми известными, в рамках которого можно решить подобную проблему? Несомненно, такой сценарий и такое решение существуют, и далеко не в единственном варианте. Но все они – и это нужно отметить специально – оказываются так или иначе связаны с устранением, добровольным или вынужденным, действующего премьер-министра с политической сцены Украины. Если это по какой-то – неважно, по какой именно (громкий скандал, болезнь, несчастный случай с ней самой или с членами её семьи) – причине произойдёт, прямая дорога к президентству Владимира Литвина (и, само собой, железобетонному премьерству Виктора Януковича) открывается как бы сама собой.

И если в Блоке Юлии Тимошенко после встречи с Байденом сложилось впечатление, что в официальном "демократическом" Вашингтоне на грядущих президентских выборах решили сделать ставку на Арсения Яценюка (а отмеченное голосование за сокращение сроков избирательной кампании было нацелено как раз на то, чтобы максимально сократить возможности его личной "раскрутки" к 10 января 2010 года), то это, похоже, очень серьёзное заблуждение. Последствия которого могут оказаться ещё более серьёзными.

г.Киев

Георгий Крючков: «НЕТ ЯСНОСТИ В ШАГАХ КРЕМЛЯ…»

«ЗАВТРА». Георгий Корнеевич, вы были народным депутатом Верховной Рады Украины III-IV созывов, возглавляли парламентский комитет по вопросам национальной безопасности и обороны, сейчас работаете исполнительным секретарем международной общественной организации «Украинский форум». Как с вашей, безусловно компентентной и обоснованной точки зрения, можно охарактеризовать современное состояние российско-украинских отношений?

Георгий КРЮЧКОВ. Эффективность влияния России на современную Украину не соответствует ни интересам, ни возможностям этой великой державы. Сказывается отсутствие у политического руководства вашей страны какой-то четкой, продуманной линии в отношении нашей страны. Это началось еще в 90-е годы, когда в Кремле считали, что "никуда хохлы от нас не денутся". Создается впечатление, что россияне очень плохо знают и даже не хотят знать реальную ситуацию в Украине, а потому часто в их поле зрения попадают маргиналы, те, кто громче всех кричит о союзе с Россией, а на деле только раскалывают и компрометируют пророссийские политические силы Украины.

Сказывается и то, что в российской политике не преодолены моменты великодержавного, шовинистического плана. Например, кто может объяснить, зачем был спровоцирован конфликт вокруг Тузлы? Для любого мало-мальски грамотного политика, умеющего считать до трёх, было ясно, что на этом сыграют только враги нашего сотрудничества.

Мы в Украине очень пристально наблюдаем за тем, как складывается Союзное государство Российской Федерации с Республикой Беларусь. И нас очень тревожит то, как ведет себя российская сторона. Мы понимаем сложность отношений с Александром Григорьевичем Лукашенко и согласования с ним каких-то позиций.

Но когда речь заходит о том, что шесть белорусских областей должны войти в состав России на правах "простых" субъектов Федерации, это уже ни в какие рамки не лезет! Право, нет ясности в шагах Кремля…

"ЗАВТРА". Кремль ведь не предлагает миллионным Чечне или Татарстану лишиться статуса национальных республик в составе РФ, а почти десятимиллионной Белоруссии такое предложение почему-то делается…

Г.К. Вот-вот. И если я, последовательный сторонник всестороннего сближения с Россией, человек, который считает трагедией развал Советского Союза, выйду и скажу, что наши двадцать пять областей или двадцать четыре области и Крым станут российскими губерниями – да меня просто на вилы поднимут или вывезут вон на навозной тачке. Неужели этого не понимают в России?

А вдобавок – эти бесконечные мелочные укусы. То вино из Молдавии запрещают ввозить, то детское питание из Украины, то мясо-молочные продукты из Белоруссии. Ну, все же видят, когда, почему и с какой целью это делается! И непристойно это для такой великой державы!

Или когда премьер-министр России в Минске на встрече с президентом Беларуси обсуждает вопросы Союзного государства, министр финансов начинает поучать и оскорблять главу соседнего государства – это что такое? Это как понимать?

Если чего и не хватает России в Украине, так это последовательного, спокойного, солидного, взвешенного, достойного поведения – по отношению не только к нам, но и ко всем вашим соседям. Поэтому нам всё труднее объяснять и аргументировать людям необходимость сближения с Россией. Можно сказать, Россия потерпела стратегическое поражение на всем западном направлении своей внешней политики в ближнем зарубежье.

"ЗАВТРА". Георгий Корнеевич, а как развивается ситуация по газу, которая уже давно стала притчей во языцех?

Г.К. Да ведь это мы сами, с украинской стороны, поставили вопрос о переходе на мировые цены по импорту и транзиту. Но ведь что делалось? Демонстративно по всем телеканалам несколько раз на день показывалось, как закручивают вентили, перекрывают подачу газа Украине. На кого это действовало? Действовало это не на киевских "оранжевых", пришедших к власти – им хоть кол на голове теши, они всё равно будут против России. Это действовало на народ Украины: вот кто хочет нас заморозить, оставить без света и тепла… Так не работают!

И в результате не "Газпром" получает доступ к газотранспортной системе Украины, а американцы. Почему такое происходит? Есть ли в этом доля ответственности российской стороны? Безусловно, есть.

Российское руководство не учитывает, как воспринимаются его действия в народе, – вот в чем дело. И если внутри России это пока почти никак не сказывается, то здесь – совсем другое дело.

Беседу вёл Владимир Винников

Станислав Белковский ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РОССИИ Продолжение. Начало – в N 30

Прежде чем перейти к попытке описания ключевых параметров нового государства, которое может возникнуть на руинах РФ, коснёмся вопроса о российской политической традиции и ее роли в формировании будущей нашей государственности.

Традиция эта складывалась почти 1 200 лет – со времени призвания варягов (а не 700 и тем паче не 500 лет, как полагают многие исследователи). Соответственно, российская политическая традиция есть ровесница и непременная историческая спутница нашей цивилизации как таковой. Подошедшей к своему критическому, "изломному" возрасту (всё те же 1 200 лет).

Важнейший компонент российской политической традиции: государство не имманентно русскому человеку (народу), а трансцендентно ему. Государство не формируется русскими людьми, а дается им извне. Сверху или сбоку – как получится.

Для нашей страны – это единственно нормальное и привычное положение вещей, первейшая предпосылка как существования государства, так и его пакта с народом, живущим и жизнедействующим в формальных пределах государственных границ.

Источник происхождения государства не может быть доподлинно известен и стопроцентно понятен русскому человеку. Дистанция между государством (верховной властью) и народом всегда должна быть ощутимой (осязаемой) и непреодолимой. Дистанция поддерживает тайну этого трансцендентного государства. Если и когда дистанция и тайна исчезают, русский человек перестает уважать государство, ценить его и, соответственно, повиноваться ему. На нашей живой памяти так было. В конце 1980-х. Когда выяснилось, что власть КПСС не дана свыше, а Михаил Горбачев – вовсе не верховный жрец единственно правильной религии коммунизма, а обычный "Райкин-муж", которого можно убрать простым человеческим голосованием. То же случилось далее и с Борисом Ельциным. При Владимире Путине дистанция вновь появилась, а устранение верховной власти обычными людскими руками стало невозможным. В результате чего психологически комфортное для русского человека восприятие власти/государства было, в известной немалой степени, восстановлено.

Русский житель не ждет от государства милости и заботы, нежности и облегчения. Государство в России существует не для того. Его основная миссия сводится к четырем "П": принуждение, пространство, победы, подвиги. Принуждение народа к труду и образованию; удержание гигантских пространств и границ расселения русского человека, что никак не возможно без архимощной государственной силы; победы над внешними противниками и обстоятельствами; подвиги, о которых будет говорить "цивилизованный мир" (спасли-прикрыли Европу от монголов; спасли человечество от нацизма; открыли для человека дорогу в космос; пусть не богоизбранный народ, зато народ-богоносец, и неизвестно еще, что круче – ведь добровольное бремя без отчетливого призвания есть жертва больше еврейской). Пока государство соответствует в народном сознании четырем "П", оно – легитимно. И имеет право на всё, включая попрание любых формальных законов и насилие в отношении своего народонаселения.

Популярность власти для русского политсознания (а наипаче для бессознательного) – это и есть, по существу, легитимность. Наша традиция не предполагает, что народ выбирает себе верховную власть.

Поэтому оценка народом может быть не количественная, рейтинговая (20% туда или 30% обратно), а только качественная, в рамках двоичного политического кода: правитель или легитимен, или нет. Третьего не существует. Пока власть легитимна, она устойчива. Когда она преодолевает сверху вниз качественный барьер и теряет легитимность – текущей государственности приходит конец (1605, 1917, 1991 гг.). Соответственно, оппозиция бывает легитимной – то есть сильной и право имеющей – только при нелигитимной власти. Никак иначе и никогда. Например, при Ельцине КПРФ была – в народном восприятии, а не на самом деле, конечно, – серьезной силой, готовой и способной прийти к власти. При Путине – КПРФ закончилась, хотя число приверженцев ее взглядов не уменьшилось.

Правитель, который в полной мере воплощает все четыре государственные "П", всегда легитимен и достоин уважения со стороны русского народа. При жизни и после смерти. Не случайно за два посткоммунистических десятилетия так и не удалось, несмотря на сверхназойливые усилия, развенчать Иосифа Сталина. Точнее: не удалось убить народное уважение к Сталину. Генералиссимусом всемерно стращали, потом пытались делать его смешным – ничего, по большому счету, не сработало. Лучшие русские актеры играли "плохого Сталина", "недостойного Сталина", даже "трусливого Сталина", а потом поражались, почему зритель в массе своей все-таки сочувствует тирану. Образу, которому не хочет сочувствовать даже несущий его актер. Все это потому, что с точки зрения нашего традиционного политического бессознательного, Сталин полностью справился со своей миссией как большой государственный лидер (4 "П"). А то, что миллионы людей поубивал, – так то нормальная цена для истинного вопроса. Человеческая жизнь у нас никогда не ценилась слишком дорого. И если пробил час отдать мириады таких недорогих материальных жизней заради воплощения государственного идеала – почему нет?

Надо до алмазного закала

Прокалить всю толщу бытия!

Если ж дров в печи плавильной мало,

Господи – вот плоть моя!

Стихи Волошина, между прочим.

Государство Российское для его постоянного, завсегдашнего обитателя – не друг и не родственник, не отец и не мать. И уж тем более – не "наёмный менеджер", каким грезили наши либералы из начала 1990-х. А – строгий учитель. Который неизвестно кем назначен. Да нам и не важно, кем. Кем надо, тем и назначен – потому и учитель. Учитель заставляет нас приходить в школу каждый Божий день к восьми тридцати утра. Мы не хотим. Хотим спать. Лениться хотим. Но встаем и идем. Потому что только подавляющей волей учителя мы сможем стать людьми. Мы не то чтобы любим учителя, даже подчас ненавидим его. Но мы признаем его право принуждать и подавлять нас. Ради нашего же блага. Ведь если б не острая указка и грубая линейка учителя, его угрожающий взгляд и тамтамовый голос, мы никогда не проснулись бы до рассвета. Мы расползлись бы в наших просторах и растворились бы в чужой истории. От учителя жаждем мы не снисхождения и доброты, но победительного насилия, берущего верх над нашим органическим нежеланием трудиться и просвещаться. Насилием, за которым потом и всегда приходит благодарность.

Нам не требуется знать, с кем спит учитель, что он пьёт и где покупает огуречный рассол. Более того: все эти знания нам вредны. Ведь узнай мы это всё, исчезнет дистанция – и учитель станет слишком плотским, слишком понятным, и, тем самым, как бы уже и не учителем вовсе. А всего лишь одним из нас, незадачливых разгильдяев.

В нашей школе нет закона кроме того, что установлен учителем. И жаловаться на учителя некому. Надо терпеть. Ибо всё, что терпим, – ради нашего выживания и спасения, в конце концов.

Но всё сказанное не значит, что государство для русского человека тотально. Это не так. Государство – макромир, обнимающий человека со всех внешних сторон. В макромире государство реализует свои цели, высокие и внешние, перпендикулярные обычному человеку. А у этого обычного русского человека есть еще микромир, сотканный из бытовой, культурной и религиозной традиций. И та самая "тайная свобода", воспетая главными русскими поэтами, названная своим именем или неназванная – это право жить в микромире, защищенном от государственного проникновения. Русские микромиры неисчислимы. У древнего крестьянина был свой микромир. А у позднесоветского интеллигента – свой. Но сам принцип прошел через нашу историю в неизменности. "Мы принадлежим помещику, но земля принадлежит нам". "Мы порабощены государством, но нашу скромную святость и бедный обряд никто у нас не отнимет". "Мы ходим на партсобрания, но под одеялом читаем Солженицына, и это наше право, и наше безмолвное счастье". Потому мы спокойно жили и под монгольским игом, и под коммунистическим тоталитаризмом. Ничего страшного.

Учитель велик и страшен, но он никогда не знает, когда ученик курит в дальнем углу школьного двора. Учитель священен, но пространство, куда не проникает луч глаза его, – еще святей.

И по этой самой причине все реформы в России, которые затрагивали сложившиеся микромиры, всегда были болезненными и непопулярными. Начиная с Крещения Руси. Включая великие освободительные реформы 1860-х, покусившиеся на тайну крестьянских отношений с мистическою русскою землей. "Верхушечные реформы", которые не затрагивали тайную свободу и "бедный обряд", всегда проходили спокойно и мирно. Глубинные, нутряные – никогда.

Но народ, недовольный реформами, принимали их результаты при условии, что государство могло заставить его. Всё те же четыре "П" – строгий учитель, ломающий ученика через колено ради блага последнего. Те реформы в русской истории считались и считаются успешными, какие удалось "дожать". Не бросив на полпути. Каких бы жертв реформы ни стоили.

Эти успешные реформы делались теми, кто твердо понимал для себя благо народное лучше, чем сам народ. Благо народа – вторично по отношению к благу государства. Не наоборот. Такова русская политическая традиция.

Тот же, кто в реформах преизбыточно рефлексировал, пугался треволнений, останавливался на пол-или четвертьпути, обречен был поражению. Но никогда еще русский народ не сказал "спасибо" за отмененные или непроведенные реформы. Начал – заканчивай.

На этих четырех ножках по имени "П" стоит стол под названием "Россия". Если одна ножка надломилась – государство теряет устойчивость. Сломались две ножки – валится набок. О трех и четырех уже и не говорим.

Почему ельцинское государство постоянно страдало тяжелой истероидной лихорадкой? Потому что было злым, "антинародным"? Полноте! После всех веков темной крови?! Ельцинское государство не выполняло обязательную программу из четырех "П", вот почему. Оно не удержало русского пространства, бестрепетно отдав даже сердечную сестру Украину. Часто проигрывало, когда надо было побеждать, но главное – не могло скрыть от народа своих поражений и придумать помпезных побед. Не совершило достоверно известных подвигов. И не могло, увы ему, как следует принуждать.

По тем же причинам русский народ Ивана Васильевича Грозного признавал, а Бориса Годунова – сдал. К тому же происхождение Годунова-царя было слишком уж из земли, а потому, с русской точки зрения, и вызывало неисчерпаемые сомнения.

Чтобы создать новое государство, надо понимать традицию. Но надо и знать, что все новое в России возводится на болоте, как Санкт-Петербург. Твердой почвы, чтобы оттолкнуться рациональным усилием конечностей, не существует. Строить должен тот, кто: а) очень хочет строить, во что бы то ни стало; б) понимает свой собственный образ русского будущего; в) верит, что именно его план строительства нужен и необходим России; г) способен навязать себя – заставить Россию принять себя и свой план; д) умеет догадаться, где и в чем лежит заветная награда.

Только так. Не надо спрашивать у России, что ей требуется сегодня. Надо объяснить России, что ей потребуется завтра.

ЧТО НУЖНО РОССИИ?

В обозримом историческом будущем России необходимо демократическое государство, официальной и фактической целью которого будет сохранение и развитие русской (российской) цивилизации.

Здесь и далее слова "русский" и "российский" используются как синонимы.

ПРЕДПОСЫЛКИ НОВОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Предпосылки эти были перечислены в первой части этой статьи ("Завтра", 2009, N 30). Там же было обещано описать их несколько подробнее. Попытаемся выполнить обещанное.

1. Крушение Российской Федерации.

Российская Федерация есть реализация классической государственной модели, которую для удобства можно назвать "постсоветской" (хотя этот термин, разумеется, отнюдь не идеален, но развернутая полемика по его поводу не относится к задачам читаемого вами текста). Постсоветская государственность предполагает прежде всего: случайность как принцип формирования правящей элиты – "в нужное время в нужном месте"; авторитаризм и застой как способы закрепления результатов счастливой исторической случайности и, таким образом, грубого/чернового состава элит; паразитизм элит как принцип их существования и управления подведомственной территорией; невозможность созидательной стратегии, принцип вечного транзита из СССР в никуда, позволяющий отказаться от советских обязательств (при сохранении части советских символов), не возлагая на себя никаких новых принципиальных/системных обязанностей.

В современной российском исполнении постсоветский режим есть классическая монетократия – власть денег.

Эта государственность должна рухнуть в близком историческом будущем по одной лишь главной причине. Источником легитимности монетократической государственности по определению являются деньги. Субстанция денег. Эта субстанция – и только она – обеспечивает связность элит, а также управленческого механизма и по вертикали (от начальников к подчиненным, от Центра к регионам), и по горизонтали (между важными административно-экономическими партнерами). Государственные деньги РФ скоро заканчиваются. По оценке Минфина РФ, финансовые резервы, позволяющие решать любые вопросы экономического, социального, политического и метафизического свойства, истекают в конце 2010 г. Значит, на самом деле – еще раньше. Когда денег не станет, не станет и клея, скрепляющего скелет страны. "Если у вас больше нет чудотворного эликсира денег, то зачем вы нам?"

Мы помним: точно так же советская власть прошла точку невозврата в своем движении к краху тогда и именно тогда, когда у нее закончился коммунизм – ее источник легитимности. Распад советской империи стал необратим 15 марта 1990 года – в этот день Михаил Горбачев избрался президентом СССР, обесценив тем самым сакральную жреческую вертикаль во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС. "Если у вас больше нет сакрального эликсира эксклюзивно эффективной идеологии, зачем вы нам?"

Крушение РФ не зависит от наличия либо отсутствия политической оппозиции в стране. Сегодня оппозиции нет, но систему это не спасёт. Если у человека иссякают жизненные силы, он должен умереть – независимо от того, есть ли у его жены любовник, готовый жениться на вдове после кончины законного супруга. Есть любовник – хорошо, вдова не останется одинокой. Нет любовника – останется. Пока и если прекрасный принц не явится на захудалой кобыле. Как писал академик Опарин (по учебнику которого я готовился некогда к поступлению в медицинский институт), все процессы в природе, включая старение и смерть, необратимы.

2. Кризис российской цивилизации.