Текст книги "Газета Завтра 282 (17 1999)"
Автор книги: "Завтра" Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Федор Достоевский: “УСПЕХА РУССКИМ ДОБРОВОЛЬЦАМ”
– Федор Михайлович, что вы можете сказать о событиях на Балканах?
– Вновь сшибка с Европой (о, не война еще: до войны нам, то есть России, говорят, все еще далеко), вновь на сцене бесконечный восточный вопрос… Восточный вопрос! Кто из нас в этот месяц не переживал довольно необыкновенных ощущений и сколько было толков в газетах! И какое смущение в иных головах, какой цинизм в иных приговорах, какой добрый, честный трепет в иных сердцах, какой гвалт в иных жидах! Одно верно: бояться нечего, хотя и много было пугающих. Да и трудно представить, чтоб в России было уж так много трусов.
– Вы считаете, что Россия должна оказать помощь Югославии?
– Русскому обществу надо опять помочь славянам – разумеется, хотя лишь деньгами и кое-какими средствами.
Сербия вышла на поле, надеясь на свою силу, но уж, разумеется, она знает, что окончательная судьба ее зависит вполне от России; она знает, что только Россия сохранит ее от погибели в случае большого несчастья…
– Жители Сербии и Черногории – православные христиане, а их противники албанцы – мусульмане. Если мы будем оказывать помощь сербам, не вызовет ли это межконфессиональные розни внутри России? Та же Татария может возмутиться.
– Деликатничать же с татарами до такой степени, что бояться сметь обнаружить перед ними самые великодушные и невольные чувства, вовсе никому не обидные – чувства сострадания к измученному славянину, хотя бы и как единоверцу, – кроме того, всячески прятать от татарина все то, что составляет назначение, будущность и, главное, задачу русского, – ведь это требование смешное и унизительное для русского.
– Что представляет из себя партия либерал-пацифистов?
– В последнее время многие говорили о том, что в интеллигентных слоях наших, после летних восторгов, явилось охлаждение, неверие, цинизм и даже озлобление. Кроме некоторых, весьма серьезных нелюбителей славянского движения нашего, всех остальных, мне кажется, можно бы подвести под две общие рубрики. Первая рубрика – это, так сказать, жидовствующие. Тут стучат про вред войны в отношении экономическом, пугают крахами банков, падением курсов, застоем торговли, даже нашим военным бессилием не только перед Европой, но и перед турками, забывая, что турецкий баши-бузук, мучитель безоружных и беззащитных, отрезыватель мертвых голов, по русской пословице – “молодец против овец, а против молодца и сам овца”, что наверно и окажется. Что же собственно хотят жидовствующие? Ответ ясен: во-первых, и главное, им помешали сидеть на мягком; но, не вдаваясь в эту нравственную сторону дела, замечаем во-вторых: чрезвычайную ничтожность исторического и национального понимания в предстоящей задаче. Дело прямо понимается ими как бы за мимолетный какой-то капризик, который можно прекратить когда угодно: “порезвились, дескать, и довольно, а теперь бы и опять за дела” – биржевые, разумеется.
Вторая рубрика, это – европействующие, застарелое наше европейничание. С этой стороны раздаются до сих пор вопросы самые “радикальные”: “К чему славяне и зачем нам любить славян? Зачем нам за них воевать? Не повредим ли, гоняясь за бесполезным, собственному развитию, школам? Гоняясь за национальностью, не повредим ли общечеловечности? Не вызовем ли, наконец, у нас религиозный фанатизм?” и проч., и проч. Словом, вопросы хоть и радикальные, но страшно как давно износившиеся. Тут главное – давнишний, старинный, старческий и исторический испуг наш перед дерзкой мыслью о возможности русской самостоятельности. Прежде когда-то все это были либералы и прогрессисты, и таковыми почитались; но историческое их время прошло, и теперь трудно представить себе что-нибудь их ретрограднее. Между тем, в блаженном застое своем на идеях сороковых и тридцатых годов они все еще себя считают передовыми. Прежде они считались демократами, теперь же нельзя себе представить более брезгливых аристократов в отношении к народу. Скажут, что они обличали в нашем народе лишь темные стороны, но дело в том, что, обличая темное, они осмеяли и все светлое, и даже тут так можно сказать, что в светлом-то они и усмотрели темное, не разглядели они тут что светло, что темно! И действительно, если разобрать все воззрения нашей европействующей интеллигенции, то ничего более враждебного здоровому, правильному и самостоятельному развитию русского народа нельзя и придумать.
– Как вы относитесь к идее наших добровольцев в Балканском конфликте?
– Дай Бог успеха русским добровольцам!
Вопросы задавал Михаил КОВАЛЕНКО
Использованы цитаты из “Дневника писателя”, 1876–1877 гг.
Валерий Сторчак КУЛЬТУРА “НА ИГЛЕ”
9 апреля мэр Москвы объявил в Доме актера о намерениях своего липового “Отечества” проводить-таки государственную политику в области культуры. И что же? Набор прибауток типа “государство без культуры – это даже не сообщество живых людей” плюс лицемерно-демагогические заклинания о том, что культурная политика должна быть публичной. Так давайте, ребята – опубликуйте расходную часть бюджета московского Комитета по культуре! Сразу станет многое ясно – как на деле осуществляется “ответственность и государственная поддержка высокой профессиональной культуры”, московских эротических театров, например. В цифрах покажите, как “отнюдь не по остаточному принципу” финансируются бесконечные зарубежные командировки председателя Комитета по культуре Бугаева. Сколько денег угрохано на бездарные фестивали типа “Золотой маски”.
Кто станет судьями, определяющими высоту и профессионализм наших номенклатурных творцов – это второй вопрос. Первый: по каким критериям это будет определяться, если 99 % деятелей прикормленной до этого Березовским и Лужковым “культуры” – отрицают критерии хорошего и плохого в искусстве и проповедуют принцип китайского маоизма “пусть расцветают все цветы”? За государственный счет, разумеется.
Скупка перед выборами известных фамилий, раздача персональных музеев, театров, квартир и даже гостиниц (!) популярным деятелям культуры – вот и вся так называемая культурная политика новоиспеченного кандидата в президенты.
Римма Казакова на встрече с Лужковым, упрашивая его взять на содержание аппарат своего союза писателей, продекламировала: “Словно наркотическую ломку, время перемен переживу!”
Но гибель от наркотиков молодых актеров МХАТ им. Чехова, беспринципность его руководителей и коррупция чиновников от культуры – звенья одной цепи.
И лавинообразный рост наркомании в Москве за последнее время связан не столько с социально-экономическими причинами, сколько с общей культурной ситуацией и системой организации досуга людей. По данным опроса, проведенного учеными НИИКСИ СПГУ, на вопрос: “Где вы впервые попробовали наркотические средства?” – 57 % опрошенных ответили: “во время отдыха”. Субкультура создает круг общения, моду, стиль жизни и мировоззрение, сводящие на нет все медицинские усилия остановить разложение личности. Родители современных подростков обречены на отчаянное одиночество в борьбе за жизнь своих детей, сопротивляясь в этой борьбе современным масс-медиа – телевидению, музыке, литературе, театру и даже монументальной скульптуре. Родители – кто во что горазд. А Лужков и прикормленные творцы “проводят политику”.
Валерий СТОРЧАК
Андрей Айги “НТВ, КАТИСЬ ОТСЮДА!..”
Назначенный на 20 апреля в Хамовническом суде процесс над осквернителем икон Тер-Оганьяном не состоялся по причине отсутствия последнего якобы из-за его болезни. Представитель суда объявил, что ответчик заболел и находится на больничном с каким-то странным диагнозом – К-200 (медвежья болезнь?). Дело отложено на середину мая. Негодяй, без сомнения, струсил. В Манеже ему дали по морде, вероятно, подумал, что в зале суда его могут выпороть.
Уже за 20 минут до открытия зал был битком набит народом, возмущенными людьми, видимо, никак не организованными, прихожанами разных храмов. Пришли с иконами, пели молитвенные пасхальные песнопения. К одиннадцати часам в зале появилось несколько программ телевидения. Одна съемочная группа заняла самое лучшее обзорное место, в центре. Когда эти трое молодых людей расчехлили свое “информационное оружие”, на нем зловеще замелькала эмблема НТВ. Народ зароптал. Раздались возгласы: “НТВ – подонки”, “Холуи НАТО”. Энтэвэшники начали съемку, старательно наводя камеру на самых старых, увечных и больных, явно не от милосердия. Энтэвэшники чувствовали себя явно не в своей тарелке. Они все более внутренне напрягались, это было видно по вымученному, деланному смеху и резким движениями. Вдруг один пенсионер окатил всю тройку святой водой из большой бутыли. А оператору – рослому малому, попал в лицо целый сноп брызг. Тот побагровел и замахнулся на старика. Внезапно к НТВ протиснулся интеллигентного вида молодой человек в очках. “Катитесь отсюда”, – спокойно сказал он. И тут режиссер группы НТВ затравленным зверем кинулся на подошедшего, нечленораздельно, истерически что-то выкрикивая. Он был похож на бесноватого. Произошла короткая схватка, через мгновение энтэвэшный менеджер лежал на полу. Это сразу отрезвило всех остальных телевизионщиков, они подхватили манатки и под громовое скандирование: “Фа-ши-сты. Фа-ши-сты”, мокрые от святой воды, униженные покинули зал. Лица на них не было.
Очевидно, что скоро без охраны НТВ не сможет появляться нигде, кроме неких элитных заведений.
Андрей АЙГИ
Шафи Нерина ВОЗВРАЩЕНИЕ “РОМЕО” (Юрий ГРИГОРОВИЧ снова в Москве)
Наконец-то Юрий Григорович, объездив многие города России и разные страны, снова ставит в Москве. С труппой театра “Кремлевский балет” он показал свою новую постановку “Ромео и Джульетты” на музыку Сергея Прокофьева. Спектакль, премьера которого состоялась в день Радоницы, когда православная церковь поминает всех от века почивших, посвящен светлой памяти великого театрального художника Симона Багратовича Вирсаладзе. Нынешний год – год его 90-летия.
Григоровичу был 21 год, когда Вирсаладзе, уже маститый художник, пришел за кулисы ДК им. Горького в Ленинграде и поздравил юного хореографа с замечательным успехом его первого балета “Аистенок”. Позже, начиная с 1957 года, с первой постановки Григоровича на большой сцене – Ленинградского театра им. Кирова, Вирсаладзе до конца дней своих был художником его балетов. Первой их совместной работой стал прокофьевский балет “Каменный цветок”, потом они на прокофьевскую же музыку выпустили балет “Иван Грозный” в Большом театре. Тогда же появился замысел постановки еще одного балета Прокофьева – “Ромео и Джульетта”.
Но зависть, интриги, злоба всегда подстерегают гениев. Не миновали этого и Григорович, и Вирсаладзе с самого начала творческой работы. Однако в дни замыслов “Ромео” завистники всколыхнулись с особой силой. Люди, до того не очень-то дружественно друг к другу расположенные, тут составили единую группировку – Майя Плисецкая, Владимир Васильев, Марис Лиепа – и стали добиваться в высших инстанциях, чтобы Григоровичу не разрешили постановку “Ромео”. И, видимо, любезны они были сердцам власть предержащих, ибо цели своей достигли. А ведь аргументы были смехотворны: мол, есть постановка Леонида Лавровского (1940 года) и незачем делать другую. Между тем эта постановка, ставшая большим достижением для своего времени, эталоном на все времена отнюдь не стала. Есть свидетельства Прокофьева, что он далеко не всем в спектакле удовлетворен. К тому же давным-давно наступила эра иной балетной эстетики, первооткрывателем которой (не забудем!) был Григорович со своим “Каменным цветком”. К тому моменту, когда затеялась вся эта интрига (середина 70-х), постановка Лавровского ни в одном театре СССР уже не шла, а Большой оказался в затруднительном положении: от старого “Ромео” отказывались зарубежные импресарио, спектакль там не проходил. Большой же, в эпоху руководства Григоровича, приглашался на гастроли очень часто. И еще. “Ромео”, помимо Лавровского, и у нас в стране, и в мире ставили многие балетмейстеры, но почему-то только Григоровичу было в этом отказано.
Однако замысел свой он все же осуществил. В 1978 году Мастера пригласили в парижскую “Гранд Опера”, и там его постановка “Ромео” имела такой успех, что потом свои гастроли в Японии французы открывали именно этим балетом. Подобное крайне редко в гастрольной практике знаменитого театра, обычно право открытия предоставляется классическим спектаклям или работам балетмейстеров-соотечественников.
Тут и наши власти прозрели. В июне 1979 года “Ромео” Григоровича танцевали уже на сцене Большого театра. Но это была опять новая постановка, ведь творческой силы автору не занимать. В Париже был двухактный камерный балет, в Москве – трехактный, в романтическом ключе, с первоначальной авторской партитурой (как известно, в постановке 1940 года по просьбе балетмейстера партитура претерпела изменения).
А сегодня мы увидели уже третью редакцию Григоровича прокофьевского балета. Хореограф хотел показать парижский вариант, не известный московской публике, но его неиссякаемая творческая фантазия опять внесла хореографические и постановочные новшества. И вместе с ним опять незримо работал Симон Вирсаладзе. Его декорации, костюмы – надо отдать должное – предоставил Большой театр. Впрочем, и то правда, что эти ценности все равно пылились без пользы: ведь с уходом Юрия Николаевича из Большого нынешнее руководство поспешило снять его “Ромео” с репертуара. Восстановлением художественного оформления и новым добавлением по парижским эскизам вдохновенно занималась группа замечательных мастеров, некогда работавших с самим Вирсаладзе, во главе с его же соратниками, консультантами – Михаилом Курилко-Рюминым и Александром Пиотровским. И ожили изысканные декорации Вирсаладзе – мягкое сукно, обрамляющее сценическую площадку, оставляя ее свободной для танца, легкий тюль, сквозь который романтично просвечивают лаконичные детали, обозначая место действия; тюль дышит – ниспадает, драпируется, поднимается, меняет свет благодаря изящнейшей световой партитуре, всегда завораживающей у Вирсаладзе. Воздушное оформление, воздушные костюмы, которые сами танцуют… И летит, взмывает бессмертная музыка Прокофьева, гармонично сливаясь с танцем. Изумительно проникновенно, пластично и ярко звучит Государственный симфонический оркестр под управлением Владимира Понькина, специально приглашенного в “Кремлевский балет” для данного спектакля. Прокофьевская музыка вневременна, а может, точнее, надвременна, дело ведь тут не столько во вражде двух средневековых кланов, а в вечном противоборстве света и тьмы, любви и ненависти. Такой, полный философского содержания балет поставлен ныне Григоровичем. Невольно думаешь о сегодняшней Сербии. Природа зла, ненависти – безумие. И это очень по Шекспиру, недаром Тибальд первым (из именных персонажей) убивает Меркуцио, который ведь вовсе не Монтекки, то есть не клановый враг Капулетти… И это очень по Прокофьеву. В балете на итальянский сюжет композитор мало дает итальянских примет, в его музыке много лирики и мудрой созерцательности, в его изложении – это размышления о вечном. Григорович же заставил нас задуматься, а не только восхищаться динамичной, празднично стремительной хореографией, которую пронзают поэтичнейшие дуэты заглавных героев и взрывают ударные прыжки тибальдовой ватаги.
Артисты чутко восприняли замысел Мастера. Украшением спектакля стал Ромео – замечательный солист Большого театра Юрий Клевцов, станцевавший прежде не одну ведущую партию в постановках Григоровича. И каждый солист уже самого театра “Кремлевский балет” достоин самых добрых слов: нежная, полетная Наталия Балахничева (Джульетта), неистово азартный Валерий Лантратов (Тибальд), упоенно жизнелюбивый Вадим Кременский (Меркуцио), трогательный Василий Амерянов (Парис). Да каждый исполнитель больших и малых ролей, весь кордебалет, все танцевали с захватывающим вдохновением, продемонстрировали необычайно возросшее мастерство. И не могло быть иначе – с труппой работали такие ассистенты постановщика, как выдающаяся балерина Наталия Бессмертнова, первая и непревзойденная Джульетта прежних постановок Григоровича, и опытный артист, также участник его постановок – Валерий Рыжов, педагоги-репетироры, тоже даровитые исполнители балетов: Ирина Прокофьева, Елена Рябинкина, Ирина Рахманинова, Людмила Чарская, Валерий Анисимов, Андрей Кондратов. А всех вместе собрал, объединил, обеспечил условия Андрей Петров, в прошлом известный солист Большого театра, тогда же под руководством Григоровича успешно проявивший себя как балетмейстер, а ныне талантливый художественный руководитель театра “Кремлевский балет”. Состоялась премьера, достойная светлой памяти Симона Вирсаладзе, великих традиций великого русского балета, которому художник посвятил всю свою жизнь.
Шафи НЕРИНА
Порошковая проволока lincore 5
[Закрыть] сварочная.
Елена Антонова ЭКСПРЕССИЯ ОРКЕСТРА
О Русском федеральном симфоническом оркестре и его главном дирижере Вахтанге Жордания у нас пишут мало. Ведь этот коллектив музыкантов существует пунктирно – от приезда до приезда в Россию его художественного руководителя Вахтанга Жордания, который в настоящее время живет за пределами Родины. И тем не менее каждое выступление этого оркестра, составленного из профессионалов высочайшего класса и постоянно работающих в других московских симфонических оркестрах, не оставляет слушателей равнодушными.
Жордания отчаянно тоскует по “своему” оркестру, по каждодневной работе с коллективом музыкантов-единомышленников, по русской публике, наконец. Наверное, именно в этом и следует искать объяснение такого непростого для него эксперимента, как создание при материальной поддержке богатых японских покровителей Русского федерального оркестра, часто на бесплатных концертах которого в Большом зале Московской консерватории нередко можно услышать и блистательную игру оркестрантов, и выступления, прямо скажем, не лучших японских солистов. Однажды после концерта Жордания как всегда очень искренне и эмоционально воскликнул: “Если бы у меня появилась возможность по-настоящему творчески работать с одним оркестром, я бы, не задумываясь, поехал жить в любой город России”.
Жордания – прирожденный дирижер. Только один его выход к дирижерскому пульту уже производит магическое действие: настрой передается всем – и оркестрантам, и солистам, и публике. Его фигура, положение головы, руки, лаконичные, отточенные жесты – все подчинено музыке. В результате и звучание оркестра – полное, свежее, утверждающее. И такой дирижер в пору своей профессиональной зрелости не имеет собственного оркестра! В то время как Владимир Спиваков, создатель и художественный руководитель камерного оркестра “Виртуозы Москвы”, все последние трудные годы пребывавший в Западной Европе, где ”Виртуозы” услаждали своей игрой тамошнюю публику, наезжавший в Москву лишь на короткие гастроли и дававший концерты по баснословным для обедневших московских меломанов ценам, сейчас, как говорят, готовится сменить Михаила Плетнева и стать главным дирижером одного из лучших наших больших симфонических оркестров – Российского национального, хотя никогда раньше оркестром подобного класса не руководил, никакого специального дирижерского образования не имеет, да и заслуг в этой области тоже. Но тщанием средств массовой информации стал он в широких кругах “просвещенной” публики, пожалуй, самым “раскрученым” из ныне живущих российских музыкантов (если, конечно, не принимать в расчет М. Ростроповича).
Но вернемся к нашей теме. Последним по времени выступлением Русского федерального оркестра был концерт, состоявшийся в Большом зале Московской консерватории накануне Рождества Христова, на котором прозвучала музыка Вагнера – вступление к 3-му акту оперы “Лоэнгрин” и увертюра к опере “Тангейзер”, а также в первом исполнении симфония “Формрза” японского композитора Тайзан Шао. Кроме этого, был сыгран Концерт № 2 для фортепиано с оркестром Рахманинова, солист Хироши Нагашима. Однако из-за избалованности нашего слуха хорошей и разной игрой отечественных пианистов исполнение рахманиновского концерта не принесло удовлетворения, хотя оркестровое сопровождение было для солиста близко к идеальному.
Следующий концерт этого оркестра состоится в Большом зале консерватории 1 мая.
Елена АНТОНОВА
Потрясающие смесители ideal standard 6
[Закрыть] Slimline, такого Вы ещё не видели.
