Текст книги "Газета Завтра 282 (17 1999)"
Автор книги: "Завтра" Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Борис ЗАНЕГИН
Профессиональный сварочный полуавтомат 3
[Закрыть] нового поколения.
Кристофер Дейвис НАСОВЕТОВАЛИ
Д-р Кристофер Дейвис является преподавателем российской и восточно-европейской политэкономии в Оксфордском университете.
Он изучает советскую и росссийскую экономику в течение 25 лет.
Недавно с ним встретился в Оксфорде Владимир Бондаренко (см. фото), которому автор и передал этот материал.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРАХ в России в августе прошлого года обострил давно идущие дебаты относительно уникальности экономического перехода в этой стране и роли институтов советников Запада.
Ответственность за настоящие экономические проблемы возлагают на реформистские правительства премьер-министров Виктора Черномырдина, занимавшего свой пост до марта прошлого года, и Сергея Кириенко, находившегося во власти между мартом и августом. Правительство премьер-министра Евгения Примакова проявляет мало уважения к советникам Запада и намерено осуществлять центристскую экономическую стратегию, критикуемую Международным валютным фондом (МВФ). Практически все неолиберальные реформаторы, поддерживаемые Западом, сейчас лишились власти.
Была ли техническая помощь Запада использована хищническим образом для защиты интересов небольшой группы реформаторов, решительно проигравших в московских внутренних политических разборках? Оказались ли программы рекомендаций и помощи достаточно значительными для того, чтобы оказать влияние на важнейшие процессы в экономике? И какова оптимальная будущая роль помощи для России? Ответы представляют важность для России и других стран, которым предлагается помощь Запада.
Шоковая терапия
Когда Российская Федерация стала независимым государством в конце 1991 года, у нее были серьезные экономические проблемы: падение производства, острая нехватка большинства товаров, огромный государственный бюджетный дефицит и усиливающаяся открытая инфляция. Правительство президента Бориса Ельцина взяло курс на стратегию, разработанную российскими неолиберальными экономистами под руководством Егора Гайдара.
Команда Гайдара считала, что зарубежные специалисты смогут обеспечить лучшие рекомендации, как строить рыночную экономику, чем это смогли бы сделать большинство российских экономистов, получивших образование в советской системе. Они также осознали, что их политика должна соответствовать шаблонам Запада для максимизации возможности получения стипендий и займов от таких органов, как МВФ и Всемирный банк. Так, в России возникла потребность в зарубежных советниках.
Готовые и имеющие желание
Потребность в экспертах по России увеличилась одновременно как в западных многонациональных, так и в национальных организациях, оказывающих помощь России, таких, как Агентство Международного развития США (АМР). Причиной этого частично послужило решение российского правительства интегрировать свою экономику в глобальную рыночную систему и стать членом ключевых организаций, таких, как МВФ, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития и Организация Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР). Другим фактором стало новое право Москвы на двустороннюю помощь.
Спрос также подстегнуло решение правительств “семерки” поддержать стратегически важную цель построения демократии и свободного рыночного капитализма в России. Однако ни одна из этих организаций не изучала СССР, и в 1992 году они располагали малыми возможностями для анализа экономики или управления программами.
Легко сообщить идеальные характерные черты политических советников или менеджеров программ технической помощи: знание позитивного и негативного наследия страны, понимание сложностей экономического переходного процесса, обладание относящимися к делу профессиональными навыками, знание русского языка и дипломатические навыки. Дополнительной, навязанной сверху, является приверженность проведению в жизнь рыночно ориентированных реформ в контексте смеси идеологии и экономической теории, получившей известность под названием «Вашингтонский консенсус».
Потребовались тысячи таких людей, способных быстро осуществлять программы и давать советы, но нашлось мало советников с оптимальными навыками. Хотя некоторые позиции заполнили советологи, все еще сохранялся значительный избыточный спрос. Поэтому западные организации наняли консультантов, которые были в наличии и имели желание. Многие из назначенцев являлись членами соответствующих институтов или посторонними консультантами с опытом программ помощи странам «третьего мира». Они эволюционировали в новую разновидность «транзиционолога», который являлся экспертом по строительству рыночно-ориентированных институтов в соответствии с западными моделями в странах с бывшей командной экономикой.
Изобилие проектов
Западные советники и фонды помощи были задействованы в тысячи проектов практически во всех секторах экономики в большинстве из 89 регионов. Не похоже, чтобы какая-либо западная организация могла бы представить даже стоящий на высоте современных требований их перечень, не говоря уже о сбалансированной оценке их достижений и проблем. Отрывочные свидетельства в докладах агентств, предоставлявших средства (Помощь США, Фонд НОУ ХАУ, Всемирный банк), предполагают, что многие имели благотворное социальное и экономическое воздействие.
Однако в других источниках указывается, что некоторые проекты были плохо спланированы, их персонал был некомпетентен, их потрясали мощные противостоящие силы, такие, как обвал банковской системы, или их средства были расхищены местными партнерами.
Слишком триумфалистский
Критики западных советников и программ помощи нападают как на фундаментальные основы неолиберальной экономической стратегии, так и на ее практическое осуществление на макро– и микроуровнях. Сильная теоретическая критика направлена на утопическую веру, лежащую в основании западной великой стратегии и ее политических рецептов.
Критики утверждают, что на старте перехода ключевые фигуры, ответственные за планирование западной политики, были пропитаны духом капиталистического триумфализма. Они считали, что поражение коммунизма сигнализировало о «конце истории» и что все нации в конце концов примут превосходящую англо-американскую модель, которая сочетает парламентарную демократию и открытую капиталистическую экономику.
Это мышление убедило многие западные агентства помощи и советников, что существует оптимальный набор институциональных мероприятий и экономических мер, которые должны быть взяты на вооружение такими странами, как Россия, и которые приведут эти страны по пути универсального перехода к идеальному либеральному государству.
Другое обвинение состоит в том, что главенствующие экономисты в таких организациях, как МВФ или Всемирный банк, и ведущие академические транзиционологи не поняли экономическую систему России и переходный процесс. Они навязали неподходящие экономические модели, проигнорировали решающие институциональные особенности экономики и подчеркивали переменные величины и политические инструменты, которые являются важными в более знакомых экономических системах и теориях.
Это побудило многих западных советников и правительственных чиновников сфокусироваться на очевидных успехах в «виртуальной экономике», такой, как сокращение инфляции и стабильность обменного курса, в то же самое время игнорировать фундаментальные проблемы в реальной экономике, как потеря производящих фирм и бартер.
Бандитский капитализм
В многочисленных исследованиях утверждается, что Россия имеет уникальную, плохо функционирующую, гибридную экономическую систему, называемую «государственным капитализмом», «анархо-капитализмом», «бандитским капитализмом». Говорят, что она имеет институты, искажающие сигналы и генерирующие неожиданные отклики на стандартный макро– и микроэкономические действия, такие, как процентные ставки или приватизация промышленных предприятий.
Третья линия нападок сводится к тому, что распределение западной помощи советниками в России имеет политические пристрастия. Вейдель описывает тесные связи между высокопоставленными чиновниками в правительстве США и ГИМР и приводит свидетельства, предполагающие, что патронаж первых ответствен за получение последним грантов на сумму 57 миллионов долларов, в большинстве случаев без открытой конкуренции, для поддержки деятельности советников в России. Она утверждает, что большая часть помощи распределялась в неравной мере в соответствии с неолиберальными идеологическими критериями в пользу группы разделяющих те же взгляды русских.
Если утверждения относительно политических пристрастий западной технической помощи соответствуют действительности, тогда представляется, что стратегия помощи России имеет многие черты гибельной помощи для Ирана в 1970 г., где США преданно поддерживали прозападный режим, модернизировали Шаха и отказывались развивать связи с группами исламской оппозиции, которые в конце концов сбросили правительство и стали проводить антизападную политику.
Другое утверждение Вейдель сводится к тому, что в программах помощи была коррупция. Экономисты-реформаторы, поддерживаемые Западом, занимают высокого уровня позиции в правительстве России, в то же самое время они вовлечены в частные финансируемые по программам помощи консультативные организации, такие, как РЦП и ИЭБЗ. Вейдель утверждает, что они манипулировали программами помощи в целях получения значительных личных финансовых выгод для себя и, соответственно, выбирали западных советников.
Например, в 1997 году два видных члена команды ГИМР в Москве были уволены после того, как возросла обеспокоенность после обвинений, что они, возможно, обогатились, используя внутреннюю информацию о приватизации и акциях на рынке капитала, полученную в ходе работы в качестве официальных советников.
При хаотичной и коррупционной природе рыночной системы в России и проблемах распределения помощи неудивительно, что происходили скандалы.
Следует признать, что многие советники пытались донкихотски выполнить невозможные, но идеологически правильные задачи построения одобренных западных вариантов капитализма и демократии в России за короткий промежуток времени. Таким образом провала следовало ожидать.
Следуя по собственному пути
С августа произошел сдвиг политический власти от президента к правительству и парламенту. Премьер-министр Примаков был навязан ослабленному президенту и, видимо, имеет большую свободу действий, чем его предшественники. Его правительство возложило ответственность за экономический кризис на некомпетентность и плохое управление неолиберальных реформаторов. Его отношение к западным советникам весьма негативно, так же, как большинства лево-центристского блока.
Это доминирующее мнение является результатом оценок скромного вклада зарубежных экономических советников и скептицизма, что Россия извлечет пользу, прислушиваясь к Западу.
Другим дополнительным фактором является то, что большинство российских экономистов, которые сейчас располагают властными полномочиями или имеют влияние, в течение многих лет систематически игнорировались и принижались западным сообществом по оказанию помощи. Вполне естественно, что они должны быть этим раздражены.
Например, несколько лет тому назад ведущий западный советник назвал Виктора Геращенко, главу Центробанка России в период 1992–1994 гг., «наихудшим центральным банкиром мира». Его новое назначение на этот пост Примаковым является более чем очевидным свидетельством того, что настоящее российское правительство не заботят общепринятые западные точки зрения.
«Золотой век» заканчивается
Будущее западной экономической программы помощи носит более спорный характер. Некоторые институты решили продолжать поддерживать неолиберльных информаторов в оппозиции. Их гипотеза заключается в том, что экономическая политика правительства Примакова обречена на провал, и в конечном счете Россия вынуждена будет вспомнить свое «самое лучшее и самое светлое». Это представляется рискованной стратегией с большой вероятностью неуспеха. В сущности, очевидно, что те, кто проповедует данный подход, не сделали осторожных оценок центристской экономической программы, поэтому их ожидания базируются главным образом на том, что они принимают желаемое за действительное.
Возможно, некоторые агентства попытаются извлечь уроки из ошибок и переориентировать свои программы технической помощи таким образом, что они будут поддерживать русских в центре и слева политического спектра так же, как и тех, кто справа. Это будет особенно приемлемо для программ ЕС, поскольку большая часть населения многих европейских стран поддерживает центр и левые партии и безусловно будет приветствовать, если европейская комиссия примет это во внимание.
В любом случае возможно будет смело предположить, что «золотой век» правительств России закончился. Будущие западные советники будут иметь такое же влияние на ключевые институты, скажем, на Министерство финансов России, как не говорящие по-английски российские экономисты – на казначейство США или Банк Англии.
Перевод Э. СОЛОВЬЕВА
Печатается с сокращениями с одобрения автора
Сергей Кара-Мурза КРАХ УТОПИИ
ВИДИМО, где-то в аппарате Бильдербергского клуба нажали кнопку, и российское телевидение сменило программу манипуляции нашим сознанием. Перешло к «сатанизации» сербов, мягкому варианту. Пошли в ход небритые плачущие албанцы, которым сербы в масках велели убираться из их домов. Зазвучал припев «этнические чистки, этнические чистки». Война, а тем более если к ней примешан национальный конфликт, – страшное дело. С обычными мерками мирного времени к ней подходить глупо, а то и подло. Имея определенную цель, телевидение может «нарезать» из образов войны картины, которые направят сознание телезрителя в любую сторону. И устоять перед телевидением очень трудно, даже если всеми силами стараешься, это технология, а не чувство и не духовное противостояние.
Сегодня абсолютно очевидно, что большая часть средств телевидения в России воюет на стороне НАТО против сербов. Воюет, находясь на нашей земле, в нашем эфире и даже на наши деньги. Специалисты по СМИ могли бы доказать это на любом слушании – просто через структурный анализ видеорядов, текстов и той рекламы, которая подверстывается к зрелищу взрывов и пожаров. Думаю, сегодня полезно нам вспомнить начало войны в Боснии – тогда были отработаны многие методы и идеи, пущенные в ход сегодня.
Именно в те годы возникло и получило свое название новое в современной культуре явление – «сатанизация». Если во времена Рейгана идеологи ввели в обиход понятие «империя зла», то это хотя бы формально увязывалось с коммунизмом. Теперь же «исчадием ада» назван довольно большой народ в целом как этническая общность. Никакого отношения к идеологии, политике, экономике это вроде бы не имеет. Ясно, что такой взгляд означает полный разрыв со всеми философскими принципами Просвещения, на которых, в общем, строились идеологии Запада и их основные понятия – демократии, прав человека, гражданского общества. Это – важное событие, которое мы должны осознать. Наступает новая эпоха. Не только лозунги, но и весь язык наших демократов (особенно Явлинского) попросту теряют смысл. То, куда они нас зовут, уже не существует. Уже нет никакой «столбовой дороги», «возвращения к цивилизации» и прочей чепухи – даже в виде утопии.
Кампания 1993–1995 гг. по сатанизации сербов в западной прессе была большим экспериментом над сознанием обывателя. Согласится он или нет с отходом в «неосредневековье»? В общем, примерно половина согласилась, а половина в растерянности. Но и осмысление началось на Западе быстро. Были важные статьи, посвященные «сатанизации» сербов как технологии. Главная мысль: если непрерывно и долго помещать слово «серб» в отрицательный контекст (просто включать в описание страшных событий и в окружение неприятных эпитетов), то у телезрителей, независимо от их позиций, возникает устойчивая неприязнь к сербам. Кроме того, надо, разумеется, не давать доступа к телекамере никому из сербов – любая разумная человеческая речь (даже на постороннюю тему) снимает наваждение. Ах, значит, у сербов нет рогов? Какой сюрприз! Значит, на них распространяются права человека?
Как показатель того, что неприязнь к сербам была создана, приводились два события и реакция на них общественного мнения (хотя подобных событий было немало). Первое – обнаружение войсками ООН на территории, занятой хорватами, массовых захоронений мирных сербских жителей, убитых боевиками. Похожие и даже гораздо меньшие преступления сербов вызывали в то время на Западе бурную реакцию и часто бомбардировки. В данном случае реакции не было никакой. Вообще никакой. Социологи зафиксировали наличие в общественном мнении устойчивого двойного стандарта.
Второе событие – обнародование в начале 1996 г. того факта, что США переправили боснийским мусульманами оружия на 300 млн. долларов, которые дала Саудовская Аравия. В нарушение эмбарго ООН, которое именно американцы должны были охранять. Эти тайные поставки оружия начались уже при Буше – для подготовки войны в Боснии, но развернулись при Клинтоне. Поставки велись через Хорватию, которая в уплату за соучастие получила половину оружия. Иногда, при необходимости, совершались секретные ночные авиарейсы с оружием в Туслу, к Изетбеговичу. Если бы вскрылся факт такого массированного нарушения эмбарго в пользу сербов, это повлекло бы огромный международный скандал и репрессии против сербов – с одобрения всей западной публики. В данном же случае – ничего.
Поскольку большая часть телевидения в России работает на антироссийские цели, полезно было бы за ним внимательно последить, а лучше провести строгий контент-анализ. Рано или поздно понадобятся документы для судебных процессов. Например, телевидение уже начало представлять войну в Югославии как «православно-мусульманский конфликт» – по отработанному методу стравливания. Но мы должны также внимательно следить за поворотом общественного сознания на Западе.
Те страдания, которые несет большому числу людей тоталитаризм Запада, во многом вызваны атрофией чувства ответственности в западной культуре. Евроцентризм как идеология создал эффективные механизмы снятия этого чувства (подспудный расизм Запада – один из таких механизмов). Сегодня сильные мира сего говорят о своей безответственности с небывалым, демонстративным цинизмом. Вот в 1993 г., на этапе разжигания войны в Боснии, посол Испании в ООН, принимавший очень активное участие в балканском вопросе, заявляет: «В Югославии Западом были совершены все ошибки, которые только можно совершить». Но ведь это чудовищное заявление. Из-за этих «ошибок» разрушена цветущая страна, но и мысли нет исправлять ошибки, как-то поправить дело, все сводится к маниакальному стремлению начать бомбардировку сербов. Предположим, заявление дипломата неискренне. Если ведущие политики и эксперты Запада, люди заведомо умные, «совершают все вообразимые ошибки», то это значит, что они преследуют цель, которую стесняются обнародовать. Но ведь даже неискреннее заявление такого рода должно было бы сопровождаться какими-то «самокритичными» выводами. Этого нет, правила приличий изменились. Мы входим в новую эпоху, «политический постмодерн».
Примечательно, что на другой странице газеты, в которой сделал это признание посол, – статья Горбачева, который упрекает Клинтона в «не оформленных корректно» бомбардировках Ирака в 1993 г. Как обычно, все утверждения М. С. Горбачева округлы, а в целом ощущение такое, будто проглотил что-то нехорошее. Ибо все, к чему бы он ни прикасался своим пером, теряет свое человеческое измерение, превращается в объект аппаратной технологии. Бросил он взгляд и в сторону Югославии – требует «создать механизм международного контроля над кризисами, отсутствие которого имело такие отрицательные последствия в югославской трагедии». Какие механизмы, какой контроль? Югославская трагедия была целенаправленно сконструирована именно «международным механизмом», никто этого даже не отрицает. А Горбачев видит всю суть трагедии в том, что не было международного механизма – из тех же политиков и тех же экспертов, которые спокойно делают свои «ошибки».
Разумеется, политики, которые хладнокровно шли на расчленение Югославии и создание условий для ее трагедии, – прагматики. Они рассчитали выгоды и потери и решили, что для них трагедия выгодна. Другое дело – интеллигенция, все эти политологи, социологи, телерепортеры, которые работают на публику и формируют ее мышление. Преступная безответственность этих интеллигентов в том, что они сформировали у среднего образованного человека Запада такие структуры мышления, которые ставят под угрозу само существование человечества. При той разрушительной силе, которой обладает сегодня Запад, влияние на необратимые решения оказывает элита, превратившаяся в коллективного идиота.
ЗИМОЙ 1993 года я был в Испании на совещании видных европейских интеллектуалов и экспертов по Югославии. Попал я на него как случайно оказавшийся поблизости профессор из «демократической России» (решили, что один русский хорошо дополнит «меню»). Это собрание было организовано известным центром ордена иезуитов «Семинария мира», который занят исследованием военных конфликтов во всем мире. По уровню дискуссии совещание резко отличалось в лучшую сторону от типичных «круглых столов», которые можно было постоянно видеть по телевидению. Организаторы – люди очень образованные, с глубоким религиозным и социальным чувством. Достаточно сказать, что вразрез с официальной установкой западной прессы (и тем более Ватикана), они возложили вину за сербско-хорватский конфликт на Туджмана и его западных покровителей. Затем приглашенный иезуитами специалист по исламу сделал доклад, в котором доказал, что «боснийские мусульмане», которые разожгли войну с сербами, никакого отношения к исламу не имеют, никогда не держали в руках Корана. Это – циничная часть номенклатуры, которая в союзе с западными политиками искусственно «сконструировала» псевдорелигиозную войну.
И что же услышали участники от приглашенных из Брюсселя экспертов? Что надо немедленно бомбить сербов и начинать сухопутные действия. Приглашенные военные из НАТО просто взмолились: «Но, господа, это будет кровавая баня!» (цитирую дословно; имелась в виду, естественно, кровь не сербов, а солдат НАТО). Ответом было, трудно поверить, что налогоплательщик отрывает от своего семейного бюджета трудовые (чуть ли написал рубли) франки, марки, песеты и т. д., чтобы содержать армию, и армия обязана удовлетворить желание налогоплательщика. «Но НАТО не имеет технологии для войны на Балканах. Мы готовились к большим танковым операциям на европейской равнине», – военные все пытались повернуть к здравому смыслу. «Технологию можно быстро адаптировать», – уверенно возразил эксперт по международному праву. Генерал умолк.
Тогда я обратился к этому интеллектуалу (как выражаются некоторые реакционеры, «с бородкой клинышком»; когда он вошел, я даже подумал, что это депутат Шейнис, которого я видел по телевизору. Оказалось, ошибся, но сходство такое, будто этим экспертам на каком-то складе выдают лица). Я спросил, каков будет, по расчетам экспертов, ответ радикальных групп в Югославии на вторжение войск НАТО. Он хохотнул: «Они будут недовольны». (Меня принимали за российского демократа, и вопрос был понят как шутка.) Я уточнил вопрос: какие действия могут быть предприняты экстремистами, которые будут мстить, не подчиняясь никакому Милошевичу? Эксперт ответил довольно напыщенно: «Они, видимо, окажут сопротивление, но, по нашим расчетам, оно будет довольно быстро подавлено, хотя, видимо, предполагаемого контингента в 200 тысяч военнослужащих окажется недостаточно». Таковы были запланированные масштабы наземной операции.
Тогда я, чтобы провести маленький опыт над его мышлением, спросил: «А как насчет взрыва небольшого ядерного устройства в небольшом уютном европейском городке – так, для демонстрации?» Что тут было с экспертом. На глазах превратился в испуганного старичка: «Вы думаете, это возможно?» «Я не эксперт, я вас хочу спросить как эксперта: вы знаете, что это невозможно?» «Но мы об этом никогда не думали». Вот тебе на! Собираются утроить войну на уничтожение против православного народа в центре Европы – и не подумали, как будут реагировать экстремисты из гибнущего народа. Они будут недовольны – дальше мысль не идет. Я немного смягчил вопрос: «Можно ничего не взрывать, есть другие средства. Например, рассеять споры бактерий – средний биохимик способен приготовить их у себя на даче. Можно рассыпать над Бонном полкилограмма цезия-137. Это уж совсем не трудно. Вы знаете, кто заказал крупную партию цезия, которую провезли в Германию прошлым летом?» «Но мы об этом никогда не думали». Просто не верится, что судьба народов решается на таком интеллектуальном уровне. Может быть, Горбачев заразил каким-то вирусом всю мировую верхушку?
Помимо скрытого расизма, снимающего у западного обывателя чувство ответственности за гибель арабов, сербов, албанцев и т. д., важным успехом идеологии стала способность стирать из исторической памяти недавнее прошлое – почти таким же чудесным способом, как стирается текст из магнитной памяти ЭВМ. В 1993 г. одна из постоянных тем западной прессы (да и «кухонных» дебатов) была война в Югославии. Но, поразительным образом, все сводилось к обсуждению событий двух-трехдневной давности, максимум недельной. Абсолютно никого не интересовало, как будто на это наложен запрет, почему началась война, как случилось, что вчерашний доцент университета, сегодня в форме хорватского усташа, вырезает глаза у сербских детей. На все был готов простой ответ: с падением коммунизма началась демократия, высвободилась копившаяся под гнетом этническая ненависть – и, естественно, началась война на взаимное уничтожение. Как будто другого ничего никто и не ожидал.
В неформальной обстановке, за «интеллектуальным» обедом, которым завершаются культурные мероприятия, считалось в тот год хорошим тоном вдруг пригорюниться: «Бедная Босния, десятки тысяч умрут этой зимой…» И вдруг вспыхивает взор доброго либерала, и он швыряет на стол салфетку: «Но, черт побери! Это все же лучше, чем было им жить под коммунистическим игом!» Спросишь: да чем же сегодня лучше? Искреене удивляется: «Как чем? Демократия!» Так пустое идеологическое понятие, в приложении к реальности Боснии даже абсурдное, в мышлении европейского интеллигента перевешивает такую реальность, как смерть и разрушение.
И крайнее раздражение вызывает предложение разобраться, каким же образом пятьдесят лет югославы уживались в мире, масса людей переженилась смешанными браками. Каким образом, все-таки, тоталитарный (это в Югославии-то) коммунистический режим «подавлял» межэтническую ненависть? Может, следовало бы чему-то и поучиться? Куда там! Мирного прошлого как будто и не существовало – ибо не должно было существовать. Это была аномалия, а аномалии западное мышление игнорирует. На том собрании экспертов по Югославии я попробовал «деидеологизировать» вопрос и предложил разобраться в структуре двух систем: Югославия мирная и Югославия воюющая. Каким образом в первой системе действовала отрицательная обратная связь по отношению к конфликтам (они гасились) – и как была создана положительная обратная связь (разжигающая конфликты). Ведь сказать, что демократизация лишь «освободила» естественное стремление разных народов убивать друг друга – это все равно, что сказать: деревянный дом должен сгореть, ибо дерево горит. Поджигатель лишь «освобождает» это естественное свойство дерева. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что публика вполне правильно поняла и приняла эту метафору, и «эксперт» сказал: «Да, это так. Все деревянные дома должны сгореть». И мое замечание, что в «деревянных домах» живет 80 % населения земли, вызвало лишь усмешку. Вот тебе и «наш общий европейский дом».
Нам же пора, наконец, понять, что мы тоже «живем в деревянном доме».
